Из пояса Койпера, с расстояния в сорок две астрономические единицы, Солнце выглядит небольшой звездой, почти не выделяющейся на фоне прочих светил. Но наблюдать его все равно интересно. Во всяком случае, интереснее, чем смотреть по сторонам. Здесь, на «ближней окраине» Солнечной системы, кроме множества гигантских ледяных глыб, больше нет абсолютно ничего примечательного. К тому же наблюдение Солнца и едва различимых блесток внутренних планет чем-то сходно с созерцанием земного неба. Иллюзия, конечно, но приятно. Вот они, близкие разнокалиберные облака, до которых можно долететь, сев в небольшой самолет, а вон там недостижимое светило… Только «облака» здесь ледяные, солнце крохотное и холодное, а «небо» черное. А еще под ногами не надежная земная твердь, а хрупкая, покрытая теплым пластиком палуба космолета. И под ней ничего. Лишь пустота космоса, на миг прерванная еще одним далеким скоплением кометных тел – облаком Оорта, – и снова пустота на многие парсеки. Пустота, конечно, обманчивая, но, по большому счету, на взгляд обычного человека почти абсолютная.

Как можно было застрять в пустоте? Нонсенс, однако факт остается фактом. Великокняжеский конвой дрейфовал поблизости от громадного ледяного обломка 2201КХ76 – почти планеты, по меркам обитателей Солнечных спутников, и не мог продвинуться в глубь системы ни на метр. Противник не применял каких-то особых средств и не пользовался «услугами» перворожденных. Он просто блокировал потрепанную эскадру превосходящими силами и пресекал любые попытки кораблей конвоя вырваться из окружения. Если бы не глыба «КейЭкс76», вставшая гигантским щитом перед великокняжеской эскадрой, все корабли Преображенского давно были бы уничтожены. Впрочем, не последнюю роль играло и то обстоятельство, что сил у атакующих тоже было недостаточно. Две группы чинидских крейсеров и сводная эскадра Колоний просто выдохлись. А все потому, что колонисты занимались исключительно тем, что удерживали второй фронт. Из центра Солнечной на помощь Преображенскому пытались прорваться «спейсрейнджеры». Спасательный отряд возглавлял командор Трентон. Это давало князю Сергею неплохие шансы на прорыв блокады, но пока состояние равновесия сохранялось. Удача все никак не могла решить, кому из сражающихся отдать предпочтение и улыбнуться во все двадцать восемь зубов.

Последнюю мысль высказал Трентон. Его голографическое изображение постоянно висело над площадкой приемопередатчика. Физическая блокада не мешала отрезанным эскадрам держать устойчивую гиперсвязь.

– Обычно говорят «Во все тридцать два», – заметил Преображенский.

– Так точно, милорд, – командор кивнул. – Но не на Марсе. У марсиан нет рудиментарных зубов. И даже если у кого-то они вырастают, их немедленно удаляют. У нас с ними даже на работу не берут.

– Как и аппендиксы?

– Да. Их тоже удаляют, еще в младенчестве. У нас развит культ здоровья.

– А у нас «лишние» зубы называют «зубами мудрости», – Преображенский усмехнулся. – Хотя в действительности от них одни мучения, а не мудрость. Ну да ладно… Что нового?

– Пока все по-старому. Идет перегруппировка. «Беркут» занял позиции у Титана, «Кречет» караулит подступы к Тритону. Внутренние планеты под защитой «Spacerangers Navy». Князь Вяземский отвел Ударный флот к Юпитеру. Большинство кораблей встали в доки Каллисто, Ио и Ганимеда. Как только они закончат ремонт и сменят экипажи, Вяземский приведет флот к Марсу. Там корабли пополнят боезапас и встанут в строй. По замыслу генштаба это даст нам возможность перебросить все силы «спейсрейнджеров» на ваше направление. Таков план.

– Что слышно от технократов?

– Технократы отошли к Ромме. Восстанавливаются. Им тоже досталось. Кроме того, замечена повышенная активность противника на Мосите. Кноппус предполагает, что Ергелан задумал нанести следующий удар по Технократии.

– Вряд ли, но не исключено, – Преображенский прошелся по отсеку, заложив руки за спину. – Мосита… А где сейчас Щукин, разведка не докладывала?

– Был там же, на Мосите, но потом вроде бы куда-то умчался. Возможно, сюда.

– Только его здесь и не хватало, – князь ударил кулаком в ладонь. – Время! Время работает против нас! У врага гораздо больше и сил, и средств. Если в ближайшие дни мы не придумаем что-то действенное, нам не выстоять.

– Для начала неплохо бы придумать, как снять блокаду. Будь у нас хотя бы еще одна свободная эскадра… Жаль, что технократы ушли. С ними мой отряд был грозной силой.

– У тебя и так четыре новейших крейсера в строю.

– Вы же сами видите, что этого мало, – чуть обиженно ответил Трентон. – Думаете, я не стараюсь или все боевые навыки растерял?

– Не обижайся, Майк, ничего такого я не думаю. Просто нервничаю. Извини.

Не принять извинения самого Великого Князя Трентон не мог. Он кивнул и бросил на князя колючий взгляд из-под седых бровей.

– Может, пора нам не только тактику поменять, но и стратегию?

– Ты о чем?

– О том, что, когда хотят свалить дерево, ему не ветки отсекают, а под корень рубят. Помните, как мы Катастрофу остановили? Может быть, и сейчас так же поступить?

– Дельная мысль, – одобрил Преображенский. – Под корень – это правильно. А еще лучше вместе с корнем выворотить. Но тут «бульдозер» потребуется, а у нас с тобой только «топоры».

– Можно еще «рычаг» применить вместо «бульдозера».

– Что ты имеешь в виду?

– Вообще-то и сам не знаю, просто на ум пришло. В порядке старческого бреда. Так еще мой дед в саду яблони корчевал. Боковые корешки острой лопатой обрубит, потом длинный стальной прут… э-э… лом подсунет и… crack! Вывернет эту земляную медузу и меня зовет, червей собирать для рыбалки…

– Трентон, а ведь это действительно отличная мысль, – задумчиво произнес Преображенский. – По-русски это называется «зри в корень». Мы поступим именно так. Пойдем ва-банк, как во время Катастрофы. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – старый командор поскреб седую щетину на подбородке. – Только возникает вопрос, как вы собираетесь найти этот «банк». В прошлый раз был Рубеж, из которого открывался вход в Черный Канал, так? А теперь вы через какие ворота пойдете? Чтобы «влезть под корень», надо знать, где он зарыт. Снова сквозь Рубеж отправитесь?

– Нет. Я не знаю, где находится первопричина всех наших бед и неудач, но я знаком с тем, кто это знает. Однако это уже другой разговор, командор. Не в эфире.

– Понимаю, ваша светлость. Удачи вам в таком случае. Ну а мы пока «топорами» помашем. Может, и пробьемся к вам.

– Обязательно, Майк. Ведь даже если я и отправлюсь в новый «вояж», здесь мой конвой останется. Делай все возможное.

– Есть, sir.

Сергей Павлович деактивировал гиперпередатчик и снова прошелся по отсеку. Мудрый Трентон говорил абсолютно правильные вещи. Князю и самому приходили в голову подобные мысли, но раньше он гнался за призрачной надеждой на то, что следующий решительный шаг окажется последним в долгой череде испытаний. Еще одно усилие, казалось ему, и наступит долгожданный покой. Но время шло, каждая проблема тянула за собой шлейф новых трудностей и невзгод, и эта печальная вереница никак не кончалась. Следовало что-то решать. Вечно это продолжаться не могло.

– Все верно…

Преображенский невольно обернулся к обзорному экрану. Ему показалось, что голос донесся оттуда. На экране поблескивал ледяным серебром округлый бок «КейЭкс76». Князь и не ожидал увидеть там что-то еще, но продолжал смотреть на безмолвную ледяную планету.

– Слуга?

– Это я.

Теперь слова проникли прямо в сознание. Знакомое ощущение.

– Пришла пора действовать?

– Да. Ты готов?

– Не знаю. Возможно.

– Если ты не уверен, можешь позвать нескольких помощников. Мне известна ваша поговорка о преимуществах коллективного разума.

– «Одна голова хорошо, а две лучше»? – Сергей Павлович усмехнулся. – Ты шутишь?

– Да. Хотя это для меня нехарактерно. У меня получается?

– Для начала – вполне. Правда, я не думаю, что сейчас подходящее время для шуток.

– Ты прав, наступило время принятия серьезных решений, но я знаю еще одну вашу поговорку: «С умными лицами делаются только глупости».

– Ты неплохо изучил нашу историю и литературу.

– Мои знания обширны. Ты позовешь «вторую голову» или выслушаешь меня без свидетелей?

– Позову. Даже две. Чутье подсказывает, что так будет лучше. Ведь мне предстоит принять последнее, окончательное решение. Не так ли? В этом случае мне нельзя ошибиться ни в одной детали.

– Да. Зови. Я подожду…

Присутствие Слуги можно было только почувствовать. Никакие «спецэффекты» его появление не сопровождали. Ни свечение, ни какая-нибудь дымка или неопределенные контуры на фоне молочно-белых стен просторной кают-компании Великокняжеского флагмана. Ничего. Только отчетливое ощущение присутствия некой запредельной сущности. Общаться с такими созданиями было непривычно, и оба помощника Великого Князя невольно озирались, разыскивая хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом. Воротов шарил взглядом по потолку, а Горохов, наоборот, выискивал что-то под ногами. Спокойным и сосредоточенным оставался лишь сам Великий Князь. Он-то знал, что смотреть следует не по сторонам, а внутрь себя.

– Чтобы стало легче, придумайте себе образ и мысленно обращайтесь к нему, – негромко посоветовал Преображенский.

– Легко сказать, – буркнул Горохов. – Образ… Какой? Ангела, что ли?

– Это пусть твоя фантазия подскажет.

– А обращаться к нему как? – осторожно спросил Воротов. – «Тот, кто выжил»?

– Такого существа больше нет, – прозвучал в ответ мягкий, негромкий голос.

Прозвучал, конечно, условно. Голос раздавался прямо в головах присутствующих. Слуховой аппарат воспринимал лишь едва различимые технологические шумы корабельных систем и отголоски команд, доносящиеся с мостика.

– Тогда, как? – Полковник перевел взгляд на князя. – И следует ли говорить?

– На всякий случай говорите, – Сергей Павлович кивнул. – Так будет удобнее для всех. А наш гость станет отвечать мысленно.

– Я могу формировать колебания воздуха, – произнес голос вслух. – Но какой в этом смысл?

– Это верно, – сказал Воротов, – только на слух нам легче воспринимать. Непривычны мы к телепатии. Да и сомнения могут возникнуть, что все одно и то же слышат.

– Игорь… – Преображенский укоризненно взглянул на полковника.

– А что, не так? – Воротов пожал плечами. – Дело, конечно, ваше…

– Господин Воротов прав, – согласился голос. – Будем беседовать вслух. Начнем?

– Да, – князь указал товарищам на кресла. – Начни с главного. Почему ты решил открыться не только мне, но и остальным?

– Это не главное, Идущий. Настал момент. Все в мире увязано в бесконечную последовательность: события, мысли, материальные сущности, время. Когда наступает момент, происходит то, чему пришла пора произойти. Сейчас, на пике противостояния Изначального и Перворожденного миров, мне следует раскрыть карты и превратить вас из слепых проводников воли истинных предков в сознательных борцов за справедливость и выживание Галактики, а вместе с ней и человечества. Но это тактический ход. Главное заключается в другом. Самое главное сейчас – знание об истоках конфликта и его вехах. Как виртуальных, так и материальных. Когда вы поймете, за что и почему сражаетесь, ваш потенциал станет втрое большим. Нет лучшей энергетической подкачки для бойца, чем отчетливое понимание того, что он сражается за правое дело.

– Начало интригует, – произнес Воротов с явным сомнением. – Только нас не требуется агитировать. Вы нам факты изложите, господин… голос предков.

– Эрг. Можете называть меня Эргом.

– Или Джоулем, – хмыкнул Горохов.

Преображенский украдкой показал ему кулак.

– Нет, серьезно. Эрг, то есть «работник»? – удивленно переспросил Горохов. – Насколько я знаю, на универсальный язык ваше имя переводится так. Технократы называют «эргами»… роботов.

– А вы считали, что я должен именовать себя Создателем? – В голосе Эрга прозвучали нотки иронии. – Я тот, кем родился, и никогда не стану никем иным. Это моя судьба. Программа. Я создан, чтобы сохранить и когда-нибудь возродить Изначальное поле. На благо людей и Галактики. Только и всего.

– Немало, – заметил Сергей Павлович. – И сейчас для этого созрела ситуация, так?

– Верно. Возможности и вероятности замкнули великий круг, а разрушительное влияние Первополя ослабело. Никто из его хранителей не сможет нам помешать. Пришла пора действовать.

– Я пока ничего не понимаю, но суть не в этом, – вмешался Воротов. – Вы так и не переходите к делу. Это выглядит подозрительно. Почему мы должны вам верить?

Теперь на полковника с осуждением взглянул и Великий Князь, и даже Горохов, но Воротов остался невозмутим. Долгие прелюдии, по его мнению, – первый признак надувательства. Чаще всего они призваны усыпить бдительность, перед тем как «впарить» клиенту фальшивку или никчемную безделицу. Понятно, что совсем без прелюдий никак, но сократить до минимума этот этап Воротов решил твердо. По пятам шли чиниды и Коалиция. Не до рассусоливаний. Полковник смело взглянул на Преображенского. Тот недовольно поморщился, но промолчал.

– Снова вы правы. Все события последних месяцев имеют ось и вращаются вокруг нее, словно карусель. Эта ось – Первополе с его проблемами. Ему потребовалось расширить влияние – произошла Катастрофа, а его разрушение вызвало начало нынешнего противостояния Земли и зарубежья. Нетрудно предположить, что его неизбежная гибель окончательно изменит человеческие миры. Чтобы изменения не стали гибельными, нам следует построить новую ось.

– А совсем без осей нельзя? – спросил Воротов. – Какой смысл менять одно Первополе на другое? Чем ваш вариант лучше?

– Тем, что он не имеет дефектов. А «совсем без осей» – можно. Ведь наши поля – Изначальное и Первополе – только галактические «бортовые самописцы». Они не возникли самопроизвольно, а были изобретены учеными для того, чтобы создать колоссальную базу данных. Те, кто придумал эти сверхкомпьютеры, хотели постичь Вселенную, добраться до ее сокровенных знаний и великих тайн. Все очень просто.

– Действительно несложно, – сказал Горохов. – Но быть может, действительно лучше обойтись без таких невообразимых машин? Ведь получается, что создателей уже нет в живых, а «инженеры-хранители» потеряли квалификацию. Никакой прибор не может работать вечно. Ну или хотя бы без периодической настройки.

– Вы правы. И это доказывает ситуация с Первополем. Оно гибнет, а перворожденные только наблюдают, не в силах что-либо изменить. Однако я говорил о другом поле, Изначальном. Все знания, необходимые для его создания, у меня есть, а наладка-настройка ему не потребуется.

– Вы себе противоречите!

– Нет. Ему не потребуется настройка, поскольку Изначальное поле станет саморегулирующейся системой, не ограниченной никакими жесткими рамками. У него не будет программы, только цель.

– Как это – не будет программы? – искренне удивился Горохов. – Вы бы Гориннусу такое заявили. Вот он бы порадовался. Машина, пусть и энергополевая, не может работать без алгоритма! Цель… Надо же, придумали! Это человек может руководствоваться идеальными понятиями, а машина должна выполнять конкретное задание! Иначе она просто не будет работать! У любого технократа спросите.

– У князя есть то, что заставит Изначальное поле работать без программы, – спокойно ответил Эрг.

Воротов и Горохов взглянули на Преображенского. Тот пожал плечами.

– У меня или во мне?

– У тебя, Идущий. Это перстень Сунджи. Ван Ли не зря доверил его тебе. Более надежного места, чтобы спрятать главный процессор зарождающегося Изначального поля, не найти. Ведь Первополе тебя не видит. Ты для него пустое место, а значит, все, что у тебя есть, также скрыто от его восприятия.

– Ходячий сейф? – Сергей Павлович усмехнулся. – Ловко придумано. Так, значит, этот крошечный перстенек чуть ли не главная деталь пангалактической сверхмашины? Микроскопический рубин, без которого гигантские энергомеханические часы не отобьют ни секунды?

– Метафора близка к истине. Перстень – уникальный, неповторимый шедевр даже по меркам его создателей. А они знали толк в высоких технологиях. Техноэргус был величайшей человеческой цивилизацией и, наверное, величайшей цивилизацией всей метагалактики. А быть может, и Вселенной, хотя моих знаний не хватит, чтобы ручаться за такой информационный массив.

– А у тебя нехилые знания? – заинтересовался Горохов.

– Какие?

– Ну полные?

– Наиболее. До момента создания Энергополя я был одним из самых совершенных созданий Техноэргуса.

– Постой, так ты был… создан?! Ты робот, что ли?!

– Я Эрг.

– Стоп! Тайм-аут! – вмешался Воротов. – У меня сейчас ум за разум зайдет. Эрг, если ты такой древний и совершенный, давай-ка излагай все ясно и по порядку. Пока нам понятно, что перстень Тирана – это не цацка, а самая что ни на есть матрица Изначального поля – такого же «бортового самописца» Галактики, как Первополе, но действующего без всяких там настроек и надзора «операторов» – хранителей. Я верно понимаю?

– Да.

– Ему не требуются хранители, и оно не намерено вмешиваться в ход событий, а потому Изначальное поле выглядит более здоровым проектом, не мешающим естественному развитию Галактики.

– Совершенно верно. Оно сделает для нынешнего человечества то, что Первополе не смогло бы сделать для Техноэргуса. В этом весь смысл завещания ваших далеких предков.

– Очень признательны предкам за такой подарок, но есть один нюанс – твой хваленый Техноэргус создал Первополе, а не Изначальное. Что это за выкрутасы? Твои безошибочные хозяева ошиблись? Но почему в таком случае они не заменили испорченную версию новой, исправной и надежной? Логично же. Однако нет, не стали этого делать умнейшие люди Вселенной. Возникает вопрос – почему? И тут же напрашивается ответ – потому, что их полем было именно Первополе. А твое Изначальное – это что-то другое. Например, изобретение не их лабораторий, а их врагов. Вариант?

– Игорь, уймись, – негромко приказал князь Воротову.

– А что, ваша светлость, я не прав? Да, я скептик, но сейчас, по-моему, это очень даже полезно – посомневаться чуток. Я вот, где-то слышал… Да вы мне и рассказывали как-то на досуге, ваша светлость! Что есть между Галактиками черные холодные пустоты, а еще есть участки, где время вспять течет. А вдруг Изначальное поле что-нибудь в этом роде сотворит? Где гарантия, что это будет безвредный «бортовой самописец», а не машина для управления веществом и временем Галактики? И это только наметки моих сомнений. Малая часть, навскидку! Так что пусть он или все как на духу выкладывает, или катится ко всем чертям!

– Полковник Воротов! – Сергей Павлович впервые взглянул на Игоря так, как Великий Князь Преображенский умел смотреть на провинившихся подданных. Доныне под такие прицельные взгляды попадал разве что Горохов, да и то лишь однажды.

Воротов выдержал испытание, глаз не отвел, но умолк. Князь так же молча похлопал его по плечу и отвернулся.

– Я знаю, полковник, что рассказывал Высший князю, – спокойно продолжил Эрг. – Он пытался сбить его с толку выдумками о временах великой противофазы и о том, что слуги – это заблудшие пришельцы из темных миров. Я все знаю. Измерения, в которых существуют энергоинформационные поля, не имеют стен, и утаить в них информацию почти невозможно. Но Высший лгал. Техноэргус, наша родина, стал центром мироздания задолго до появления Первополя, но вовсе не в противофазе Вселенной. О подобном явлении никому ничего не известно. И не может быть известно. Ведь если сжимающаяся Вселенная когда-то существовала – о ней не осталось никаких воспоминаний или свидетельств. Закончилось все тем, с чего началась нынешняя, расширяющаяся Вселенная, – Большим взрывом. И темные миры не имеют к Техноэргусу или Изначальному полю никакого отношения – это заблуждение.

– Высший приводил в качестве одного из аргументов тот факт, что у нас имеется оружие против метаморфов…

– Да, Ван Ли сумел построить аннигиляционную пушку. Ничего сверхъестественного в этом изобретении нет. За ним стоит обычная технологическая продвинутость тех, кто жил в Галактике до людей. Они оставили после себя наследство. А я его сохранил. Повторю, до появления энергополей я был самым знающим созданием Техноэргуса. Поэтому мне была доверена роль хранителя матрицы Изначального поля.

– А Ван Ли? – вмешался Преображенский. – Кем был он?

– Энергоробот в значительной степени виртуален, а потому был еще Ван Ли – тоже хранитель матрицы, но материальный… Я вижу, что господин полковник снова готов нас прервать, а потому перейду к сути.

– Уж пожалуйста, – процедил Воротов.

– Когда эрги, в том числе я, активировали первое Энергополе, чтобы ученые «пралюди» смогли составить подробный информационный слепок Галактики – исключительно для научных целей, – поле начало расширяться с высокой скоростью и быстро вышло из-под контроля. В Галактике начались катастрофические изменения. Собирая и фиксируя информацию, поле меняло баланс материи в сторону античастиц – особые свойства Энергополя это позволяли. Мы попытались его свернуть, но оказалось, что сделать это без уничтожения части материальных объектов невозможно, и ученые приказали эргам оставить эту затею. Ученые Техноэргуса без труда рассчитали, что такими темпами Энергополе скоро полностью «конвертирует» вещество Млечного Пути, превратив его в ослепительную вспышку. А затем выйдет за пределы образовавшейся «световой Галактики» и по узеньким, почти невидимым тропкам межгалактического вещества распространится в соседние туманности.

– Перспективка не дай бог, – проронил Горохов.

– Да. Поэтому нам пришлось пойти на жертвы. Техноэргус – колыбель человечества и прогресса был отдан на заклание. Несколько сот специальных капсул с генетическим материалом были разосланы в разные точки Галактики, а исправленную и усовершенствованную матрицу-процессор Изначального поля заложили в память носителя-перстня и отправили в одной из капсул под присмотром Эрга. Затем ученые включили особую многомерную ловушку, при помощи которой свернули и уничтожили дефектное Энергополе. Вместе с частью материи вокруг, в том числе и Техноэргусом.

– Жуть какая, – вздохнул лейтенант. – Такая великая цивилизация и накрылась тазиком. Жалко. Грустный конец, преждевременный.

– А главное – бесславный, словно у вещего Олега, – заметил Воротов. – «Примешь ты смерть от коня своего….» Но почему же в таком случае на этом ничего не закончилось?

– На некоторое время в Галактике воцарился мертвый покой, но потом начали развиваться две линии событий: некоторые автоматические капсулы нашли пригодные для жизни планеты, спустились на них и открыли генетические банки. Неоткрытые резервы – как было предписано программой – сопровождающие мини-эрги упрятали в подходящие места на вечное хранение.

– И эти «резервные люди» со временем слегка «заржавели» и начали сиять, как золотые монеты, – встрял Горохов. – А потом их раскопал Щукин…

– Это так, – согласился Эрг. – Только он раскопал один из генетических банков. На самом деле их больше ста, и все они одинаковы на всех пригодных для жизни планетах Галактики.

– К вопросам идентичности людей и понятного праязыка, – заметил Сергей, обращаясь к Воротову.

– Так и есть, – подтвердил Эрг. – Это язык Техноэргуса. Если вы проанализируете…

– Не отвлекайтесь, – потребовал Воротов.

– Хорошо. В одной из капсул очнулся Ван Ли: с отрывочными воспоминаниями о Техноэргусе, с перстнем на пальце и поддержкой Эрга за плечами. Он стал Сунджей, и он знал, что ему завещано Техноэргусом, но не мог этим завещанием воспользоваться. Понятий о технологиях у вновь созданной цивилизации пока не было. Генетическим двойникам пришлось заново проходить все ступени развития цивилизации, а Сундже – ждать часа, когда развитие новых людей поднимется на уровень, достаточный для принятия заветов Техноэргуса. И у него неплохо получалось, пока хранители не устроили рождение Высшего. Первополе, отчасти помня об истинных своих создателях, пыталось беречь людей, но для вызревания метаморфов требовались те же плотные планеты с атмосферой, водой и горячим ядром, что и для белковой жизни. Пришлось выбирать: либо рождение нового хранителя и сопутствующая ему Катастрофа, либо хаос… Во время катаклизма хранители схватили меня и превратили в своего Слугу. Ван Ли успел бежать на одну из планет будущей Тирании. Там он разыскал капсулу генетического банка и начал новое возрождение, теперь уже народа Сунджи…

– Стоп, машина! – вновь возмутился полковник. – Я что-то пропустил? Так вроде бы не отвлекался. Какие хранители, какое Первополе? Откуда они взялись?! Помнится, до падения Техноэргуса было какое-то поле, но называлось оно иначе и в капкане невообразимом сгинуло. Не так ли? А тут вдруг – на тебе! Что за нестыковка?

– Все верно, полковник. Я пока обрисовал лишь одну сторону медали. Вторая линия событий – аномальная – развивалась вне привычного вам пространства и времени. Дефектное Энергополе успело подстраховаться и создало свою резервную копию и копии эргов для обслуживания. Но программа была с изъяном, и вышло, что эрги превратились в его части. Расширение поля теперь увязано с их «размножением». А способность конвертировать материю сошла почти на ноль – частицы в античастицы новое поле переводило по минимуму, а процесс аннигиляции непонятным образом стабилизировался. Получилось, что Первополе – искаженная резервная копия дефектного Энергополя. То есть больное дважды. Но в этом есть свой плюс. Первополе до сих пор осваивает Галактику, а Энергополе за это время добралось бы до самых далеких квазаров. И все равно это «тяжело больной» автономный научный прибор, неверно настроенный и не знающий конечной цели эксперимента, а все его «хранители» только разумные сопроцессоры главного дефектного процессора – у них такая же серьезно испорченная программа. Вот почему в мир Первополя проникло оружие «пралюдей» и почему появился нерожденный – Первополе не может контролировать все на свете, вернее – в Галактике, этому мешает сбой программы. Без исправления дефекта хранители и само Первополе ничего не добьются и в конце концов погибнут. И ничто их не спасет. Заложенный в программу «ген старения», или, говоря земным языком, – вирус, пожирающий Первополе изнутри, работает медленно, но верно. Когда Первополе «состарится», то есть превратится в хаотическое нагромождение информации, оно вспыхнет вместе с хранителями. Но главное доказательство нестабильности и дефектности мира Первополя – разрушения, которые сопутствовали рождению каждого из хранителей и особенно Последнего, а также аномальные явления.

– Как на Грации? – вставил Горохов.

– Да, на Грации и в других местах. Это не последствия зарождения «антиполя», которое, как утверждает Высший, взращивается беглым Слугой, это сбои в дефектном Первополе. И моя версия Изначального поля сейчас нужна только для одного – взять на себя управление «дремлющей» со времен последней активации многомерной ловушкой. Она стабилизирует Первополе и свернет его, чтобы уберечь Галактику от опасности пострадать или даже погибнуть в информационном хаосе. А в дальнейшем, если нормальное Изначальное поле будет развернуто, то людям удастся выжить и, когда уничтожение Первополя закончится, получить возможности Техноэргуса. Они позволят людям познать законы Вселенной на примере своей Галактики.

– Заманчиво, – воспользовался паузой сам Преображенский.

– Да, – согласился Воротов. – Только где гарантия, что Изначальное поле совершенно? Так ведь можно снова наступить на те же грабли.

– Ты видишь иной выход? – Князь нахмурился. – Все наши поползновения не приносят ни малейшего результата. Ты же сам все прекрасно понимаешь. Мы сражаемся друг с другом, с метаморфами и хранителями уже больше года, и что в результате? Руины и смерть. Продолжать такую борьбу бессмысленно. Если мы не найдем радикальный способ, то погибнем. Или будем вынуждены покинуть земной рукав Галактики, став вечными скитальцами.

– Да я не против. Только мне непонятно, почему Первополе обязано свернуться? И что будет дальше?

– Такова защитная программа Техноэргуса, – ответил Эрг. – Правильно активированное Изначальное поле получит доступ к управлению многомерной ловушкой – той самой, что когда-то давно уничтожила сам Техноэргус и Энергополе.

– А почему Первополе не получило такого доступа?

– Оно и не пыталось. Первополе осознавало свою ущербность и боялось, что ловушка автоматически выполнит защитную программу и уничтожит его.

– А мы, значит, этого не боимся?

– Нет. У нас имеется ключ от капкана – Перстень Сунджи. Тот, у кого этот процессор, воспринимается ловушкой как наследник Техноэргуса, то есть как хозяин.

– А если Первополе его заполучит? – не унимался Воротов. – Капкан какую программу выполнит – «Уничтожить выродка» или «Взять под козырек перед новым хозяином»?

– Перстень никогда не попадет в Первополе. Оно не видит матрицы. К тому же это может вызвать дополнительный программный конфликт внутри Первополя. В целом ваши опасения беспочвенны, полковник. Первополе будет уничтожено многомерной ловушкой по приказу Изначального поля. Альтернативы нет.

– А сама ловушка и Изначальное поле останутся?

– Да.

– Не очень заманчивый вариант, – Воротов в сомнении потер переносицу. – Вот если б они тоже сгинули куда-нибудь…

– Такова цена спасения, – твердо ответил Слуга-Эрг. – Вы не пожалеете, что сделали ставку на Изначальное поле. Оно будет верно служить человечеству и откроет вам множество тайн вселенной. А многомерная ловушка будет страховкой от повторения подобной ситуации.

В рубке повисла долгая тягостная пауза.

– После всех испытаний нам трудно верить на слово даже тебе, – наконец медленно произнес Преображенский, – но мы поверим…

Он взглянул на товарищей. Воротов определенно настроился против такого решения, но промолчал, а Горохов всем своим видом показывал, что распоряжаться судьбой Галактики ему не по чину и он поддержит любое решение князя. Вот тебе и «…три головы лучше». Получилось, что окончательное решение все равно выпало принимать одному Преображенскому.

– Так тому и быть, – Сергей Павлович встал. – Эрг, рассказывай, с чего нам начать… контратаку.

– Андрей, ну что мы делаем в этой пустыне? Здесь так скучно…

– Потерпи, дорогая, – Щукин, прищурясь, взглянул в красно-желтую песчаную перспективу. – Скоро мы улетим, куда пожелаешь. Вот только найду нашему любимому Ергелану новую забаву…

– Ты на самом деле намерен подарить ему целую армию «золотых» солдат?

– Намерен, – Щукин поманил помощника. – Невхор, отправь летуна со сканирующей установкой вон к тому бархану. Пусть заглянет на глубину… сто метров.

– Будет исполнено, господин.

– Это сущее расточительство, – Татьяна недовольно фыркнула. – К тому же он станет сильнее тебя. После битвы в долине у тебя осталось меньше половины солдат.

– Всему свое время, дорогая. Пусть Ергелан почувствует себя действительно великим. Если я буду требовать от него выполнения своих условий и ничего не дам взамен, он разочаруется и расторгнет наш союз. А вот если он почует куш…

– Но, получив новую сильную армию, он заставит тебя плясать под его дудку! – Княгиня поманила официанта с золотым подносом, на котором стояли варварские серебряные кубки, наполненные земным лимонадом.

– Плясать? – Щукин удивленно поднял бровь. – А-а, понял… Нет, не заставит. Ведь у меня в запасе останется еще сотня таких армий.

– Сотня?! – Татьяна поперхнулась напитком. – Ты не шутишь?!

– Это по самым скромным подсчетам. И, заметь, где они спрятаны, знаю только я. Так что одна-две армии в подарок Великому Тирану – ерунда. Такие жесты меня не разорят. Ни материально, ни политически.

– Это хорошо, – Татьяна взволнованно подалась вперед, наполовину показываясь из тени. Откровение Щукина оказалось настолько потрясающим, что она даже забыла о знойном солнце пустыни Каралл. – А сколько армий спрятано здесь, на Мосите?

– Одна. Как и на других планетах. И поскольку откопать здешнюю пещеру еще сложнее, чем было вскрыть хранилище на Грации, я предоставлю ее в полное распоряжение Тирана. Пусть роет. А я тем временем найду и вскрою более доступные пещеры, где-нибудь на Медее или Натали.

– Втайне от Ергелана? – Татьяна понизила голос до шепота.

– Зачем же втайне? – Щукин рассмеялся. – Пока не уничтожен общий враг, никаких тайн от союзников быть не может. А дальше… посмотрим.

– Зачем тебе союзники? – Княгиня прильнула к его плечу. – Ты такой… всемогущий. Ты сверхчеловек и не нуждаешься в помощи.

– Мне приятно слышать эти слова, – Щукин улыбнулся. – Но я не сверхчеловек. Я стою на три ступени выше. Но не будем углубляться в детали. Союзники нужны даже высшим существам.

– Раз ты так считаешь… – Татьяна томно заглянула ему в глаза. – А ты можешь сделать меня подобной себе, хотя бы немного?

– Ты надеешься получить от меня вечную молодость или бессмертие? – Щукин рассмеялся. – Или бесконечность сладостных дней?

– Все вместе, – Татьяна жестом приказала слуге удалиться. – Ты пожалеешь для меня такую малость?

Она медленно расстегнула блузку.

– Я подумаю, – Щукин явно не возражал.

Этим они занимались все свободное время, но ни Щукину, ни княгине подобное занятие не надоело. «Местечковый полубог» вошел во вкус и проявлял чудеса мужской выносливости, не в пример Василию, а Татьяне всегда не хватало именно такого режима интимной жизни.

– Простите, мой господин… – у входа в шатер притормозил Невхор. – Я понимаю, что не вовремя, но дело не терпит…

– С чего это ты решил, что не вовремя? – Щукин отодвинулся от Татьяны, застегнул «молнию» и одернул рубашку. – Говори.

– Две прекрасные новости, мой господин. Мы нашли укрытие! Оно там, где вы и указали!

– А кто сомневался? – самодовольно проронил хранитель.

Невхор закивал и расплылся в подобострастной улыбке.

– Великий Тиран Ергелан, да продлятся его дни, будет очень доволен! Он осыплет вас золотом и почестями…

– Короче, – Щукин скривился. – Что за вторая новость?

– А вторая новость пришла из Солнечной системы, мой господин. Флот Коалиции полностью блокировал все важнейшие базы и планеты… кроме Земли и Марса.

– Это мне известно. Преображенского уничтожили?

– Пока нет, но…

– Ничего доверить нельзя! – Щукин разозлился. – Мне что же, повсюду собственной персоной успевать?! Я, конечно, бог, но не в трех лицах, как некоторые!

– Прошу вас, мой господин, не гневайтесь, дослушайте своего покорного слугу, – Невхор согнулся, будто его прижало бетонной плитой, почти до земли.

– Ну давай, – Щукин уставился на него немигающим взглядом, – заканчивай.

– Эскадре командора Трентона поступил приказ отойти! Наши союзники перехватили передачу с Марса! Помощи конвою Преображенского не будет! Теперь он в наших руках!

– Странно, – Щукин мгновенно успокоился. – Нет, это, конечно, хорошо, но что бы это могло означать?

Он невольно перевел взгляд на Татьяну.

– Это значит, что Триумвират Марса начал свою игру, – княгиня пожала плечиками. – Вполне в их стиле. Теперь против Коалиции и Великой Тирании стоят лишь Земля, малые планеты Солнечной и Ромма. Да и то не единым фронтом, а поодиночке.

– Раскол? – Щукин осклабился. – Отлично. Пусть грызут друг друга. Нам меньше работы.

– Думаю, это лишь начало, – Татьяна достала складное зеркальце и принялась между делом поправлять прическу. – За Марсом обязательно последуют Ганимед, Титан и Тритон, они всегда ориентировались на Триумвират. Вам останется припугнуть Европу и захватить Каллисто, но это уже не существенно. Так что ждите парламентеров, Андрей Петрович. Очень скоро ОВК окончательно развалится. Вам даже не потребуется пробуждать от вечного сна и обучать новых солдат… Преображенскому крышка.

Она со щелчком захлопнула зеркальце и очаровательно улыбнулась.

– Твои умозаключения, конечно, обнадеживают, но я предпочитаю максимальную ясность, – Щукин указал Невхору на выход. – Прикажи готовить мою эскадру. Я лично уничтожу Преображенского.

– Стоит ли так рисковать? – настороженно спросила Татьяна.

Было видно, что ей не очень-то хочется улетать с жаркой Моситы.

– Я чувствую, что предательство марсиан не решит проблемы. – Щукин напыжился. – Без меня чиниды с князем все равно не справятся. Таковы правила игры в высших сферах. Мессия может погибнуть только от руки бога. Ты можешь подождать меня здесь.

Татьяна несколько секунд поколебалась, но в результате отрицательно покачала головой. Она решила больше не терять нить основных событий. Будущей правительнице Земли и Колоний следовало быть в курсе всего. К тому же, как только исчезнет Преображенский, откроется прямой путь на Землю, и Щукин наверняка полетит туда. Татьяна представила себе сладкий миг триумфального возвращения домой. Ради этого стоило рискнуть и отправиться вместе с приятелем в жутковатый ледяной пояс Солнечной.

– Я с тобой, любимый.

– Как пожелаешь, дорогая…