– Какой, к черту, карантин?! – орал в видеофон Совковский. – Всех на космодром! Если потребуется, сгоняйте силой! И нищих, и калек, и бродяг. Всех, кого найдете!

– Да, соберите всех. Проверьте по партийным спискам. Медиков – в первую очередь, – спокойно уточнял в другой видеофон Раздражаев. Видимо, его абонент был более понятлив. – Врачей, сестер, санитаров... Да... да, и всех остальных. Поголовно, вместе с семьями. Потребуются рабочие руки.

– Я из штабного космолета звоню, Федор Иванович, – по третьему каналу лично президенту Пустотелову докладывал офицер полиции космопорта. Голос у полицейского был болезненно-хриплым. – Тут такое творится... полный завал!.. Что? Нет, у меня не звездная болезнь... Хриплю? А-а... это я на сквозняке тут дежурил... Ничего страшного, обычная простуда. Зато у колонистов, врачи говорят, сильно тяжелая болезнь. Да, смертельная... Требуются дополнительные силы. Иначе все колонисты перемрут, а какой-нибудь лайнер, не дай бог, еще и взорвется. Они ж почти друг на дружку садятся. Автопилотам-то все равно куда приземляться, они не соображают, что площадка занята...

Жутиков, Света и подоспевшие педиатры тем временем трудились в поте лица. С плеч Паши наконец-то упала тяжеленная гора ответственности, и он вздохнул свободно. Выполняя приказы врачей, он снова был в своей тарелке. С государственных резервных складов помощники Раздражаева привезли кучу каких-то препаратов, врачи тут же назначили всем пациентам лечение по полной программе и принялись за работу. Ничуть не заботясь о том, что помощников у них маловато и часа через два они свалятся, как загнанные пони.

Что и случилось, правда, на полчаса позже намеченного срока. Паша отвел в изолятор десятого выжившего, но страшно удивленного тем, что очнулся в корабле, космонавта и, вернувшись в «Колонист-9», буквально рухнул в свободное кресло рядом со старательно выполняющей предписания врачей Светланой. Девушка выглядела бледной и уставшей, глаза ее лихорадочно блестели, а руки заметно дрожали. Впрочем, это не мешало ей уверенно орудовать инъектором.

– Присядь, отдышись, – посоветовал Жутиков, утирая со лба крупные капли пота.

Света бросила на санитара короткий взгляд и отрицательно покачала головой. Впрыснув лекарство в плечо очередному пациенту, она вдруг встрепенулась и снова взглянула на Пашу.

– Ты в порядке?

– Я? – удивился Жутиков. – А что?

– Бледный, как халат.

– Притомился малость, – Паша махнул рукой. – Ерунда. Сейчас посижу минутку, и снова в бой. Ты, кстати, тоже не румяная.

– А ты мастер на комплименты, – Светлана усмехнулась.

– Нет, ну... я же... с медицинской точки зрения, – Паша смутился, но так и не покраснел. Даже наоборот – стал еще бледнее, и в финале его лицо приобрело совсем уж нездоровый землисто-серый цвет.

– Эй, док, а ты случайно не заразился? – забеспокоилась Света.

– Нет, что ты! – Жутиков снова взмахнул, теперь обеими руками. – Меня никакие заразы не берут! Я от всех болезней привит и вообще закаленный...

Он бодро встал, но тут же рухнул обратно в кресло.

– Павел, – Света строго взглянула на санитара и потрогала ему лоб, – у тебя жар!

– Ерунда! – убежденно ответил Жутиков. – Сейчас еще минутку посижу...

Он закатил глаза и уронил голову на плечо. Его бледное лицо приобрело довольно странное выражение для потерявшего сознание человека. Словно бы Жутиков о чем-то мечтал.

– Раздражаев! – испуганно крикнула Света. – Сюда!

– Что случилось? – патриот откликнулся на ее вопль мгновенно. Сориентировался в произошедшем он тоже достаточно быстро. – Вот беда! Подцепил-таки доктор «импотенцию»! Надо срочно организовать профилактические прививки добровольцам и медикам. Не то скоро нас самих придется спасать. А сделать это, если полягут помощники, будет некому. Процент печальных исходов среди колонистов растет... Что вы меня слушаете? Я же могу часами трепаться! Колите ему лекарство!

Света поспешно кивнула и попыталась поднять инъектор, но нетяжелая, в общем-то, вещица вдруг выпала из ее руки. Девушка попыталась ее поднять, но неожиданно для себя упала на колени.

– Голова кружится... – прошептала она.

– Ах, как некстати, – запричитал Раздражаев, усаживая Свету в кресло рядом с отключившимся Пашей. – И вы туда же?

– Нет... я... сейчас... минутку посижу...

Взгляд ее остановился, а на лице появилась типичная мечтательная улыбка.

– Тоже залипла, – поставил диагноз подошедший Совковский. – Ну, а вы что стоите, Раздражаев? Теперь ваша очередь брать инъектор. Лечите.

– Да, да, – биолог поднял приборчик и впрыснул сразу по две дозы и Паше, и Светлане. – Только это все как мертвому припарка... Извините. Одна надежда на то, что у них первая атака из трех. Возможно, не такая опасная, как третья...

– Увидим, – Совковский нахмурился. На доктора Жутикова ему было откровенно плевать, а вот Светлана значила для директора достаточно много. Кроме того, что она была квалифицированным агентом и правой рукой Совковского во всех делах, он имел относительно ее более обширные планы. – Лечите! Раз выжили те космонавты, значит, есть шанс и у других.

– На данную минуту мы вытянули десятерых, – негромко напомнил Раздражаев. – На сотню умерших. А еще многие тысячи находятся на грани. Статистика неутешительная. Причем это данные только по «Колонисту-9». Сводки по другим кораблям проходят мимо меня, но я уверен, что там ситуация не лучше. Так?

– Так, – признался Совковский. – Врачебные бригады скачут от корабля к кораблю, но космонавтам становится лишь хуже...

– Значит, разумнее всего будет настроиться на непоправимое.

– Нет, – директор твердо взглянул на биолога. – Если не выведете этих двоих из ступора в ближайшие два дня или и вовсе, не дай бог... упустите, я вас пристрелю.

Раздражаев хотел было возмутиться, но осекся и покорно кивнул. В угрозу агента он почему-то поверил. Наверное, потому, что видел, с какой тоской тот смотрел на «залипшую» в странный мечтательный ступор Светлану...

Багровое небо было не высоким и не низким. Никаким. Да и на небо оно походило лишь тем, что находилось над головой. А еще оно мерно пульсировало. Прямо всем своим куполом. Он становился то ближе, то дальше. На неуловимое для глаза расстояние и бесшумно. И уж совсем странными были тонкие ветвящиеся прожилки по всему небосклону. Некоторые ветви этих прожилок были просто чуть темнее общего фона, а некоторые отливали синевой. И никакого солнца или луны. Красные небеса равномерно светились, окрашивая подлежащее пространство в соответствующий колер.

На психику такая одноцветность пейзажа действовала угнетающе. Паша присел, провел рукой по бурой шелковистой траве и заглянул в алую лужицу. Трава была сухой, значит, лужа не имела отношения к дождю, который угадывался почти у горизонта. Далекие красные струйки падали на почву прямо с «жилистого» неба, с такого расстояния напоминая карандашную штриховку. Никаких туч над горизонтом Павел не рассмотрел.

Санитар встал и окинул взглядом остальное пространство. Если не считать неба, в прочих деталях странный мир был похож на привычный, только видимый через красный светофильтр.

Паша стоял на невысоком холме. Поле, которое начиналось ниже холма, примерно через километр упиралось в смешанный лес. Правее лесной опушки возвышались какие-то строения довольно необычной формы – похожие на виноградные грозди или комки попкорна, слипшегося от пролитой кока-колы.

Еще правее – санитар развернулся на сто восемьдесят – угадывался берег довольно широкой реки. Ее алые воды неслись стремительно, но странными толчками, в том же ритме, в котором подпрыгивало небо. Высокие волны бежали друг за другом на равном расстоянии, и гребни их были вытянуты строго поперек русла.

Новый поворот на четверть окружности – и перед взором предстал недалекий горный массив. Точнее, нечто похожее на горы: сложенное из бухт толстых канатов и покрытое воском. Наверняка, чтобы взобраться на «это», потребуется немалый альпинистский опыт и куча снаряжения. Впрочем, Паша никуда карабкаться не собирался.

Он закончил осматриваться и вернулся в исходную позицию. Дождь у горизонта прекратился, и теперь было хорошо видно, что, насколько хватал глаз, в ту сторону простирается болото. С кочками и коварными топями, все как полагается.

Вывод напрашивался сам собой: идти следовало вправо, к загадочным строениям. Если, конечно, вообще следовало куда-то идти.

Паша глубоко задумался над этой сложной проблемой и не заметил, как к нему на холм взобрался еще один человек.

– Видок, – скептически сказал незнакомец прямо над Пашиным ухом. – В этой заднице и с ума недолго сойти. Дикие места...

– А? – санитар растерянно оглянулся. – Здрасьте.

– Привет, Павло. Чего смотришь, словно только вышел из леса?

– Мы знакомы? – удивился Жутиков.

– Теперь – да, – мужчина снисходительно улыбнулся и протянул руку.

Был он невысоким, лысым, как коленка, с черными блестящими глазками под густыми бровями и крупным носом. В целом – тролль да и только, разве что уши не торчком. И одет так себе. В какой-то летний костюмчик: рубашка, брюки, сандалии – все явно госпошива. На Планете такие одеяния, только не пурпурные, а серые, раздавали в качестве гуманитарной помощи во всех подвалах. Паша пожал ему руку. Ладонь нового знакомца была сухой, а пальцы цепкими.

– Жутиков, Паша.

– Глюков, Сан Саныч. Первый раз здесь, Жутиков Паша?

– Ну, – санитар кивнул и отвел взгляд, чтобы скрыть ухмылку, которую вызвала смешная фамилия этого Сан Саныча.

Паша за свою долгую службу на «Скорой» не раз встречал людей с диковинными фамилиями, например, Дуракис, Сукин или Плюхан, но Глюков, с медицинской точки зрения, было смешнее.

– Тогда идем, покажу тебе достопримечательности, – Глюков махнул рукой в сторону болота.

– А я собирался туда пойти, – Паша указал на строения. – Чего на болоте-то делать?

– Как это чего? – удивился лысый. – Город в той стороне. А это всего лишь ферма. Ишерихий коли тут разводят.

– Ишаков колли? – не понял Жутиков.

– Вроде того, – Сан Саныч рассмеялся. – Но ты ведь санитар, так? Тебе надо работу по специальности подыскать. А это только в городе. Пройдем по краю трясины, через тысячу шагов свернем налево, вон за ту гору, и сядем в лодку. Там Большая Возвратная река течет. Мигом до города домчимся.

– Забесплатно? – настороженно спросил Паша. – У меня денег нет.

– Тут все бесплатно, – Глюков снова улыбнулся. – Или ты мне не доверяешь?

– Пока не знаю, – Жутиков шмыгнул носом. – Зачем вам это?

– Что?

– Ну, помогать мне, зачем?

– Добрый я, – Сан Саныч притворно вздохнул. – А если серьезно – такая у меня работа. Проводником тружусь, гидом. Экскурсии обслуживаю, частных визитеров сопровождаю, ну, и по мелочи...

– Ладно, – сдался Паша, – не стоять же тут вечно. Ведите.

Лысый радостно похлопал Жутикова по плечу и, расхваливая местную природу, направился вниз по склону. Паша слушал его вполуха, думая о своем. Непонятное местечко уже не казалось ему странным, но беспокоило санитара одно загадочное обстоятельство: он никак не мог вспомнить, как сюда попал. Он отлично помнил свою прежнюю жизнь, вплоть до вызова на космодром, но что там стряслось и что было после приезда на вызов – как отрезало. Просто ехал под сиреной и мигалкой, а потом – бац! – и оказался на холме под красным небом.

– ...А на будущей неделе зацветут орхидеи, – вещал неутомимый Глюков. – Прекрасное зрелище! И вони поубавится. Впрочем, в Главном городе никогда не воняет. Там все чисто и красиво. Мосты, каналы, небоскребы и другие шедевры архитектуры. Цивилизация, одним словом! Не то что здешняя, пардон, прямая кишка.

Жутиков потянул носом. Чем ближе к болоту, тем менее приятными становились витающие вокруг запахи. У самой кромки трясины воняло, как в деревенском нужнике. Паша скривился и прикрыл нос рукой.

– Ничего, три-четыре глубоких вдоха и привыкнешь, – пообещал проводник. – Это «ишаки», хе-хе, так потрудились. Отходы с фермы в болото сливаются. А ближе к реке снова будет хорошо дышаться. Там на берегу изумительное разнотравье. Цветет круглый год.

– У вас тут что, зимы не бывает? – удивленно уточнил санитар.

– У нас, – исправил Глюков. – Теперь ты полноправный житель этого мира... Нет, зимы не бывает. Всегда тепло. Тридцать девять с половиной градусов.

– Да? – Паша зачем-то пощупал свой лоб. – А кажется, что не так жарко, от силы двадцать пять.

– Это кажется, – Сан Саныч пошарил в кармане и протянул Жутикову ртутный медицинский термометр. – Вот убедись.

Паша повертел вещицу в руках, рассмотрел серебристо-багряный столбик жидкого металла в ее недрах и вернул Глюкову. Действительно тридцать девять и пять... Странно, зачем этот гид таскает в кармане градусник? А еще – почему на термометре нет красной предупреждающей отметки напротив цифры «37»? Хотя тут все красное, как ее разглядишь?

Проводник снова пустился в пространные рассуждения, на этот раз о пользе стабильного климата. Жутиков его по-прежнему не слушал, но теперь по иной причине. Думать он устал и решил просто поглазеть по сторонам. Это привело к тому, что он первым заметил приближающуюся со стороны леса группу людей. Когда он сказал об этом Глюкову, тот странно напрягся и даже присел.

– Ах, как не вовремя, – громким шепотом сказал гид. Он зачерпнул из трясины пригоршню вонючей жидкости и сделал большой нервный глоток. – Паша, присядь!

– А что? – Жутиков с отвращением проследил, как Сан Саныч вытирает ладонь о штаны.

– Это очень опасные люди, – прошептал Глюков. – Могут раздеть до нитки, да еще бока намять ни за что. Или вообще... в болоте утопить... Надо маскироваться!

Он снова зачерпнул жижи из болота и обмазал зловонной грязью себе макушку.

– Ну нет! – возмутился Паша. – Лучше я с ними поговорю. Я ж тут новичок, никому пока дорогу не переходил. Да и взять с меня нечего.

– А им ничего и не надо! – сползая в трясину, горячо зашептал гид. – Лезь за мной! Прикинемся кочками!

– Ну вы совсем... того! – Жутиков покрутил пальцем у виска. – Засосет же!

– Ничего не засосет! – Глюков лег на живот и пополз по грязи между кочек куда-то к центру болота. – Жутиков, за мной!

– Задержи его! – Донесся крик со стороны приближающихся людей.

Паша перевел изумленный взгляд со скользящего ужом меж кочек Глюкова на лесную делегацию. Внешне люди были вроде бы нормальными. Не бандитами. Одеты прилично, один из мужчин даже в очках, а две или три женщины в легких платьях. Определенно не бандиты. Скорее вся эта компания напоминала отдыхающих, выбравшихся на пикник и слегка заблудившихся. И оружия у них не было. Если не считать крепких палок в руках у авангарда.

Когда лидеры запыхавшихся незнакомцев подбежали к краю болота, Сан Саныча простыл и след. Да его и не было, следа. Разводы на болотной жиже затянулись, а кочек юркий проводник не касался.

– Опять ушел! – с досадой сказал один из «отдыхающих», моложавый блондин с модной бородкой. – Гад!

– Гид, – полувопросительно исправил Паша.

– Гад, – утирая пот, настоял запыхавшийся. – Тебя же Сан Саныч встретил?

– Ну... – Жутиков окинул настороженным взглядом подтянувшуюся компанию. Лица были добропорядочные. Если эти люди и собирались намять бока, так только Глюкову, которого они почему-то не любили.

– Давно прибыл? – бородатый протянул руку. – Я Фил, местный шериф. Это Витя, Игорь, Фарид, Маша, Галя, Света, Иван, Гарри и Джейкоб.

– Паша, – представился Жутиков, невольно задерживая взгляд на Свете. Девушка была чертовски привлекательна и смотрела на санитара с явным интересом. Под гипнозом ее взгляда Паша сам не заметил, как брякнул: – Доктор.

– О, это удачно! – обрадовался Фил. – В нашем городке дефицит медиков, а сейчас как раз опасный период, назревает эпидемия гриппа. Ну, вы же знаете, зимой всегда так.

– Здесь же не бывает зимы, – Паша с трудом вернулся к беседе с Филом.

– Кто вам сказал? Глюков? Это он хочет, чтобы так было. А на самом деле здесь все бывает. Сейчас по календарю январь.

– Как-то не заметно, – Жутиков снова уставился на Свету.

Та улыбнулась и кивнула.

– Я тоже пока не привыкла...

– Светлана прибыла только что, – пояснил Фил. – Ее мы от Глюкова уберегли, а вас проморгали, вы уж извините.

– Я что-то не пойму, – признался Паша. – Этот Сан Саныч, он кто на самом деле?

– Баламут, – Фил небрежно махнул рукой. – Шныряет повсюду и людей с толку сбивает. Тут работы непочатый край, а он народ болтовней отвлекает да на глупости всякие соблазняет.

– Наркотиками, что ли, торгует?

– Вроде того. Вот мы и гоняем его, как чумного.

Фил красноречиво подбросил в руке палку.

– Идемте, Павел, с нами. В нашем городке рабочих мест предостаточно. И домов свободных полно.

– А где ваш городок?

– За лесом, тут недалеко. Нет, если вы хотите, мы проводим вас до реки, можете уплыть в любое другое поселение. Только если по Большой Возвратной реке поплывете, в Рабочем городе окажетесь, там шумно и неуютно. Там подземные заводы и энергетические станции круглосуточно работают: земля аж подпрыгивает, сто двадцать толчков в минуту. Оттуда можно, конечно, и дальше уплыть или уехать. Можно в Коричневые горы податься или в леса Ветров. Там свежего воздуха много, дышится отлично. Но скукота смертная. Ни одного толкового городишки. Дальше, в Верхнем городе, повеселее, но не лучше, чем здесь. Вы туда пока доберетесь, проклянете все на свете – так долго ехать. Остается только отсюда вниз по Отводящей, но через час пути она разделится на два рукава, и дальше ничего интересного уже не найдете. Сплошные дикие горы.

– А Главный город где? Этот ваш баламут про него красиво говорил, складно.

– Это еще дальше Верхнего! – Фил махнул рукой. – Да кого вы слушаете?!

Паша немного поразмыслил и пришел к выводу, что пока ему все равно, куда идти, лишь бы не оставаться на этом болоте – вонь уже достала. Он кивнул и двинулся в толпе новых друзей в сторону леса. Как-то само собой получилось, что Света пошла рядом. Наверное, потому, что тоже была новенькой в этом мире... В этом мире... Жутиков обернулся к Филу.

– А что это за место?

– В смысле? – лидер «отдыхающих» удивленно поднял белесые брови.

– Ну, планета какая? У меня на родине все цветное было: трава зеленая, небо голубое... и солнце светило. Желтое такое.

– А-а... понимаю, – Фил многозначительно взглянул на одного из товарищей, долговязого очкарика, кажется, Гарри. – Тоже постполетный синдром.

– Это Земля, дружище, – пояснил Гарри. – Наша потерянная родина, наша голубая планета Земля.

– Голубая? – Паша хмыкнул. – А почему такая красная?

– Голубая, голубая, – заверил Гарри. – Вы просто пока не адаптировались. Денька через три цветоощущение восстановится и все будет в порядке.

– Что вы имеете в виду? – вдруг спросила Света, поставив Гарри этим вопросом в тупик.

– Я... э-э... так со всеми было. Сначала все вокруг красное и угнетающее, а потом привыкаешь и возвращаются цвета. Небо, правда, так и остается красным, но трава зеленеет, и все остальное... раскрашивается. Мы считаем, что это последствия гиперперехода. Ведь «Колонисты» прошли сквозь барьер, а влияние гиперпространства на психику пока слабо изучено.

– Я не улетала на «Колонисте», – Света покачала головой.

– Еще и амнезия, – многозначительнее прежнего проронил Фил.

– Я тоже, – поддакнул Паша, – я на космодром на вызов поехал... а потом вдруг тут очутился.

– На космодром? – Фил обернулся к Свете. – А вы что помните?

– Все, – убежденно заявила девушка. – Я провожала последний челнок. Он отправлялся к «Колонисту-390»... А потом... а потом...

Она поморщилась и потерла виски.

– Вот видите, – Фил щелкнул пальцами. – Вы оба были на космодроме. Видимо, тем самым челноком и стартовали. Кстати сказать, только вашего экипажа нам пока и не хватало. Остальные давно уже здесь, вплоть до «389».

– Погоди, Фил, – Жутиков неожиданно остановился. – А Солнце-то где? Если это Земля, тут Солнце должно светить! А ночью Луна.

– Мы пока не разобрались, – признался бородатый. – Ученые говорят, что красное небо – это своеобразный силовой щит, который рассеивает солнечные лучи.

– Зачем?

– Не знаю. Может быть, когда-то землянам угрожала опасность из космоса, вот они и создали этакую планетарную защитную оболочку. Точно неизвестно.

– Как же эта оболочка пропустила «Колонистов»? Раз мы тут, значит, они сели, так? Ну и где они?

Паша повертел головой. Фил молча развел руками.

– Мы не знаем. У нас всех тоже проявлялся постполетный синдром. Приходишь в сознание, а корабля уже и в помине нет. И никого из экипажа поблизости. Наверное, после высадки все разбредаются, оставаясь в трансе, а уж потом приходят в себя. А корабли, высадив экипажи, улетают на орбиту. А как они проникают под красную оболочку... пока загадка.

– Очень все это подозрительно, – Света прищурилась.

– А вы, случайно, не в ПСБ работали на Планете? – Фил усмехнулся. – Такая проницательность и дотошность для красивых женщин редкость.

– Я – нет, – девушка очаровательно улыбнулась. – Я в отделе кадров работала. Там тоже дотошность требуется.

Фил ей, похоже, не поверил, но озвучивать свои сомнения не стал. Компания как раз вошла в лес. Издалека деревья выглядели обычными, но при ближайшем рассмотрении оказались все же не такими, как на Планете. Стволы у них были толще, а ветви короче, и еще деревья плавно извивались, будто водоросли или какие-нибудь пиявки. Волнообразные движения гибких стволов были направлены от оснований к макушкам. Паша опасливо потрогал ветку ближайшего дерева. Она была прохладной и скользкой. Жутиков потер пальцы о ладонь, но никакой слизи на них не осталось. Природа Земли продолжала удивлять. А ведь в школе на уроках истории ученикам твердили, что Планета практически ничем не отличается от затерянной меж звезд прародины человечества. Вот и верь после этого учителям и учебникам. Хотя, может, когда-то так и было, но после изобретения защитной красной оболочки все изменилось. Сколько лет назад первые поселенцы Планеты улетели с Земли? Лет двести прошло? Могла прародина за такое время измениться до неузнаваемости? Почему бы нет? Особенно если тому были причины вроде биовойны или чего-то подобного. Как в комиксах про Сверхчеловека, который сражается с Усатым Беном, задумавшим заразить всю Планету столбняком...

– Почему вы решили, что тут была война?

Паша удивленно взглянул на Гарри. Это был его вопрос.

– Я вслух, что ли, говорил?

– Да, – долговязый смущенно улыбнулся. – Негромко, но я расслышал. Так почему биовойна?

– А иначе зачем оболочка?

– Трудно предположить. А спросить не у кого. Мы пока не встретили здесь ни одного коренного землянина. Только пустые города и артефакты. Но если оболочка планировалось как защита, выходит, она им не помогла?

– Выходит, так, – Паша вздохнул. – Враг прорвался и жахнул каким-то массовым оружием. Города целые, значит, не ядерная была война. Деревья растут, но другие, а людей и вовсе нет. Однозначно биологическое оружие кто-то применил. Потравили предков, как моль.

– Вот что значит свежий взгляд! – восхитился Фил. – У вас, доктор, цепкий ум!

Жутиков с надеждой взглянул на Светлану, и она не замедлила ему благосклонно улыбнуться. Это определенно был шаг к победе. Паша почувствовал прилив бодрости и уверенности в собственных силах. Новая планета, новые возможности... Да, без сомнений, здесь, на Земле, он станет совсем другим. Умным и уважаемым. А может, и любимым, причем самой красивой женщиной на свете. Для санитара «Скорой» Павла Жутикова это был высший пилотаж...

...Домик Паше достался небольшой, но уютный, а главное, в двадцати метрах и окно в окно с домом Светы. Как использовать это преимущество, Жутиков толком не понимал. Подглядывать в окна соседки ему было стыдно, а напроситься в гости, чтобы скрепить добрососедские отношения бутылочкой пива, не хватало смелости. К удивлению и радости Жутикова, девушка сделала первый шаг сама. Она пришла ближе к вечеру (неотличимому по степени освещенности от другого времени суток, как во время полярного дня) и попросила Пашу помочь с перестановкой мебели. Жутиков мгновенно согласился. А после перестановки согласился выпить пивка (красного, как вино), а после...

На следующее утро Света подняла Пашу ни свет ни заря... то есть... в общем, очень рано, и они пошли к нему. После недолгого осмотра подруга решила, что жить им лучше у нее: комнаты светлее, мебель новее, джакузи опять же. Паша не возражал, и они вернулись к Свете, то есть домой.

Заехавший за ними на шикарном полицейском лимузине Фил ничуть не удивился, увидев, что новички выходят из одного домика...

...И вечером первого рабочего дня все тот же Фил отвез их сразу к Свете, а Пашин домик заняла какая-то молодая особа.

– Еще пятеро прибыли, – пояснил бородатый шериф. – Девушка, которая у вас по соседству поселилась, медсестра. Так что завтра в клинике полегче станет.

– Сегодня тоже было нетрудно, – бодро заявил Паша, в глубине души замирая.

А вдруг это сестра с одной из подстанций его района?! Если Жутикова выведут на чистую воду, все пойдет кувырком! Вся эта приятная новая жизнь. И Света наверняка прогонит обманщика-невежду.

– Так ведь не сезон пока, я же вчера говорил. Вот ближе к весне сквозняки начнутся, пойдет грипп, будет вам работа. А сестра, кстати, из вирусологического центра. Как раз по теме специалист.

Паша невольно выдохнул. Разоблачение отменялось. То есть не совсем, но хотя бы становилось не таким неминуемым. За первый день работы никто из персонала клиники даже не заподозрил, что Жутиков всего лишь санитар. Правда, никакой работы новенькому и не поручали. Дали осмотреться, привыкнуть.

– До завтра, – он помахал рукой Филу.

– Завтра не получится. Мне надо будет в соседний городок смотаться. На работу сами поедете. Ты ужинай пока. Я через часок заскочу, в общественный гараж съездим, – пообещал бородатый. – Машину себе подберешь. До встречи!

– Жду, – Паша, приятно удивленный перспективой заиметь еще и машину, с чувством обнял Светлану. – А тут ничего... жить можно.

Девушка улыбнулась и прильнула к его плечу.

– Давай посидим на крылечке. Я на родительской даче любила так сидеть...

Они уселись на теплом крыльце и мечтательно уставились в тенистую перспективу широкой «зеленой» улицы.

– Свет, а можно спросить?

– Конечно, – девушка прижалась к его плечу сильнее.

– Ну... это... а почему я?

– Почему я выбрала тебя?

– Да, что ты во мне нашла?

– Не знаю, – Света усмехнулась, но не ехидно, а по-доброму. – Может быть, мне понравилось, как ты на меня смотришь?

– Как?

– Без вожделения, просто с каким-то детским восхищением. На меня никто и никогда так не смотрел.

– Ты очень красивая...

– В этом и проблема. Хорошие парни почему-то боятся красивых девушек, а плохие... их просто хотят. Без любви. Как вещь. Лишь бы иметь то, чего у других нет и из-за чего им будут завидовать. А ты хороший, но не испугался.

– Потому что сразу втрескался, – Жутиков вздохнул. – В таком состоянии ничего не страшно.

– А втрескался – это как? – Света чуть отстранилась и лукаво взглянула на приятеля.

– Полюбил, – глухо ответил Паша. – Я не умею слова всякие говорить... Но тебе готов хоть всю ночь...

– Не надо, – Света улыбнулась. – Я все вижу. Поэтому я с тобой.

– Давай поженимся, – вдруг вырвалось у Паши.

Света снова отстранилась и на секунду заглянула ему в глаза.

– Что, вот так сразу? После двух дней знакомства?

– Ну, – Жутиков покраснел от смущения. – Раз мы сразу почувствовали... друг к другу... эту... симпатию... и не нашли причин, чтобы ее сдерживать, чего тянуть? Будет все как у людей. Семья, дом, дети... красивые, как ты, и умные... тоже, как ты.

Света улыбнулась счастливо, хотя и немного растерянно. Было видно, что предложение Жутикова пришлось ей по вкусу. Однако ответить она не успела.

– Как устроились?

Знакомый Паше голос раздался откуда-то сзади и справа. Жутиков обернулся и обнаружил, что на невысокий заборчик, отделяющий их со Светой участок от соседнего – с пока незанятым домиком, – облокотился Глюков.

– Вы наш сосед? – удивился Паша.

– Нет, просто зашел. Подбираю жилье. На прежнем месте соседи были не слишком приветливы, вот я и отправился на поиски, пока новички не заняли все дома.

– Вы же вроде бы в Главном жили.

– Я? Нет... Хотя там я тоже бываю. Но все больше по гостиницам. Вместе с туристами. Это же моя работа, помните? Вы, кстати, напрасно отказались туда поехать. Там гораздо веселее и платят больше.

– И машины дают? – Жутиков недоверчиво усмехнулся.

– Дают, – Сан Саныч кивнул. – Это в порядке вещей. Или Фил преподнес все, как будто это подарок за особые заслуги? Лукавит ваш мелкопоместный диктатор.

– А вы сама искренность? – вмешалась Светлана. – Пахнет не от вас?

– Я помылся! – Глюков понюхал свой рукав. – Нет, не от меня. Это просто ветер сменился. Со стороны болота дует. А в Главном болот нет. Там повсюду парфюмом пахнет и вкусностями всякими. И вообще, там хорошо, красиво. Столица! Хотите, я вам тур выходного дня организую? Съездите, развеетесь.

– Без вас управимся, если захотим, – отмахнулся Жутиков. – На машине скатаемся.

– На машине опасно. Дорожное движение на основных трассах знаете какое? Летают как бешеные. Особенно грузовики.

– Справимся, – уверенно заявил Паша. – У меня стаж десять лет – и ни одной аварии. А уж летал я не медленнее любого грузовика.

– Да? – Глюков загадочно ухмыльнулся.

То, что случилось дальше, с точки зрения Жутикова, было невероятно и необъяснимо. Он вдруг очутился за рулем несущейся на предельной скорости машины. Рядом, растерянно хлопая глазами, сидела Света, а на заднем сиденье хихикал Глюков. Трасса была ровной и прямой, как стрела (или натянутый нерв – почему-то мелькнуло в голове у Паши), но множество примыкающих второстепенных дорог и плотный поток транспорта делали ее такой же опасной, как узкий горный серпантин. Водители других машин вели себя исключительно по-свински. Они то и дело «подрезали», бросались из ряда в ряд, обгоняли и слева, и по обочине, поджимали сзади и, что хуже всего, норовили вытолкнуть на встречную полосу. Паша судорожно вцепился в баранку и попытался сбросить скорость, но машина не послушалась.

– Это что?! – заорал Жутиков, мельком взглянув через зеркало на Сан Саныча. – Глюков, как мы сюда попали?!

– Вы же были уверены, что справитесь, молодой человек, – с сарказмом сказал Глюков. – Вот и справляйтесь.

– Прекратите немедленно! – крикнула Света. – Верните нас обратно!

– А вы поедете со мной в Главный город?

– Мы тебя просто придушим! – пообещал Жутиков. – Или Филу сдадим!

– В таком случае, придется нам начать все заново. В следующий раз. До свидания.

Паша зло взглянул в зеркало, но отражения ухмыляющейся физиономии Глюкова в нем не обнаружил. Тогда Жутиков обернулся. На заднем сиденье было пусто.

В эту минуту справа с машиной поравнялся здоровенный черный автомобиль. Несколько секунд он держался рядом, а затем продвинулся немного вперед и вильнул влево, выталкивая Пашино авто навстречу огромному грузовику...