– Да, верно, активность приближается к своему максимуму, но основные возмущения мы прогнозируем на середину следующего месяца, – ответил мне усталый голос. – А вы почему интересуетесь? Вы из газеты?

– Нет, я руководитель научного кружка, – соврал я. – Мои юные коллеги пишут доклад на эту тему.

– Так привозите своих ребят к нам в обсерваторию, – предложил собеседник. – По субботам у нас проводятся семинары, вход бесплатный.

– Непременно, – пообещал я. – Разрешите еще один вопрос? То необычное пятно в фотосфере… Ну, которое обладает самым мощным магнитным полем… Его действительно можно увидеть, только находясь в определенной географической точке, например на территории нашего региона?

– В какой точке? – удивленно переспросил астроном. – Где вы добыли эти сведения? Это совершенно секретная информация! Кто вы?

– До свидания, – поспешил я распрощаться и выключил телефон.

– Он подтвердил? – возбужденно спросил Сюртуков.

– В принципе – да. Я намеренно ошибся в выборе термина, – сказал я. – Первая часть слова географическая – «гео» обозначает Землю. Парень меня недопонял, и это его встревожило. Не удивлюсь, если сейчас он названивает в местную службу безопасности.

– Надо было спросить, в какую сторону смещается эта «точка», а не выяснять, насколько хорошо местные ученые знакомы с древнегреческим языком, – с досадой сказал Красавчик и тщательно затоптал начертанные мной цифры.

– Я думал, что все это уже поняли, – иронично улыбаясь, ответил я. – В ту же, что и Солнце. На запад.

– Черт. – Красавчик смущенно поджал губы. – Действительно. Надо ее догнать.

– Но Лена! – уже почти простонал Василий.

– Найти подопечную, чтобы счастливо зажить с ней на Немезиде, – худший из возможных вариантов, Вася, – ответил ему Красавчик. – Соберись. Возможно, нам предстоят весьма бодрящие водные процедуры.

– Плохо без планера, – заметил я.

– Не то слово, – согласился напарник и, не объясняя свои действия, двинулся к домику Матрены.

Вернулся он очень скоро.

– Что там? – спросил я.

– Сколько минут назад мы покинули избушку? – вместо ответа поинтересовался напарник.

– Где-то двадцать – двадцать пять, – предположил я.

– Стенка лачуги уже «затвердела». Значит, придется нырять. – Он указал на речку. – Плавать все умеют?

– В одежде я не пробовала, но думаю, что справлюсь, – ответила Ира.

Сюртуков поежился и промолчал.

– Можно дождаться, когда точка сместится за реку и… – начал было я, но Красавчик меня прервал:

– Ты видел мост ближе, чем тот, по которому проходит автотрасса?

– Нет, но до шоссе мы доберемся за час, еще полчаса потратим на марш вдоль обочины и полтора на путь обратно…

– Ты уверен, что найдешь нужный азимут, когда окажешься на том берегу? – с сомнением спросил он. – А еще не забывай, что своими наводящими вопросами ты только что взбудоражил всю полицию региона…

– Но… – хотел было что-то сказать Василий, однако мой напарник его остановил:

– Лену мы найдем! Если Эрик прав, то нашу подопечную действительно не станут задерживать на этой стороне, ведь немезидцы наверняка знают о судьбе ее двойника, и удерживать пленницу им больше незачем…

– А если они ее просто… ликвидируют? – с опаской спросил Василий.

– Тогда нам тем более незачем здесь задерживаться, – жестко ответил Красавчик. – Вперед! Купальный сезон объявляется открытым!

Примерно на середине речки я почувствовал, что вода внезапно потеплела, и готовая свести ногу судорога так и не решилась на эту подлость. Красавчик подал нам знак разворачиваться, и мы двинулись обратно. Я немного замедлил темп и поравнялся с Ирой. Ее посиневшие губы были упрямо сжаты, а взгляд сосредоточен на одном из растущих у самой воды деревьев. В помощи она не нуждалась, но на всякий случай я остался рядом с девушкой, и на узкий пляж мы выбрались одновременно. Еще подплывая к берегу, я обратил внимание на высоту сугробов. Она вновь была привычной. А вот куртка, «предусмотрительно» оставленная Сюртуковым на песке, исчезла. Видимо, Василий так и не поверил в мои слова, доверясь теории Красавчика. Напарник смерил трясущегося подопечного неодобрительным взглядом и покачал головой.

– Мы-то сейчас отожмем одежду, разотремся и снова оденемся, а вот тебе придется согреваться прыжками на месте, – сказал он. – Какого дьявола ты бросил куртку? Решил сделать подарок гостеприимным жителям Немезиды?

– Оставь ты его, – стягивая тяжелый от воды комбинезон, предложил я. – Давай лучше подумаем, как пробраться к планеру. Теперь, поскольку нас никто не видит, мы имеем тактическое преимущество. Верно?

– Как обсохнете, начинайте движение вдоль реки, в сторону шоссе. – Красавчик махнул рукой, указывая направление. – Я вас догоню.

Я согрелся достаточно быстро. Этому способствовали прилично утепленный костюм и энергичная ходьба. Ира тоже довольно скоро перестала шмыгать носом, поскольку ее экипировка была практически такой же, как у меня. Хуже дело обстояло с Сюртуковым. Ровно через пять минут он начал чихать, кашлять и трястись, словно его било током. С каждым шагом Василий все больше отставал, и мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы не потерять его из виду. Солнце стремительно клонилось к горизонту, так и не высушив нашу одежду, к тому же усилился северный, пронизывающий насквозь, ветер. Василий от этого окончательно сник, но, что меня опять удивило, так и не сказал ни одного слова. То ли его вновь скрутил приступ мужества, то ли он замерз настолько, что не мог шевелить губами…

Спасение пришло со стороны все той же реки. Красавчик выбрал ее поверхность в качестве дороги, как единственный участок местности, на котором не росли деревья. Планер бесшумно скользил над темной водой, совсем рядом с нашим берегом. Увидев знакомый силуэт машины, я бросился к воде, энергично размахивая руками. Напарник тут же остановился и вырулил на песок.

– Печку включил? – отстукивая зубами барабанную дробь, спросил я.

– И даже коньяк откупорил, – ответил Красавчик, выпрыгивая из «экипажа», чтобы помочь Ире и Сюртукову.

Я забрался на средний ряд сидений и обнаружил, что одно из них уже занято.

– Здрасьте, – сказал я пассажирке и криво, поскольку замерзший подбородок плохо слушался, улыбнулся.

Лена, а это была именно она, тоже улыбнулась и выглянула через мое плечо наружу. Красавчик буквально на себе тащил Василия к машине, и девушка, похоже, собиралась оказать моему напарнику посильную помощь.

– Полный порядок. – Я попытался ее успокоить. – Мы все изрядно переохладились. Василий, правда, побольше других, но жить будет. Что с вами произошло?

– Зрение вернулось ко мне, когда я снова пришла в избушку, – виновато ответила она. – А до этого момента я слышала только голоса. Мужские и очень похожие между собой. Вы знаете, у меня это просто какая-то болезнь. Я никогда не узнаю по телефону даже близких друзей. В нашей компании надо мной постоянно подшучивают…

– Не есть хорошо! – заметил вернувшийся за штурвал Красавчик. – Ну а хотя бы на каком языке говорили ваши похитители, вы осознали?

– Они говорили по-русски, – смущенно ответила девушка. – Только многие слова были специальными, и я их не поняла. Вася, вы как себя чувствуете?

– Отлично, – не разжимая зубов – видимо, потому, что не мог, – ответил Сюртуков. – За меня не волнуйтесь.

– Верно, – поддержал его Красавчик. – Волноваться лучше каждому за себя. А то вот вы, Лена, к примеру, от волнения за нас совершенно напрасно рисковали жизнью. Думали, что, если не вернетесь к многострадальной хижине, мы вас не найдем?

– Не знаю. – Девушка пожала плечами.

– Я обнаружил нашу подопечную на пороге Матрениной лачуги в компании незабвенного деда Григория, – продолжил Красавчик, обращаясь ко мне. – Они очень мило беседовали.

– Старикан не видел, кто выстрелил по вертолету? – задал я вопрос одновременно напарнику и Лене.

– Говорит, что от страха залез в погреб, да там и просидел до самого финала, – ответил Красавчик. – Врет, конечно, шельма, но пытать его мне было некогда.

– Насколько я понимаю, в деревне сейчас нет никаких войск? – догадался я.

– Точно так, – согласился напарник. – Судя по всему, они руководствовались поговоркой: «Кончил? Дело. Гуляй смело»…

– Ну, при дамах-то мог бы и воздержаться от подобных шуточек, – с осуждением сказал я.

– Мы в его понимании не «дамы», а боевые подруги, – подсказала Ира, кутая Сюртукова в куртку из запасного комплекта.

– Ой, только не надо вот этого снова! – Красавчик сморщился и нажал педаль ускорения. – Все, хватит играть в «Зарницу», едем домой. Если уж держать оборону, то не в избушке на курьих ножках, а за нормальными стенами, например моего коттеджа. С автоматом в одной руке и рюмкой коньяка в другой…

– Они так разозлились, когда увидели нас в доме, – рассказывала Лена, пока мы летели к городу. – Один из них предположил, что мы забрели туда случайно, но другой его отругал. Он сказал, что случайных людей не ослепляют специальным веществом, а Иру около избушки дозор уже один раз видел… Потом их догнал кто-то еще. Они называли его, кажется, Алексеем. Он сказал, что мой двойник погиб, а неверные прошли точку. Я не поняла какую. Тот, который ругался, совсем рассвирепел и тут же повел меня обратно, но не в домик, а в лесок позади него. Там я и проблуждала, пока не вернулось зрение…

– Свирепый, но человечный, – дал Красавчик характеристику врагу. – Мог бы поставить на колени, взвести курок и…

– Достаточно, – увидев в глазах Лены испуг, оборвал я реплику напарника. – Чем же они здесь занимались?

– Шпионили помаленьку, – буркнул напарник. – Чем же еще?

– В полной боевой экипировке и ничуть не стесняясь действовать в открытую? Может быть, это все-таки свои? Ты же был уверен, что нас подгоняет спецназ военной разведки?

– Я уже ни в чем не уверен, – ответил Красавчик. – Наши орлы вполне могли войти в роль, изображая немезидцев, но о таких штучках я что-то не слышал.

Напарник вынул из кармана часы-нож, отнятый у пилота, и подбросил его на ладони. Это в общем-то была такая же весомая улика, как и гильза, но теперь неопровержимость доказательств меня почему-то смущала.

– Нет, а все-таки, – вернулся я к своему предыдущему вопросу. – Я не хочу недооценивать противника, однако не на целый же порядок он умнее нас. Тогда почему мы не верим самим себе? Ведь совершенно очевидно, что неизвестные подталкивали нас к точке проникновения для того, чтобы мы обнаружили связь между Землей и Немезидой. Если «антиподы» так трясутся над равновесием, значит, наше присутствие на «той стороне» для них нежелательно. Из этого следует вывод, что подгоняют нас вовсе не разведчики немезидцев, а свои. Как мы с тобой и вычислили, путем сравнения их «школы» с нашей.

– Но спецназовцы прилетели на вертолете «антиподов», – возразил Красавчик. – Опять же – нож. Однако минуту назад ты сказал, что немезидцы не стали бы действовать столь открыто. Парадокс получается.

– Прилетели, – согласился я. – Но парадокса нет. Просто и те и другие – земляне. Одни, войдя в роль и раздобыв экипировку, хотят раствориться среди жителей сопредельной планеты, а другие желают этому помешать. А сами немезидцы об этом ни слухом ни духом.

– Снова теория? – скептически поморщился напарник.

– Естественно, – ответил я. – Основанная на тезисе о невозможности свободного перемещения диверсантов врага средь бела дня и в полный рост по нашей территории, если только они не липовые. Однако и это не все. Меж двух огней находимся не только мы, но и реальные «антиподы», которые считают замаскированный спецназ своим, а незамаскированный – вражеским. Им невдомек, что и те и другие – земляне. Участие в спектакле реальных немезидцев придает ему ту самую достоверность, на которую рассчитывали сценаристы.

– Какие сценаристы? – удивленно спросил напарник.

– Вот! – Я поднял вверх указательный палец. – Это нам и следует выяснить. Иначе мы до бесконечности будем блуждать в трех соснах.