Москва, 29 февраля 2012 года
Полковник Грачев вышел на связь в пятнадцать часов с хвостиком, но внятно изложить суть проблемы сумел только когда хвостик превратился в хвостище. Стартовые пятнадцать минут он делился впечатлениями о необычном явлении, которое очень сильно смахивало на аномалию вроде тех, что, по слухам, наблюдаются в засекреченной зоне под Киевом. Но местная аномалия явно имела искусственное происхождение, и этот факт распалял фантазию Грачева. А еще ему не давал покоя факт, что товарищи спецназовцы не позволили Грачеву нормально поработать и фактически выдворили его с места происшествия. Ни ссылки на Кулемина, ни приказ об особых полномочиях, подписанный начальником Генштаба, не произвели на командира оперативной группы никакого впечатления. Бойцы спецназа аккуратно оттеснили прибывших с Грачевым офицеров, оставив их фактически не у дел. Аналогично они поступили и с контрразведчиками. Последние оказали более серьезное сопротивление, чем Грачев, и даже устроили небольшой скандал, но результат получили тот же. Вот тебе и кооперация, причем не межведомственная, а внутри единой вроде бы силовой структуры.
– Хорошо, хотя бы не подтвердилась первая версия, – сказал Грачев в финале сумбурно-пространного рапорта. – А то и не знаю, как мы делили бы отбитый у диверсантов образец. «Гвардейцы» действительно промчались по этому маршруту, и как раз на этой развязке их колонна разделилась. Контрразведчики все-таки успели осмотреться и не обнаружили поблизости от места этого странного происшествия никого из «Гвардии» и, соответственно, не нашли и секретного изделия. Более того, я слышал, как спецназовцы говорили, что скорее всего клиентура вернулась в город.
– Но сами они в город не спешат? – уточнил генерал.
– Нет. Их настолько заинтересовало происшествие, что они задержались на Ярославке. И знаете, Николай Михайлович, у меня складывается ощущение, что товарищи из ГРУ знают об этой аномалии больше нашего. Что это может означать, я ума не приложу. Если было использовано какое-то оружие, почему о нем не знаем мы?!
– Постойте, Грачев, не перескакивайте, – Кулемин поморщился. – Вы зачем туда поехали? Проконтролировать поиски ЦТО? Что в результате? «Гвардия» разбежалась, утерянного оружия вы не нашли и отвлеклись на побочную проблему. Если эта проблема кажется спецназу более серьезной, это на их совести. Но вы-то почему зависли? Вы вполне способны продолжать поиски самостоятельно, почему вы не следуете плану оперативных мероприятий?
– Виноват, Николай Михайлович, просто это… происшествие… такое необычное… и я подумал…
– А я приказывал вам думать о посторонних происшествиях?
– Никак нет!
– Вот и не отвлекайтесь, Грачев! Работайте по плану! Вы ведь можете сами проверить связи и базы этой неуловимой «Гвардии»?
– Так точно!
– Вот и проверяйте, перетряхните эту контору, чтоб пыль полетела. А спецназ и контрразведка пусть занимаются тем, чем им больше нравится. Спрос будет в первую очередь с нас, полковник, а уж после – с них. Так что нам скорейший положительный результат куда как интереснее. Работайте, Петр Тимофеевич, и не забывайте докладывать каждый час. До связи!..
…Избавившись от Грачева, генерал открыл в компьютере программу слежения за агентом и оценил обстановку. Команда Фролова ехала именно туда, куда ей и следовало направляться, – в центр обозначенного хаосвихрями треугольника. Генерал Кулемин просчитал намерения Отступника правильно. Из этого следовало, что и похищенный образец, и взятый в плен Арбитр тоже вскоре окажутся в заданном районе. В принципе, Кулемину ничто не мешало направить Грачева именно в эту точку. Да он так и собирался сделать, но не сейчас, а чуть позже, после того как там окажутся все фигуранты этого запутанного дела. Генерал был намерен решить все проблемы одним ударом. Только так он мог и вернуть похищенное секретное изделие, и избавиться от скелетов в шкафу, упрятанных туда еще в далеком 1984 году.
С какой стороны ни смотрел на свой план Кулемин, существенных изъянов он не находил. Арбитраж в лице Хранителя и Отступник сходились в поединке, и в самый ответственный момент двойной агент Отступника и Кулемина лишал Арбитров их козыря – Фролова, а Грачев и команда захватывали образец и уравнивали положение. Чистильщиков тем временем блокировали контрразведчики. Они же получали бонус – того, кто уцелеет в схватке. Если это будет Отступник, контрразведчики смогут предъявить ему участие в нападении на лабораторию, хранение и попытку продажи секретного оружия, а для комплекта – похищение человека. Если же выживет Хранитель, он пойдет как диверсант, ведь именно его лицо запечатлено на записях камер внутреннего наблюдения в лаборатории. Расклад выходил почти идеальный при любом исходе встречи Хранителя и Отступника.
И то, что ни контрразведка, ни спецназ пока не сильно стремились попасть в точку, где должны будут развернуться главные события, Кулемина не смущало. Он отлично понимал, что контрразведку притормаживают внедренные в нее агенты Отступника, а спецназ на пушкинской развязке и вовсе мог быть липовым. Но до полной остановки затормозить контрразведку не могли никакие саботажники, поэтому генерал и не волновался. Он был уверен, что в нужный момент все обязательно сойдутся в точке сбора.
Ведь в целом дирижировал всем этим оркестром только один человек. Нет, не он, хотя Кулемину и хотелось бы потешить гордыню и оказаться на месте этого великого кукловода. Но это был не генерал. Разводящим в этой ситуации выступал… один из Арбитров. И это был вовсе не нынешний Хранитель – отличный боец и тактик, но довольно средний стратег, и даже не Наблюдатель, мудрый аналитик, но опять же далеко не мастер составлять многоходовые комбинации.
«Была дюжина Арбитров, осталось пять, – вспомнились Кулемину слова агента. – Отступник, конечно, молодец, пока побеждает. До сих пор оказать Отступнику серьезное сопротивление удавалось лишь Хранителю. Но Отступник все равно не прав. Он слишком рискует. А что, если однажды – например, сегодня! – удача ему изменит? Вот то-то. Отступник убивает Арбитров, которые подворачиваются под руку, в то время когда ему следует сконцентрироваться и вычислить, а затем уничтожить лишь одного из них, самого прозорливого, дальновидного и потому опасного. Вот тогда Арбитраж и рухнет. Но Отступник убежден, что главный мозговой центр Арбитража – это Шато Диаман, поэтому он и стремится проникнуть в хранилище и уничтожить главного, как ему кажется, врага.
Вот почему для меня лично не имеет значения, кто победит в схватке. Я в любом случае сделаю то, до чего не додумался этот чокнутый мститель. Я уничтожу самого опасного Арбитра, а значит, и Арбитраж. Без мозгового центра эта организация превратится в обойму без оружия, в хаоспатрон – сверх всякой меры эффективный, но бесполезный, поскольку им некому будет выстрелить. То есть я раз и навсегда решу проблему с Шато. Без Арбитража он не сможет вмешиваться в жизнь нашего мира, Отступник останется не у дел, а я лично обрету свободу от темного прошлого. Более удобного момента не представится, это точно.
Надо лишь убедиться, что пресловутый опасный Арбитр – это именно тот, о ком я думаю, а не кто-то другой из пяти живых пока членов Арбитража. Как в этом убедиться? Очень просто. Он сам себя выдаст, когда наступит развязка противостояния Хранителя и Отступника. Вернее – она сама себя выдаст! Знал бы Отступник, кто в действительности его заложница и насколько он близок к окончательному решению всех вопросов! Но я ему этого не подскажу. Зачем отдавать свои козыри Отступнику? Жирно будет».