Через час мы с Подорожником сидели в местном отделе милиции под любопытными взглядами дежурной смены. Перед нами стоял нетронутый чай. Подорожник молчал и даже не шевелился, он, не отрываясь, глядел в экран старенького цветного телевизора. Показывали какую-то сказку про колдунов, богатырей и спящих красавиц.

Я не смотрел в телевизор. Я сидел, обхватив голову руками, и раз за разом прокручивал в памяти одну и ту же картину. Вот мы подъезжаем к зданию районной больницы, кто-то торопится за врачами, через несколько минут к нам бегут трое или четверо в белых халатах. Немолодая, но очень красивая женщина-врач осторожно осматривает Надежду, слушает, затем переводит взгляд на меня. Качает головой...

Я заикаюсь про реанимацию, потом начинаю кричать, трясти кого-то, хватать за шиворот. От меня деликатно отстраняются, пытаются успокоить. Надежду действительно переносят куда-то на носилках, но меня за ней не пускают, я жду у дверей. И снова красивая женщина в белом халате качает головой. Слишком поздно.

— Она умерла? — спросил меня Подорожник.

И, не дожидаясь ответа, сам шагнул в операционную, оттолкнув врачей. Постоял неподвижно у тела девушки, потом я увел его.

Милиция в Покровске проявила к нам самый живой интерес. Однако после того, как я выудил из-под свитера карточку Ведомства, все вопросы отпали. В больницу отправили человека оформлять протокол о смерти неопознанной женщины в результате несчастного случая.

Мы сидели в дежурке и ждали, когда появится начальник отдела — его уже вызвали по рации. Мне требовалась его помощь. Подорожник молчал, ничем не выдавая своего происхождения. Я сразу предупредил его, чтобы он ничего не боялся, ничему не удивлялся и ничего не спрашивал. Он так и сидел перед телевизором, с изумлением глядя, как на экране летают огнедышащие драконы, шевелят ветвями говорящие деревья, а отважный герой в одиночку справляется с целой бандой разбойников.

— Капитан, мне нужно позвонить по межгороду, — сказал я.

Дежурный оторвался от журнала, кивнул на телефонный аппарат. Я снял трубку и задумался. Кому звонить? Конечно, не начальству. Лерке можно, но она наверняка проболтается, а этого допустить нельзя. Да и телефон у нее может прослушиваться. Катеньке? Тоже ни к чему.

Мне вовсе не улыбалось отбыть отсюда под конвоем в родную контору, где на меня мгновенно заведут наблюдательное дело и присвоят статус аномала. Да и с Подорожником скорее всего сделают то же самое...

Нет, передавать приветы друзьям сейчас не время, это может дорого обойтись. Главное — попытаться выяснить ситуацию в Ведомстве и разузнать, в каких рамках я могу пользоваться его возможностями. Наконец я решил, какой номер наберу.

Трубку сняли после двух гудков.

— Алле?

— Петя? — осторожно спросил я и тут же прикусил язык. Голос, похоже, был не Петькин.

— Он здесь больше не работает, — ответил голос. — А кто его спрашивает?

— Извините, — буркнул я.

— Алле... Алле... Не кладите трубку, — напористо заговорили на том конце, но я хладнокровно вернул ее на рычаг.

Подорожник внимательно смотрел то на меня, то на телефон.

— Т-с-с, — незаметно шепнул я.

Итак, Петра Алексеева уже отстранили. Я поразмышлял с полминуты, затем набрал еще один номер. Мне ответил женский голос.

— Простите, я хотел бы поговорить с Романом Петровичем.

— А кто вы ему? — ответил женский голос.

— Знакомый.

— Знаете, вы не можете с ним поговорить, он болен. Буквально минуту назад его отнесли в машину...

— Отнесли? — опешил я.

— Да, ему очень плохо, полагаю, это инсульт. Я врач, — представилась незнакомка.

— Извините, — пробормотал я.

— Вы не знаете, у него есть родственники, которым мы могли бы сообщить?..

— Нет, не знаю— Еще раз извините...

Я обхватил голову руками. Друг Лошадей, Надежда, Роман Петрович — кто же будет следующим? Друзья гибнут, телефоны не отвечают — весь мир как отрезало.

Наконец появился начальник отдела. Он буквально ворвался в дежурку — большой полнокровный полковник, с черными усами и скромной орденской планкой на мундире.

— Где гости? — весело пробасил он. — Вы? Ну, здравствуйте...

Через минуту мы сидели у него в кабинете.

— Марина, три кофе сделай, не поленись, — сказал начальник в селектор и в очередной раз окинул нас веселым любопытным взглядом. — Какими судьбами в наших краях?

— По делам, — лаконично ответил я. Почему-то вспомнилось, что секретаршу моего босса тоже зовут Мариной.

— Понимаю... Наряд у вас интересный, ребята. Вы так по улицам и ходите?

Что верно — то верно. Мы в своих кожаных одеждах напоминали бродячих хиппи. Зрелище довольно редкое в этих краях.

— Бывает, что и по улицам ходим, — сказал я. — Вообще, мы только что с дороги, и...

— Опять понимаю, — весело подмигнул полковник. — Хотите отдохнуть с дороги — организуем. И баньку устроим, и пикничок. К нам из Ведомства не каждый день люди приезжают, так что уважим.

— Увы, отдыхать нам некогда, — печально улыбнулся я. — Нужна иная помощь.

— Поможем, чем сможем, о чем речь?

— Мне нужно несколько бойцов любого спецподразделения с оружием, в бронежилетах не ниже второй степени защиты, в шлемах типа «Сфера» или «Маска». И чтоб обязательно они были из областного центра.

Начальник нахмурился, покрутил усы.

— Видать, дело серьезное, а? — проговорил он.

— Как обычно.

— А зачем же вам из области бойцов гнать? Могу своих дать. Спецподразделений, правда, у нас в районе нет, но кое-что наши люди могут, тренируются.

— Благодарю, но все должно быть только так, как я сказал, — мягко надавил я.

Конечно, сейчас мне сгодились бы любые бойцы. Главное — не люди, а автоматы. Но в маленьком городке пойдет такой треп, что я в конечном итоге прогремлю на всю страну. В головных же учреждениях люди не столь разговорчивые, да и привыкшие ко всякому.

— Ну что ж... — сказал полковник. — Мне ОМОН вызвать, что ли?

— Вызову я сам. Вы только позвоните руководителю и представьте меня, чтоб не пришлось доказывать, что я не верблюд.

— Ну ладно... — полковник нерешительно взялся за телефон. — Только вы уж, как полагается, оформите заявку, номер поставьте, чтоб ко мне потом никаких...

— Я все сделаю. Он набрал номер.

— Иваныч? Приветствую, это Соколовский. Как поживаешь? Ничего?.. Давно что-то к нам не заезжал. Ага... Слушай, тут такое дело, нужно десяток бойцов с полной экипировкой. Что? Нет, не мне, тут у нас Ведомство работает. Да, то самое. Слушай, я сейчас товарищу трубочку передам, он сам все расскажет.

Я взял трубку.

— Добрый день. Эксперт Бессонов. Могу добавить, что люди мне нужны срочно. Лучше всего, если вы отправите их вертолетом. Расходы мы оплатим немедленно, высылайте счет на головное учреждение.

— Я могу знать, для чего вы берете людей? — прозвучал вопрос.

— Для обеспечения моей безопасности.

— А подробнее?

— Ничего добавить не могу.

— Как это не можете? А если их там перестреляют, как мне с родственниками объясняться? — Человек разговаривал со мной сердито, и я мог его понять. — С какой стати я должен...

— Во-первых, их не перестреляют, — спокойно проговорил я. — Это моя забота. Во-вторых, вы ничего мне не должны, но обязаны выполнять мои требования в соответствии с положением о статусе сотрудника Ведомства.

— Ну ладно, я просто узнать хотел, — остыл мой собеседник. — Думаю, не надо пороть горячку, и вертолет не понадобится. В соседнем районе проводит операцию спецназ УИН — ловят беглых зеков. Я позвоню, распоряжусь, чтоб несколько человек к вам выехали.

— Благодарю вас.

Я повесил трубку и посмотрел на полковника. Ему жутко хотелось узнать, что за заварушка мною намечена, но он удерживался от вопросов. Если бы спросил, я бы все равно не ответил. Хорошо, что мне попался крошечный городок, где никогда ничего не происходит и моя карточка способна поставить навытяжку любой местный чин. Будь тут люди поопытнее, они непременно проверили бы мой номер через центр. А номер этот наверняка уже обведен красной рамочкой...

— Мы выйдем, пройдемся по городу, — сказал я.

— Что, прямо так? — полковник не выдержал и расхохотался.

Я посмотрел на свои грязные штаны со свитером и тоже улыбнулся. Гулять в таком виде нежелательно. Первый же патруль приведет обратно.

— Ладно, одежка вам будет, — подмигнул полковник. — Да вот только... — он вздохнул, — как в чистую одежду без баньки-то, а?

Одним словом, через час мы чистые и даже выбритые получили по рубашке, по паре брюк и ботинок. Дежурный следователь одолжил нам также две одинаковые куртки. Насколько я понял, они были конфискованные.

Я не знал, что я сейчас чувствую. Не было радости возвращения, не было вообще ничего. Я просто шел по вечернему городу. Что-то мешало полностью ощутить себя дома. Видимо, тяжесть неоплаченных долгов, которые остались там, на другом конце тоннеля.

Вскоре я заметил, что Подорожник нервничает. Испытание в парной он выдержал с честью, стакан коньяка выпил, не поморщившись, но вот одежка явно его стесняла.

— Слушай, по-моему, все надо мной смеются, — проворчал он. — Я в этих одеждах — как ярмарочный Урод.

— Расслабься, — посоветовал я. — Посмотри — здесь все в таких одеждах, и ни один не смеется. Привыкай.

Погонщик не мог расслабиться. Он шагал по тротуару, как по скользкому льду — скованный, напряженный. Взгляд беспорядочно метался по сторонам, словно искал внезапную опасность. Когда мимо пролетала машина или мотоцикл, погонщик замедлял шаги. Прохожих было немного, на нас не обращали внимания.

— Смотри, — прошептал Подорожник и кивнул на стайку школьников, которые бегали между деревьями в сквере и палили друг в друга из игрушечных пистолетов.

— Они играют, — сказал я. — Не бойся, здесь нам ничто не угрожает.

Быстро темнело. Неожиданно по всей улице вспыхнули фонари. Подорожник вздрогнул и даже чуть присел, встревоженно озираясь. Я, ни слова не говоря, взял его за рукав и отвел на скамейку в сквер. Почти никто этого не видел, только пожилой мужчина в плаще проводил нас равнодушным взглядом. Подорожник быстро успокоился.

— Зачем мы пошли сюда? — с горечью спросил он.

— Чтобы ты узнал, как живут люди, вот и все.

— Нам нужно скорей возвращаться. Я не хочу ничего здесь видеть и знать.

— Но почему?

— Это чужая земля. Здесь меня никто не ждет и никто не рад мне. Нам нужно скорее домой.

Я вздохнул. Он, конечно, прав. Приучать его к обычаям другого мира — дело бесполезное и ненужное. Да и не тот момент в его жизни, чтобы радоваться всяким диковинам.

Мы все же посидели немного на скамейке. Подорожник, как завороженный, смотрел на электрическую гирлянду, которая переливалась в витрине магазина на другой стороне улицы.

— О чем думаешь? — спросил я.

— Думаю, кто мог привести в долину старост и Горелого. Нам нужно скорее вернуться и найти этого человека. Я... я не знаю, что с ним сделаю.

— Не Друг Лошадей, это уж точно.

— Нет, старик ни при чем. Это кто-то из бродяг, которых мы пустили жить. Они ходят между заставами, много видят, их часто подкупают, чтобы разнюхать что-нибудь.

Действительно, возле базы осело не меньше двух сотен бродяг и нищих, которые нашли защиту от аэроидов. Некоторые работали у нас. Однако им ничего не доверили, кроме помощи женщинам по хозяйству. Кто-то из них мог краем уха услышать про намеченный ритуал — и дать сигнал карателям.

— Вернемся, — произнес я. — Скоро вернемся и все узнаем.

— Нас наверняка ждут около пещеры. Ты не можешь взять где-нибудь еще таких старых вещей, как ты давал мне в дорогу?

— Ты про пистолет? Обещаю, он не понадобится. Пойдем, нас, наверно, уже ждут.

Мы поднялись и отправились обратно. Подорожник вел себя спокойней, но почти всю дорогу угрюмо молчал. Вдруг он остановился.

— А это что. Холодная башня? Почему она горит? Он увидел верхушку высокой трубы ТЭЦ, которая стояла где-то на окраине.

— Это просто труба от большой печи, — ответил я.

— Зачем такая печь? Она, наверно, сжигает целый воз дров за день.

— Побольше, чем воз... Вообще-то, она топит весь город.

— Одна печь — весь город? — удивился погонщик.

— Да. Там горит огонь, а в домах тепло.

— А на улицах?

— Нет, на улицах холодно.

— Все непонятно... Какие-то чудеса.

— Да, чудес хватает, — согласился я.

— А может, найдется такое чудо, чтобы исцелить Надежду? — погонщик искоса посмотрел на меня. — Может, ваши лекари умеют это делать?

Я отвел взгляд.

— Наши лекари немногим лучше ваших. Они знают немало чудес, но есть один непреложный закон — если человеку судьба жить, то он и будет жить. А если нет... Лекари ничего не смогут поделать.

— Но я же видел сегодня, — горячо заговорил он. — Я видел — воину отрубили голову, а потом помазали эликсиром — и он поднялся живой!

— Это просто сказка, — покачал головой я, поняв, что знания почерпнуты из телевизора. — В жизни такого не бывает.

— Неужели совсем не бывает? — удрученно проговорил погонщик. — Я же сам видел...

Тут меня словно черт за язык потянул.

— Не знаю... Случалось, что и после смерти человек возвращался...

— Значит, ее могут исцелить?! — Подорожник схватил меня за руку. — Говори, могут?

— Да нет, это не то... — замялся я, не зная, как исправить свою ошибку.

— Но ведь ты сказал, что бывает такое? Бывает?

— Бывает, но...

— Идем скорее, может, она уже открыла глаза!

— Остановись! — я крепко сжал его руку. — Мы не пойдем никуда. Не надейся зря, все кончено. Если бы получилось оживить ее, мне бы сразу сказали.

Подорожник отвернулся и побрел вперед, бессильно опустив руки.

— Мы еще вернемся сюда? — спросил он, когда я поравнялся с ним.

— Куда? — не понял я. — На эту улицу?

— Нет, вообще сюда, на твою землю. Чтобы узнать, не поправилась ли моя жена.

— Мы вернемся, — сдержанно пообещал я. — Если захочешь — вернемся.

Нас действительно ждали. В дежурке сидели пятеро бойцов, одетых в желто-коричневый осенний камуфляж. Они смотрели телевизор и одновременно травили анекдоты, лениво пересмеиваясь. Оружие и сумки с бронежилетами были сложены у стены.

— Только пятеро? — удивился было я. Но затем решил, что этого будет вполне достаточно. — Кто старший?

Навстречу поднялся коротко стриженный невысокий парень.

— Лейтенант Бондарь, — он протянул мне руку. Жест был не военный, но меня это не смутило. Я осмотрел людей. Все как один — молодые ребята, не старше двадцати пяти. Все с интересом поглядывают на меня и Подорожника — их уже предупредили насчет Ведомства.

— Спецназ Управления исполнения наказаний, — сказал лейтенант. — Второй взвод. Слыхали?

— Пока не встречался.

— Ваше счастье, — негромко произнес кто-то, и все грохнули.

Я, чтобы не сойти за жлоба, тоже улыбнулся.

— Что у нас на сегодня? — поинтересовался Бондарь.

— Сейчас все расскажу. Вы на машине?

— На автобусе.

В дверях появился полковник.

— Ну, поехали? Нужно что-нибудь?

— Пожалуй, нет. Только наша старая одежда.

— Чуть не забыл, звонили из вашего Ведомства...

— Что?! — я замер на месте.

— Да... просили поместить тело в холодильник и не трогать до особого распоряжения.

— Ну раз просили, значит, надо поместить, — быстро ответил я. — Мы переоденемся в дороге, одежду ребята вам привезут.

— Да ладно...

— Ничего, нам не трудно, а бухгалтерия счет любит. Счастливо вам, спасибо, что помогли,

— Заезжайте...

Машина дорожно-патрульной службы проводила автобус до того места, где нас с умирающей Надеждой подобрали рабочие. Дальше я велел зашторить окна и сам пересел за руль. Автобус, жалобно гудя, запрыгал по проселку. Уже стемнело, и разрушенная усадьба выделялась на фоне леса зловещим рваным силуэтом.

Я не задавался вопросом, как нас вычислило Ведомство — есть достаточно способов. Гораздо важнее, почему меня не попытались задержать. Или, может, пытались, но не удалось? Маловероятно.

Я догадывался, для чего понадобилось тело девушки— Наверняка будут делать вскрытие, анализы, проверять биохимию, изотопы и прочее. Мне вдруг показалось, что все это время, пока я находился в «автономке», меня продолжало контролировать Ведомство. Как бы там ни было, сейчас нужно поскорей убраться отсюда.

Всю дорогу бойцы не выказывали никакого интереса к тому, что им предстоит делать. Наверняка давно привыкли, что цель любой операции объявляется в последний момент. Однако, когда мы остановились возле лесных развалин, начались вопросы.

— Нам туда, — сказал я, светя фонарем в щель фундамента.

— А что там? — спросил Бондарь.

— Там... Подземный ход. Я заранее прошу всех не задавать лишних вопросов. Кое-что я просто не имею права объяснять. Но предупреждаю — увидите много интересного.

— Значит, все будет под землей?

— Нет. Все будет на открытом воздухе при ярком солнечном свете. На том конце нас ожидают несколько десятков людей, вооруженных холодным оружием. В том числе и метательным. Ваше дело — отогнать их, чтобы мы смогли свободно пройти. После можете возвращаться, но уже без меня.

— Если там холодное оружие, то автоматы можно было не брать, — заметил лейтенант. — Обошлись бы и резиновыми палками.

— Вряд ли. Эти люди очень опасны — я не пугаю, а предупреждаю. Возможно, кому-то из вас придется стрелять на поражение. Тем более, я хочу не только прогнать их, есть еще одно дело.

Я объяснил бойцам, чего добиваюсь и как им следует себя вести. Было видно, что они не очень меня понимают, оценивая ситуацию своими мерками. Но я не имел права открывать им, что через тоннель мы преодолеем неизвестно сколько световых лет и окажемся в условиях средневекового общества. Пусть думают, что хотят, моя профессия открывает простор для любых фантазий.

На вагонетке мы уместились с трудом, и я порадовался, что мне прислали всего пятерых бойцов. Почти сразу навалилась дурнота. Я почувствовал, что люди заволновались. Дальше было хуже. Кто-то выронил фонарь, кого-то вырвало.

— Что за черт, — прохрипел командир, сдавливая виски ладонями. — Что происходит?

Я не сразу смог ответить, потому что чувствовал себя не лучше Других. В горле застрял ком, в нем вязли звуки голоса.

— Все нормально, — выдавил я наконец. — Потерпите, скоро это пройдет. Это подземные газы, они не смертельные.

Я не стал говорить, что дело вовсе не в газах. Я догадывался, что внепространственный перенос для неподготовленного человека — штука неприятная, но бойцам это знать совершенно необязательно.

— Предупреждать надо, — сдавленно проговорил кто-то за спиной.

Однообразные серые стены ползли навстречу. Люди помалкивали. Я посоветовал держаться друг за друга, чтобы никто не слетел на рельсы, если станет плохо. Впрочем, дурнота медленно отпускала — мы приближались к концу пути.

Наконец рельсы кончились. Вагонетка плавно и почти бесшумно остановилась, бойцы с облегчением попрыгали на каменный пол.

— Надевайте броню, и ни одного лишнего звука, — тихо сказал я.

Мы с Подорожником переоделись в свои кожанки, бросив брюки с рубашками на вагонетку.

— Мы убьем их, — прошептал погонщик. — Всех до единого.

— Запомни, — ответил я, — сейчас лишь я решаю, что мы будем делать. Тебе лучше не вмешиваться.

Мы двинулись по тоннелю. Стены вскоре стали неровными — как и положено обыкновенной природной пещере. Бойцы осторожно крались вдоль них, держа наготове оружие. По моему указанию горел только один фонарь.

Через несколько минут я услышал приглушенные голоса. Я поднял руку, все остановились, затихли.

У входа в пещеру ждали двое старост. С улицы слабо доносились голоса и конское ржание. Я повернулся к лейтенанту, ткнул пальцем в пистолет Стечкина, пристегнутый к бедру. Бондарь кивнул, щелкнул застежкой кобуры и передал оружие мне.

— Вы все хорошо запомнили? — спросил я напоследок.

Мне ответили утвердительно.

Я собрался с духом и двинулся вперед. Из-за большого камня мне удалось разглядеть часовых. У одного был иглострел, у второго — только тесак.

— Эй! — тихо позвал я. — Не стреляйте. Я выхожу... Старосты вскочили.

— Где остальные? — спросил один, держа меня на прицеле.

— Они все мертвы. Я сдаюсь.

— Ты сам убил их?

— Сам. Горелый сказал, что пощадит одного из нас.

— Выходи...

Я осторожно выбрался из-за камня, встал у входа, щурясь от дневного света. Вся компания была в сборе. Отряд карателей расположился у подножия скалы, дымился костер, булькала вода в котелке. Я со злорадством отметил, что голова у Горелого перевязана окровавленной тряпкой — последний привет от Надежды и ее магнитной дубинки.

— Он сдается! — крикнул один из моих конвоиров. Все посмотрели в нашу сторону. Я стоял между двух головорезов, стараясь придать себе понурый и сломленный вид. Горелый сделал несколько шагов в мою сторону.

— А где остальные? — спросил он.

— Они убиты, — ответил вперед меня староста.

— Ты видел их тела?

— Нет, но он говорит, что сам...

— Так пойдите, проверьте! — сердито крикнул Горелый.

Оба охранника исчезли в пещере. Я мысленно представил себе, как их там встретят мои люди, особенно Подорожник.

— Ты действительно сам убил их? — спросил главарь, подходя еще ближе. — И девчонку тоже?

— Нет, ее убил ты, — простодушно ответил я. — И сейчас ответишь за это.

— Что? — он удивленно подался вперед, словно не поверил ушам.

— Я сказал, что ты ответишь за смерть девушки и за разоренную деревню, — внятно повторил я.

Горелый некоторое время неподвижно смотрел на меня, затем обернулся к своим людям. Лицо его вдруг начало расплываться в ухмылке. Через несколько секунд он уже хохотал во весь голос, остальные делали то же самое. Я стоял и терпеливо ждал, когда им надоест смеяться. Я не только ждал, но и наблюдал. И когда убедился, что ни один иглострел не смотрит в мою сторону, выхватил «стечкина».

— Молчать! — крикнул я и, подбежав к Горелому вплотную, закрылся им. — На колени, живо!

Он мигом прекратил смех, его глаза вспыхнули гневом, рука метнулась к тесаку.

— Я сказал, на колени! — опустив пистолет, я несколько раз выстрелил Горелому под ноги. Он неловко подскочил, запутался в собственных ногах и упал. Я схватил его за волосы, приподнял, приставив пистолет к голове.

— Никому не двигаться! Лейтенант, твой выход. Каратели оцепенели, глядя, как из пещеры выскакивают бойцы. В угловатых бронежилетах, в шлемах с опущенными забралами они походили на беспощадных подземных демонов.

Мой взгляд бегал по скоплению карателей. Едва кто-то попробует шевельнуть иглострелом — выстрелю. Не промажу, даже с бедра. Да и бойцы подстрахуют — я заранее объяснил им насчет иглострелов,

— Убейте их! — сдавленно крикнул Горелый. — Рубите в клочья, не бойтесь, их мало!

Я наотмашь ударил его рукояткой пистолета, затем подозвал одного из бойцов.

— На этого — наручники. Обыщи, а потом стой рядом и глаз не спускай.

В следующий момент я увидел ненавидящий взгляд Подорожника, направленный на Горелого. Погонщик остановился у входа в пещеру. Казалось, его ничто в мире не интересует, кроме стоящего на коленях врага.

Я хотел было напомнить, чтобы он не вмешивался, однако нельзя было терять времени. Бойцы, энергично работая прикладами и иногда постреливая, оттеснили карателей к плоскому камню, стоящему торчком. Кто-то рискнул побежать, грохнула автоматная очередь, выбивая у ослушавшегося из-под ног песок и мелкие камешки. Тот моментально отпрыгнул назад, бледный и трясущийся.

— Тесаки, иглострелы — на землю, — скомандовал я. Никто сначала не пошевелился. Я выбрал в толпе одного человека, самого, на мой взгляд, агрессивного, взял его за шиворот и ткнул в нос пистолет.

— Оружие на землю!

Он выпустил из рук тесак с широким матовым лезвием. Вслед за ним другой сделал то же самое. Я обошел толпу, наблюдая, как к моим ногам падает смертоносное железо. Меня провожали то испуганные, то ненавидящие взгляды.

— Всех обыскать и связать, — сказал я. — Веревки поищите в седельных сумках.

Меня тронули за плечо. Это был боец, поставленный мной охранять Горелого.

— Ты почему здесь? — изумился я.

— Вот, — он протянул мой собственный пистолет. — Нашел у того парня.

—А где он сам?!

— Так его забрал твой приятель. Взял и поволок куда-то...

— Куда?

— Кажется, в ту сторону...

Я сорвался с места и через несколько секунд увидел за камнями Подорожника — он тащил скованного наручниками Горелого за шиворот, держа в свободной руке тесак.

— Стой! — закричал я.

Погонщик обернулся и в тот же момент приставил лезвие к горлу Горелого.

— Не подходи! — крикнул он. — Я сам его прикончу.

— Я сказал, стой! — я догнал их, отобрал у Подорожника тесак.

— Пусть убьет! — закричал Горелый. — Со связанными руками легко убивать, верно?

— Заткнись! — ответил я. — Не тебе об этом судить.

— Я все равно его прикончу, — упрямо проговорил Подорожник.

— Нет, — я решительно покачал головой. — Ты не убийца. Его накажут другие люди.

Подорожник только сплюнул в ответ и, резко повернувшись, пошел прочь. Я рывком поднял Горелого на ноги и потащил к остальным.

Бойцы действовали быстро и толково. Вскоре каратели сидели на земле, связанные по двое и по трое. Лейтенанта я нашел возле груды оружия, он сидел на корточках, разглядывая иглострел.

— Осторожней с этой штукой, — предупредил я. Бондарь встал, вытащил из кармана оперенную железную иголку.

— Вот, у одного из наших в пластинах застряла.

— Кто стрелял, видели?

— Нет, он даже не заметил.

— Когда только успели... Отдай эту штуку ему на память. В принципе, вы свободны.

— А как же эти? — он кивнул на связанных старост.

— Разберусь с ними сам. Надеюсь, в тоннеле не заблудитесь?

— Вроде негде блуждать... Теперь что, рапорт писать?

— Ничего не надо писать, вся канцелярия — моя забота. Возьми пистолет, у меня теперь свой есть. Да, кстати, «маслят» не отсыплешь?

— Отсыплю, — Бондарь достал запасную обойму, выщелкнул из нее патроны, протянул их мне. — Хватит или еще у ребят взять?

— Хватит. Надеюсь, все предупреждены о режиме секретности, когда дело касается операций Ведомства.

— Да, я своим напомнил. Вы остаетесь?

—Да... — я, прищурившись, посмотрел в небо. — Мы остаемся.

Небо было чистым, пока. Но чем скорее отсюда уйдут посторонние, тем лучше для них.

— Поторапливайся, лейтенант. Как тебя зовут-то?

— Виктор.

— Спасибо, Виктор, вы сегодня нас здорово выручили.

— Служба.

Через десять минут мы остались одни, если не считать связанных старост. Подорожник выбрал двух хороших коней, приторочил к седлам иглострелы. В сумки положил трофейные припасы — нам предстояла неблизкая дорога, и наверняка придется ночевать в пути. На третью лошадь мы взвалили связанного Горелого.

— Надо бы этих развязать, — проговорил я, кивнув на пленных.

— Сами развяжутся, — глухо проговорил Подорожник. — Поехали...