16. колония Форпост, 23 декабря 2196 г.

Красноватый, мелкий и очень легкий песок был по силам даже робкому ветерку, постоянно дующему с юго-запада. Песчаные струйки змеились по трещинам в посадочной площадке и стекали в «ливневые решетки», никогда не видевшие настоящих ливней. Даже зимой и даже в приполярных областях планеты было тепло и достаточно сухо. Так что единственное назначение стоков было - отводить излишки песка и пыли, по прихоти местной природы таких легких и текучих, а потому охотно сбегающих в водоотводные коммуникации вместо дефицитной влаги.

Трудно сказать наверняка, но вполне вероятно, что именно жара, песок и повсеместная красно-оранжевая гамма в свое время покорили сердца первых колонистов с Марса. Очень уж пустынные пейзажи Форпоста напоминали их родные марсианские пустоши, которых до сих пор много в штате Сидония и на других территориях южнее экватора «второй столицы». А возможно, ассоциации были шире и глубже. Ведь жаркий Форпост с его красной сельвой и далеким оранжевым горизонтом напоминал не только Марс, но и земную Африку, а марсиане, переселявшиеся в те времена на новую планету, генетически были именно африканцами.

Теперь, спустя десятилетия, можно только гадать, чем так очаровал унылый и далекий (что ясно из названия) Форпост своих первых поселенцев. Возможно, дело было вовсе и не в пейзажах, а в пьянящем чувстве свободы и в связанных с ним иллюзиях. Это коварное сочетание обманывает многих переселенцев, которые, лишь пройдя «точку невозвращения», понимают, что их новая жизнь вовсе не радужна. Все может быть.

Первые колонисты не оставили никаких записей, а поселенцам второй и третьей волны было уже не на что жаловаться: к их услугам были пусть и простейшие, но удобные и жизнеспособные модульные города, роботизированные рудники, нефтяные и водные скважины, заводы и фабрики. Для новых иммигрантов цвет неба и яркость солнца над промышленным пейзажем не имели значения. Планета как планета. Пригодная для жизни по классу «А», безопасная, относительно комфортная. Достаточно для «очарования» и без ассоциаций с родиной предков.

И все-таки за прошедшие со дня открытия десятилетия на Форпосте высадилось и родилось больше ста миллионов колонистов, девяносто процентов из которых были «англоязычными» людьми именно с черным цветом кожи. Как уже упоминалось, заселение планеты проходило в «три волны», и если первая состояла поголовно из «афромарсиан», то вторая и третья прибыли прямиком с Земли, из разных стран Африканского Союза, а впоследствии - из Африканской провинции ЗФ.

Во времена Освоения никто не требовал от колонистов соблюдать «политкорректность» и не устанавливал расовых квот, а когда была усовершенствована техника для межзвездных перелетов и пришла очередь «четвертой волны», регулировать процесс стало поздно. На колонии Форпост жили преимущественно черные, на Дао - азиаты, на Лидии, Форесте и Натали обосновались белые, причем опять в основном марсиане, а на Руре, Юнкере и Марте «рамки» вообще оказались узкими донельзя, там установилось господство немецкой культуры и языка. На фоне космополитичности Земли и Федерации все эти «колониальные перегибы на местах» выглядели неуместными и даже отчасти опасными, но заманить, например на горячий Форпост колонистов-немцев было почти так же нереально, как негров на Юнкер. Поначалу федеральное правительство пыталось установить для смельчаков льготные правила, но попытка провалилась. Даже гибкие и всепроникающие китайцы идею «денационализации колоний» не поддержали, а наоборот, выдвинули против федерального центра обвинения в «расовой дискриминации». Дабы не раскручивать маховик такой старой и опасной машины, федералы оставили попытки восстановления «расового баланса» и признали право колоний на самостоятельное решение вопросов национальной политики.

Так все и утряслось. Меланхоличный, жаркий, преимущественно мусульманский, «красно-черный» Форпост принял еще не одну «волну» переселенцев, и в основной массе они по-прежнему были африканцами, хотя, в отличие от Рура или Юнкера, здесь никто не чинил формальных препятствий людям другого цвета кожи или вероисповедания и не заставлял строго соблюдать правила, по которым живет черное большинство. На северных берегах трех основных континентов планеты процветали «смешанные» города, где бывших европейцев, азиатов и латиноамериканцев было не меньше, чем черных. Все они чувствовали себя вполне комфортно, сохраняли свою культуру и молились тем богам, к которым им завещали обращаться предки. При таком раскладе неудивительно, что многие беглецы «от чего угодно» искали укрытия именно на Форпосте - самой демократичной и дальней, не считая слабо заселенных Данаи и Грации, колонии Пояса Освоения.

Так или приблизительно так изложил свой взгляд на прошлое и настоящее колонии ее уроженец капитан Бадди Джокер (когда-то давно, покончив с темным прошлым, он сам придумал это нехарактерное для уроженца Форпоста имя как символ начала новой жизни). Излагал он неторопливо, не мешая гостям рассматривать виды сначала за иллюминаторами яхты, а затем за окнами такси, доставившего команду из космопорта в Джамалтаун, один из типичных экваториальных городков - сонный, красный от нанесенного из пустыни песка, но парадоксально уютный и какой-то родной, даже если ты попал сюда впервые.

– Одно удручает, - окинув взглядом пыльную улицу перед отелем, сказал Вальтер. - У замкнутых систем нет будущего. Африка, Китай, Германия… что угодно… расширенные до планеты или даже двух-трех, - это все равно большой аквариум без притока свежей воды. В случае с обществом - без притока свежей крови. Генофонд африканских народов был не самым блестящим, пока эти народы не расселились по Земле. Сейчас то же самое - вы варитесь в собственном соку. Это путь к застою.

Бадди пожал плечами. Видимо, над этой проблемой он не задумывался. Да, похоже, и не собирался делать этого впредь. Теория в любом виде для заядлого практика Бадди Джокера была необязательным блюдом культурного рациона.

– А меня удручает другое, - сказал Алекс, закрывая гостиничный доступ в виртуальность, с которой сверял какие-то данные все последние полчаса. - После Третьей глобальной войны из цепи мирового сообщества выпало целое звено: те, кто были первыми носителями ислама, - арабы. Им бы здесь тоже понравилось, а главное, это могло решить проблему, о которой сказал Вальтер, проблему разнообразия генофонда.

– Могла бы с вами поспорить, - заявила Анжела.

– С удовольствием, госпожа Роузвел, но позже. - Алекс вежливо кивнул. - Нужный нам субъект находится в этом городке, регистрационная программа местной киберсферы это подтвердила. Осталось найти этого эксперта. Его точного адреса в виртуальности нет. Какие будут предложения?

– Обратимся в систему поиска по цифровой метке? - неуверенно спросила Анжела. - Это же не метрополия, здесь народу не так много. Наверняка есть кварталы для иммигрантов… и все такое. Сначала поищем там…

– Нет здесь таких кварталов, - возразил Воротов. - Портовый город, да еще на колонии - это Вавилон. Здесь все в какой-то мере эмигранты откуда-нибудь и необязательно селятся в «местах компактного проживания». Я заметил, что среди пассажиров в порту больше половины белых и азиатов. Но главное - люди постоянно прилетают и улетают, поисковая система при таких объемах миграции не поможет. Уследить за всеми гостями киберсфера не в состоянии.

– Она этого и не делает, - заметил Бадди. - У нас свободная планета, никто ни за кем не следит. Если человек пожелает, он может заблокировать метку на любое время, хоть навсегда. И вообще - тут вы правы, Алекс, - в портовых городах Форпоста от силы десять процентов населения имеет хоть какую-то регистрацию - получает лицензию на вождение или открывает счет в местном банке. Все остальные здесь проездом. Некоторые живут так всю жизнь.

– Без счета в банке? - удивился Чу. - И на какие шиши?

– У нас в ходу наличные деньги.

– Какие?

– Наличные. Пластиковые банкноты. Никогда не видел таких?

– А-а, ну да. - Джейсон на секунду задумался, затем помотал головой и признался: - Нет, не видел. На кой черт нужны какие-то наличные, если можно расплачиваться, всего-то приложив палец к ярлыку на товаре? На худой конец, если ты не в ладах с законом - через нелегальный обезличенный гейм-порт.

– А если рядом нет виртуального сканера?

– Как это? - искренне удивился Чу. - Есть виртуальность, есть сканер. Это ведь не допотопный сканер штрих-кодов. Это программа, действующая там, где имеются хоть какие-нибудь признаки киберсферы. Хотя бы Гипернет.

– А если нет ни киберсферы, ни Гипернета, ни гейм-портов?

– Бред какой-то! - фыркнул Джейсон. - Гипернет есть везде! И у всех есть порты. С рождения. Даже на самых дальних колониях! Это как… как трусы или обувь… без них никто не ходит. Да без них и не пойдешь никуда! Все ведь как ткань сплетено - реальность и виртуальность. Если не иметь доступа, половины ниток не увидишь, как полуслепой будешь маяться.

– У нас никто не мается, - хмыкнул Бадди. - Живут себе, не тужат. Наша киберсфера в сравнении с земной - это просто жалкая справочная сеть, не больше. Ей и до сферы-то далеко. Всегда так было и всегда будет. Вот мы и привыкли… «без трусов». Добро пожаловать в дальние колонии, дамы.

– Пиратские замашки? - Джейсон погрозил капитану пальцем. - А если я поковыряю архивы колониальной Экспедиции? Как звучит ваше настоящее имя, капитан? Случайно не Барух Аль Джохар, известнейший не так давно корсар, наводивший ужас на торговые суда в секторе Мирры? Где вы были во времена Больших Зачисток? Только не врите, что служили в колониальной Экспедиции, которая и проводила эти операции против пиратов.

– Ковыряй дальше. - Бадди Джокер взглянул хакеру в глаза, задержал взгляд на секунду дольше, чем нужно, и усмехнулся. - Что найдешь, все твое… Джейсон.

– Некогда. - Чу спрятал взгляд. - Отсталая колония или нет, это не имеет значения. Алекс, я все равно предлагаю пойти в активный поиск.

– Это как?

– На Форпосте много чернокожих, так? Они наверняка не любят, когда кто-то пытается выставить кого-то человеком второго сорта. Думаю, отвращение к таким вещам сидит у них в генах. Детали истории про расовую дискриминацию, пусть и в тюрьме, обязательно произведут на них впечатление. Отправим Бадди в поход по барам, он пустит слушок, что на Земле творятся плохие дела и что люди, сбежавшие из тюрьмы, где их делили по цвету кожи, нуждаются в небольшой помощи.

– Для этого требуется согласие Бадди. - Воротов обернулся к капитану. - Вы нам поможете?

– Промочить горло в баре? - Капитан усмехнулся. - Если за ваш счет, это не помощь, а сплошное удовольствие. Если позволит хозяйка. Леди Анжела?

– Да, да, конечно, Бадди. - Анжела сложила руки на груди. - Это хорошая идея. Только будьте благоразумны, нам, возможно, еще лететь.

– Я плохой мусульманин, но все же не пью ничего крепче пива. - Капитан кивнул Алексу. - Через час я найду нужного человека. История вашего плена и освобождения заставит моих соотечественников отнестись к вашей миссии уважительно. Сбросьте в мое отражение данные этого человека.

Воротов выполнил просьбу капитана и уселся за чайный столик. Рядом с ним сел Вальтер. Анжела так и осталась у окна, Вакидзаси расположился в кресле у двери, а Джейсон развалился на диване.

– Будем ждать вас здесь, капитан.

– Хорошо. - Бадди взглядом указал на столик. - Рекомендую. В гостиницах такого класса варят прекрасный кофе. Приложите ладонь на пять секунд, здесь это понимают как заказ…

…Капитан Джокер сдержал свое обещание. К исходу часа виртуальное отражение Бадди явилось перед очами Анжелы, а заодно и всех остальных и сообщило приятную новость: эксперт найден. В подтверждение шкипер передал «живой» портрет перепуганного человека средних лет, которого за плечи придерживали двое рослых мужчин подозрительно пиратского вида.

– Но это не все. - Джокер взял секундную паузу, чтобы передать другую картинку. - Вид на подъезд отеля. Три машины перед ним лишние.

– Все ясно, - Воротов окинул взглядом товарищей. - Быстро уходим! Вакидзаси первый, Вальтер замыкающий!

– Двигайтесь на север, - посоветовал Бадди. - Там пешеходные кварталы и большой открытый рынок. В это время суток толчея не хуже чем в центре столицы. Ориентируйтесь на лазерную вывеску «Аль Джаббар». Я встречу вас под ней.

– У федеральной полиции снова прорезался нюх? - спросил у Алекса Вакидзаси, когда вся группа почти бесшумно спустилась по запасной лестнице к черному ходу и, покинув гостиницу, благополучно углубилась в лабиринт узких улочек. - Это подозрительно.

– Они и раньше держали нас в прицеле., - Воротов коротко взглянул на японца. - В чем дело?

– Раньше с нами была Люси. Теперь ее нет, а преследователи по-прежнему безошибочно находят нас даже в таком неудобном для поиска местечке.

– Я вас понял, офицер. - Алекс покосился на Вальтера, затем на Джейсона. - У меня два варианта.

– У меня четыре, - сказал Вакидзаси. - Но сейчас важнее просто оторваться.

Открытый всем пыльным ветрам рынок был огромен, но все равно заполнен народом сверх всяких санитарных норм. Протолкнуться к прилавкам удавалось только каждому третьему покупателю, но мелкие неудачи никого не огорчали. Цены у всех продавцов были практически одинаковыми, ассортимент товаров тоже не поражал широтой и разнообразием, поэтому тот, кто не мог протиснуться к прилавку в намеченном месте, достигал заветной цели чуть дальше или в соседнем торговом ряду. Да и вообще, как на всех рынках с древнейших времен, люди здесь толкались не для того, чтобы покупать. Рынок - это своего рода самодеятельный театр, бесплатное интерактивное шоу, альтернатива бездушной виртуальности. Для закупок существуют супермаркеты, а на рынках люди общаются, чувствуют плечо единомышленника, глазеют на живые лица и растворяются в толпе. Тот, кто постоянно живет в киберсфере, не в состоянии прочувствовать особый кайф последнего обстоятельства, даже наоборот, - для них толпа - это неудобство, сущее наказание, неизбежное зло, но никак не кайф. Но мнение таких людей не имеет значения для посетителей рынков. У них своя философия и особый взгляд на жизнь. Для них все как раз наоборот: виртуальность - это пустота, а толпа - это настоящая, наполненная материальным содержанием жизнь. Спорить, кто прав, можно вечно, только никому это не нужно.

Проталкиваясь сквозь рыночную толпу, Алексей поочередно вставал то на сторону «виртуальщиков», то на сторону «рыночников». Отыскать беглецов в этом столпотворении было не под силу даже опытным местным копам, но, с другой стороны, и самим гостям Форпоста приходилось несладко; сил на преодоление живого препятствия становилось меньше с каждой секундой.

Первой не выдержала мучений Анжела.

– Они постоянно меня лапают! - пожаловалась она Воротову. - Алекс, можно я спрячусь за вами?

– Конечно, сударыня. - Воротов сдержал усмешку. - Вакидзаси, прикрой тыл!

– С удовольствием, но… - Офицер запнулся. - Но тогда лапать вас, Анжела, буду я. Не нарочно. Здесь так толкаются, что иначе не получится.

– Вам я доверяю, - вздохнула Анжела.

– Договорились. - Вакидзаси занял указанную командиром позицию.

– Тыл и я мог прикрыть, - проворчал Джейсон.

– Прикроешь Вальтера. - Воротов кивком указал на оторвавшегося от группы капитана. - Догоняй.

Перегруппировка принесла свои плоды: до зависшей точно над границей нужного квартала объемной вывески группа добралась без особых приключений и достаточно быстро. Бадди стоял под вывеской, спокойный и внушительный до монументальности, как «вышеупомянутый» аль джаббар, в переводе - великан.

– Быстро, - одобрил капитан. - Бока целы?

– Бока в порядке, ноги оттоптали, - пробурчал Джейсон.

– Идите за мной, - сказал Бадди Воротову. - Вы один.

– Нет! - запротестовал Вакидзаси. - Я с командиром.

– Отставить, офицер, - негромко приказал Алекс. - Я пойду один. Вы за старшего.

Бадди молча развернулся и пошел по узкой улочке в глубь квартала. Воротов жестом приказал группе оставаться под вывеской и двинулся следом за капитаном. Пропетляли по закоулкам они около десяти минут. Возможно, гражданского этот трюк ввел бы в заблуждение, но Алексей ориентировался в пространстве не хуже бывалого астронавта. Он легко просчитал все виражи и сделал вывод, что Бадди привел его почти туда, откуда уводил, - в соседний дворик-колодец, из которого просто не был виден «Великан».

На низеньком, покрытом толстыми коврами дастархане сидел перепуганный мужчина: азиат средних лет, ничем внешне не примечательный, разве что абсолютно седой. По бокам от азиата сидели, не шевелясь, словно сфинксы, двое чернокожих мужчин устрашающих габаритов и с мощным оружием в руках. Будь Алекс «при исполнении», он был бы просто обязан арестовать громил за ношение таких стволов. К гражданскому оружию самообороны эти пушки не имели никакого отношения.

– Ваш? - Бадди указал на пленника и протянул Алексу руку.

Воротов коснулся его гейм-порта, на секунду заглянул в виртуальность и пожал плечами. Отражение в киберпространстве вроде бы соответствовало, но события последних дней научили Алекса сомневаться даже в самых очевидных вещах.

– Вроде бы наш. - Алексей зафиксировал в воздухе объемное изображение с файлом искомого субъекта. - Вот его данные. Загляните в киберсферу сами, Бадди, вы видите то же самое?

– Да. - Капитан взглянул на Воротова немного удивленно. - А что, трюки с кибермаскировкой снова в моде? Я думал, с этим давно покончено. Киберкопы расслабились и теряют контроль над виртуальностью?

– Вопрос к Вальтеру. - Воротов снял с запястья один из двух «браслетов» магнитных наручников. - Могу забирать?

– Братьям пришлось потрудиться, чтобы его найти, - вежливо сказал Бадди. - Но эпизод с расовой фильтрацией произвел на них сильное впечатление, и они согласны на половину обычной цены.

– Они профессиональные «хедхантеры»?

– Нет, но ставки те же.

– Бадди, - негромко сказал Воротов, - все наши счета заблокированы. Вы не могли бы…

– Проблемы? - Один из громил направил пистолет на пленника.

– Нет, брат, - спокойно ответил капитан. - Белый гость смутился, поскольку не знает обычных ставок.

– Я могу заплатить… - прошептал пленник. - Я… взаймы вам, господин… могу.

– Ловко, - усмехнулся громила, убирая пистолет. - Кого сцапали, тот и платит? Ладно, коп, забирай товар. Позже рассчитаешься. Тебе поверим.

– Я бывший. - Воротов подошел и надел пленнику на запястье браслет. - И должен предупредить, «позже» может не случиться.

– Да? - Громила вопросительно посмотрел на Джокера. - Кому помешали?

– Зачем тебе лишняя инфа, брат? - Бадди покачал головой.

– Инфа тоже деньги, брат.

– Или смерть, - проронил другой охотник за головами. - Бадди, если что, ты отдашь.

– Я с ними, брат. - Джокер протянул ему деньги. - Бери сразу.

– Джокер рассчитался вместо копа? - усмехнулся громила. - Видать, совсем плохо дело. Федералы прижали?

– Золотой Дракон.

– Вот дерьмо!

Охотники переглянулись.

– Мы не встречались, Бадди. О\'кей? А деньги… пропьем за твою темную память.

Бадди вывел пленника и его нового конвоира из дворика через те же ворота, но теперь не стал петлять, и через минуту троица была уже под заветной вывеской. Когда группа воссоединилась, Бадди снова примерил роль гида, предложив найти для беседы новый отель. Выбранное им убежище было простейшим: нечто вроде беседки, пристроенной к ветхому зданию в самой глубине квартала, зато из нее выходили целых четыре двери. Две на разные улицы, одна во дворик и одна прямиком в служебный тоннель местной подземки.

– Здесь много таких «отелей», - с усмешкой сказал Джокер. - Самый спокойный отдых и крепкий сон. Уверен, что всегда успеешь смыться. Только пыльно. Но задерживаться все равно не советую. Я пока проберусь на яхту и приготовлю ее к старту. В случае опасности сигнальте, прилечу прямо сюда.

– Пролет космического корабля над городом - серьезное преступление, Бадди, - забеспокоилась Анжела. - Мы наверняка занесены в базу нарушителей после посадки в Москве. Еще одно нарушение, и нас лишат лицензии.

– Мы и так вне закона, а летать без лицензии ничуть не сложнее, чем с ней, Анжела, уж поверьте. - Джокер кивнул в сторону пленника. - Он обошелся мне в пять сотен. Надеюсь, он стоит своих денег.

– Я компенсирую, Бадди, спасибо. - Анжела обернулась к пленнику. - Здравствуйте, профессор. Ведь вы профессор Ли из Первого Университета Хайнаня, внештатный эксперт комитета по науке Совета Федерации?

– Председатель экспертной группы, - поклонился пленник. - К вашим услугам, госпожа.

– Анжела Роузвел.

– Анжела Грайс-Роузвел? Помощница Ганса Штейнбока? Я думал, вы живете на Марте.

– Да, так и было… до последнего времени. Но обстоятельства изменились, профессор. Серьезно изменились.

– Это я понял. - Ли серьезно посмотрел на Воротова. - У вас большие проблемы, господин полицейский, если я правильно расслышал реплику черного капитана. Золотой Дракон, да? Что ж, я не виню вас. Когда по пятам идет такая сила, приемлемы любые методы. В том числе - похищение свидетелей с помощью «хедхантеров».

– Приношу свои извинения, профессор, но время действительно работает против нас. Кроме Дракона по пятам идет федеральная полиция, СБЗФ и… едва ли не все существующие в мире организации, кроме скаутов и Армии Спасения. От вашей помощи будет зависеть очень много, профессор. Уж не откажите.

– С какой стати я должен вам помогать?

– Можете не помогать. - Воротов кивнул. - Но тогда вы до конца жизни будете бегать с планеты на планету, прячась от Дракона. Вам известно, что из десяти экспертов Шанхайской группы на сегодняшний день живы лишь трое? Пока живы.

– И вы гарантируете, что с помощью моей информации покончите с Драконом?

– Все будет зависеть от информации.

– Но вы сами в бегах!

– Послушайте, профессор, - мягко сказала Анжела. - Бежит тот, кто слабее. Если вы дадите нам то, что станет оружием в борьбе против шанхайских заговорщиков, то, что убедительно докажет их виновность, мы сумеем остановить Дракона.

– Вы сумеете его остановить? Вы пятеро и черный шкипер?

– Мы донесем информацию до тех, кто сможет это сделать.

– До Штейнбока? - Ли усмехнулся. - Или до председателя комитета по науке? Не надейтесь на них. У этих господ свои интересы, и необязательно они противоречат интересам Дракона. Все не так просто, госпожа Анжела, не так просто. Вот Ганс отлично знает, насколько все сложно. Он дал вам отпуск? Или вы здесь по его заданию?

– Я… нашла другую работу, профессор.

– Да? - Ли обвел взглядом всю компанию. - Что ж, верю. Вашему возрасту свойственна жажда романтики. Чем сидеть в скучных лабораториях и корпеть над бесперспективным проектом робота-первопроходца, лучше уж полетать среди звезд, помотаться по планетам, посмотреть миры. Понимаю вас, Анжела. Но вы связались с опасной компанией. Тот, кто смеет бросить вызов Золотому Дракону, долго не живет.

– Выбора нет, профессор, - твердо сказал Воротов. - Вы с нами или предпочитаете умирать в одиночку?

– Все умирают в одиночку, господин полицейский. Хорошо, я расскажу вам, что знаю. Считайте это моим… благотворительным взносом. Но не рассчитывайте на мое участие в ваших странствиях. Я останусь здесь, и будь что будет.

– Годится. Мы слушаем. Начните с главного: что вы знаете о ШНЦ и его последнем проекте.

– Главное? Нет, господин полицейский…

– Воротов, Алекс.

– Очень приятно. Нет, господин Воротов, главное тут не сам проект, а тот, кто его контролирует, - Золотой Дракон. Впрочем, извольте. Я знаю больше других, поскольку был председателем экспертной группы и вообще от природы любопытен. По тем же причинам я и скрылся одним из первых. Чем обернется наша инспекция, я просчитал сразу. Как видите, просчитал верно.

– Время, - негромко сказал Вакидзаси.

– Прошу, господин Ли, сразу к теме. - Воротов едва заметно кивнул офицеру. - Кое-что мы уже знаем. О ночном народе, о людях дневных, но непохожих на обычных, о том, что ими управляет ШНЦ, которым, в свою очередь, руководит Дракон. И что всю эту секретную империю прикрывают серьезные силы на уровне Совета и правительства. У нас не сходятся лишь детали. Внесите ясность, будьте любезны. В чем суть «ночной жизни» и в чем суть Шанхайского проекта?

Ли осуждающе покачал головой.

– Вы спешите туда, куда невозможно опоздать, господа. Хотите чаю?

– Чаю? - Алекс слегка опешил. - Профессор, вокруг рыщет полиция; по нашему следу идут «драконы»!

– Потому и спрашиваю. Здесь недалеко чайная лавка, в ней продают мой любимый сорт. Я могу заказать, робот доставит и приготовит чай очень быстро. За полчаса.

– Профессор… - Алекс едва не застонал. - Вы меня не слышите?

– Слышу, офицер. А вот вы, похоже, забыли, где находитесь. Это Форпост, господин Воротов. Здесь федеральная полиция не рыщет, а ходит лениво, вразвалочку, с перерывами на чай, кофе и кальян. И «драконы», которые, к сожалению, добрались и сюда, предпочитают не наглеть. Будь сейчас ночь… я не дал бы за наши жизни ломаного гроша. Но днем нам почти ничего не грозит. Заказывать чай?

Воротов с досадой махнул рукой.

– Ваша взяла, профессор.

– Отлично. А пока доставляется и готовится напиток, я расскажу, что обещал. Итак. Программа генетической модификации, которую вы называете Шанхайским проектом и которую Золотой Дракон очень ловко протащил через Совет в качестве одного из трех глобальных средств по борьбе с перенаселенностью, базируется на очень простой идее.

Половину жизни человек проводит во сне. То есть днем и ночью наши планеты «перенаселены по-разному». Днем подавляющее большинство «пере-населения» трудится, толпится и толкается локтями, а ночью мирно спит, освобождая пространство и рабочие места до следующего утра. Вывод напрашивается сам собой - если перевести хотя бы треть населения на режим ночного бодрствования, о перенаселенности мы сможем забыть надолго, а уж если ночной станет половина - равномерная загруженность территорий населением решит проблему навсегда.

Одна беда - человеческий организм не приспособлен для ночного образа жизни. Потребность в солнечном свете - это не прихоть. Под действием ультрафиолетовых лучей в нашем организме образуются витамины и другие полезные вещества; наше зрение, обоняние, слух… все рассчитано на дневное бодрствование. Можно, конечно, превратить ночь в день с помощью ламп, но это будет самообман. Ведь наши биоритмы и психика тоже «завязаны» на солнечные циклы. В общем, просто включить побольше света и приказать половине людей не спать - утопия.

Исходя из этих вводных, в лабораториях Шанхайского научного центра и начали муссировать идею модификации человека. Идея не новая, но впервые перед учеными не ставилось никаких сверхзадач. Всего-то - сделать человека более приспособленным к жизни в любое время суток.

– Реально «всего-то», - негромко буркнул Джейсон. - А они, в лучших китайских традициях, перестарались. Нормально. Узнаю родной народ.

– Джейсон, - шикнул Вальтер, - времени в обрез.

– Продолжайте, господин Ли, - исподтишка показав Джейсону кулак, сказал Воротов.

– Итак, модификация. Как вы уже поняли, изначальная цель показалась молодым, амбициозным ученым из ШНЦ слишком легко достижимой. Они решили, что сумеют не только «доработать и перенастроить», но и принципиально изменить - на их внутреннем арго это называлось «заново прошить» - человека на самом глубинном, генетическом уровне. Сначала они начали эксперименты, в которых с помощью специальных нанометодик и пищевых добавок производилась «генетическая стимуляция» - подстегивание дремлющих генов. Не скажу точно, какие из талантов ночного народа были разбужены в ходе этого этапа, но закончился он успешно.

Воодушевленные ученые повысили сложность опытов на порядок и получили на выходе то, что и хотели: настоящего ночного жителя, который отлично видит в темноте, обладает острым нюхом и слухом, не нуждается в ультрафиолете, и вообще весь его метаболизм изменен для ночного существования, как и биоритмы, и психика. Днем он спит, а если бодрствует, то чувствует себя неуютно, зато ночью он царь и бог. И что самое приятное - он практически не подвержен «дневным» болезням и не потребляет «дневную» пищу. То есть у двух человеческих видов - ночного и дневного - нет никаких поводов для конфликта. Они живут как бы в параллельных мирах, только используют одну материальную базу.

Эту часть и одобрил Совет Федерации, когда Шанхайский проект выиграл конкурс. Естественно, делить людей на «Инь-Ян» предполагалось на добровольной основе. Все очень гладко и демократично. Однако уже в первой части проекта был скрыт крупный подводный камень. Это была целая скала амбиций все тех же ученых, почувствовавших себя ни больше, ни меньше - создателями! Я подозреваю, что именно тогда одному из шанхайских гениев пришла в голову мысль об империи Золотого Дракона. Но он реализовал свою идею позже, а в тот момент он, как и все его коллеги, праздновал успех и рвался в бой.

– Следующим этапом стал дневной вариант?

– Да, Ян, вроде бы обычный человек, но у него, как и у Инь, вдвое увеличена физическая сила, он на порядок менее восприимчив к радиации, и у него на треть ускорено проведение нервно-мышечных импульсов, то есть реакция. Обо всем этом шанхайские ученые, естественно, умолчали, иначе никакая комиссия не одобрила бы их проект. Ведь речь уже шла не о модификации, а о сверхспособностях, которые давали явное преимущество одному виду над другим. А создание «заместительного» дневного вида имело и вовсе все признаки «генетической агрессии».

– Масштабно, только… почему в ШНЦ были уверены, что им хватит сил и средств на реализацию обоих этапов?

– Все дело в доступности и дешевизне процесса. Научный потенциал ШНЦ позволил отработать процесс модификации до мелочей и поставить на поток производство нужных компонентов. А когда дело дошло до внедрения - с одобрения обманутого Шанхаем Совета Федерации, - создание «параллельного мира» пошло лавинообразно. Модификанты приводили в ШНЦ и его филиалы своих знакомых, те - своих и так далее. Главным стимулом было, конечно, не желание жить спокойно, не толкаясь локтями на переполненных улицах, а особые способности. Кто не мечтает быть здоровым, сильным и быстрым, как молния? Кому не хочется вырваться из предписанных природой рамок? Особенно если это ничего не будет стоить. Не сбрасывайте со счетов и такие мощные факторы, как страх и «стадный инстинкт». Звучит грубовато, но это реалии жизни. Любое революционное безумие крайне заразительно, а страх остаться одним из слабейших - толкает во все тяжкие.

– Ничего не стоит? - спросил Вакидзаси. - Так не бывает.

– Верно, господин, не бывает. Но ни модификантам, ни научному комитету Совета об этом никто ничего не сказал. Эксперимент ШНЦ длится всего-то пять лет, отдаленных результатов пока нет. А между тем у проекта, конечно же, есть существенные недостатки. Главный и самый серьезный - продолжительность жизни ночного народа. В результате модификации она сокращается примерно втрое. Такова теория, но не думаю, что практика опровергнет этот мрачный прогноз. Дневные модификанты страдают меньше, но их век тоже будет короче нормального приблизительно вдвое.

– Казус белли, - заметил Вальтер.

– Да, офицер, - согласился Ли. - Повод к войне, причем к самой жестокой - гражданской. Вот почему, когда Золотой Дракон предложил создать нечто вроде внутренней полиции, охраняющей эту главную тайну ШНЦ, а в перспективе - подчищающей «параллельный мир» от скоропостижно одряхлевших модификантов, коллеги радостно согласились. Как в дальнейшем развивались события и каким образом Золотому Дракону удалось подмять ШНЦ, я не знаю. Вряд ли ему сильно сопротивлялись. Ученые были заняты третьим этапом проекта, а рядовым модификантам было и вовсе невдомек, что происходит. Они наслаждались своими новыми талантами и охотно подыгрывали агентам Дракона, помогая совершенствовать ночную империю и оттачивать конспирацию. Эта игра захватила их целиком и полностью, а то, что игру возглавила реальная сила, только придало модификантам уверенности в успехе. Никто из них уже не сомневался, что очень скоро мир Золотого Дракона станет силен настолько, что выйдет из своих границ и легко поглотит мир традиционный, или «обычный», как они говорят.

– Я не понимаю, нафига все это?! - не выдержал Джейсон. - Первый этап я бы еще понял, но зачем было затевать второй и делать модификантов суперменами? Мало, что ли, виртуальности? Ну захотел ты превратиться в супергероя, войди в киберсферу да играй хоть до посинения! Зачем травить себя в реальности?

– Они ведь не знают, что их травят, - ответил Вальтер. - А вот зачем это Золотому Дракону - вопрос действительно интересный.

– Ответ короче выстрела, - сказал Вакидзаси. - Власть. Чтобы подчинить людей, их надо заинтересовать, подкупить, а после не оставить им выбора. Вы сказали, профессор, что ШНЦ начал третий этап? Какой?

– Самый естественный. - Ли бросил взгляд на Анжелу. - С их точки зрения, конечно. Признаки модификантов не передаются по наследству, поэтому теперь главная задача ШНЦ - вывести мутантов, способных производить себе подобных. Это ключевой момент, который будет означать создание действительно нового вида людей.

– Реально естественный этап. - Джейсон хмыкнул. - Слушайте, профессор, откуда вы все это знаете? Насколько я понял, вашей комиссии показали голые стены и пустые отражения, да и проводили с почетом. Разве не так?

– Так. Но я внимательно изучил конкурсную заявку, это первое, а второе - Золотой Дракон увлекся созданием империи и ослабил бдительность. Месяц назад один из ученых, работавших над Шанхайским проектом, встретился с агентом промышленной разведки Земли и передал ему запись с подробным изложением результатов работы и дальнейшими планами ШНЦ. Это случилось на Дао. Кроме записи агент представил в комитет по науке видеорапорт. В нем ученый давал комментарии. К сожалению, «драконы» не позволили ему рассказать все, что он хотел. «Ночная полиция» Дао убила ренегата на месте. Агенту удалось бежать с Дао и доставить сведения на Землю. По сущему недоразумению материалы буквально на час оказались в моем распоряжении, а затем были переданы «наверх» и… бесследно исчезли.

– Что стало с агентом разведки? - заинтересовался Воротов.

– Не знаю точно, но… кажется, он попал в аварию и погиб. Неудивительно, верно?

– Вы говорите, это случилось на Дао месяц назад? - тихо спросила Анжела.

– Да, около того, а что?

– Нет, ничего. - Она отвела взгляд.

– Вернемся к теме, - предложил Воротов. - Получается, сейчас ШНЦ необходимо тихо и мирно закончить третий этап? А не кажется ли вам, господин Ли, что Золотой Дракон становится помехой в этом деле? Нет ли здесь противоречия?

– Не могу ручаться за Дракона, но логика подсказывает, что трагедия развивается по стандартному сценарию. Модификанты все-таки люди и допускают те же ошибки, что и все остальные. От перспективных планов ШНЦ у Совета могли бы встать волосы дыбом: «на базе» модификанта, способного к воспроизводству естественным путем, Шанхай собирается создать мутанта нового поколения, с генетически закрепленными талантами и физическими кондициями принципиально нового типа, так называемого ксеноида. Этот модификант будет способен выживать и размножаться в любых условиях. А финалом этой авантюры должен стать «ксеноморф». Если не знать, на чьем генетическом материале сделано это чудовище, может показаться, что оно не имеет с человеком ничего общего. Фактически это универсальная форма жизни для обитания в любых минимально приемлемых условиях, исключая звезды и газовые планеты.

– Жутковато, - сказал Вальтер. - С такими бойцами Армии Освоения, конечно, можно переделать и заселить даже Ад, только… кто ими станет командовать?

– Золотой Дракон, кто же еще? - сказал Джейсон.

– Если бы так! - возразил Ли. - Дракону невыгодно доводить дело до создания «ксеноморфа». Даже до «ксеноида». Пока в его империи он самый главный и могучий. Но когда проект закончится, он станет всего-то одним из существ промежуточного звена, одним из «сверх» и все-таки, в сравнении с «ксеноморфом», «недолюдей».

– Потенциальный конфликт в стане врага - это выгодно, - заметил Вальтер.

– Только «потенция» отсроченная, - хмыкнул Джейсон. - Когда-а еще ШНЦ сделает своих «ксенонов»!

– Скажите, профессор, я правильно разгадал еще один секрет Шанхайского проекта, - спросил Грайс, - он рассчитан на генетическую модификацию исключительно желтой расы? То есть сверхлюдьми-модификантами станут только китайцы?

– Да, герр…

– Капитан Грайс.

– Ах да конечно, - Ли кивнул Анжеле. - Сходство очевидно. Вы почти угадали, герр Грайс.

– Почти?

– Да - почти. Модификантами могут стать исключительно люди желтой расы, однако нельзя сказать, что это будут только китайцы, ведь еще не все азиатские народы растворились в китайском большинстве. Пока довольно стойко держатся корейцы и японцы, но культурное и территориальное позиционирование от ханьжэнь их не спасет. Генетически они вполне доступны модификации, а значит, рано или поздно ей подвергнутся. Из чего следует, что на Земле и в колониях в скором времени останется только два варианта одного вида людей - ночные и дневные модификанты. Остальным, белым и черным «обычным» людям, будет практически невозможно с ними конкурировать.

– Я не понимаю, чем вам насолили белые и черные?

– Нам? - Профессор Ли взглянул на Вальтера немного укоризненно. - Не нам, герр Грайс, а разработчикам программы генетической модификации. Я принадлежу к «избранной» расе, но не разделяю убеждений шанхайских заговорщиков.

– И все-таки считаете себя избранным, - уцепился Грайс.

– Мне следовало обозначить кавычки жестом? - Ли вздохнул. - История знает немало «избранных» народов. Ни один не получил, чего хотел. Более того, все оставались ни с чем в течение жизни одного-двух поколений. Больше всего я боюсь именно этого.

– Поэтому вы спрятались на Форпосте? - спросила Анжела.

– Да, коллега. - Профессор указал на маленькие чашечки с зеленым чаем. - Угощайтесь, господа, это новый сорт. Никаких генетических хитростей, чистейший продукт.

– колониальные продукты, - засомневался Вальтер. - Говорят, они не могут не быть трансгенными. Ведь раньше на Форпосте чай не рос, чтобы вывести более-менее приличный местный сорт, вы должны были трудиться над ним лет сорок или применить ускорители роста.

– Или привезти его с собой, - закончил профессор. - Я ведь не говорил, что это местный сорт, я сказал - новый. Мой племянник выращивает его на своей плантации в провинции Юньнань. Я привез небольшую партию и сдал товар в несколько лавок. В эмиграции надо на что-то жить.

– И все-таки почему? - вернулся к теме Грайс. - Почему модификация доступна лишь одной расе?

– Вальтер, не форсируй, дай осмыслить то, что мы уже знаем. - Алекс пригубил чай. - Очень вкусно, профессор. Смею утверждать как большой любитель чая.

– Большой любитель - это почти профессионал. - Ли вежливо улыбнулся. - Но вы напрасно осаживаете офицера Грайса, он, как капитан полиции, имеет право знать все. Вот только, боюсь, у меня нет ответа на ваш вопрос, Лерр Вальтер.

– У меня есть, - самоуверенно заявил Джейсон. - Все очень просто. Заговорщики - китайцы и желают видеть желтую расу единственной расой на Земле и колониях.

Алекс и Грайс переглянулись, Анжела спрятала усмешку, Вакидзаси остался невозмутимым, как и на протяжении всей исповеди профессора.

– Что? - Чу обвел товарищей недоумевающим взглядом. - Что не так?

– Все не так, - снисходительно ответил Грайс.

– А когда тебя устраивали мои слова? Ты вечно недоволен!

– Сейчас речь не об этом, Джейсон, - вмешалась Анжела. - Вальтер имел в виду, что все не так просто, как кажется.

– Я имел в виду то, что сказал, - возразил Грайс.

– Угомонись! - Анжела строго взглянула на брата. - Модификация, с одной стороны, полезна, но с другой - это пока несовершенный процесс, Джейсон. Одно только сокращение продолжительности жизни «ночных» модификантов в три раза уже наводит на мысль, что заговорщики не очень-то дорожат «избранными». Они собираются лишь воспользоваться ими как расходным материалом, а затем списать.

– Списать? А кого прописать на их место?

– Как и сказал профессор - ксеноидов.

– А успеют? - Джейсон задумался. - Слишком далекие перспективы. Но даже если ШНЦ наштампует этих «ксенонов» досрочно, это не противоречит моей версии. У них будет желтая кожа и раскосые глаза.

– Или бурая шерсть и глаза по блюдцу, как в сказках Андерсена, - возразил Вальтер. - Вряд ли они вообще будут похожи на людей.

– Ты перебил! - Чу поднял руку. - А командовать ими будут нормальные люди. Кучка толстых мандаринов из Шанхая с самыми обычными человеческими способностями.

– Модификанты не машины, - вмешался Воротов. - Их нельзя запрограммировать на верность слабым хозяевам. Потеряв человеческий облик, они вовсе выйдут из-под контроля и начнут подчиняться сильнейшему из себе подобных. Нормальная логика выживания. Обманутые добровольцы-модификанты этого пока не понимают, но сами заговорщики отлично видят перспективу. И все-таки они уверенно держат курс на рифы. Почему?

– Тогда не знаю. - Джейсон развел руками.

– Вот и мы не знаем. И хотим понять. Профессор, у вас есть предположения?

– Я не думал об этом, коллега.

– Сомневаюсь, - сказал Алекс. - Если бы вы не думали об этом, то жили бы сейчас в родном Хайкоу, на Земле.

– Сомневаться - ваше право, офицер, но я говорю искренне. Мне было достаточно страха перед перспективой невольно стать модификантом. На Форпосте, как видите, мне это не грозит. Придется вам разбираться самим.

– Командир, разрешите… - сказал Грайс и обернулся к сестре. - Ангела, ты знала обо всем этом?

– О модификантах? Знала половину, не больше. Все о модификантах знало только руководство корпорации «Манитек», а конкретно - Ганс Штейнбок. Мне он рассказал только то, что было официально изложено в конкурсной заявке ШНЦ. О «генетической модификации», о коррекции нервной системы и физических параметров. Во все остальное он посвящал только тех, кто работал во внутреннем блоке. После перевода проекта на частное финансирование я стала руководителем «белой» команды, занималась легальными исследованиями. Прозревать я начала совсем недавно, после появления у нас в лаборатории человека с Дао, который знал некоторые детали Шанхайского проекта… те, о которых говорили тот ученый и агент земной разведки на Дао. Человек случайно услышал их разговор, и «драконы» едва не затравили его, как зайца.

– Занятное совпадение, - сказал Ли.

– Но твой Ганс давно знал все подробности Шанхайского проекта, - констатировал Вальтер. - Откуда, если заговорщики, не считая того уникума-ученого, даже на самом низшем уровне практически неподкупны, не поддаются шантажу, не реагируют на специальные химические методы допроса и не ломаются под пытками?

– Какие интересные детали! - заинтересовался Чу. - А можно подробнее и под запись? Кто пытал, кого и когда? Даты, имена, адреса.

– Обойдешься, - вставая, сказал Алекс. - Думаю, в случае с Гансом Штейнбоком все обстоит действительно так, как любит Джейсон, - просто. Доктор получил сведения о модификантах от самих китайцев. Либо купил, либо украл. В отличие от государственных шпионов, частные не имеют лимита средств на подкуп агентуры и не связаны клятвой соблюдать закон. Но хочу вернуть вас, граждане, к нашим баранам. Как распорядился крадеными данными Штейнбок, вопрос десятый. Сейчас главное - разобраться с шанхайским вопросом.

– Боюсь, придется разбираться в комплексе, - неуверенно сказала Анжела.

– Вот как? - Алекс поднял на нее испытующий взгляд. - Почему?

– Потому что Штейнбок добился определенных успехов. - Анжела перевела виноватый взгляд на Грайса. - Я не говорила даже тебе, Вальтер, потому что боялась. Не знаю точно, что Ганс делал с пленными модификантами, но… Ведь нашей первой темой была разработка универсальных машин-первопроходцев для работы в условиях враждебной среды. Думаю, Ганс попытался каким-то образом совместить наши разработки с Шанхайским проектом.

– Киборгов решил наделать? - Чу насмешливо взглянул на Анжелу. - Вы серьезно?

– Да. - Анжела ответила Джейсону странным долгим взглядом. - Для конспирации он оставил этому проекту старое название - по фамилии главного конструктора машин-первопроходцев - «Хартманн».

– Вот так поворот, - озадачился Алекс. - И насколько велики оказались в реальности успехи Штейнбока? Помнится, проект Европейской Академии с этими «первопроходцами» прикрыли в связи с отсутствием результатов, не так ли?

– Формулировка была «в связи с бесперспективностью», - исправил профессор Ли. - Заявление подал сам Штейнбок, в то время - главный администратор проекта.

– Но это была уловка, чтобы перевести лабораторию на полулегальное положение, так, Анжела?

– Да. На самом деле машины были почти готовы. Но им не хватало интуиции, воображения, ассоциативного мышления. В общем, человеческого разума. Ведь для исследования новых миров в первую очередь требуется мыслить нестандартно, а уж потом решать триллион задач в секунду.

– И «доктор Зло» решил воплотить в жизнь старинную мечту военных ученых о киборгах. - Алекс усмехнулся. - Но почему модификанты? Почему не обычные люди? Потому что они видят в темноте?

– А еще потому что они выдерживают трехкратные психоэмоциональные перегрузки, обладают большой силой, хорошей реакцией и, главное, их тела способны быстро регенерировать. В теле модификанта «Хартманн» окончательно «приживается» за пять-шесть суток. А ведь речь идет не только о вживлении в черепную коробку микрочипа. Человека, то есть модификанта, почти «потрошат» и «насаживают» на новый усиленный скелет. Представляете, какой кошмар?! Нормальные люди не могут выжить после такого. Даже из модификантов наверняка выживает не больше половины. Именно это заставило меня плюнуть на страх и убежать от Ганса.

– Совсем плохо дело. И много таких киборгов у Штейнбока?

– Не знаю. - Анжела виновато улыбнулась. - Все это я только слышала от персонала «внутренних» лабораторий, увидеть мне ничего не удалось.

– Один есть точно, - негромко сказал Вакидзаси.

– Да, наверное, - не совсем поняв, на что намекает японец, Воротов кивнул. - Но все-таки сейчас важнее понять другое - что делать с «откровением» профессора Ли?

– Это бомба, - заметил Джейсон.

– Еще какая, - согласился Воротов. - Что дальше?

– Два варианта. - Чу придал лицу глубокомысленное выражение. - Или взрываем, или нет. Я бы взорвал.

– Вальтер, Анжела, есть мнения?

– Я «за», хотя это будет стоить нам с тобой карьеры, - сказал Грайс. - Ангела, думаю, не возражает. Она уже на улице, и терять ей нечего.

– Вакидзаси?

– Нам позволяют делать то, что кажется единственно верным. Это обман, но лучше сделать.

– Опять вы заговорили стихами, офицер. - Алекс поморщился. - Поконкретнее нельзя?

– Если мы нашли эту бомбу, значит, должны ее взорвать, - вмешался Вальтер. - Какой тут обман, Вакидзаси? О чем ты говоришь?

– Это очевидно. - Вакидзаси скосил глаза на полицейского. - Бомба взорвется независимо от наших усилий. Пришло время. Профессор Ли знает, о чем я говорю.

– Вы ошибаетесь, коллега, я всего лишь бывший эксперт…

– И Анжела знает, - перебил его Вакидзаси. - И тот, кто за нами следит, тоже знает. Не сделаем мы, сделает он. Лучше - мы.