10. Москва, октябрь 2014 г
Странные люди, нелогичные правила и законы, а еще – загадочные скрытые возможности. Примерно так сформулировала для себя Арианна Дей вывод из полуторамесячных наблюдений за жителями Москвы и вообще центральной зоны Евразии. «Букет» получался крайне противоречивый, будто бы вместе с гвоздиками в вазу поставили ветку полыни, а потом еще и засунули пару огромных листьев хрена, того самого растения, на которое так любят ссылаться местные острословы. Арианна уже неплохо владела местным языком, но пока так и не поняла, почему упоминание этого растения считается почти неприличным. Почему не упоминание морковки, огурца или баклажана? Впрочем, сейчас Арианна размышляла не об этом. Ей никак не удавалось разгадать зашифрованный в «букете» ребус, и это ее крайне тревожило. Особенно тревожили эти зеленые лопухи с двойным смыслом – скрытые возможности людей.
Арианна была практически убеждена, что серпиенсы недооценили способности аборигенов, и поэтому потери оккупационных сил оказались настолько велики. Пока что приор стражи не озвучивала свои сомнения, но теоретически была готова это сделать, как только разгадает «ребус». Зачем? Элементарно. Чтобы вернуться хотя бы в Лондон. А еще лучше прямиком домой. Арианне порядком надоело скитаться по присоединенным территориям.
Цель стоила любых усилий и любого риска, поэтому Арианна не задумывалась о шуме, который поднимется, если она донесет свои выводы до Правителя Земли-216 Магнуса Арта или вовсе до Первого наместника Великого Дракона в присоединенных мирах. Вернее, задумывалась, но считала скандал неизбежным побочным эффектом. А раз он неизбежен, зачем о нем думать?
Оставалось расшифровать догадки, тщательно их обдумать и превратить мутные доводы в безупречные аргументы.
В первую очередь Арианна полагалась на свой ум и опыт, но не только на них. Еще она серьезно рассчитывала на помощь Гюрзы и других помощников из числа людей. Да, да, высокомерная, как и все серпиенсы, приор стражи рассчитывала на помощь аборигенов. Как говорят эти самые люди: «Невероятно, но факт». За один только подход к проблеме Арианну могли распять и смешать с грязью, но приор не собиралась посвящать сородичей в тонкости своего расследования. Она собиралась озвучить лишь окончательные выводы. А до того она была намерена действовать исключительно в одиночку. Если не считать участвующих в деле людей. Но люди участвовали лишь как исполнители, не вникая в суть расследования, к тому же были фанатично преданы Арианне, а потому надежны. Как она верила.
Во всяком случае, Гюрза, при всех его человеческих странностях, казался вполне надежным агентом и неплохим советчиком. Он своенравен и амбициозен, но Арианна была склонна закрывать глаза на недостатки агента до тех пор, пока он ей полезен.
И Гюрза, похоже, это понимал. Нет, он не старался лезть из кожи вон, доказывая свою полезность. Он не грузил хозяйку лишней информацией, не старался преподносить свои достижения как некие подвиги и не сетовал на трудности, которые ему приходится преодолевать, чтобы добыть нужную информацию или организовать очередную каверзу в стане Сопротивления. Он просто работал не покладая рук, деловито и сосредоточенно. Именно это качество Гюрзы и привлекало Арианну более всего. Для человека агент был очень хорошим исполнителем. Да что там лукавить, редко какой серпиенс умел так грамотно и эффективно строить свою работу. Разве что члены Единой ложи Великого Дракона, одним из которых являлась и Арианна. Но на эффективной работе элиты далеко не уедешь, равно как и наоборот – невозможно построить идеальную Империю, если всерьез строительством занимаются лишь рядовые подданные. Нужен единый созидательный порыв. Ложа пыталась донести эту мысль до всех кланов и Правителей всех миров, но, как все более убеждалась Арианна, чаще всего – безуспешно.
Серпиенсы цеплялись за устаревшие стереотипы, не желали вникать в суть проблем, неизбежно возникающих в каждом присоединенном мире, и отказывались даже на секунду представить, что аборигены могут оказаться если не умнее, то хотя бы хитрее завоевателей. Причем серпиенсы отказывались поверить в это, даже неся огромные потери.
Арианна вспомнила августовский кризис и внутренне содрогнулась. Косность боевых приоров едва не обернулась катастрофой. Да, восстание людей закончилось их поражением, поскольку было заведомо обречено на провал, этому немало посодействовала сама Арианна и ее агентура. Да, общие потери серпиенсов были ничтожны в сравнении с потерями людей. Да, жертвы были не напрасны; в результате подавления мятежа было уничтожено больше половины личного состава партизан, выведена из строя вся их военно-техническая база и разрушена практически вся инфраструктура подполья. Это был успех, ради которого стоило пожертвовать сотней-другой соплеменников. Даже несколькими тысячами, как это и произошло в действительности. Но из всего, даже из относительного успеха, следует извлекать уроки, а приоры боевых отрядов так и не сделали из августовского мятежа верные выводы. Они объявили об очередной полной победе и отправились в метрополию получать награды из рук Первого наместника.
Только Арианна никуда не поехала. Во-первых, при дворе Великого Дракона ее не особенно ждали, а во-вторых, она была убеждена, что гордиться ей пока нечем. Устранив угрозу вооруженного Сопротивления, серпиенсы так и не докопались до корней проблемы. До того самого корневища загадочного растения «хрен», которое символизирует скрытые возможности и запредельное упрямство людей, обитающих на присоединенной территории номер 216. Корневища длинного и хрупкого, а потому извлекаемого с огромным трудом, аккуратно и без спешки. Либо не извлекаемого, а просто уничтожаемого прямо в земле химикатами и огнем, как это случилось на Земле-198. Арианна отлично помнила ту Землю и ее аборигенов. Они были гораздо сильнее жителей территории 216, но им не хватало хитрости и гибкости мышления. Поэтому они проиграли и в результате исчезли с лица собственной Земли, как будто никогда и не существовали. Это был единственный случай в истории, когда Великий Дракон отдал приказ уничтожить такое количество рабочей силы, но у императора просто не оставалось иного выбора. Аборигены грозили не столько нанести поражение войску серпиенсов, сколько подорвать веру бойцов армии Великого Дракона в собственную непобедимость.
Сейчас Арианна видела схожую угрозу, но только подрыв веры в себя грозил не бойцам, а элите Империи Великого Дракона. Пока это было неочевидно, угроза затаилась на недосягаемых глубинах, но она существовала, и приор стражи вознамерилась вытащить ее на поверхность. Вытащить и уничтожить на глазах у Совета Правителей и самого Первого наместника. А уж после разговаривать с ними о наградах и вести дискуссии о верности курса Ложи на сплочение нации в едином созидательном порыве.
И в этом благородном деле приору стражи должен был помочь Гюрза. Самый сообразительный и талантливый из всех агентов-аборигенов (и серпиенсов, да не покарает Великий Дракон за такую ересь), когда-либо работавших на Арианну Дей.
Арианна сложила руки на груди и отвернулась от окна. Зарядивший еще рано утром унылый осенний дождик успокаивал и помогал сосредоточиться, но не вечно же смотреть в окно. На такую роскошь у приора не было времени.
– По правде, я считала твой замысел чистой авантюрой, Гюрза. – Арианна задумчиво уставилась на шпиона. – Но ты доказал, что хорошо разбираешься в психологии сородичей и умеешь блестяще моделировать ситуации. Единственное, что меня не устраивает – выбор объекта. Я запретила тебе трогать Грина, но ты нарушил мой приказ. За это ты будешь наказан.
– Я уже объяснял вам, госпожа, почему выбор пал на Грина, – спокойно ответил Гюрза. – Таково было требование момента. Вы находились в серьезной опасности, ваши стражники фактически предали вас. У меня не оставалось времени для поисков другого кандидата, я должен был бежать к вам на помощь.
– Ты не смеешь обвинять серпиенсов, человек. – Арианна не повысила голос, но в ее словах все равно угадывалась угроза. – То, что произошло в квартире на семьсот второй улице, разбирать не тебе. И насчет отсутствия выбора ты лукавишь. Тебе захотелось подставить именно Грина, и ты сделал это, несмотря на мой запрет. Ты будешь наказан.
– Как пожелаете, госпожа. – Гюрза не боялся наказания, поскольку не верил, что оно будет суровым, это было видно по взгляду агента. Он смотрел на хозяйку спокойно, без типичного для обреченных людей страха либо вызова во взгляде.
– Позже, – сказала Арианна.
Гюрза на это и рассчитывал, без сомнений. Но никакого вздоха облегчения или какого-нибудь едва заметного проявления эмоций Арианна от агента не дождалась. Все-таки удивительным человеком был этот Гюрза! Арианне он, определенно, нравился.
Приор мысленно осеклась и поспешила исправиться. Нет, нравился не он сам, а вот эта его твердость характера, мужество и глубокий ум. Вкупе с надежностью – лучшие качества настоящего мужчины.
Арианна снова себя одернула. При чем тут «настоящий мужчина»?! Гюрза был всего лишь человеком! Возможно, одним из лучших представителей своего вида, но только человеком, существом низшего порядка… и все-таки в нем было очень много того, что редко встретишь в мужчинах любого вида.
Арианна предприняла новую попытку сосредоточиться на деле, и это ей, наконец, удалось.
– Люди не должны убить Грина, пока я не дам разрешения.
– Люди не станут спрашивать…
– И ты это обеспечишь! – перебила дерзкого Гюрзу хозяйка. – Обоснуй свое требование необходимостью доследования или тем, что нужно выявить связи провокатора. Можешь действовать как угодно. Мне важен результат. Грин должен прожить еще хотя бы месяц.
– Не понимаю, госпожа. – Гюрза едва заметно поморщился. – Зачем?! Вина Грина полностью доказана. Уничтожив его руками Сопротивления, мы блестяще решим сразу две задачи: окончательно ослабим научный потенциал подполья и одновременно закрепим взаимное недоверие среди партизан. То есть сделаем еще один удачный ход, который подтолкнет Сопротивление к полному развалу.
– «За деревьями не видеть леса», кажется, так звучит ваша пословица? – Арианна снова подошла к залитому дождем окну. – Ты решаешь ближайшие задачи, Гюрза, а я решаю задачи стратегические. Мне нужно, чтобы Грин прожил еще месяц. Какие еще требуются вводные?
– Никаких, госпожа, – нехотя согласился агент. – Я сделаю все, что в моих силах, но ручаться за успех не стану. Если бы вы намекнули на причину своего интереса к этому сумасшедшему ученому, возможно, я и сумел бы…
– Месяц, Гюрза, – вновь перебила его Арианна. – Это в твоих интересах. Если Грин умрет раньше, в тот же день не станет и тебя.
– Понял, госпожа. – Гюрза помрачнел. – Что-нибудь еще?
– Да, Гюрза. – Арианна обернулась и кивком указала на небольшую серую «таблетку» – по размерам чуть больше пуговицы от сорочки, – одиноко лежащую посреди пустого письменного стола. – Спрячь это в камере у Грина.
– Что это? – Гюрза взял вещицу двумя пальцами. – Жучок?
– Не важно.
– Госпожа! – едва сдерживая гнев, возмутился Гюрза. – Я не смогу пронести в бункер этот гаджет, если не буду знать, как он работает!
– Сможешь. – Арианна неожиданно щелкнула пальцами.
«Таблетка» почти мгновенно «растворилась», а вернее – рассыпалась в пыль прямо в пальцах у Гюрзы. Агент растерянно взглянул на свои пальцы, потер их, будто пытаясь избавиться от прилипшей грязи, затем опустил руку и взглянул на хозяйку.
– Чтобы избавиться от этой агломерации наноботов, тебе следует в определенном порядке постучать по твердой поверхности указательным пальцем. Три стука, длинная пауза, два, короткая пауза, четыре, длинная, три. Запомнил?
– И они снова сцепятся в эту… пуговицу?
– Да, Гюрза. Соединятся и вновь станут тем, чем были, – небольшим психотронным излучателем и одновременно жучком с выходом в нашу виртуальность.
– Не получится. – Гюрза помотал головой. – На Грина ваши психотронные песни не действуют.
– Эти подействуют, – уверенно заявила Арианна. – Я пошла на уступку, Гюрза, удовлетворила твое любопытство. За это ты будешь наказан еще раз.
– Двум смертям не бывать, одной не миновать. – Агент едва заметно усмехнулся. – Вы надеетесь, что Грин наслушается ваших шаманских завываний и начнет бредить вслух?
– Больше никаких вопросов, человек. – Арианна холодно взглянула на Гюрзу. – Иди.
Агент умело скрыл эмоции, поклонился и вышел из главной комнаты очередной явочной квартиры. Арианна же вновь отвернулась к окну.
Все-таки этот Гюрза был не мужчиной, а неотесанным мужланом. Невыносимо дерзким и отвратительно грубым. Сравнивать его с серпиенсом было ошибкой. Ни один серпиенс, даже если захочет, не сможет быть настолько нетактичным, непочтительным и резким. Особенно в разговоре с высоким начальством. Ни один серпиенс не опустится до того, чтобы вести себя с женщиной, как варвар: не станет навязывать свои условия и возмущаться. Ни один серпиенс!..
И только Звездная мать Великого Дракона знает, как это скучно!
Приор стражи подняла взгляд к хмурому небу неприветливой Земли-216 и грустно улыбнулась. Да, Звездная мать знала все и обо всем. В том числе и о потаенных мыслях Арианны, женщины-воина, до сего дня не встретившей ни одного достойного мужчины.
Среди особей своего вида.
* * *
Полтора месяца безделья, что может быть хуже? Только полтора года бесполезной работы. Хотя нет, какая-то польза была. Накопился опыт, отшлифовалась тактика, исчез страх перед непобедимым, казалось бы, противником. Но результат… обняться и плакать.
Воронцов в сотый раз за день разобрал пистолет, собрал, зарядил и сунул, наконец, в кобуру. Надоело. Простые занятия уже не отвлекали от тягостных размышлений. А поразмыслить было о чем. И о причинах разгрома, и о новом карликовом Сопротивлении, отличном от старого, как бонсай в горшочке отличается от полноценного дерева, и о пасмурной погоде в группе.
После того как и Вика, и Учитель заняли оборону по другую сторону баррикады, учебно-тренировочный процесс разладился, а совместный досуг вообще остался в прошлом. Будь у группы возможность выйти в рейд, дело, возможно, и пошло бы на поправку, но штаб отменил все операции «вплоть до особого распоряжения». Проще говоря, Сопротивление легло на дно. Никто не знал, надолго ли, но, судя по слухам, как минимум до Нового года.
Воронцов понимал, что иначе нельзя, что нужно зализать раны, перестроить систему, выработать новую тактику и восстановить связи между региональными штабами, на все это требовалось время. Понимал и все равно злился. Безделье достало хуже мыльной оперы.
Ночных охотников изредка отправляли в «сухую» разведку, иногда привлекали к обучению новобранцев – в большинстве своем мальчишек-сирот, неуправляемых и не признающих никого, кроме охотников, и один раз все группы поучаствовали в командно-штабных учениях, во время которых изображали условного противника. Вот и все дела за шесть недель.
Даже у выживших штабных и бойцов караульных отрядов было больше развлечений. Штабные куда-то ездили, говорят, даже в регионы, «решать вопросы» с окружными штабами, а караульные были заняты выполнением своих прямых обязанностей и заодно помогали строить новые линии укреплений. И только охотники плевали в потолок, рубились в компьютерные игры или резались в карты, кому что ближе.
Или же, вот как Воронцов, грели голову, размышляя, кто виноват и что делать? Майор понимал, что ответы на эти вопросы найдут и без него, для каждой работы есть специально обученные люди, но мысли все равно лезли в голову, и избавиться от них Ворон не мог, не получалось.
«Учитель заразил! – Воронцов переместился на койку и улегся, заложив руки за голову. – Это ведь он у нас большой мыслитель и оратор. Еще и слова такие находит, скотина, аж все внутри переворачивается. Душа, понимаешь ли, с дырой. А ты заглядывал в нее, ментяра? Думаешь, если участковым был, так научился людей насквозь видеть? Нет, Василий Иванович, опыт опытом, а чтобы стать настоящим психологом, надо этому учиться. Книжки умные читать, лекции слушать, практиковаться под контролем профессоров всяких. Или иметь талант. А просто ходить по квартирам и нос всюду совать – это не учеба. Это все равно что поторговать пару лет книжками на рынке, а потом заявить, что ты великий критик и на ощупь умеешь определять, хорошо написана книга или плохо. Так что ошибаешься ты, Учитель, нормальная у меня душа, без дырок. Просто тебе никак не удается в нее заглянуть, вот ты и ехидничаешь от огорчения. И насчет Вики ты ошибаешься. Симпатичная девчонка, спору нет, только не моего фасона. А что касается парня ее… не знаю, Учитель, не знаю. Может, вы с Викой и правы, может, подстава все это. Если провокатор к делу руку приложил, вполне реально, что понапрасну на Грина наехали, козлом отпущения сделали. А провокатор, сука, на такие подлости горазд, это факт. С другой стороны, улики вроде бы убедительные, да и не может ошибаться вся контрразведка разом. Ну ладно, Рабинович этот выслуживается, авторитет хочет на громком деле заработать, но ведь Деду ничего такого не нужно, да и другие особисты к Грину особых претензий не имеют. Чего ради засуживать героя, да еще изобретателя «Пилигрима»? Нет, ребята демократы, все-таки что-то тут нечисто».
Этот мысленный спор с Учителем был уже не первым, но, пожалуй, впервые Воронцов думал без раздражения и вообще без лишних эмоций. Будто бы сидел с Учителем за столом, попивал неспешно водочку и беседовал. Раньше такое часто бывало. Почти после каждого рейда. По чуть-чуть для снятия стресса и «за жизнь». Расслабляло не хуже баньки. А если удавалось совместить, получалось вообще замечательно.
Майор вздохнул. Все изменилось. Новая база надежнее и современнее измайловской, но уюта в ней нет совершенно. В каждом кубрике душ, кругом пластиковые стены, потолок, пол, мебель… и ни сауны, ни клуба, ни курилки какой-нибудь. Можно, конечно, посидеть в столовой, никто не запрещал, но там ведь по душам не поговоришь; гулко, пусто, неуютно. Да и Учитель не горел желанием общаться с командиром. Все больше с Викой время проводил, опекал ее, рапорты в защиту Грина помогал строчить, беседы всякие с ней вел. Короче, «нас на бабу променял». Товарищ называется!
Троекратный стук в дверь отвлек майора от горьких мыслей. Воронцов сел на койке и попытался отогнать хандру и слюнтяйские мыслишки. Если за дверью был кто-то из бойцов или новобранцев, Ночному Потрошителю следовало выйти к ним с суровым лицом и окинуть тяжелым командирским взглядом.
Выходить не потребовалось. Дверь распахнулась, и в кубрик, не спрашивая разрешения, вошел Учитель. Легок на помине!
– Привет, – Ворон кивком указал на стул.
– Без предисловий, Ворон, – лейтенант был чем-то встревожен, – некогда распространяться. Есть информация, что к нам в гости собрались особисты.
– Ну и что? – Воронцов качнул головой. – В первый раз, что ли? Уточнят, чего им надо, и все дела.
– Они не уточнять идут. – Учитель закрыл дверь, поставил стул почти вплотную к койке и уселся на него верхом. С такого расстояния майор мог услышать даже самый тихий шепот. Учитель на него и перешел: – Они за Викой идут.
– Сдурели?! – Ворон едва не подпрыгнул на койке. – Что за чушь?!
– Предполагаемое пособничество. – Учитель схватил Ворона за плечо. – Возмущаться позже будем, ладно? Времени в обрез. Вику я проинструктировал, теперь твоя очередь.
– В смысле? – удивился Ворон. – Хочешь, чтоб я тоже ее проинструктировал? Или меня хочешь уму-разуму научить?
– Ты не закипай, а выслушай, – спокойно предложил Учитель. – Ты командир, на твою власть я не покушаюсь, но сейчас другая ситуация, не служебная и не боевая. Сейчас мой жизненный опыт ценнее твоего, поэтому надо сделать, как я скажу. Иначе Вику привинтят к этому делу так, что устанешь отвинчивать.
– Хоп. – Ворон прекратил обиженно хмуриться и шлепнул по подставленной Учителем ладони. – Излагай…
Излагал Учитель просто, внятно и логично. Ворон даже не сделал ни одного замечания, хотя кое-какие вопросы по ходу пьесы у него возникли. Закончив, лейтенант испытующе взглянул на командира.
– Согласен?
– Один вопрос. – Ворон ответил таким же взглядом. – Ты уверен, что Грин невиновен?
– Грина подставили, сто процентов. – Учитель говорил уверенно, как о том, что Земля вращается вокруг Солнца. – И сделал это тот, кого мы с тобой так и не сумели ни поймать, ни уничтожить.
– Вот скотина! – Ворон сжал кулак. – Удавлю голыми руками!
– Пока задача другая – не допустить, чтобы Грина засудили. Или хотя бы спасти его от смерти. Первое у нас вряд ли получится, зато второе, думаю, реально, если мы все выдержим этот экзамен на актерский факультет. Запомнил, что делать?
– Да, Учитель. – Ворон усмехнулся. – Или ты хочешь написать мне роль?
– Ты и сам напишешь. – Учитель хлопнул Ворона по плечу. – Я ведь знаю, что внутри ты совсем другой, командир.
– Опять ты… – Майор поморщился. – Давай, без психоанализа, ладно?
– Ладно. Все, я сваливаю. К тебе они обязательно зайдут, поставят в известность, как непосредственного начальника. Дед их выдрочил так, что можно устав сверять. Так что ты уж удивись понатуральнее, повозмущайся. И все такое.
– Не учи отца детей строгать. – Ворон махнул рукой. – Свободен!
– Группе сам скажешь?
– Сам. – Воронцов встал и привел в порядок форму. – Они в курсе твоих идей?
– Нет, командир. Только мы трое. Так будет надежнее. Я им доверяю, но…
– Понял, понял. – Ворон бросил на столик номер «Максима» пятилетней давности и раскрыл его на разделе «топ-сто» красоток года. – Это девчонок чем больше, тем лучше, а заговорщиков должно быть по минимуму. Дожили!
– Мы ведь не революцию затеваем, командир. Правду отстоять пытаемся.
– Раз сказал, что согласен, отползать не стану. – Майор уселся за столик и мотнул головой. – Исчезни!