13. Март 2299 г., Земля - Эйзен
Полковник из «Беркута» не ошибся. С каждым днем становилось жарче, но вовсе не потому, что весеннее солнце поднималось выше над горизонтом. На подмогу диверсантам пришел немецкий десант при поддержке космических штурмовиков и орбитальной группировки тяжелых крейсеров, довольно точно обстреливающей военные объекты с недосягаемой высоты. Чем занимается земной флот, почему не отгонит Эйзенскую армию подальше от метрополии? - эти вопросы пока оставались без ответов. Хорошо еще космодесантники не халтурили, работали на грунте рядом с ополчением и полицейскими. Без них было бы совсем туго.
Сержант Ярцев, за какие-то три дня серьезно продвинувшийся по «карьерной лестнице»: из старшего поста сразу в командиры взвода, остановил взводную колонну и приказал развернуться в цепь. «Гражданская разведка», то есть бдительные старушки, доложили о подозрительном движении в парке Березовая Роща. Вроде бы трое или пятеро не по сезону одетых мужчин тащили какие-то «чемоданы» в сторону Ходынского спортивно-концертного комплекса. Взводу Ярцева была поставлена задача: прочесать предполагаемое место «высадки» и постараться найти подозрительные следы. Самими диверсантами должны были заняться полицейские и охрана СКК.
Задача несложная, даже с учетом того, что в составе взвода насчитывалось от силы пятеро человек, имевших представление о службе и только двое - о войне. Сам Ярцев успел повоевать всего месяц, под занавес Пятой Космической, а его заместитель и сосед по дому Егорыч служил на космофлоте в те стародавние времена, когда боевые действия заключались в усмирении конфликтующих колонистов на Данае, Старте или Форпосте, реже - на Титане.
- Холодно, блин, как на Медее, - авторитетно заявил Егорыч, когда взвод развернулся в цепь и побрел, проваливаясь по колено в серый, основательно подтаявший снег, в направлении старого, закрытого под снос стадиона ЦСКА. - Помню, дали мне первую увольнительную на сутки. Ну, я приоделся, рубашку нагладил, клеши отутюжил, ботинки надраил - сияю, как золотой червонец. Челнок сел, выхожу на трап, а там… минус двадцать! Лето, блин! Еле до терминала добежал, чуть не околел. Добежал, спрашиваю: «Это что за елы-палы?» А они смотрят так удивленно и спрашивают: «Вы что, русский?» Ну, как мы бы спросили: «Ты неандерталец, что ли?» Это, говорят, у вас там лето, а у нас третий месяц осени заканчивается. Вернулся на корабль, старшину спрашиваю: «Чего не предупредил-то, что бушлат нужно накинуть?» А он ржет, как мерин. «Чужими советами опыту не наберешься. А так ты, салага, точно соображать научишься». Я после того случая «Звездный путеводитель» назубок выучил; где какой климат, какие времена года, когда в Москве лето и на каком языке лучше разговаривать.
- Ты к чему это все рассказываешь? - Ярцев остановился и повертел головой. - Какой ровный снег! Будто катком примяли. Смотри, ни следов, ни веточек.
Сержант осторожно ступил на плотный наст, постоял и шагнул назад. Следа не осталось.
- Я ни к чему, просто так, чтоб не скучно было тут дефилировать, - Егорыч, кряхтя, наклонился и постучал по насту костяшками пальцев. - Прям пластик, а не снег. Тут высадились, басурмане, могу на стольник забиться. А ушли вон туда, по дорожке мимо ресторанчика. Можно, кстати, зайти, согреться парой стопочек.
- Что? - Ярцев поднял на заместителя задумчивый взгляд.
- Зайти, говорю, можно, пропустить по маленькой. Холодно!
- Отставить по маленькой, мы на службе.
- Так ведь не на главном направлении, чего нам сто грамм… не помешает.
- Егорыч! Будешь разлагать дисциплину, Нинке доложу!
- Ой, ой, напугал, - Егорыч сник. - Ладно, будем мерзнуть.
Следы так и не обнаружились. Поле плотного наста простиралось вплоть до подогреваемой асфальтовой дорожки. На ней, если диверсанты и принесли пару комочков снега или даже наследили, все давно просохло. Ярцев снова построил продрогший взвод в колонну по двое и приказал Егорычу вести подразделение к ближайшему игровому павильону, на «привал и обогрев». Вечерело, и дальнейшие поиски следов лучше было отложить до того момента, когда в парке зажгутся фонари, а еще лучше - до утра. Второй вариант начальство вряд ли одобрит, но против «привала» возражать не станет, это точно. Сам сержант побрел позади колонны, то и дело оглядываясь на место высадки диверсантов. Что-то его беспокоило, но что конкретно, Ярцев никак не улавливал. То ли этот странный наст «не так лежал», то ли еще что-то…
«Прям пластик, а не снег…» - вспомнился комментарий Егорыча. Сержант притормозил. А что, если…
Колонна шла неторопливо, и Ярцев вполне успевал ее нагнать еще до того, как замыкающие скроются за поворотом аллеи и Егорыч хватится командира. Сержант быстрым шагом вернулся к утрамбованному участку, присел у кромки и потрогал наст. Холодный, как и полагается. Ярцев встал, затем снова сел и опять приложил ладонь. На этот раз подержал подольше. Рука замерзла очень быстро, слишком быстро. Температура наста была явно ниже, чем полагалось обычному снегу. Искусственный? Сержант медленно снял с плеча тяжеленный дробовик и внимательно огляделся. В надвигающихся сумерках любые тени становились подозрительными и даже угрожающими, но Ярцев легко отфильтровал «великоглазые страхи» от реальности и уцепился за одну-единственную неровную тень под сенью трех, не вполне уместных в березовой роще, старых елей. Даже и не тень, а так, оттенок вблизи даже и не бугорка, а легкой неровности рельефа. Участок подозрительного наста заканчивался примерно в полутора метрах от замеченной неровности, и между этими двумя странными явлениями виднелось углубление в снегу. Даже с позиции Ярцева - метров с пятидесяти - углубление выглядело в точности, как человеческий след. Один. Направленный ОТ твердого участка! Куда? К бугорку? А дальше след куда подевался?
Сержант на всякий случай снял «носорога» с предохранителя и направил на бугорок. Тень от неровности едва заметно сместилась!
За грохотом выстрела Ярцев не расслышал других звуков и только потом, извлекая из щеки занозу, понял, что «бугорок» успел пальнуть в ответ, но попал в ствол ближайшего дерева.
- Командир! - сзади послышался топот ополченцев.
- В цепь! - не сводя глаз с развороченного картечью «бугорка», Ярцев попятился. - В цепь и ложись!
Рядом с ухом тоненько прожужжало. Для комаров был не сезон. Ярцев упал в снег, едва не расквасив нос о край утрамбованного участка.
- Что за лядство?! - рядом плюхнулся Егорыч. - Чего палишь?!
Ответом ему послужил короткий вскрик кого-то из бойцов взвода.
- Ложись, я сказал! - кое-как оглядываясь, заорал Ярцев. - Огонь!
- Да куда палить-то?! - Егорыч завозился в снегу, стягивая с плеча абордажный дробовик.
- Прямо! По снегу с той стороны наста! - пытаясь перекрыть грохот «носорога», крикнул сержант. - И по самому насту! Там они, суки, под ним прячутся!
Ярцев для наглядности понизил прицел и влепил пару зарядов в середину твердого участка. Наст буквально взорвался, брызнув двумя фонтанами осколков, больше напоминающих обломки пластика, чем ледышки.
- Мы ж, получается, прямо по ним прошли! - изумился Егорыч. - Вот, артисты! Толково зашхерились!
Слева запричитал еще один боец, а через пару секунд охнул третий. До Ярцева, наконец, дошло, откуда бьет противник, и он перевел прицел далеко влево, на заросли обледеневшего кустарника, едва ли не на фланг собственного взвода. Снайпер прятался умело. Залег на неудобной, казалось бы, позиции - никогда не подумаешь, что оттуда вообще можно в кого-нибудь попасть - и спокойно отстреливал ополченцев, поднявших голову выше уровня снега.
- Слышь, сосед, ты мне нос не подпали, - Егорыч попытался отползти назад и потому почти встал на четвереньки.
Сержант был вынужден повременить со снайперской дуэлью и, приподнявшись на локте, крепко врезать заместителю по шее.
- Лежи!
Старый матрос уткнулся в талый снег, но лишь на секунду.
- Ты чего! - сплевывая набившийся в рот снег, возмутился Егорыч.
Ярцев вдруг дернулся и рухнул рядом, так же, как только что заместитель, уткнувшись в снег лицом.
- Ты чего?! - повторил Егорыч, пытаясь заглянуть в лицо командиру.
- Ничего, - сквозь зубы процедил сержант. - Башку твою дурную спасал!
- Не, а по шее зачем костылять?!
- Разминал, - Ярцев тяжело перевалился на правый бок. - Сейчас ее вместо упора буду использовать. Лег быстро! Мордой в снег!
- Да зачем! - Егорыч перевел удивленный взгляд на плечо командира. Куртка была порвана и ткань быстро пропитывалась кровью. - Ты ранен, что ли? Это из-за меня?!
- Ложись, старый хрен, иначе этот сучий снайпер всех перестреляет!
Егорыч поднял воротник и покорно растянулся на снегу. Ярцев положил «носорога» ему на спину, кое-как устроился, стараясь не задеть раненое плечо, и тщательно прицелился. Дистанция была приличной, но для такой «пушки» посильной, а картечь прощала погрешности прицеливания. Сержант выстрелил дважды, оценил на глаз результат (мерзлый кустарник как сбрило!), пальнул для верности еще разок и устало откинулся на спину.
- Всё? - Егорыч приподнялся и потряс головой. - Оглох! Ей богу, оглох!
- Поделом, - тихо выдохнул Ярцев. - Отправь народ, пусть проверят, вышибли мы этих гадов или нет. Только осторожно, ползком!
- Командир! - вдруг крикнул кто-то с правого фланга. - Командир, тут немец раненый! Во, еще один! Дохлый!
- Что? - Ярцев поднял голову. - Кто?! Какой?
- И тут! - двое ополченцев выбрались на центр твердого участка и заглянули под «пластиковый наст». - Фу-у, месиво!
- Раненого фрица сюда! - приказал сержант. - И доктора позовите.
Убедившись, что бой окончен, ополченцы начали подниматься и собираться в кучки поблизости от вражеских трупов.
- Да пусть он, сука, кровью истечет! - заметил кто-то из толпы.
- Мне доктора позовите, - утонил Ярцев.
- И мне, - встрял Егорыч. - Мне от контузии сто грамм спирту полагается. Эй, а ну, всем отойти от фрица! Шукенов, я тебе пну! Слышали, что командир сказал, тащите его сюда! Да не за ноги!
- Сейчас перевяжу, - рядом с Ярцевым присела симпатичная докторша. - Какой кошмар!
- Что, серьезная рана? - Ярцев покосился на плечо. - А не сказать, что сильно болит.
- Рана сквозная, заживет, - успокоила женщина. - Двое наших убиты: Горобец и этот, новенький, на Песчаной жил. Так жалко!
- А фрицы?
- После вашего «носорога»… - она покачала головой. - Их по кусочкам собирать придется. Только один и выжил, в которого не вы стреляли.
- Погодите, - Ярцева вдруг осенило. - Что же получается, их не отбросило на Эйзен?! Защита больше не работает?! Надо комбату… срочно…
Сержант отстранил докторшу и торопливо включил комп.
- Алло! Господин майор! Ярцев, четвертый взвод третьей роты. Тут у нас такое дело, господин майор…
- Что за канонада, Ярцев?!
- Группу накрыли! Семь… - сержант встретился взглядом с Егорычем. Тот кивнул. - Семь человек.
- Потери есть?
- Двое убитых и двое раненых, я…
- Плохо, Ярцев, - недовольно сказал комбат. - Пополнения не жди.
- Я не о том, господин майор! У нас еще шесть трупов имеются.
- Еще?! Гражданские?!
- Нет, фрицы! Шестеро в виде фарша и один целый, даже живой пока. Защита у них не сработала! Уж не знаю, временно или как, только все тут, в наличии.
- Та-ак, - майор оживился. - Ждите на месте, сейчас прилечу! Если всё, как ты говоришь, мы им устроим! Оцепи там всё и жди меня, понял? Ярцев, алло! Куда пропал?
- Это Егорыч, замком, - ответил вместо сержанта заместитель. - Мы поняли, оцепим, и будем ждать.
- А что с Ярцевым?
- Да все нормально, господин майор, его же зацепило слегка, вот сознание и потерял. Докторица сказала - выживет. Раз дело на лад пошло, теперь грех не выжить.
***
Военная удача переменчива, как и сама война. Одно отличие от удачи обыденной, бытовой - улыбается она только тем, кто умеет стоять до конца. Тем, кто не теряет присутствия духа и хладнокровно, методично бьет в цель. Бывает, конечно, что развязка наступает раньше, чем приходит удача, по независящим от человека обстоятельствам, и все же грамотное, продуманное движение к победе - это больше половины успеха. А еще у военной удачи есть привычка приходить внезапно, без видимых предвестников и спецэффектов. Просто пять минут назад ты еще проигрывал, отгоняя черные мыслишки о трибунале и последнем патроне «для себя» и вдруг - раз! - все изменилось с точностью до наоборот. Трибунал идет обедать, а последний патрон используется в качестве салюта.
На первый взгляд, по этой схеме развивались события и сейчас. Но в действительности всё складывалось далеко не так замечательно. Хотелось бы, но не так. Именно об этом по пути на очередную «экзекуцию» и говорил князь Преображенский командующему полицейской армией «Беркут». Звонок генерала Бертье застал Преображенского, когда он шел по длинному коридору главного корпуса Генштаба, направляясь к Верховному для дачи объяснений по теме очередного провала контрразведки.
- Поздравляю, ваша светлость, - по привычке потирая лысину, сказал Бертье. - Диверсии временно прекратились, хотя диверсанты никуда не исчезли, только расползлись по щелям. Думаю, у них на этот случай есть свои инструкции. Мы захватили нескольких пленных, но пока пользы от них мало. В большинстве - молчат, а кто говорит - ничего толком не знает. Но дело сдвинулось с мертвой точки, факт. Теперь мы можем сосредоточиться на орбитальной группировке противника. Флот нашей армии уже начал операцию. Противник отходит на дальнюю орбиту и выводит тылы за орбиту Луны.
- Перехватили инициативу? - заключил Преображенский и слабо улыбнулся. - Это хорошие новости, генерал.
- Но вы, я смотрю, не особенно рады? Разве это не ваш агент испортил немецкую «гиперпушку»?
- Скорее всего, он. Однако операция «Буревестник» - это лишь половина моей боевой задачи. Да и непонятно, насколько серьезно мой агент преуспел в выполнении задания. То, что Установка «зависла», хорошо, но неясно - надолго ли?
- Даже если не надолго, мы успеем разгромить орбитальную группировку, а значит, оставим тактическую инициативу за собой.
- Не хотелось бы вас разочаровывать, мсье генерал, но данные Службы дальнего обнаружения и анализ событий в ледяном поясе ставят под сомнение нашу способность удержать инициативу. Теперь ясно, как день, что немцы собираются ударить по обеим метрополиям всей своей мощью. Из ледяного пояса, используя маскировку, как у наших «Невидимок», и новейшее оружие, подошел флот Рура. Подошел, заметьте, попутно уничтожив флот марсианских резервистов, что, безусловно, говорит о его мощи. Теперь на орбите Плутона формируется тяжелый кулак из трех флотов: Эйзена, Юнкера и Рура, а ближе к Нептуну разворачивается объединенный флот Марты-Гефеста. И это лишь одна сторона медали, которой нас хотят «наградить» эйзенские генералы. Другая сторона - силы прямого вторжения. Установку немцы обязательно починят и диверсии на Земле возобновятся. Плюс мы имеем проблемы с диверсантами на Марсе и части Колоний. Вот и посчитайте, на сколько фронтов нам предстоит сражаться. Даже если считать атакующую Землю с орбиты армию и объединенную немецкую армаду первым фронтом, диверсионные силы, проникающие прямиком на планету, - вторым, а марсианские и колониальные участки объединить в условный третий фронт, положение скверное. До сих пор мы с огромным трудом вели боевые действия на двух направлениях, не считая очень условной блокады Железяки, а уж война на три фронта, да еще с колониальной Экспедицией, разорвет нашу армию, как взрыв гранаты.
- Да уж, картина безрадостная, - приуныл Бертье. - И что мы можем сделать? Нанести встречный удар?
- Опередить и блокировать Рур, как во время Пятой космической, не удастся. Нет сил и времени. Мы можем только отойти для перегруппировки и пополнения сил к Земле, а дальше… как получится. Либо уйти в глухую защиту, либо контратаковать.
- Марсиане наверняка начнут юлить и отойдут к Марсу, - предположил генерал. - А колонисты… эти тоже найдут причину вернуться по домам и затаиться.
- Я и говорю - рано праздновать победу. Даже временным успехом это не назовешь. Вот если бы мы внезапно ударили по плацдарму и уничтожили немецкий кулак, пока он еще не слишком крепко «сжат», как фрицы это сделали с базой марсианского спасательного флота… но для этого потребуются значительные силы. Которых, повторяю, у нас нет и взять их неоткуда. Да еще «крот» этот… наверняка «сольет» данные, не успеем глазом моргнуть. Вот так-то, генерал. Впрочем, это не первые и не последние трудности в жизни. Справлялись раньше, справимся и сейчас.
- Вот это верно, - согласился Бертье. - Такой настрой мне нравится больше.
- Хорошо, генерал, спасибо за информацию, держите меня в курсе.
- Да, конечно. Честь имею, ваша светлость.
Преображенский выключил комп. Бертье был прав, унывать не следовало. У дверей в приемную Гордеева Павел Петрович остановился, автоматически одернул китель и сделал глубокий вдох-выдох. Разговор предстоял тяжелый, он понимал это вполне четко. Развал коалиции - не шуточки, и ответственность за него почти полностью лежит на совести князя Преображенского, в прошлом толкового военачальника, но в настоящем - что уж скрывать? - весьма посредственного начальника разведуправления.
Князь уже почти шагнул через порог, когда комп сообщил о получении сообщения наивысшего приоритета. Преображенский торопливо прочитал послание и снова выдохнул; шумно и с немалым облегчением. Информация по-прежнему не решала основных проблем, но все-таки это была ложка меда для поднятия настроения. Агент с Эйзена передавал довольно ценные сведения, но в первую очередь Павла обрадовал сам факт его выхода на связь. Своевременная нейтрализация Установки, плюс ценные разведданные - это было уже что-то, хотя бы не так стыдно появляться на глаза Великому Князю.
- Всё читаешь? - дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился сам Гордеев. - Читатель… Самому-то написать в рапорте что-нибудь интересное слабо? Или нечего?
- Вот, как раз материал для опуса, - Преображенский указал на экранчик компа. - И от Бертье новости имеются.
- Это я уже знаю, - Гордеев мотнул головой. - Заходи. Что там у тебя за «материал»? Надеюсь, не доски для известных ящиков?
- Агент вышел на связь. Данные, конечно, надо бы через аналитиков прогнать, но главное и без них понятно. Сутки назад на Эйзен под видом конвоя с продуктами и сырьем прибыл караван судов с Марты и Гефеста. Швартовались поочередно, с разными интервалами, но агент уверен, что это единый конвой, а «рваная» схема подхода к причалам использована для конспирации.
- Из чего сие следует?
- Все суда грузопассажирские, крупного тоннажа и все привезли примерно равное количество людей и груза. По три тысячи пассажиров на каждом борту и примерно по полтораста тонн багажа.
- Погоди-ка… Считай по мобильной дивизии в немецком формате, со снаряжением и легким оружием в трюме?
- Так точно, ваша светлость!
- Ну-ну, - Гордеев потер подбородок. - И сколько судов прибыло, если на круг?
- Больше пяти десятков.
- Целая армия. Занятно. Что еще?
- А сегодня портовая служба начала подготовку к приему нового конвоя. Судя по масштабам работ, он будет раз в десять больше первого.
- Ого! Куда им столько? Пушка-то зависла, как собираются они всю эту орду доставлять по назначению? На бортах?
- Вряд ли. Думаю, немцы рассчитывают починить Установку до подхода нового конвоя.
- А дальше? Ты говори, говори, реабилитируйся. Иначе я говорить начну, и ласковых слов не жди.
- Если все так, можно сделать вывод, что немцы готовятся нанести главный удар. «Вторая волна» прямого вторжения будет поддержана крупным наступлением на космическом фронте и… - Преображенский замялся.
- И нам крышка, - закончил Великий Князь. - Караван доставит десант на Эйзен, и пока объединенная немецкая армада будет мочить коалицию в космосе, новая, усиленная волна прямого десанта выполнит главную задачу. Не пойму, что ж они сразу так не сделали?
- Думаю, всё просто: союзники до конца не верили в замысел Эйзена. Когда же убедились, что войну можно выиграть, причем с минимальными потерями, решили поддержать арийских братьев не только словом, но и делом.
- Логично, - согласился Гордеев. - Что предлагаешь?
- Перехватить конвой, что же еще? Армаду с наскока нам не взять, разве что уполовинить, а караван вполне возможно. Для срыва большого наступления немцев второе даже предпочтительнее. Разгромить наши флоты в космосе они могут и половиной армады, а вот захватить планеты «не числом, но уменьем» им будет трудно.
- Лихой ты, Павел Петрович, как гусар, - Верховный поморщился и раздраженно махнул рукой. - Перехватить! Это кошке мышку «вполне возможно» слопать, а нам конвой из пяти сотен вооруженных кораблей и еще сотни, как минимум, рейдеров охранения не по зубам.
- Если собрать достаточно мощную корабельную группу и ударить внезапно, наша «кошка» запросто сможет эту «мышку» съесть.
- «Съесть-то она съесть, да кто ж ей дасть?» - Гордеев махнул уже двумя руками. - Прожектерство! Мы не можем бросить на перехват значительные силы, их просто нет. Марсиане-то надулись, как эта самая мышь на крупу. Куда мы без их флота, пусть и пощипанного? И вообще…
Великий Князь почему-то замолчал. Впрочем, Павел понял его без слов. «И вообще тебе, Павел Петрович, полагается вставить по самое «не хочу»! Больше проблем от тебя, чем пользы. Мало того, что союзники по твоей милости разбежались, так еще и время отнимаешь прожектами своими!» Возможно, Гордеев сказал бы всё другими словами, но смысл был бы тот же, Преображенский не сомневался.
- Заодно мы могли бы решить другие проблемы, - осторожно произнес Преображенский. - Внутренние.
- Сам нарвался, - хмурясь, сказал Верховный. - Хорошо, перейдем к внутренним проблемам. Ну, давай, выкладывай. Что сделано, что планируешь и до каких пор это безобразие будет продолжаться?!
- До перехвата каравана, не дольше.
- И рыбку хочешь съесть, и… - Гордеев покашлял. - Так не бывает, Павел Петрович. Сорвет тебе все планы «крот» зловредный, как пить дать сорвет. Раньше его надо сцапать, раньше!
- Значит, в принципе перехват возможен?
- Ты меня на словах-то не лови! - Гордеев прошелся по кабинету, заложив руки за спину. - Ловец нашелся… Шпиона поймать слабо, так он за начальство взялся. Ладно, излагай, чего удумал?
- Игру, ваша светлость. Игру в Контрудар с целью одновременно задержать караван, разгромить армаду и организовать прорыв к Эйзену.
- О, как! А пупки не развяжутся? - Гордеев хмыкнул. - А если серьезно… Этакая триединая задача потребует утроенной сплоченности, тройной отдачи сил и троекратного повышения бдительности, ведь «крот» по-прежнему неизвестен. Пока у нас по всем пунктам полный завал.
- Вот я и предлагаю решить все проблемы одним махом. Выслушайте, ваша светлость, это реально, уверен на все сто! Надо сыграть в открытую: показать немцам часть правды. Поскольку сообщение о караване агент передал по открытым каналам, нет сомнений, они знают, что их план раскрыт, и значит, следует поступить так, как фрицы ожидают: «сделать вид», что двинулись драться с армадой, а самим якобы пойти на перехват каравана, причем реальными крупными силами.
- Стоп, я не понял. А на самом-то деле, что?
- А в действительности надо тайно, без ведома Генштаба, собрать флот из «пустышек», гражданских судов, присвоить им цифровые коды реальных фрегатов, загрузить «шайбами» и отправить «на перехват» каравана. То есть, по тому же маршруту, по которому официально «уйдет» Ударный флот.
- И в чем будет фокус?
- Фокус в том, что координаты и время выхода из прыжка настоящих боевых кораблей будут изменены в последний момент по гиперсвязи. Лично вами, без посредников и согласований. «Крот», а значит, и немцы будут думать, что коалиция пытается обмануть армаду и перехватить караван. Эту иллюзию подкрепит «атака» на караван «пустышек», с одной эскадрильей истребителей и одной абордажной бригадой на бортах. «Макетный флот» устроит заварушку, заставит стянуть в точку все силы, а реальный флот ударит армаде в тыл. Ну, а уничтожив караван и армаду, можно будет сосредоточиться на самом Эйзене. Правда, тут встанет вопрос - как пробить защиту Эйзена, но это дело техники. Без поддержки кораблей защита долго не выдержит.
- Рисковая игра, - Гордеев пока сомневался, но, что важно, уже не в целом, а в частностях. - Особенно для тех, кто будет отвлекать. «Шайбы» на судах к чему? Ты предлагаешь запустить часть «потешного флота» в качестве брандеров?
- Так точно, ваша светлость. Заварушка должна создать реальную угрозу каравану. Иначе немцы нам не поверят. И абордаж флагмана должен быть реальным, по всем правилам. Ради такого дела я готов тряхнуть стариной, тайно набрать абордажную бригаду и попросить у марсиан истребительную поддержку. Лично попрошу, прямо у Стивенсона. Знаю, он разочарован, и в первую очередь во мне, как в руководителе разведки и контрразведки, но я обращусь к нему, как генерал космодесанта, и вряд ли он заупрямится. Это все вполне решаемые детали. Главное, ваша светлость, собрать «макетный флот», причем без шума, рекламы и ссылок на военную необходимость.
- Купить, что ли? - Гордеев вздохнул. - Надо бы гнать тебя с твоими наполеоновскими планами в три шеи, да только чую, может выгореть твоя авантюра. Ладно, князь, переговоры с верфями, судовладельцами и страховыми компаниями беру на себя. Истребители у марсиан выпросишь ты. «Потешный» флот поведет Вяземский, а Ударный - Накано. Что еще? А-а… «Засадный полк» нужен на случай успеха операции. Чтоб у Эйзена дежурил. Вдруг немцы на выручку гибнущей армаде ринутся? Проходы в обороне откроют, глядишь, мы и прорвемся. Кому еще доверяешь?
- Своим, конечно. Пятая бригада как раз у Плутона на базовой платформе «Беркута» гостит.
- Хорошо, - Гордеев сел за стол и деловито набросал авторучкой на листке какую-то схему. - В целом ясно, только ты так и не сказал, как собираешься ловить шпиона.
- Не я, ваша светлость, Барышев.
- А сам чего?
- Не могу я больше в штабе отсиживаться, видите же, какой результат! Да и для операции полезнее, чтобы я лично в поход отправился. Во-первых, «крот» расслабится и наглее действовать станет, а во-вторых, ему лишний стимул не медлить с отправкой информации хозяевам, не перепроверяя на сто ладов. Ведь если армада встретит нас в точке выхода, шансов на возвращение у меня мизер.
- И после этого ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?
- Это «крот» так будет думать! На самом деле мы все рассчитаем, и потери будут минимальными. Пустим вперед «макеты», пока немцы их расстреливают, рассредоточимся и начнем маневрировать. Ну, а там Накано зайдет им в тыл - и «ауфвидерзейн».
- Гладко было на бумаге, - Великий Князь покачал головой, - да забыли про овраги. Почему ты думаешь, что немцы не успеют развернуться и врезать Накано по сопатке?
- Потому, ваша светлость, что при всей своей педантичности и стратегическом чутье немцы все-таки допустили одну ошибку. Они поспешили отправить на Эйзен сразу всю колониальную армию. При атаке наш Ударный флот будет использовать естественное прикрытие: этот непомерно большой вражеский караван. Даже если флагман армады успеет дать команду развернуться, стрелять корабли не смогут, им помешает конвой. Уж мы постараемся помочь фрицам занять именно такую позицию. Получится, что у каждого корабля Накано будет свой живой щит, а немцам придется решать непростую дилемму: проиграть или уничтожить противника вместе со своим же конвоем.
- Толково. И все-таки риска выше крыши.
- В первый раз, что ли? Справимся! А Барышеву я оставлю подробные ЦУ насчет штабной фазы операции. Он справится. У него к этому делу настоящий талант.
- Все вы таланты, - проворчал Гордеев скорее одобрительно, чем недовольно, - нервы мне мотать. Не отпущу, за дело душа будет болеть, отпущу - за тебя. Задал ты мне задачку, князь!
- Ваша светлость, вы же знаете, там мое место, а не здесь. В абордажном катере я, как рыба в воде, а в кабинете… задыхаюсь! Я ведь боевой генерал, а не штабная крыса!
- Без намеков, - Гордеев усмехнулся. - Лети, что с тобой поделаешь? Тянул я тебя за уши из окопов, тянул, хотел настоящего князя из тебя сделать, вельможу, чтоб умел интриги дворцовые плести да шпионов под коврами вылавливать… Но, видно, таких, как ты, не переделать.
- А может, и не нужно?
- Может, и так, - Гордеев махнул рукой. - Ступай, князь, служи Отечеству, где лучше всего умеешь. С Богом!
***
Краузе попал на «ковер» к шефу гораздо раньше срока. До истечения вторых суток оставалось больше двенадцати часов, а Штраух уже затребовал Альфреда к себе. Инспектор торопливо «подбил» скудные данные и отправился на экзекуцию. Докладывать было практически нечего, но он надеялся убедить комиссара, что держит верный курс. По рыбьему взгляду секретаря в приемной определить, зачем вызвал шеф, было невозможно, и Альфреду пришлось просто задержать дыхание и нырнуть в «омут», абсолютно не ведая, что его там ждет. Впрочем, что могло ждать в омуте? Черти, конечно.
Штраух, как ни странно, встретил подчиненного без карающей кочерги в руке, более того, он не стал швырять Альфреда в котел с кипятком или вытворять другие адские штучки. В сравнении с предыдущим приемом шеф даже был вполне миролюбив, вернее - задумчив. Когда Штраух размышлял, унижение подчиненных становилось для него второстепенной потребностью.
- Садитесь, Краузе, есть разговор, - комиссар кивком указал на знаменитый гостевой стул с наклоненным вперед сиденьем.
Альфред сел и поерзал, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Штраух снова задумался, и Альфред опрометчиво решил, что шеф дает ему слово.
- Я проанализировал данные…
- Заткнитесь, Краузе, - Штраух поднял на инспектора усталый взгляд. - Заткнитесь и слушайте. Пока вы там кувыркались со своей недоделанной подружкой, кое-кто на борту Эйзена работал.
Альфред едва не съехал со стула на пол. Шеф всё знал! Но почему не прекратил это «безобразие»?
- Я…
- Это ваше личное дело, Краузе! - Штраух поднял руку, прерывая испуганное блеяние инспектора. - Все мы люди, всем надо как-то снимать напряжение, и в военное время за такую связь вас не осудит даже Главная политкомиссия ГСП. Трахать девку, пусть и полукровку, все-таки лучше, чем надираться каждый вечер в стельку, как Фриц, или курить «шванку», как Клаус. Вы хотя бы остаетесь в трезвом уме. Да и подозрительная фройляйн под присмотром, тоже плюс. Сейчас речь не об этом. Ночью произошел новый инцидент. Шпион «слил» через гиперсеть данные о новом караване колониальных судов. Улавливаете, о чем речь?
- Нет, - честно признался Альфред. - Пока нет.
- Соберитесь, Краузе! - Штраух нахмурился. - Я позвал только вас, поскольку понял, что рано поменял ставки. Вы еще не исчерпали свои возможности. Соображайте!
- Я пытаюсь, герр комиссар, - Краузе украдкой вытер взмокшие ладони. - Караван с колониальными продуктами? Прикрытие операции «Todenhund?» [28]
- Он самый. Только это не прикрытие. Он и есть операция «Тоденхунд». Этот «караван» на самом деле должен доставить не продовольствие, а десант! Несколько десятков пехотных дивизий для сил прямого вторжения. Теперь же коалиция знает, где встретить этот караван, чтобы вытряхнуть все наши войска вторжения в открытый космос, как песок из трусов. Понимаете, Краузе, чем это может обернуться?
- Нет, герр комиссар, - Альфред честно посмотрел на шефа. - Я не в курсе.
- Открою вам тайну, Краузе. Вам не по чину, но… сейчас мне крайне нужны ваши мозги. Сами понимаете, разглашение карается расстрелом.
Краузе приуныл. Многие знания, многие печали. Но как тут откажешься?
- Да, герр комиссар, понимаю.
- Установка научного городка вот-вот снова заработает, причем, вдвое эффективнее, чем прежде, то есть, сразу по двум направлениям. Одновременно выйдут в поход объединенная армада Рура-Эйзена-Юнкера и флот Марты-Гефеста. Выйдут, соответственно, к Земле и Марсу. Чувствуете, какой масштаб? Так вот, если мы не примем на борт Эйзена пассажиров каравана, может сорваться самая главная операция - «Doppelstuck»!. [29] Что толку от армады, если некем станет оккупировать планеты? Вся эта грандиознейшая операция провалится, едва начавшись!
- Дуплет? - Альфред вопросительно поднял брови.
- Захват обеих метрополий! - расшифровал Штраух. - Корабельная атака одновременно с массированным прямым десантом сил немецкой коалиции на Землю и Марс!
- На плацдармы, подготовленные диверсантами первой волны?
- В том-то и дело, что нет! - комиссар возбужденно сверкнул глазами. - Диверсионные отряды прямого вторжения первой волны измотали основные наземные силы землян и марсиан, а мобильная космическая группировка неплохо поработала над их флотами, но главный удар будет нанесен «с нуля», армадой и войсками вторжения второй волны, войсками, на порядок лучше подготовленными, чем прежнее пушечное мясо. Эти парни не боятся высокого неба и не впадают в кому от перегрузок в гипердрайве. Основная масса - ветераны, профессиональные диверсанты и штурмовики с Рура, а остальные - десантники армии Юнкера и самые закаленные из бойцов первой волны. Так сразу и задумывалось: сначала разведка боем, подготовка почвы, а уж после… Впрочем, это уже лишнее. Я и так наговорил вам на расстрел.
- Тогда какая разница, лишнее или нет? - вырвалось у Краузе.
- А вот наглеть не надо, - холодно произнес комиссар. - Если вы поможете исправить ситуацию, то выживете. Даже заработаете серебряный крест и приз… эту вашу девицу, например. У меня есть связи в отделе натурализации. Приписать к генетической карте фройляйн Вильгельм десять-пятнадцать процентов расовой чистоты, думаю, не проблема. А пятьдесят пять - не сорок, этого уже вполне достаточно для получения аусвайса.
Перспектива была заманчивой, только Краузе все равно не понимал, к чему все эти посулы. Штраух чего-то ждал от инспектора, чего-то особенного, вроде озарения, и поэтому применял метод кнута и пряника. Но какое, к черту, озарение могло посетить Альфреда в этом кабинете, если не посетило в более спокойной обстановке, даже в постели с Катриной не «пробило».
- Думайте, Краузе, рассуждайте вслух! Мне нужен мозговой штурм проклятой проблемы, хватит рассусоливать!
- Попытаюсь, - Альфред откашлялся. - Итак, что мы имеем? Шпион взламывает сверхзащищенный сервер научного городка и обрушивает систему Установки. Затем он каким-то образом узнает об операции «Тоденхунд», добывает точные данные о маршруте и времени прибытия каравана и передает их землянам через гиперсеть. Если предположить, что агент - это Ева, возникает вопрос - чего она ждала почти двое суток? «Слить» данные девочка могла и раньше, ведь она прилетела с Марты на одном из судов первого каравана, но почему она сделала это лишь сейчас? Не догадывалась, для чего нужен караван и что за ним последуют другие? Откуда же Ева это узнала? Новых взломов за ночь не произошло, а из открытых источников взять такие данные она не могла.
- Значит, не она, - вывел Штраух.
- Версия номер два, - Краузе кивнул. - Шпион узнал о караване из служебных разговоров. Точную информацию добыл официально. Версия неудобная, зато объясняет не только утечку, но и многие странности предыдущих акций, а в первую очередь - неуловимость агента.
- Снова намекаете на Неймана? Я проверил все его перемещения и дела на Эйзене. Ничего подозрительного, кроме посещения стрип-клуба на двухсотом уровне.
- А что в этом такого? - удивился Краузе. - Вы сами только что сказали - расслабляться надо, и желательно без потери ясности мышления.
- Этот клуб под особым контролем ГСП, - Штраух секунду помолчал. - Там идут шоу-программы для дам - это официально, а на самом деле для… ну, вы понимаете. Мужской стриптиз и так далее.
- Нейман педик? - удивился Краузе.
- Нельзя сказать с полной уверенностью, но…
- Но это не делает его предателем. - Альфред кивнул. - Понимаю. В конце концов, он с Рура, там за это не сажают. Хорошо, пусть это будет не профессор, а кто-то еще. Кто-то из сотрудников ГСП или береговой охраны, имеющих доступ к таким данным.
- Я проверил запросы на ознакомление с прогнозами загрузки причалов в ближайшие трое суток. В реестре их пять. Три запроса от офицеров штаба, один от начальника причала и один от Найдера.
- От Фрица? - Краузе задумчиво потер щеку. - Странно. Зачем ему понадобился прогноз? Очень странно.
- Вот почему я вызвал только вас.
- Перестали доверять Фрицу?
- Нет, но… лучше подстраховаться.
- Будем справедливы, герр комиссар, кроме Найдера, в деле участвуют еще несколько человек: я, Грета, Клаус и Груббер.
- Не забывайте, Краузе, мы не говорили с другими о караванах. Ни о первом, ни, тем более, о втором. Фриц рассказал о судах с Марты, которые пристыкованы к портовым шлюзам среди множества других, прибывших в последние сутки.
- Опытному агенту этого достаточно, чтобы сделать вывод о негласном прибытии конвоя.
- Одно дело догадаться о конвое, даже о его назначении, и другое - сделать вывод, что он не последний! Никто, кроме Найдера, не посылал запрос на центральный сервер порта. Маршрут и время прибытия можно узнать только из записей, хранящихся исключительно там.
- Получается… Найдер «вскрыл» главный комп порта и выкрал секретные сведения?! - Краузе недоверчиво усмехнулся. - Я не в восторге от Фрица, но представить его в роли вражеского агента не могу, хоть убейте.
- Разве он не подходит? Вспомните все акции. Где был Найдер?
- Так сразу и не вспомнишь, - Краузе задумался. - После встречи «Призрака» он следил за Фогелем. Потом контролировал процесс обследования экипажа, затем разбирался с гибелью Крафта. Дальше… снова действовал самостоятельно, вне моего поля зрения. И все-таки я не верю, что Фриц предатель. Он тугодум, циник и безынициативный служака, но именно этот набор сомнительных характеристик полностью исключает его предательство.
- Тогда кто?
- Нужны еще данные. Фриц выяснил что-нибудь конкретное насчет взлома?
- Точка доступа где-то на одном из уровней с двадцатого по… пятидесятый.
- Поразительная точность, - Краузе фыркнул. - Самые населенные уровни, причем у каждого жителя есть комп. Какая из шести миллионов точек?
- Найдер клянется, что откопал еще что-то очень важное, но я, в отличие от вас, Краузе, никому не верю на слово. Даже фрау Нессель.
- Грете? По-моему, простите, герр комиссар, предательство Греты и вовсе невероятно. Скорее я бы заподозрил Клауса или Груббера.
- Они не участвовали во всех эпизодах. Вот смотрите, Краузе, что получается: неприятности начались сразу после прибытия «Призрака-9», так? Точнее, после того, как мы обследовали судно и вызвали экспертов.
- После того, как эти двое прибыли, - уточнил Альфред.
- Верно, - на удивление легко согласился Штраух. - Сначала некто влез на сервер Рейхсканцелярии. Причем, заметьте, не взломал его, а просто влез, используя почти легальные методы. Что он там нашел - неизвестно, однако факт говорит о том, что у агента имеется особый допуск - неофициальный, но не вызывающий особых подозрений. Вроде журналистского.
- Как у Греты, - невольно закончил мысль шефа Альфред.
- Почти в то же время цензоры Министерства пропаганды зафиксировали репортаж с сорокового уровня, отправленный в гиперсеть. Ничего примечательного, на первый взгляд, обычный файл с «видами», но почему-то без двусмысленных комментариев, которыми обычно сопровождают подобные репортажи подпольные правозащитники. А еще - пропагандистам так и не удалось полностью блокировать утечку.
- Агент?
- Видимо, так. И кто это, по-вашему?
- Ну, судя по всему… Грета и один из экспертов.
- Фогеля в тот момент не было на Эйзене, а Нейман, Хирш, Ева и Катрина оставались в лазарете.
- Крафт?!
- Вот именно, Краузе. Теперь дальше. К моменту инцидента в Третьем Литейном матрос Крафт был уже мертв, а Хирш находился в гостинице. Где были Нейман, Фогель и все та же Грета?
- У Неймана алиби.
- Значит Фогель и Грета. Вы знаете точно, где они находились?
- Нет. Но тогда получается, что агентов не двое и даже не трое?
- Это еще не все, - Штраух мрачно усмехнулся. - Дальше был взлом сервера научного городка. Фогель в нем уже не участвовал. Зато из поля зрения выпали Ева, Грета и Нейман.
- Четверо? - тихо охнул Краузе.
- А когда дело дошло до гвоздя программы - взлома управляющего компьютера Установки, к троице подозреваемых присоединилась еще и фройляйн Вильгельм.
- Она была со мной!
- Неужели? - Штраух подался вперед и ткнул в Краузе толстым пальцем. - Тогда и вы, Краузе! Шестой! И, наконец, произошла утечка данных по каравану «Тоденхунд», которую мог организовать только один человек - Найдер. Номер семь. Что скажете теперь, инспектор?
- Только одно, - Краузе хмуро уставился в стол. - Вы забыли упомянуть восьмого - себя, герр комиссар.
- Верно, Краузе, - Штраух кивнул и откинулся на спинку кресла. - Все, кого мы только что упомянули, имеют отношение к делу «Призрака-9», и ни у кого нет алиби на все эпизоды этой затянувшейся истории. Не странно ли?
- По-моему, нет. И уж тем более это не доказывает, что все семеро вражеские агенты. Себя же вы таковым не считаете.
- Не считаю. И все-таки это более чем странно, Краузе. Я не сторонник досужего фантазирования, но… вам не приходила в голову мысль о некой «заразе», которую могли подцепить те, кто побывал на борту «Призрака»?
- Это что-то из репертуара Найдера, - Краузе едва заметно усмехнулся. - Он опасался, что на борту судна-призрака могут оказаться «чужие».
- Разве не разумное опасение? Я имею в виду чужих из ближнего космоса, например, с Земли.
- Это нереально, герр комиссар. Нет, я не верю ни в чужих, ни в особые вирусы «шпионского гриппа», которыми мы все могли заразиться на борту «Призрака-9». Ведь вас «болезнь» не скосила, а Грета на борт спасенного судна не поднималась. Эти факты полностью опровергают вашу версию.
- Но не опровергают других фактов, моих аргументов.
- Вы предлагаете всех арестовать и допросить с применением спецсредств?
- Это будет слишком, Краузе. Я предлагаю пойти от обратного.
- Как это?
- Очень просто. Встаньте на мое место, и вы поймете, что существуют только два разумных объяснения: либо кто-то вертит ситуацией так, чтобы запутать следы, подставив под удар максимальное количество ложных фигур, либо эти фигуры реально враги, и тогда верить никому нельзя.
- Но мне, выходит, верить можно?
- Вам? - Штраух вдруг многообещающе ухмыльнулся. - Да, у вас, в отличие от других, почти безупречное алиби на все эпизоды. Во всяком случае, гораздо надежнее, чем у других. И вы очень убедительны, Краузе. Все это так, но в ваших действиях не хватает главного: результата. И, заметьте, это уже закономерность. Вы талантливый инспектор, работаете в поте лица, но в этом запутанном деле так и не добились результата. Почему? Неужели я вас переоценил? С моим-то кадровым опытом! Исключено. Значит, проблема в другом. Проблема заключается в том, что спрятано у вас в голове.
- Зачем же вы пригласили меня на этот мозговой штурм? - Краузе приготовился уйти в защиту.
- Чтобы убедиться, Краузе, - Штраух приложил палец к экранчику компа. - Чтобы убедиться, что вы и есть тот, кого мы так давно и безуспешно ищем. Алло, дежурный, конвой ко мне в кабинет!
