19. Подземелья
Серая, огненная и серебряная
14 мая
– Нам пора идти, – сказал Чекан.
Каролина, примостившаяся в ногах у мирно посапывающего Андрея, встала с продавленного дивана.
Ночь эту они провели в заброшенном, не то стоящем на капремонте, не то идущем под снос шестиэтажном дореволюционном доме между Ильинкой и Стромынкой.
Сторож тут был, но с помощью мага Эльфа миновать его труда не составило.
Как объяснил Эльф, дом этот стоял в «слепом пятне», и засечь их не смог бы не то что любой из смертных магов, но даже высший демон, если бы сумел каким-то чудом проявиться в этом мире.
Переночевали они в роскошной шестикомнатной квартире – похоже, бывшей коммуналке, о полной ликвидации которых регулярно сообщает московская власть, да, видать, все никак не может ликвидировать…
Они перекусили купленной по дороге снедью и запили водой из пятилитровой канистры, приобретенной заодно с хлебом и колбасой.
Каролина испытывала какое-то странное ощущение от пребывания в этом заброшенном доме. Как будто присутствовала в нем некая жизнь после смерти. Словно бродили вокруг незримые тени некогда живших тут людей…
В одной из комнат Каролина нашла на старой этажерке сборник стихов неизвестной ей поэтессы.
Назывался он красиво, пусть и слегка высокопарно: «Раскройте приветливо души».
Стихи там, правда, были совсем не радостные и приветливые, а меланхоличные, от них веяло одиночеством. Кто знает, может быть, поэтесса сама бывала здесь, в этом некогда полном жизни доме, и читала живущим тут друзьям свои стихи.
Взглянула вверх. Не в силах шевельнуться.
Живым подвижным клином надо мною – журавли.
Дыханье затаенное, глаза мои – как блюдца,
Не слышу ничего вокруг, не чувствую земли.
Курлычет клин, намокли вдруг ресницы,
Удачи, птицы, вам. Но что в пути вас ждет?..
Весной, конечно же, назад не все вернутся птицы.
Смеюсь им вслед.
Машу им вслед.
Ох, долог их полет.
Прочитана еще одна страница.
От прошлого отлета птиц промчался ровно год.
Красив журавль. Особая, чарующая птица.
Счастливого полета вам, не ведать вам невзгод.
Строчки почему-то запали Каролине в душу, и она спрятала книжку в карман.
И вот теперь беглецы покидали дом, гостеприимно их приютивший и скрывший от недобрых глаз.
«Эх, жаль, машину „засветили“, теперь придется где-то искать другую», – подумал Чекан.
Идти оказалось недалеко. Прямо за домом они влезли в узкий неприметный лаз, замаскированный «грибком» из проржавевшего железа.
Именно отсюда, сказал Эльф, можно добраться до подземелий и выйти на поверхность в другом месте, чтобы сбить со следа недругов.
Ступеньки терялись в темноте, и девушке казалось, что перед ней бездонная пропасть.
– Пошли, – сказал Чекан, пригнулся и начал осторожно спускаться вниз.
У Степана дрогнуло сердце, но он не показал виду.
– А почему сразу-то не пошли, еще вчера? – только и спросил он.
– Отдышаться нужно было, – ответил Чекан. – Отдохнуть.
– А потом что, на ночь глядя идти? – добавил Эльф. – Через старые подземелья? Ну-ну…
– Так под землей вроде все равно – день или ночь… – попробовал отшутиться Глотов.
– Неудивительно, что при таких охотниках у нас вампиры живут и процветают, – заметил Чекан.
…Наконец они очутились перед дощатой двустворчатой дверью, рассохшейся и серой от старости.
Чекан осторожно приоткрыл визгливо скрипнувшую створку, и они один за другим вошли в дверной проем. Тут царила беспросветная мгла подземелья.
– Плотно закройте дверь, – распорядился Чекан. – Мало ли…
Пахло то ли плесенью, то ли пылью, то ли старыми стенами. Под ногами лежал слой мягкой трухи.
Чекан достал из кармана взятый в машине фонарик – диодная лампа ярко вспыхнула и разгорелась ровным пламенем. Оранжевые лучи бросали на все окружающее зловещие отблески, отчего картина, которую они увидели, казалась дикой и мрачной.
Они находились в небольшом подвале, стены и сводчатый потолок которого были сложены из неровных темных кирпичей. С одной стороны валялись сломанные стулья, серые от пыли, с другой стояли старые бочки. Прямо перед ними чернел проход в следующий подвал.
– Ну, пошли, – сказал Чекан.
Тени на стенах задвигались, оживая, и они прошли в следующий зал.
– Нам туда, – Эльф указал на низкий сводчатый ход, ведущий влево.
Градов заглянул в него:
– А сможем пройти?
– Я знаю, куда идти, – отозвался Эльф.
Они двинулись вперед.
Мрачные кирпичные стены и потолок необъяснимо давили на них, и в душе Каролины нарастало какое-то странное чувство. Воздух был сырой, неприятно пахло гнилью и еще какой-то дрянью.
– Тсс!.. – прошептал вдруг Эльф.
Они замерли. Где-то над их головами послышались близкие шаги, а потом, как сквозь вату, до них донеслись голоса. Говорили что-то о новых объектах, расконсервации мощностей… Прозвучало: «генерал» и «полковник».
Какие тайны скрывались здесь? Засекреченные военные объекты?
– Тут нужно потише, – прошептал Виктор, когда шаги удалились.
Они продолжили путь. Время шло как-то странно: то тянулось, как липкий деготь, то, казалось, проходит минута-другая – а ты уже совершенно в другом месте.
В очередной зал они попали, предварительно разломав современную кирпичную кладку – очевидно, она должна была служить преградой подземным «проходчикам», но только не таким, как они. Двум оборотням на ее разрушение потребовались пять минут и лежавшая тут же ржавая водопроводная труба.
Они миновали коридор и перекресток, когда Чекан вдруг замер: где-то в темноте послышался шорох.
– Стоим! – прошептал Чекан, выключив фонарь.
Но тревога оказалась ложной: все было спокойно… как будто.
Потом они вроде бы уперлись в тупик, но у самого пола все-таки обнаружили низкую прямоугольную дверцу – пройти можно было только чуть ли не ползком.
Степан, занявший место в авангарде, сменив Эльфа, осторожно взялся за дверцу и потянул. Послышался слабый писк, дверца отворилась. За нею была кромешная тьма – причем по-особенному густая. В лицо дунуло какой-то подозрительной сухостью. Чекан просунул руку с фонарем в отверстие.
– Все в порядке, – вдруг сказал Эльф. – Можно идти. Она ушла…
– Кто? – испуганно спросила Каролина.
– Учить тебя еще и учить, ведьма, – ответил маг-оборотень. – Пошли…
И вновь уходили назад переплетения коридоров, замурованные двери, люки, ступени. Туннели, казалось, были прорыты армией исполинских кротов.
Глотов напряженно вспоминал все, что касалось подземелий. Вообще-то под землей он никогда не работал, хотя работа для охотников на нечисть тут была. Но для этого в Дружине имелась группка диггеров – мрачных и нелюдимых личностей, никогда не откровенничавших о своих подвигах.
Тем не менее Степан знал, что под Москвой находится целый подземный город, со своими улицами, кварталами и площадями. Часть ходов осталась со времен Димитрия Донского, часть проложили купцы еще до революции, еще одна часть появилась уже в новые времена, но были среди них и древние, облицованные матовыми, плотно подогнанными друг к другу плитами – говорят, древнее первых домишек Москвы и вообще построенные неизвестно когда и неизвестно кем.
И в подземелье – как знает всякий, с ними соприкасающийся, – происходят странные вещи… Поговаривают о нежити… А еще говорят, что человек, вернувшийся из лабиринта самых старых – «проклятых ходов», сам иногда становится нежитью…
– Как предки сумели все это сделать? – нарушил молчание Андрей.
– Руками… – Чекан вспомнил лекции по истории в военном училище. – А как в прежние времена делали подкопы под крепости? Длиной чуть не в километр и за считаные недели. Да не просто какие-нибудь норы, а тоннели, по которым протаскивали бочки с порохом! В старину народ был не такой уж и глупый да неумелый…
Они только-только вышли на очередную площадку-перекресток коридоров, как вдали, слева, блеснул свет, и обозначились человеческие фигуры.
– А, черт! – прошипел Степан. – Что делать, командир?
– Спокойно идем вперед, – сказал Чекан. – Под землей ходят всякие люди. И никому нет дела до других. А если есть… – сухо щелкнул предохранитель.
Они миновали перекресток, потом прошли через просторный зал, кирпичный пол которого был усеян скелетами мышей.
– Я в газете читала, что как-то нашли в московской канализации живущих там людей, – минут через пять поведала Каролина. – Видимо, бомжи, залезли туда десяток лет назад. За это время они ослепли и передвигались на ощупь, на четвереньках, но очень-очень проворно, питались крысами… Натолкнулась на них группа журналистов. Эти мутанты на них напали, причем, как звери, стали грызть… Одного журналиста загрызли до смерти, а остальным удалось бежать и выбраться наружу. У них даже получились какие-то видеозаписи, но их изъяла ФСБ, и почему-то дело замяли.
– Замяли, – подтвердил Эльф. – Только то были не бомжи. И не вампиры…
– А кто?
Эльф не ответил.
То и дело им попадались трубы канализации и химических стоков, шахты, ведущие в глубь земли – куда? Зачем?
И тут существовала своя темная и странная жизнь.
Пробегали какие-то твари – по запаху, как определяли чуткие оборотни, не очень похожие на обычных крыс или мышей. Иногда до путников доносился их писк, тоже отличающийся от мышиного, – те словно переговаривались. В лужах копошились слизни непривычно ярких расцветок. Уродливые грибы на стенах светились тусклым зеленоватым светом.
Один раз Каролина ощутила, как спина начала буквально зудеть от чужого присутствия. Издалека накатил вал темной и вместе с тем бессильной злобы. Оборотни тоже почувствовали, что где-то тут находится некто очень недобрый и достаточно сильный.
Чекан и Эльф дружно развернулись, обнажили клыки и зарычали.
Однако обошлось. Кто бы это ни был, но он, видать, решил, что добыча ему не по зубам. А может, просто был не слишком голоден?
Наконец, ступени повели вверх, и еще через какое-то время впереди замаячил свет, похожий на дневной. Путники прибавили шагу и вскоре оказались в канализационном коллекторе. Свет лился сверху, из открытого люка, к которому вели вбитые в стену железные скобы.
Они выбрались на поверхность в окруженном со всех сторон трехэтажными домами дворе, каких столь много в старой Москве; во дворе, словно застрявшем вне времени, захламленном, пахнущем помойкой, с древними сарайчиками, некрашеными стенами домов и жестяными гаражами.
– Надо найти машину, – озабоченно сказал Чекан.
– Предоставь это мне, – отозвался Эльф.
Чуть приведя себя в порядок, люди и гару продолжили путь.
– Подождите меня! – вдруг сказал Эльф и исчез в дверях отделения «Банка Москвы».
Через пять минут он вернулся оттуда с очень довольным видом.
– Вот, – показал он пачку «зелени». – Ровно полторы тысячи.
Виктор уставился на него:
– Откуда?
– Поработал с банкоматом, – улыбнулся Эльф.
– Да ты что?!
– Успокойся, это же мои деньги! Пин-код и номер счета я наизусть помню, а «подтолкнуть» тупые электронные мозги нетрудно…
– Смотри! – сказал Первый Воин. – Сам понимаешь: несколько раз, конечно, пройдет, а потом ведь поймут, что не простой хакер орудует. Подвести можно Стаю.
– Я. Никогда. Не. Подводил. Стаю, – отчеканил помрачневший Эльф.
Через час они стали обладателями старенькой «копейки», купленной на небольшом авторынке, и дальнейший путь продолжили уже на четырех колесах.
Минут через двадцать авто выехало на Окружную дорогу и направилось к даче Чекана.
Черная нить
Чуть раньше
Не без гордости Набур созерцала дело своих рук и ума. Хотя на задумку и была потрачена немалая часть из не столь уж большого запаса времени, ей отпущенного, но дело того стоило. Потому что не далее как сегодняшней ночью она узнает наконец, где прячется треклятая девчонка и ее странный спутник. Тогда она для начала заставит девчонку провести обряд Призывания заново, тем самым подарив демонице еще запас времени, а потом уничтожит, прихватив заодно с ее душой и душу необычного парня. А потом изымет из хранилища Вещь и с триумфом вернется в Инферно, где сам Властелин удостоит ее благодарности и возвысит по заслугам. Может быть, у нее будет даже собственный Источник Мощи… И тогда не исключено, что обретшая плоть душа этой девчонки удостоится чести стать рабыней Набур.
Она предвкушала развлечения, каким предастся с жертвой, и заранее радовалась. И все это она получит благодаря вот этому прибору, чертеж которого она не далее как час назад получила от одного из хранителей Лондонской королевской библиотеки. Того даже не пришлось убивать или пытать – он просто вспомнил все, что нужно, после нехитрого заклинания. Сейчас мучается головной болью, жалкий старикашка, да мучительно вспоминает – что с ним было…
Всего-то – семь зеркал, расположенных неправильным многоугольником, а в центре – хрустальный шар, на который нанесено немного крови Каролины (в дело пошло кухонное полотенце, которым девушка вытерла порезанный палец), да пробитая в крыше дыра, куда в нужный час заглянет почти невидимая поутру Луна. Именно в этот час и именно Луна на заре дня – это важно!
Цепь Полнолуния укажет Набур то, что скрывает непонятная магия этой девицы. Затем – два часа на дорогу и короткая схватка, в которой у противника нет шансов. А потом…
Потом ей будет доступно все, что доступно демону женского рода, по образцу которых, как убежден всякий правоверный демон, Неведомые Создатели сотворили когда-то людей – жалкую пародию на огненных владык.
Может быть, она даже станет со временем повелительницей всех демониц Инферно.
Правда, в этом смысле ее мир невыгодно отличался от прочих Темных Миров. В тех мирах была пусть жесткая и негибкая, но все же иерархия высших Темных, среди которых было хотя бы по одной-две демоницы. К примеру, в Шеоле имелось аж десять высших демонов: Зебаот, Акло, Астарот, Асмодей, Бафомет, Ваал, Адрамелех и в дополнение к ним – Лилит (истинная, конечно, а не та, которую вампиры, да и многие люди числили среди своих предков) и Наамах. В Профундо высших демонов было четверо, и среди них – Монгала, она же Великая Черная Госпожа, которую чтут до сих пор десятки миллионов лишь на этой Земле и миллиард – в иных мирах, везде, где есть темнокожие людишки… Но вот в Инферно господствовала абсолютная монархия, и всем заправлял нынешний повелитель, чье истинное имя – Бельфегор почти забылось.
К тому же Набур принадлежала к едва ли не самой немногочисленной и маловлиятельной линии демониц – Линии Валли, куда как уступающей потомкам, например Адрастеи или Ламии. Да, совсем недавно она была вполне счастлива своим седьмым рангом, ради которого ей пришлось, к тому же почти год участвовать в шабашах Аластора (то еще удовольствие!)… Но теперь все изменится.
Время шло, отблески в зеркалах становились ярче… Совсем скоро лунный луч укажет ей путь к успеху, а этой Каролине и ее приятелю – к смерти.
