Глава 11

Климова били методично, тяжело и молча. Вася как мог блокировал удары, уклонялся, падал, вставал и снова падал. Единственное, чего он не делал в странной потасовке, — не давал сдачи. Но облаченных в кожаные куртки бритоголовых врагов воодушевляло вовсе не это. Их заводило, что упрямый сектант никак не желает терять сознание или харкать кровью. Почему сектант? А кто еще будет вести себя настолько мужественно, но безобидно? Но все-таки почему странный дядька не кончается, никто не понимал. Не проклятый же сектантский бог ему помогает?! Непонимание прибавляло врагам злости. Они уже обломали о спину Климова пару бейсбольных бит и согнули под неприличным углом средних размеров ломик.

Поведение десяти или двенадцати воинственно настроенных идиотов, в принципе, можно было объяснить тупой агрессивностью, считающейся у бритоголовых доблестью. А вот поведение Климова разумного объяснения не имело. Во-первых, какого черта он связался с этой шпаной, а во-вторых, почему до сих пор не расшвырял их по кустам? Экипировка позволяла справиться с бандой в считаные секунды. Нет же, развлекается, изображая святого неясной религии, и совершенно не помнит о замерзающих в реке товарищах. Нашел время!

— Постойте! — Тома вдруг крепко схватила Евстратова за руку. — Это не скинхеды! Я никого из них не знаю. Это ловушка!

— А у вас хорошие связи в националистическом подполье?

— В этом районе их база, мы частенько встречались в парке. Не дружили, но и не ссорились. Их командиры иногда просили у моих друзей об услугах, а вместо оплаты охраняли.

— «Крыша», как говорили в девяностые?

— Вроде того. — Тамара потянула полковника прочь с асфальтовой дорожки. — Сюда! Тут тропинка… обойдем справа.

— Маневры не помогут. — Геннадий достал пистолет.

— Вы разве не поняли?! Климов не сопротивляется, чтобы показать нам, что это спектакль. Он в руках противника. Эти фальшивые «скины» на самом деле из СБН или… из союзной фирмы. Наш заплыв их не обманул.

— Хреново. — Евстратов дослал патрон в ствол, поставил на предохранитель, сунул пистолет обратно в наплечную кобуру и только тогда опомнился. — Извините.

— Ничего. — Тома указала на желтеющий кустарник, в который ныряла тропинка. — Там укромное местечко: столик, скамейки, кострище…

— Бомжатник, — вставил Геннадий.

— Да, — девушка кивнула, — то есть нет! Под столиком люк. Запасный выход оттуда. — Она махнула рукой примерно в сторону заветного здания.

— Идите. — Евстратов подтолкнул ее к кустам. — И будьте осторожны. Вряд ли Вася выдал пункт назначения, но СБН обязательно проверит близлежащие «местечки» и притончики.

— А вы?

— А я поболею за Василия.

— Стрелять в них бесполезно, они наверняка тоже в броне. — Тома замялась.

— Я догадался, — Евстратов снисходительно улыбнулся. — Все будет в порядке, барышня, я обязательно придумаю, как ему помочь. Идите, на вас вся надежда. Встреча под дебаркадером.

— Опять в воду?! — искренне ужаснулась Тома.

— Там безопаснее всего. — Геннадий махнул рукой. — Все, лейтенант, отставить разговоры! Шагом марш! Взломайте этому гадскому «Неводу» что успеете. И не стесняйтесь, на войне, как на войне. Чем больше разрушений, тем труднее будет службистам идти по нашему следу.

— Да, да, конечно. — Тамара взволнованно потерла ладони. — Я постараюсь.

Евстратов проводил ее до кустарника, помог сдвинуть столик и открыть хорошо замаскированный люк, дождался, когда барышня спустится в сырой, пахнущий плесенью и разложившейся органикой тоннель, и вернул месту неформального отдыха первоначальный вид. Не забыл полковник и о «маркере» — уложил на край люка окурок. Если люк попытаются открыть, «маркер» сдвинется. Стандартная мера предосторожности, а уж интерпретировать сей факт придется исходя из ситуации. Может, это будет хорошо, может, нет. Там будет видно.

Евстратов снова достал оружие и осторожно двинулся на шум продолжающейся потасовки. Затаился полковник метрах в двадцати от лобного места, под прикрытием, как ему показалось, достаточно густых кустов.

Климов был пока в сознании, но уже не вставал. Он по-прежнему группировался и старался повернуться к наиболее ретивым врагам ногами, ерзая по асфальту спиной. Парни тоже подустали и теперь лишь вяло его пинали, забыв про биты и ломики. План выманить товарищей Климова из зарослей, или где они там прячутся, явно провалился, и бойцы ждали новых указаний от начальства. Предположение Евстратова подтвердил появившийся на аллее человек в цивильном костюме и с нормальной прической.

— Хватит онанизмом заниматься, — скомандовал он. — Видите же, в скорлупе орешек. Тащите его к машине, там станнером обработаем и прикончим.

— Он, блин, еще и током бьется, — нехотя процедил сквозь зубы самый крупный из бойцов, судя по всему, командир «летучего отряда».

— Переживешь. — Цивильный равнодушно отвернулся и пристально посмотрел на заросли, почти на то место, где замер Евстратов. — Сдадите арестанта расстрел ьной команде — и двигайте на усиление. Будем прочесывать тут.

— Тут чисто, мы уже прочесали. — Громила сплюнул. — И вообще, с каких щей ты, Самоса, командиром заделался? С этим хреном нам сам Аркетт приказал разбираться, он нам не говорил, что отбой кто-то другой скомандует. Куда он делся, почему сам не пришел?

— А тебе не поровну? — спокойно спросил Самоса. — Некогда мистеру Аркетту тебе, «генералу», докладываться, его к начальству вызвали. Зачисткой теперь его заместитель командует, Густавсон, и он этого хрена под мою ответственность оставил. Все ясно?

— Надо же! Ответственный-уполномоченный! Сам и тащи, — осклабился громила. — А мы на усиление потопали.

Он махнул подчиненным, и те, ухмыляясь по образчику командира, двинулись к выходу из парка.

— Одного-то оставь, — как-то без особого желания буркнул Самоса.

— Ты и сам вон какой здоровый, утянешь, — отмахнулся командир головорезов. — А если очухается и сопротивляться начнет, ты ему из пистолета в лоб шмальни. Скорлупа скорлупой, а нокаут все равно обеспечен. Есть пистолетик-то, а, «условно допущенный к службе»?

По толпе пробежали смешки и послышались комментарии насчет статуса Самосы. Понятное дело, «условно допущенный» мгновенно превратилось в «безусловно опущенный». Фантазия в этом плане у бойцов была небогатая. Так, посмеиваясь, бритоголовые и удалились.

— Ну ладно, гиббоны, аукнется. — Цивильный сунул руки в карманы и демонстративно повернулся к колонне «гиббонов» спиной.

Стоял он так ровно до тех пор, пока бойцы не скрылись из виду. Когда за спиной стихли шаги, Самоса вынул руки из карманов, присел и попытался заглянуть Василию в лицо.

— Эй, Климов, живой?

Вася не ответил. Цивильный повертел головой и снова уставился на то место, где затаился Евстратов.

— Выходите! Чего прячетесь? Я тут один.

Евстратов тоже не ответил. Самоса вел себя странно. Этот пятачок парка будто провоцировал людей на нестандартное поведение.

— Оружие положи, — буркнул из партера Климов.

— Да у меня и нет его. — Человек распахнул полы куртки. — Вы меня не узнаете? Я из старой СБН, меня условно на новую службу приняли.

— И что? — Климов сел и осторожно ощупал затылок. — Не служится?

— И не собирался. Я специально записался, чтоб, если что… ну, нашим помочь. Вот видите, сработало. Эти гоблины пока туда-сюда, мы свалим. Идти сможете?

— Что ж ты раньше не появился? — Вася вздохнул, попытался встать, глухо застонал и снова уселся на мокрый асфальт. — Гена, ты рядом? Помогай.

— Ага, не ошибся, значит? — Бывший агент СБН хмыкнул. — Сначала думал, почудилось.

Евстратов появляться на сцене не спешил.

— Гена, бросай шхериться, — Вася оперся о плечо помощника, — это свой. Тебя как звать?

— Олег Самсонов. Я в отряде Стукова командиром отделения был.

— В центральном офисе отирался? Лицо и вправду знакомое.

— Так точно, на подземном уровне службу тащил.

— В главном компьютерном зале? — заинтересовался Климов.

— В нем. Когда штурмовали, тоже там был. Мы когда Аркетту сдавались, перетерли с пацанами и решили попробовать… ну, попартизанить. Но обратно не всех приняли. Аркетт лично допрашивал, а кое-кого даже Бонд. Меня, короче, взяли, но на испытательный срок, без пушки и на ползарплаты.

— Вот почему на самом деле ты их кинуть решил, — усмехнулся Климов. — Да?

— Обижаете. — Самсонов насупился. — Мне на эти деньги тьфу и растереть.

Он действительно сплюнул.

— Ладно, не обижайся. — Вася еще раз попробовал подняться, и на этот раз у него получилось. — Ну, Гена, перестраховщик… ну и сиди в своих кустах! А мы поедем. У тебя тачка есть, Олег?

— Даже машина есть. Или вам пофорсить? — ответно уколол Самсонов.

— На месте, стой! — скомандовал Евстратов, появляясь из укрытия, но вовсе не из тех кустов, на которые посматривали Самсонов и Климов. — Раз, два.

— Ты один? — Вася заглянул ему через плечо. Полковник взглядом показал товарищу, что пока не доверяет новому знакомому и все секреты раскрывать не собирается. Климов, тоже взглядом, дал понять, что согласен с такой позицией.

— Значит, офис «Невода» в Сити вам что дом родной. Так, Самсонов?

— Роднее. — Олег склонил голову. — А вы… Евстратов?

— Узнали?

— Видел вас в офисе. Вы ж до самого штурма с Добрецовым были? Я слышал, как Стуков говорил, что если б не ваше посредничество, все могло хуже обернуться.

— Куда уж хуже! Со Стуковым что?

— То самое. — Самсонов вздохнул. — При штурме эта сука заморская… Аркетт, лично командира убил. Я как гляну на этого урода, так еле сдерживаюсь, чтоб в табло ему не заехать.

— Успеешь, — пообещал Евстратов. — Скажи, Олег, в подвале офиса есть камеры или карцер?

— Склад есть, вечно пустой. Нас поначалу в нем заперли и по одному вызывали. В принципе, за тюрьму сойдет, как не фиг делать. А что?

— Ничего. — Полковник взял Климова под другую руку. — Где твоя машина?

— Там, у моста.

— Отвезешь болезного на Лубянку.

— А ты?! — Климов встрепенулся.

— Все там будем, Вася, но я чуть позже.

— На Лубянку? — Самсонов в сомнении потер нос. — Там это… не подъехать. Перекрыто все. Мистер Бойд туда наведался, о чем-то с вашим начальством беседует. Василий, давайте я вас на одну квартирку свезу. Надежная — сто процентов, и недалеко.

— А если «Невод» увидит?

— Я же для него пока как бы свой. Если быстро обернусь, никто и не поймет. Скажу, что сбежал арестант по дороге, пусть ищут.

— Ну, не знаю. — Вася уставился на полковника. — Что думаешь?

— Хорошо, — немного помедлив, согласился Евстратов. — Адресок диктуйте.

Адрес оказался простым. Натренированная память Евстратова намертво зафиксировала его с первого раза. Отправив товарищей, полковник пробрался к зарослям напротив причала, осмотрел лишний раз пути отхода и вернулся к «бомжатнику». Контрольная метка осталась на месте, столик за время отсутствия полковника никто не сдвигал, и, значит, Тамара до сих пор находилась в доме. Или ушла оттуда поверху. Второе было менее вероятно, ведь кварталы рядом с парком прочесывали агенты СБН, и Тома об этом догадывалась. Вряд ли она станет рисковать.

Геннадий сдвинул стол, открыл люк и осторожно спустился в подземелье. Сидеть и ждать результатов на берегу, пока отважная девушка рискует жизнью, ему не позволяла совесть. Или любопытство. Причина была не так уж важна. Важно было выполнить задуманное, быстро и чисто.

Путь по узкому тоннелю не запомнился ничем. Было темно, идти приходилось на ощупь, и если бы не своеобразная «эхолокация» с помощью «нанов», Евстратов обязательно набил бы пару шишек. Каким-то необъяснимым способом микроскопические защитники исправно доводили до полковника сведения обо всех препятствиях. Не словами и не картинками, а буквально придерживая его ногу перед выбоинами или заставляя пригнуться перед выступами на потолке. Отчасти Геннадий чувствовал себя марионеткой, но не обижался на невидимый эскорт, который действовал во благо подопечного.

«А если им вздумается меня наказать?» Геннадию вспомнилась сцена в служебном помещении центрального офиса «Невода». Там показали себя во всей красе другие нанороботы, Н5А, но чем они принципиально отличаются от этих? Превратить человека в бурдюк с фаршем могут обе модификации.

«Нет, тут все дело в программе. Это как пистолет. Пока он у тебя — защищает, а попадет в руки врага — пиши пропало».

За эту мысль зацепилась другая, третья, и Евстратов пришел к выводу, что в сложившейся ситуации гораздо больше вариантов развития событий, чем кажется на первый взгляд. Вот, например: Система обладает «бинарным» оружием: нанороботами и боевыми сетевыми программами. Сталкиваться с ней лоб в лоб бессмысленно. Обойти и ударить в тыл, завладев кодом деактивации, как это сделал в июле Барков, она уже не позволит. Есть ли третье решение задачи? Конечно, есть, но вот какое? Сдаться на милость победителю? Смерти подобно. Что же тогда?

«Эх, вернуться бы на годик назад!»

Евстратов споткнулся на ровном месте. А ведь в этом возгласе человека на грани отчаяния что-то было! Понятно, что реально в прошлое не вернуться и «Гитлера» не убить, но ведь, если внимательно проанализировать развитие проекта, можно вычислить его слабые места. Наверняка они существуют, хотя теперь и не видны.

«Одна проблема — на изыскания и раздумья нет времени».

Впереди забрезжил свет, и Геннадий был вынужден прервать размышления, но «зарубка» на памяти осталась.

«Значит, Михайлова необходимо отыскать уже по двум причинам: как свидетеля и как того, кто подскажет, где у Системы слабое место. Кто, как не он, разбирается в таких вещах?»

Выход из подземного хода был удобнее, чем вход. Наверх вел железобетонный лестничный марш о двенадцати ступенях. Сосчитал их полковник по привычке, появившейся еще в детстве, когда он засматривался «Шерлоком Холмсом», включая любимый диск хотя бы раз в день, после школы. Этот классический сериал и «Место встречи…» Гена мог смотреть бесконечно, с любого эпизода. На становление личности это повлияло, видимо, благотворно. И в его выборе профессии они сыграли немаловажную роль, гораздо большую, чем сериалы и фильмы нового времени, хотя и среди них попадались весьма достойные.

Евстратов поднялся на верхнюю ступеньку и замер, прислушиваясь. В плохо освещенном коридоре было тихо, только где-то очень далеко монотонно жужжала невидимая муха. Геннадий осторожно выглянул в просвет и повертел головой. Справа было темно, слева, метров через двадцать, в стене выделялся светящийся прямоугольник — приоткрытая дверь в помещение. Полковник нащупал рукоятку пистолета. Как известно, побеждает тот, кто стреляет первым. Даже если приоткрытая дверь — это ловушка, отказаться войти Евстратов уже не мог, зато он мог выстрелить первым. Надо только настроиться. Загодя перейти в боевой режим, как он это сам называл.

Ему удалось прокрасться по коридору бесшумно и даже заглянуть в помещение, предварительно оценивая обстановку. Жужжание доносилось именно отсюда, и его источником был диковинный агрегат размером с дорожный кейс. За столом, на котором и размещался источник звука, сидела Тома. Больше в комнатке вроде бы никого не было.

Геннадий медленно вдохнул, вынул пистолет из кобуры, задержал дыхание и распахнул дверь. Сделав шаг внутрь комнаты, он описал стволом полукруг и опустил оружие. Кроме «лейтенанта Смоляковой», в помещении действительно не оказалось ни одной живой души.

— Присоединяйтесь, — не отрывая взгляд от «кейса», предложила Тамара. — Это интереснее, чем кино.

— Что — это? — Геннадий спрятал оружие и подошел к столу.

Боковая стенка ящика представляла собой ЖК-экран. До Евстратова наконец дошло, что Тома сидит перед компом, только какой-то устаревшей модели и неизвестной конфигурации. Полковник отлично помнил компы с громоздкими системными блоками и отдельными экранами, ноутбуки были в ходу до сих пор, но такого вот компа в стиле фьюжн Евстратов не встречал никогда. Впрочем, он слышал, что дизайнерские изыски по этой части достигали и не таких «вершин».

На экране красовалась какая-то схема, выполненная с претензией на объем. После голографической ЗВ-графики все это выглядело нелепо, по-детски и в то же время слишком вычурно, как островок стиля ампир в интерьере смартхоума. Полковник недовольно поморщился.

— Принципиальная схема этого динозавра?

— Я пока не поняла, что это, — призналась Тома. — Но вы посмотрите на комментарии.

— «Использовать М-процессоры после запуска программы невозможно. Защитные М-поля усиливаются и подавляют активность процессоров…» Не понимаю. Если только это не имеет отношения к М-станнерам.

— Может, и так. — Тамара кивнула. — Только, думаю, к очень мощным М-станнерам. Или с большой площадью поражения. Мне кажется, что эта схема не имеет отношения к электронике. В том смысле, что это не чертеж прибора, а чертеж какой-то… макросистемы.

— Системы?

— Нет, не Системы, а… не знаю, в общем, но не ее.

— Ну и чем это нам поможет? Вы что, потратили все время на изучение этой головоломки? А как же поиски Михайлова?

— Этим есть кому заняться, — спокойно ответила Тамара.

— Интересно, кому это? — Евстратов демонстративно оглянулся. — Я тут больше никого не вижу!

— Это не значит, что тут никого нет, — прозвучало из пустоты.

Геннадий вздрогнул и схватился за оружие, но вовремя сообразил, что голос ему знаком и не вызывает тревожных ассоциаций.

— Что за фокус, господин Барков, где вы?!

— Здесь.

Евстратов почувствовал мягкое прикосновение к плечу и вдруг словно прозрел. Александр действительно стоял рядом, только был невидим для простого наблюдателя.

— Теперь у ваших нанороботов тоже имеется маскировочная программа, — сообщил Саша. — Но предупреждаю, Тома, тебя тоже, если поблизости нет источников энергии, через полчаса вы рискуете остаться и без маскировки, и без физической защиты. Ненадолго, но все-таки.

— Учтем, — ответил за обоих Евстратов. — Как вы нас нашли?

— Вас нашел Добрецов, а как… спросите у него, когда встретитесь.

— Он тоже в Москве?

— Да, но мы разделились. Владислав Валерьевич придумал довольно сложную комбинацию, на мой взгляд, даже слишком сложную, и в результате я сейчас здесь, а он… в другом месте, но занимается решением той же проблемы. Пытается использовать свои каналы. Как думаете, преуспеет?

— Вряд ли. Пока вас не было, тут все встало с ног на голову. В обычной жизни этого пока не заметно, но за кулисами начался большой передел. Боюсь, все старые каналы перекрыты. Даже на том уровне, где привык работать Добрецов. Разве что он прямо к нашему директору явится или к президенту. Но и это будет очень непросто. Ведь к ним тоже по каналам надо подбираться.

— Или позвонить, — сказал Саша. — Разве не вариант?

— Куда позвонить? Прямо в кремлевский кабинет, на «вертушку»? Или вы думаете, у Добрецова есть личный номер президента?

— Конечно. Даже я знаю его номер, — спокойно произнес Саша. — И не только его. После июля нам оставили свои номера все члены Совбеза. Вопрос в другом: с чем мы можем к ним заявиться? С какими доказательствами?

— Вот я и спросил у Тамары, почему она занимается посторонними делами, а не ищет координаты места заточения Михайлова.

— Это если он в заточении. — Барков покачал головой. — В новом мире Техносферы ничего такого не потребуется. Ведь любой преступник будет находиться под контролем нанороботов, где бы ни спрятался. Вполне возможно, что старик сейчас сидит на веранде какой-нибудь правительственной дачи и гоняет чаи.

А триллион микроскопических надзирателей бдительно следит, чтобы он не ступил лишнего шага и не отвечал на подозрительные звонки.

— Пусть так, — согласился полковник. — Что это меняет? Нам все равно необходимо его найти. Но для этого нужно искать, а не разгадывать ребусы.

— Вы же слышали, что это. — Саша кивком указал на экран. — Это не просто ребус, это ахиллесова пята Системы. Все нанороботы имеют в основе модификацию молекулярного, то есть М-процессора. Если все, что здесь изображено, реально, мы имеем шанс нанести Системе и Главному сокрушительный удар.

— А это не «утка»? Не ложная цель?

— Почти уверен, что нет. Хотя бы потому, что эта забавная машинка хранилась не подключенной ни к Интернету, ни даже к электрической сети. Да еще среди груды аналогичного хлама и в этом тараканнике.

— Место надежнее сейфа, — усмехнулся Евстратов. — Вы это хотели сказать?

— Вот вы иронизируете, а так оно и есть. — Саша улыбнулся в ответ. — Знаете, кому принадлежал этот странный комп?

— Какому-нибудь полусумасшедшему чудаку с кудлатой бородой и в треснувших бифокальных очках?

— Не знаю, как он выглядит в реальности, но виртуальный образ у него немного другой. Это комп господина Штоколова. И помещение когда-то было его лабораторией. Именно отсюда он уехал однажды на встречу с директоратом «Невода», надеясь продать свой первый Прототип биокомпьютера «Сокол», и сюда же вернулся, получив отказ. Правда, вернулся ненадолго. Очень скоро его отыскали военные и увезли в свою секретную лабораторию. Судя по всему, сюда Штоколов так больше и не вернулся, но его записи сохранились.

— Моим приятелям и в голову не приходило включать эти рыдваны, — сказала Тамара. — А уж тем более стирать информацию с их «винтов». Они хранили этот хлам чисто как музейные экспонаты, для красоты.

— Странные понятия о красоте, — заметил полковник.

— Охотники вешают на стенки ружья, рога и даже головы убитых животных, а любители живописи — картины. — Тома пожала плечиками. — Есть собиратели пустых банок или сигаретных пачек. Я слышала, один придурок коллекционировал собачий кал в баночках. Каждому свое.

Евстратов поморщился, будто на миг попал в тот самый Музей дерьма собачьего. Каждому свое, это точно. Свое отделение в психушке.

— Штоколов — это Одиночка, — уточнил Евстратов, больше для того, чтобы собраться с мыслями.

— Верно.

— И эта схема была им придумана примерно в то же время, когда он создал «Сокола». Даже чуть раньше.

— Тоже верно.

— Но ведь «Сокола» он придумал больше десяти лет назад, задолго до появления Главного и его Системы! Если он не имел возможности поработать на этом компе позже, значит, и схема эта не имеет отношения к нашим нынешним делам.

— Еще как имеет, — уверенно возразил Барков. — А вот каким образом Одиночка с такой точностью угадал, к чему приведет развитие М-технологий и как с ними в случае чего бороться, — стоит поразмыслить. Одна версия у меня появилась уже давно, и теперь она получила новое подтверждение.

— Озвучите?

— Нет, пока не время. Будет достаточно, если мы примем за аксиому, что эта схема верна. Нужно только уточнить две существенные детали: где это находится и как включается.

— Если существует, — упрямо добавил Евстратов.

На самом деле он тоже хотел надеяться, что Тамаре удалось найти в недрах древнего компа нечто особо ценное. Ведь это полностью соответствовало сути его недавнего озарения. Если Барков прав, то изображенная на схеме конфигурация могла быть тем самым слабым местом Системы. В этом убеждала фраза «М-процессоры не смогут работать». Вырубить разом все М-процессоры на планете означало «подвесить» в первую очередь злосчастных нанороботов и спутники «Невода». Вот только какие должны быть по мощности М-станнеры и на каких горах они должны стоять, чтобы обстрелять сразу все континенты? Разве что с орбиты? Но это нонсенс. Самая крупная орбитальная группировка спутников у «Невода». Не станет же он «подвешивать» сам себя?

«Но, допустим, Барков прав, скрытая резервная схема безопасности существует. Допустим даже вовсе невероятное — Система и Главный о ней не знают. Почему ее до сих пор никто не включил?»

Ответа могло быть два: «никто не смог» и «не захотел». Что лучше, а вернее — хуже, Евстратов сказать затруднялся. Скорее всего, и то и другое «хуже». Хуже чем что? Хуже некуда.

Геннадий когда-то читал, что мысль — это вовсе не следствие короткого замыкания между синапсами, а частичка информационно-энергетического поля Земли, подхваченная, обработанная и отправленная обратно биологическим трансивером — человеком. То есть все люди — это своего рода элементопользователи Сверхсети, которой И-нет и «Невод» не годятся в подметки и в которой совместными усилиями миллиардов виртуальных разумов-сопроцессоров решаются любые задачи, в том числе и нерешаемые. Такие, например, как ясновидение, пророчества, а также наведение порчи, сглаза и прочая лабуда. То, что произошло после сеанса художественного пережевывания слова «хуже», едва не убедило Евстратова в состоятельности этой теории. Особенно в плане пророчеств и сглаза. Как выяснилось, «хуже есть куда».

В коридоре что-то громко хлопнуло и затопали тяжелые шаги. Судя по звукам, справа и слева по коридору к комнатке подбирались человек двадцать, а то и больше. Другого выхода из помещения не существовало, а нагрянувший противник был наверняка экипирован по последнему слову техники. То есть ситуация складывалась не в пользу троицы «архивистов». Оставалась слабая надежда на «невидимость» и особые таланты «Сокола», но все равно расклад удручал.

Полковник снова приготовил пистолет и сделал шаг к стене.

— Никаких резких движений! — предупредил Барков. — Они нас не увидят, если не схватят случайно. При физическом контакте их нанороботы могут взломать нашу программу маскировки, а заодно и уничтожить часть С-четвертых. Стать видимыми и уязвимыми сейчас не лучший вариант.

— Тут каморка-то квадратов десять. — Евстратов окинул помещение мрачным взглядом. — Набьются, как селедки, не увернемся.

— Я отвлеку, если что, а вы ползите.

— Это как? — удивился полковник. — Затопчут же.

— Как те тараканы. — Барков тоже достал пистолет. — По стенам и потолку.

— что-то я не понял юмора. — Геннадий угрюмо взглянул на Тому.

— Саша не шутит. — Тамара выключила комп и легко перепрыгнув через стол… прилипла к стене ладонями, коленями и носками кроссовок.

— Черт! — Евстратов изумленно взглянул на Баркова.

Тот молча указал на потолок. Геннадий скептически скривился, но в эту секунду дверь рухнула, сорванная с петель, и оба мима-любителя были вынуждены перейти от жестов к действию. Барков отпрыгнул назад и уперся спиной в дальнюю стену, вернее, в стеллаж с раритетным хламом, а Евстратов…

«И про муху я еще там, на лестнице, подумал не потому, что услышал жужжание. Оно, кстати, больше на пчелиное походило. А про муху тоже предчувствие было».

Полковник Евстратов, ветеран невидимых фронтов и просто взрослый, солидный человек, подпрыгнул и распластался по потолку, прилипнув к нему животом и распростертыми конечностями, как распоследнее летающее насекомое. Что делать дальше, он себе не представлял. Он по полу-то не ползал с училища, а уж по потолку…

Выручила Тома. Она довольно ловко перебралась со стены на потолок и, энергично работая локтями и коленями, приблизилась к полковнику. Ее эта акробатика, казалось, не смущала, словно она занималась ею ежедневно лет десять подряд.

«Может, и занималась. Не этим, так чем-то подобным. На вид она дамочка прохладная, но с фантазией вроде бы все в порядке, значит, и в постели нескучная. Черт, опять эти мыслишки! И где! Прилип пузом к потолку, а все туда же!»

— Не бойтесь, вставайте на четвереньки, — шепнула Тома ему на ухо.

— Я и не боюсь. — Полковник пересилил себя и сгруппировался.

Оказалось, в этом действительно нет ничего страшного.

— Отлично, — одобрила Тома.

— Муха на карачках, картина маслом, — прошептал Геннадий. — Отличнее некуда.

— Ползите за мной. Учтите, на пути будет плафон.

К моменту, когда они переползли с потолка на стену над дверью, в помещение набилось человек десять, и в комнатке стало не развернуться, тут Евстратов угадал. Агенты СБН старательно заглянули во все уголки и под стеллажи, но были вынуждены признать вслух, что в комнатке «чисто». Правда, убираться из помещения никто из них не спешил.

— Быстрее, — шепнул из коридора Барков.

Как он успел выбраться, Геннадий не понял. Вроде бы в муху не перевоплощался. Саша стоял на полу и жестами приказывал принять нормальное положение в пространстве. Первой, исполнив грациозный кульбит, спрыгнула Тома. Полковник спустился на пол по стене, зато абсолютно бесшумно.

Дальнейший путь указала Тамара. Убраться из бывшей лаборатории Одиночки можно было разными путями, но Барков заявил, что противника нет только справа, и Тома повела товарищей в кромешную темноту.

На поверку темнота оказалось не такой уж непроглядной — вскоре коридор закончился рассохшейся дверью, сквозь щели в которой пробивался свет и тянуло прохладой.

Евстратов прильнул к двери и заглянул в щель. Дверь открывалась во двор здания. В поле зрения было пусто.

— Я вижу, там чисто, — опередил полковника Барков. — Нам нужно незаметно уйти на дно, но без постоянной подпитки энергией маскировка скоро отключится. В запасе у нас минут сорок. Убраться из города за это время нереально, да и некуда. Все секретные базы СБН заняты врагом. Геннадий Петрович, есть у вас на примете местечко, где можно отсидеться в течение пары часов и спокойно все обдумать? Желательно в радиусе двух километров.

— Можно просто прилипнуть к стене над розеткой, — буркнул Евстратов. — Или к фонарному столбу. Там энергии много.

— Геннадий Петрович…

— Ладно. Есть тут недалеко одно местечко. — Евстратов на секунду задумался, вспоминая адрес Самсонова. — Там и запасные умственные мощности найдутся, чтоб подумать. Парень из бывшей команды Стукова и ваш Василий… Алибабаевич.

— Мощности на уровне двух «пней», — проронила Тома. — В смысле «пентиумов».

— Жаль, комп Одиночки не выручили, — сказал Евстратов. — Со схемой перед глазами лучше думалось бы.

— Все, что было в компе Штоколова, теперь здесь. — Саша постучал пальцем по виску. — Ведите, господин полковник…

…Самсонов снимал квартиру действительно недалеко, в новом доме на четной стороне Воронцовской. Евстратов предложил поймать такси, но Барков отказался. Пешая прогулка, по его мнению, была более безопасным вариантом, хотя маршрут и предполагал появление беглой троицы на открытом пространстве и в людных местах, таких, как Крестьянская площадь и Новоспасский проезд.

— В толпе и подземных переходах мы можем даже снять маскировку, — пояснил Саша.

— Наш след вынюхивают все ищейки Москвы, — хмурясь, сказал Евстратов. — Толпа им не помеха, а нам не укрытие. Желаете пулю в затылок?

— Нет. — Барков пристально взглянул на полковника. — Я желаю поскорее со всем этим покончить и улететь на Канары или на Багамы. А вы?

— Я тоже. — Геннадий отвел взгляд. — Но повода для оптимизма не вижу. Покончить! Еще ничего толком не начиналось. И шансы призрачные.

— «Призрачно все, — негромко промурлыкала Тома, — в этом мире бушующем». Помню, мама любила напевать.

— Пока бушует лишь изнанка мира, — возразил Саша. — Но скоро может начаться и реальная буря. Видите вон там и там…

Он взглядом указал на обочины ближайшего перекрестка. На них стояли небольшие автобусы с затемненными стеклами. А чуть дальше по улице толпились какие-то люди в незнакомой, новенькой униформе.

— На этот раз Главный не спешит, основательно подходит к делу. — Евстратов сплюнул на влажный асфальт. — Двориками надо идти, незаметно.

— Я за толпу. — Демонстрируя Баркову поддержку, Тома взяла его под руку. — Если засекут, мы целоваться начнем, как в кино. Чтобы лица скрыть. Да, братец?

— Только по-настоящему. «Невод» фальшь даже с орбиты учует, — почти так же игриво, только чуть устало ответил Саша.

— А мне с кем целоваться? — усмехнулся Евстратов. — Ладно, согласен, растворяемся в людском море.

«Растворение» прошло на редкость спокойно и удачно. Люди в странной униформе и явно переодетые типы из органов шныряли повсюду, как те розовые зайцы, без устали, но беглецов так и не вычислили. Слишком много было на улицах народа и машин, а также маскирующих рекламных щитов, тумб и голограмм. К тому же в наиболее опасных местах беглецы активировали секретную программу С4НП. Вернее, активировал ее бдительный «Сокол», и у хозяина, и у эскорта. И все-таки мысленную команду «выдохнуть и расслабиться» Евстратов дал самому себе, только оказавшись в прихожей квартиры Самсонова, когда за спиной закрылась входная дверь. Понятно, что и здесь нелегалы не находились в полной безопасности, но хотя бы выдохнуть тут было можно.

— Проходите в гостиную, — Самсонов отмашкой указал на двустворчатые двери, — или в спальню. Только там Климов отлеживается. Я сейчас чайник включу, проходите!

— Тома, — голосом раненого героя позвал Климов. — Приди к моему одру!

— К чему? — Тамара заглянула в спальню. — По-моему, это больше походит на сексодром. И подсветочка интимная. Хозяин этой малины, однако, плейбой.

— Ну что вы! — Самсонов появился из кухни с бутылкой минеральной и пакетом сока. — Это брата квартира, старшего. Они с женой в отъезде.

— Комп имеется? — поинтересовался Барков.

— Да, только простейший: для дома, для семьи. Там, в кабинете, по коридору направо.

— Подойдет. — Саша подал знак Евстратову. — Изучим схему?

— Вы что же, сбросите ее через инфрапорт? — усмехнулся полковник.

— А вы предлагаете отправить по почте?

Они прошли в кабинет. Помещение было отделано и обставлено со вкусом, но, по мнению полковника, несколько перегружено книгами.

— К чему держать в доме все эти пылесборники? — оглядываясь, пробормотал Геннадий. — У меня вся библиотека на синих дисках.

— На двух? — ухмыльнулся Барков.

— Между прочим, на один входит пятьдесят тысяч книг с иллюстрациями. На трех — считая «Всемирный архив живописи». Но и это, я считаю, чистое баловство, дань атавистической привычке к накопительству. Зачем захламлять дом, если все есть в Сети?

— А если Сеть рухнет или станет врагом, вот как сейчас? — Саша взглянул на полковника с неподдельным интересом.

— Ну, рухнуть она не сможет, даже если этого захочет всемогущая Система, а враждебность… Сами видите, на войне не до книжек.

— А я понимаю старшего Самсонова, — сказал Барков, останавливаясь перед книжным стеллажом во всю левую стену. — Книги — это не обычные носители информации, это нечто большее, почти живое. Когда вы держите книгу в руках, то не просто читаете, а ощущаете тепло, запах, фактуру, слышите шелест ее страниц. У вас работают все органы чувств. Совсем другой уровень восприятия. Высший уровень. Вот почему их до сих пор печатают.

— Символическими тиражами, — заметил Евстратов. — Я одного писателя знаю, в клубе любителей «Мазды» встречаемся, так он говорит: спасибо киносценариям и Сети, а то ходил бы без штанов, с такими-то тиражами и гонорарами. А ведь пишет неплохо, я читал. Лет тридцать назад мог бы деньги лопатой грести.

— Пусть так, но этот пласт культуры проживет еще долго. Как театр, который умирает со времен Аристофана, но до сих пор жив.

— Готов поспорить, но не сейчас.

— Вы правы, Геннадий Петрович. — Барков оторвал зачарованный взгляд от коллекции Самсонова и перевел его на комп. — Машинка действительно так себе, но для наших целей сгодится. Только сначала мы отключим ее от Сети, от этого «благословенного проклятия» нашего века.

Саша усмехнулся. Евстратов его иронии не оценил. К столпам компьютерной цивилизации он привык относиться почти с пиететом. Во всяком случае, не говорить о них со скептической ухмылкой. Этот Барков может думать все, что угодно, да и считать себя обиженным он тоже вправе, но для полковника «техника решала все». Он в этой техносреде вырос, выучился и прожил лучшие годы. В то же время и Барков не с луны свалился. Жил в той же стране, воспитывался на тех же примерах, и то, что он не любил технику так же беззаветно, как Евстратов, вовсе не порок. Может, даже наоборот — достоинство. Возможно, судьба поручила миссию «Сокола» именно Баркову, а не Евстратову как раз потому, что люди для Саши важнее машин. Геннадий представил себя в шкуре Баркова. Смог бы он, как Саша, выжать себя досуха во благо миллиардов незнакомых людей, не задумываясь о награде? Ой, вряд ли.

Евстратов сочувственно вздохнул и покосился на Сашу.

«Пожалуй, ему все-таки позволительно иронизировать, — решил полковник. — Он в этой техносреде не просто по уши, а с потрохами».

Барков вывел на экран компа схему и задумался над ней секунд на тридцать. Евстратов только-только начал понимать, что к чему, а Саша уже поднялся из-за стола, заложил руки за спину и прошелся по кабинету, задумчиво глядя себе под ноги. До двери и обратно. И снова до двери.

— Господин Самсонов, — негромко позвал Саша. — Вы, кажется, пригрозили нам чаем?

— Да, да, несу! — Парень громыхнул чем-то на кухне. — Вам с сахаром?

— Обязательно.

Барков подошел к окну, приоткрыл жалюзи и уставился на мокрую осеннюю улицу. Золотая пора только начиналась, и любоваться ее красками было приятно, однако Саша занимался этим подозрительно долго. Самсонов принес чай, полковник успел неторопливо осушить свою чашку, а Барков все наблюдал за робким листопадом с десятка молодых кленов, высаженных в тесном дворике совсем недавно и не набравших за лето достаточно листьев для золотой метели.

Минут через пятнадцать Барков наконец снова вернулся к столу и вопросительно взглянул на Евстратова.

— Что скажете, Геннадий Петрович?

— Насчет схемы? Все то же. — Полковник медленно покачал головой. — Без специалиста уровня Одиночки в этом ребусе не разобраться. Нужен либо сам гражданин Штоколов, либо Михайлов. Пейте чай, остынет.

— Спасибо. — Саша взял чашку и отхлебнул. — Михайлов… хм… Для этого дела он не нужен. Я и без него все разгадал.

— Пока смотрели в окно? — удивленно спросил Евстратов.

— Нет, еще раньше. А в окно… я просто наблюдал, как моросит дождь и падают листья.

— Ну да, — недоверчиво хмыкнул полковник. — И читали при этом Пушкина. «Осенняя пора, очей очарованье…»

Звонок евстратовского смарта прервал беседу. Полковник взглянул на приборчик и удивленно вскинул брови. Барков снова отхлебнул и загадочно посмотрел на Геннадия поверх чашки.

— Это как понимать? — Полковник слегка покраснел от волнения. — Кто мне звонит на самом деле?

— А что значится на определителе?

— Написано «Михайлов». — Евстратов растерянно повертел смарт. — Но почему мне?! И что делать?

— Ответить. — Саша пожал плечами. — Включите громкую связь и ответьте.