Вечер пятницы за десять дней до Нового года. Что может быть… нет, не приятнее. Суетливее. Конечно, суета эта со знаком плюс. Предвкушение скорого праздника сглаживает все неровности настроения и помогает легко относиться к мелким недоразумениям, но все-таки без суеты было бы лучше.

И ведь это нетрудно – пройтись по магазинам в начале декабря, когда предновогодние скидки уже действуют, распродажи начались, но ажиотажем пока и не пахнет. Когда не забиты парковки и всем желающим хватает тележек для товара. Когда, в конце-то концов, не приходится толкаться локтями, как в метро, даже в самых просторных магазинах.

Все это понимают, заблаговременные покупки одобряют и… тянут до двадцатых чисел. А то и до тридцатых. И тогда-то начинается… просто «снег закипает» от суетливой активности очнувшихся граждан. Слегка выбиваются из струи те, кто празднует католическое Рождество, но в целом картину они не меняют. Предпоследние и последние выходные перед Новым годом – это время суеты и звона монет, а вернее – писка кассовых сканеров, время блестящих, навыкате глаз и высунутых от усталости языков.

«И все равно это замечательное время! – Юля с затаенной грустью взглянула на вывеску оптового гипермаркета «Метро», светящиеся табло и гирлянды вдалеке, проверила, горит ли огонек на черной коробочке зажатого в руке радиопередатчика, обозначающий, что Юля находится на прямой связи со всеми настроенными на прием ее сигнала радиостанциями, и поискала взглядом Сергея. – Ну, и где этот Козерог… лохматый? Всю операцию сорвет!»

Сергей появился из зоны стазиса, где ему и было предписано, но только через минуту. Что его задержало, Юля не поняла. Идти через нереальное пространство стало гораздо легче, да и расширяться оно больше не собиралось, как сам Сергей утверждал. Почему же он задержался, если шагнули в эту странную зону они одновременно? И где Рита, которая вообще должна была появиться первой?

Юля повертела головой. Рита так и не обнаружилась. Неужели еще не перешла? Заблудилась, что ли? Она, конечно, блондинка, но ведь не настолько! Где там плутать? Шуйский подобрал идеальное место для перехода, захочешь – не заблудишься. Нет, Рита что-то мутила. Не хотела рисковать, наверное. Но это и неудивительно. Та еще лиса!

Эта эффектная блондинка всегда вызывала у Юли противоречивые чувства. Виделись до последних событий они раза три: однажды Юля привозила дядь Вове в офис забытые им дома документы, один раз столкнулась с Ритой у Водолея на даче – Юля там наводила порядок перед корпоративчиком, а Маргарита приехала чуть раньше других сотрудников. А еще как-то случайно они встретились в ГУМе. Причем в тот раз Рита была с каким-то мужчиной. И все эти встречи оставили в душе у Юли странный осадок. С одной стороны, Рита казалась ей образцом для подражания, просто иконой стиля и эталоном женского обаяния, но с другой – Юля ощущала резкое неприятие всего, что было связано с этой куклой. И цвет волос ее раздражал, и пресловутый стиль, и манеры Риты. Все раздражало! Даже бесило!

Может, ревновала? Да вроде бы нет. В первый раз даже мысль не промелькнула ни о чем таком. Подумаешь, какая-то секретарша! На даче, правда, что-то такое в душе закипело, но на самом деле Водолей никакого повода не давал, в тот момент он еще не остыл после расставания с Ириной, так с чего бы ревновать? А в супермаркете Рита вообще шла под ручку со статным красавцем в дорогом костюме. Так что дело не в ревности. Неприязнь к Маргарите имела какие-то другие корни, а вот какие, Юля так для себя и не уяснила.

И новая встреча, в штабе у господина Шуйского, этот вопрос тоже не закрыла. Но, если честно, и некогда было об этом раздумывать. Олег Викторович моментально взял новых помощников в оборот: начал вводить в курс дела, рассказывать о деталях своего плана, расспрашивать, что-то уточнять и так далее. Закрутилось, в общем, все, как в стиральной машине. Вздохнуть было некогда, не то что выяснять отношения.

Но теперь Юля, пожалуй, понимала, в чем проблема. Рита выглядела, говорила и вела себя, как хитрая, лживая и развращенная столичная штучка. У таких на уме только клубы, наряды и поиск мужика побогаче. Юле было категорически непонятно, каким ветром ее вообще занесло на передний край невидимого фронта, на поле благородного боя за спасение человечества, на острие атаки сил добра против сил циничного Мазая.

«Ну, не тот у Риты… этот, как его… менталитет! Не тот! С другой стороны, меня все тоже за дурочку держали, – Юля усмехнулась. – Служанка, соплячка, из простой семьи. Мазай, когда встретились, сильно удивился. Аж челюсть отвисла. Откуда это я умные слова знаю? Козел! Все вокруг быдло, один он чемпион! А вот знаю! Отовсюду. От дядь Вовы, например. У него мозгов на троих таких Мазаев! Правда, это ему и мешает. Вот чего он уперся?! Ну, понятно, не получилось в прошлый раз, но теперь-то… целая армия за спиной, план хороший, подготовились нормально. Сам Шуйский командует! Не тяп-ляп! Нет, ему подавай сразу коренное решение проблемы! А кто сказал, что оно вообще есть, это решение? Сам Водолей? Потому что ему так хочется? Конечно, с его мозгами найти решение, может, и получится, но когда? После того, как все вымрут?»

Юля вдруг вспомнила о маме, и на глаза навернулись слезы. В Новом мире мама, возможно, жила себе и ни о чем не думала. Разве что беспокоилась о дочке, которая вот уже двое суток где-то шляется. И это плохо, маме нельзя беспокоиться, у нее давление. Но когда Юля думала, что произошло с мамой в Старой реальности, глаза сами собой становились влажными.

Отвлекло от грустных мыслей появление Риты. Эта хитрая блондинка, пользуясь тем, что Шуйский явно питал к ней симпатию, действительно пропустила вперед и Юлю, и Сергея. Понимала, сучка, что за это ей ничего не будет. Олег Викторович пусть и пытался выглядеть суровым главнокомандующим, но слабости имелись и у него. Хотя почему слабости? Чтобы посылать людей на верную гибель, нужно иметь особый военный опыт и закалку. Но даже такая закалка не гарантирует, что тебе хватит духа бросить первыми в прорыв женщин. Особенно таких красоток. То есть… такую красотку. Юля в этом смысле «проходила мимо». Но ведь тоже какая-никакая женщина! В общем, Рита воспользовалась расположением Шуйского, как смогла подстраховалась, и осуждать ее за это было неправильно.

Когда все трое «придворных» (как пошутил Сергей) навигаторов появились в Новой реальности, Юле стало как-то спокойнее. А уж когда появились бойцы и поехала на малом газу, чтобы не сильно шуметь, всякая военная техника, девушка и вовсе расслабилась.

Во-первых, ее порадовало, что принесла ожидаемый эффект затея с прямой радиосвязью вместо телесного контакта. Не все в нее верили. Допустим, один из генералов категорично заявлял, что радиосвязь прервется, как только навигаторы войдут в зону между реальностями, и в качестве доказательства своей теории приводил невозможность сотовой связи между мирами. Этот генерал и его сторонники предлагали поступить проще и надежнее – связать всех между собой длинными веревками. Генерал не скрывал, что понимает, насколько рискованный предлагает вариант, ведь выходить из нейтральной зоны в Новый мир тремя колоннами – это не стокилометровым фронтом наступать. Три заслона – и операция сорвана. Да что там три заслона! Три снайпера, которые уложат навигаторов, и все, конец игры. Но в то, что радиосвязь сможет заменить физический контакт, он не верил, и все тут.

Слава богу, Шуйскому хватило ума выслушать и другую сторону, инженеров, которые убедительно доказали, что связь есть связь и для переходной зоны между мирами не имеет значения, как навигаторы и другие люди контактируют: телесно, через веревки или посредством радиоволн. Да хоть лазерными лучами! Просто держать навигаторов в прицеле, направив несколько сотен лазерных целеуказателей им на спину, неудобно, да и рискованно. Споткнется кто-нибудь, собьет прицел и останется в нереальной зоне. Или выстрелит случайно, не дай бог. А что касается сотовой связи, то тут дело в ретрансляторах. Они между мирами не перемещаются, потому и не работает эта связь. А вот если один передатчик – у навигатора в руке, будет посылать сигнал, а другой – у ведомого, будет принимать сигнал напрямую, без всяких ретрансляторов, то все непременно получится. Ведь для нереальности сигнал, исходящий как бы от навигатора, станет его «продолжением», и, соответственно, все, что принимает этот сигнал, тоже станет как бы продолжением навигатора. Все как при тесном физическом контакте. Ведущим и ведомым останется только одновременно начать движение. Ведь известно, что неподвижные массы из мира в мир не перемещаются.

В общем, закончился спор пробным переходом Сергея и одного из бойцов в нейтральную зону, а затем в Новую реальность и обратно. Шли со включенными «уоки-токи», у Сергея – на передачу, у бойца на прием. И все получилось.

«Странная штука ваша нереальная реальность», – пробурчал генерал и сдался.

Конечно, раздобыть достаточное количество приемников и передатчиков, да еще настроить все на одну волну, оказалось непросто. Но Шуйский проявил свой организаторский талант, поисковые группы успешно реквизировали в нескольких разрушенных магазинах электроники всю подходящую аппаратуру, вплоть до игрушек, плюс военные распечатали все свои запасы, а инженеры постарались все это настроить. В результате «титанической по масштабам и количеству занятых людей и беспрецедентно оперативной работы» (цитата из напутственной речи Шуйского) всего-то часа за три самая главная техническая проблема была решена. И вот теперь Юля воочию наблюдала, как теория подтверждается практикой.

Военная мощь за спиной впечатляла, а само событие внушало гордость. Еще бы! Ведь Юля оказалась причастна к такому великому делу, даже, можно сказать, историческому событию! Реально есть чем гордиться.

– Алло, девушка, попрошу с дороги! – негромко, но отчетливо прозвучало над головой.

Юля обернулась, встретилась взглядом с бойцом, сидящим на башне бронемашины, судорожно кивнула и торопливо засеменила вперед и вправо, все как инструктировали офицеры в штабе Шуйского. «Как только перестанет двоиться в глазах, сразу отойти на сто шагов вперед и вправо». Это Юле. Маргарите предлагалось идти строго вперед, а Сергею вперед и влево (кто бы сомневался, что этот кобель прокомментирует свое задание словами: «Налево я всегда готов сходить»). И сделать это следовало не больше чем за три минуты. Иначе навигаторов могли задавить. Все-таки серьезной армии требуется серьезный простор.

Рассчитать время Юля толком не смогла, но отклонилась от графика, видимо, не критично. Никто ее не задавил и не затоптал. Отсчитав заветные сто шагов, она остановилась и повертела головой.

Рита и Сергей тоже отошли на требуемое расстояние и тоже остановились, наблюдая, как выбравшаяся из нереальности группа прорыва расходится и разъезжается по намеченным позициям. Бойцы держались позади техники, но как только оказались в Новой реальности, рассыпались в стороны, быстро занимая позиции. Техника ехала медленно, чтобы не слишком сильно шуметь, и тоже сразу же начинала маневрировать, разъезжаясь по заранее намеченным точкам. Получалось не очень быстро, зато почти бесшумно. Как говорили военные – скрытно.

С одной стороны, было не совсем понятно, зачем нужна такая «скрытность», если любой шпион догадывался, что группа прорыва выйдет на территории стройки. С другой стороны, Шуйский сделал все, чтобы никто, даже навигаторы, до последнего момента не узнал о времени прорыва. Нет, ежу понятно, что время будет ближайшее. После того, как город встряхнула новая волна землетрясений, а из-под земли поднялись чудовищные башни-статуи, стало ясно, что тянуть незачем. Подтвердили эту догадку и черные твари, которые начали водить вокруг башен-статуй натуральные адские хороводы. Зрелище было жуткое. Так что со временем прорыва все решилось быстро. А вот насчет места… хоть Олег Викторович и думал до самого последнего момента, ничего лучшего придумать ему не удалось.

Да, прорываться там, где армия формировалась, выглядело не лучшим вариантом, и Шуйский это отлично понимал. Но в то же время было ясно, что далеко такую армию не перебросишь. И долго это, и трудно, и твари могут помешать. Шуйский совещался с разведчиками и офицерами штаба, все пытался выяснить, нет ли поблизости чего-то похожего на «театральную петлю», но разведчики резонно заметили, что, во-первых, «театральная петля» – это аномалия, а потому ненадежна, и, во-вторых, через станцию «Театральную» смогут прорваться только бойцы. Техника туда не спустится. Удар, конечно, будет неожиданный, но надолго там закрепиться не получится. Тогда Шуйский решил совместить два плана: стандартный и особый. По его замыслу, через «театральную петлю» в Новый мир должна войти большая группа спецназа, а основной кулак должен двинуться прямиком с базы. То есть первая группа отвлекала, а вторая действительно прорывалась, закреплялась и так далее. Олег Викторович даже предложил навигаторам бросить жребий, кто пойдет через аномалию, а кто «потащит» технику и главные силы на «радиопривязи». Но тут снова тряхнуло, и через десять минут прибежал посыльный с известием, что «театральную петлю» то ли затопило, то ли заняли черные твари. Короче, доступ в нее перекрыт. Пришлось Шуйскому переигрывать и верстать новый план. Или, как любят говорить киношные герои, – переходить к плану «Б». Согласно этому «би-плану», все трое навигаторов «тянули лямки».

Юле было все равно, в какой группе идти, а вот Сергей и Рита заметно повеселели, когда выяснилось, что не придется выбирать из двух зол. Видимо, прорыв поверху оба считали меньшим из этих самых зол.

В общем, как ни пыжился Шуйский, а ничего нового не придумал, и прорываться ему пришлось там, где получилось, а не там, где было надежно, выгодно, удобно. На свой страх и риск, как говорится. Правда, пока что ничего страшного Юля поблизости не наблюдала. Или Шуйский каким-то образом сумел-таки вычислить и обезвредить шпионов Мазая, или же генерал не поверил, что «старички» действительно рискнут прорваться.

– Как-то слишком тихо, – пробормотал, останавливаясь рядом с Юлей, один из бойцов ополчения. Юля его откуда-то знала. Вот только никак не могла вспомнить, как его зовут и где они виделись «в прошлой жизни». – В Зоне такое перед Выбросом бывает. Все сталкеры в этот момент в приграничье уходят.

– Зоны не существует, – рассеянно проронила Юля. – Только игра и книжки. Ну, фильмы. А тут все реально.

– А игра и книги – это что, нереально? – Боец покачал головой. – Нет, ну игра понятно… виртуальность, и фильмы – имитация. Но книги-то… вон, во всех магазинах.

– И поэтому Зона существует? – Юля взглянула на парня с усмешкой. – «Хорошая версия. Многое объясняет».

– Отставить разговоры, – громко прошептал какой-то боец справа. – Григорий, ты разве этого навигатора должен страховать?

– Я… нет, Риту должен, но она меня сюда отправила.

Юлю вдруг осенило. Она видела этого заплутавшего в четырех реальностях (включая промежуточную и виртуальную) «сталкера» там же, где впервые встретила Маргариту, – в офисе у Водолея. В те времена Григорий работал в конторе у дядь Вовы сисадмином.

– А с ней кто? – военный чуть повысил тональность.

– Не знаю, – Григорий пожал плечами. – Никого. А что? Пусто же кругом. Зачем ее охранять? Она сама так сказала.

– Вот баран! – Боец сплюнул на землю. – А ну, марш на место! Еще раз отойдешь от нее хоть на шаг – шкуру спущу!

– Но ведь она сама приказала…

– Все! Здесь она больше не приказывает! Тут взрослые дяденьки командуют, а не сопливые блондинки! Понял меня, щегол? Марш!

– Ну иду я, иду, – Гриша вздохнул и потрусил примерно в ту сторону, где должна была находиться Рита.

«Примерно» – это потому, что лично Юля никакой Риты на горизонте не наблюдала. Да и Сергея, к слову, тоже. Может, они ушли обратно, за каким-нибудь подкреплением? Так ведь ничего не случилось пока, никто ни с кем не воевал, зачем подкрепление? Да и перешли уже все, кто получил оружие. Откуда ему, в принципе, взяться, какому-то еще подкреплению?

– Все вроде, – невольно проронила Юля, окинув взглядом группу прорыва.

Теперь, с некоторого расстояния и в нормальных декорациях – не среди руин и нагромождений, а на ровной площадке – группа выглядела не такой уж внушительной. Много бронемашин, десяток танков, какие-то грузовики с прицепами, машины поменьше, но тоже с кузовками, а некоторые с пулеметами на крышах, сотен пять солдат и ополченцев и три вертолета, которые стояли, уныло повесив лопасти, на здоровенных тягачах.

«Кстати, вертушек ведь у Шуйского было гораздо больше. Вот зачем вернулись Рита и Сергей! Точно! Чтобы не на тягачах, а прямиком по воздуху остальные перелетели. Там их четыре, кажется, осталось, или пять. Ну вот, в два этих… звена и переведут…»

Юля с интересом взглянула на закатное небо. Сколько могло потребоваться на переход обратно, погрузку в вертолеты и полет снова в эту реальность? Минут пять, десять? А как это будет выглядеть?

«Наверное, здорово! – Юля замерла, опасаясь пропустить этот почти мистический момент. – Было чистое небо, и вдруг – бац! – два вертолета! Как бы ниоткуда. Класс!»

Юля безуспешно вертела головой все десять минут томительного ожидания, но так ничего не дождалась. Наверное, Сергей и Рита ушли все-таки не затем, чтобы перебросить дополнительные вертолеты. Возможно, они сейчас впрягались в новые «радиосвязки», к которым «прицеплялись» граждане. Ведь на той стороне, на территории «военно-строительной» базы Шуйского собралось еще и множество не боевого народу. Просто море! С пожитками, с палатками, с полными продуктов коробками в прицепах к легковушкам и даже с полевыми кухнями, прицепленными к уцелевшим джипам. Были там и автобусы с детками и пожилыми людьми, были «Скорые» с пациентами из больниц, и просто всякие машины, набитые, как маршрутки в час пик. И весь этот народ с нетерпением ждал, когда военные и ополченцы обеспечат им безопасное место для обустройства лагеря беженцев, а навигаторы вернутся и подадут сигнал, который смогут уловить все приемники автомашин.

Юля снова уставилась вперед, туда, где маячили бойцы группы прорыва и разворачивались бронетранспортеры. В обеих реальностях это был дальний край огороженной территории. Только в Старом мире в тех местах высились груды строительного мусора, а здесь стояли аккуратные штабеля стройматериалов, контейнеры и бытовки. Сходство прослеживалось лишь в одном: вдалеке за забором, в просветах между голыми деревьями, можно было увидеть огромное припорошенное снегом пустое пространство на другом берегу Москвы-реки – Тушинское аэрополе. В Старой реальности оно по непонятным причинам оставалось таким же, как здесь. Все вокруг перепахали трещины и овраги, а поле, будто бы назло стихии, белело ровным, нетронутым катаклизмами заснеженным пятаком. Ну, то есть не совсем белело, снег его покрывал грязный, плюс небесное свечение добавляло красок, и все это превращало поле в неряшливую палитру. Но аэрополе все-таки оставалось ровным – не отнять.

Ну, а в остальном теперь это были два разных мира. Один холодный, раскрашенный аномальным сиянием в сумасшедшие цвета, весь в обледеневших потеках грязи, провонявший гарью и мерзкими испарениями из расщелин, да к тому же поросший бородавками башен-изваяний и порядком завшивевший. Имеются в виду черные твари. А другой – уютный, привычный, теплый, пахнущий свежестью талого снега и сверкающий там и тут праздничными огнями, которые видны даже издалека, с территории этой огромной стройки. Прелесть, а не мир. Мечта!

Юля глубоко и с удовольствием вдохнула не по-зимнему теплый воздух, немного поколебавшись, сняла перчатки и чуть расстегнула молнию на воротнике куртки. После жуткого мороза с ураганным ветром оттепель в Новом мире казалась настоящим летом. Ну, только таким… заполярным.

– Девушка, вы бы тоже, – боец, отправивший Григория восвояси, слегка коснулся плеча Юли и, когда она обернулась, кивком указал вправо. – Вон туда, где плиты… видите?

– Эту стопку? – Юля кивнула.

– Стопку, – боец усмехнулся. – Там укройтесь. А то скоро начнется… прилетит еще, не дай бог.

– Что начнется? – Юля удивленно вскинула брови.

– Торжественная встреча с духовым оркестром, – боец вздохнул. – Идите, там безопасно будет.

– Пусто же!

– И вы туда же, – боец снова вздохнул. – Делайте, что сказано! Пожалуйста.

Юля немного замешкалась, поскольку не видела необходимости бросаться к укрытию со всех ног, и это обернулось для нее первой неприятностью. Рядом что-то глухо стукнуло, как палка по матрасу, и слева в лицо Юле выплеснулось что-то теплое, с мелкими сгустками. Как будто недопитый чай с заваркой выплеснули. Юля рефлекторно стерла рукавом теплую жижу с лица, резко обернулась и замерла с отвисшей челюстью. Хотелось закричать, но звуки застряли где-то глубоко в глотке.

Боец, который секунду назад вздыхал и давал советы, теперь медленно оседал на землю, закатив глаз. Именно глаз, левый. Вместо правого у него зияла дыра, в глубине которой пузырилось и сочилось темной кровью бордовое месиво.

От страха у Юли подкосились ноги. Она попыталась сделать шаг назад, но коленки сами собой согнулись, и девушка резко присела. И это спасло ее от такой же трагической участи. В воздухе у самого уха что-то просвистело, а затем послышался новый глухой удар, теперь где-то далеко, в районе строительного вагончика.

До Юли, наконец, дошло, что свистели и глухо стучали пули. То есть то, что предсказывал погибший боец, действительно началось. Только это была вовсе не встреча с духовым оркестром. Еще одна пуля чавкнула в грязи метрах в десяти от Юли, и девушка, наконец, очнулась. Она резко развернулась и бросилась к плитам, но случилась новая неприятность. Юля сделала пару шагов, но вдруг ноги проехали по снежной каше вперед, и Юля грохнулась на спину. Да так крепко приложилась к слякотной земле спиной и затылком, что забыла, как дышать, а из глаз посыпались желтые искры. Хорошо, хоть сознание не потеряла.

Юля попыталась подняться, но ей помешало головокружение. Она вроде бы и могла перевернуться и сесть, но верх и низ то и дело предательски менялись местами. В ожидании, пока вернется нормальная ориентация в пространстве, пришлось провозиться несколько секунд, и за эти ужасные секунды низко над землей, в каких-то сантиметрах от лица Юли, прожужжали еще несколько свинцовых ос. Юля вдруг ощутила острое желание посетить дамскую комнату и едва не реализовала его прямо так, лежа в снежной каше, но тут головокружение, наконец, прошло и первое желание растворилось во втором, более важном на данный момент – спастись! То есть добежать поскорее до «стопки» бетонных плит. А там и так и этак придется присесть, а значит, и с менее важным желанием можно будет разобраться.

Бежать в полный рост было страшно до невозможности, поэтому Юля поднялась лишь на четвереньки и бросилась к укрытию именно таким способом. А что, тоже ловко получилось. Руки исцарапала (хотела же не снимать перчатки!), но это мелочи.

В длинной закатной тени от штабеля бетонных плит, как выяснилось, места было не так уж много. В этом укрытии уже сидели человек десять. Но Юля сумела втиснуться между двумя бойцами в бронежилетах и касках. Мужчины в форме негромко переговаривались и не обращали внимания на девушку, а вот трое «партизан», случайно оказавшихся среди бойцов, заметно повеселели при виде гостьи. Видимо, их обрадовало присутствие поблизости навигатора, который в случае чего может увести из опасной зоны. Юля вдруг спохватилась. А где передатчик?! В кармане его не оказалось. Потеряла? Выронила, когда упала? Вот растяпа!

– Ми-ины! – донеслось издалека.

И почти сразу зазвучали громкие хлопки, по стройке разнесся многократный «бум», отовсюду пополз черный дым, а с неба посыпались колючие комья мерзлой земли. Ополченцы зажали автоматы между ног и прикрыли головы руками, а бойцы просто присели пониже и поплотнее прижались к плитам. Пока что мины взрывались где-то вдалеке и по другую сторону от штабелей стройматериалов, но противный визгливый вой постепенно приближался.

Не прошло и минуты, как мина почти угодила в плиты, прикрывавшие Юлю и товарищей. Эффект превзошел все Юлины ожидания. Ее сильно встряхнуло, осыпало тяжелыми обломками и оглушило. В голове зазвучал продолжительный звон, в глазах потемнело, а по виску потекла струйка крови. Боли Юля не почувствовала, но тяжесть навалившихся обломков, пыль и дым не давали нормально дышать, поэтому девушка запаниковала, затрепыхалась, как синица в сетке, и поползла куда-то вперед. Хорошо, что в последний момент кто-то крепко схватил ее за щиколотку и бесцеремонно, рывком затянул обратно в укрытие. В трех метрах прямо по курсу, как раз там, где могла бы очутиться Юля, продолжи она свое паническое бегство «по-пластунски», ухнул взрыв, и убежище снова накрыла волна грязи, обломков и осколков.

– Не дергаться! – гаркнул кто-то из бойцов. – Спокойно! Зае…тся долбить, тогда и сменим позицию!

– Лежать, блядь! – крикнул кто-то еще. – Лежать, партизаны, вашу мать!

– Он… мертвый! – взвизгнул кто-то из ополченцев.

– Тоже хочешь зажмуриться?! Лежать, сказал!

Новый вопль ополченца утонул в грохоте очередного близкого взрыва.

– Не ссать, не ссать! – почти весело выкрикнул первый боец. – Херня – война, прорвемся!

И снова взметнулся земляной фонтан, теперь чуть позади укрытия, там, где секундой ранее стоял строительный вагончик. Обломки сооружения с грохотом посыпались на плиты, и Юля даже сквозь клубы пыли и дыма успела увидеть, что одна из досок падает прямиком на голову «веселому» бойцу и разламывается пополам. У Юли внутри все похолодело. Солдат согнулся и неуклюже завалился набок. Командование тотчас взял на себя тот, что успокаивал ополченцев.

– Седой, выгляни! – заорал боец. – До правого забора по воронкам будем отходить! Есть видимость?!

– Хер там, а не видимость! – ответил еще один военный. – Три воронки вижу на двух часах, от трех до десяти метров дистанция! Дальше задымление!

– По одному! – крикнул новый командир.

– Отставить! – вдруг прохрипел, зашевелившись, боец, получивший доской по каске.

– О, Егорыч, живой!

– Десантуру доской не убьешь, – хмыкнув, проронил Седой.

– Шею, сука, заклинило, – Егорыч сел на колени, помассировал шею и поморщился. – Сидеть не дергаться! У них по ящику на ствол осталось, не больше. Скоро отстреляются.

– Я тоже считал, – Седой кивнул. – Но долго ли подтащить?

– На воронки посмотри, ты ж сам сказал, три штуки на десять метров.

– Ну да, – согласился воин, – плотно гвоздили, по всему шестьдесят процентов должно быть поражение.

– И это укрепленных позиций, – командир сплюнул. – Сука, полный рот земли… А нас накрыли, как в бане с голой жопой. При таком раскладе все девяносто. Короче, не будут эти бляди больше громыхать на всю Москву. Зачистку ждем. Как стихнет, занимаем позиции. Седой, наблюдай!

– Есть, – буркнул боец и снова выглянул из укрытия.

– А наши что же? – робко спросила Юля. – У нас же танки… почему они не ответили?

– Вон все наши танки, – Егорыч указал на стелющийся дым. – Горят, как пионерские костры. Чуешь, дым какой? Мазутом и окалиной воняет.

– И кому отвечать? – добавил еще один боец. – Во все стороны палить? И хрен ли толку? Эти минометы где-нибудь за МКАДом стоят.

На стройплощадке прогремели еще несколько десятков мощных взрывов, но все где-то вдалеке, у южных ворот, а затем началась трескотня, и снова загромыхали взрывы, но не настолько серьезные.

– Пошла работа, – проронил Егорыч. – Седой, что видишь, доложи!

– Ни хера не вижу, – ответил Седой. – Задымление. Надо влево, может, оттуда.

– Вижу трассеры! – крикнул боец, который успокаивал ополченцев в тылу группы. – Наши. На полпервого показывают!

– Рассредоточиться! – приказал Егорыч. – Седой, Карпов, партизаны, на месте! Вася, Бондарь и Кравченко, штабеля на десять часов! Остальные со мной!

– А я?! – озадачилась Юля.

– Со мной, – бросив на девушку короткий взгляд, ответил командир. – Оружие возьми. Умеешь?

– Разбирала на ОБЖ…

– Значит, умеешь, – констатировал Егорыч. – Занять позиции! К бою!

– Егорыч, у меня связь опять заработала, – крикнул заместитель командира. – Сапожников в эфире. Вруби!

– У меня по нулям, – командир отмахнулся, одновременно отбросив поврежденную гарнитуру связи. – Говно китайское. Чего Сапог хочет?

– Северо-восток наш сектор.

– Поняли уже, по трассерам. Скажи, будем держать. И спроси! Хоть одна коробочка уцелела? Или дурмашину хотя бы…

– Пятый! – крикнул в гарнитуру замкомандира. – Нам бы мощи какой! Есть, понял!

– Чего там?

– Арабскую тачанку сейчас пришлет с ДШК. И три АГС по нашему направлению будут работать. Только надо, чтоб противник втянулся.

– Слезы, а не поддержка, – Егорыч снова смачно харкнул. – У кого еще связь фурычит? Карпов, у тебя? Седой, есть связь?

– Так точно!

– Тогда Карпов со мной, а ты останься, – командир поменял местами бойцов и махнул рукой: – За мной.

За командиром двинулись двое военных и Юля.

Оружие – автомат погибшего под минометным обстрелом ополченца и приспособленный вместо подсумка для магазинов кожаный деловой портфель на ремне – как бы придавали боевого настроя, но Юле все равно было до жути страшно. И от этого предательские мыслишки насчет того, что она всегда может плюнуть на все и смотаться в переходную зону, становились более отчетливыми. Но Юля сдерживала трусливые порывы, мысленно стыдя себя за эти проблески малодушия и напоминая о своей благородной миссии, об ответственности и просто о том, что, если сбежит, будет мучиться угрызениями совести всю оставшуюся жизнь. Пока что этой внутренней агитационной накачки хватало. Надолго ли? Об этом Юля старалась не думать.

Несколько взрывов прогремели слева, в самой гуще черной дымовой завесы, Юлю окатило очередной волной мелкой колючей земли, девушка споткнулась и упала ничком. Тут же где-то недалеко позади громко и солидно застучал пулемет, а слева и справа начали трещать автоматы.

Юля подняла голову и попыталась обернуться. В дыму она увидела только узкий задний борт какого-то грузовичка или пикапа с эмблемой в виде трех ромбиков… «Мицубиши», кажется… в кузове которого стоял здоровенный пулемет с длиннющим стволом. Машина заметно подпрыгивала в такт стрельбе, но это не мешало пулеметчику удерживать прицел.

Юля взглянула влево-вправо, все трое бойцов заняли позиции за бетонными блоками и стреляли короткими очередями куда-то прямо в дымовую завесу, которая застилала весь северо-восток. Ни Москвы-реки, ни заречья теперь было не разглядеть.

Юля повторила недавнее упражнение – на четвереньках подползла к блокам и тоже попыталась устроиться и начать стрельбу.

Получилось не сразу. Автомат был весь в грязи, но не в этом заключалась проблема. Сначала Юля мучительно долго вспоминала, как правильно держать это оружие – ухватилась левой рукой за магазин, потом сообразила, что делает что-то не то, и перехватила за цевье – потом попыталась прицелиться, но это тоже получилось не сразу. Затем, когда поняла, что целиться необязательно, все равно сплошной дым, она, наконец, нажала на спусковой крючок, но тот не подался, и автомат никак не отреагировал. Юля вспомнила, что надо снять с предохранителя, перевернула автомат набок, с трудом щелкнула переводчиком огня, снова подняла оружие, уперла приклад в плечо, нажала на спуск… но упрямый «калашников» так и не признал новую хозяйку, стрелять он отказывался наотрез. Юля разозлилась, но вдруг поняла, что злиться ей следует на себя, а не на автомат. Сняла с предохранителя, а патрон дослать?! Юля отвела затвор, отпустила, чтобы он отчетливо клацнул («обэжэшник» на уроках особо подчеркивал, что нельзя сопровождать затворную раму, нужно отвести и просто отпустить), и в третий раз изготовилась к стрельбе.

Наконец-то все получилось! Автомат мелко затрясся в руках, словно пытаясь вырваться, но Юля его удержала. От жесткого биения спускового крючка онемел указательный палец, но и на это Юля не обратила внимания. Ее почему-то гораздо больше заинтриговал тот факт, что она почти не слышит выстрелов. Так, хлопки. Вот выстрелы соседей слышит, особенно этого пулемета на пикапе, «арабской тачанки», как сказал боец, а свои нет.

Автомат затих, и перед Юлей встала новая проблема – перезарядить. Впрочем, с этим она справилась уже почти без заминки. Отстегнула пустой магазин, достала полный и… чуть под углом, вверх и щелчок! Теперь снова дослать патрон и опять «к стрельбе готов!»

– Прекратить огонь! – крикнул Егорыч и положил руку на прицельную планку Юлиного автомата. – Тебе говорю в первую очередь! Не лупи длинными, патроны береги!

– Ага, – Юля кивнула. – Поняла.

– Поняла она, – Егорыч усмехнулся и поставил переводчик огня Юлиной машинки в положение для стрельбы одиночными. – Нажала – выстрелила, еще раз нажала – еще выстрел. Теперь так будет. Поняла?

– Ладно, ладно, поняла! – Юля снова кивнула.

– Ждем! – теперь всем бойцам негромко сказал командир. – Карп, передай.

Боец слева от Юли начал что-то бормотать в гарнитуру связи, но почти сразу его голос заглушили новые взрывы. Теперь они сливались в несколько серий и звучали эти скороговорки где-то за пределами периметра стройплощадки. Все-таки группа прорыва нашла силы, чтобы достойно ответить противнику.

– Седой говорит, АГСы ништяк работают, хоть и старье советское! – крикнул Карпов. – Заправку спалили нах…, теперь Строгинское шоссе пашут! Колонна на перекрестке с Дорогой Жизни встала!

– Вот вам, суки, Фермопилы, – проронил с усмешкой Егорыч.

– Нам тоже достанется за то, что огрызнулись, – заметил третий боец, до сих пор упорно молчавший.

Даже когда ему явно хотелось выматериться, он лишь шипел что-то сквозь зубы. Теперь голос к нему вдруг вернулся и оказался сочным басом. Даже не верилось, что у такого обычного на вид, даже мелковатого и достаточно молодого парня может быть такой бас. Юля покосилась на бойца с неподдельным интересом.

– Воздух! – вдруг выкрикнул Карпов. – Ложись, блядь!

– Отставить! – тут же отреагировал командир. – Это наши. Смотри-ка, уцелели! Даже два!

Два вертолета, оба небольшие, без пассажирских отсеков и чем-то похожие на летающие расчески – столько у них под короткими крыльями было навешано всяких пушек-ракет, – порвали в клочья, а кое-где закрутили, словно на бигуди, дымовую завесу, низко прошли над позициями «старичков» и направились туда, где горели заправка и военная колонна противника.

Минутой позже вдалеке вновь «серийно» загрохотало, но теперь взрывы были более басовитыми. А еще через минуту вертушки ушли на вираж и начали возвращаться. Летели они над Строгинским затоном, красиво отстреливая искорки тепловых ловушек, словно одиночные фейерверки, и Юле показалось, что в этой картине есть нечто достойное кисти художника. Красно-синее закатное небо, два вертолета, перепаханный взрывами западный берег, темная вода и заснеженный мирный город на восточном берегу, тоже подкрашенный закатными лучами в красноватые тона. Название картины могло звучать как «Война и мир, последние секунды до встречи». Ну, или как-то так. В общем, мрачно и одновременно торжественно.

Вертолеты исчезли в дыму, их стрекотание отдалилось, а затем снова стало громче. Боевые летающие машины завершили полукруг и снова понеслись в сторону Строгинского шоссе. Теперь к гулу моторов и хлопанью лопастей добавились звуки выстрелов. Было даже видно, как работают автоматические пушки вертолетов. Юлю это зрелище заставило прямо-таки «зависнуть». Она впервые видела такую жуткую, но в то же время завораживающую красоту. Да, именно красоту. Внятно объяснить, в чем тут красота, Юля не могла, но другого слова ей в голову не приходило.

Жаль, что долго любоваться зрелищем ей не пришлось. Сначала ветер принес клубы дыма, которые перекрыли всю видимость, а затем… дым вроде бы развеялся, но откуда-то снизу, из-за реки вдруг взмыли сразу несколько тонких и острых, словно иголки, ракет, и первая вертушка взорвалась прямо в воздухе. В одно мгновение превратилась в облако огня, дыма и обломков. Вторая тут же ушла влево, сделала небольшой круг, одновременно набирая высоту, снова развернулась носом на северо-восток и опять открыла огонь. Попала в кого-то или нет, непонятно. Больше ракеты-иглы с земли не взлетали, зато откуда-то со стороны шоссе потянулись трассы снарядов. Даже издалека было видно, что несколько трасс сошлись точно на вертушке. Машина задымила, и Юля замерла в ожидании печального финала. Но вертолет не взорвался, не начал падать, а лишь снова заложил разворот и полетел в сторону стройки.

– Дотянет! – то ли с надеждой, то ли с досадой выкрикнул Карпов.

– Прыгайте, пацаны! – пробормотал Егорыч. – Прыгайте!

Вертолет вдруг заметно затрясся, а потом… у него что-то взорвалось в районе оси несущего винта, и все лопасти отлетели в разные стороны. Да так далеко, что Юля невольно пригнулась, опасаясь, что одна из лопастей может долететь даже до ее позиции. Но все обошлось, детали вертушки упали, не долетев до стройки. А уже в следующий миг после их «отстрела» над падающей вертушкой взмыли две точки. Не очень высоко, но достаточно, чтобы разглядеть их поверх дымовой завесы.

– Ай, молодца! – вырвалось у Егорыча.

Кто и почему «молодца», Юля поняла еще через секунду. Над точками раскрылись белые купола парашютов. «Пацаны» все-таки прыгнули, как молился чуть раньше Егорыч. Правда, приземлиться им светило на территорию противника. Но хотя бы выжили, и то радует.

– Дальше всех прорвались, – негромко сказал третий боец.

– Что, Гоша, завидуешь? – командир усмехнулся. – Не завидуй, мы тоже прорвемся. Ты где живешь?

– Я не местный, – Гоша покачал головой.

– А я тут рядом живу, прикинь! – Егорыч кивком указал в северном направлении. – Тушино. Улица Свободы. Пять минут до метро.

– Нехило устроился, – заметил Карпов. – Сколько тут, километра три по прямой?

– Три, пять, не важно, – командир махнул рукой. – Хрен ли толку пока? А вот когда выйдем на оперативный простор, обязательно домой загляну. Дам в репу тому уроду, который вместо меня тут женины щи хлебает.

– Необязательно так долго ждать и далеко идти, – пробасил Гоша. – Вон, у девушки зеркальце возьми и врежь по нему от души. Тот «урод» – это ведь ты.

– Базар фильтруй, пехота!

– Скажи ему, – Гоша обернулся к Юле.

– Я… не знаю, что сказать, – Юля стушевалась (но не оттого, что ей дали слово, просто от бархатной тональности баса этого бойца аж сердце замирало). – Все верно. У всех здесь есть двойники. И ударить в репу… будет непросто.

– Он ведь тоже десантура, – заметил Карпов.

– Не в этом дело, – Юля качнула головой. – Ну… это как инстинкт… самосохранения… никто ведь в здравом уме не накладывает на себя руки. Только если с головой не дружит или отчаялся. Ну, и тут… что-то в этом роде.

– Я один раз иду по Аничкову, а навстречу… я! – поддержал Юлю басовитый Гоша. – Издалека вообще один в один. У меня все оборвалось внутри. Как так, думаю, из какого параллельного мира?!

– Питер вообще странный город, – с ухмылкой заметил Карпов. – Много чего странного оттуда в наш мир пробралось. И на какие должности!

– Отставить политику, – с неизменной усмешкой приказал Егорыч, одновременно обводя взглядом пространство перед позициями. – Что-то притихли, суки. Карп, что там в эфире?

– Да тихо все, – Карпов пожал плечами.

– Слышите? – вдруг спросил Гоша.

– Чего? – Егорыч насторожился. – Ни хрена не слышу. А ты что уловил?

– О том и речь – тишина! – Боец вдруг поднялся в полный рост.

– Гоша, ты охренел?! – Карпов попытался вцепиться бойцу в разгрузку и усадить его обратно, но тот отмахнулся и забрался на бетонный блок.

– Рядовой Воловичев, спуститься вниз! – рявкнул Егорыч.

– Погодите! – Гоша вдруг поднял кверху указательный палец. – Слышите? Карп, не сопи! Слышите?!

– Как тараканы за печкой… – вдруг проронил Карпов. – Шуршит что-то. Только хер поймешь, где…

Юля тоже услышала шуршание, правда, она никогда не слышала, как шуршат тараканы, даже видела-то их только на картинке, зато ей не раз приходилось слышать мышей. Так вот, сейчас ей показалось, что где-то поблизости резвятся все мыши мира. Даже обоих миров. Где конкретно? Вот этого Юля не понимала так же, как все остальные.

Постепенно шуршание становилось все громче, и минуты через три оно уже не напоминало звуки мышиной возни. Теперь это было что-то вроде шума потревоженной сильным ветром листвы или мощного ливня. А еще минутой позже шум рассыпался на отдельные звуки, и всем стало ясно, что это не шуршание и не отголоски сильного дождя. Это были многочисленные шаги, очень быстрые, отчетливые и цокающие, словно приближалась целая толпа модников в обуви с металлическими подковками. Только непонятно, откуда приближалась. Не из переходной же зоны!

Юле от такого предположения стало не по себе. С одной стороны, она понимала, что предположение логичное. Особенно если учесть, что Сергей и Рита перед началом обстрела исчезли, скорее всего, именно в переходной зоне. Если шуршало именно там, звуки эти издавали ведомые навигаторами беженцы, вернее, машины, на которых они передвигались. Но, с другой стороны, почему Юля и бойцы слышали именно шуршание-цоканье, и только его? Шелест шипованных шин по снежной каше? Почему же не слышен гул моторов? И вообще, почему вдруг стало возможно это услышать? Что изменилось?

– Бросить оружие, вы окружены, – вдруг разнеслось над всей стройплощадкой.

Юля резко обернулась, но за дымом ничего не увидела. Да и что ей было видеть? Усиленный мощными динамиками голос звучал откуда-то со стороны заречья, с Тушинского поля. Даже не будь дыма, Юля увидела бы только машины, на которых стояли эти динамики. И какой от этого прок?

Бойцы тоже рефлекторно обернулись, а Гоша спрыгнул все-таки с бетонного блока. Лица у всех троих были озадаченные. Наверное, их терзали сомнения, а не подкрадывающийся ли со всех сторон противник издавал странные звуки? В дымовой завесе появились разрывы, и теперь Юля отлично видела, как множество бойцов в серо-буром камуфляже занимают позиции, перемещаются короткими перебежками или крадутся, прячась за медленно приближающимися бронетранспортерами, уже по территории стройки. То, что это были солдаты противника, понимала даже Юля. Во-первых, камуфляж другой, во-вторых, шли они навстречу и целились, казалось, прямо в лоб.

Юля сглотнула вязкую слюну и невольно присела, прячась за бетонным блоком с головой. Оружие осталось лежать на позиции. Взять его было бы надо, кто спорит, но страх сковал все тело. Оказалось, что выживать под минометным обстрелом и палить наугад в дымовую завесу – это не самое трудное на войне. В сравнении с открытым противостоянием, когда ты видишь наступающего противника, а главное, видишь, как он в тебя целится, это все оказалось опасными играми, не более того.

– К бою, – негромко приказал Егорыч.

Бойцы заняли позиции и прицелились, а в тылу громко клацнул затвор крупнокалиберного пулемета на «арабской тачанке».

– Фланги готовы, – доложил Карпов.

– Огонь!

И снова уши заложило от трещотки автоматов, громкого стука большого пулемета, взрывов гранат и… все усиливающегося странного шуршания-цоканья. В заметавшемся над полем дыму появилось гораздо больше оттенков, а запах стал преобладать пороховой, затем стрельба немного стихла, но через несколько секунд возобновилась с новой силой, а еще зазвучали страшные крики, многоэтажный мат и стали слышны новые звуки – отголоски рукопашной схватки.

Егорыч вдруг встал в полный рост, заорал: «ВДВ, вперед!» – и перемахнул через бетонный блок. Карпов тоже бросился куда-то в сторону противника, правда, заорал он что-то нечленораздельное. Гоша немного отстал, поскольку перезаряжал автомат. Сменив магазин, парень двумя быстрыми и ловкими движениями выдернул из ножен штык-нож, зафиксировал на стволе и уже после этой процедуры запрыгнул на бетонный блок, практически так же лихо, как в первый раз, когда услышал шуршание.

Юля проводила взглядом бойца. Ей вдруг стало особенно страшно и тоскливо. Страшно оттого, что она оставалась совсем одна, а тоскливо потому, что она отлично понимала – Гоша не вернется. Возможно, в Новом мире этот Гоша с таким замечательно сексуальным басом останется жить, и даже когда-нибудь случайно они столкнутся где-нибудь в Питере на Аничковом мосту. Но конкретно этот Гоша уходил на верную смерть. Без вариантов. И это было ужасно. Даже ужаснее, чем бомбежка или атака черных тварей.

Юля вдруг замерла, поскольку ее последняя мысль неожиданно материализовалась. Да еще как! Рядовой Гоша Воловичев, такой мужественный и прекрасный в своем последнем и решительном броске навстречу противнику, так и не успел спрыгнуть с бетонного блока и вступить в схватку с «серо-бурыми» врагами. В тот миг, когда Гоша взвился в воздух, из нереальности появился трехметровый четырехрукий черный монстр, который легко, как муху, поймал бойца сразу двумя левыми конечностями, а вернее – насадил его на длинные острые шипы, которыми были утыканы предплечья. А затем монстр развел руки в стороны и вверх-вниз, разорвав Гошу на две части. Как тряпичную куклу. Вот только крови на голову несчастной Юле выплеснулось вовсе не как из куклы. Как из ушата.

Юлю от ужаса будто бы прошило током. А затем она завопила с такой силой, что, казалось, сумела перекрыть грохот взрывов, стрельбу и крики дерущихся мужчин. И ее вопль услышали.

Бойцы из обеих реальностей, как по команде, обернулись и на миг замерли, не сразу поверив своим глазам. Но когда им стало ясно, что это не обман зрения и не галлюцинация, бойцы обеих армий, не задумываясь больше ни на секунду, вскинули оружие и бросились на черных тварей. Которых к тому моменту стало уже несколько десятков и которые продолжали выпрыгивать из нереальной зоны со скоростью сыплющегося из перевернутого ведра черного гороха…

…Тем временем на левом берегу Москвы-реки, а вернее – в трех без малого километрах от уреза воды продолжалась интенсивная работа по руководству операцией «Контрпрорыв-2». Несколько больших автобусов, множество машин, десятки единиц вспомогательной и боевой техники стояли, маневрировали, выдвигались на позиции трех линий обороны, создавая на Тушинском аэрополе вполне деловую по военным меркам обстановку, но никак не реагируя пока на изменения ситуации в пределах практически уничтоженного вражеского плацдарма на правом берегу. Там шла работа – это все, что пока знали бойцы и командиры развернутых на аэрополе подразделений.

В объединенном штабе знали чуть больше, но и там пока толком не поняли, что происходит. Единственным, кто мог это понять и оценить, был генерал Мазич, но в штабе он не появлялся. Он находился в своем фургончике и принимал доклад от навигаторов-шпионов, которые спровоцировали противника перейти именно тогда и там, где это требовалось Мазаю и компании.

Разведчики, поджидавшие навигаторов в условленном месте, успешно вытащили их из-под удара за минуту до начала минометного обстрела, переправили на катере на левый берег и под белы рученьки доставили к Мазаю. После чего генералу стало совершенно плевать на ход операции. Он углубился в беседу со своими агентами.

С другой стороны, а что ему было еще делать? Смотреть, как минометы долбят по стройплощадке, перепахивая несколько гектаров дорогостоящей московской земли будто бы под очень раннюю посадку картошки? У генерала имелся компьютер, на который передавались картинки с четырех камер, установленных на всех вероятных направлениях прорыва из западни. Так что в целом Мазай был в курсе общего хода операции. А для частностей у него имелся объединенный штаб…

Генерал слушал отчет Риты очень внимательно. Чересчур внимательно, как ей показалось. Он будто бы пытался услышать даже то, что Рита не говорила, словно хотел «прочитать» что-то «между строк». И вопросы он задавал странные, вроде бы по теме, но в то же время с каким-то непонятным подтекстом. Хотел поймать на несоответствиях, что ли? Не доверял? В общем-то, Рита давно привыкла к манере Мазая превращать любую беседу в допрос, но в этот раз генерал явно перегибал палку. Отважной разведчице и без того досталось, такой объем нелегальной работы провернула, столько вытерпела! А теперь еще и свой же начальник «нагибал» по полной программе. Куда годится? Хорошо хоть, Мазай периодически отвлекался на Сергея, уточняя некоторые моменты да выслушивая сводки с «фронта». В штабной фургончик каждую минуту заглядывали то адъютант генерала, то начальник штаба, то представители «смежников» – офицеры из штабов военных и полицейских подразделений. Эти паузы позволяли Рите отдышаться и собраться с мыслями, но все равно с каждым вопросом, с каждой минутой, проведенной «на ковре» у Мазая, ей становилось все неуютнее и тревожнее.

Неуютно ей становилось от ощущения, что Мазич с каждой минутой все больше подозревает Риту в каких-то неизвестных ей самой прегрешениях, а тревожно, потому что генерал после каждого доклада с «фронта» становился все мрачнее. Второй момент не имел прямого отношения к Рите, но настроение у генерала портилось, а это уже отражалось и на каверзности его вопросов. Слава богу, в конце концов Мазаю надоело совмещать «приятное с полезным» и он прекратил терроризировать свою помощницу. Всецело сосредоточился на командовании боевыми действиями. Но навигаторов не отпустил. Указал им на кушетку у дальней стенки вагончика и буркнул «сидеть». Как двум пуделям. Отношение называется!

«То ли дело Володя, – Маргарита незаметно вздохнула. – Настоящий начальник. Вежливый, тактичный, добрый. Жаль, что так все вышло. Но если бы я не согласилась работать на Мазая, за Водолеем следил бы кто-нибудь другой. Тот же Ковалевский. Он ведь тоже на жалованье у Конторы. Да и как я могла отказаться, если тоже навигатор. Выбор был прост: или с Мазаем, или против него. А что случается с теми, кто против генерала, – известно. Пуля в затылок и «досвидос». Нет, правильно поступила. А допросы эти и тяжелый характер Мазая… потерплю, еще не то терпела».

Потерпеть стоило, хотя бы из интереса. В этом Рита убедилась, когда дверца вагончика в сотый раз за последние сорок минут распахнулась, и в штаб на колесах легко, по-спортивному, как на пружинах, вошел… Маргарита даже не сразу поверила, что видит именно этого человека. Вошел господин Шуйский собственной персоной. Только не тот, который сейчас где-то там пытался прорваться из Старого мира в Новый, а «местный», дубль.

– Генерал! – Шуйский уставился на Мазая строго и вопросительно, словно ожидая отчета.

– Да, Олег Викторович, – Мазич смерил главу президентской администрации снисходительным взглядом. – Вы что-то хотели узнать?

Шуйского едва не перекосило от такого тона и вообще от поведения Мазая. Он на миг потерял дар речи, но затем взял себя в руки и криво, левая сторона рта выше, правая ниже, ровнее не получалось, улыбнулся.

– Президент ждет объяснений! Что у вас тут происходит? Что вы устроили?! Что за война в пределах МКАД?! Вы с ума сошли?!

– Это вы с ума сошли, – нагло заявил Мазай и вдруг развернул стоящий на столике ноутбук так, чтобы изображение на его экране мог видеть высокий гость. – Вот, взгляните. Узнаете?

– На что я должен смотреть?!

– Вы взгляните, – Мазай даже бровью не повел. – Это снимок с поля боя. Мои разведчики сделали его полчаса назад. Когда армия вторжения из Старого мира только вошла в нашу реальность. Узнаете, кто подбадривает бойцов, толкая пламенную речь? Второй план, на броневичке… почти как Ленин.

– Какой еще «Ленин»?! – нервно спросил Шуйский, даже не пытаясь заглянуть в компьютер. Не до того ему было. Он сверлил гневным взглядом Мазая. – Что вы вообще себе позволяете, генерал?!

Все эти полыхающие праведным гневом взгляды Мазаю были как далекие летние зарницы. Есть и есть, не мешают абсолютно. Это настолько хорошо читалось в поведении Мазича и в его ответном твердом взгляде, что «местный» Шуйский все-таки был вынужден смириться и даже поступить так, как предлагал Мазай. Минуту он смотрел на экран, явно не понимая, зачем Мазич предложил ему посмотреть снимки с места боевых действий. А вот на второй минуте лицо Шуйского вытянулось, а глаза округлились. Все, как и положено. Стандартная реакция. И то, что Шуйского явно предупредили о сути происходящего, эту реакцию ничуть не ослабило. Администратор, похоже, до последнего момента не верил во всю эту ахинею с раздвоением пространств и личностей.

– Это… не я… – прохрипел Шуйский. – Не я? Ведь так?

– Вы, – спокойно ответил Мазай. – Но другой. Не близнец, не клон, а именно вы, Олег Викторович. Со всем вашим опытом, связями и образом мышления. В Старом мире вам пришлось туго, но, как видите, вы нашли в себе мужество возглавить ополчение, которое пытается устроить в Новом мире что-то вроде лагеря беженцев.

– Это… – Шуйский ненадолго замер, собираясь с мыслями. – Это… между прочим, благородно.

– Согласен, – Мазай кивнул. – Благородно. Но нам это невыгодно. Любой лишний человек в этом мире нарушает равновесие. Ваш прототип из гибнущего Старого мира создает потенциальную угрозу для мира Нового, благополучного. Моя задача этого не допустить. Я вышвыривал, вышвыриваю и буду вышвыривать всех, кто попытается пролезть сюда из Старой реальности! Невзирая на заслуги и должности. Да, для этого мне приходится применять силу, но чья в этом вина, моя? Или ваша?

– Не моя, моего… двойника! – Шуйский резко сломался и задребезжал. – Я не могу отвечать за его действия! Мы похожи, не спорю, но это все равно другой человек!

– Расслабьтесь, господин Шуйский, – Мазай повелительно указал на стул. – Сядьте. Никто не возлагает на вас вину за действия вашего прототипа… ведь двойник, строго говоря, это вы. В связи с чем у меня есть одна весьма убедительная просьба, Олег Викторович. Не мешайте работать!

Последнюю фразу Мазай произнес с такими интонациями, что у Риты, например, зашевелились волоски на руках и затылке. Поежился и Сергей. А Шуйский так вообще оплыл, как свечка.

– Да, да, конечно, – Шуйский кивнул три раза подряд. – Я понимаю. Я доложу президенту… что все под контролем.

– Я сам ему доложу, мы на постоянной связи, – сказал Мазай и взглядом указал на дверь. – Не смею вас больше задерживать, Олег Викторович.

Шуйский встал и покорно двинулся к выходу, но у двери вдруг притормозил и обернулся.

– Господин генерал, а что будет с этим… прототипом?

– Не уйдет обратно, будет уничтожен, – уже не глядя на Шуйского, проронил Мазай. – А вы что предлагаете?

– Я… нет, ничего… вы правы, равновесие превыше всего, – Шуйский поднял воротник и вышел из вагончика.

– Дармоеды, – проронил Мазай, усаживаясь за компьютер. – Лишь бы пиариться и от дел отвлекать. Ну, а тут что нового? Надо же, вертушки у них! Ага, сбили!

– Господин генерал! – В вагончик заглянул запыхавшийся лейтенантик в армейской «цифре». – Разрешите обратиться!

– Короче! – потребовал Мазай.

– Группы зачистки наткнулись на организованное сопротивление противника! – Лейтенант запнулся. – Врукопашную пошли!

– Ох-хренеть, – Мазич протяжно выдохнул. – Зачем ввязались? Отойти не могли и еще раз минометами врезать? Вояки! Передай начальнику объединенного штаба, сейчас приду.

– Есть!

Лейтенант исчез, но вместо него в проеме тут же возник адъютант генерала, он же личный телохранитель и контрнавигатор по фамилии Мищенко. Офицер покосился на Риту и Сергея, а затем подошел к Мазаю, склонился и что-то пробормотал ему на ухо. Мазай едва не подпрыгнул, услышав, видимо, что-то особо важное. Он недоверчиво взглянул на адъютанта, а затем снова уставился в компьютер.

Изображения Рита не видела, зато она отлично видела лицо шефа. С каждой секундой оно становилось все более суровым и даже отчасти «зверским». То есть не злым, а очень злым, перекошенным и багровым. Мазай, казалось, наливался кровью, как присосавшийся комар. Не лопнул бы.

– За мной! – Мазай вдруг подскочил, опрокидывая столик с компьютером, и ринулся к выходу. – Все за мной! Мищенко! Прикажи перебросить сюда оружие и боеприпасы «особой серии»!

– Те самые? – деловито уточнил офицер.

– Те самые! Чтоб через пять минут здесь были! – Генерал зарычал и походя врезал кулаком по дверному косяку. – Все-таки он сделал это! Все, как я и предположил! Ладно, война, значит, война!

Навигаторы поднялись с кушетки, только когда Мазай вышел за дверь. Не то чтобы они выпендривались или по какой-то причине вдруг стали тупить. Нет. Просто у них сработало нечто вроде инстинкта самосохранения. Пока в помещении находился разъяренный Мазай, любое резкое телодвижение казалось навигаторам первым шагом к гибели. Им даже не потребовалось договариваться, оба выбрали вариант поведения «тише воды, ниже травы» рефлекторно. А вот когда Мазай «покинул здание», навигаторы встрепенулись, вскочили с кушетки и засеменили следом за генералом. При этом, правда, оба не преминули заглянуть в компьютер, на экране которого…

– Е-е-мое, – протянул Сергей, глядя на картинку в компе. – Это ж… полный… пипец!

– Черные твари здесь?! – Рита похлопала глазами. – Зачем?! В смысле, кто их привел? И как?

– Вот как-то так, – Сергей невесело усмехнулся. – А привел известно кто. Вон там мелькает, видишь, на черта похож? Хозяин нереальной зоны.

– Академик, – Рита кивнула. – Вот сволочь! Он же вроде как только переходную зону собирался контролировать, сама слышала.

– Слишком велик оказался соблазн, наверное, – Сергей дернул Риту за рукав. – Идем, пока Мазай нас не сожрал.

– Да ладно, куда ему, – ответила Рита, но пошла.

– Куда? – Сергей вдруг остановился на пороге и кивком указал на косяк. – А на это что скажешь?

В металлическом косяке была видна отчетливая вмятина глубиной в сантиметр и размером как раз с кулак. Да и по форме вполне соответствовала, и вообще было видно, что появилась она вот только что. По идее, такую вмятину мог оставить, например, бампер военного грузовика, если бы машина врезалась в косяк на приличной скорости. Но никак не кулак рассерженного человека.

– Да, может и сожрать, – Рита обхватила себя руками и зябко поежилась. – Идем догонять. От греха подальше.

Когда навигаторы покинули штабной вагончик, их подтолкнул непонятно откуда взявшийся капитан Петровский, еще один из ближайших помощников Мазая.

– Ходу, ходу! Слышали уже?

– Слышали и видели, – ответил Сергей. – Черные гады прорвались. Я думал, они в маскировке будут.

– Не о том думаешь, юноша, – строго сказал Петровский, направляя спутников к большому автобусу с затемненными стеклами. – Лучше подумай, как их остановить. От нас зависит.

Рита оглянулась по сторонам и пришла к выводу, что капитан Петровский прав. На контрнавигаторов были устремлены взгляды практически всех, кто попадался на пути. А встретилось им на пути от мазаевского вагончика до штабного автобуса человек сто. Все заметно нервничали, но при этом не разбегались и даже делали вид, что готовы занять позиции на переднем крае, правда, никто в направлении переднего края не бежал. Топтались вокруг машин и автобусов, держали на виду оружие, но не более того. Уже поднимаясь в автобус, Рита успела еще раз оглянуться и с высоты подножки рассмотрела пресловутый «передний край».

Штаб объединенного командования операцией расположился на западном краю Тушинского аэрополя, неподалеку от гребной базы «Буревестник». До Москвы-реки от него было метров пятьсот по прямой, но место прорыва черных тварей находилось восточнее и на правом берегу. Это еще около двух километров, поэтому прорвавшаяся в Новый мир черная армия выглядела сплошным мазутным потоком, который растекается во все стороны, в том числе и к реке. На левом берегу Рита разглядела множество бронемашин и многочисленные точки человеческих фигур. Люди стреляли, бронетранспортеры тоже, но черную массу встречный огонь не сильно притормаживал. Скорее, ее притормаживала водная преграда. Твари не переплывали ее, а переходили по дну, это было понятно по черной ряби, которая сходила на нет в воде у правого берега и снова появлялась у левого. На середине же реки рябь была белой от многочисленных взрывов. Минометы, которые чуть раньше разносили в пух и прах стройплощадку на другом берегу, теперь били наугад по темному зеркалу холодной воды. И надо сказать, какой-никакой эффект от этого имелся. Около половины выбравшихся на левый берег черных бойцов заметно притормаживали и даже останавливались, превращаясь в удобные мишени. Разнести в куски удавалось только некоторых из них, да и то огнем из пушек, противотанковых гранатометов и, при очень большом желании, из крупнокалиберных пулеметов, но ведь удавалось! Жаль только – некоторых, если получалось точно попасть. Остальные постепенно приходили в себя и шли дальше, с каждой минутой оказываясь все ближе к линии бронемашин и позициям гранатометчиков, которые перечеркнули Тушинское аэрополе с запада на восток примерно на его середине. До новой рукопашной схватки людей и тварей, теперь на этом берегу, оставались считаные минуты. Других направлений Рита не видела, но не сомневалась, что там происходит нечто похожее. Разве что на востоке встреча людей и черных тварей несколько откладывалась, ведь врагам требовалось форсировать Строгинский затон, и это была серьезная задача. Зато на юге, в районе Новорижского шоссе, и на западе, ближе к МКАД, схватка наверняка уже началась.

Сделав такой неутешительный вывод, Рита невольно поежилась и заскочила в автобус, будто бы в нем она могла найти убежище от тварей.

– Надо отводить людей в укрытия! – это было первое, что услышала Рита внутри автобуса. – Твари не входят в дома!

– Они разбредутся по городу! Они уже расползаются во все стороны! Нет! Нужно уничтожить их здесь и сейчас! Дайте координаты «Градам» и «Ураганам»!

– Вы соображаете, что говорите?!

– Вертушки на подлете! На крыле весь полк! Они берут на себя южное направление. Пятиминутная готовность!

– Да поймите вы, мы сумеем лишь рассеять противника!

– Прекратите панику, полковник!

– Танковой бригаде до часа марша… не успеют.

– Все равно пусть идут. Нужна еще коробка. Сколько может подойти по кольцевой с восточного направления?

– Еще бригада, они уже на марше, но от Шатуры по МКАД слишком большой круг, а напрямую – нереально.

– Будем держаться!

– «Корнеты» прибыли! Их разместили на западе! На Строгинском бульваре!

– Сразу в бой!

– Подразделения вдоль Новорижского пока сдерживают натиск своими силами! Там много зданий, противник вынужден искать лазейки!

Рита не успевала определить, кто что говорит, офицеров набилось в автобус много, и говорили, спорили и докладывали они наперебой. Да еще аппаратура связи постоянно разражалась какими-то репликами и воплями. Плюс грохотало и трещало за окном. Просто хаос какой-то. Как в этой обстановке можно было принимать какие-то решения, Рита просто не понимала.

– Всем снайперам искать Академика! – этот голос был узнаваем, приказывал Мазай. Но приказывал он не кому-то из присутствующих, а по телефону. – Длинный такой, с козлиной бородкой! Не знаю, в чем одет! Был в дубленке, без головного убора! Ищите среди противника! На всех направлениях! Нет, не среди навигаторов! Среди тварей! Тва-рей! Докладывать напрямую, выполняйте!

– Группа людей, до сотни человек, на правом берегу прижата к реке!

– Кранты им!

– Господин генерал, среди тварей два человека! – заглядывая в автобус, крикнул какой-то боец со снайперской винтовкой в руках.

– Приметы совпадают?

– Никак нет! Академика среди них нет. Тут капитан… говорит, что узнал этих двоих.

– Кто узнал? – Мазай пробился к выходу, небрежно отстранил в сторонку Риту и выглянул из автобуса.

– Господин генерал, капитан Стрельцов!

Рита тоже выглянула из-за плеча Мазая и с любопытством уставилась на Стрельцова. Нет, это явно был не тот капитан, с которым Рита тусовалась в штабе у «старого» Шуйского и которого видела чуть позже на секретной даче. Тот был усталым, заросшим, грязным и оборванным, а этот был свежим, гладко выбритым и даже благоухал простеньким, но приятным «Кензо» – хоть какой-то приличный запах среди потно-дымно-пороховой вони. Так что это был явно дубль капитана, а не прототип.

– Вижу, что ты Стрельцов, – Мазай поморщился и вопросительно качнул головой. – Кого признал?

– Это Гуськов и Локтев.

– На том берегу?

– Так точно! Среди тварей. Их не трогают!

– Ну, что не трогают – это понятно, – проронил Мазай. – Навигаторов они могут и не тронуть.

– Да? – невольно встрепенулась Рита. – Правда?! А почему?

– По кочану, – Мазай недовольно покосился на Риту. – Не знаю, почему. Просто вывод из жизненных наблюдений. Ты поняла, что это значит?

– Значит, нас не тронут! – Рита заметно повеселела, но, встретившись взглядом с Мазаем, опять поникла – поняла, что ответила невпопад.

– Это значит, что ты была права! – прорычал Мазай. – Гуськов спелся с Академиком, вот что это значит! Переметнулся, сукин сын!

– Может, он специально… – попытался вступиться за командира Стрельцов-дубль, – в доверие втерся? Или заставил его Академик.

– Не заставлял, я видела, – сказала Рита.

– Командир! – Из-за автобуса, прихрамывая, вырулил лейтенант Трощинский. Тоже явно дубль. Такой же бритый и чистый, как Стрельцов номер два, правда, не настолько бодрый. – Виноват, господин генерал! Разрешите доложить?

– У тебя тоже новости с того берега? – Мазай обернулся к Трощинскому. – Докладывай!

– Наши с группой соединились… виноват… майор Гуськов и старший лейтенант Локтев прорвались к группе противника… то есть бывшего противника…

– К людям, короче! – оборвал Мазай его сумбурный доклад. – Надо же, одумались! Бросились пить боржоми, когда почки отвалились! Сколько там от этой группы осталось, хоть десяток наберется?

– Да сотня наберется, – Трощинский пожал плечами. – Как было, еще когда они со стройки ушли. Твари их огибают, вообще не трогают, как будто нет их.

– Интересно, – Мазай на миг замер. – Значит, среди них еще какой-то навигатор имеется, кроме Гуськова. Уцелел кто-то и связь уберег.

– Да, да, – негромко согласилась Рита. – Если навигатор с передатчиком, а остальные с приемниками… они как бы тоже часть навигатора. Наверное, потому и не кусают.

– А я о чем? – Мазай недовольно посмотрел на Риту.

В который раз, между прочим. Это Рите категорически не нравилось. Так ведь недалеко до полного разочарования и отстранения. Маргариту такой сценарий развития карьеры ну никак не устраивал. Наверное, лучше было бы замолчать и пересидеть в теньке, но генерал не отвел взгляд, словно дал Рите последний шанс. Скажешь глупость – уволит, попадешь в точку – оставит при себе. Рита собралась и… не придумала ничего лучше, как спросить:

– А если они все на связи с навигатором, почему не вернутся в свою реальность? Их что, кто-то здесь держит?

Мазай снисходительно хмыкнул и кивнул. Кажется, пронесло!

– Где снайперы?! – вдруг рявкнул Мазай поверх голов Стрельцова и Трощинского. – Командир группы, ко мне!

– Есть! – к генералу подлетел молодой офицер. – Майор Корнеев!

– Взять в прицел группу людей на том берегу! Главная цель может прятаться среди них! Разрешаю валить всех, кто хоть немного напоминает… да всех разрешаю завалить!

– Господин генерал, – встрепенулся Стрельцов, – может, Гуськов специально втерся…

– Слышал уже! – отмахнулся Мазай. – Корнеев, огонь на поражение! Выполняйте приказ!

– Разрешите уточнить! – Корнеев не двинулся с места.

– Что еще?! – Мазай нахмурился.

– Быстро не получится, – майор ответил чуть виновато. – Противник продавил первую линию. Мои бойцы отошли к штабным укреплениям. Отсюда даже из СВД не достанем. Надо из В-94 работать. А их у нас пять штук всего.

– Как получится, – Мазай махнул рукой. – Сначала всех худых и длинных кладите. Выполнять!

– Еще один человек! – крикнул наблюдатель с крыши автобуса. – На три часа! Мужчина, молодой, переправился на катере, противник не трогает!

– Куда переправился? – Мазай запрокинул голову. – К нам?

– Никак нет! На правый берег! Разведчики, когда вернулись, катер бросили, он и воспользовался!

– Если спокойно идет по вражеской территории, значит, навигатор, – негромко сказал Стрельцов-дубль.

– Очень ценный вывод, – буркнул Трощинский номер два.

– Та-ак, – Мазай резко обернулся, скользнул взглядом по Рите, затем по своему адъютанту, который прикрывал генерала с тыла от навязчивых штабистов, и остановил взгляд на Петровском. Согласно секретному приказу, этот контрнавигатор уселся за руль автобуса, чтобы в случае чего дать по газам и увезти начальство в нереальность, а то и прямиком в Старый мир. – Мои в комплекте. А где наш Сережа-Козережа? Что-то я его не наблюдаю!

– Он и не поднимался в автобус, – сказал Петровский. – На подножке стоял. А потом посыльный примчался, и Сергей в сторонку отошел.

– В сторонку?! – усмехнулся Трощинский-два. – Нехило отошел в сторонку! Метров на семьсот продвинулся за пять минут!

– И что он там забыл? – проронила Рита. – Юльку, что ли, решил выручить? Тоже мне, герой!

– Ревнуешь?! – Мазай вдруг непонятно отчего развеселился. – Ох, и чудные вы создания, женщины! Свой, не свой, нравится, не нравится, но если свободный, значит, надо ревновать!

– Ничего я не ревную! – Рита делано возмутилась. – Сдался мне этот оборванец!

– Правильно, что не ревнуешь, – Мазай резко прекратил веселиться. – Тебе сдался этот оборванец, а ему сдалась эта девчонка. Нет, Марго, не той закваски этот парень, чтобы подвиги совершать ради женщин. Он твоего поля ягодка. Коммерческого. Где выгодно, там и растет.

– Что вы прямо… какой-то проституткой меня выставляете! – теперь уже искренне возмутилась Рита.

– Ладно, не кипятись, никем я тебя не выставляю, – Мазай обернулся и поманил пальцем одного из офицеров своей многочисленной свиты, толпящейся справа от штабного автобуса. – Корнеева отвлекать не хочу. Ты у нас, насколько помню, отменный стрелок?

– Так точно, – и не думая скромничать, ответил снайпер.

– Сможешь снять вон того бродягу? – Мазай протянул офицеру бинокль. – Видишь, на том берегу мелькает? Вон там, прямо смотри. Видишь?

– Так точно!

– Возьмешь из СВД? До него ведь ближе, чем до группы «старичков».

– Далековато, – изучив «вооруженным взглядом» картину на другом берегу, сказал офицер. – И черные твари мешают. Попробовать можно, но…

– Ладно, отставить, – Мазай отнял у него бинокль и кивком приказал снайперу отойти. – Пусть живет пока. Все равно далеко не уйдет.

– Ничего он не такой же, как я, – с запозданием обиженно добавила Рита. – Он к Академику подался, кинул вас по глупости, а я не собираюсь.

– Не только меня, – Мазай задумчиво уставился вдаль. – Он всех нас кинул. И это была главная ошибка в его жизни, тут ты права. И в жизни Гуськова – тоже. И уж поверь, заплатят они за это по самому высокому тарифу. Если только не исправятся и голову Академика не принесут мне на блюдце с голубой каемкой.

Мазай произнес последние слова совершенно спокойно, и Рита сразу же поверила, что и майор Гуськов, и Сергей заплатят за свою ошибку очень дорого. Обычно, когда шеф вел себя настолько спокойно, у него получалось все задуманное. В том числе месть предателям. Выбивался из общего ряда пока лишь Академик, но это, похоже, был нестандартный предатель, не то что Сергей-Козерог. И даже майор с ним не сравнится. Ведь об Академике Мазай не мог говорить так же спокойно, как об этих двоих. Наверное, поэтому Академик и был пока еще жив. Ну, и еще, наверное, потому, что за Академиком стояла такая жуткая сила. Но все равно, Рита была уверена, что судьба Абрамова предрешена, так же, как судьба сплоховавшего Сергея или странноватого майора. Когда Мазай соберется с мыслями, он обязательно придумает, как победить Академика и его армию.

И, похоже, до этого момента оставалось совсем немного времени. Мазай уже не бесился, вновь выглядел сосредоточенным, спокойным и уверенным в себе. То есть выглядел человеком, который привык побеждать любой ценой и который не видит решительно никаких причин изменять своей привычке.