«Ну, слава богу, я дома», – раздалось у меня в голове.

– Порядок, это ты? – шепнул я.

«Разве здесь живет кто-то еще? Напрягать голосовые связки, между прочим, совершенно не обязательно. Ты почти выполнил условия нашего соглашения и не выдал меня. Правда, тебе было не до того, но факт остается фактом. Я в свою очередь тебе, пожалуй, помогу. Спрашивай, что ты хочешь узнать».

– Как нам избавиться от амфибий? Они хотят напасть на мою планету…

«Это я понял. Не беспокойся, я уже начал внедрение на борт. Твоего поля на этот раз совсем не достаточно для сопротивления. Единственное безопасное место – непосредственно у „искривителя“. Это тебе в знак взаимного доверия. В анабиозе тоже можно укрыться, но кто в таком случае нажмет на кнопку, когда нужно будет покинуть мой гостеприимный мир? Единственный клайр лежит при смерти…»

– Ты же говорил, что клайр это Сомов?

«Я солгал. Клайры – мои создатели. Так зачем я буду выдавать создателя, который присутствует на вашем корабле с явно разведывательной целью? А на Сомова следовало просто указать, чтобы ты присмотрелся к нему и понял, что он отнюдь не тот, кем прикидывается».

– Так, значит, моя Муза…

«Нет, твоя Муза была твоей Музой, а вот Анна – разведчиком Мобильного Флота. Почему, ты думаешь, она так упорно склоняла тебя к отступлению? Здесь, в моей Вселенной, вы являетесь нарушителями, невольно проникшими в военные лаборатории, да еще с полным набором паразитов в виде разведки кочевников. В общем, собирай своих пилотов в двигательном отсеке, начнем пожалуй».

– Хорошо.

– Зачем вам столько помощников, академик? – Соболева, подозрительно прищурившись, посмотрела на присутствующих в двигательном отсеке людей.

– При таком экстремальном режиме работы «искривителя» необходимо следить за каждым индикатором с предельным вниманием. Вам, кстати, тоже найдется занятие, – не моргнув глазом ответил я, лихорадочно подсчитывая, сколько же индикаторов размещено на приборной доске. Вот ведь задачка. Конструируешь, строишь, а спросят что-нибудь вроде: «Сколько весит ваш прибор» или «Какого цвета сигнальные лампочки?», и не знаешь, что ответить. Эффект циферблата. Только половина людей могут нарисовать, как же выглядят их наручные часы, хотя смотрят на них по сто раз на дню. Но все в порядке, индикаторов предостаточно.

В машинном собрались все, кто мне был необходим. Мишин сосредоточенно делал вид, что подкручивает крепежные болты, Ирина, еще не до конца сообразив, что все происходящее чистейший фарс, тупо наблюдала за мелькающими на мониторе группами цифр калибровочного теста. Аля расположилась рядом с Пашей, посматривая то на приборы, то на самого загадочного из наших пилотов. В качестве зрителей у стены расположились трое «сомовских» диверсантов, Соболева, Гость, пять или шесть вооруженных кочевников из Каравана Детей Воды и сам «Сомов». Господин Каравана доверил своим пленным союзникам контроль нашей деятельности, поскольку считалось, что они понимают в земной аппаратуре максимально много. Да и в случае неполадок взорваться, по его мнению, в первую очередь должен будет именно этот отсек. Какая разница между смертью секундой раньше от взрыва и секундой позже от разгерметизации, я не понимал, да и не пытался. У амфибий, видимо, свои понятия о приемлемых и недостойных способах завершения жизни.

Численный перевес противника не смущал только Павла. Он мысленно через Порядок передал мне, что беспокоиться не о чем. В случае осложнений в первую очередь следовало выключить «Сомова», Гостя и Соболеву. Диверсанты, являясь людьми, попавшими под гипноз кочевников, а не самими амфибиями, в этом случае либо потеряют сознание, либо встанут на нашу сторону. Как отбиться от вооруженной охраны, он не знал, но обещал что-нибудь придумать. Порядок помочь нам не мог. Его способности, в такой близости от «искривителя», ограничивались мыслепередачей и нестойкими обрывочными наваждениями.

Уже в который раз за последние сутки полета обстановка наэлектризовалась, накалилась, дошла до кипения и прочее, прочее, прочее… Я вдруг остро ощутил, насколько измотан этими бесконечными сменами власти и действующих лиц. Захотелось плюнуть на отмытый после недавней бойни пол и улечься здесь же, всем телом потягиваясь и сладко зевая.

«Порядок, передай Павлу…», – начал было я, но осекся. Стража рядом не было. Это означало лишь одно. На звездолете началось торможение времени.

Никто из присутствующих ничего не заметил. Только бы им не взбрело в голову связаться с кем-нибудь по ту сторону машинного шлюза по коммуникатору! Надо что-то придумать…

– Прошу полной тишины, настройка такого обширного поля требует высочайшей сосредоточенности, – потребовал я и сделал вид, что погружен в настройку по уши.

Паша, мгновенно сообразив, в чем дело, демонстративно отключил настенный коммуникатор и повелительным жестом указал на наручный приборчик Гостя. Кочевник нехотя кивнул и переглянулся с другими. Через минуту наступила мертвая тишина.

– Всем оставаться на своих местах! – неожиданно рявкнул незнакомый голос.

Я оглянулся. Нет, это не был кто-то из присутствующих. В то же время голос не принадлежал и Порядку. Я посмотрел на Пашу, который одними глазами указал на пространство за моей спиной. Я оглянулся и замер от изумления. Все свободное место в машинном отделении занимали вооруженные солдаты, судя по экипировке, вовсе не кочевники. Стволы их винтовок были направлены на вскочивших со своих сидений амфибий. Из грозного строя фантастическим образом материализовавшихся Воинов вышел уже знакомый мне по процедуре ареста офицер и, недобро улыбаясь, произнес:

– Медленно положите оружие на пол и толкните его ко мне.

Кочевники, не раздумывая, побросали винтовки и лихорадочными пинками отправили их на середину отсека. Гость хотел было что-то сказать, но передумал и, заложив руки за спину, незаметно шагнул назад под прикрытие мощного торса одного из бывших диверсантов. Происходящее не имело под собой никакой научной основы. Как могли проникнуть сюда все эти клайры? Пусть они и чувствуют себя в трехмерном пространстве как дома, но это совсем не означает, что отныне они могут проходить сквозь стены. Возможно, я чего-то недопонимаю… Но нет, нет! Я же не совсем идиот! Паша, ухмыляясь, поднял одну из брошенных амфибиями винтовок и, активировав затвор, направил ее на кочевников.

– Итак, вы все-таки арестованы, господа, за пиратство. Спасибо, Страж, – добавил он взглянув на потолок.

– Не за что, Паша, хотя работать в такой близости от вашего противного «искривителя» было трудновато.

Фигуры Воинов померкли, и наваждение растворилось в молочном свете ламп. Кочевники зашлись невероятным воплем, медленно приближаясь к прижавшимся к аппаратуре людям.

– Вы можете уменьшить поле до размеров нашей половины отсека? – осторожно спросил Паша, поднимая винтовку и прицеливаясь в наступающую группу.

– В таком случае остановится реактор, а батареек у «искривителя» и двигателей нет.

– Тогда придется стрелять, – Паша прищурился и, выбрав жертвой одного из солдат, нажал на спусковую кнопку.

Пробив амфибии голову, луч взорвал приличный кусок двери и застыл светящимся стержнем, метра на полтора вылетев в коридор. Там времени уже не было.

Такой решительный подход мгновенно отрезвил ожидавших, видимо, каких-то предупредительных выкриков амфибий и заставил их отступить.

– «Хочешь стрелять – стреляй, а не говори», – процитировал Паша один из классических вестернов и, наверное, в целях профилактики ранил еще одного из солдат. Вот так вот… Паша… Весь из себя положительный и гуманный…

И вдруг, для полноты ощущений, похоже, я невольно подслушал, как Алевтина шепнула Кольченко:

– Не задень Сомова, он согласился работать на Флот…

Все, своими военно-разведывательными состязаниями они меня добили! Мало того, что все на борту чьи-то шпионы, так они еще и двойные. Скоро выяснится, что самому себе и то доверять нельзя. Я набрал на консоли «искривителя» секретный код и, едва не лопаясь от негодования, заявил:

– Больше я в ваши прятки играть не намерен! Пальцем не шевельну, пока вы не объясните мне все очень подробно и досконально! Мы будем висеть здесь сколько угодно, но с места не тронемся, будьте уверены! Код девятизначный, можете проверить. Без него «искривитель» не изменит ни одного параметра. Итак, я жду!

– Как удачно, – негромко заявил офицер Мобильного Флота, откидывая «забрало» тяжелого скафандра. – Я ничего не пропустил?

Я оглянулся на дверь и увидел, как из неподвижно висящего в коридоре дыма выходят вооруженные клайры. На этот раз реальные и закованные в скафандры.

– Вы хотели уклониться от задержания, воспользовавшись боевой обстановкой, земляне, или у вас были другие мотивы? – офицер подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза.

– Нас вынудили уйти в элементарное пространство амфибии, офицер, – совершенно не волнуясь, ответил я.

– А Страж показал, что вы запустили программу перехода еще до нападения кочевников, – перебил меня офицер.

Я возмущенно обернулся к Паше и вдруг сообразил, что так оно и есть. Павел тоже напрягся, и на его лице отразилась досада.

– Кочевники летели к нам, и мы не могли поступить иначе при такой явной угрозе захвата, – я пытался объяснить наши действия максимально доступно.

– Тем не менее захвата вы не избежали, даже наоборот, прихватили с собой половину Каравана и вылетели в совершенно определенном направлении. Со стороны это выглядит как сговор, а не плен. Я вынужден применить к вам арест высшей категории, граждане… Вывести их в главное помещение корабля, – скомандовал он, не дав нам больше возможности оправдаться.

«Продал все-таки, друг бесплотный», – зло подумал я, на что Порядок совершенно серьезно заметил:

«Ты был мне только временным союзником, академик, а время вышло».

Я махнул рукой и шагнул за порог. В безвременье.