Книга: Одинокие боги Вселенной
Назад: Глава 8 ДА ПУСТЬ СОПУТСТВУЕТ ТЕБЕ УДАЧА
Дальше: Глава 10 ДО СВИДАНИЯ, РЫЖИЕ БОГИ!

Глава 9
АРФИК АБРАГАМ КНОР

Арфик Абрагам Кнор решил придерживаться тактики «серого кардинала»: не мозолить без нужды глаза окружающим, быть всегда в тени. После своего избавления от неминуемой, казалось, смерти он наконец осознал, что вместе с беглецами остался на чужой планете. На совершенно чужой планете и в полном одиночестве: ни слуг, ни помощников, ни тем более друзей. Отныне, если он не хочет погибнуть или стать шашлыком, ему надо самому, не надеясь ни на кого, оберегать собственную шкуру. Пистолет, украденный им у этой беспечной девчонки, может оказать услугу лишь 16 раз, потом его придется выбросить, и он старался тратить в день не более одного патрона для того, чтобы, забившись в какую-нибудь расщелину, приготовить себе на костре подстреленную дичь. Голод, как говорится, не тетка, пирожком не угостит, поэтому дичь приходилось есть без соли, изредка запивая ее океанской водой, в которой, как он мудро рассудил, растворены все необходимые организму минеральные соли. Он пил эту воду как дрянное, но нужное лекарство, примерно с пол-литра вдень. Первый месяц Арфик все надеялся, что его мудрый начальник контрразведки, возможно, включит установку и отыщет заблудшего наместника, поэтому он старался держаться вблизи могилы Кроума и, кстати, наблюдал за жизнью беглецов, изучая их распорядок дня. Жили беглецы, по его мнению, безалаберно. Охранную систему сигнализации можно было отключить, стукнув по рубильнику палкой соответствующей длины, что он (не дикарь же!) и сделал в один из дней. Забравшись в склад с оружием, набрал в подол драной уже рубахи сотни три патронов к пистолету, затем, совершенно обнаглев, похитил еще автомат и невскрытый ящик патронов к нему. Вышел за ограду и вновь той же палкой включил рубильник. Примерно через месяц (патронов он теперь не жалел) настала нужда в следующей краже. Дождавшись, пока в городке снова никого не будет, он еще раз похитил ящик патронов. Возвращаясь назад, заметил свежие всходы лечебной амброзии, не удержался и нарвал ее целый пук.
Вечером Арфик решил устроить себе пиршество, подстрелив днем горного козла. То ли салат из амброзии, ставшей на этой планете ядовитой, был виноват, то ли козел имел несъедобное мясо, но Арфик всю ночь промучился жуткими болями в животе и во всем теле. Под утро боли прошли, и он проспал почти весь день. Ближе к вечеру, ощущая легкость во всем теле, он едва не вприпрыжку сбегал к прозрачному ручью за водой. Сделал даже то, что еще вчера посчитал бы мальчишеством: нагнулся к ручью и напился прямо из него. И только примерно на десятом глотке до него дошло, что с лицом что-то не в порядке. Оторвался, подождал, пока вода успокоится, и долго себя рассматривал, сомневаясь, не искажает ли тихий ручей отражение, ибо от такого лица, которое отражалось, Арфик уже лет тридцать как отвык. Стал изучать видимую часть тела: действительно, кожа была молодой и лоснилась, исчез старый шрам от укуса собаки, тяпнувшей его примерно тогда, когда он естественным образом носил такое лицо, которое нынче отразила спокойная гладь ручья.
Тогда Арфик осмелился допустить, что каким-то образом действительно помолодел. На радостях он исполнил танец, которому, несомненно, позавидовали бы местные дикари. Видимо, святой Арфик в компенсацию за потерю родной планеты и все лишения, с этим связанные, решил наградить его молодостью. Ну что же, с паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок, он удовлетворен компенсацией. Однако молодость, да и жизнь могли теперь украсть переселенцы. Остров большой, но потерпят ли его соседство эти неудавшиеся террористы? Можно, конечно, уйти на другой конец острова и поселиться в одной из дикарских деревень. Пока еще дойдут слухи с одного конца на другой… С переселением Арфик решил повременить, ему хотелось сначала овладеть языком аборигенов; правда, он не знал, как это осуществить практически.
Для начала Арфик решил подыскать себе пещеру. Обладание оружием сделало его храбрым. Он, насвистывая песенку, которая почему-то застряла в голове, начал методично обследовать ущелье за ущельем, продвигаясь потихоньку в сторону, противоположную той, от которой ждал для себя неприятностей. На третий день Арфик наткнулся на что-то более или менее подходящее, однако пещера, судя по всему, была уже занята. Слева от нее камни были усеяны бурыми клоками шерсти, у входа предостерегающе белели обглоданные кости различных животных. Арфик привел автомат в боевую готовность и смело подошел к пещере. Никто, однако, не отозвался на боевые кличи наместника, и тогда Арфик отважился войти. В пещере и правда никого не было, но грозный хозяин мог явиться с минуты на минуту. Арфик решил не терять времени, собрал сухие ветки, валявшиеся у самого входа, и развел костер прямо в пещере, справедливо рассудив, что запах дыма, возможно, отобьет у хозяина решимость.
Однако этого не произошло. Примерно через час из леса вышел и уверенно направился к пещере огромный косматый зверь. Арфик, считавшийся неплохим стрелком, тщательно прицелясь, нажал на спуск. Исход встречи не вызывал у Арфика никаких сомнений, поэтому он заранее поставил автомат на одиночные выстрелы. Первая же пуля вошла медведю в левый глаз, заставив косматого хозяина встать на дыбы. Медведь замахал перед собой лапами с огромными когтями, затем опустился на четвереньки и, заревев, попытался идти дальше, но лапы его уже не держали, подогнулись, и медведь нелепо завалился набок, продолжая сучить всеми четырьмя конечностями. Арфик сделал еще один выстрел в голову, добивая. Медведь дернулся и затих. Тогда Арфик принялся его свежевать.
Когда-то на Олле он любил поохотиться, знал толк в зверях и свежевал теперь тушу почти вдвое больше своего роста так же сноровисто, как некогда разделывал убитых им на Олле горных козлов. В принципе этот мохнатый хозяин пещеры был устроен почти так же, но, разрезая великолепную шкуру, Арфик прямо-таки сожалел, что ему не перед кем похвастаться своим трофеем. Медведь, судя по всему, был молодым, только что вошедшим в силу зверем, шкура отделялась легко, но вот ворочать тушу Арфику было почти не под силу. Ко всему он не был уверен, съедобно ли мясо убитого им животного. И еще впереди маячил вопрос, как быть со шкурой. Если ее не выделать — пропадет, а чем выделывать — неизвестно.
Этот обреченный медведь долго преследовал сознание Арфика. Может быть, только последние лет триста как-то отстал, стушевался… То ли жизнь аборигенов стала еще более похожей на жизнь Олла, какой Арфик ее помнил, то ли собственная жизнь так складывалась, что было интересно и скучно одновременно. История Земли не стояла на месте, и все равно Арфика не покидало ощущение того, что все уже было, что виденное вокруг уже однажды им пережито, в том числе и подлое убийство пещерного красавца, тем более что пещера Арфику так и не понадобилась, а значительная часть туши просто пропала, испортилась, как, собственно, и шкура.
Лет сто он скитался по острову, выучив все три языка, бытующие здесь, потом пробрался в гавань, основанную нью-богами, нанялся матросом на какое-то жалкое суденышко, тем не менее лихо бороздившее океанские просторы, и покинул этот негостеприимный, с его точки зрения, остров, держа путь на восток, к новым землям. Некоторые неприятности поначалу приносил цвет его волос, но рыжие боги, словно спеша насладиться отпущенной им как бы в порядке компенсации вечной молодостью, сеяли свои семена в благодатные чрева аборигенок, заветной мечтой которых стало провести ночь с рыжим богом, так что появилось множество огненноволосых землян и на Арфика почти не обращали внимания, чему он был несказанно рад.
Потоп застал Арфика в горах Кавказа. То есть на землях Колхиды, а еще точнее — Кавхиды. Без всяких указаний сверху. Он тогда не знал, куда угодил стремительно промчавшийся по небу огромный болид, след от которого еще полдня оставался виден. Однако уже следующий день показал, как мало значил для Земли ее хозяин, гордо именующий себя человеком. Падение болида вызвало почти повсеместную активность вулканов, и вскоре день нельзя было отличить от ночи. Потом стали таять полярные шапки, а уровень воды в океанах поднялся метров на пятнадцать. Вдобавок ось вращения планеты изменила свой наклон, горы Кавказа покрывались ледниками, то и дело снежные и селевые лавины уничтожали редкие горные селения…
Арфик не любил вспоминать то время: он сам два раза попадал под пяту разгневанной стихии и спасся буквально чудом. Затем, когда природное равновесие все-таки восстановилось, местность трудно было узнать. Городов как таковых на планете еще не было, но сел, поселков и деревень осталось не более чем треть процента от первоначального количества.
Арфик отправился в путешествие. В бесконечные путешествия по разоренной планете, мысленно примеряя катастрофу к Оллу. Думы эти были безрадостными. Арфик не спешил оседать: жизнь фермера, по-здешнему крестьянина, его не привлекала, ремесла пока еще были не в почете, да, собственно, и ремесленник из него… Торговля Арфику претила, как и разбойничий промысел. Так и скитался он из столетия в столетие, выдавая себя за странствующего колдуна. Мало-помалу жизнь становилась все богаче событиями; стали появляться города, особенно по берегам моря, которые аборигены называли Средиземным. На какое-то время Арфик нанимался придворным магом к очередному князьку, однако лет через пять, чтобы не примелькаться, снимался и исчезал, подрядившись в услужение к очередному царю. Жил ни шатко ни валко, как придется…
Несколько раз пытался петлей поставить точку в этой бессмысленной и никому не нужной жизни, но всякий раз его находили, иногда даже на третий день, и из петли вынимали. Никакая веревка не могла прекратить полностью доступ крови к головному мозгу, поэтому он всякий раз оживал, иногда уже среди более «удачливых» аборигенов.
Потом, прослышав о молодом и многообещающем царе Александре, в планы которого входило завоевание всего мира, Арфик, исполнившись любопытства, добился у него аудиенции, на которой убедил амбициозного царя в необходимости тайной полиции, основной задачей которой будет борьба как с внутренней крамолой, так и с внешними проявлениями враждебности. Благополучно добрался с войском Александра до Индии, где тот был отравлен, и Арфику пришлось бежать от преследований его сподвижников.
Лет пятьсот Арфик жил в Индии, в основном среди тибетских монахов. Их нисколько не удивляло то, что он бессмертен. В каком-то смысле буддисты даже оправдывали его бессмертие. Он был им благодарен и старался также постигнуть буддийские истины, удивляясь тому, как аборигенам на все это хватает такой короткой жизни. Арфик в совершенстве изучил все разделы йоги, более того, достигнув совершенства, он пошел дальше: он мог теперь произвольно менять пропорции тела и черты лица. Это умение очень пригодилось Арфику в последующей жизни, когда чудеса постепенно ушли из жизни аборигенов. Потом Арфик вернулся к берегам Средиземного моря. Слушая мифы, которые успели насочинять древние эллины, он не переставал удивляться затейливой фантазии аборигенов, прямо или косвенно повествующих о житии олимпийских богов, сонм которых оказался уже значительно расширенным. Особенно его поразил миф, в котором не было забыто имя Кроума, пожирающего своих детей. Затем в поле его зрения совершенно случайно попала эта взбалмошная девчонка Мрай, которая, по всей видимости, использовала на полную катушку внезапно обретенную вечную молодость и красоту.
Менялись моды, цари, создавались и рушились княжества и государства, неизменными из века в век оставались только неуемная жажда власти, полубезумные мечты о покорении мира и жадность. Именно этими качествами обладали все более или менее видные владыки. Такое однообразие угнетало… Иногда Арфик, вспоминая свою жизнь на Олле, с удивлением думал, что сам он, будучи просто смертным, нисколько не отличался от этих чванливых, похотливых и тщеславных искателей мировой славы. Ему, как и всем горе-властителям, хотелось в отведенный срок заполучить все блага мира, да еще так, чтобы память о нем как можно дольше будоражила умы не только современников, но и будущих поколений.
Почему-то властители-аборигены, да и правители Олла тоже, залог памяти в народе видели не в мирном служении на благо его же процветания, но в жестоких завоевательных походах или геноциде и с какой-то самодовольной гордостью носили прозвища Кровавый, Жестокий, Грозный. Вот и его предыдущий патрон получил титул великого завоевателя — ну и что? Пожил, повоевал, пролил кровушки и сам в конце концов, несмотря на службу контрразведки, был с успехом отравлен завистниками. Память о его военных подвигах какое-то время будет подогревать кровь таких же неуемных властолюбцев, потом померкнет и сотрется… Ну, был когда-то царь Александр Македонский, славный своими походами, ставший величайшим владыкой мира… А как он жил, что делал — забудется. Все преходяще. Брось камень в стоячую воду пруда или текущую — реки, пойдут волны, но очень скоро они затихнут и исчезнут совсем. Все сравняет время, а в жизни как не было смысла, так и не будет, сколько ни ищи, особенно в такой короткой, как у аборигенов.
Никакой из престолов этой «Аборигении» Арфик не считал достойным себя, а служение какому-либо из царей после должности при дворе самого из них значительного — Александра Македонского — виделось ему занятием вообще никчемным. Так что, самоуглубляясь и самобичуясь и не находя для себя оправданий и смысла, все же присматривался к жизни и деятельности своих — он уже сам не знал, как их назвать, — олимпийских богов. Затем Мрай исчезла где-то в глубинах дикой снежной России. Арфик долго ломал голову над тем, что леди Раут там потеряла, расставшись с ослепительной жизнью красавицы южных морей. Наконец любопытство одолело, и он, подумав, что терять ему нечего, решил выяснить, что могла искать в заснеженной глуши юная старица.
Тем более что Арфику снова приснился вещий сон, чего уже несколько тысячелетий с ним не случалось.
А снилось ему, будто идет он полузабытой горной тропинкой на Олле, вспоминая и узнавая местность вокруг себя. Вот и знакомый куст, под которым он некогда увидел кристалл… А вот и сам кристалл. Арфик остановился рядом, наперед зная, что последует дальше, на всякий случай ощупал себя, ища пистолет… Ага, вот и он. Арфик достал его, осмотрел и небрежно бросил в пропасть. Больше оружие ему не понадобится. Замер, любуясь игрой света на многочисленных гранях необработанного кристалла. Арфик ни о чем не думал, он только горько сожалел, что когда-то в порыве слепой ярости нажал на спусковой крючок. Возможно, не убей он того черного похитителя, его жизнь сложилась бы куда интереснее, чем сейчас.
«Так… Ну, вот и похититель…» — подумал Арфик, увидев, что к камню протянулась черная рука, и сказал:
— Лорд Раут, я больше не претендую на кристалл, можете его забирать спокойно.
Черный незнакомец выпрямился, и Арфик с удивлением узнал в нем вовсе не лорда Раута, а… самого себя. «Боже, — подумал он, — этому человеку осталось жизни совсем немного, от силы еще лет пять…» Мысль работала автоматически, ибо Арфик научился определять на глаз здоровье человека. А перед ним стоял тот самый Арфик Абрагам Кнор, каким он был перед своей одиссеей: пожилой, слабый, больной…
— Я не Раут, Арфик Кнор, я — это ты. Да-да. Очень хорошо, что ты выбросил пистолет, иначе ты пристрелил бы самого себя.
— Кто ты? — спросил Арфик.
— Очевидно, ты подразумеваешь, что так не бывает? Смею тебя уверить, ты не прав. Бывает по-всякому, особенно во сне. Что же ты не задаешь следующий вопрос?
— Думаю, — ответил Арфик.
— Вот как? Интересно… И давно это с тобой?
— Давно, — подтвердил Арфик. — С того дня, как я убил беззащитного медведя. Впрочем, об этом тебе вряд ли известно.
— Ну почему же? Я — это ты, не думай обо мне хуже. Ну?..
— Погоди. Скажи, я в самом деле выглядел так?
— Как же ты еще мог выглядеть? Конечно.
— Значит, мне оставалось совсем немного?
— Что-то вроде того.
— А я рассчитывал еще лет на двадцать… Ну ладно. Так что значит вся эта комедия?
— Ты же мечтал быть живым богом, Арфик, а у богов есть один маленький недостаток: они — бессмертны. Ты уже убедился в том, что это именно недостаток? Увы! От этого никуда не денешься. Однако в том, что ты не стал местным богом, никто, кроме тебя самого, не виноват…
— Мне это и не нужно.
— А что так? Масштабы не те?
— Дело не в масштабах… Мне это просто не нужно, я изменился.
— Вот как! Можно подробнее?
— А говорил, что я — это ты… Да, я изменил свое мировоззрение. Я не имею права лишать людей и без того столь короткой жизни. А Бог такое право имеет. Награждать и наказывать. Я могу наказать, но не могу наградить…
— А что такое, по-твоему, награда?
— Награда — это поощрение, это — чудо, это — внезапное исцеление, это еще что-нибудь в этом роде. Вон местный Иисус оживил Лазаря, превратил воду в вино, накормил пятью хлебами несколько тысяч человек…
— Насколько я тебя знаю, ты обладаешь почти всеми этими данными, у тебя просто феноменальные способности к внушению…
— Ну и что?
— Видишь ли… Иисус тоже мог ввести в заблуждение большую массу народа…
— Но я не могу никого оживить!
— А ты пробовал? Ты выбрал для себя слишком удобную позицию невмешательства, решив, что этот мир не твой и тебя не касаются здешние дела. Но ведь ты — прирожденный политик! Тебе не стыдно? Ты хоть знаешь, что в народе тебя прозвали Агасфером?
— Разве это обо мне? Мне казалось, что подобные байки рассказывают только об олимпийцах.
— Ну это я для общей информации. В конце концов, все складывается в общем неплохо. Советую тебе глаз не спускать с леди Раут, то, что она ищет, может сделать тебя диктатором не только Олла, но и всей галактики. Так что пистолетик ты зря выкинул… Тебе еще предстоит сделать пару-другую выстрелов в аборигенов. Думай! Но мне пора…
— Постой! В кого мне придется стрелять?
— Хватит идиотских вопросов, я и так сказал тебе больше чем надо!
С этими словами Арфик-2 исчез.
— Прощай, — вяло пробормотал Арфик-1 и проснулся.
Так он оказался в России. Поначалу страна эта ему сильно не понравилась, но потом, когда он разобрался в русском менталитете, оказавшимся соизмеримым лишь с величиной империи, Россия обрела для Арфика своеобразную прелесть.
Однако найти человека в этих бескрайних просторах, особенно если этот человек не очень хочет, чтобы его нашли, без аппарата сыскной службы — задача просто неразрешимая, и Арфик устроился чиновником в столичный уголовный розыск. Начал с самых низов, с филерской должности, затем постепенно стал расти. Несколько раз он устраивал себе похороны, на которых присутствовал лично в виде безутешного сына покойного. И хотя Арфик не видел смысла в том, чтобы менять что-то в нынешнем мироустройстве, ему волей-неволей однажды пришлось сделать выбор, чью правду отстаивать. Интуитивно он выбрал вождя мирового пролетариата, хотя и не разделял его взглядов, не одобрял его методов, но власть неудержимо оказывалась в новых цепких руках, и Арфику пришлось поработать в ВЧК, куда он явился, прикинувшись студентом. Очень скоро Арфик продвинулся по служебной лестнице и получил-таки сообщение от одного из своих личных агентов, что искомая женщина обнаружена в заштатном провинциальном городке Ставрополе на Кавказе. Собрав своих людей, Арфик, невзирая на военную обстановку, добрался до Ставрополя, где ему указали на небольшой домик в предместье. Ночью он посетил леди Раут.
Разговор сложился вполне в стиле старых добрых времен, как будто минуло не более трех дней с момента, когда он убил лорда Раута. Мягко говоря, Арфика такая злопамятность покоробила, он рассчитывал наиболее доверительный тон беседы. Чтобы без лишних, по его мнению, свидетелей поговорить с девчонкой, Арфику пришлось пустить в ход оружие. Пули в «маузере», — ведь Арфик сам никого уже не собирался убивать, — были заменены на резиновые, способные лишь на некоторое время обездвижить человека, да и то если выстрел производился с расстояния 5–7 метров, плюс мощный импульс внушения сделали свое дело: спутник Мрай свалился на пол в полной уверенности, что убит, однако упрямая девчонка не пожелала откровенничать, и Арфик, поняв, что о нормальных взаимоотношениях не может быть и речи, решил в отместку слегка усложнить жизнь спесивой богини. Он, пользуясь своим положением, арестовал ее, выдав за английскую шпионку, и сдал по этапу местным чекистам, питая в то же время надежду, что Мрай вскоре освободится сама и без особых усилий, что, собственно, и произошло.
Время от времени Арфик получал от своих доверенных агентов известия о том, что леди Раут продолжает «нарезать круги» вблизи Ставрополя, объявляясь то в окрестных городах, то в соседних станицах. Это уже было системой, а не случайностью, и Арфик попросил перевод в ставропольское губчека. Здесь его и застала война.
По понятным причинам служить Арфику ни на одной из сторон не хотелось, поэтому он вновь инсценировал свои похороны, а сам осел под видом дряхлого пенсионера, бывшего казака, на одном из хуторов вблизи города. Исход войны стал ясен Арфику еще в начале сорок второго года, поэтому, благополучно переждав нашествие, он снова всплыл на поверхность в самом конце великой бойни, имея на руках документы восемнадцатилетнего патриота, рвущегося на фронт, и непременно танкистом. Пока Арфик с блеском закончил обучение, кончилась и война, что, собственно, Арфику и было нужно. Тогда в чине лейтенанта с танковыми эмблемами в петлицах он снова устроился в ставшую ему родной контору.
Еще один круг, однако, он очень на это надеялся, последний. И правда, в начале 1957 года у него на столе внезапно зазвонил телефон. Звонок оказался не рядовым: властным, но больно уж знакомым голосом некто потребовал его немедленного прибытия на вверенную ему одному конспиративную квартиру. Придя, Арфик с недоумением встретился с самим собой, молодым и здоровым.
— Ты помнишь сон, в котором тебе предлагалось сделать пару-другую выстрелов в аборигенов? — спросил Арфик-2.
— И тогда у меня появится возможность стать диктатором Вселенной?
— Да.
— Кто же эти аборигены?
Вместо ответа Арфик-2 протянул ему пачку цветных фотографий, на которых были изображены два парня — ничем, в общем, не примечательных.
— Вскоре эти аборигены должны появиться у тебя в городе. Когда именно — не знаю, но появятся они непременно: возможно, уже в этом году, но вероятнее, в следующем — для них это крайне важно. Да… Они, как и ты, бессмертны, так что автомат должен быть заряжен разрывными пулями. И непременно контрольный выстрел в голову. Непременно, иначе все может сорваться.
— И как ты себе это представляешь?
— Никак. Действуй по обстановке, но непременно убедись, что оба они мертвы.
— А ты?
— У меня свои задачи.
Потом Арфик-2 нырнул в стену. У Арфика при виде этой картины знакомо защемило под ложечкой. В то же время им овладело некое чувство досады: зачем он, имея такой аппарат, привлекает еще и его? Однако приподнятость, вызванная посещением, разговором и перспективами, еще долго его не покидала…
Аборигены вскоре действительно появились, об этом известила Арфика одна из горничных единственной в то время гостиницы «Эльбрус». Оба аборигена поселились в двухместном «люксе». Арфик не преминул сходить в разведку, произвести рекогносцировку на месте. Прикинув расположение номера и поняв, что без шума не обойдется, вызвал по телефону группу захвата с машиной, решив расправиться с аборигенами в крайнем случае прямо в подвале КГБ, в одной из специально оборудованных камер.
Так оно и вышло. Сам Арфик до поры не вмешивался в действия группы захвата — люди там опытные, прошедшие войну, справятся сами. Он подъехал к зданию КГБ вслед за арестованными и, пока тех рассовывали по камерам, уладил бумажные дела, связанные с заключением арестованных под стражу. Почему-то его пугало близкое знакомство с заключенными, но поговорить с ними он считал своим долгом: играть втемную не хотелось даже ради себя самого. Реакция заключенных на его появление была неожиданной:
— Арфик! Сука! Вот, значит, почему ты был таким шелковым!
— Откуда вы меня знаете?
— Да уж знаем, иуда! Но и ты знай, что ни черта у тебя не выйдет! Вор! Шкура инопланетная!
Аборигены знали гораздо больше положенного, и Арфик выключил диктофон. Это действительно касалось только его одного. Оставалось одно: выполнить волю Арфика-2.
— Хорошо, — невозмутимо проговорил он и вышел из камеры.
У себя в кабинете он зарядил магазин новенького «АК-47» патронами с разрывными пулями и вновь спустился в подвал. Аборигены сидели рядом, обнявшись, как два голубка. Арфик, просунув ствол автомата в окошечко, тщательно прицелился и выстрелил. Голова одного из аборигенов разлетелась, как арбуз. Второй вскочил, весь испачканный кровью товарища, но Арфик уже нажал на спуск. Картина повторилась. Оба аборигена были мертвы. Арфик зашел в камеру удостовериться. Головы обоих были разнесены в клочья. Тогда он распорядился прибрать в камере и потихоньку захоронить тела.
Леди Раут вскоре объявилась в качестве юной студентки электротехнического техникума. Арфик навострил уши: что дальше? Он тщательно анализировал ее окружение, с изумлением обнаружив там недавно расстрелянных им аборигенов. Затем один из них, незадолго до защиты диплома, обратился в КГБ за помощью, притащив в комитет неуклюжее сооружение, которое он именовал гордо «концентратором гравитации». Арфик, ни секунды не колеблясь, предложил руководству показать прибор специалистам и свои услуги. Правда, как он и ожидал, научная экспертиза отнеслась к новому изобретению весьма скептически. Тогда он усилил наблюдение за леди Раут и ее новыми друзьями.
После окончания обучения, казалось, все замерло: девчонка уехала по распределению на Север, друзей призвали в армию, но Арфик чувствовал, что это затишье перед бурей и время само все расставит по местам. Поэтому он не терял теперь из виду никого из троицы.
Наконец леди Раут зашевелилась: стала обзаводиться собственностью в Москве и Подмосковье. Потом как-то в одночасье наведалась в Ставрополь и привезла обоих друзей на свою подмосковную дачу. Арфик встрепенулся: наступало время активных действий. Некоторое время назад ему удалось внедрить к леди Раут своего агента — девушку в прислугу, и теперь ей приходилось переписывать почти ежедневно на дискеты содержание файлов местных компьютеров. Дискеты переправлялись лично Арфику. Таким образом, он был в курсе творящихся на даче у леди Раут событий. Вскоре он с ужасом понял, что чуть не опоздал. Нагрузка, неожиданно свалившаяся на него, была страшной, однако Арфик упорно постигал смысл ранее незнакомых ему математических формул и физических констант, ругая себя за то, что за пятнадцать тысячелетий не нашел время для занятий математикой. Наконец он получил рабочие чертежи «Султана» — этой гениальной чудо-установки. Он лично собрал ее у себя на даче, и тогда у него отпала необходимость в услугах агентессы, с которой он расплатился по-царски, как и договаривались. Теперь у друзей-изобретателей речь шла о «Путане» и о путешествиях в прошлое. Ай да аборигены! Переплюнули-таки Озерса! Вот такую машину иметь никогда не помешает! И смотри-ка, эта девчонка так уверенно всем распоряжается, словно все это уже было. Интересно… Ну-ну, посмотрим, что случится дальше.
А дальше… Дальше Арфика взяла оторопь: оказывается, в любой момент петля, в которую эти боги успели влипнуть вместе с землянами, могла схлопнуться, а значит, прощай все на свете… Но почему «прощай»? Сам-то Арфик ухитрился не влезть в петлю. Он останется при своих интересах, тем более что «Султан»-то у него есть. В любом случае он остается сторонним наблюдателем, то есть ровным счетом ничего не теряет.
Решению Карпова по выходу из петли Арфик поверил сразу и безоговорочно: действительно, стоит поменять местами причину и следствие, как все становится с головы на ноги, а, главное, сам он вообще и навсегда выпадает из любых петель времени. Гениально!
И тут в голове у него в одно мгновение сложился дьявольский план Арфика-2, да… несомненно, перспективы открывались самые заманчивые. Он тут же настроил «Султан» на начало 1957 года и связался с самим собой…
Вернувшись и используя теперь «Султан», он лично занялся чисткой файлов компьютеров незадачливых аборигенов, доставал все требуемые ими детали и собирал теперь «Путану» — механизм, по его мнению, не слишком нужный ему самому, но необходимый для задуманного им плана. А план был безупречен, с какой стороны его ни рассматривай. Он был многогранен, как кристалл алмазила, подброшенный ему во сне. Он будет и на Атлантиде, войдет в доверие к этим незадачливым богам, то есть произведет раздачу корма и овцам, и волкам, и с этими изобретателями-землянами он тоже подружится: пусть в их памяти он так и будет овечкой, до тех пор пока между ними не останется сорок светолет и пятнадцать тысячелетий, а там, Бог даст, все само утрясется… А на Олле… О-о! Он не допустит на Олле никаких войн! Даже мелкие конфликты им, вечным императором, будут строго пресекаться, а виновные караться по всей строгости его императорского величества закона… А законы он установит… м-м-м… опыта за пятнадцать тысячелетий он набрался достаточно: навидался и тиранов, и сатрапов, и генсеков… Что-нибудь придумает. И у будущей империи фора перед землянами в пятнадцать тысячелетий есть, хватит, чтобы обжить всю галактику… в том числе и Землю.
Сидя в «Путане», Арфик наблюдал в «окно», как оставшиеся боги стартовали к Оллу.
— Скатертью дорога, — рассуждал вслух он. — Дальнейшая ваша жизнь будет не такой уж и продолжительной, овечки…
Затем перенастроил «окно» на картину старта землян в Атлантиду, понаблюдал за финишем, сдвинул «окно» немного вперед, когда солнце окатило Атлантиду ярким светом.
«Пора и мне. Самое время», — подумал он.
Бросил прощальный взгляд на заминированный и подготовленный к уничтожению «Султан», слегка пожалел о нем — хорошая машина — и потянул на себя рычаг старта в «окно».
Жизнь делала крутой вираж, снова вознося его вверх, теперь уже на самую вершину власти, какой еще не было во всей Вселенной.
— Но теперь она будет, — решительно пообещал он самому себе. — И она будет только моей. Вперед!
Назад: Глава 8 ДА ПУСТЬ СОПУТСТВУЕТ ТЕБЕ УДАЧА
Дальше: Глава 10 ДО СВИДАНИЯ, РЫЖИЕ БОГИ!