Угонять самолеты, а также флаеры, авиетки и космические корабли Тревельяну еще не доводилось. Но, как советовал дед, он компенсировал отсутствие опыта напором и нахальством, подкрепляя и то и другое оружием и кулаком. Это сработало. Когда Тревельян приставил серебряный жезл к горлу пилота и объяснил свои намерения, тот без споров распахнул люк летательной машины и полез внутрь. Возможно, пилот был изумлен и перепуган, когда угонщики свалились ему на голову словно ниоткуда; возможно, не надеялся на охрану – взлетное поле было безлюдным, и лишь вдали, километрах в двух, маячили какие-то строения. Но не исключалось, что захват воздушных судов был здесь в порядке вещей – ведь на планете, в сущности, шла гражданская война, в которой людей уничтожали миллионами. Так ли, иначе, пилот не стал сопротивляться, поднял машину и вывел ее на нужный курс.

Корабль, на взгляд Ивара, выглядел странноватым – не вертолет, не орнитоптер и, разумеется, не аппарат на гравитационной тяге. Формой эта машина напоминала ската – овальная, плоская, с утолщением вдоль оси, переходившим в длинный гибкий хвост. Широкий корпус создавал при разгоне подъемную силу, кабина пилота и грузовой отсек находились в центральном утолщении, а что было по бокам и сзади, оставалось лишь гадать – очевидно, двигатели и баки с горючим. В полу – люк и два небольших иллюминатора, у бортов – дюжина сидений, жестких и очень неудобных, над ними тянулись с обеих сторон узкие люминесцентные полоски. Минимум комфорта, оглушительный рев турбин, холод, вибрация и спертый воздух… Но летала эта машина хорошо и почти так же быстро, как земные стратопланы.

Полет предстоял долгий. Южные берега континентов Декаи Таилу были густо населены, в огромных аэропортах взлетали и садились сотни кораблей, и всюду, на защитных стенах, на крышах, у взлетных полос, Тревельян видел батареи ракет, стволы лучеметов, солдат в красном и других охранников, особых, в синей униформе. Пожалуй, он и здесь нашел бы подходящий транспорт, но ему не дали бы взлететь, сожгли на земле или перекрыли полосу разгона. Когда на экране мелькнул порт в холодном северном краю, пришлось на нем остановиться – далеко, зато место безлюдное, вокруг тундра, ни городов, ни деревень. На планете с огромным населением таких мест было немного – полярные зоны, пустыни близ экватора да еще острова в высоких широтах. Выбор невелик: что показал экран, туда Ивар и переместился. Он не ведал, принадлежит ли это взлетное поле мелл-паа либо какому-то обычному суончу, и у Найта на сей счет тоже не имелось никаких соображений. Им предстояло пересечь материк и углубиться в Южный океан – почти сутки в воздухе, как сказал пилот.

Они сидели в грохочущей тряской коробке, где можно было говорить, лишь приблизив губы к уху спутника. На коленях Тревельяна покоился серебряный жезл, Найт прижимал к груди ларец с прахом Ялонга и его товарищей. Внизу клубились облака, завивались в прихотливые спирали, громоздили один туманный замок на другой, и Тревельян, глядя в иллюминатор, видел в их разрывах землю, будто бы покрытую сероватым пушком. Цветущие мхи, подумал он, – вероятно, в северном полушарии Декаи Таилу стояло лето. Двигалось ли что-то в этой полярной пустоши, была ли тут какая-то жизнь?.. С высоты он не мог ничего разглядеть, кроме монотонного серого покрова.

Воздушная машина пронеслась над тонкой черточкой реки, и на ее берегах, далеко-далеко, Тревельян увидел город. Бесформенная клякса, расползшаяся на много километров к северу и югу… Над ней стояла плотная мгла – дымили огромные трубы, колеблемые ветром черные столбы поднимались в небо, над дальней частью города вроде бы шел дождь, но грязный, бурый, словно влагу в облаках смешали с пеплом и выплеснули вниз. Река – похоже, широкая, полноводная – тоже отливала желтовато-бурыми оттенками и, дугой пересекая город, несла воды к Северному океану. Этот пейзаж Ивар разглядывал не больше десяти секунд; потом тучи сомкнулись, отрезав мрачное видение.

– Город, – произнес он, склонившись к Найту.

– Олонг, – отозвался Рыцарь Времени. – Промышленный центр телли-тархат.

– Длинноносых?

– Да, консул Трев. Шахты, карьеры, выплавка металлов и химические производства… Когда-то здесь трудились миллионы работников.

– Что с ними произошло?

– Уничтожены за ненадобностью. – Судорога исказила лицо юноши. Овладев собой, он добавил: – Город велик, но теперь в нем немного людей – красные стражи и те, кто следит за машинами. Длинноносые и другие мелл-паа здесь не живут.

– Почему?

Найт пожал плечами.

– Холодно. Еще грязный воздух, грязная река… Дважды на город нападали.

– Кто?

– Суончи Патан, Сеграх, Вишшари и другие. С высоты незаметно, но половина города – руины и кучи мусора.

– Однако шахты и производства работают?

– Да, консул Трев. Они хорошо защищены.

Тучи снова на миг разошлись. Ивар успел разглядеть изрытую землю, терриконы, холмы пустой породы, мачты энергоприемников, паутину дорог, по которым ползли длинные змеи платформ, загруженных рудой. Эта картина нагоняла еще большую тоску, чем ледяные просторы Арханга. Облака в очередной раз закрыли землю.

«Пилот у нас не прост, – пришла внезапно мысль Командора. – Не прост!»

«Ты о чем?» – спросил Тревельян.

«Будь внимательнее, голубь сизый. Он ведь к городу не полетел, держался в стороне».

«И что?»

Но дед смолк, испустив ментальное подобие вздоха.

Тревельян опять склонился к уху юноши.

– Ты говорил, что тебя и еще двоих готовили к дальней дороге…

– Адара и Шагаба, консул Трев.

– Да, я помню их имена. Почему выбрали вас?

– Мы молоды, крепки телом и духом, а еще… – Найт на мгновение задумался. – Ильсани, наш наставник, считал, что мы одарены особым качеством: не боимся неведомого и не питаем отвращения к иным формам жизни. Ведь в конце пути… если путь когда-то кончится… там мы могли бы встретить существ, совсем не похожих на людей.

«К счастью, не встретили, – пробормотал Командор. – Ни сильмарри, ни дроми, чертовых жаб! С этими договориться было бы не просто!»

«С хапторами и фаата тоже», – согласился Тревельян, а вслух произнес:

– Готовились трое, но послали тебя. Для этого была какая-то причина?

– Была. Адар не выдержал, решил, что если мы погибнем, лучше умереть со всеми, с нашим миром и нашими людьми. – Грудь Найта поднялась в прерывистом вздохе. – Когда я очнулся и увидел эти безжизненные льды… когда тот человек, лысый с перьями, сказал, что ничего нельзя исправить… я понял Адара, консул Трев. Есть вещи пострашнее смерти.

– Есть. Одиночество, бессилие и вечное чувство вины… – Помолчав, Тревельян продолжил: – А что с Шагабом? Он тоже не выдержал и отказался?

– Нет. Он только пожелал проститься с матерью и сестрами. Его убили в Алкадду во время облавы.

– А ты? Тебе ни с кем не хотелось проститься?

– Мои близкие давно мертвы, – сказал Рыцарь Времени, опустив голову. – Они жили в том городе, в Олонге… Не спрашивай, что с ними случилось. Мне тяжело вспоминать.

Облака под летательным аппаратом поредели, и теперь Ивар мог разглядеть землю с уходившими вдаль дорогами, нитками трубопроводов и гигантскими мостами – большие реки попадались все чаще. Они достигли средних широт, где находилось множество крупных и мелких поселений, окруженных сельскохозяйственными угодьями и зонами различных производств. Здесь, как и в Олонге, дымили трубы, над городами висела пелена желтовато-бурого смога, по монорельсовым путям тянулись длинные составы с цистернами и платформами, и повсюду торчали мачты энергоприемников. Еще он видел нацеленные в небеса ракеты и стволы излучателей, здания казарм, отряды марширующих солдат и боевые машины, что ползли по дорогам, словно стаи решивших переселиться черепах. Но вскоре эта картина смазалась, превратившись в скопище серых, желтых, зеленых пятен – их аппарат пошел вверх, и детали пейзажа стали неразличимыми.

«Правильно действует», – пробормотал Советник, смотревший на землю глазами Ивара. Но к чему относилась эта реплика, Тревельян не понял.

«О ком ты, дед?»

«О нашем пилоте. Молодец!»

«Ты так считаешь? Почему?»

Пол под ногами Тревельяна наклонился. Похоже, воздушная машина взбиралась в стратосферу.

Помолчав, дед произнес нравоучительным тоном:

«Тут тебе не Осиер и не Арханг, тут, мальчик мой, техническая цивилизация. Ракеты видел? Стоят батарея за батареей… Система противовоздушной обороны, не иначе… у каждого города, у важных предприятий и транспортных узлов… От них лучше держаться подальше. Парень так и делает».

И правда, подумал Тревельян, выбираясь из тесного сиденья. Не исключалось, что пилот заботится о собственной безопасности, но были возможны и другие варианты.

Сунув серебряный жезл под мышку, он кивнул Найту.

– Загляну к пилоту, потолкую с ним. Как думаешь, он служит мелл-паа?

– Не обязательно. У других суончей тоже есть воздушный транспорт.

– Хмм… Тем более есть повод побеседовать.

Кабина оказалась тесной, загроможденной приборами, зато грохот двигателей был здесь не таким оглушительным. Из нее открывался неплохой обзор – иллюминаторы в кабине пилота были много шире, чем в грузовом отсеке. Внизу, по курсу, Тревельян видел пеструю поверхность земли, частью скрытой облаками, вверху горели в темном небе звезды. Он решил, что аппарат поднялся километров на тридцать или еще выше.

Развернув кресло, пилот уставился на Ивара. У него было худощавое лицо с впалыми щеками, серые глаза и коротко остриженные светлые волосы. Губы, уши, нос – все на месте и вполне нормальных очертаний. Выглядел он не очень юным – пожалуй, лет на сорок.

– Назови свое имя, – сказал Тревельян.

– Шайг Нилинна. – Голос пилота звучал спокойно, в нем не ощущалось ни обиды, ни агрессии.

– Нилинна – твой суонч?

– Да.

– Чем занимается?

Теперь Ивар почувствовал, что пилот удивлен. Впрочем, в исходивших от него ментальных волнах по-прежнему не было враждебности.

– Разве ты не знаешь? Нилинна – это воздушные перевозки. По всему свету, от полюса до полюса.

– Суончи мелл-паа вас тоже нанимают?

– Нет. У декаи унго хватает своих машин. Не замечать нас – вот вся их милость.

Он насторожился, подумалось Тревельяну. Подождав немного, он сказал:

– Поверь мне, Шайг Нилинна, я не люблю длинноносых, безухих и прочих уродов. Очень не люблю. Будь моя воля… – Вскинув оружие, он сделал вид будто прицеливается.

Пилот безмолвствовал. Молчал он долго, минуты четыре. Потом, словно решившись, произнес:

– Я еще не слышал твое имя. Может быть, ты из суонча Вишшари или Сеграх, что сражаются с владыками, а может, ты служишь декаи унго и ждешь, чтобы я сказал неосторожные слова.

Тревельян опустил оружие.

– Меня зовут Трев Ракасса.

– Ракасса, – с явным облегчением повторил пилот, показав в усмешке зубы. – И ты, Трев Ракасса, желаешь добраться до архипелагов в Южном океане… Но до какого острова, я пока не знаю.

– Остров Тарил. Случалось там бывать?

– Нет. – Шайг щелкнул клавишей, и на экранчике у его локтя высветилась карта с тремя десятками островов, потом побежали какие-то символы. Пилот глядел на них, хмурил брови, барабанил пальцами по колену. Когда экран погас, он молвил: – Там всюду скалы и горы. Не уверен, что смогу посадить свою машину. Что будем делать, Трев Ракасса?

– Лететь, куда я велел. А когда прилетим, мой спутник укажет подходящее место.

– Согласен. Надеюсь, я смогу не только приземлиться, но и взлететь.

«Хороший парень, – заметил Командор. – Ты его отпустишь?»

«Это, дед, не мне решать. Остров – тайна суонча Ракасса… Пожалуй, у них пилот и останется. Навсегда».

Шайг прикоснулся к рычагам, и аппарат пошел вниз по крутой дуге. Стоя за его спиной, Тревельян наблюдал, как приближается поверхность планеты – уже не усеянная городами и заводами, не покрытая сеткой дорог, а мертвая, пустая. Ветер взметал огромные смерчи пыли, и это было единственным движением, какое он мог различить; рыжие пылевые облака носились над плоской, как стол, равниной, безжизненной и безводной, словно Марс в давние, давние годы, еще до пришествия людей. Правда, в отличие от Марса, тут был воздух.

– Почему мы спускаемся? – спросил Тревельян.

– Сберегаем энергию. Там разреженный воздух и нет опоры.

Шайг Нилинна ткнул пальцем вверх.

– А зачем поднимались?

– Чтобы пролететь над северным промышленным поясом. В нашем суонче всегда так делают, Трев Ракасса. Владыкам не нравится, когда нейи льо хузем летают над их городами. – Пилот выровнял машину, бросил взгляд вниз и сообщил: – Здесь можно спуститься. Здесь самая безопасная трасса, над пустыней, выжженной симхаллом. Ни городов, ни жизни, ни людей…

Район локального конфликта, подумал Тревельян, глядя на кружившие внизу вихри и вспоминая слова физика Рудина. Вот так все и начиналось… то в одном месте, то в другом… А после вспыхнул атмосферный водород, и все закончилось – очень, очень быстро… куда быстрее, чем на Руинах и в Ледяном Аду… Можно сказать, с самоубийственной скоростью…

Он горько усмехнулся и сделал шаг назад, собравшись покинуть пилота, но тот внезапно произнес:

– Мы долетим до твоего острова, Трев Ракасса, долетим непременно, я обещаю. Поверь мне, я тоже не люблю длинноносых, безухих и остальных декаи унго, что правят нашим миром. Очень не люблю! Будь моя воля, я поселил бы их в этой пустыне, и пусть ядовитая пыль сделает их еще уродливее.

Понадобилось еще семь часов, чтобы пересечь континент. Летательная машина то поднималась, чтобы миновать населенные зоны, то скользила над равнинами, засыпанными рыжей пылью. День склонился к вечеру, наступила ночь. Путники перекусили – в кабине пилота нашлись вода и сухие пайки. Шайг Нилинна, включив автоматику, немного подремал, пробудившись к тому времени, когда они достигли побережья. Здесь стояли огромные города, планетарные мегаполисы – Никат, Гархав, Сайнет, Алкадду и десятки других, где власть мелл-паа была непререкаемой и твердой. Пилот снова поднял машину к стратосфере. Стоя у его кабины, Ивар всматривался то в бледное зарево над городами, то в яркие созвездия вверху. Где-то там, под звездами, кружил маленький спутник, напоминая о себе мерцающим зеленым огоньком. Как и сам Ивар Тревельян, он проделал путь в пространстве и времени, чтобы спасти планету, но без человека был бессилен.

«Гордишься? – спросил призрачный Советник. – Ну-ну… Герой, орел, спаситель цивилизации…»

«Нет повода для гордости, – подумал Тревельян, возразив то ли деду, то ли себе самому. – Я всего лишь орудие, живой инструмент той силы, что правила Галактикой, а теперь ищет достойных наследников своего могущества и власти. Не просто их найти, ибо власть опьяняет, и, получив ее, ничтожные, жестокие и глупые становятся тиранами. Но и те, что более разумны, могут поддаться искушению решать все за всех, считая истину своей прерогативой. Это не наш путь, если мы достойны властвовать в Галактике. Не возгордиться, не геройствовать, не отвергать сомнение… не творить суд карающий и скорый, ибо поспешность – враг справедливости… помнить, что мудрое слово сильнее оружия…»

Он вернулся в грузовой отсек, лег на пол рядом со спящим Рыцарем Времени и тоже уснул. Уснул в грохочущем чреве воздушного судна, что мчалось на юг над темным океаном.

Наступил и миновал полдень. Казалось, их машина застыла между небом и морем: вверху – угрюмая пелена туч, внизу – серая поверхность океана. Монотонность этой картины нарушали только острова, стремительно убегавшие к северу: большие, поросшие лесом, с прибрежными городами и бухтами, где теснились у пирсов корабли; острова поменьше, но тоже населенные, иногда застроенные от края до края фабричными корпусами, с множеством платформ на шельфе; крохотные клочки суши, голые, скалистые и необитаемые – там, очевидно, не имелось никаких богатств, кроме соленых вод и камня. Затем, в более высоких широтах, стали встречаться целые архипелаги, где никто не жил; у неприветливых берегов, окруженных рифами и шхерами, бушевали волны, вершины мрачных гор купались в облаках, склоны были изрезаны ущельями и затянуты туманом. Кое-где лежал снег, напоминая, что в южном полушарии царит зима.

«Бесплодный край, пристанище изгоев…» – думал Тревельян, взирая на эти унылые картины. Не верилось, что на одном из таких островов суонч Ракасса оборудовал убежище, переправив туда тысячи – возможно, десятки тысяч человек. Он принялся расспрашивать Найта, и тот пояснил, что на Тариле целый лабиринт естественных пещер, уходивших в глубь скального массива, что работы над убежищем длились больше века, и за этот срок в подземельях родилось и выросло шесть поколений. «Чем они питаются?» – спросил Тревельян и услышал в ответ, что рыба в океане еще не перевелась, а в пещерах хватает гидропонных баков.

Их аппарат летел низко, метрах в ста пятидесяти над волнами. Если не считать рассеянных тут и там скалистых островов, море было пустынным, дремлющим под плотной пеленою облаков; временами солнечный луч пробивался сквозь них, заставляя водную поверхность сверкать и искриться. Дальше к югу стали попадаться льдины, потом небольшие айсберги, проплывавшие под воздушной машиной, словно стая причудливых белых птиц.

Шайг Нилинна заглянул в грузовой отсек и, повысив голос, предупредил:

– Ваш остров близко, Трев Ракасса. Пусть юноша встанет за моей спиной, чтобы я мог направить корабль к нужному месту.

Найт кивнул и поднялся, по-прежнему прижимая к груди ларец с прахом Ялонга.

– В горах есть ущелье, очень узкое и почти незаметное. Дальний конец уходит в расщелину среди скал, и там ровная дорожка для посадки. Ориентир – гора с двумя зубцами, словно два растопыренных пальца. Я покажу.

– Узкое и незаметное… – повторил Шайг, хмурясь и задумчиво поглаживая впалую щеку. – Насколько узкое?

– В четыре раза шире твоего корабля. Если ты умелый пилот, то сядешь там.

– Я сяду даже на лысину юл-акашага, – промолвил Шайг Нилинна. – Я обещал, что мы доберемся до острова, и это будет сделано. Лететь нам осталось примерно…

Из облаков ударила молния, едва не задев воздушную машину. Там, где она коснулась воды, взметнулся столб раскаленного пара. Льдины закачались, затанцевали на волнах, ближайший айсберг накренился, и с его вершины слетело несколько огромных глыб.

– Держитесь! – выкрикнул пилот. – Держитесь! Нас атакуют!

«Атакуют! – эхом отозвался Командор. – Нас атакуют! И где же тут аннигилятор? Где лазерные батареи, фризеры и метатели плазмы? Чем мы вмажем по рогам?»

Пилот был уже в кабине, и его руки лежали на рычагах. Найт, выронив шкатулку, вцепился в спинку кресла, Тревельян стоял рядом, глядя на небо в переднем иллюминаторе. Там застыли облака, подсвеченные солнцем, похожие на вязкий розовый кисель. Из туч вывалились два треугольных остроносых аппарата. Они падали вниз, прямо на корабль Шайга, их фюзеляжи отливали серебром, поблескивало остекление кабин, сзади тянулись белесоватые хвосты.

– Следили за нами… – бледнея, прошептал Найт. – Птицы смерти телли-тархат… или сетам-седум… у них есть такие же машины…

Снова с небес упала молния, пролетев за кормой их воздушного судна.

– На борту есть оружие? – спросил Тревельян, обхватив Найта за пояс и высматривая подходящий остров. Под ними был архипелаг – хаос льда, воды и камня, лабиринт из сотен островов и островков. Он мог переместиться на любой из них.

– Оружия нет, – отозвался пилот. – Но это не значит, что мы беззащитны.

Внезапно корабль окутала плотная темная пелена. Заложив вираж – так стремительно и резко, что Найт и Тревельян присели, чтобы удержаться на ногах, – Шайг бросил аппарат в небеса, к клубившимся над ними тучам. Пол наклонился, машина встала почти вертикально, двигатели взревели, в грузовом отсеке что-то покатилось от борта к борту, грохоча и подпрыгивая. Мгла затянула иллюминаторы. Под прикрытием этой завесы, извергая черный дым, воздушная машина мчалась вверх, вверх, вверх, невидимая для преследователей. Чего они хотели?.. Возможно, лишь уничтожить корабль по каким-то неясным Ивару причинам, но это казалось ему нелепостью. Скорее, то был патруль, следивший за движением в безлюдной части мира, искавший тайные укрытия суончей – тех, что сражались с владыками или хотели спрятаться от них. И в этом случае…

Он прикрыл на миг глаза. «Место! – звучал в голове рев безухого иг-фатха. – Скажи про место, где затаился ваш суонч! Место, место, место! На каких островах, в каких горах вы прячетесь! Говори, говори!»

«Остров… – подумал Тревельян, – остров где-то здесь, совсем близко…»

Он пополз назад, в грохочущее чрево корабля, и лег там на спину, обхватив ногами стойку сиденья. Потом поднес к лицу браслет и с силой надавил зеленый камешек. Пол под Иваром затрясся – должно быть, корабль пронизывал облака. Затем что-то ударило в левый борт, и к нему долетел едва слышный голос пилота. Кажется, Шайг ругался, проклиная телли-тархат и всех остальных властителей планеты. Тонкий зеленый лучик проник в глаз Тревельяна, соединившись со зрительным нервом. Грохот и тряска сразу исчезли, а вместе с ними – грузовой отсек, тамбур перед кабиной и скорчившаяся на полу фигура Найта. Теперь он видел только черный полог Великой Пустоты с искорками звезд, планетарную полусферу и ослепительно яркое солнце.

– На связи, – сообщил робот, управлявший излучателем. Примитивное устройство с немногими функциями; главной его задачей было наведение на цель. Робот, однако, мог говорить и воспринимать голосовые команды – для удобства программирования.

– Зафиксируй мое положение, – распорядился Тревельян.

– Выполнено, – доложил лишенный эмоций голос.

– Что наблюдаешь?

– Три воздушных аппарата над морской поверхностью.

– Опиши их форму.

– Один в виде эллипсоида, два треугольных.

– Эллипсоид не трогать. Треугольные распылить. Выполняй!

– Неудобная позиция для поражения цели. С учетом расходимости пучка могу уничтожить все аппараты. Выполнять?

– Дьявол! – выругался Тревельян.

– Не понял, – сообщил робот. – Выполнять?

– Нет! Когда позиция для поражения треугольных станет удобной?

– Через шесть минут двенадцать секунд.

– Вот тогда и выполнишь. Конец связи.

Зеленый лучик погас, и Ивар поднялся на ноги.

«Шесть минут! – недовольно проворчал призрачный Советник. – Через шесть минут вас на фарш пустят и скормят местным креветкам! Что за дурная манера летать без оружия!»

Не отвечая, Тревельян направился в кабину. Темная мгла уже не закрывала иллюминаторы, и в них мерцали звезды – видимо, их корабль, оторвавшись от преследователей, кружил в стратосфере. Далеко внизу виднелось мутноватое покрывало облаков, и оттуда временами били молнии, напоминая, что враг не дремлет и спускаться небезопасно. Но Ивара это не встревожило. Шесть минут, подумал он, только шесть минут…

Шайг, однако, был мрачен.

– Птицам смерти сюда не забраться, слишком для них высоко, но и к морю нас не пускают, – буркнул пилот. – К тому же левый двигатель поврежден и работает в половину мощности. На одном моторе тут не продержишься, и если они не улетят… – Шайг захлопнул рот и помрачнел еще больше.

– Почему они нас атаковали? – спросил Тревельян. – Какой в этом смысл?

Пилот злобно оскалился.

– Не ищи смысла там, где его нет! Что мелл-паа пожелают, то и делают! – Он со свистом втянул воздух и вроде бы успокоился. – Мы, Нилинна, нейтральный суонч, и обычно наши корабли не жгут. Но мы не летаем в этих широтах. Не знаю… Может быть, это запрещено. – Что-то вдруг изменилось, и через секунду Тревельян понял: рев двигателей сделался тише. Волна вибрации прошла по корпусу судна, и оно стало заваливаться на бок.

– Левый мотор спекся, – бесстрастно произнес пилот. – Мы падаем. Прямо под излучатели.

– Иди вниз, – сказал Тревельян, посматривая на таймер в браслете. – Но не торопись.

– Не торопись! – Шайг фыркнул. – Постараюсь, Трев Ракасса! Очень постараюсь!

Корабль опускался, накренившись и подрагивая, словно смертельно раненное живое существо. Ивар ощутил, как пальцы Найта вцепились в его локоть.

– Если мы погибнем, консул Трев… если погибнем, хочу, чтобы ты знал… – Теплый воздух его дыхания щекотал ухо Тревельяна. – В моей жизни было немного радостей, и одна из них – встреча с тобой.

– Мы не погибнем, Найт. – Он постарался, чтобы его слова звучали уверенно. – Не погибнем! Отыщи ларец с прахом Ялонга. Нельзя оставлять его здесь. Возьми ларец и возвращайся ко мне. Быстро, друг мой!

– Сделаю, консул Трев.

Найт исчез в грузовом отсеке. Тревельян снова покосился на таймер. Оставалось три минуты сорок шесть секунд. Спуск замедлился – вероятно, их аппарат вошел в более плотные слои атмосферы. Внизу висело облачное марево. Его поверхность приближалась, и Тревельян видел, как на фоне туч кружат две мошки, блистающие серебром.

– Скоро они смогут нас достать, – произнес пилот и выругался.

– Поставишь завесу? – спросил Тревельян.

– Нет. Запасы газа кончились.

Две минуты тридцать пять секунд… Перед мысленным взором Ивара возник спутник-излучатель, неторопливо ползущий по орбите. Он поднимался над горизонтом, и, вероятно, управлявший им робот уже нащупал цель.

– Не подходи близко к их машинам, – сказал Тревельян пилоту. Тот повернул голову, оскалил зубы в невеселой усмешке.

– Они прикончат нас издалека, Трев Ракасса. Им нет нужды приближаться – осколки моей машины могут повредить их птиц.

Вернулся Найт с ларцом. Тревельян обхватил его за плечи. «Удастся ли переместить двоих?..» – мелькнула тревожная мысль. Люди Декаи Таилу были невысокими, и вряд ли Найт и Шайг весили больше шестидесяти килограммов… Тут он вспомнил, как в портал, открытый им на Раване, прошла целая армия – вспомнил об этом и успокоился.

Минута три секунды… Мутная облачная мгла стремительно надвигалась, а серебристые мошки уже обрели размер и форму, напоминая теперь крохотные остроконечные треугольники. Они кружили выше туч, на довольно большом расстоянии друг от друга. Ударят с обеих сторон, подумал Ивар, и в тот же миг сверкнули молнии. Слепящие разряды пролетели мимо. Двадцать пять секунд, отсчитывал Тревельян, двадцать четыре, двадцать три… До застывшей облачной поверхности было метров пятьсот – возможно, меньше. Молнии ударили опять, и корабль содрогнулся. Свист воздуха и стон искореженного металла перекрыл надсадный рев – похоже, двигатель доживал последние мгновения. Пилоту удалось выровнять машину – они не падали камнем вниз, а планировали с большой скоростью. Освещение в грузовом отсеке погасло, и оттуда тянуло ледяным ветром. Двенадцать секунд, одиннадцать, десять… Снова яростный блеск молний, потом – вонь горелого пластика, скрежет и хрипы, свет, ворвавшийся в пробоины… Двигатель смолк. Они неслись над самыми облаками, примерно на той же высоте, что и атакующие аппараты. Тревельян видел один из них – маленькая серебристая птица маячила в отдалении, готовясь нанести последний удар. Четыре секунды, три, две, одна… Серебряная птица вздрогнула и рассыпалась пылью. В следующий миг они погрузились в облака.

Холодно, сыро и очень неуютно… Листы обшивки отрывались один за другим с пронзительным визгом. В кабине и грузовом отсеке – в том, что от него осталось, – плавали клочья влажного белесого тумана. Они падали. Свистел ветер, воняла горящая проводка, стрелки безжизненных приборов застыли, сеть трещин покрыла иллюминаторы.

– Что это было? – спросил Шайг. – Я видел… ясно видел… птица не взорвалась… с чего бы ей взрываться?.. Просто раз, и… – Он щелкнул пальцами.

– Секретное оружие суонча Ракасса, – пояснил Тревельян, подмигивая Найту. – Действует так, как ты сказал: раз, и… Прилетим на Тарил, узнаешь подробности.

– Уже прилетели, – мрачно заметил пилот. – Остров под нами.

Разбитая машина падала на прибрежные утесы. Остров был обширен, скалист и бесплоден. Охватив его единым взглядом, Тревельян заметил горную вершину с двумя зубцами, похожими на растопыренные пальцы, бушующий у берегов прибой, снег на склонах гор, хаос ущелий и трещин, каменные осыпи и центральный пик, что возносился к хмурым тучам. Ни струйки дыма, ни проблеска огней… Любой бы поклялся, что эта земля необитаема и видит людей не чаще, чем раз в столетие.

– Сейчас грохнемся, – промолвил Шайг Нилинна. – Так грохнемся, что кости долетят до полюса. Но это быстрая смерть. Зевнуть не успеешь, а уже среди предков.

– Предки подождут, они терпеливы, – сказал Тревельян, стиснув левой рукой плечи юноши, а правой ухватив пилота за пояс. – Мы еще поживем, друзья мои. Поживем и полетаем среди звезд.

Он открыл портал.

Вспышка света, мгновение тьмы…

Утопая по колени в снегу, они стояли на склоне горы с двумя зубцами.

– Ваша Земля и ее великая цивилизация… – начал старый Ильсани, почтительно скрестив руки перед грудью.

– Нет на Земле никакой цивилизации, – прервал его Тревельян. – Мои предки сейчас бегают в шкурах, охотятся на мамонтов и вытирают сопли кулаком.

– Нет, так будет, – гнул свое Ильсани.

– Будет, – согласился Ивар. – Когда съедят всех мамонтов и придумают носовые платки.

Ильсани прищурил глаза, от их уголков побежались морщинки. Кажется, он развеселился.

– Ты еще молод, консул Трев, и еще не ощутил груз прожитых лет… А эти годы дарят мудрость, заставляя на многое взглянуть иначе. – Он выпрямил согнутую спину и, запрокинув голову, уставился в ночное небо. – Так ли важно, что твой народ станет великим через бездну времени? Главное, это случится! Вы будете странствовать среди звезд, заселите безлюдные планеты, встретитесь с разумом, непохожим на ваш, и сумеете договориться с этими созданиями. Это обязательно произойдет – ведь ты здесь, в нашем мире! И ты сам сказал, что тебе и Найту помогли другие, не люди, не совсем люди… Стали бы они помогать тебе, если бы не было веры в ваш земной суонч и его великое предназначение! – Ильсани снова усмехнулся. – Думаю, я прав, ваша цивилизация существует… пусть только в генах дикарей, не знающих, как утираться платками… Надеюсь, носы у них обычные? Такие, как у тебя и у меня? И глаза на нужном месте?

– С носами и глазами порядок, уши тоже есть, – подтвердил Тревельян. – Люди, как люди, только волосатые. Но волос со временем станет меньше.

«Не спорь со стариком, он верно рассуждает, – шепнул призрачный Советник. – Мы уже великий народ. Великий! Знаешь ли, парень, мамонта завалить дело совсем не простое».

Ильсани и правда был стар и мудр. По крови он не принадлежал к суончам владык, унаследовав дар долгожительства от собственных предков. Его спина и плечи согнулись, волосы поредели, лицо иссекли морщины, руки были тощими, ноги слабыми, но разум оставался ясным. В суонче Ракасса его считали самым уважаемым наставником.

В подземельях Тарила Ивар пробыл два дня. Этого хватило, чтобы осмотреть гигантский лабиринт сверху донизу, восхититься жизнелюбием и стойкостью его обитателей, разделить пищу изгоев, послушать, как поют их девушки, и даже выйти с рыбаками в море на ночной лов. Разумеется, главное он тоже сделал, сообщив излучателю координаты целей. Зеленый огонек в его браслете уже не мигал, а горел ярко и ровно, подтверждая, что информация принята, и спутник, круживший над планетой, выполняет свою задачу. Где-то на Декаи Таилу, в неведомых Тревельяну краях, сейчас дрожала земля, рушились стены, падали своды и рассыпались пылью хранилища симхалла. Наверняка не все, но хотя бы самые крупные, о которых знали в суонче Ракасса… Гарантий, что это приведет к успеху, не было никаких – раз технология сохранилась, уничтоженные запасы можно возобновить. Но восстановление производства требовало сил и времени, нескольких лет или даже десятилетий, и изгои Тарила получали отсрочку. Тревельян не знал, пойдет ли это им на пользу. Он мог лишь надеяться.

Его принимали как дорогого гостя, как спасителя и посланника великого народа. Найт, конечно, гостем не был, но появление юноши еще больше потрясло людей – немногие верили, что странствие сквозь время завершится и Найт Ракасса снова будет жить. Он мог провести в стасисе сотни тысяч лет, а когда энергия иссякнет, превратиться в горстку праха… Его отправили в путь без возврата – акт отчаяния и ужаса перед грядущей гибелью! – отправили в никуда, но он вернулся! Вернулся с человеком со звезд, посланцем великой цивилизации!.. На Тариле Найт Ракасса не был гостем – он был героем.

Скоро спутник выполнит свою работу, думал Тревельян, потом самоликвидируется, и это означает, что эстап завершен. ЭСТП, элемент социального и технического прогресса, по классификации ФРИК, самое масштабное воздействие за всю историю Фонда… И, говоря по совести, идущее вразрез с заветом его основателей, предупреждавших, что прогрессировать высокоразвитые культуры крайне опасно. На многих планетах, достигших уровня Земли двадцатого или девятнадцатого века, это вело к социальным потрясениям, ядерной войне и полному уничтожению цивилизации, слишком рано получившей доступ к опасному знанию. Но ситуация на Декаи Таилу, несомненно, являлась исключением из правил – этот мир сам уничтожил себя, без помощи космических пришельцев, так что любой эстап был здесь уместен. Хрестоматийный случай, решил Тревельян, миссия, которая войдет в учебники – конечно, если все закончится успешно.

Старый Ильсани терпеливо ждал, не мешая его раздумьям. Слабый свет луны и звезд изливался на горный склон, рассеченный глубоким ущельем – на дне его была пробита шахта, в которой спал в стасисном поле Найт Ракасса, Рыцарь Времени. Найт номер один, а номер второй, бодрствующий, находился тут, рядом, и с грустью глядел на Ивара. Им обоим не хотелось расставаться, но каждый знал, что принадлежит своей эпохе и своему племени. Это не порождало отчуждения – только печаль, светлую печаль разлуки.

Скрестив руки перед грудью, Тревельян поклонился старику.

– Прости меня, Ильсани, зря я прервал твою мысль. Так что ты хотел сказать? Про нашу Землю и ее великую цивилизацию?

– Тот народ велик, который дает, не требуя платы и иного возмещения, – произнес Ильсани. – Дает от чистого сердца, помогая обездоленным и уступая слабым… Я хочу, чтобы вы это помнили. И если мы встретимся… встретимся в том далеком далеке, куда ты сейчас уйдешь… пусть мы станем друзьями, а не врагами.

Кивнув, Тревельян снял браслет, отщелкнул алый камешек и вложил его в ладонь старика.

– Еще один наш дар, Ильсани. Вы поместили в стасис устройство для обучения языку… Здесь такой же принцип записи. Прочитать будет несложно.

– Что в нем? – Ильсани осторожно прикоснулся к кристаллу.

– Описание межзвездного движителя… Физика Лимба – так называется область хаоса, окружающая нашу Вселенную… Еще древняя карта Галактики – на ней указаны обитаемые миры… – Тревельян помолчал. – Я не знаю, когда случится катастрофа, но надеюсь, что у вас будет время с этим ознакомиться и построить космический флот. Вы – суонч знания, такое вам по силам… Улетайте туда! – Он вытянул руку к звездному небу, к скоплению Гиад. – Улетайте подальше, так далеко, как сможете, чтобы не вступать в споры с существами, что когда-нибудь населят планеты у ближайших звезд. Некоторые из них полны гордыни и самомнения, воинственны и опасны… Остерегайтесь их, Ильсани. Это все, что я могу сказать.

– Спасибо, – тихо произнес старик. – Спасибо, консул Трев Ракасса, наш брат… Мы последуем твоим советам.

Наступило молчание. Втроем они стояли на краю обрыва, глядя вниз, туда, где над шахтой с саркофагом сгустился мрак. Тревельян не узнавал окрестностей, ни этого ущелья, ни горы с двумя вершинами, ни центрального пика – должно быть, жар чудовищного взрыва расплавил камень, а время и льды довершили разрушение. Но спустя тысячи лет явятся на этот остров люди, пробьют ледяной панцирь, доберутся до саркофага и вернут к жизни хрупкого сероглазого юношу с длинными светлыми волосами. Вернут… Или это уже случилось?.. Юноша – вот он, живой и здоровый! Тревельян прикоснулся к его плечу.

– Когда у вас будут корабли, ты улетишь на одном из них. Может быть, ты станешь капитаном или главой всей вашей экспедиции… Я верю в это. – Он немного помолчал и произнес: – Ты улетишь, друг мой Найт, и в то же время останешься на Декаи Таилу. Или не останешься – не исключаю, что ты исчез из саркофага, как только мы здесь появились. Кто знает! Хронопарадоксы – область загадок и чудес… Но того, что случилось, из времени уже не вычеркнуть.

– Не вычеркнуть, – повторил Найт. – Ни тебя, ни меня, ни нашей встречи, консул Трев.

Тревельян обнял его, потом еще раз поклонился Ильсани и отступил от обрыва. Сейчас под его ногами была земля Декаи Таилу, не Снежной Пасти, а еще живой планеты. Ее земля, а вокруг – ее море и воздух… Что он увидит, вернувшись? Что его ждет? И кто?

«Не тяни, – проворчал Командор. – Долгие проводы, лишние слезы…»

Верно, подумал Тревельян. Что там сказал Хийар Ирт?.. Для возвращения нужно только пожелать… ментальный импульс, и снова дома, в своем времени… через секунду после старта…

Он пожелал.

Вид из беседки был прежним: по левую руку шелестит пальмовая роща и сверкают отлитые из хрусталя здания, по правую расстилается сине-зеленая морская гладь под небом с редкими облаками. Солнце в прежней позиции, точно в зените, неторопливые волны облизывают берег с камнями и живописными утесами. Ароматный воздух, тишина и благостный покой…

«Что-то сейчас на Снежной!» – подумал Тревельян, озираясь.

Регистратора в беседке не было. Вероятно, он посчитал свою миссию завершенной и удалился с присущей сервам скромностью. Подождав недолгое время, Ивар сделал шаг по мозаичному полу, затем второй и очутился в знакомом закутке около оранжереи. Сердце его билось неровно, и Командор, ощутив его волнение, беззвучно произнес: «Иди! Что бы ни случилось, хуже не будет».

– Утешил! – отозвался Тревельян, направившись к выходу.

Большое окно в коридоре было, как пейзаж, написанный легкими мазками акварели. Уткнувшись лбом в прозрачный пластик, Ивар замер, изучая открывшуюся картину; взгляд скользил от ближних предметов к горизонту, к ясным небесам, и возвращался обратно, чтобы вновь пуститься в странствие. На переднем плане – площадь перед штабным зданием, затем россыпь домиков под разноцветными крышами, медицинский блок, где жил Найт Ракасса, небольшой астродром, где виднеются несколько флаеров и орбитальный челнок… Вдали – сверкающие на солнце стены льда, голубоватые утесы, что нависают над расчищенной территорией, словно поселок заключили в сосуд из драгоценного сапфира под бирюзовой крышкой безоблачных небес… Все, как прежде, будто его погружение в прошлое – фантом, мелькнувший на грани яви и сна.

«Ну, я же сказал, что хуже не будет», – заметил Командор.

Ивар безмолвствовал, разглядывая поселок, льды и застывшее в небе солнце. Все напрасно, мелькнула мысль, напрасно! Они опять накопили симхалл – столько, чтобы истребить друг друга и свою планету! Еще одна раса, канувшая без возврата в Великую Пустоту… ничего не осталось, исчез даже их посланник, растворившись в прошлом… Ничего!

Мысль о Найте отдавала горечью.

За спиной Тревельяна кто-то зашаркал, засопел, и на его плечо опустилась волосатая лапа.

– Что грустишь? – раздался басистый голос Нишикуандры. – Кажется, у тебя было маленькое, но очень интересное приключение… Чем же ты недоволен?

– Приключение… – скривившись, пробормотал Тревельян. – Думаешь, я там развлекался? Я провел эстап от начала и до конца! И что же? – Он стукнул по оконному пластику. – Гляди! Ничего не изменилось! Ровным счетом ничего!

Параприм почесал мохнатую грудь.

– Изменилось, не изменилось… Откуда тебе об этом знать? Хотя ты такой… такой шустрый и попрыгучий… Можешь отправиться в другой конец Галактики и выяснить, как там обстоят дела у голубого солнца. Вдруг оно стало розовым.

Тревельян невольно улыбнулся.

– В другой конец? Мне нечего там делать, так что не давай пустых советов. Лучше скажи, великий провидец, когда-нибудь я узнаю, что случилось с Найтом и его сородичами?

– Когда-нибудь мы узнаем все обо всем. Или не успеем узнать, покинув этот мир в неведении, – важно произнес Нишикуандра и в свой черед постучал по окну. – А пока… Теперь ты гляди! Гляди внимательно! Видишь эту красавицу? Думаю, вам стоит повидаться. Выяснить отношения, как говорят у вас.

Ивар посмотрел в окно. Из штабного здания вышла Жанна, обернулась, вздернула головку, и их взгляды встретились.

– Иди к ней, – негромко пробасил Нишикуандра.

– Ты сказал, не для меня… не в этой жизни, – откликнулся Тревельян.

– Я сказал!.. Сказал!.. – Параприм недовольно дернул щекой. – Во-первых, я могу ошибаться… Во-вторых, говорилось о ваших судьбах – их нити пересеклись, но не сплелись… Жизнь вместе не проживете, а в остальном – воля ваша! Ну и, в-третьих, наконец… Когда вы, люди, нас слушали?.. Беги, догоняй!

– Меня уже здесь нет, – молвил Тревельян и бросился к выходу.

Жанна не успела пересечь площадь, как он уже был рядом. Он выскочил в легком комбинезоне, на улице стоял мороз, но холод и ледяной воздух его не страшили.

– Я иду домой, – сказала Жанна.

– Позвольте вас проводить, дорогая.

– Не позволю. И не называйте меня дорогой! Вы уделяете мне так мало внимания… Это оскорбительно!

Но Тревельян не отстал.

– Сожалею, что вы так решили. Дела, дела, милая Жанна, они мешают радостям жизни… Можно их проклинать, но меньше дел от этого не становится.

Взметнулись ресницы потрясающей длины, сверкнули зеленые глаза. Жанна смотрела на него с насмешкой.

– И что теперь с этими делами? Решили отложить их и предаться маленьким радостям?

Тревельян вздохнул.

– Моя работа здесь завершилась. Завтра я отправлюсь на Землю, чтобы представить коллегам отчет, и, возможно… – тут он вспомнил слова параприма, – возможно, нити наших судеб больше не пересекутся. Я хочу, чтобы вы знали: я не искатель мелких радостей. Встретить вас было счастьем… большим счастьем.

Она оттаяла и улыбнулась.

– Вот как! А я думала…

– Что? – спросил Тревельян.

– Что вам неприятно ко мне прикоснуться. Я ведь не земная женщина.

– Предрассудки! – с жаром воскликнул Ивар. – Я не встречал девушки прекраснее! По крайней мере среди гуманоидов!

Щеки Жанны порозовели.

– С негуманоидами у вас тоже есть опыт? – спросила она.

Вспомнив Арханг, Королеву-Мать и странные желания Хеса Фья, Тревельян пожал плечами.

– Пока удавалось воздержаться, но я ксенолог. Помните, при первой нашей встрече я говорил про Арханг… Есть новые методы… не очень приятные, милая Жанна, и потому не будем о них вспоминать.

– Вы прямо мученик науки, – с сочувствием промолвила она. – Но мы уже пришли, Ивар. Вот мой жилой модуль.

Домик выглядел очень уютно. Тревельян потоптался в снегу, с надеждой глядя на закрытую дверь. Там наверняка тепло, подумал он, чувствуя, как коченеют ноги.

– Ах! – сказала Жанна. – Вы совсем замерзли и посинели… Вам надо обогреться, но я не знакома с земными обычаями. Вдруг одинокой девушке нельзя пригласить в свой дом мужчину?

Ее глаза смеялись. Да что там – в них прыгали чертики!

Не только прыгали, а кувыркались, дразнили, обещали! И Тревельян, заметив это, обнял ее, прижался заледеневшими губами к теплой щеке, поцеловал и, не выпуская Жанну из объятий, сделал шаг к ее домику.

– Вы ловелас и соблазнитель, – прошептала она. – Я буду сопротивляться!

– Очень?

– Нет, немножко. Чтобы соблюсти приличия.

С этими словами Жанна Брингар повела рукой, и дверь плавно отъехала в сторону. В домике было тепло. Даже жарко.