Я спал, а ноги мои отрастали во сне, как новый хвост у ящерицы. Сначала это были нежные хрящики, которые росли буквально по часам, — хрящики, обтянутые тонкой кожицей, почти не скрывавшей будущие суставы. Помню, что я если и просыпался, то лишь от голода. Ел невероятно много. Кроме того, Галка или Мрай, — я уже начал их путать, потому что они одевались подчеркнуто одинаково, — распорядилась, чтобы горожане доставляли на Олл-Лимп скорлупу от яиц. Эту скорлупу специальная рабыня промывала, сушила и мелко-мелко толкла, а меня при виде толченой скорлупы прямо трясло от желания ее поскорее съесть.

Какое-то время местные олимпийцы потихоньку, каждый в отдельности, задавали мне вопрос, не ошибся ли я, поменяв местами причину и следствие, и, таким образом, не исчезнут ли они с белого света? На что я обычно отвечал, что сам толком не знаю, что нужны эксперименты, ибо теория без практики мертва, а в данной ситуации практически экспериментировать не на чем, мы с Мишкой взяли с собой всего одну пару электромагнитов для возвращения в свое время, на эксперимент же их требуется в два раза больше.

Лишь через месяц мои ноги отросли до нужной величины, еще месяц хрящи твердели, превращаясь в кости. Мишке было легче, он уже ел панацею, хотя и не в том количестве, которое нужно для бессмертия, но порция, которую он употребил раньше, сделала уже как бы предварительную очистку организма и выполнила лечебную программу, так что действия амброзии Мишка на этот раз почти и не заметил. И кто бы мог подумать, что тот сорняк, вырывать который нас, помню, в школе заставляли всем классом, имеет такую силу! Галка сказала, что все необыкновенные свойства, заложенные в амброзии, растение обратило себе на пользу, приобретя сверхъестественную живучесть и неприхотливость. Нет, это удивительное растение. По возвращении обязательно надо будет им заняться. Брошу все к черту и возобновлю изучение химии! И потом — бессмертие для всех, невзирая ни на что. Как прививки от оспы. Всем стопроцентно. Каждый хочет и имеет право. Это болтуны придумали, что наступит застой, бессмертное человечество зарастет мхом и покроется ряской… Мне кажется, все будет наоборот, ценность жизни подскочит до невероятно высокого порога, убийство будет считаться наиболее страшным преступлением, войны исчезнут вовсе. Да и перенаселением теперь это грозить не будет, потому что с нашим изобретением мы всю Вселенную бросим к ногам человека: ищи не заселенную разумными существами планету и колонизируй себе на здоровье, живи там, добывая пропитание, и размножайся… Но все-таки надо серьезно обдумать все последствия нашего изобретения.

Да-да, именно лежа в постели и дожидаясь, пока ноги мои обретут первозданный вид, я и решил поделиться с человечеством нашими изобретениями. Усовершенствуем «Дэкс», придав ему защиту от дураков и чересчур любопытных, и распространим его повсеместно. Кто же откажется от кормильца и поильца? В принципе можно записать, например, разнообразную еду на металлический диск, а «Дэкс» будет работать как магнитофон, воспроизводя записи. Одно только применение «Дэкса» отправит в небытие товарно-денежные отношения, освободит от ежедневного каторжного труда работников сельского хозяйства, да и пищевой промышленности — тоже. Останутся единицы любителей, и все.

А внедрение сети «Султанов» начисто ликвидирует понятие транспорта вообще. Самолеты, поезда, пароходы… Трубопроводы, особенно нефтепроводы… Боже мой! Что же останется? Образование, искусство и… все? Как-то раньше мне такие мысли в голову не приходили. Главное, самим не лезть и другим не позволять забираться в прошлое. Главное — начисто отрезать, оградить прошлое от вмешательства любопытных. Было — и прошло. И все. И назад чтобы — никто. Даже с самыми благими намерениями. Табу!

От таких возбужденных мыслей я даже забыл, что мои ноги еще только-только отросли, и слез с постели… Ноги не держали, я просто упал. Подоспели рабыни, подхватили, возложили обратно, нежно журя меня на атланском языке, который я не понимал. Ощупали ноги, успокоились. Да-а, мне еще предстоит заново учиться ходить, но во второй раз, я думаю, это будет легче.

Вечером за ужином я поделился своими мыслями по поводу внедрения «Дэкса» и «Султана» со всеми. Мои размышления были встречены с восторгом.

— Ну что же, — резюмировал Арфик. — Я на Олле буду первым, на ком мы проверим справедливость ваших гипотез. Если вдруг ваши предположения окажутся неверными, в чем я лично глубоко сомневаюсь, я все равно исчезну со спокойной совестью: на этих условиях, пожалуй, на Олле можно установить вечный мир, и мои спутники справятся тогда без меня. От имени цивилизации планеты Олл, Юрий Антонович, я приношу вам глубочайшую и искреннюю благодарность. И хотя я, как говорится, не могу посоветоваться с общественностью Олла, кроме присутствующих господ, тем не менее…

Слова Арфика были встречены аплодисментами Галки — она единственная переняла обычаи землян во всей полноте. Остальные ограничились одобрительными возгласами.

— Друзья! — сказал Мишка. — Не забывайте, что на Олле вы будете теперь, так сказать, в двух экземплярах. Вам будет веселее вдвоем. Но… Помните, что остальные ваши товарищи старше вас на четырнадцать тысячелетий, я прошу вас считаться с их мнением и избегать трений… Впрочем, не мне, желторотому юнцу, учить вас. Я хотел от имени человечества выразить вам благодарность за то, что ваше присутствие на нашей планете явилось в конечном счете толчком к развитию цивилизации. Спасибо вам, друзья! И давайте дружить планетами! Примерно через пятнадцать тысяч лет мы с Юрой постараемся навестить вас. Как только уладятся наши неотложные проблемы, мы приедем к вам в гости. Или вы к нам. Вообще, хотелось бы, чтобы встречи олльцев с землянами были мирными, я это к тому, что вы получаете фору. Не колонизируйте поэтому все более или менее подходящие для этого планеты в галактике. Оставьте часть и на нашу долю.

Снова послышались одобрительные возгласы олльцев.

— Хорошо сказал, Миша, — одобрила Галка. — Я, в свою очередь, от имени присутствующих олльцев обещаю, что сделаю все возможное, все от меня зависящее, чтобы в будущем между Оллом и Землей не возникло повода к конфликту. Обещаю.

— Мы тоже обещаем! — загалдели боги. — Мы наизнанку вывернемся, но не допустим глобальных конфликтов. Вы можете нам верить…

— Спасибо, друзья мои, — отвечал я. — Вселенная большая, не нам ее делить, на всех места хватит. Спасибо также вам за мои новые ноги, за новое здоровье. Умом мы с вами, конечно, понимаем, что время нам теперь подвластно. И хотя катастрофа приближается, мы все успеем. Но не будем лукавить, нам всем не терпится вернуться домой. Может быть, стоит уже начать готовиться? Или хотя бы назначить дату отъезда? Я не прав?

— Вы правы, Юрий Антонович, — поддержал меня Арфик Абрагам. — Может быть, богам стоит подумать над эвакуацией населения? Я знаю в горах Кавказа одну незаселенную высокогорную долину, там хватит места всему населению острова…

— О чем речь? — спросил, входя, Атлант, царь Атлантиды. — Приветствую вас, высокочтимые боги, и вас, высокородные земляне. — Нас с Мишкой грозный царь явно причислял к богам, правда, другого класса, и ничто не могло поколебать его убеждений.

Атлант поклонился нам и бесцеремонно уселся рядом со мной. Я невольно отодвинулся. Царь внушал мне уважение, ибо рядом с внешне молодой компанией выглядел умудренным древним воином лет сорока, с могучим телосложением. Атланту наскоро разъяснили обстановку. Он гордо повел могучими плечами и сказал:

— Я согласен. Ради моего народа, если речь идет о жизни или смерти моих подданных, я согласен принять участие в вашем колдовстве. Сегодня же издам указ и разошлю по всему острову глашатаев, чтобы население, оставив все пожитки, собралось в столице.

— Полагаю, что без скота вам трудно будет на новом месте, — сказал я.

— Как же мы протащим коров и овец сквозь ваши машины? — поинтересовался Атлант.

Я прикинул: и правда, в «окно», создаваемое «Путаной», мог пробраться только человек, да и то — влезши предварительно на капот грузовика.

— Вы правы, ваше величество, — сказал я, титулуя Атланта по современным мне понятиям. — Но вы сейчас же отдайте приказ, чтобы скот начали грузить на корабли, хотя бы… Галя, есть у них карта?

Галка перевела мой вопрос соплеменникам. Аргус покивал и сказал, что сейчас принесет. Все вместе мы склонились над «аэрофотосъемкой», как я мысленно окрестил то, что принес Аргус. Да-а… Изображения на карте значительно отличались от современных мне очертаний материков и морей, но, что мне понравилось, она была очень подробной.

— Вот здесь, — ткнул пальцем Арфик. — У тебя, Атлант, достаточно воинов, чтобы утвердиться в этой долине. Пусть воины возьмут с собой двойной комплект оружия. Марс, может быть, ты отдашь им из своих арсеналов что-нибудь посовременнее? Горцы — народ горячий, воюют крепко…

— Хорошо, — согласился Марс. — Оружие нам больше вряд ли понадобится. Отдам все. Патронов еще на три дня хорошего боя хватит.

— После падения болида лет триста вряд ли кто будет воевать, — сказал Арфик. — Сколько времени потребуется кораблям, чтобы доплыть вот сюда?

— Если плавание будет удачным, — вскинул голову к потолку Аргус, — примерно недели три.

— Если мне не изменяет память, — сказал Арфик, — последний месяц перед катастрофой погода стояла неплохая. Правда, в то время я был на Аравийском полуострове…

— Атлант, — обратился к царю Марс, — у тебя есть десяток рабов, умеющих рисовать? Засади их за размножение карты.

— Погодите! — воскликнула Галка. — Я нечто такое предвидела! Я захватила с собой ксерокс. — И она вышла из зала.

— Так… — протянул Арфик. — Вопрос с картами мы решили. Тогда, Атлант, дело за толковым капитаном. Нужен хотя бы один, который поведет эскадру…

— Чего поведет? — переспросил Атлант.

— Караван кораблей. Ну… строй кораблей.

— Такой у меня есть на примете, — сказал Вулканс.

— Назначишь его адмиралом, — приказным тоном сказал Арфик Атланту.

— Кем назначу? — снова переспросил Атлант.

— Самым главным капитаном, понял?

— Понял, — буркнул Атлант.

Атлант явно был недоволен тем, что команды ему отдает незнакомый, хотя и рыжий, бог. Тем более что совсем недавно этого бога считали врагом номер один… Но открыто не возражал, просто пытался выказать недовольство.

— Я полагаю, — продолжал Арфик, — если эскадра отплывет недели через две, они запросто могут успеть перегнать скот в долину до катастрофы.

Мне нравилось, как по-деловому, без явных споров, решались здесь глобальные дела. На богов приятно было посмотреть: дружные ребята. И то, что у них полигамия, мне уже вовсе не казалось диким; вероятно, они все-таки правы, хотя мужчины и не придерживаются — да и женщины тоже — кастовой закрытости. Может быть, и нам поступить так же? Я представил мою Людмилу в Мишкиных объятиях и затряс головой: явно я еще не дорос до такого образа жизни, а там… кто его знает. Поживи вдвоем лет пятьсот, может быть, и надоест… Но пока мне казалось, что любви во мне хватит и на двадцать тысяч лет. Возможно, просто казалось? Не знаю.

Атлант еще немного посидел с нами, потом ушел отдавать соответствующие приказания. Ну, кто чему учился… Я сидел за столом и с удовольствием шевелил пальцами ног. Какое это все-таки счастье — иметь полноценное здоровое тело, просыпаться по утрам бодрым и полным сил, тратить их потом в течение дня, не экономя, до полного изнеможения. Нет, это действительно счастье!

За две недели, как раз к эвакуации, я уже окреп настолько, что мог самостоятельно передвигаться по дворцу, правда, держась за стенку. По приказу Атланта в город собрались все жители острова, так что теперь он напоминал почти современную мне станицу во время ярмарки или цыганский табор, если не обращать особого внимания на одежду и наличие почти у каждого мужчины короткого, но очень острого меча или лука.

Мишка два дня ходил за Атлантом с лекциями о вреде рабовладения, умоляя его, ввиду надвигающейся катастрофы, объявить амнистию и дать всем рабам вольную. Атлант хмуро отмалчивался.

Наконец все эвакуационные приготовления были завершены, команды кораблей укомплектованы, скот с фуражом погружен на суда, капитаны проинструктированы, снабжены картами и компасами. Атлант дал сигнал отплывать. На берегу остались внушительный отряд воинов, женщины, старики и дети. Настал наш черед начать переброску людей. Мишка помог мне забраться в кабину, я завел двигатель генератора. Марс, приставив к губам рупор, объяснял, как надо проникать в «окно». Наконец оно создалось впереди «Путаны», и толпа ахнула, хотя все было рассказано и повторено Марсом неоднократно. Я настроился на соответствующее место, дождался полной проницаемости и махнул рукой: можно, мол…

Первым в «окно», как и подобает царю и воину, сделав нам прощальный жест рукой, проник царь Атлант. Я видел, как он, стоя по колено в колышущейся траве, некоторое время осматривался, потом сделал знак рукой, приглашая следующего.

Исход длился до глубокой ночи. Последней нас покинула Лола. Прощаясь, она сказала:

— Боюсь, что я не смогу жить в вашем колдовском мире. И потом, здесь мой сын, и вообще, лучше быть первой среди равных, чем выглядеть среди вас последней дурой. Простите мне те обиды, которые я успела вам причинить, а на вас у меня зла нет. Одна благодарность. Мрай, произнеси еще раз, кого я должна опасаться?

— Инквизиции, — сказала Галка. — И отцов-инквизиторов из ордена иезуитов. Вообще, держись в стороне от священников, они тебе не нужны.

— Хорошо, — сказала Лола. — Я запомнила эти слова и буду помнить всю жизнь. Прощайте, великие боги, и вы, новые боги, земляне. Лола вас никогда не забудет!

Я смотрел на Лолу, находя в ней некоторое сходство с Иринкой — моей покойной дочерью. Но, может быть, мне все это просто казалось?

— Наверное, мы еще увидимся, Лола! — крикнул я ей, высунув из кабины голову. — До свидания!

Лола помахала рукой и скрылась в темноте «окна» — там тоже день кончился.

Наступила наша последняя ночь на Атлантиде. Я заглушил двигатель, и мы вернулись во дворец, чувствуя себя самыми одинокими богами во Вселенной. Нет, не богами — людьми. Человек не бывает богом, он только на краткий миг может ему уподобиться.

Я представил, как там ЕМУ тяжело приходится одному и как там ЕМУ одиноко, несмотря на суету прибывающих и отбывающих душ, и впервые подумал, что ОН или отчаянный индивидуалист, или высокоорганизованная кибернетическая система, в программу которой заложена неистребимая любовь к живым существам. Человек там, на ЕГО месте, уже давно бы сошел с ума, пытаясь направо и налево творить добро, которое очень легко можно спутать со злом…

— Ты что, Юра, спишь? — услышал я голос Галки. — Боги предлагают устроить прощальную оргию. Как ты к этому относишься? Мне кажется, что здоровье тебе уже может позволить небольшой межзвездный грех, а?

— А ты будешь участвовать?

— Конечно. Надо же кем-то заменить Лолу.

— Тогда как все — так и я.

— Я видела, какими глазами ты смотрел на Лолу. Она тебе понравилась?

— Нет, тут другое. Кажется, ее душа потом вселилась в мою дочь…

— Как здорово! Но жаль, что ей снова не повезло. Она замечательная женщина, — проговорила Галка.

— Да, — подтвердил я, а мысли свернули уже на другую тропку. — Моя жизнь теперь начнется снова… Я волен переиграть ее по своему усмотрению. Знаешь, мне почему-то вспоминается сказка Гайдара «Горячий камень». Читала?

— Читала.

— По-моему, Аркадий Петрович там покривил душой: заново прожить свою жизнь мечтает каждый, хотя никому это не позволено, а мне, да и всем здесь присутствующим, такая возможность дана. За что?

— Пора бы тебе перестать ломать голову над вечными вопросами о смысле жизни…

— Как раз на этот вопрос я ответ знал еще пару месяцев назад. С тех пор все для меня изменилось.

— Почему?

— Видимо, потому, что я стал бессмертным. ОН ставит эксперимент, хотя ОН не учел, что я его осложню. Я хочу сделать бессмертными всех. Невзирая на заслуги перед НИМ. И я это сделаю.

— Пути Господни неисповедимы… Возможно, это входит в ЕГО планы.

— Не знаю, но в мои входит точно.

Последняя ночь на Атлантиде была бурной, однако описывать ее в подробностях я не хочу. Скажу только, что я первым сошел с дистанции, вероятно, организм еще был слабее, чем хотелось бы, но я не жалею.

— Ну что, будем прощаться? — спросил Арфик. — Хорошо, конечно, здесь, однако душа рвется домой.

— Да, пожалуй, пора, — согласился Мишка. — Юрка, ты сачок, поэтому за рулем будешь ты.

Пришлось, однако, задержаться: возле «Путан» сидели человек сорок местного населения — воины, женщины с детьми, старики.

— Опоздавшие, — прокомментировала Галка. — Удивительно, без опоздавших у вас, землян, никак не получается…

Дружным коллективом мы поставили на «Путаны» запасные электромагниты, потом нам с Мишкой пришлось перекачать солярку из бака грузовика в бак ходового генератора, оставив в первой емкости солярки чуть-чуть, километров на двадцать хода. Затем приступили к процедуре прощания.

Мы поочередно обнялись с каждым из богов и богинь, а так как Галка оставалась с нами, она тоже прощалась с богами, правда, ненадолго. Затем мы развели «Путаны» так, чтобы отвалившиеся электромагниты никого не задели, еще раз помахали друг другу руками, и… Мишка толкнул меня в бок.

— Ты про пассажиров не забыл? — спросил он, указывая головой на опоздавших.

— Нет, — ответил я. — Галка, тебе придется пойти к ним и разъяснить.

— И так понятно, — отозвалась она и, хлопнув дверцей, вышла из кабины.

Пока она разговаривала с островитянами, я создал «окно» во вчерашнюю долину. Лагерь Атланта придавал местности обжитой вид. Я подвел «окно» к походным вигвамам и привел его в рабочее состояние.

— Давай! — высунувшись из кабины, подавал я Галке знак, заодно краем глаза заметив падающие электромагниты соседней «Путаны». Но подбирать их мне не хотелось — слишком уж тяжелые.

— Действительно, ну их, — согласился Мишка. — Я вот думаю: сотворили мы этот трактор громоздким и неказистым. Надо пересматривать конструкцию.

— Верно, — согласился я. — Создавая это убоище, ты явно дал промашку.

— Про какую Машку вы беседуете? — спросила Галка, влезая в кабину.

— Да вот, не нравится нам этот аппарат, — ответил Мишка. — Миримся с ним, потому что не себе делали. Сама понимаешь, себе мы сделали бы гораздо лучше. Придется, видимо, съездить к вам на Олл, выпросить алмазил. Но, как ты можешь догадаться, сейчас не время. Господи! Никто этой бабульке не догадается помочь! Я сейчас! — И Мишка выскочил из кабины.

Я молча наблюдал, как Мишка чуть не на руках внес в «окно» старушку, затем выбрался назад и снова сел на свое место.

— Ну, вроде все перебрались. Пора трогаться.

Я кивнул и стал перестраивать «окно». Вот и подвал, из которого мы стартовали. Я выбрал ту же секунду, даже электромагниты еще падали, и потянул стартовый рычаг. В подвале мы материализовались как раз в тот момент, когда электромагниты коснулись пола. Рыжие боги подступили к нам с расспросами:

— Что случилось? У вас ничего не вышло?

— Ну почему же, — отвечала им Галка. — Мы уже побывали на Атлантиде, у Юры вон новые ноги. Можете полюбоваться.

— Но ведь не прошло и секунды, как вы исчезли!

— Такова се ля ви, — ответила им Галка, и все успокоенно рассмеялись.

Эта бесконечная череда прощаний с одними и теми же людь… пардон, с одними и теми же олльцами мне уже становилась в тягость. Хорошо хоть, в этот раз обошлось без оргии… Да и что это за оргия при наличии всего одной дамы? Впрочем, эти боги прощались, по-моему, гораздо искреннее, чем атлантидские. Что делать, видимо, наша планета так и не смогла заменить им родину.

Наконец было сказано все, что следует, выпито все, что положено, и рыжие боги стартовали. Мы с Мишкой остались одни…

Пока еще мы не чувствовали себя ни бессмертными, ни богами — должно было пройти время, а сколько — мы не знали. Но в тот момент мы ощущали себя самыми одинокими людьми на свете, несчастными и покинутыми. Не знаю, как Мишка, — я не смотрел на него, — а у меня слезы сами катились по щекам. И хотя впереди нас ждала очередная работа по переустройству мира и собственной судьбы, сейчас в сердце было пусто, как на похоронах.