– До объекта шесть стандартных астрономических единиц. Он выйдет из «элементарного» пространства через четыре минуты. Его контуры уже видны без радаров, пока нечетко, но этого достаточно, чтобы провести идентификацию. Это не наш корабль.

– Кочевники?

– Нет. Принцип работы силовых установок неизвестен, необычная компоновка узлов и агрегатов, процедура разночастотного сканирования затруднена в связи с наличием вокруг объекта странного силового поля…

– Впервые в жизни слышу такой интригующий рапорт. А почему вы все время применяете термин «объект»? Почему не корабль?

– В «элементарной вселенной» нет разумных существ или процессов, способных строить корабли. Я склонен расценивать происходящее, как транзитную торпедную атаку кочевников, подобную тем, что они проводят, запуская автоматические баркасы через гиперпространство.

– Вот именно – баркасы. Утверждая, что перед нами не корабль, а «объект», вы противоречите сами себе. Нет, это что-то другое… Но для спора у нас нет ни предпосылок, ни времени. Через четыре, нет, уже три минуты мы все поймем и так.

– Разрешите отправить перехватчики?

– Два перехватчика и абордажный линкор…

– Вы все же думаете, что это звездолет?

– Убежден. Поверьте, на это у меня есть веские причины.

Когда Старший Воин вышел, Контр-адмирал Мобильного Флота удовлетворенно потер мозолистые от ежедневных занятий с гантелями руки и, вызвав адъютанта, приказал:

– Выведи на все доступные терминалы приказ Совета, тот, что пришел позавчера с курьером.

– О снятии карантина?

– Точно, о снятии карантина с планеты 57 89 47 52, самоназвание – Земля, и применении к ее представителям галактических законов. – Контр-адмирал недобро усмехнулся. – Раз уж вышли в свет, пусть учатся танцевать…

Адъютант понимающе моргнул и бесшумно скрылся в серебристом мерцании силового поля входной двери. Контр-адмирал задумчиво прошелся по расширяющемуся в такт шагам кабинету и, вернувшись к рабочему дивану, щелкнул пальцами, вызывая к жизни объемное изображение над его личным терминалом. Пока он листал текущие сообщения, стены кабинета, сообразив, что хозяин больше ходить не собирается, вернулись на места. Контр-адмирал недовольно покосился на эти новомодные «умные» силовые поля и продолжил просмотр почты. Как истинный атлет и военачальник, он не слишком любил надежные, прочные, но неосязаемые нововведения. Сталь и огонь, вот во что он верил безоговорочно. Ну, а научные изыски Хозяев или третьих рас он воспринимал как и положено военному – в сугубо прикладном ракурсе. Вот и вышедший из трехмерного пространства «объект» волновал Контр-адмирала не потому, что представлял научную загадку, поскольку раньше никому еще, кроме самих клайров, не удавалось взглянуть на ту часть мира. Больше всего командующего Флотом Рубежа интересовало окружающее корабль поле, потому, что было понятно без всяких пояснений – именно в нем заключался секрет этой межпространственной посудины. А насчет Земли – сработала интуиция. Контр-адмирал мог себе позволить такую вот роскошь: отдавать приказы на основе догадок. Дальше Рубежа служить не отправят, разжаловать тоже не посмеют. Кто еще сможет так бдительно нести здесь вахту, не сходя с ума от скуки? Так что принимая зачастую нелогичные решения и делая выводы на основе догадок, контр-адмирал не слишком рисковал карьерой. В случае успеха очередного эксперимента он бодро рапортовал о новом подвиге во имя Великого Долга. В случае провала – молчал. Сегодня, правда, ситуация складывалась немного иная. Приказ о снятии карантина пролежал два дня невостребованным не потому, что Контр-адмирал о нем забыл. Просто к приказу была приложена записка из штаба Мобильного Флота, где пояснялось, что впредь до особого распоряжения действие решения Совета Галактики приостанавливается. На такую наглость Штаб мог пойти только в одном случае – если освобождаемые от карантина троглодиты отмочили нечто совершенно невероятное по военно-космической части, и флотская разведка не хочет, чтобы снятие карантина помешало ей выяснить «что?». Выплывающий из «элементарного» пространства звездолет под такую версию вполне подходил. Поэтому дальнейшее умолчание о снятии запрета на контакты с землянами могло привести к тому, что ценнейшее изобретение просто уплывет в неведомую даль по своему маршруту вместе с усилиями клайрских разведчиков. Но теперь все в порядке. Десять к одному, что это земной корабль, и двадцать к двум, что через день после его перехвата Контр-адмирал получит приставку Главный и просторный диван в штабе флота.

– …Приказываю снять защитное поле и осветить стыковочный шлюз. Ваш корабль подлежит досмотру пограничной службой Галактики… – голос из приемника доносился приятный, но слишком уж нахальный.

Паша усмехнулся и посмотрел на Афанасьева.

– Эти так просто не отвяжутся, им беспредельно скучно и одиноко, так что придется нам подчиниться.

– Твои? – задумчиво спросил академик, разглядывая растущие на экране силуэты.

– Отчасти, – уклонился от ответа Павел.

– Вы командуете этим звездолетом? – офицер снисходительно окинул взглядом Афанасьева и заложил руки за спину.

– У нас принято прежде всего здороваться, – глядя клайру в зеленые глаза, ответил академик.

– Ваши традиции меня не интересуют, – офицер криво улыбнулся и покосился на вальяжно развалившегося в кресле Кольченко. – Это ваш пилот?

– Один из пилотов, – вступил в беседу Павел, небрежно отсалютовав клайру почти так, как принято в Мобильном Флоте.

Грунмарец удивленно ответил тем же жестом и снова обратился к Афанасьеву, на этот раз более вежливо:

– Вы предпочитаете присутствовать во время досмотра лично или наблюдать за всем из рубки?

– Я бы предпочел просто лететь дальше…

– Это невозможно без письменного разрешения пограничной службы. С вашей планеты недавно снят карантин, и отныне вы попадаете под действие всех галактических законов. В частности – закона о режимных участках пространства. Вы имеете право на сохранение своих технических секретов в тайне, однако обязаны предоставить нам возможность убедиться в их сугубо гражданском назначении.

– Пожалуйста, – Афанасьев развел руками. – Наша экспедиция преследует исключительно научные цели. У нас на борту даже личного оружия и того нет, а вы говорите – секреты…

– В таком случае – приступим? – ставший окончательно вежливым офицер улыбнулся и жестом пригласил академика пройти за ним.

– Что это за оборудование? – офицер остановился в недоумении, разглядывая бесконечные ряды «саркофагов» с колонистами.

– Это анабиозные камеры. Поскольку мы не знаем, где и когда нам удастся найти подходящую для жизни планету, люди погружаются в анабиоз до прибытия в конечную точку полета.

– Долго же вам придется искать, – офицер усмехнулся. – Практически все планеты класса «люкс» населены, а остальные разграблены или приведены в негодность кочевниками. Есть, правда, целый ряд условно пригодных вроде расположенной неподалеку планеты Иго, но чтобы там жить, надо иметь немалое мужество. Суровый климат, повышенная тектоническая активность, множество хищных и ядовитых форм жизни…

– Нам не привыкать, – теперь усмехнулся Афанасьев. – Только я подозреваю, что и на этот счет имеются какие-то законы?

– Конечно. Для колонизации исследованных планет требуется разрешение Совета Галактики. Исключая условно пригодные. А вот если вы найдете планету класса «люкс», не внесенную в галактический каталог, то ничего, кроме последующей регистрации, не требуется. Только я не уверен, что подобное возможно. Там, где не побывали наши картографы, наверняка прошлись амфибии. Галактика освоена, капитан. Вам здесь уже нечего искать.

– Ну что ж, не найдем ничего получше – вернемся сюда, на Иго ваше. Не возражаете?

– Мы – нет, а вот амфибии… Здесь неподалеку дрейфует не менее семи изгнанных в свое время из галактики Караванов, их профессия – захват населенных планет и порабощение обитателей при помощи Великого Дара Внушения. Вы даже ничего не поймете, пока они не высосут из вашей планеты все ресурсы, а из вас жизненные силы. Потом они настроят новых кораблей и полетят дальше, а вы останетесь умирать на истощенной планете от голода…

– Вряд ли, – вмешался подошедший Паша. – Мы уже были однажды мишенью амфибий и выдержали это испытание.

– Ну да, – офицер саркастически кивнул, – с помощью Флота и Планетарной Разведки… А вы, кстати…

Он прищурился, внимательно разглядывая Павла.

За разговором они дошли до машинного отделения, и офицер свой вопрос придержал. В отсеке еще трудились автоматические уборщики, отмывая со стен и аппаратуры пятна крови. Офицер вопросительно взглянул на Афанасьева, но комментариев так и не дождался.

– Там двигатели, здесь реактор, а это генератор защитного поля, – академик небрежно указывал на машины.

– А это что? – офицер наклонился над небольшим ящиком со значком радиационной опасности на боку.

Афанасьев с досадой взглянул на Павла. Как установка диверсантов могла оказаться здесь снова, ведь они перед тем, как улечься в камеры, отнесли ее в грузовой отсек? Паша молча пожал плечами.

– Это экспериментальная установка, мы же занимаемся наукой, не забыли? – ответил за академика Павел.

– Я помню, – в голосе клайра не осталось и следа прежнего благодушия. – Откройте контейнер.

Паша вздохнул и откинул крышку ящика. Офицер жестом приказал пилоту отойти в сторону и заглянул внутрь.

– Чертовски похоже на уменьшенную версию темпорального разрушителя, – произнес он, пристально рассматривая аппарат диверсантов, – только неизвестной конструкции. Так, значит, оружия у вас нет?

Он презрительно посмотрел на замерших землян и, поднеся к губам руку с коммуникатором, приказал:

– Арест первой категории. Абордажная команда – на борт. Истребители – взять посудину под конвой. Вот так-то, граждане… – добавил он, иронически улыбаясь. – Добро пожаловать в Галактику.

– Я все прекрасно вижу, господин Старший помощник Контр-адмирала, но быстрее эта посудина двигаться не в состоянии! – офицер сидел за пультом «Ермака» и напряженно рассматривал на экране дальнего обзора мельтешню вступивших в бой у Иго истребителей Флота.

Из-за Рубежа приближалось все больше и больше кораблей Кочующего Каравана, с ходу обрушиваясь всей огневой мощью на гарнизон блокпоста.

– Оставьте на звездолете взвод охраны и немедленно возвращайтесь, нам нужны все боеспособные корабли, – приказал Старший помощник и отключил связь.

Офицер недовольно покачал головой и встал. Афанасьев и Кольченко сидели у медицинского пульта, с интересом рассматривая космический бой. Клайр вызвал командира охранников и что-то приказал ему на своем языке. Воин утвердительно кивнул и, вытянув руку в сторону Павла, пропел какую-то фразу. Кольченко нехотя поднялся и пересел за пульт управления.

– Они уходят, но нам все равно придется привести звездолет к Иго, – пояснил пилот Афанасьеву. – Здесь остается взвод охраны.

– Понятно, – ответил академик. – А если кочевники нападут и на нас?

– К тому времени, как мы доберемся до планеты, вокруг на пару световых лет не останется ни одного кочевника, можете не сомневаться. Эти клайры не умеют ничего, кроме как драться.

– Может быть, нам попытаться уйти в трехмерное пространство?

– И стать беглецами от закона? Нет, Александр Николаевич, на Иго на нас составят протокол, отберут «пушку», назначат штраф и отпустят. Задержка максимум на сутки. А если мы сбежим, то рискуем попасть в розыск с конфискацией корабля…

– В галактических законах ты подкован не меньше, чем в разведдеятельности, – Афанасьев снова взглянул на экран. – Смотри, возвращаются?

Кольченко внимательно вгляделся в приближающиеся точки кораблей и отрицательно покачал головой. Он поманил охранника и что-то прочирикал ему на галактическом языке. Воин ткнул в кнопку «зума» и, когда увеличение позволило рассмотреть тип летящих к «Ермаку» звездолетов, негромко отдал в коммуникатор какую-то команду.

– Вы были правы, Александр Николаевич, амфибии применили отвлекающий маневр. Видимо, их интересуем мы, а не планета, – сказал Кольченко, набирая на пульте команду запуска «искривителя».

– Мы успеем уйти? – забеспокоился Афанасьев.

– Один шанс из ста, – хмуро ответил Кольченко и нажал «ввод».

– Давай разбудим побольше народа, на случай абордажа, – предложил академик, но Павел энергично замотал головой.

– Во-первых, они будут только мешать Воинам, не забывайте – десяток клайров стоит всех кочевников этого Каравана, вместе взятых, когда дело доходит до мордобоя, а во-вторых, среди экипажа есть агенты амфибий, и в лицо я знаю только одного. Зачем нам пятая колонна?

– Ну, хотя бы этого псевдо-Сомова и его головорезов… – не сдавался Афанасьев.

– Еще раз нет. Вы забываете, что где-то у нас притаился еще и Порядок. Проснувшиеся люди становятся потенциально опасными из-за повышенной внушаемости. Стоит им проснуться, и Порядок начнет пробовать свои силы на них…

– А как же клайры, весь этот отряд охраны?

– Клайры, видимо, научились с ним бороться, ведь они летают через Вселенную Порядка уже много лет. Так, Воин? – Паша задал свой вопрос охраннику, не переводя его на галактический язык.

Тот в ответ кивнул и уточнил, медленно подбирая непривычные для него слова:

– Если речь идет о Страже Элементарной Вселенной, то да. Мы его воздействию не поддаемся, потому что сами его и создали…

– Вот это номер! – Афанасьев от удивления чуть не свалился с кресла. – Неплохой способ защитить свои секреты! Да он нас чуть не угробил там, в элементарной, по вашему, Вселенной!

– Ваши проблемы, – Воин равнодушно пожал плечами. – Нечего было лезть куда не надо.

– Хороши соседи по Галактике, ничего не скажешь! – Афанасьев все еще кипел от возмущения.

Воин предупредил следующую тираду академика, указав решительным жестом на экран. Корабли амфибий были видны уже без увеличения. Они зашли на вираж, и один, самый крупный, лихо подрулил к стыковочному шлюзу.

– Готовность ноль, – приказал в переговорное устройство Воин.

– Мы у шлюза, – ответил ему кто-то из охранников.

В ту же секунду корпус корабля сотряс мощный удар, и компьютер выдал на монитор предупреждение о частичной разгерметизации грузового отсека. Амфибии штурмовали «Ермак» с двух противоположных сторон.

Такой отчаянной схватки не видел даже опытный в подобных делах Кольченко. Только когда кочевникам удалось пробить седьмую брешь и на каждый фронт стало приходиться всего лишь по два Воина, амфибии проникли внутрь корабля. Лучевые винтовки клайров дырявили нападающих пачками, корабельная противопожарная система сходила с ума, беспрестанно реагируя на вспышки лазеров и покрывая участки боевых действий обильной пеной или закачивая целые отсеки инертными газами. Ремонтные роботы тупо пытались залатать пробоины, приваривая абордажные боты амфибий к наружной обшивке «Ермака», а аварийные насосы то нагнетали, то откачивали воздух из поврежденных помещений. Во всей этой неразберихе не принимали участие только двое из бодрствующих людей.

Клайр до последнего момента координировал действия своих Воинов из рубки, но теперь, когда на удержание позиций требовались все силы, бросился в бой. Кольченко занял свое место за пультом и задумчиво изучал картину штурма. Афанасьев следил за побудкой, которую все-таки инициировал для всех доступных камер, даже для уголовников, кроме камеры Лены. Наконец, стрельба утихла, и дверь в рубку отъехала в сторону. Кольченко невольно вздрогнул и уставился на вошедшего. Афанасьев же продолжал сидеть, как и сидел, глядя на экран.

– Здравствуйте, – расплылся в обаятельной улыбке Гость. – Наконец-то я имею удовольствие увидеть вас собственными глазами. Я так много о вас слышал…

– Здравствуйте, а вы кто? – ответил Павел, удивляясь, насколько симпатичен ему кочевник.

– Вы меня не узнаете? – ласково удивился Гость, заглядывая ему в глаза.

– Алло, кочевник, а со мной ты поздороваться не желаешь? – вдруг насмешливо спросил Афанасьев и, повернувшись вместе с креслом на сто восемьдесят градусов, оказался к Гостю лицом.

Кочевник перевел настороженный взгляд на академика и замер. Кольченко был удивлен произошедшей с академиком переменой не меньше пришельца. Во всей собранной и напружиненной фигуре ученого угадывалась решимость и полная уверенность с собственных силах. Он больше ни в чем не сомневался и, казалось, внезапно обрел спокойствие Воина перед решающей схваткой.

– Ты? – наконец хрипло выдавил тот и непроизвольно потер четко выделяющийся на шее шрам.

– Пожалуй, вы снова арестованы, господин кочевник, на этот раз за пиратство, – улыбаясь, заявил Афанасьев.

Гость несколько секунд молчал, а затем громко расхохотался.

– Ну уж нет, землянин, на этот раз ты промазал!

– Вы что, уже встречались? – спросил Паша, негодуя в душе, что Афанасьев неизвестно от чьего имени обвиняет такого милого кочевника в пиратстве.

– Встречались, – слегка растягивая звуки, ответил Александр Николаевич. – Это тот самый Гость, что десять лет назад чуть было не захватил нашу любимую планету при помощи наших же космических десантников, помнишь еще эту историю, Павел?

В голове Кольченко вдруг как будто что-то щелкнуло, и он с облегчением понял, что больше не обожает амфибию, как секунду назад, а наоборот. Он вспомнил руины военных городков, разрушенные дома мирных кварталов, отчаяние людей, прозревающих от внушения амфибий и понимающих, что еще немного, и они были бы на полпути в ад. Эту черную страницу истории забыть было невозможно…

«Так, значит, снова амфибии?! Ладно, сейчас мы им устроим встречу!»

Афанасьев и Кольченко, сжимая кулаки, поднялись, но в тот же момент в рубку ввалились еще несколько кочевников во главе с… Галиной Соболевой, карие глаза которой строго смотрели на присутствующих вертикальными прорезями зрачков.

Соболева обвела взглядом рубку и, приветственно поклонившись Гостю, сказала:

– Это не ваша зона, Господин, здесь кочует Караван Детей Воды, и вся добыча принадлежит только ему.

Гость презрительно сморщился и махнул рукой.

– Выйдите и подождите, пока я вас не позову, Госпожа, иначе вам помогут выйти мои солдаты. Причем сразу в открытый космос.

– Прошу меня понять правильно, Господин, – церемонно ответила Соболева, – но ваши солдаты изрядно пострадали в бою, а наши только что прибыли; свежие, бодрые и многочисленные… Мой Господин приказал мне предупредить вас о бессмысленности сопротивления. Он также намерен сохранить жизнь всем, кто сложит оружие и присягнет на верность Каравану Детей Воды…

– Вот так всегда, – уныло вздохнул Гость, обращаясь к Афанасьеву. – Будь мы едины – клайры нас ни за что бы не одолели…

– Ерунда, – академик усмехнулся. – Может быть, на пару Великих Битв было бы больше…

Рассуждения Афанасьева прервало появление в рубке Господина Каравана Детей Воды и многочисленных сопровождающих.

– Вот видишь, Гость, ты хотел обмануть меня, а вышло наоборот. Я сразу понял, что дело вовсе не в завалященькой планетке. Мой разведчик, кстати, на этой посудине действовал гораздо успешнее твоего. Согласен? Ну, теперь рассказывай, куда собирался прыгнуть через новое пространство? На Метрополию? Грунмар? Не стесняйся. Не из любопытства же ты так старался захватить этот обезьяний питомник. Я помогу тебе, за большую часть добычи, конечно, но всеми силами.

– Весьма любезно с твоей стороны, – Гость оскалил зубы. – А если я откажусь?

– Твое право, мой друг, твое право, – Господин вздохнул. – Но тогда ты станешь моим пленником, весьма и весьма уважаемым. Мы съедим тебя с максимальными почестями.

– Понятно, я не стану отказываться от твоей помощи в предстоящем рейде. Только не обольщайся насчет Метрополии, двумя Караванами нам ее не взять.

– Грунмар нам не взять и подавно, – согласился Господин. – Куда же мы двинемся?

Гость вместо ответа выразительно посмотрел на Афанасьева и улыбнулся. Господин Каравана проследил за его взглядом и расплылся в не менее широкой улыбке.

– Господин Афанасьев, сможет ваш аппарат создать защитное поле большего размера нежели «Ермак»? – вежливо поинтересовался Гость.

– Нет, – убежденно отрезал академик, отводя глаза.

– А если мы будем угрожать вам смертью?

– Крепите ваши истребители к корпусу, а транспортные и жилые корабли выстраивайте вокруг «Ермака» в кольцо, – вмешался Кольченко. – Мы попытаемся охватить полем весь строй.

– Не обманите нас, уважаемый разведчик Хозяев, ваша жизнь находится в той же зависимости от результата этого эксперимента, что и жизнь всех обезьяноподобных на борту.

– Я все прекрасно понимаю, дайте нам немного времени на настройку приборов и делайте, как я сказал.

В очередной раз обстановка в рубке освежилась появлением «Сомова». Он хмуро посмотрел на людей, поклонился Господину Каравана и, обращаясь преимущественно к Гостю, произнес:

– Клайры перегруппировались и идут на перехват, Господин…

– Решения отныне принимает уважаемый Господин Детей Воды, – указал на колышущийся живот Господина Гость.

– Пошевеливайтесь, волосатые, – гаркнул довольный Господин и, не спеша, вышел из рубки.

– А вы неплохо знакомы с руководством кочевников, как я смотрю? – Павел покосился на Афанасьева с подозрением.

– Это долгая и почти стертая история, Паша, сейчас о ней лучше забыть и продолжить борьбу за выживание, – шепотом отозвался Афанасьев. – Что ты задумал?

Большинство амфибий покинуло командный пункт, и компанию им теперь составляли только Соболева и пара охранников.

– Вы же знаете возможности своей аппаратуры, Александр Николаевич, а также возможности подручного клайров…

– Порядка?

– Его самого. Если мы растянем темпоральное поле до предела, то его возможности снизятся, не так ли?

– Я даже не уверен, что мы сможем выйти в трехмерное пространство в этом случае…

– Лучше бы выйти, потому что Страж Элементарной Вселенной наша единственная надежда.

– Очень мило. От вражды до союзничества, оказывается, не так уж далеко?

– Да, только гарантии, что Порядок станет с нами сотрудничать, я дать не могу…

– О чем это вы шепчетесь, травоядные? – с угрожающей интонацией спросила Соболева, обнажая острые зубки.

– Исключительно о технических деталях, Госпожа, – незамедлительно ответил Паша. – Я убеждаю профессора подать на установку максимально возможное напряжение, а он возражает.

– Ему виднее, пилот, не мешай академику своими неквалифицированными советами, – польщенная Пашиной услужливостью, Соболева успокоилась и вернулась к изучению показаний медпрограммы.

Как раз в тот момент, когда корабль, слегка вздрогнув, начал погружаться в Элементарную Вселенную, ожил бортовой коммуникатор.

– Госпожа, – гортанно прорычал чей-то голос, – говорит повар. Пришло время утолить голод. Господин Каравана приказал обратиться к вам. Кто из пленных является наименее ценным?

– Возьмите кого-нибудь из спящих, – не раздумывая, отозвалась Соболева.

– Простите, Госпожа, но спящие чересчур охлаждены и накачаны ядовитыми жидкостями, разрешите приготовить нескольких бодрствующих.

– Тогда возьмите на ваш вкус из зарешеченного отсека.

– Принято, Госпожа.

– Галя, вы с ума сошли! – возмутился Афанасьев. – Это же люди!

– Прекратите орать, академик, – зло отрезала Соболева. – Теперь вы представите мое состояние, когда я впервые попала в китайский ресторан и мне подали на ужин лягушек!

– Она права, – Паша усмехнулся, и Афанасьеву его реакция не понравилась. – Давайте-ка лучше работать.