Глава 18

Саша и Добрецов успели немного отвыкнуть от полноценной спутниковой картинки. Когда «Невод» послушно выдал им крупный кадр местонахождения Михайлова, они на секунду замерли. В таких подробностях крышу центрального офиса компании они не видели больше двух месяцев, с того дня, когда пытались схватить на ней Главного.

— Как я и предполагал. Он все время находился в офисе. — Барков осторожно потер постоянно ноющий после падения в шахту затылок. — Интересно, в подвале или в гараже?

— Нет, — сказал Добрецов. — Думаю, он просто сидел в своем кабинете, под «внутренним» арестом. Сделай он шаг за порог, Н5А могли его убить. Тем же ему грозило сопротивление воле Главного. Мистер Блэк не всегда подменял нашего старика, разве что когда смещал меня с занимаемой должности. Позже в этом отпала необходимость. Михайлова заковали в костюмчик из «нанов» Н5А, готовых по приказу Главного раздавить старика в лепешку, и вернули на рабочее место.

Вот почему Блэк преспокойно отправился на Урал, а после гонялся за нами по Подмосковью.

— Да, все сходится, — согласился Саша. — Михайлов был на месте, и ни у кого не возникло никаких подозрений. Но как он мог такое допустить, почему не связался с нами? Он же в технике гений!

— Техника — не интриги. В политических и шпионских играх он абсолютный ноль.

— И всё-таки странно. — Барков поколдовал над компом, и на экране появился вид кабинета Михайлова. — Ну и где он?

— Теперь-то он свободен. — Добрецов пожал плечами. — Может находиться где угодно.

— Как это у вас получилось? — удивился Чашников.

— В Сети и «Неводе» я снова имею права инспектора с полным допуском к любым компьютерам, — ответил Саша. — А во внесетевой виртуальности я теперь вообще единственный самостоятельно мыслящий субъект. Во всяком случае, на первый взгляд.

— А тот… Зеркальный Ферзь? — заинтересовался Владислав. — Он исчез наконец или так и бродит по виртуальности безмолвным призраком?

— Вы попали в точку, Владислав Валерьевич. Логично было бы предположить, что вместе с Прототипом Блэка уничтожено и его отражение в виртуальности, но… «А Ферзь и ныне там».

— Странно.

— Более чем.

— А вот, кстати, и старик. — Владислав указал на экран. — Кажется, он до сих пор не верит в освобождение.

Михайлов вышел из ванной, прошел к письменному столу, сел за него и принялся перекладывать какие-то бумаги. Губы его шевелились, произнося короткие слова. Казалось, что он беззвучно ругается.

— Хорошо, — меняя кадр, сказал Барков. — Свидетель у нас все-таки есть.

— Теперь можно обойтись без скандала, — заметил Владислав.

— А если не получится? Оттого, что мы снова переиграли Главного неудачника всех времен и народов, общая ситуация не изменилась. Его инвесторы не испарились, а только стали беднее и злее. Великие бои нам еще предстоят: в судах, в Сети и на телефорумах. И победить будет гораздо сложнее, чем в стычке с наемниками. Нам потребуются надежные свидетели, бесспорные доказательства и весомые улики против заговорщиков.

— Улик будет хоть отбавляй, — пообещал Владислав, всматриваясь в новую картинку на экране. — О, знакомая местность!

— И люди, — согласился Саша. — Наша «кавалерия». Они прибыли за пять минут до старта. Это вы их вызвали?

— Оперативно, — хмыкнул Добрецов. — Да, когда начался обстрел, я связался с Николаем и дал координаты базы В КС. Но где он взял такое мощное подкрепление? Вы не могли бы ему позвонить?

— Уже. — Саша жестом предложил Добрецову поговорить с абонентом.

— На связи. — На экране появился Сотников. — А-а, космонавты, здравия желаю. Как вы там? Когда посадка?

— Нормально, посадка на следующем витке, — ответил Владислав. — Полетаем еще чуток. Слишком уж удобно отсюда входить в «Невод». Какие новости?

— Всё нормально. — Сотников что-то скомандовал «за кадр». На втором и третьем планах сновали бойцы армейского спецназа и маневрировали машины. Видимо, шла зачистка окрестностей базы. — Поначалу тут такой замес был, я думал, отходить придется. Что ни говори, а «гауссовки» — это тема. Но потом что-то у них не заладилось. Люди Бонда остались с голыми руками, их взял наш спецназ. Правда, брать их пришлось тоже почти голыми руками. Техника начала барахлить: то одно откажет, то другое. Преследовали на своих двоих, а они, как зайцы, врассыпную — и под кусты. Убегались, как савраски, пока всех выловили. Но задачу выполнили.

— Вижу, даже ты взмок. — Владислав усмехнулся. — Бонда взяли?

— А как же! Лично командовал, а брали его Евстратов и компания.

— В таком случае вряд ли ты командовал, Коля. Максимум — наблюдал.

— Вот любишь ты приземлять, Влад, преуменьшать заслуги подчиненных!

— А ты не преувеличивай. Он сказал, где прячется Главный?

— Он его и в глаза-то не видел никогда. Общался или по телефону, или через Блэка. Полчаса «дурака включал», делал круглые глаза и втирал нам, что Блэк и был Главным. Пришлось ему доходчиво объяснить, что к чему и почем. Раскололся в конце концов, рассказал все как на духу, но толку от этого никакого. В общем, вопрос с Главным пока открыт.

— Закроем со временем. Да, Александр?

— Постараемся.

— И Блэка мы не нашли, — нехотя добавил Сотников. — Его личная команда в один голос клянется, что он в шахте сгорел, когда вы стартовали, но им верить…

— Это правда, Коля, расслабься.

— А-а, ну тогда…

Сотников снова отвлекся, парой крепких выражений отправил какого-то милицейского полковника выполнять приказы Совбеза, полномочным представителем которого отставной генерал ФСБ якобы и является, а затем вернулся к разговору с орбитой.

— Достали эти тугодумы. Всё понять не могут, какого черта им приходится вязать своих вчерашних приятелей. Бродят, как потерянные, ни дела, ни работы.

— А ты наглец, — усмехнулся Влад. — Кто это тебя уполномочил действовать от имени Совета Безопасности?

— Председатель Совбеза и уполномочил. Лично позвонил и всю эту гвардию сосватал. Поскольку ты далековато забрался, он все на меня свалил. Сказал: «По вашей милости каша заварилась, вам и расхлебывать». Я не стал кокетничать. Правильно?

— Правильно, Коля. Хотя кашу они сами заварили, когда решили не вмешиваться и посмотреть, что у Главного выйдет. А мы просто крайними оказались.

— Ничего, опыт имеется, справимся. А у вас-то что кроме всемирной победы над врагом-невидимкой? Поговаривают, вы американскую станцию сбили. Не стыдно? — Николай Николаевич спрятал усмешку.

— Ничуть. — Владислав сохранил невозмутимое выражение лица. — Все элементы Системы перепрограммированы по образцу С4НП с последующим беспламенным самоуничтожением, а команде компьютерщиков из старой СБН и отделу «N» ФСБ мы сбросили данные по вирусам в Сети и способам их ликвидации. Конец фильма, Коля. Осталось взять под охрану и подготовить к уничтожению все лаборатории.

— Жалко имущества. Тут кругом и так все полыхает, МЧС с ног сбилось.

— Что поделать? — Добрецов взглянул на Сашу. — Александр настоял.

— Ну, ему-то виднее. — Николая снова отвлекли, и он не выдержал: — Влад, я пойду раздам слонов, а то без чуткого руководства тут никто и вздохнуть не может.

— Ступай, — разрешил Добрецов. — Да передай диспетчерам, чтобы готовились. Через полчаса идем на посадку.

Вместо озабоченной физиономии Николая Николаевича на экране появился новый вид сверху. Теперь это была посадочная полоса в километре от базы В КС. Было заметно, что после нейтрализации Системы на объекте не все в порядке, но, по большому счету, посадке челнока здесь ничто не мешало: вспомогательная техника дремала на местах штатной стоянки, системы принудительного торможения были исправны, а диспетчерская башня почти готова — персонал проводил последние приготовления и прогонял тесты по внезапно перезагрузившимся системам.

— В полчаса должны уложиться, — сделал вывод Барков.

— Напоминает известную кошачью проблему, — сказал Владислав Валерьевич. — Слезть с дерева гораздо труднее, чем на него взобраться. Надеюсь, посадка пройдет нормально.

— На случай непредвиденной ситуации у нас имеются С4НП. «Сокол» провел с ними небольшую работу, вроде инструктажа. Если челнок не развалится при заходе на посадку, все будет нормально.

— А после? — Владислав испытующе взглянул на Баркова.

— А после… — Саша встретился с ним взглядом. — После приземления оставшиеся вокруг нас С4НП уничтожат «Сокола» и тоже самоликвидируются.

— Вот как?!

— А вы чего ожидали? Вычищать следует все до конца. Иначе теряется смысл.

— Но ведь уничтожение «Сокола» — это огромный риск лично для вас, — не на шутку разволновался Добрецов. — «Сокол» инсталлировался слишком давно, он стал вашей неотъемлемой частью, без него вы погибнете!

— Это чистая теория, — возразил Барков. — На практике никто не проверял, что будет.

— В секретных экспериментах Сухопарова по инсталляции «Сокола» участвовало больше тысячи человек. И лишь один из них выжил, поскольку владел биокомпом меньше двух суток, то есть полной инсталляции не произошло. Я говорю о Тамаре Игоревне.

— Вы умолчали о двух случаях: Главного и Одиночки.

— У них были Прототипы, раз уж вы вспомнили. Насколько я понял, машины не такие мощные, как «Сокол», а потому и менее опасные в плане «синдрома отмены».

— Да, это так. Хотя многое зависит от здоровья носителя.

— Вот! От здоровья! Неужели вы не понимаете, что будет с вами?

— Понимаю.

— Понимаете? Вы уверены? Тысяча примеров против одного… хорошо, против трех. Но вы истощены и психически, и соматически. На что вы рассчитываете?!

— На удачу, Владислав Валерьевич. А если честно — ни на что. Выживу, не выживу — это все гадание на кофейной гуще. Одно я знаю точно, без гаданий: если сегодня уцелеет хотя бы один М-наноробот, завтра весь этот системный кошмар может повториться. Да, рано или поздно кто-то заново пройдет путь Штоколова и его коллег, но это случится не так скоро, и, надеюсь, у новых изобретателей не будет злого умысла.

— Не будет, если это случится под крышей «Невода» и при вашем участии.

— Исключено. «Сокол» сделал все, что мог. В дальнейшем он будет более опасен, чем полезен.

— Я понимаю и даже отчасти одобряю вашу позицию, Александр, но с другой стороны… это чистое самоубийство! Подумайте о семье, о сыне!

— Я подумал, — твердо сказал Саша. — «Карфаген будет разрушен». До последнего камня.

— Но в вашей жертве нет жестокой необходимости! Мы можем организовать хорошую охрану, спрятать вас на время, сменить вам документы. Зачем так радикально, Александр, зачем погибать, когда можно спокойно жить и радоваться жизни?!

— Жить? Вы же видите, в каком я состоянии. Вы называете это жизнью? — Саша горько усмехнулся. — Но даже если так. В конце концов, жизнь одного биокомпа против жизней десяти миллиардов полноценных людей — разумная ставка. Поймите главное, Владислав Валерьевич, как бы наш «Невод» ни контролировал исследовательские центры и лаборатории хайтек-компаний, от создания чего-то вроде новой Системы мы не застрахуемся. Но без последнего из «Соколов» никакой умник не сумеет объединить боевых нанороботов, если таковые будут вновь созданы, в армию и посягнуть на мировое господство.

— А если заново изобретут не только боевых «нанов», но и «Сокола»? Думаю, вам понятно, кто первым встанет в очередь на покупку обеих «новинок». Если, конечно, не будет до того пойман. Кто преградит путь новой угрозе?!

— Вы, Владислав Валерьевич, это ведь забота вашей службы. Следите за новинками, отслеживайте контакты представителей закрытых научных центров, создайте особый аналитический отдел, который будет заниматься исключительно изучением новостей со всемирного рынка нанотехнологий. Найдите, наконец, Главного — и новая угроза не возникнет. А я свою миссию выполнил. Если повезет, начну новую жизнь.

— Вы погибнете, сколько можно повторять?! Человек-биокомп либо живет с «Соколом» внутри, либо погибает!

— Значит, не повезет. Полковник, сколько у нас до посадки?

— Десять минут до начала маневра, — ответил пилот. — Ну и потом еще полчаса.

— Хорошо. Владислав Валерьевич, пока у нас есть немного времени, я изложу вам свои соображения насчет направления поисков Главного. Только обещайте выслушать меня до конца, даже если вам покажется, что все мои догадки и выводы — это полный бред.

— Постараюсь. — Владислав Валерьевич был крайне недоволен Сашиным решением, но к смене темы отнесся с пониманием. — Я вас слушаю.

— Все последнее время, начиная с поездки в Марсель, мне не давали покоя странные мелочи, из которых складывалось нечто вроде размытой картинки, вернее портрета. Сначала я думал, что мое подсознание собирает по пикселям фото Главного, но постепенно я пришел к выводу, что это не совсем его портрет.

— Что значит — «не совсем»?

— Я поясню, но сначала постарайтесь вдуматься в мои слова, проанализируйте факты, а также череду совпадений и событий. Что нам известно о Главном как человеке и о его мотивах? Лишь то, что он существует и желает завоевать весь мир. Между тем его никто никогда не видел, ни живьем, ни хотя бы на экране, а его мотив не блещет оригинальностью. Это факт номер один.

— Не вижу темы для анализа.

— Вот именно. Все настолько банально, что уцепиться просто не за что. Как же так? Ведь чтобы разработать и воплотить в жизнь такой масштабный проект, как Система, требуется богатая фантазия. Неужели она вся ушла на создание Монстра и ее не хватило на более оригинальную маскировку и привлекательный лозунг?

— Возможно и такое. Однако фантазию он проявлял не только в деле создания Системы. Его обширные связи с преступными синдикатами и государственными организациями, а также изобретательность в вопросах завоевания мира любыми средствами говорят о хорошо развитом воображении.

— Хорошо, но, заметьте, однобоко. Все его усилия имели конечной целью разрушение, и ни в одном случае, кроме Системы, не было попыток созидания.

— Но ведь Система была.

— Да, но вспомните ее главную задачу. Система, в конечном счете, создавалась как оружие, средство разрушения.

— Девяносто процентов человеческих изобретений в той или иной степени — оружие. От колеса до атомного реактора.

— Не спорю. Также не спорю, что Главный — гениальный организатор и менеджер. Просто он абсолютно, патологически холоден. Даже серийные убийцы допускают сентиментальные слабости, хотя бы в отношении себя любимого. Главный лишен и этих качеств.

— Намекаете на искусственное происхождение? Думаете, Главный — искусственный интеллект?

— Будь он таким, разве он не сумел бы сделать мистера Блэка чуточку умнее? Его фантомное детище стало неудачной пародией на человека по одной простой причине — у него не было собственного разума. С помощью «саркофага» Блэк получал сознание отданного на заклание человека, но не становился этим человеком, а только использовал его разум, как мы используем комп, в качестве инструмента. Нет, будь Главный искином, он не допустил бы таких ошибок.

И, кстати, ему бы вряд ли понадобился «Сокол». Главный — человек, но кто конкретно?

— Манилов говорил, что нам нужно зеркало. Мы не видим врага, поскольку он всегда у нас за спиной, куда бы мы ни повернулись.

— И генерал был прав. Главный почти всегда знал, чем мы дышим, где находимся и что задумали. Но мы его все-таки переиграли. Почему?

— Потому что более умны или удачливы.

— Нет. Потому что Главному тоже не удавалось полностью скрыть все свои планы и секреты.

— А, ну да, вы видите их через виртуальность.

— Ничего подобного. Виртуальность — это призрачное отражение, информационная тень фактических, материальных составляющих Техносферы. Мысли и планы людей в ней не отражаются.

— Неужели? — Владислав погрозил Саше пальцем. — А по-моему, вы лукавите, Александр. Как в таком случае вы объясните блестящий финал прошлого, июльского противостояния с Главным и Системой? Ведь именно в виртуальности вы раздобыли код деактивации Монстра. Разве не так?

— Вот об этом я и говорю, — оживился Саша. — Код мне передал Одиночка ровно за мгновение до виртуального взрыва, уничтожившего его Прототип, а также… Прототип Главного.

— То есть мысли вы все-таки не читали?

— Нет. Это был обмен самыми обычными радиосигналами между нашими биокомпами. Теперь понимаете, к чему я веду?

— Признаться, не совсем. Мысли вы не читаете, виртуальность отражает лишь материализованную информацию, но Главный все равно знает о наших секретах, а мы, случается, оказываемся в курсе его задумок. Кстати, я что-то не припомню, когда в последний раз получал информацию о замыслах Главного. Шпионский репортаж от мистера Фоули я не считаю. Я говорю о неких озарениях, посетивших вас или кого-то другого.

— Вы сами подвели себя к ответу на этот вопрос. Вспомните, насколько часто «озарениями» относительно планов Главного делился именно я?

— Э-э… не помню, может быть, раз или два?

— Ни разу, Владислав Валерьевич. Никакой мистики не было. Я мог сделать выводы, пересказать то, что разведал «Сокол», но все мои «озарения» укладывались в рамки объяснимого. А вот кто выдавал «озарения» на уровне чтения вражеских мыслей, так это…

— Одиночка? — вырвалось у Добрецова. — Но как это возможно? Он ведь тоже не телепат и не сказочный волшебник. Он Штоколов, материалист-микроэлектронщик. Уж не хотите ли вы сказать, что он…

Добрецов оборвал фразу и помотал головой.

— Вспомните про зеркало, Владислав Валерьевич. Что вы в нем увидите?

— Это полный бред, Александр! Извините, но это так!

— Вы обещали выслушать меня до конца и не называть мои выводы бредом. Получается, нарушили обещание. Но все равно извиняю. И еще раз прошу дослушать.

— Но от новых обещаний, прошу, увольте. — Владислав еще раз помотал головой и сложил руки на груди. — Слушаю.

— Итак, что вы увидите в зеркале?

— Себя и окружающих, — сердито буркнул Добрецов.

— А в каком виде?

— В трезвом, надеюсь.

— Я спросил не об этом. В зеркале вы сумеете прочитать то, что написано задом наперед, и наоборот, не разберете нормальный текст. Левое и правое в нем поменяются местами. Вот в чем был истинный смысл иносказания Манилова. Тот, второй, в зеркале может быть и похож на вас, но это не вы. Ваше отражение зеркально, для него все правое, доброе находится слева, а злое — справа.

— А вы себя хорошо чувствуете? — Владислав взглянул на Баркова с сожалением. — Я понимаю, переутомление, недосыпание…

— Получается, что Главный и есть Одиночка, вернее, его «мистер Хайд», его второе «я», — не обращая внимания на издевку, продолжил Саша. — Штоколов болен, причем давно и серьезно. Его болезнь зашла настолько далеко, что одна часть его расщепленного сознания уже не в силах ни контролировать, ни даже осознавать, что творит другая. В редкие минуты ремиссий Штоколов ненадолго возвращался в реальный мир, и живущие в нем личности Главного и Одиночки растворялись в сознании «прародителя», а значит, получали доступ к секретам друг друга. Когда же наступало очередное обострение, они снова расходились по окопам и начинали новый уровень своей виртуальной стратегической игры.

— Александр, прекратите, — потребовал Добрецов. — Возможно, вы долго над этим размышляли и убедили себя, что все сходится, но я вынужден вас огорчить: Штоколов не шизофреник. В отличие от вас, я общался с ним вживую. У него есть проблемы, но это следствие нервного истощения. Он ведь тоже обладал биокомпом и потерял его. Что бывает с людьми, потерявшими биокомп, мы уже говорили. Штоколову крупно повезло, что он вообще выжил. Стал бы Главный рисковать собой?!

— Не забывайте, для Главного никакого Штоколова не существует. А если и существует, то лишь как человек, известный в Сети под «ником» Одиночка.

— А если смотреть глазами Одиночки, тогда кто есть кто, по-вашему? Или он тоже не в курсе, что Штоколов все свободное от прозябания в заброшенной ракетной шахте время занимался разработкой мирового заговора?

— Не Штоколов — Главный. А где конкретно сидеть и плести мировые заговоры, в наше время не так уж важно. Сеть и есть весь наш мир. «Network!» — очень точно подмечено.

— И все-таки вы меня не убедили. Все эти ваши построения… это карточный домик. У вас нет ни одного доказательства, только предположения.

— Могу привести в качестве аргумента историю болезни Штоколова, — устало проговорил Саша. — Этого будет достаточно? Вы, Владислав Валерьевич, при всей своей обстоятельности тоже бываете поверхностны. Очень редко, но бываете. В июле, после всего, что для нас сделал Одиночка, вы безоговорочно поверили Штоколову на слово, а позже ни разу не удосужились поинтересоваться, что написано в истории и от какой все-таки болезни лечат нашего героя Одиночку в клинике. Вы были уверены, что лечат его от нервного истощения — последствия обладания Прототипом «Сокола». На самом деле диагноз был шизофрения и лечили его соответственно.

— Не может быть. — Владислав нервно потер ладони. — Как же так? Вы ничего не путаете?

— «Сокол» сделал копию нынешней истории болезни и поднял архивы. В них нашлись еще четыре тома. Штоколова уволили из шарашки при Министерстве обороны вовсе не потому, что решили окончательно перевести на нелегальное положение. Просто еще тогда Сухопарое понял, что имеет дело с шизоидным гением, и решил подстраховаться. Первым лечебным учреждением, поставившим диагноз, был военный психиатрический госпиталь. Думаю, Главный родился именно там. Кстати сказать, полковник Сухопарое недооценил Штоколова, за что и поплатился, сначала попав в команду заговорщиков, а затем получив пулю в лоб. Это был вовсе не «несчастный случай на вредном производстве» вследствие неуправляемости «черных» партнеров. Главный продумал месть Сухопарову до мельчайших деталей. Когда полковник сделал все, что от него требовалось, Главный припомнил ему увольнение и убрал руками наемников.

— Но ведь полковник увольнял Штоколова, а не Главного. Вы сами сказали, что Главный дистанцируется от Виктора и его виртуальной ипостаси.

— Значит, мотива Главный не осознавал. Просто помнил, что на Сухопарова у него имеется серьезный зуб. И на «Невод» он был обижен на уровне смутных воспоминаний. Ведь Михайлов отказал в покупке изобретения не Главному, а Штоколову. И на Сеть он за что-то обижался, наверняка по мелочи, но для шизофреника нет мелочей. И так далее, вплоть до обиды на весь мир. Вот вам и объяснение, почему у Главного нет лица, а также почему его цель выглядит настолько шаблонной. Для него важна не цель, а движение к ней. Он ищет что-то, ему самому непонятное, то, что можно найти лишь в движении и только обследуя максимальную площадь. Мы с вами знаем, что он ищет, но ему этого не узнать никогда.

— Или до тех пор, пока не вылечат Штоколова.

— Вы все-таки услышали меня? — Саша улыбнулся.

— Да, ваша теория имеет право на жизнь. Хотя не объясняет многих нюансов. Например, каким образом Одиночка и Главный сошлись в поединке, если не могли существовать вместе? И как сумел Одиночка уничтожить Прототип Главного?!

— Ничего он не уничтожал. Вернее, уничтожил, но не в поединке, а с помощью военной хитрости. Одиночка — светлая сторона расщепленной души Штоколова — сопротивлялся сколько мог, но он был по определению слабее энергичного и деятельного Главного. Выполнить основную задачу он мог, только уничтожив Прототип — один на двоих виртуальных героев: гения и злодея, Одиночку и Главного. Так он и поступил. А как технически ему это удалось… мне трудно представить, ведь у меня в голове нет второго «я», только «Сокол».

— Постойте, вы утверждаете, что Прототипов было сделано не три, а два?

— Нет, их было три, но использовано только два. Я понял это, когда увидел, что Зеркальный Ферзь до сих пор находится в виртуальности и по-прежнему сохраняет нейтралитет. Он и есть тот Прототип «Сокола», о котором говорил Одиночка: самый первый, очень сырой и потому не принятый когда-то к производству, а отложенный руководством «Невода» до лучших времен. Он до сих пор хранится там, где и раньше, — в сейфе у Михайлова. До него С4НП не доберутся, так что вы уж позаботьтесь, чтобы он был уничтожен. А Прототип Блэка был вторым, и я не видел его потому, что, став частью киборга, он выпал из виртуальности. Ведь Главный всеми силами старался оградить свое новое детище от моего влияния.

Владислав Валерьевич задумался на несколько долгих минут. Челнок за это время выполнил все предписанные программой орбитальные маневры, закрыл бронешторки и пошел на снижение.

— Идем на посадку, — предупредил пилот. — Пристегнулись?

Добрецов рассеянно проверил ремни и недоверчиво взглянул на Сашу.

— Я… должен убедиться. Это все очень серьезно. Если история болезни и капсула с третьим Прототипом существуют, я вам поверю, но пока…

— Пока возобновите поиск Штоколова, Владислав Валерьевич, это мой дружеский совет. А когда найдете его, упрячьте в клинику, откуда не так просто сбежать, как из Сербского.

До посадки больше никто не сказал ни слова…

…Барков потерял сознание в тот самый момент, когда открылся люк и на борт поднялась команда техников и врачей. Поскольку о возможном ухудшении самочувствия одного из членов экипажа «Земля» была предупреждена, медицинская бригада действовала оперативно и четко. Сашу уложили на носилки, вынесли и сразу погрузили в «реанимобиль», подъехавший прямо к горячему борту челнока. Чуть поодаль героев космоса поджидала почти вся боевая компания: Сотников, Евстратов, Климов и Тома, но Владислав Валерьевич к товарищам не подошел, он лишь махнул рукой озадаченному Николаю и тоже запрыгнул в «Скорую».

Через внесетевую виртуальность Барков слышал и видел все, что происходило, но не мог даже пошевелиться. Его тело и сознание существовали в параллельных реальностях, разделенных прозрачной стеной. И, честно говоря, у сознания не было никакого желания возвращаться в тесную, неуклюжую белковую оболочку.

Саша бесстрастно наблюдал за деловитой суетой медиков, пробующих вывести пациента из состояния клинической смерти, за нервничающим Добрецовым и за недоуменно шепчущимися неподалеку от остывающего челнока друзьями.

Он наблюдал за подернутым дымом пожаров Подмосковьем и парализованной сбоями в электроснабжении Москвой.

Он видел европейскую часть России, так сильно похожую на сводную сестру Европу и такую несходную с родными Сибирью и Дальним Востоком.

Он видел измученный дождями Старый Свет и перенаселенную Азию, разморенную жарой Африку и пребывающую в шоке Северную Америку, загадочную Австралию и полную настоящей, ^модифицированной жизни Америку Южную.

Он видел весь мир во всех деталях, но был к нему равнодушен. Отныне это был не его мир, и мировые проблемы больше не были в первую очередь проблемами Александра «Сокола» Баркова. Он сдал свой пост. Кто его примет? Кто-нибудь найдется. кто-то всегда находится, так уж устроена жизнь на планете Земля.

Тело осталось в реальности, а в виртуальном мире «Сокол» взмыл очень высоко, к самым облакам — отражению спутниковой сети и других орбитальных объектов. Он еще раз окинул зорким взглядом планету и устремился дальше. Навстречу холодной, усыпанной звездами космической тьме.

«Разряд!» — донеслось откуда-то из темноты.

«Глупо, — подумалось „Соколу“. — Зачем тратить время и силы на то, чего уже не изменить?»

«Адреналин готов? Ну, так чего ждешь?!»

«Эти люди не понимают, что сама по себе жизнь человека, как способность его белкового тела питаться и размножаться, по сути, малоценна. Главное — разум, а ему не требуются оболочки…»

«Еще разряд!»

До полной свободы «Соколу» оставалось всего несколько мощных взмахов виртуальными крыльями. Всего несколько взмахов в пустоте. Несуществующие перья на спине подпалил мощный электрический разряд. Еще немного! Новый удар током. Земля непостижимым образом резко приблизилась и потянула к себе. Взгляд «Сокола» затуманила белесая пелена верхних слоев атмосферы. Сначала потеплело, затем снова похолодало, и воздух наконец стал достаточно плотным. Почувствовав под крыльями надежную опору, «Сокол» собрал последние силы и вновь рванулся к звездам…