Капитану корабля марсианских разведчиков происходящее казалось страшным сном. Корабли вражеской армады выходили в обычное пространство всего из нескольких десятков внутривременных червоточин, и теоретически их можно было остановить у мест проникновения. Боевых единиц у союзных войск для этого хватило бы с избытком, но испытанный шок не позволял им не только двигаться, но и соображать. Крейсеры титанов выходили один за другим, мгновенно выстраиваясь в наступательный порядок и захватывая в прицел мощнейших лучевых батарей любые объекты искусственного происхождения, которыми по большей части и являлись корабли повстанцев. Под конец эффектного появления Воинов в сознании марсианина промелькнула искра надежды, последними из каналов выходили крейсеры устаревшей конструкции «Т-570» и несколько линкоров «Т-702», однако искра эта очень быстро угасла. Древние корабли не собирались атаковать титанов с тыла. Крейсеры заняли свои места в грозном строю и прицелились в правофланговую группу союзников, а линкоры встали в одну линию с новейшими громадинами своего класса. В армаде оказалось около трех сотен кораблей, и все они были максимально опасными противниками. В бою против такой невероятной силы надеяться было не на что. У марсиан и колонистов практически не оставалось выбора. Конечно, они могли броситься в бесполезную атаку. Наверное, при этом союзники даже повредили бы пару кораблей противника, но, несомненно, сами погибли бы до последнего бойца. Титанам неведомо было снисхождение. Идея бежать и попытаться «уйти на дно» в самых укромных уголках своих планет также не имела перспективы. Воины имели гораздо больший, чем у простых смертных, запас времени. Рано или поздно они нашли бы всех бунтовщиков. В принципиальных вопросах Воины соблюдали все мыслимые формальности. Преступление против государства в их понятии было худшим из преступлений, и наказание за него предусматривалось жестокое, а главное – неотвратимое.

Марсианский разведчик взглянул на линию оказавшихся перед непростым выбором союзников и понял, что война проиграна. Если никто до сих пор не осмелился выстроить свои подразделения для встречного боя, значит, это не может произойти и в дальнейшем. Словно в подтверждение его догадки, роксанианская эскадра провалила свой фланг, отходя на тяге тормозных двигателей под прикрытие Титана, а флотилия Ганимеда в полном составе легла в дрейф и включила на всех кораблях аварийные маяки. Так в космофлоте было принято подавать сигнал о сдаче в плен. Мелкие подразделения прочих союзников разорвали строй и осторожно, словно нехотя, потянулись к ближайшему гиперпорталу. Уйти им не дал всего один крейсер. Он мгновенно стартовал в том же направлении и, угрожающе маневрируя, перекрыл своей тушей зону разгона для прыжка. Марсианские корабли продолжали сохранять подвижный боевой порядок, но приказа об атаке им по-прежнему не поступало. Словно желая развеять оставшиеся у марсиан сомнения, один из линкоров диктаторской армады, каким-то загадочным образом вычислив флагмана среди массы однотипных кораблей противника, дал мощный залп. От адмиральского корабля осталась лишь пыль, и марсиане тут же последовали примеру бойцов с Ганимеда.

– Ломиться некуда, – заявил один из членов экипажа корабля-разведчика.

– Верно, – согласился капитан. – Если не будем сопротивляться, отделаемся легким испугом и потерей памяти до социально приемлемого уровня.

– Но мы же только выполняли приказы! – возмутился старший помощник. – Правительство поменялось, но мы-то люди казенные, нам не положено разбираться, хорош его новый председатель или нет. Жалованье получаем, звания тоже, подчиняемся приказам непосредственного начальства. Дисциплина!

– Таким бредом ты можешь успокаивать самого себя, – ответил ему капитан. – Воины всю эту чушь слушать не станут. Мы давали присягу Диктатору, а не правительству или непосредственному начальству. Присягу мы нарушили. Так что готовьтесь, товарищи разведчики. Через сутки все мы снова станем образцовыми гражданами Диктатуры, правда, с пожизненным поражением в некоторых правах.

Капитан заглушил основные и маневровые двигатели, обесточил орудийные башни и включил аварийный сигнал. Прочие марсианские корабли сделали то же самое. Марс был обречен. Бог войны сдавался…

– Командир, титаны вызывают все корабли, – доложил старпом. – Будем отвечать?

– А что нам остается? – Капитан кивнул: – Выходите на связь…

Голос читавшего ультиматум Воина был полон торжествующих интонаций и уверенности в собственной силе. Он понимал, что у противника такое обращение вызовет громкий зубовный скрежет, но щадить самолюбие проигравших не собирался. Его речь транслировалась по всем каналам, как тактическим, так и общественным, а потому её слышали не только солдаты повстанческой армии, но и все граждане Титана. А ещё Земли, Марса и большинства колоний, имеющих в своем распоряжении гиперсвязь. Такой гигантский масштаб освещения автоматически делал событие историческим. Ну, а Воина, соответственно, легендарным при жизни.

– Внимание всем кораблям и десантным подразделениям незаконных боевых формирований! С вами говорит ведущий Воин армады Титана Туркин. Приказываю вам сложить оружие и организованно выйти в следующие концентрационные пункты: для кораблей – дальняя орбита, выносной модуль станции «Кронос-1» – маяк службы раннего обнаружения внепространственных объектов. Для десантных подразделений в южных секторах – главные площади участков двадцать три, сорок четыре, девяносто два, девяносто семь…

Слушая, как Воин перечисляет зоны, командир разведчиков развернул перед собой объемную карту Титана. Почти все названные Туркиным участки были серьезно повреждены, и в большинстве из них сохранялся опасный радиационный фон. Приказ собраться именно в этих секторах можно было расценивать как первый этап наказания. Маяк раннего обнаружения был тоже не лучшим местом на орбите. Он потому и являлся выносным, что вблизи от его гиперрадаров не могли жить даже бактерии. Излучение мощных лока-торных установок проникало сквозь любую корабельную броню. В данный момент радары были отключены, но ничто не мешало титанам их активировать.

– Нас загоняют в угол, – негромко произнес старпом. – Воины словно играют запятой в знаменитой фразе «Казнить нельзя помиловать».

– Курс на маяк, – приказал капитан. – Не будем вводить их в искушение.

– …при условии, что явятся на сборные пункты добровольно, – закончил очередную фразу Воин. – Все, кто попытается уклониться от профилактического сканирования и личностной коррекции, будут уничтожены физически. Это относится как к людям, так и к титанам…

– Однако не все так просто, – заметил старпом. – Похоже, что орден решил установить новый мировой порядок. Раньше требования к людям никогда не распространялись на титанов.

– На данную минуту титанами в прежнем виде можно считать только Воинов армады, – сказал капитан. – И потом, у ордена есть все основания не доверять простым титанам, ведь точку в войне поставили именно они.

– Как оказалось, это была не точка, – возразил помощник.

– Диктатор объявил о своей отставке, – продолжил рассуждения командир. – Вряд ли орден признает его право вернуться на трон. Ведь формально в момент отставки правитель был на свободе, а не в плену, и, следовательно, сделал это добровольно. Такой шанс Громов не упустит никогда в жизни. Ведь слово «титан» теперь стало синонимом слова «Воин»…

Башня Дракона считалась наиболее престижным местом отдыха именитых титанов. С неё открывался прекрасный вид на первый уровень Дворца и прилегающие к нему кварталы. Разбитый на смотровой площадке сад создавал ощущение умиротворенности и покоя, хотя картина лежащих внизу разрушений была не самой приятной. Собравшиеся на площадке Воины были вынуждены говорить вслух, но это не влияло на уровень их настроения. Кризис разрешился, и вкус победы перебивал любую горечь от потерь или последствий биовойны.

– Вы успели вовремя, – обращаясь к Туркину, одобрительно проскрипел Аврелий. – Еще немного, и нас избрали бы почетными козлами отпущения.

– Ничего бы они вам не сделали, – возразил Алексей. – Почтение к титанам у людей в крови, а постигшая вас трансформация сделала их весьма снисходительными. Они бы жалели вас и опекали до конца жизни.

– Ничего позорнее я себе даже не представляю, – Громов покачал головой. – Воин, вызывающий жалость у плебеев! Кошмар!

– Теперь все будет как прежде, – Туркин усмехнулся. – Даже лучше. Ученые говорят, что не в состоянии разблокировать искусственные гены. Васильев предусмотрительно уничтожил все файлы по этой теме. Так что Воины теперь единственные титаны во всей системе. Это открывает перед нами широкие перспективы. По крайней мере, таким образом мы избавляемся от Диктатора.

– Не спеши, – Аврелий нахмурился. – Диктатора не так-то просто отодвинуть в сторону. Он слишком много знает.

– Он отрекся, разве не так? – напомнил Алексей. – Ему придется пойти на наши условия.

– На какие? – Громов скривился. – Лично я не ставил ему никаких условий.

– Так поставьте, – предложил Туркин. – Или вы намерены восстановить его власть и снова терпеть оскорбления?

– Я же говорю, в этом деле есть множество нюансов, – ответил Аврелий. – Одним взмахом этот узел не разрубить. Придется изрядно поманеврировать.

– Ну, хотя бы моя реабилитация не вызовет особых возражений с его стороны?

– Вопрос решенный, – уверенно заявил Громов. – Если не ты, кто же тогда настоящий герой? Как, кстати, ты умудрился раздобыть столько тоннельных установок?

– Сначала была всего одна, – ответил Алексей. – С её помощью я вышел в безвременье тройной аномалии, где и обнаружил армаду, а также несколько зависших там ещё с прошлой войны кораблей вашего, Аврелий Маркович, старого флота…

– Жаль, что мне не удалось с ними повстречаться, – вставил реплику Громов.

– Безвременье не отпускает своих солдат в слишком продолжительные увольнения, – пояснил Туркин. – Ваши бывшие соратники, так же, как и олимпийцы Зевса, вышли в наш мир лишь на короткое время, чтобы помочь своим потомкам восстановить справедливость. В момент, когда тоннельные установки были отключены, их унесло противотоком обратно в темницу вечной жизни-смерти… Впрочем, если желаете, мы можем их навестить, ведь все внутривременные каналы теперь в нашем распоряжении.

– Уволь, – Аврелий отрицательно покачал головой. – Мне и здесь хорошо. Но мы отвлеклись. Что там было дальше?

– А дальше все было просто. Инженеры армады разобрали установку по винтикам и, не спеша, изготовили три десятка её дубликатов. Времени в безвременье, сами понимаете, для этого было предостаточно…

В этот момент к собеседникам приблизился Ямата, и Туркин, прервав рассказ, вопросительно взглянул на Георгия.

– Ребята просто обалдели, когда увидели, во что превратился Титан, – сообщил Ямата. – Теперь их не остановить, как горный обвал. Они загнали в атмосферу почти сотню крейсеров и устроили избирательную дезактивацию в наиболее загрязненных радиоактивностью районах, ещё полсотни кораблей фильтруют воздух, очищая его от вируса-блокиратора. Скоро вы сможете отключить силовые поля, не рискуя при этом превратиться в таких же полутитанов, как мы. А на поверхности полным ходом идут зачистки. Через «ластик» бунтовщики движутся сплошным потоком. Правда, для многих взрослых это чистая формальность. Они и так не помнят, что с ними происходило в период эпидемии. Зато дети прекрасно понимают, за что их наказывают. Некоторые даже сопротивляются, но их телепатические возможности теперь на нуле, а физические и того меньше. После «ластика» они направляются в воспитательно-трудовые лагеря, на десятый уровень, под присмотр внутренней армии и контрразведки. Кстати, в целом этим важным вопросом занимается инспектор Попов. В связи с чем я хотел спросить: Аврелий Маркович, у вас не нашлось более подходящей кандидатуры?

– Кто, кроме Попова, согласится на такую неприятную работу? – ответил Громов. – Я не знаю других настолько профессиональных сволочей. Разве что наш бывший правитель, но его участие потребуется мне в других делах.

Иван тоже в лагере? – через силу спросил Туркин.

– Он там, как и раньше, самый главный, – ответил Ямата. – Уж не знаю, из каких соображений, но Попов назначил его старшим инспектором всех детских лагерей.

– Странный подход, – заметил Алексей. – А если он возьмется за старое?

– Уже нет, – возразил Георгий. – Васильев сказал, что в титанах, подвергшихся блокировке, устранена причина агрессивности, да и талантов у них поубавилось. Так что теперь это почти обычные дети, ну, разве что умные не по годам. Их жизненные приоритеты и стремления вполне вписываются в общепринятые рамки. Учеба, карьера, семья… Все как у нормальных людей.

– Кстати, а что там с Васильевым? Его случайно не казнили за саботаж? – спохватился Громов.

– Пока нет, – ответил Георгий, – но, в принципе, нет проблем…

– Вы смотрите, его не трогайте, – предупредил Аврелий. – Он нам очень скоро пригодится вновь. Ведь блокировку рано или поздно надо будет снимать.

– Но ведь он уничтожил все файлы, – напомнил Ямата. – Какой от него теперь прок?

– Есть у нашего заумного доктора один секретный прибор, – хитро улыбаясь, ответил Громов. – Мы из Витюши при помощи его же аппаратуры все тайны вытянем.

– Вы меня извините, – вмешался в беседу стоявший все время неподалеку Купавин, – но если речь идет о приборе для проникновения в глубины памяти, то его Васильев уничтожил вместе с файлами.

– Это здесь, на Титане, – сказал Громов, – а на Земле? Вот Алексея пресловутый доктор точно на такой же машинке катал в воспоминания о сопливом детстве.

– Наша разведка уже обследовала земной Олимп, – невесело сообщил Георгий. – Если в его недрах и было что-то вроде базы, теперь это недоказуемо. По данным разведки, там ничего нет. Воины облазили гору вдоль и поперек, но не нашли даже намека на убежище.

– Потому что оно не имеет обычного входа, – заявил Туркин. – Я же тебе рассказывал – попасть в него можно только через портал.

– Ребята проверили недра горы новейшими горнорудными сканерами, – ответил ему Ямата. – Возможно, база там была, но её либо взорвали, либо залили под завязку бетоном. Кроме естественных, вполне доступных даже туристам, других пещер и полостей внутри Олимпа нет.

Туркин растерянно замолчал, а Георгий чуть виновато пожал плечами. Что и говорить, новость была не из лучших. Кроме того, что титаны упускали шанс добыть из памяти Васильева нужные сведения, ещё и ставились под сомнение слова Алексея. Ведь теперь он не мог доказать, что целую неделю просидел в плену, а не где-нибудь в семизвездочном отеле на Лазурном Берегу.

– Ерунда! – косвенно поддерживая Туркина, высказался Аврелий. – Васильев ещё тот жук! Я не верю, что он так просто уничтожил все экземпляры своего приборчика. Если он не одумается, мы не станем его даже пытать. Мы просто сотрем ему память и отпустим с миром, а сами посмотрим, куда он пойдет.

– Со стертой памятью? – Туркин покачал головой. – Максимум – в свое официальное жилище. Проще будет накачать его препаратами и допросить.

– Не забывай, что он не простой человек, – напомнил Громов, – и не простой-титан. Даже без помощи искусственных генов он остается существом высшего порядка. Вот на тебя «правдосказ» действует?

– Нет, – признал Алексей.

– И на него – нет, – резюмировал Громов. – Потому что метаболизм в наших телах программируется обычными, только когда-то давно, в предыдущих поколениях, измененными генами. Их васильевская «отрава» не заблокировала. Так что поступим, как я уже сказал, символически: сотрем ему пару фрагментов из юности и отпустим, как бы за особые заслуги, под какое-нибудь эфемерное наблюдение, например, осиротевшего фантома. Есть у нас такие?

– Есть, – внес в обсуждение свою лепту только что присоединившийся к Воинам Семенов. – Я как раз из центрального архива. Там мало что уцелело, но программы нескольких фантомов спасти удалось. Одного, вернее его оригинал, я неплохо знал. Хотя и «спрут», но парень был надежный. Федя Зарубин.

– Вот его и назначим к Васильеву «тенью», – заключил Аврелий. – Никуда этот эскулап не денется, обязательно приведет нас к запасной машине… За работу, голуби мои! А я пойду проведаю нашего солнцеподобного Диктатора. Объясню ему, в какой заднице он оказался…

Вопреки ожиданиям Громова, Диктатор не грустил, сидя в каком-нибудь укромном уголке Дворца, а вполне весело проводил время в компании придворных дам и вельмож. Поведение экс-правителя несколько озадачило Аврелия, но на лице Воина это не отразилось. Пройдя в комнату для чаепитий, он расположился в самом удобном из кресел и подал непонятный гражданским лицам знак пятерым сопровождавшим его Воинам. Те бесцеремонно вытолкали придворных за дверь и расположились у входа в комнату и по её углам. Кроме Воинов и Диктатора, в помещении остался лишь прибывший за минуту до Громова с докладом инспектор Попов.

– Все рапорты следует подавать в Совет, – строго глядя на сыщика, заявил Аврелий.

– «Омега» подчиняется непосредственно Диктатору, – вежливым тоном возразил Попов.

– Диктатор отрекся от власти, – напомнил Громов. – Или вы случайно попали под «ластик» и забыли об этом факте?

– Это был вынужденный тактический ход, – нервно вмешался в их пикировку сам Диктатор. – Я дезавуировал свое заявление.

– Поздно, – Аврелий изобразил на морщинистом лице сожаление. – Да и не вправе простой человек управлять титанами. Это противоречит первому пункту положения о Диктатуре.

– Разблокировка генов – вопрос ближайшего будущего, – повышая голос, возразил бывший правитель. – Вам не удастся устроить переворот, Воин Громов!

– Да? – Аврелий усмехнулся. – И кто мне помешает?

– Верные присяге Воины! – Диктатор с надеждой взглянул на эскорт Громова.

На лицах Воинов не отразилось никаких эмоций. Было очевидно, что они всецело доверяют своему шефу.

– Присягу мы давали Диктатору-титану, сильному и решительному, – устало проговорил Аврелий. – А вы в одночасье стали не только простым человеком, но и объявили о добровольном отречении. В такой ситуации у Воинов остается один командный орган – Совет. Председатель которого, заметьте, ни от чего не отрекался.

– Смею вам напомнить, Аврелий Маркович, о генетических картах, – негромко произнес Попов.

– А я о них помню, – спокойно ответил Громов. – Потому до сих пор и не вышвырнул вас из Дворца. Более того, ты, Попов, занял должность генерального инспектора всех исправительных лагерей. Чего же ты тявкаешь на нового хозяина, скотина неблагодарная?

– Виноват, – инспектор покорно опустил глаза и сделал пару шагов назад, таким образом оставляя Диктатора практически наедине с Громовым.

– Вот так, – одобрил его реакцию Аврелий. – Ну а теперь ты, Володя, скажи свое веское слово. Что выберешь – почетную пенсию или символическую должность в Совете?

– Мою отставку должен подтвердить Совет, – упрямо хватаясь за последнюю соломинку, заявил Диктатор.

– Совет – это я, – начиная терять терпение, ответил Громов. – Еще возражения?

– Должность заместителя председателя Совета, – выдавил из себя правитель, – по общегражданским и экономическим вопросам…

– По рукам, – согласился Аврелий. – И не вздумай затеять какую-нибудь тайную возню. Вмиг расшифрую и поставлю к стенке! Все летавшие с армадой «спруты» в моем лагере, а «Омега» твоя теперь – просто обойма доисторических холостых патронов: пороху хватит на целый фейерверк, а пуль нет…

Мирной и достаточно спокойной передачей власти Аврелий Громов был вполне удовлетворен. Громкие скандалы и напряженные дебаты были ему уже давно не по душе. Сказывался возраст. Он получил то, о чем мечтал всю свою долгую жизнь, а значит, можно было и отдохнуть. Старый Воин окинул взглядом комнату и удовлетворенно причмокнул.

– Все свободны, – заявил он после недолгой паузы. – Теперь здесь будет зал для размышлений и совещаний.

Повинуясь воле нового хозяина Солнечной системы, Воины отдали честь и вышли за дверь. Бывший Диктатор удалился с гордо поднятой головой, как, впрочем, и положено члену Совета. Уходить не спешил только Попов. Оценив проницательность генерального инспектора, Громов усмехнулся и кивнул:

– Соображаешь, сыщик…

– Главное достоинство «Омеги» заключается не в таланте внушения, – ответил Попов. – Вы же хотели дать мне особое поручение?

– Именно так, – подтвердил Громов. – Касается оно всех моих родственничков…

– Личность Васильева мы можем стереть прямо сейчас, – предложил сыщик.

– Нет, доктором займется контрразведка ордена, – возразил Аврелий. – Воины разберутся с ним после того, как выведают у него методику разблокировки. Ты должен проследить за тем, чтобы исчезли Иван и Туркин…

– Мне казалось, что вы относитесь к Алексею Борисовичу немного лучше, – заметил Попов.

– Придержи свой сарказм для подчиненных, – резко оборвал его Громов. – Я должен быть чист, как горный родник! Никаких сомнительных родственных связей у председателя Совета быть не может. Понимаешь, о чем я? Справишься с заданием – назначу на любую должность, по желанию. Кроме своей собственной. Есть ещё вопросы?

– Никак нет, – кланяясь, ответил Попов. – С Иваном я разберусь без проблем, а вот Туркина вам придется отправить куда-нибудь в опасную дальнюю разведку или на невыполнимое задание. Устроить ему несчастный случай прямо на Титане не выйдет. Слишком много вокруг свидетелей. Ведь он теперь постоянно в центре внимания.

– Договорились, – согласился Аврелий. – И, кстати, прикрепи надежного человека к Диктатору. Чтобы следил за каждым его шагом и вздохом.

– Само собой, – не по-военному ответил сыщик. Громов от такой формулировки поморщился/но делать сыщику замечание не стал. Он лишь махнул рукой, показывая, что генеральный инспектор свободен, и погрузился в размышления о благе нового государства…