11. Март 2299 г., Земля - Эйзен
Полковник Дель Марко приказал остановить машину у станции метро «Сокол», одной из немногих, сохранивших почти первоначальный облик павильона. За прошедшие века вокруг сносились, взрывались и строились заново дома, менялся радиационный фон и топография улиц - после последней реконструкции вход в метро оказался на краю просторной Балтийской площади, украшенной экзотическим трехуровневым парком, - но сам павильон почти не менялся. Однажды его восстановили, трижды отреставрировали, с тыла пристроили высоченную «свечку» и, наконец, оставили в покое; таким, каким его «реанимировали» в середине двадцать первого века, после Третьей войны. Хотя историки утверждали, что восстановленный облик павильона полностью соответствует самому-самому первоначальному проекту, аж первой половины двадцатого века, заветной таблички «памятник архитектуры» павильон так и не дождался. Зато и ни в какие планы сноса-реконструкции тоже не попал, будто его не существовало в природе или же, наоборот, он стал чем-то, вроде естественной особенности ландшафта, которую перестали замечать, как не замечают знакомый с рождения холмик или неглубокую ложбинку.
Полковник прошелся мимо древних колон и остановился в десяти шагах от входа. За колоннами кто-то стоял, были видны тени.
- Старший поста, ко мне, - негромко приказал Дель Марко.
Из-за колонны нехотя вышел сухощавый мужчина средних лет с непомерным дробовиком наперевес. Одет он был почти по-военному, но форменному головному убору почему-то предпочел цивильную спортивную шапочку. Полковник не обратил на это нарушение особого внимания. Ополчение. Им разрешается.
- Господин полковник, - ополченец кивнул. - Сержант Ярцев. Сто сорок третий пост Первого батальона ополчения Северного округа.
- Как обстановка? - Дель Марко взглядом указал на вход в метро.
- Ага, оттуда лезут, гады, - ответил Ярцев на незаданный вопрос. - А еще в парке посреди площади появляются и вон там, на Ленинградском шоссе. А вокруг «Войковской», говорят, сразу три точки проникновения открылось: прямо у метро, на стадионе и в сквере посреди Эксмо-Сити. И со стороны «Аэропорта» стрельба слышна. Короче, фрицев кругом, будто изюма в булке.
- Знаю, - полковник перевел взгляд на экзотическое оружие сержанта. - На слонов?
- Да… в смысле - так точно! Четвертый калибр. Всего одной пулей можно вышибить диверсанта восвояси. Мощь! Но я картечью заряжаю, эффект тот же, а попасть легче. Жалко, не у всех ребят такие пушки, в основном, «двенадцатым» воюют. Вы не могли бы нашему начальству подсказать? Нам бы еще таких «носорогов», хотя б по одному на пост! Лучше, конечно, всех «Хеклерами» вооружить…
- Ну, это вы хватили, сержант, - Дель Марко усмехнулся. - «Звери» не у каждого офицера имеются. А что касается дробовиков, думаю, абордажные «Ижи» не хуже ваших «носорогов», можно попросить у десанта. Передам вашу просьбу начальству, обещаю. Служите дальше, удачи!
- Спасибо, вам того же, - сержант небрежно отдал честь и вернулся в свою нишу за колонной.
Полковник направился, было, к машине, но успел сделать лишь пару шагов, когда уши вдруг заложило от оглушительной, отраженной старинными стенами канонады. Автоматический «носорог» громыхнул трижды, да еще под аккомпанемент нескольких дуплетов из ружей послабее. Дель Марко торопливо отбежал в сторону и достал из кобуры «Хеклер». Рассмотреть, что происходит в вестибюле павильона было трудно, мешали колонны, но, судя по отсветам и продолжению канонады, полковник с инспекцией угадал. У него появилась возможность увидеть ополчение в деле.
«Беркут» быстро вернулся к павильону, встал за колонной и на миг заглянул в давно лишившийся дверей проем. За колонной правее встал прибежавший на выручку водитель.
- Господин полковник! Не наше это дело!
- Спокойно, Алексей, мы и не ввязываемся, - полковник снова выглянул, оценил обстановку и отпрянул. - У ополчения позиция выгоднее: они сверху, эскалатор отлично простреливается, но у них всего один «носорог». И за тылами не следят.
- Ваше сиятельство, давайте вызовем десант! Так мы лучше поможем!
- Пока вызовем, пока прилетят… - глаза у Дель Марко загорелись боевым азартом. - Не трусь, Алекс! Оружие к бою! За мной!
- Мля-я, угораздило! - водитель активировал «зверя» и бросился следом за начальством.
То, что вестибюлю станции потребуется новая реставрация было несомненно. Картечь основательно подпортила интерьер, а ответный огонь диверсантов разлиновал стены и потолок черными подпалинами. Ополченцы прятались за тумбами-поручнями эскалаторов и, не особенно целясь, методично вдалбливали свинцовые заряды в просвет наклонного тоннеля. Дель Марко присел рядом с Ярцевым.
- Много их?
- Не знаю, - сержант сполз пониже и принялся заряжать «носорога». - Раньше по десять душ появлялось, а сегодня их два раза по семь было. Сейчас, кажется, вообще шестеро. Двоих я уже отфутболил. Что за броня у них такая, господин полковник? Как это она действует, мы тут с мужиками всё спорим, обратно на Эйзен их уносит, да?
- Так точно, на Эйзен.
- Выходит, мы впустую патроны тратим? Их вышибли, а они назад?
- Сам же сказал - было десять, теперь шесть, - заметил водитель Дель Марко. - Выходит, не впустую.
- Разве они не меняются? - удивился Ярцев. - Я морды их не рассматриваю, но… кажется, разные прилетают. Прошлый заход как-то поупитаннее был. А эти какие-то худосочные, как пацаны.
- Значит, просто народ у них кончается, - удовлетворенно заявил шофер. - «Гитлерюгенд» свой подключили.
- Или вы бояться их перестали, - добавил Дель Марко. - Знаете, ведь у страха глаза велики.
- Не боимся, факт, - Ярцев встал на одно колено и дважды выстрелил. - Попал! Кажется, всё, снова отбились.
- Молодцы, - Дель Марко спрятал «зверя» в кобуру и похлопал сержанта по плечу. - Так держать! Только в следующий раз оставьте одного бойца наблюдать за тылами. Скорректируют боши прицел своего телепорта, выйдут не внизу, а прямо в павильоне, будет вам сюрприз.
- Учтем, - Ярцев кивнул. - А скажите еще, господин полковник, долго эта фигня будет продолжаться? Мы с мужиками тут забились. Что там флот наш доблестный с космодесантом, драться разучились? Так мы можем проконсультировать.
- Надо же… - фыркнул водитель. - Ты, что ли, консультантом будешь, лично?
- Хотя бы я, - ополченец поднялся и закинул ружье на плечо. - В прошлую войну, на Руре, мы с фрицами не церемонились.
- Ты ветеран, что ли? - шофер недоверчиво взглянул на Ярцева.
- Вроде того.
- Все будет, сержант, - тоже поднимаясь, пообещал Дель Марко. - Рано или поздно. Вы же понимаете, каждая операция имеет свои сроки подготовки. Флот и десант свою задачу выполнят, будьте уверены.
- Я и не сомневаюсь. Только когда?
- Когда созреет ситуация. А мы пока должны выполнить свою задачу: удержать города и стратегические объекты.
- Держим же, - Ярцев приосанился.
- Пока держим, - полковник кивком приказал шоферу возвращаться в машину, а сам задержался, чтобы пожать сержанту руку. - Только это всё цветочки, сержант Ярцев. Пусть вас не обманывает ни легкость, с которой удается отражать атаки «ниоткуда», ни то, что новые группы прямого вторжения малочисленнее предыдущих. На подходе вторая, орбитальная волна. Когда к диверсантам подключатся штурмовики, станет гораздо жарче. И неизвестно, сколько еще «волн» запланировал Железный Генштаб. Так что не расслабляйтесь, сержант. И не забудьте про тылы. Удачи!
***
Усиление полицейской армии «Беркут» подразделениями десанта и отрядами ополчения принесло сомнительные результаты. Диверсанты продолжали появляться в центральных районах столицы, устраивая землянам неприятности разного калибра и основательно изматывая личный состав. Временного успеха удалось добиться, когда объединенное командование приказало посадить мобильные группы десанта на гражданские гравилеты. Мотаться от точки к точке проникновения стало проще, да и нейтрализовать диверсионные отряды с воздуха теперь было по силам даже ополченцам. Но очень скоро немцы снова вырвались вперед. Подразделения второй, орбитальной волны вторжения, в числе которых были космические истребители-штурмовики, отвлекли авиацию землян на себя, и «отряды зачистки» были вынуждены снова перейти к действиям в составе пеших подразделений, да еще и под обстрелом с воздуха. Ситуация, таким образом, почти выровнялась. Обе стороны имели ударные группы на земле и в воздухе, земляне хорошо знали местность и были в большинстве, а немцы прорывались внезапно и в самых неожиданных местах. Кто имел больше шансов - вопрос.
- Поправить дела могут только решительные и нестандартные действия в духе операций на Терции и Церере во время Пятой космической, - подытоживая рапорты командующих округами и доклады генералов армии Марса, заявил Гордеев.
Марсианские генералы восприняли упоминание о финале прошлой войны спокойно. Зато встрепенулся замначальника Главного разведуправления генерал Луговой.
- У нас слишком мало данных для детальной проработки таких операций!
- Ну, так добудьте мне эти данные, - Гордеев нахмурился. - Вы разведка или кто?! Немцы навязывают нам свою игру, и пока мы проигрываем. Господа адмиралы, ваше мнение. Можем мы перенести боевые действия на поле Эйзена?
- Вокруг Эйзена создано десять сфер обороны, наши флоты увязли в боях на подступах к городу, - доложил начальник штаба Первого ударного флота Земли.
- К тому же на помощь Эйзену подошел достаточно мощный флот Юнкера, - добавил марсианский адмирал Джонсон. - Мы были вынуждены перебросить часть корабельных групп к порталу «Плутон-3».
- А из пояса Койпера в обычном режиме приближается еще какой-то флот, - подлил масла в огонь Преображенский. - Служба дальнего обнаружения наблюдает за его перемещениями, но идентифицировать пока не может. Пришельцы хранят радиомолчание, соблюдают маскировку и умело маневрируют. Мы даже не можем толком понять, сколько кораблей прячется среди ледяных обломков пояса. Более полные данные можно получить, только проведя разведку традиционными методами.
- И что вам мешает? - Гордеев чуть сбавил обороты.
- Мы отправили две группы «Невидимок» еще сутки назад, но ни от одной до сих пор не получили известий. Шесть кораблей как в воду канули.
- Разве так бывает? - удивился Великий Князь. - На что вам гиперсвязь?
- Последний сеанс состоялся шестнадцать часов назад. Корабли разведчиков находились на условной границе ледяного пояса. Потом связь пропала. У меня есть все основания подозревать, что «Невидимки» обнаружены и захвачены чужаками. Либо уничтожены.
- «Невидимки» обнаружены? - Гордеев потер подбородок. - Странно. Раньше за ними такого не водилось.
- Раньше никто не сообщал наши координаты противнику, - негромко заметил Стивенсон. - Это опять явная утечка информации.
- Справедливо, - Гордеев снова взглянул на Преображенского. - Что сделано по этой теме?
- Контрразведка работает в поте лица.
- Значит, пусть работает в семи потах! - главнокомандующий сжал кулак. - Вычислить и уничтожить «крота» в ближайшие сутки! Понятно задание, генерал Преображенский?! Раз уж получилось, что вы отвечаете за оба ведомства, то и спрос с вас будет по всем статьям. Подключайте любые резервы, но заткните эту протечку наглухо! Адмиралы, что планируете предпринять в связи с приближением неизвестного флота?
- Нет данных, что флот вражеский, - встрял Луговой.
- Я не вас спрашивал, - оборвал его Гордеев. - Мистер Джонсон, ваше слово.
- По согласованию с Объединенным Генштабом мы уже направили Резервный флот в зону возможного прорыва. Пока он блокирует лишь вероятный маршрут, но когда подойдут корабли обеспечения, резервисты будут готовы атаковать. На подготовку операции уйдут примерно сутки.
- Ага, значит, кое-что все же можно спланировать, - Гордеев удовлетворенно кивнул.
- Мы и не отрицали, - Джонсон бросил мимолетный взгляд на Лугового. - Стандартные схемы отработаны до мелочей. Отражение нападения из ледяного пояса всегда было стандартной задачей командно-штабных учений. Да и маневры в составе групп флотов чаще всего проходили в поясе. Разведка, конечно, нужна, но для сосредоточения сил на рубеже атаки достаточно данных Службы дальнего обнаружения.
- Сутки, значит? - Гордеев побарабанил пальцами по столу. - Годится. Общая часть совещания окончена, господа генералы и адмиралы, детали обсудим в рабочем порядке. Преображенский, ко мне в кабинет, остальные по местам.
Оказавшись в тишине и прохладе великокняжеского кабинета, Преображенский почему-то расслабился. Он понимал, что разговор предстоит не из легких, но надеялся, что тет-а-тет сумеет ответить на любые, даже самые острые вопросы Гордеева. Великий Князь начал разнос не сразу, да и тон взял достаточно миролюбивый, почти дружеский.
- Что происходит, Павел Петрович? - Гордеев уселся за стол и поиграл любимой антикварной авторучкой. - Где результаты? Где твоя былая хватка? Немцы нам скоро все кости переломают, а мы, как мальчики для битья, - толком ответить не можем. Неужели они настолько хитры, неужели так уж всё они предусмотрели, ни одной лазейки не оставили? Как так случилось, что мы оказались хуже них к войне готовы? Ведь, сам посуди, куда ни кинь, всюду клин. Бьют нас по всем фронтам, видимым и невидимым. Шпион этот, треклятый, к примеру - призрак он, что ли, виртуальный? Уверен, что человек! И почему же он тогда не в подвале у тебя сидит, а по Генштабу разгуливает?
- Делаю, что могу, - Преображенский отвел взгляд. - Это не так-то просто - найти «крота» среди сотни генералов. Да и офицеров пониже рангом исключать нельзя.
- Может, тебе пособить? Людей побольше, спецсредства выделить, компы помощнее… Ты говори, что надо, не стесняйся.
- Людей? И где гарантия, что среди них не окажется шпион? Нет, ваша светлость, не надо помощи, справимся своими силами. Я задачу понял; сутки, значит, сутки. Будем искать до посинения.
- Ну, синеть необязательно, - Гордеев снисходительно хмыкнул. - Ты просто пойми, князь, на дырявой лодке далеко нам не уплыть. Вчера мы твоих разведчиков потеряли, сегодня - флотских, а завтра что? Целый флот профукаем? Не дело это. А что у агента на Эйзене? Ты задачу ему довел?
- Так точно, ваша светлость, довел. Приказал ему уничтожить управляющую систему Установки любыми средствами. Прорыв торпедных катеров обеспечил нашему «запасному» возможность попасть в район карантинного сектора и передать мой приказ непосредственно агенту. Только он тоже не святой дух, чтобы сквозь стены проходить, и не сверхмощный вирус, чтоб в чужие системы влезать. Если удастся, взломает комп Установки, а нет… Шансы, прямо скажу, мизерные.
- Утешил, - Гордеев вздохнул. - Кто у тебя личными делами подозреваемых занимается?
- Подполковник Барышев. Толковый парень, цепкий. Если что-то сомнительное попадется, не пропустит, раскрутит.
- А если нет? - Великий Князь встал, жестом разрешил Павлу сидеть, а сам подошел к забранному в стальные жалюзи окну. - Я, собственно, тебя, Павел Петрович, не для взбучки позвал. Мыслями хотел поделиться; на досуге пришли, недавно. Вот ты шерстишь файлы, зацепки разыскиваешь, в прошлое заглядываешь… это правильно, только результат-то нулевой! А ты с другой стороны на проблему не пробовал взглянуть? Взять не прошлое генералов, а их настоящее, текущие, так сказать, мотивы. Кому из них вдруг стало выгодно на фрицев поработать?
- Кому заплатили выше крыши, тому и стало выгодно, - уверенно ответил Павел.
- Тебе бы заплатили, ты б скурвился?
- Нет.
- И почему думаешь, что другие на деньги польстятся?
- На деньги, на перспективы, какая разница? Вспомните Дюссона. Что ему было обещано за предательство? Роль марионеточного президента Федерации? Те же деньги, только в безналичной форме. Неважно, чем фрицы заинтересовали «крота», важно, что он согласился!
- А вот и не скажи, - Гордеев обернулся и покачал головой. - Не скажи, Павел Петрович, форма тут как раз важна. Она, прости за банальность, и определяет содержание. Одно дело, если шпион за деньги работает, и совсем другое, если за идею или политические посулы. Чистый наемник - самая сложная для вычисления фигура, им кто угодно может оказаться, даже тот, кто никогда раньше на барыши не зарился. А вот идейный боец уже полегче вычисляется. На голом месте, враз, сочувствие неонацистам не возникает, не прыщ это, чтоб так вот взять и вскочить. У такого агента должны быть в прошлом тесные связи с эйзенскими немцами или с кем-то из их союзников.
- Как у бывшего атташе посольства Земли на Руре? - ухватил мысль Павел.
- Например, как у него, - согласился Гордеев. - Но это навскидку. С Аверьяновым ты поаккуратнее, он мужчина гордый. И не забывай про третий вариант - про политику. Если у кого-то имеются амбиции такого плана, он может попытаться удовлетворить их за счет нацистов. Заблуждение, конечно, на горбу у фрицев в рай не въехать, больно они прагматичные ребята, но не каждый это понимает. Вполне возможно, что «кроту» это как раз и невдомек.
- Согласен, вариант реальный, - Павел кивнул. - А еще не исключен вариант простейшей глупости. Например, кто-то решил подстегнуть карьеру и выслужиться.
- Не понял. Перед фрицами выслужиться?
- Нет, перед нами. Решил какой-нибудь умник устроить пару-тройку мелких штабных провалов, чтобы на их фоне впоследствии блеснуть незаурядным тактическим талантом. Дескать, вот, никто, кроме меня, не мог решить проблему, а я в два счета все уладил. Понимаете? Слил данные раз, два, добился снятия с должностей конкурентов и назначения себя, любимого, на заветный пост, затем порвал связи с вражеской разведкой и въехал на борт Эйзена на белом коне.
- Так его фрицы и отпустили!
- Это мы с вами понимаем, что увяз коготок, всей птичке кранты, а «крот» может этого и не понимать.
- Если тупее ефрейтора, - Гордеев в сомнении покачал головой. - Самая слабая версия, но и она годится для разработки. В жизни на самом деле таких, как ты описал, маргиналов - пруд пруди, устанешь считать и удивляться. Хорошо, что ты меня понял, Паша. Надеюсь, тебе это поможет. Давай, десантник, взбодрись и дожми это дело. А то марсиане уже косятся, того и гляди - плюнут, да и выйдут из коалиции.
- Это будет ошибкой.
- Будет, - Гордеев кивнул. - Еще какой ошибкой будет! Да только у них с амбициями, сам понимаешь, полный порядок. В том смысле, что гордость свою вшивую, национальную, они превыше здравого смысла ценят. Тоже еще те фрукты, не слаще немцев. Попадет вожжа под хвост, взбрыкнут - не догонишь. Давай, князь, работай, ищи в первую очередь мотивы, а не счета в нейтральных банках. Могу трон против табуретки поставить: за интерес «крот» пашет, а не за деньги. Осталось понять, за какой?
- Выясним, - воодушевленный поддержкой Великого Князя Павел бодро поднялся и уже собрался откланяться, но ему помешал истошный визг компа.
Так машинка сообщала о необходимости экстренного подключения к служебной сети. Сердце у Преображенского на мгновенье замерло. Неужели Барышев преуспел? Князь открыл комп и пробежал глазами текстовое сообщение. Оно пришло не от контрразведчиков, а от Службы дальнего обнаружения. К записке прилагался видеоролик - съемка гиперсканов. От увиденного Павлу стало не по себе. Он молча опустился обратно в гостевое кресло и включил изображение компа в режим объемной проекции.
В ледяном поясе шла отчаянная драка. Корабли, явно не марсианской конструкции, атаковали с ближней дистанции резервистов и успешно уничтожали их, загоняя в борта «шайбы» - гиперторпеды с предохранительными минипорталами в ядерных боеголовках. Как противник сумел незамеченным подобраться к Резервному флоту на считанные мегаметры, было неясно, да теперь уже и не важно. Марсианские корабли один за другим вспыхивали зеленоватым светом и исчезали с экрана. Взрывались они уже в гиперпространстве, куда за мгновение до взрыва их выталкивали предохранительные минипорты. За какие-то тридцать секунд в небытие отправились восемь или девять кораблей. Еще с десяток пытались маневрировать и отстреливаться, но участь их была предрешена; корабли противника взяли резервистов в клещи. Относительно повезло левому флангу. Враг оставил кораблям лазейку, и командующий Резервным флотом не замедлил ею воспользоваться. Жалкие остатки флота пятились под прикрытием плотного заградительного огня базовой платформы. Преображенский насчитал в отступающей группе около дюжины фрегатов, два десятка малых рейдеров и полсотни «москитов». Пятая часть от начального боевого состава флота! Да еще минус платформа. Какое-то время она продержится, но без поддержки кораблей охранения все равно проиграет дуэль с многочисленными и маневренными кораблями противника. Павел навел курсор на один из чужих кораблей и приказал компу дать максимальное увеличение с обработкой картинки. Тип корабля стал ясен еще до того, как программа закончила оцифровку. Это был среднетоннажный рейдер класса «Бисмарк». Производства Рура! Этот факт вовсе не доказывал, что в кампанию включилась самая мощная планета немецкого альянса, но вызывал обоснованные подозрения. Павел снова взял общий план. «Бисмарки» буквально рвали на части тяжелую базовую платформу Резервного флота. Чем-то это походило на штурм крепости, только не средневековой, а современной, из брони, стали и силовых щитов. И штурмовали ее тоже не средневековые рыцари, а настоящие космические танки, вооруженные мощными импульсными пушками и ядерными торпедами. Но сходство все равно имелось.
- Это где так хлещутся? - Гордеев прищурился. - В ледяном поясе, что ли?
- Так точно, - Павел помрачнел. - Резервный флот марсиан против неизвестного флота чужаков. Видимо, противник не стал дожидаться, когда к марсианам подойдут тылы, и ударил первым.
- Плохо дело, - Гордеев хлопнул по столу. - Чертовы фрицы! Целый флот коту под хвост! Но как же они узнали? Неужели «крот» успел просигналить?
- Даже если успел, - Павел взглянул на часы. - За полчаса такую операцию не провернуть. Тут что-то другое. Шпион явно имеет доступ к марсианским тактическим планам. Флот чужаков знал координаты точки сосредоточения резервистов заранее.
- Выходит, шпион не из наших? Марсианский адмирал?
- Не думаю, - Преображенский покачал головой. - Все планы утверждаются в Объединенном Генеральном штабе, так что ему не обязательно быть марсианином. Зато он точно не из числа старших офицеров, он генерал или адмирал высшего уровня. Если проще - один из тех, кто присутствовал на сегодняшнем совещании.
- Уже легче. То есть, совсем не легче, но хотя бы круг подозреваемых поуже. Сколько получается, человек двадцать?
- Около того, - Преображенский поколдовал над компом. - Запись совещания имеется в главном компе системы безопасности. Значит, автоматически и «черный список» вырисовывается. Разрешите приступать к разработке?
- Приказываю, - Гордеев расстегнул ворот мундира. - А мы его в маргиналы записали… а он, видишь ты, не дурак оказался, просчитал, что марсиане удумали и упредил. Да еще, наверное, втихомолку посмеялся над нами. Ох, и опасная же тварь этот «крот»! Страшнее зверя нет.
- И наглее, - добавил Преображенский. - На том и погорит. Честь имею, ваша светлость!
***
Охватившая население верхних палуб Эйзена эйфория имела двойственную природу. Успехи армии, умело поданные министерством пропаганды, возбуждали национальную гордость, а сниженные цены на шнапс и пиво придавали смелости. Безотказное сочетание расправляло крылья даже трусливым тыловым «воробьям», а уж солдатам, особенно выписавшимся из госпиталей ветеранам, и вовсе придавало вид парящих орлов.
Лазарет карантинного уровня тоже праздновал, хотя гораздо тише и скромнее, чем жилые сектора. Не наблюдалось оживления лишь в его изоляторе. Дежурная медсестра клевала носом, а единственный пациент дремал в своей «медицинской камере». В общую праздничную картину этот фрагмент никак не вписывался, но все круто изменилось, когда Альфред показал сестре «карточку сопровождаемого лица», выписанную на имя Катрины Вильгельм, и сообщил, что забирает пациентку до «склянок». Медсестра расцвела и засуетилась. Ее не сбила с толку даже необычная просьба инспектора найти для пациентки приличную одежду. «Не поведу же я ее через город в пижаме!» У сестры в кладовой нашлась и чистая медицинская униформа подходящего размера, и обувь.
Катрине Альфред ничего объяснять не стал. Он выразительно взглянул на потолок, намекая на следящие устройства, и жестом дал понять, что ждет ее за дверью. Фройляйн Вильгельм понимающе кивнула и принялась переодеваться, даже не дожидаясь, когда Альфред выйдет. Собралась она довольно быстро.
- Мы идем на экскурсию? - неуверенно спросила она, когда Краузе вывел ее за пределы режимной зоны.
- Там увидите, - Альфред протянул ей временный аусвайс. - Вот ваша карточка, не потеряйте. Без нее даже в моей компании вы будете считаться нарушителем закона. С нею можете перемещаться в моем сопровождении по жилым уровням, а в пределах карантинного сектора даже в одиночку.
- Неужели? - Катрина усмехнулась. - За что такое доверие, герр инспектор? Сначала вы заперли меня, словно в карцере, а теперь почти выпустили на свободу. Это что, особый метод вербовки?
- Нам сюда, - вместо ответа сказал Краузе и коротко махнул рукой в сторону ближайшего кафе. - Приглашаю отпраздновать успехи нашей армии.
- Даже так? - Катрина взяла его под руку. - Хорошо, идем.
Столик был заказан Альфредом заранее, правда, в связи с наплывом желающих поднять бокал за победу, все двухместные столики были расширены до четырехместных и у парочки быстро появились веселые соседи. Двое пилотов «Береговой охраны» битый час уговаривали Альфреда выпить на брудершафт, а Катрину потанцевать, рассказывали всякие небылицы про космические баталии и жаловались, что им не дают поучаствовать в настоящем деле. Краузе вяло отбрыкивался, рассеянно кивал и уныло косился на спутницу. Начало вечера получилось, мягко говоря, смазанным. Катрина дарила пьяным пилотам дежурные улыбки, поддакивала, охотно с ними чокалась, но не пила. Когда соседи, наконец, спохватились, что их где-то давно ждут товарищи, Альфред почувствовал себя совершенно измотанным. Ему казалось, что снова собраться с мыслями и настроиться на нужный лад он сумеет не раньше, чем еще через час. А там и «склянки» недалеко. Вот и весь романтический вечер. А какие были планы! Краузе возлагал на эту встречу массу надежд. Он приложил к ее подготовке всё свое старание, правдами и неправдами выписал Катрине аусвайс, наврал коллегам с три короба о неотложных делах, вырвался, наконец, и вот тебе… такая досадная мелочь пустила все насмарку. Впрочем, время еще оставалось. Альфред откашлялся.
- Я хотел поговорить с вами, Катрина, неофициально.
Он положил руку на столик и коснулся пальцев Катрины. Она не убрала руки, даже сделала движение навстречу.
- Я слушаю вас, Альфред.
Краузе открыл рот, но продолжить беседу ему не дал сигнал личного компа. На связи был дежурный по отделу.
- Инспектор Краузе, экстренный вызов от инспектора Нессель. Она ожидает вас на уровне сорок семь, в отделе ГСП восьмого «торгового» сектора.
- Я же сказал, у меня срочные дела! - зло процедил Альфред.
- Высший приоритет, - равнодушно откликнулся дежурный. - Что прислали, то и передаю. Напрямую она дозвониться не может. Вы ее номер в «черный список» внесли?
- Дьявол! Не вычеркну никак, - Краузе несильно хлопнул по столу. - Вечно она всплывает в самый неподходящий момент! Хорошо, иду.
- Вечер закончился, едва начавшись? - Катрина грустно взглянула на инспектора.
- Простите, Катрина, служба, - Альфред вздохнул. - Но мы обязательно продолжим. Завтра. Обещаю вам.
- Если вас снова не закрутят неотложные дела, - девушка покачала головой. - Может быть, не стоит тратить время и нервы?
- Вы не хотите?
- Я хочу, но… видите, как всё получается.
- Я провожу вас до лифта, Кати. Завтра я придумаю какое-нибудь запредельно важное дело. Такое, что нам не помешает даже взрыв сверхновой.
- Вы идете на это ради простой встречи со мной? - удивилась Катрина. - Почему?
- Я расскажу вам завтра, - Альфред взглянул на часы. - Проклятый приоритет вызова не оставляет ни секунды времени.
Дожидаться, когда Катрина войдет в лифт, Краузе не стал, нужная ему кабина подошла быстрее. Инспектор помахал девушке и спокойно вошел в свою транспортную капсулу. Альфред не волновался, что фройляйн Вильгельм снова пустится в бега. Даже если Катрина спит и видит, как бы улизнуть с Эйзена, она должна понимать, что без посторонней помощи этого не сделать. А помощь ей может оказать только один человек - Краузе. Вот почему Альфреда сейчас больше занимал вызов от Греты. Что могло случиться настолько экстренного в торговом секторе вполне безопасного сорок седьмого уровня?
«Не дай бог, это очередная блажь фрау Нессель! Ей не поздоровится, это точно!»
Оказавшись на нужном уровне, Альфред почти сразу понял, что вызов - пустышка. Торговый сектор жил своей обычной суетливой жизнью и не помышлял ни о каких экстренных ситуациях. Краузе невольно сжал кулаки и в тысячный раз проклял взбалмошную Грету, которая, как глубокая заноза, постоянно досаждала инспектору, норовя «воспалиться» в самый неподходящий момент. Возможно, почувствовав на расстоянии градус накала Краузе, фрау Нессель встретила его на полпути от лифта к местному отделу ГСП и сразу пошла в атаку.
- А-а, милый Альфред! - она неожиданно ухватила инспектора за ремень и приперла мощным торсом к ближайшей стене. - Вы что вытворяете, безмозглый кретин?! Зачем вы оформили пропуск на эту рыжую полукровку?! Вы соображаете, что будет, если о вашем свидании пронюхает Найдер?!
- Не лезьте не в свое дело, фрау Нессель! - Альфред попытался выбраться из тяжелого плена пышных форм Греты, но не преуспел. - Вам-то что?!
- Вы хороший полицейский, Альфред, и приличный человек, - вдруг заявила Грета. - Мне неприятно видеть, как вы роете себе могилу. Я хочу вас спасти. От вас самого! Неужели вы не понимаете, что происходит? Эта девица использует вас. А вы, как последний идиот, стараетесь ей угодить. Но угодив ей, вы угодите в «Шварцлюфт»! Думаете, Найдер вас пощадит? Не надейтесь. Ни он, ни Штраух и не вспомнят о вас, когда трибунал вычеркнет ваше имя из списков ГСП и вообще честных людей.
- А вы вспомните? - Альфред снова дернулся, но Грета усилила нажим, и он покорно уткнулся ей в грудь между пышными полушариями.
- И я не вспомню, - фрау Нессель на мгновение замялась. - Разве что наши давние встречи.
- Вы что, ревнуете? - Краузе поднял удивленный взгляд.
- Вот еще! - Грета фыркнула. - Мы неплохо повеселились, но это в прошлом, милый Альфред. Можете думать что угодно, но я не позволю вам погибнуть из-за «прелестей» этой славянки и оставить меня в компании тугодумов, вроде Клауса, и карьеристов, как этот ваш Найдер. В нашем секторе должны быть хотя бы двое вменяемых и ответственных офицеров. Иначе работы не будет.
- Так вы за благо Эйзена радеете, - Краузе сдавленно рассмеялся. - Похвально. Выпустите меня, фрау Нессель, я вас понял.
- Вы пообещаете пересмотреть свое отношение к службе и… привязанностям?
- Прекратите шантаж, - Краузе поморщился. - Что за глупые детские игры, фрау Нессель?
- Не глупее ваших похождений, герр инспектор.
- Хорошо, я подумаю, - Альфред понял, что лучше сделать вид, будто бы сдался, чем продолжать эту «борьбу у стенки».
- Я понимаю, что вы сейчас хитрите, - Грета вдруг опустила руку и крепко взяла инспектора за гульфик. - Этим не думают, Краузе, этим развлекаются. Поймите, наконец, и запомните.
- Уберите руки, психованная баба! - Краузе собрался с силами и оттолкнул Грету.
Фрау Нессель сделала пару шагов назад, демонстративно оправила китель и послала Альфреду воздушный поцелуй.
Краузе привел униформу в порядок только в лифте, когда набирал на дисплее две заветные четверки…
…Вернулся домой Альфред в скверном настроении. Особенно нервировало то, что Грета права. Идея наплевать на правила и, что еще хуже, выставить свои новые убеждения напоказ, действительно была смертельно опасной. Некоторое время Краузе сможет лавировать, упрямо двигаясь под крошечным парусом влюбленности против ветра Великого Порядка. Сейчас ветру не до того, он раздувает огонь войны, но как только пожар разгорится, и ветру появится дело до таких, как Альфред, суденышко его любовного максимализма потопит первой же волной репрессий. Об этом стоило задуматься, пока не поздно. Всё это Альфред прекрасно понимал и был с Гретой согласен, но остановить процесс не мог. Это, как брикет кофе: бросил в кипяток - вынимать бессмысленно, уже не высушишь и форму ему не вернешь. Ложным вызовом фрау Нессель зачем-то снова помогла Альфреду избежать сиюминутных неприятностей, но ее уловка не решила главной проблемы: не сбила Краузе с ложного пути. Да и не могла сбить. Альфред всегда был упрям, раз уж решил погибнуть за любовь, так оно и случится.
Краузе вздохнул. Жить ради любви, наверное, логичнее, но какая может быть логика на Эйзене? Этот город - сам по себе воплощение алогичности и упрямого отрицания любых разумных норм. Один факт, что Железный город построен в пяти с половиной световых часах от Солнца, тому прямое доказательство. Неужели не нашлось свободного местечка поближе?
На маленькой панели замка высвечивалось предупреждение - «гости». Альфред удивленно похлопал глазами, потыкал в панель, пытаясь «сбросить» ошибку, но ничего не получилось. Инспектор выпрямился, будто на плацу, и рефлекторно одернул китель. Нехорошие предчувствия заставили мобилизоваться. Расстегивать кобуру он не стал. Если в квартире гостят люди из «ночной стражи», сопротивление не имеет смысла, если же заглянул кто-то из своих, оружие тем более не пригодится. Вот только кому Краузе давал хотя бы устное разрешение посещать свое скромное жилище в отсутствие хозяина? Вроде бы никому. Значит, «стража»?
Альфред решительно хлопнул по замку и сделал твердый шаг через порог. В прихожей его никто не ждал. Видимо, расположились в гостиной, разумно предположив, что инспектор не станет поднимать шум, а спокойно пройдет в квартиру, сдаст оружие, подпишет протокол и позволит сковать себе руки за спиной. Размечтались! Краузе сжал кулаки, но тут же их разжал. А какие варианты? Так и будет.
Он прошел в гостиную и… никого там не застал.
«Да что это за «гости», черт возьми?! Невидимки? Или любители поиграть в прятки?»
- Я дома! - Объявлять об этом было как-то глупо, но Альфред не нашел лучшего способа покончить со странностями.
- Ой, а я не слышала!
Из кухни выглянула… Катрина! Она была все в том же хлопчатобумажном комбинезоне медсестры, но застегнутом далеко не по уставу (почти не застегнутом вовсе) и волосы у Катрины были влажными, а лицо свежим. Краузе просто остолбенел. Его охватил целый комплекс положительных чувств: от огромного облегчения, до искреннего восхищения новой гранью красоты фройляйн Вильгельм.
- А я гадал, кто у меня в гостях!
- Я похозяйничала, - Катрина взглянула виновато. - Использовала, наверное, половину вашего недельного лимита воды и пищевого порошка.
- Пустяки! - Альфред взмахнул рукой. - Как вы сюда попали? Зачем?
- Я не успела к началу комендантского часа, - Катрина опустила взгляд. - Простите, Альфред, я вас подвела. Просто я впервые оказалась в городе после стольких лет заточения на борту «Призрака»… это был настоящий шок. Я едва снова не грохнулась в обморок! Пока мы сидели в кафе, я еще как-то держалась, но потом… пошла не напрямую к лифтам, а в другую сторону, к шахтам соседнего сектора. Простите, я виновата.
- Хотели увидеть что-то конкретное? - Краузе немного нахмурился.
- Ну вот, вы снова за свое! - в голосе Катрины прозвучали нотки обиды. - Я не шпионила, я просто наслаждалась тем, чего была так долго лишена. Вам этого не понять, Альфред! Город, люди, огни, витрины, звуки, запахи, голоса… много всего и все такое разное. Я просто растворилась во всем этом и совершенно забыла о времени. Я сбивчиво говорю, но меня до сих пор переполняют эмоции. Это такое… такое ощущение, это почти на уровне инстинктов, простите, но почти сексуальное наслаждение! Не верите?
- Будь я поклонником теории доктора Фрейда, я попытался бы понять, стоит мне поверить или нет, но я так и не осилил всех премудростей психоанализа. Я вам верю, Катрина. Вы могли бы ничего не объяснять.
- А сюда я попала с помощью вашей карточки, - Катрина протянула Альфреду «карту сопровождаемого лица». - Оказалось, что она годится только для передвижения в рабочее время. После «склянок» не действует. Зато впускает в ваш дом. Забавно, вам не кажется?
- Если бы она впускала в резиденцию канцлера… - Краузе пожал плечами. - Вы - сопровождаемое мною лицо, такая ситуация предусмотрена программой. Но вы напрасно оправдываетесь, Кати, я все давно понял. Повторяю, вам не нужно ничего объяснять. Я осел, вот и все объяснения. Мне не следовало бросать вас одну. Но вообще-то такое развитие событий меня радует.
- Правда? - взгляд Катрины просветлел. - Вы не сердитесь?
- На вас - никогда.
- А у вас не будет неприятностей? Получается, вам придется сопровождать меня во время комендантского часа, а это, как я поняла, запрещено даже вам. Я, пока готовила кое-что на кухне, слушала политинформацию. После «склянок» сопровождать лиц, не имеющих права на свободное перемещение, могут только сотрудники «ночной стражи».
- Вы готовили на кухне? - удивился Краузе.
- Вам придется сдать меня гестаповцам, да?
- И что вы приготовили?
- Альфред, вы меня не слушаете?
- Кати, - Краузе подошел и мягко взял девушку за руки. - Забудьте обо всем. До утра никто никуда не пойдет. Вы останетесь у меня. Диван в гостиной вас устроит?
- Устроит, - Катрина заметно расслабилась. - Спасибо, Альфред. Если честно, я боялась, что вы не поверите. Я и так в глупейшем положении - ни одного алиби, сплошные подозрения и улики, которые я не в силах опровергнуть, и тут еще эта история с опозданием.
- Я сам виноват. Ведь это я вытащил вас из карантинного сектора. Забыли, хорошо? Так что вы умудрились приготовить из пищевого порошка, в обход программы пищемата?
- Я ничего не взламывала, клянусь! - Катрина немного испуганно взглянула на Краузе. - Не хватало мне еще обвинения во «взломе кухонной утвари».
Они рассмеялись.
- Пахнет, как в хорошем кафе, - Альфред потянул носом. - Неужели вы сварили кофе? Угостите?
- Конечно, - Катрина потянула его на кухню. - На самом деле в этих пищематах всё есть, только заблокировано. У меня было целых шесть лет, чтобы основательно поковыряться в программе аналогичного прибора на «Призраке». Вы не поверите, но он может делать даже французские вина! Простенькие, вроде «Шан де флер», но всё-таки.
- И мой?
- И ваш. Модель та же, программа тоже старше вселенной. Хотите?
- Конечно, - Краузе не задумался ни на секунду. - А пока кофе?
Катрина налила в чашки ароматный напиток, Альфред взял свою и осторожно пригубил. Это было настоящее чудо. Неэкономное, ведь варить кофе из привозного ячменного порошка было дешевле, чем синтезировать, но зато такое приятное! И не важно, что из того же объема могло выйти пять порций утренней каши (чашки две - значит, и все десять). Бывают случаи, когда это не имеет ровным счетом никакого значения. Альфред представил, сколько энергии, воды и порошка уйдет на синтез двух бокалов вина, и ему стало даже весело. До конца недели придется завтракать в буфете отдела жидким бульоном и галетами. Ну и что? Все равно чаще так и происходит, домашний пищемат простаивает, ведь хозяин редко вырывается с работы.
«Всё это пустое. Сейчас есть только Катрина и ее желания, любые, вплоть до самых дерзких. Жаль, что проклятая скованность не позволяет сказать ей об этом прямо. Получается либо официально, либо глупо. А так хочется показать, что на самом деле я не тупой полицейский, не бездумный солдафон Великого Порядка, а человек с чувствами и богатым внутренним миром».
Краузе попытался настроиться на расслабляющую лирическую волну, но только еще больше напрягся и замкнулся.
- Кофе… - он замялся, подыскивая слова. - Отличный… волшебный какой-то.
- Вы еще не пробовали вино, - Катрина рассмеялась. - Это настоящий напиток любви, Альфред, уверяю вас. Или, если угодно, напиток богов. Лично для меня разницы нет.
- Напиток богов - амброзия, а любви… - Краузе запнулся. - Зачем нам вино? В том смысле, что…
Альфред уныло замолчал. В голове разлился туман, на фоне которого вяло, как сонная золотая рыбка в мутном аквариуме, кружила лишь одна мысль: «Что-то слишком часто в последнее время вы стали чувствовать себя полным идиотом, инспектор».
- А зачем вы привели меня в кафе, Альфред? - Катрина недоверчиво взглянула на инспектора. - Неужели и вправду, чтоб отпраздновать успехи вашей армии и между делом задать пару вопросов, которые меня разоблачат?
- Нет, я вовсе не хотел… - Краузе вздохнул. - Я не собирался вас разоблачать, Кати, я просто хотел побыть с вами.
- Просто?
- Да, просто… вы мне симпатичны, и я решил, что… - Альфред понимал, что по-прежнему говорит не то, но перебороть себя не мог.
- Тем более есть повод выпить вина, - неожиданно заявила Катрина. - Если не за любовь, то за симпатию.
Краузе в очередной раз украдкой вздохнул. В последний раз он вел себя, как тяжело больной (читай - влюбленный), лет пятнадцать назад, когда робел и покрывался испариной на свидании с одноклассницей Мартой Доммель.
Романтическое свидание оказалось таковым лишь для Альфреда. Умудренная к своим пятнадцати годам жизненным опытом Марта не тушевалась, а очень даже ловко и нахально вытягивала у кавалера марки, не помышляя о высоких чувствах. Закончилось все для влюбленного юноши полным шоком. После употребления нелегально купленного пива Марте приспичило. Она, не раздумывая, стянула форменные «юнгштурмовские» брючки и присела в двух шагах от Альфреда за ближайшим утилизатором. Сейчас инспектор вспоминал тот эпизод со смехом и признавал, что попка у подружки была что надо, но тогда это казалось настоящей катастрофой. Юный Краузе стоял, как столб, тупо глядя на темное пятно посреди тротуара и брызги у себя на ботинках, и буквально ощущал, как больно бьют по шее рухнувшие идеалы.
За прошедшие годы окончательным циником он так и не стал, но к любви стал относиться скептически. Признавая, что где-то в природе она, возможно, существует, Альфред зарекся примерять это чувство на себя. Симпатия, вожделение, страсть - не больше. Испытывать потрясения вроде того, когда возлюбленная мочится тебе на ботинки, он больше не желал. Катрина даже и не намекала на подобную похабщину, но все равно ее фраза показалась Альфреду слишком близкой к невидимой черте, отделяющей любовь от влечения.
Сердце отчаянно забилось, и Краузе понял, что на самом деле думает вовсе не так. На самом деле он не проводит никаких черт, и как раз это доказывает истинность его чувства. Катрина могла сделать сейчас что угодно, это не повлияло бы на отношение к ней Альфреда.
Что угодно! Краузе невольно подался вперед, Кати подалась навстречу…
В пищемате что-то громко хлопнуло, из окошка выдачи посыпались искры, а следом потянулся серый дымок. Домашний комп автоматически отключил замкнувший прибор и пробубнил что-то о перегрузке какой-то там цепи.
- Попили винца, - Катрина отстранилась и прыснула от смеха.
Краузе сначала не понял, в чем причина ее веселья, но потом тоже засмеялся. Что угодно? Получите, герр Краузе.
И все же вечер закончился хорошо. Причем, так, как полагалось по всем законам романтического жанра. Альфред и Катрина проболтали почти до трех ночи, и к концу беседа стала настолько непринужденной, что Краузе и думать забыл о скованности. Они говорили, как старые друзья: легко, обо всем, без утайки. Обо всем, кроме текущих дел, конечно. И без них хватило историй. Альфред был практически счастлив, Катрина… наверное, тоже, во всяком случае - довольна.
Заснули они в разных кроватях, даже в разных комнатах, но именно это почему-то стало для Альфреда «знаковым» моментом всего сегодняшнего «двухэтапного» свидания. Вроде бы, это было глупо: избегать близости, если влечение и любовь слились, наконец, воедино, да и возраст зрелый - к чему условности? Но для Альфреда было важно убедиться, что это не самообман, что Катрина действительно именно та женщина, которая достойна стать единственной навсегда. Собственно, Краузе шел на все связанные с выгораживанием Катрины риски как раз потому, что подсознательно надеялся найти подтверждение божественного происхождения искры, распалившей в нем этот огонь. И, похоже, подтверждение нашлось. Катрина поняла Краузе без лишних слов.
Зато сколько чувства было в невинном поцелуе на ночь!
Юношеская психическая травма «имени» Марты Доммель наконец-то окончательно исчезла. Не затерялась в подсознательной «архивной коробке», а исчезла вовсе. Краузе снова поверил в идеал. Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда.
Уснул инспектор мгновенно и практически счастливым.
