Глава 17
Из дюжины муниципальных грузовиков отобрали половину наиболее свеженьких и работоспособных. Пара танков возглавила колонну, третий следовал замыкающим, задрав ствол до предела, отвернув башню чуть в сторону. Броневик с Вадимом и Артуром маневрировал вдоль всей колонны, периодически убегая далеко вперед и снова возвращаясь. Белый флаг, закрепленный на лобовой броне, возвещал о дружеских намерениях путешественников.
— Вот это да! Вот это караван! — стоя на башне в полный рост, Поль горделиво взирал на движущуюся по дороге колонну. Обильно клубящая пыль не позволяла долго любоваться зрелищем, и все же время от времени он выбирался наружу, не в силах удержаться от соблазна. Смотрелась колонна и впрямь впечатляюще. Двенадцать подвижных единиц, включая бронетехнику. В центре наряду с грузовиками поблескивала стеклами пара автобусов — на них везли медикаменты, семена и сельских «аграриев», как называл их Панча. Вооруженная пехота с относительными удобствами разместилась на грузовиках, выложенных изнутри мешками с цементом и песком. Будущие стройматериалы до поры до времени выполняли защитные функции.
Восторги же Поля были вполне объяснимы, — командующий экспедиции — звучало гордо и возвышающе, и потому стоять на башне головного танка казалось ему самым естественным делом.
— Шикарно, Вадик! — хрипел он в микрофон рации. — Просто шикарно!.. Кит сдохнет от зависти, а его помощнички выбегут к нам навстречу с хлебом и солью.
— Это навряд ли. То есть, навстречу они безусловно выбегут, но, уверен, без хлеба и соли.
— Что ж, им же хуже. Хотел бы я посмотреть, как они встанут у нас на пути!..
И разумеется, Поль накаркал. Был у него такой талант. Стоило им выехать за пределы города, как из кирпичной подстанции, чем-то смахивающей на ДОТ времен Великой Отечественной, по машинам открыли довольно-таки плотный огонь. Светящиеся трассы колыхнули верхушки придорожных кустов, понеслись над головами людей, чиркая по броне, дырявя мешки с песком. Пока разбирались откуда и кто бьет, нападающие умудрились поджечь один из грузовиков, а по танку Поля ударил самый настоящий фауст-патрон. Снаряд колотнул в лоб ведущему танку, не разорвавшись, унесся в небо.
— Вот, стервы! Загубить же могли!.. — Поль сам принялся наводить пушку, припав глазом к прицелу, азартно цедя сквозь зубы ругательство за ругательством. Приходили в себя и другие. Щелкали затворы, люди сигали с грузовиков, спешно укрывались за скатами и неровностями дороги. По подстанции саданули из всех стволов и до того дружно, что уже через полминуты там не осталось камня на камне.
Егор Панчугин, чтобы не оставаться в стороне, тоже пострелял немного из пулемета. Это дело он любил, и Вадим поспешил остудить его.
— Нам еще ехать и ехать, Панча. Побереги патроны!
— А я и так экономно…
Словом, огонь подавили, злополучное строение сравняли с землей. Архаровцы Поля, окрыленные первой победой, побродили по развалинам в поисках трофеев, совместными усилиями столкнули покалеченный грузовик с дороги. Разумеется, все, что было можно переложить на другие машины, предварительно сгрузили.
— Скверное начало! — оценил Артур. Выбравшись через люк, он спрыгнул на землю, оценивающе оглядел останки изувеченной подстанции. Сунув в зубы сигарету, часто зачиркал зажигалкой, тщетно стараясь прикурить.
— Брось эту хренотехнику, держи. — Поль бросил ему спичечный коробок. — Самая надежная штука!
Насчет случившегося он имел, конечно, свое особое мнение. Прийти в соприкосновение с противником, значит, скрестить шпаги. Для того и выбирались из города. На других посмотреть и себя показать. А как иначе? Для чего вообще тогда брали с собой пулеметы, взрывчатку и танки?
— Все тип-топ! — поразмыслив, заключил Поль. — А машина — это всего лишь машина. Вроде твоей зажигалки. Главное — людей не потеряли.
— Удалось выяснить, кто это был? — поинтересовался Дымов.
— Где там!.. Нашли какой-то ремень в заклепках. Скорее всего — «бульдоги». Да и кому больше-то?
— С чего бы им быть такими храбрыми? Силы-то неравные.
— Может, они не знали, что мы мимо пошпарим. Посчитали, что к ним в гости. Вот и врезали с перепугу.
— Полагаю, скоростенку надо бы сбавить, — предложил Вадим. — Дальше может пойти хуже.
— Хуже — оно, может, и хуже, — не согласился Артур. — Но если будем ползти, весь лес о нас прежде времени узнает. Еще и мин, не дай Бог, успеют понаставить. А так — махом проскочим, никто опомниться не успеет.
— Браво, гвардия! Может сказать, когда захочет. — Одобрил Поль. — За что его и люблю.
— Ладно, смотрите, начальники. Ваше решение — ваш риск.
— Вся наша экспедиция — риск. Как же иначе?
— Тогда кончай курить, — Вадим махнул рукой. — Сажай на коней своих гавриков — и в путь!
— Ишь, командует! — Поль с хитрецой кивнул на Вадима. — Прямо генерал на генерале!..
Цигарку он однако притушил, вперевалку двинулся к гомонящим бойцам.
Мало-помалу двигатели вновь взревели, слив басовитые голоса в единый слаженный хор. В желтых клубах пыли, ощетинившись стволами, колонна возобновила движение.
* * *
Странные вещи творились с дорогой. Местами она казалась совершенно заросшей, а местами машины двигались по вполне сносному асфальту. Перед третьей по счету из деревушек им вновь пришлось задержаться. Дорогу перегородили поваленные деревья, — кто-то сознательно воздвиг на этом месте баррикаду. Только выбравшись наружу, они убедились, что баррикада старая и никакого отношения к экспедиции не имеет. На всякий случай пошарили миноискателями. Нашли пару ржавых осей от вагонеток и иззубренный, несомненно знакомый с человеческой кровушкой штык-нож.
— Непонятно, — носком ботинка Дымов ковырнул кору дерева. — По какой же дороге они ездят в город? Помните тот броневик?
— Еще бы!
— Я считал, что этой самой дорогой и пользуются.
— Стало быть, есть другие пути-дорожки…
С помощью троса деревья оттащили в сторону, а, войдя, в деревню, боевой актив колонны единодушно пришел к выводу, что первая из возможных фермерских точек наконец-то найдена. Предыдущие деревеньки выглядели совершенно убого. Здесь же сохранилась видимость полей, а дома все еще подходили под определение жилищ, лишившись разве что самой малости — стекол, антенн и электричества. Таким пустяком путешественников, разумеется, было не испугать, а возвышенность, на которой располагалась центральная часть поселка с подпирающей небо каменной церквушкой, разрешила последние сомнения.
— Чудо, а не колоколенка! — буйно порадовался Поль. — Во-первых, привлечем верукющих, во-вторых, посадим наблюдателей с приборами ночного видения, и никакой свищ, пусть даже самый рогатый, близко не подойдет! Оттуда весь лес, как на ладони. Бьюсь об заклад, что и Горку видно.
— Между прочим, тут действительно уже недалеко, — Вадим изучал развернутую карту. — А твое болотце, Артур, мы, судя по всему, оставили чуть левее. Но в общем тоже где-то рядом.
— Это на броне да по дороге — рядом. А пехом — идти и идти… — Артур задумчиво жевал травинку, наблюдая как нескладно, но все же довольно резво разгружают машины. Солнце клонилось к закату, и, занимая избушки, бойцы-анархисты старались не мешкать.
— Ты вот что не забудь, Поль. Первым делом размести по периметру прожекторы. Пока укрытия толкового нет, запасись хотя бы светом. Завтра поутру вон тот лесочек на взгорке выруби к чертовой матери. Добудешь пиломатериалы с дровами, а заодно и подстрахуешься. Сам видишь, — подойти к деревне оттуда проще пареной репы.
— Яволь, так яволь. В общем как скажешь. — Поль колотнул каблуком по скату броневика. — Значит, ночевать с нами не будете?
— Не будем, — Артур кивнул. — Иначе вся внезапность пойдет прахом. Можем и не доехать.
— А когда ждать обратно?
Вадим с Артуром, не сговариваясь, поглядели друг на друга, запрокинув головы, расхохотались.
— Вы чего?
— Да так… — Вадим хлопнул Поля по плечу. — Кстати, оставляем тебе Егора. Здесь и природа, и воздух, — авось и зубы ему подлечишь.
— Ну, уж хренушки! — Егор, натужившись, сплюнул, — получилось дерзко и далеко. — Зубы — дело личное. Сговорились, вместе, значит, вместе! Что я Саньке потом скажу? Или вашей Елене?
Елену поминать не стоило. Вадим поморщился, словно ему отдавили ногу, Артур тоже перестал улыбаться.
— Не хочешь — как хочешь. Тебя же, дурака, жалели.
— Дурак — не дурак, а без меня вы хлебнете. Я и механик, и бортстрелок. В случае чего — медпомощь могу оказать не хуже любого стоматолога.
— Это мы знаем.
— Сплюньте, балбесы, — ворчливо перебил Поль. И Панча сплюнул. Почти так же далеко и дерзко, как в первый раз.
— Это я загадал, — горделиво пояснил он, — если выйдет дальше того камня, значит, точно вернемся.
— Тогда сплюнь и в третий раз. Чтобы, значит, втроем вернуться.
— Еще чего! Я не суеверный, — Панча еще раз оценил расстояние до рокового камня и помотал головой. — Хватит ей и двух раз. Вполне, считаю, достаточно.
— Кому ей-то, Панча?
— Известно кому — судьбе…
* * *
Ночью Панча ворочался с боку на бок, баюкая зубы, а снаружи кто-то скреб по броне когтями, и в мутном полусне Артур видел перетаптывающиеся вокруг броневика серые тела ящеров. Просыпаясь, он некоторое время прислушивался, а затем вновь проваливался в дрему. Утешало одно: если рядом свищ, значит, нет противника более хитрого и опасного. Именно двуногих, способных подорвать машину связкой гранат или, облив керосином, поджечь, им следовало опасаться более всего. И потому спали урывками, держа оружие под рукой, даже сквозь сон анализируя звуки, рисуя окружающее в воображении.
Неизвестно, на что они все надеялись, но рывок, рассчитанный на внезапность, действительно не удался. Уже на подходе к Горке, невзирая на белый флаг, их обстреляли из легкого орудия, прочертив на башне пару глубоких борозд. Уйти удалось только благодаря искусству Панчи и надвигающейся темноте. Свернув с простреливаемой со всех сторон дороги, механик бросил машину в камышовые заросли. Под колесами зачавкала вода, почва неустойчиво закачалась. Подскакивая на кочках, броневик с воем продирался сквозь заросли. Направление Панча выбирал интуитивно. Какое-то время по ним продолжали еще стрелять, но попаданий больше не было. Били вдогонку, на звук, на дымные выхлопы. А вскоре слепая стрельба и вовсе прекратилась. Машина выкатила на твердую почву, и на одной из приглянувшихся полян они решили переждать ночь.
Утро пробудило их звонким щебетом. Невыспавшиеся и помятые, они выбрались наружу и, наскоро ополоснувшись в ручье, провели краткую рекогносцировку.
— Горка, судя по всему, там. — Артур махнул рукой на восток — туда, где угадывалось поднимающееся солнце. — Если верить сведениям перебежчиков, у них два кольца обороны. Но это ладно, больше нас занимает другое — а именно: есть ли у них в охране разумные люди.
— Это точно. До Кита нас могут и не допустить.
— А может, прямо на броневике и заехать в гости? Дадим газу — и так до самого главного бунгало и докатим.
— Ничего не выйдет. Судя по всему, у них там рвы и прочие пакости. — Вадим покачал головой. — Нет. Будем действовать, как договорились. Ты, Егор, остаешься здесь, а мы с Артуром идем на сближение. Первое кольцо скорее всего минуем, а дальше в случае чего будем махать белым флагом.
— Ага! Видели мы, как они на белый флаг кидаются…
— Ну, не скажи! Одно дело такой флаг на броню вывешивать и совсем другое — держать в руках.
— Оружие берем?
Вопрос был тоже не из простых. Белый флаг сочетался с оружием примерно так же, как и с пулеметами. Но шляться по здешним местам вовсе без оружия казалось безумием.
— Возьмем, — Дымов кивнул. — Если что, положим аккуратненько на землю. Пусть видят, мы мирные люди и наш бронепоезд стоит где положено.
Наскоро перекусив, они расстелили карту и еще раз прошлись по возможным вариантам. Проверив экипировку, обнялись с Панчугой и тронулись в путь.
А еще минут через семь всем их планам суждено было развеяться в прах. Едва выйдя за пределы леса, они тут же залегли. Длинной цепью, раздвигая густой камыш, к рощице двигались вооруженные люди. Они настороженно глядели вперед, явно отыскивая пропавший броневик.
— Может, и не свищ обнюхивал сегодня нашу машину? — шепнул Артур. — Кит-то не дурак, и охранная система у него отлажена. Вчера переполошились, сегодня уже взяли в кольцо.
— Да… — Вадим выругался. — Как же они вычислили нас?
— А что тут вычислять? Отъехали-то всего ничего. В общем думать надо, как будем выкручиваться. Может, и впрямь, как предлагал Панча, на полном форсаже и до самой Горки?
— А смысл? Мы же не за этим сюда приперлись.
— Тогда что? Будем сдаваться?
— Попробуем, — Вадим прищурился на Артура. — Делаем так: я прячусь за деревом и размахиваю платком. Ты отползаешь в сторону и держишь их на мушке своего буяна. Будут брать в плен, не встревай, — как-нибудь договорюсь.
— Понял, — Артур ящерицей развернулся, глазами выбрал подходящее укрытие и стремительно скользнул в кусты. Вадим выждал еще немного и, подобравшись к скошенной ураганами сосне, медленно выпрямился. Отряхнув платок от табачных крошек, помахал им в воздухе. Не высовываясь из-за ствола, что было сил выкрикнул:
— У нас поручение для Кита. Не стреляйте!..
Должно быть частицу «не» они не услышали или попросту пропустили мимо ушей. После короткой паузы тишину разорвали многочисленные выстрелы. Кто видел платок, стрелял по сосне, те, кто слышали крик, пуляли просто в лес. Руку обожгло чуть повыше кисти. Дернувшись, Вадим прыгнул от сосны, мельком оглядел рану. Ерунда, царапина!.. По примеру Артура он юрко пополз под укрытие зарослей. А оттуда уже зло и басовито на разрозненную трескотню лесной братии отвечал знакомый пулемет. Сменив позицию и выхватив револьвер, Вадим быстро оценил ситуацию. Пэтчер Артура положил этих бродяг в болото. Но ненадолго. Плюс ко всему — оставались еще те, кто заходил с тыла и флангов.
— Что будем делать? — крикнул Артур.
— Прорываться! — Вадим рассмеялся. — По плану Егора Панчугина. Механик-то оказался стратегом!.. В общем, так. Я возвращаюсь. Как услышишь работу двигателя, ноги в руки и что есть духу беги к нам. Двинем на юго-восток в обход Горки. Там у них тоже что-то вроде болота, но по крайней мере нет рвов.
Артур кивнул, и, щекой припав к прикладу, выдал еще одну короткую очередь. Не теряя времени, Вадим вскочил на ноги и припустил к оставленному за спиной броневику.
Тормошить Панчу не понадобилось. Он без того уже был в седле и спешно заводил машину.
— Газу, Егорша! Подбираем Артура и жмем на юго-восток. Попробуем зайти к этим нетопырям с тыла.
— Тебя что, ранили?
— Чепуха, — Вадим уже вскарабкался на башню. Нырнув в бронированную утробу, сел на место стрелка. — Грустно, но немножко придется пострелять. Не пускают нас в гости, Панча! Такая вот штука. И здесь своя бюрократия.
— Оно так! — весело поддержал Егор. Взревев, броневик дернулся, боднув и переломив молодую, нечаянно вставшую на пути березку, снова замер на месте.
— Вот непутевый! Прямо под колеса бросается!..
Выскочивший из-за деревьев Артур ухватился за ствол пушки, одним махом забросил сильное тело на бронемашину.
— Все, Панча! Только на тебя и полагаемся!
— Не сумлевайтесь, домчим в лучшем виде!..
Броневик затрясло от натужного рева. Гонка возобновилась.
* * *
Их действительно взяли в кольцо. Цепочку сходящихся людей пришлось попросту рвать. Стреляли по мере надобности — больше отпугивая, чем поражая. Вадим надеялся, что в будущем это зачтется. Однако перед линией обороны, а это действительно можно было назвать так, им пришлось выбирать, или — или. По ним ударила самая настоящая артиллерия, и первые же разорвавшиеся снаряды, осыпав броню ошметками земли, вдребезги разнесли оптику выдвижных триплексов, изуродовав единственный зарешеченный прожектор. Фонтаны земли вскипали справа и слева, а вскоре, грудью упав на рычаги, сипло захрипел Панча. Его тотчас сменил Вадим. У Артура не нашлось даже времени, чтобы осмотреть механика. Поводя стволом пушки, он тщетно пытался подавить огонь вражеской батареи.
— Прорывайся! — рычал он. — Прямо через них!
— Тогда будут пулять в затылок.
— Пусть!.. Пока будут разворачивать стволы, то да се, мы уже пройдем.
А в следующую минуту они разглядели легендарную Горку. Гигантский терем-теремок, холм, подпираемый с одной стороны болотом, а с другой лесом, застроенный домами и домишками, пестреющий кирпичом и шифером, черепицей и обыкновенной соломой. Кое-где угадывались сооружения более мощные, а, рассмотрев бойницы броневых колпаков, Артур обреченно стиснул зубы.
— Сворачивай! Ни черта мы здесь не пробьемся. Еще чуть-чуть, и нас накроют по-настоящему.
— Так-то оно так, только куда сворачивать? — Дымов с беспокойством оглянулся на истекающего кровью Панчу.
Приятель некоторое время колебался. Лес привлекал в большей степени, но лес был удобен и для бандитов. Болото обещало хоть какую-то, но передышку. Во всяком случае можно было пораскинуть мозгами и оказать Панче элементарную помощь.
— В камыши! — отрывисто бросил он. — Сворачивай к болоту.
Броневик послушно крутанулся на месте. Распахнув люк, Артур высунул голову. Метрах в ста от них суетились люди, пытающиеся развернуть тяжелые, врытые в землю орудия. В воздухе пели пули, но они беспокоили солдата в меньшей степени. Вытащив наружу пэтчер, Артур кое-как утвердил его на броне, короткими очередями заставил орудийную обслугу разбежаться. О том, чтобы прицельно стрелять с броневика, нечего было и думать, но сейчас задача была максимально простой: выйти из-под обстрела, а попутно наделать как можно больше шума. Может, хоть тогда Кит заинтересуется, что это за бравые ребята с флагом из простыни раскатывают по его территориям. Снова юркнув назад, Артур задрал ствол автоматической сорокапятимиллиметровой пушки и кассетой из дюжины снарядов ударил по Горке.
— Только не в Кита! — пошутил Вадим. Он тоже понял замысел друга. — Держись крепче! Сейчас начнется свистопляска!..
Они с хрустом вломились в камыши, днище бронемашины стальным утюгом пошло разглаживать кочки. Вцепившись в обшитые кожей поручни, Артур подтянулся к раненному Панчуге, коленями попытался удержать механика от резких сотрясений. Вадим рвал рычаги, бросая машину из стороны в сторону. Броневик забирался в камышовое царство глубже и глубже…
* * *
Перевязка не помогла, Панча умер у них на руках. Маленький осколок, влетевший в щель триплекса, пробил его горло, порвав сосуды и, может быть, даже задев позвонки. Впрочем, диагностика запоздала. Панча умер, и в этом заключалась главная удручающая истина. Первая смерть в первой их экспедиции. И то, что бронемашина окончательно завязла, погрузившись в болотную жижу намного выше ступиц, их уже не слишком волновало. Свое дело она, как и механик, выполнила. Худо-бедно, но их доставили в конечный пункт прибытия, дальнейшее зависело уже от них самих.
— Эх, Панча-Панча! — Дымов колотнул кулаком по броне. — Что скажу Саньке, прямо не знаю. Они ведь друзьями были. Цапались вечно, но дружили…
Егора завернули в простыню — ту самую, которая еще совсем недавно заменяла им белый флаг. Выбрав бочажину поглубже, тело механика с двумя привязанными к груди снарядными кассетами погрузили в воду. Пару минут постояли рядом, взирая на гроздья пузырьков, взбегающих на поверхность. Вдали еще продолжалась пальба, но кто в кого стреляет, было совершенно неясно. Ясно было другое: болото отчетливо просматривалось с Горки, и если у людей Кита имелись рации (а они у жителей здешних мест имелись наверняка), руководимые наблюдателями сверху, стрелки лесного братства рано или поздно должны были выйти на оставшийся в живых экипаж броневика. Дальнейшее развитие событий представлялось абсолютно непредсказуемым. Можно было попытаться еще раз вступить в переговоры с бандитами, а можно было засесть в бронемашине и отбиваться до последнего. Оставался и такой вариант, как, расплевавшись со всем, затеряться в густых камышах и, дождавшись ночи, тронуться обратно.
— Похоже, амба, а? — Артур деловито снаряжал магазин пэтчера. — Шороху наделали такого, что отсюда нас уже навряд ли выпустят. Выбор небогат: либо примут нас в плен, либо грохнут.
— А я о другом жалею… — Вадим вздохнул. — В городе надо было как следует пошукать — взять пару-тройку людей Кита и действовать уже через них. Или по рации с ним связаться. Слушает же он эфир!
— Ну, во-первых, может, и не слушает. Что сейчас слушать? Шорох космоса? Пустоту? А во-вторых, мы ведь обсуждали эту возможность. Слушает он или нет, мы не знаем, а вот что в Бункере следят за радиожизнью — это точно. И служба там аналитическая поставлена неплохо. Шифровщики, дешифровщики… Раскусили бы, что мы с Китом снюхиваемся, и сделали бы надлежащие выводы.
— Ладно, это я так — бурчу. — Вадим бросил пасмурный взор на водное оконце, поглотившее тело Панчи, сумрачно прислушался. — Кажется, пора сваливать. Минут через десять загонщики будут тут.
— Ага! Или камыш подожгут, паскуды…
— В общем, менять надо дислокацию.
— Машину, выходит, бросаем? — Артур с сожалением погладил теплую броню.
— Придется, — в отличие от Артура, Вадим старался не глядеть на броневик. Все эти узоры и рожицы, выведенные рукой Панчи и Саньки были ему до боли знакомы. Не хотелось ему сейчас на них глядеть. Знал, что кольнет и заноет.
— Может, когда еще и вернемся.
— Кто знает…
Забрав с собой только продукты с боеприпасами, они углубились в камышовый лес. Прыгать с кочки на кочку не пришлось. Узкие, едва приметные, тропки отыскались и здесь. А вскоре не без некоторого удивления они наткнулись на ржавую узкоколейку.
— Забавно! — Артур ковырнул шпалы сапогом. Дерево было настолько трухлявое, что крошилось от малейших прикосновений. — Это когда же тут ездили, интересно?
— Было, видать, времечко… А ты заметил, какой тут камыш? Метра три в высоту.
— Сейчас все кругом такое.
— Гляди-ка! Сваи…
Впереди действительно возвышались вбитые в болотную жижу бетонные сваи. Когда-то в этих местах, вероятно, замышлялось большое строительство. Увы, от задумок остались одни воспоминания. Да еще остатки фундамента. Болото приютило несостоявшуюся стройку среди лягушек, зарослей и собственного утробного урчания. Под ногами хлюпала вода, приходилось смотреть в оба, чтобы не угодить на скрытую под легким слоем травы глубину. От идеи двигаться по узкоколейке они тоже отказались. Легко было догадаться, что этой же дорогой не преминут воспользоваться бандиты. Стрельба за спиной прекратилась, но погоня, разумеется, не прерывалась ни на минуту. Повисшая в воздухе тишина навевала самые неуместные мысли — например, о красоте обступившего их пространства, о странном симбиозе ушедшей в небытие цивилизации и взявшей свое природы. Здесь, на болоте, и солнце грело даже иначе, чем в городе, — теплее, мягче, ласковее, золотистым цветом камыша сообщая окружающему свое собственное автономное свечение.
— Совсем как в бархатный сезон, — Артур осторожно раздвигал упругие стебли.
— Да уж, выбрал себе Кит местечко.
— Опаньки!..
Они остановились на берегу озера. Картинка была поистине идиллической. В воздухе, охотясь за мошкарой, носились фиолетово-яркие стрекозы, царило полное безветрие. В крохотном, окруженном плотной стеной камыша озере плавала утиный выводок, а на треснувшей шпале, сбегающей в воду, словно небольшой деревянный пирс, сидела довольно крупная ондатра и, не обращая на людей внимания, сосредоточенно умывалась.
— Вот ведь штука какая! Совсем непуганные! — удивился Вадим.
— Пожалуй, в таком месте я бы согласился провести остаток своих дней.
— Может, и проведешь.
— Нет, в самом деле! Если уж селиться, то только в подобных уголках. Чтобы пруд, чтобы живность… И солнце, конечно. Не жаркое и не блеклое, а именно такое… Ты заметил? В городе солнца давно не видать. А здесь нет-нет, да и выглянет.
— Может, эти болотца у Кита вроде заповедника? Должен же он куда-то ходить отдыхать душой?
— А что, у бандитов тоже имеются души?
— Куда же им деться, — обязательно имеются. То есть, может, ума нехватка и зубы изо рта выпирают, но души безусловно на своем положенном месте.
Они, не сговариваясь, присели на шпалу. Ондатра, крутанув головенкой в сторону людей, пробежалась до конца импровизированного пирса и не слишком изящно бултыхнулась в воду. Утка недовольно крякнула, и, вторя ей, часто, с подростковыми незрелыми интонациями закрякали утята. Ондатра же пронырнув озеро по диагонали, бойко выбежала на глинистую кромку противоположного берега и, покосившись на людей, снова принялась умываться.
— Елы-палы! Если схватят — все равно ведь отберут… — распахнув сумку, Артур достал четверть буханки хлеба — все, что у них оставалось, отщипнув приличный кусок, бросил в воду. К их удивлению, утиная эскадра маленькими катерами, развернулась на месте и ринулась к хлебу, широкими клювами выхватывая намокающие крошки, тут же торопливо глотая. Заложив вираж над озером, на воду опустилась еще пара уток. Мама-кряква, трепеща от возмущения, принялась отгонять их от корма, теребя за крылья, делая угрожающие выпады. Людей утки по-прежнему не боялись. Значительно больше их занимал дележ. Это казалось действительно странным. Если у Кита на Горке сосредоточена целая армия головорезов, то откуда здесь этот оазис с ондатрами и утками?
— Обидно помирать в таком месте. Ей Богу!
— Как-нибудь не помрем.
— Обещаешь?
Вместо ответа Артур внимательно посмотрел на него.
— Ты знаешь, почему я отправился в экспедицию?
— Как это почему? Надо было — и отправился. Или… Ты хочешь сказать…
— Точно. Набегался я, Вадим. Не было мне резону уходить от Елены. Помнишь Бумбараша? Не хотел человек воевать с белыми. Навоевался.
— И что же?
— Да ничего. Я тоже навоевался. А сюда пошел, потому что точно знал: вернемся.
Артур кинул в воду последнюю горсть хлеба, отряхнул ладони от крошек.
— То есть, как это знал?
— А вот так. Знал — и все тут. Я ведь рассказывал тебе про болото… — умолкнув, Артур снова занялся сумкой. Перекинув через плечо, удовлетворенно хлопнул по кожаному боку. Это была его вечная манера — самое важное выкладывать не спеша, с мучительными для слушателей паузами.
— Понимаешь, если я выкарабкался оттуда, значит, что-то со мной стряслось. Что-то очень серьезное. Просто так оттуда не возвращаются. Пройти ад и уцелеть — все равно что начать жить сызнова. Видишь ли, я вдруг понял, что миром управляют куда более мощные рычаги. Не мы с тобой и не подобные Вию. И то, что случилось с Землей, — все эти наводнения, болезни, выверты природы… — всего-навсего некая иллюстрация. Этакая визитка дьявола, приглашение в ад, я бы сказал.
— Приглашение в ад? — Вадим покачал головой. — Да уж, соблазнительная перспективка!
— Реальная — вот, что важно. — Артур невесело улыбнулся. — А уж, откликаться нам или нет, это пусть каждый наедине с собой решает. Взгляни на этих утят, — им, как видишь, на крах человечества начихать.
— Само собой! — с усмешкой подхватил Вадим.
— Подожди, я ведь о другом. — Артур поморщился. — Видишь ли, какая заковыристая формула получается… Словом, если им нет дела до этого круговорота, то и человечеству тоже в общем и целом нечего горевать. Вот эти самые утята в какой-то степени — мерило всего происходящего.
— Не понимаю…
— Да я и сам, если честно, не очень понимаю. Чувствовать — чувствую, а сказать толком не могу. Но ты вспомни, чем мы жили раньше, что называли цивилизацией. Промышленная глобализация, все по сценарию гиперолигархов, ежедневный терроризм, наркотики. Даже воевали уже не по политическим мотивам, а так — от скуки и внутренней нищеты. Вместо литературы — порнобоевички, вместо политики — неприкрытая клоунада. Мы и мир успели поделить таким же макаром: мир закулисный и мир зала, мир галерки и мир партера. А все ради чего? Ради более или менее мирного сосуществования какой-то сотенки государств. Трудно им, оказывается, дышать одним воздухом. Невмоготу. Вот и получалось, что ни месяца без войны, без провокаций. Как в школе. Младшеклассники дерутся, старшие наблюдают, чтобы все было по правилам. Но правила-то насквозь фальшивые! И война — не драка малолетних пацанов!
— Погоди, погоди! — перебил Вадим. — Все в одну кучу смешал! Мы-то с тобой здесь причем? Мне, к примеру, всегда было плевать на политику. Ты ведь знаешь, я в художники метил. Может, и стал бы в конце концов каким-нибудь лейтенантом от живописи. Каждый выбирал сам — чем жить и кем быть — банкиром там, террористом или художником. Ты про другое лучше скажи: как вяжется твое болото и наше возвращение?
— Да в том-то и дело, что вяжется! А почему и каким именно образом — и сам не могу сообразить. Потому, наверное, и болтаю разный вздор. — Артур нахмурился. — Только вот как на духу могу сказать: еще там в городе — твердо знал, что вернемся.
— И про Панчу знал?
— Нет. Про себя знал, а про вас нет…
— Тихо! — шепнул Вадим. Не поворачивая головы, едва заметно выпрямился. — Философы доморощенные! Вот и проболтали все на свете…
Сохраняя неподвижность, Артур тихо спросил:
— Что-нибудь заметил?
— Не что-нибудь, а кого-нибудь… Лили! Собственной персоной. На том берегу среди камышей. Лыбится, сволочь… — Вадим медленно, с напускным бездумием оглядел озеро. — Что ж, может, оно и к лучшему. Значит, все же сумели мы заинтересовать Кита.
— И что дальше?
— А дальше делаем так: коли уж явился Лили, стало быть, будут и переговоры. Расстегивай ширинку и иди в камыши. Я остаюсь.
— Чего ради — ты?
— Я уже имел счастье быть представленным двухголовому. Значит, быстрее найдем общий язык. И потом — ты ведь должен вернуться, сам говорил.
— Послушай, мы же вместе!..
— Теряем время, Артурчик! — прошипел Вадим. — Шевели костями!..
Все еще несогласный, Артур медленно поднялся с бревна. Почесав спину, двинулся к камышовым зарослям. Играл он не слишком убедительно, но Вадим искренне надеялся, что с того берега лица приятеля не разглядят. Зачерпнув горсть песку, он кинул его в воду. Утки доверчиво метнулись на бросок и, не сразу убедившись, что их надули, с кряканьем, заходили по озеру ищущими кругами. Выждав еще некоторое время, Вадим обернулся.
Пусто. Артур не был дураком и сделал все аккуратно. Во всяком случае Лили они сумели провести. Улыбнувшись, Вадим устроился на бревне поудобнее. Подумалось: нет хлеба, а жаль, — с удовольствием покормил бы озабоченных крякв…
Времени лесная братва не теряла. Гаврики Лили окружили озеро уже через пару минут. Услышав шаги за спиной, Вадим даже не шолохнулся, с нарочитым вниманием продолжая разглядывать уток. Однако заговорил все-таки первым:
— Привет, Лили! Как дышится?
— Ничего, дышу помаленьку, — с готовностью откликнулся пигопаг. Рядом с его жутковатым отражением в воде показались другие небритые физиономии.
— Загораешь, значит?
— Да нет, уток ваших прикармливаю. Чтоб браконьерить сподручней потом было.
— Шутник!.. — Лили фыркнул. — А где второй?
— Нырнул, — Вадим указал на воду. — В озеро. Он у нас любитель понырять.
— Зря. Места тут, сам видишь, дикие — трясины, омуты, змеи. Может, и не вынырнуть, ты подумай!
— Ничего, он парень ловкий, авось, вынырнет…
Удар по темечку был умелым и точно рассчитанным. Гулкий колокол — тот самый из недавнего сна — наполнил звоном голову, и Вадим повалился в водную рябь. Однако упасть ему не дали. Чужие руки подхватили Дымова, грубым рывком взгромоздили на чью-то спину.
— Тащите пока к Горке! — приказал Лили. — А мы вторым займемся. Нечего ему тут разгуливать.
С досадой оглядев камышовую заводь, пигопаг махнул рукой. Словно из-под земли вынырнул услужливый бородач.
— Вытянуться в цепь вокруг болот. И в оба смотреть! Чтобы ни одна пиявка не просочилась! Я буду на левом крыле. Докладывать обстановку каждые пятнадцать минут!
— А если встретим, что тогда? Живым брать или можно того? Пристрелить, значит?…
— Лучше живым. А будет брыкаться, объясните, что дружок его у нас и все такое. Пусть пораскинет мозгами, гаденыш…
