Глава 18
Ничего у нас не получилось. Телевизор включился, но по всем каналам показывал шипящую рябь. Дважды перебрав сотню каналов, Валентин Сергеевич махнул рукой и ушел пить коньяк. Я же остался доводить начатое до ума — зачем «налетчику» меня обманывать, какой смысл?
Чего я только не делал: щелкал каналами, подстраивал их вручную, несколько раз перевтыкал металлический тросик в антенное гнездо, — но результат был тот же. Тогда я взял на кухне острый нож, вернулся к кабелю и принялся скрупулезно зачищать все жилы, чтобы срастить их с тросиком. Если и это не поможет, брошу попытки.
— Не тратьте зря силы, идите лучше коньяк пить, — позвал от стола Валентин Сергеевич. — Тяжело в одиночку.
Но я не отступился.
Пацан, вопреки утверждению Бескровного, что будет два дня сидеть под кроватью, уже пришел в себя и принялся осваивать территорию. Взобравшись на вишню, кот долго шуршал ветками у меня над головой, осыпая лепестки, затем спрыгнул на землю и степенной походкой спустился в траншею. Обнюхав кабель, он фыркнул, покосился на меня, пренебрежительно тряхнул лапой и, гордо задрав хвост, удалился. Ни он, ни его хозяин не верили в мое предприятие. Я тоже.
Зачистив все жилы, я как можно плотнее срастил их с тросиком, сдавил скрутку со всех сторон клещами и вернулся в холл. Не успел сесть в кресло, как появился Валентин Сергеевич, держа под мышкой несколько бутылок, а в руках — ведерко со льдом и два больших бокала. Расставив все на журнальном столике, он шумно плюхнулся на диван. Скучно ему было пить в одиночку.
— Артем, — пробормотал он заплетающимся языком, — а вы не пробовали пить коньяк с тоником? Прекрасная штука получается… Только коньяк нужно брать ординарный, жесткий, и обязательно со льдом.
Он налил в бокалы тоника, разбавил коньяком, бросил лед.
— Рекомендую…
На экране телевизора по всем каналам по-прежнему сыпался шипящий черно-белый снег, и я махнул рукой.
— Давайте, попробую…
Напиток действительно получился оригинальный, чем-то напоминающий шампанское.
Валентин Сергеевич залпом осушил свой бокал, налил еще.
— Прекр-р-раснейшее зелье! — объявил он. Машинально я продолжал переключать каналы, и вдруг мне показалось, что на экране мелькнуло туманное изображение. «Прекраснейшее зелье» мгновенно утратило для меня интерес, я лихорадочно защелкал каналами, затем бросился к телевизору, подергал импровизированную антенну, проверяя контакт. Заняло это минуты две, не больше, но, когда я вернулся к креслу, Валентин Сергеевич уже похрапывал, откинувшись на спинку дивана и свесив голову на грудь. Усиливающиеся рулады храпа напоминали далекие раскаты приближающейся летней грозы, и чувствовалось, что, когда «гроза» накатит, стеклянная посуда начнет резонировать, и всем будет тошно.
Будить писателя не имело смысла, и я снова защелкал пультом, проверяя каналы между тридцатым и сороковым, где, как показалось, мелькнуло изображение. Тридцать четвертый канал оказался тем, что нужно. Черно-белый снег на экране сменился мелкой рябью, шипение уменьшилось, и я начал подстраивать изображение. Нормальной картинки добиться не удалось, но все же на экране проявилось туманное черно-белое изображение, и прорезался с трудом различимый из-за помех голос.
Минут пять я сидел, вглядываясь в экран и пытаясь разобраться, что мне удалось поймать — действительно ли канал из-за купола или «местный»? Показывали видовой фильм о пустыне — барханы, песок, змеи, скорпионы… Неразборчиво, перекрываемый раскатистым храпом писателя, бубнил голос диктора, но меня сопроводительный текст не интересовал — по нему невозможно определить, откуда идет передача. Ждал окончания фильма. Но не дождался. Где-то посередине фильм перебили рекламой женских гигиенических прокладок, я досадливо поморщился — достала-таки телевизионная реклама — и вдруг вспомнил, что по «местным» каналам рекламы нет!
Никогда не мог подумать, что буду так радоваться дебильной пропаганде причиндалов для гениталий!
— Есть! — заорал я и ткнул локтем в бок сидящего на диване Бескровного. — Валентин Сергеевич, удалось!
Он икнул, пошамкал губами, ноне проснулся, а выдал такую руладу храпа, что пустые бокалы на журнальном столике задрожали и начали приплясывать.
— Да проснитесь же вы, Валентин Сергеевич!
Я затряс его за плечо. Богатырский храп наконец оборвался, Бескровный приподнял голову с груди, разлепил веки и посмотрел на меня мутным взглядом,
— Што? — пробормотал он, и голова его снова начала клониться на грудь.
— Проснитесь, говорю, — продолжал я трясти его за плечо. — Мне удалось наладить прием российского телеканала!
Бескровный тупо уставился на меня, затем, очевидно, до него дошли мои слова, но смысл — вряд ли. Он перевел взгляд на экран телевизора, несколько секунд смотрел на него и вдруг спросил заплетающимся языком:
— Не пому, шот-то, Аттем, это у мене в газах абит, или телевисор расфокус-с-с-сивован? Он шипит, или в холове швенит?
— И то и другое, — констатировал я. Радужное настроение схлынуло так же стремительно, как накатилось. Послал бог соратника…
— Щас попавим… — кивнул он, с третей попытки захватил со стола бутылку коньяка, плеснул в бокал, разбавил тоником и начал, обливаясь, жадно пить. Выпив, поставил бокал на столик, тяжело выдохнул, пару секунд посидел, вроде бы приходя в себя, но затем как подкошенный рухнул на диван.
И я понял, что теперь Бескровного не разбудить. Да и надо ли?
Уложив поудобнее, я повернул его на бок, как рекомендуют, чтобы спящий не храпел, и он действительно перестал, зато начал сильно сопеть. И на том, как говорится, спасибо.
Не став больше экспериментировать с каналами, я более часа смотрел передачу о жизни пустыни Калахари, затем еще полчаса японский мультфильм о каких-то непонятных тварях, живущих у детей в карманах и вытворяющих разные пакости. Или умильные шалости. Точнее из-за мутного изображения определить не смог, уловил лишь, что, по идее режиссера, японским детям такое должно нравиться. Я не знаток японского менталитета, но если режиссер прав, то странные у японцев дети. Впрочем, Восток — дело тонкое…
Наконец я дождался выпуска новостей. Честное слово, после томительного полуторачасового ожидания думал, что программа «Вести» начнется, как всегда, с криминальных событий (чтобы знали, значит, кто в стране хозяин), затем последуют новости из правительства, Думы и только где-то в конце, походя, как о чем-то незначительном, сообщат о вторжении пришельцев. Но нет, не все еще в Москве с ума сошли; как стало мерещиться после долгого ожидания. Специальный выпуск программы «Вести» был целиком и полностью посвящен событиям вокруг Холмовска. Начался спецвыпуск с пресс-конференции министра вооруженных сил.
«— В средствах массовой информации сейчас усиленно муссируются слухи о вторжении на Землю инопланетян, — начал он. — Со всей ответственностью заявляю, что мы пока таких данных не имеем. Поэтому данный объект, возникший на месте российского города Холмовска, квалифицируется нами как необычное природное явление. Появившиеся на Западе высказывания о том, что якобы Россия в Холмовске испытывает новый вид ядерного щита, разрабатываемый в качестве альтернативного ответа американской программе противоракетной обороны, также не имеют под собой почвы. В этом направлении мы разработок не ведем. Сведений о том, что к появлению этого феномена имеют отношение международные террористические организации, таким нетривиальным образом захватившие российский город, мы также не имеем. Теперь о самом феномене. Он представляет собой идеальную полусферу из неизвестного высокопрочного материала с радиусом около пятидесяти километров, которая накрывает город Холмовск и прилегающие окрестности. У земли полусфера непрозрачна и имеет матово-розовый цвет, но выше двухсот метров вещество, из которого состоит полусфера, прозрачно. Материалы аэрокосмической фото- и видеосъемки сейчас обрабатываются и расшифровываются, поскольку дисперсия света внутри купола не позволяет получить четких снимков. Вместе с тем хочу успокоить российских граждан и в особенности тех, у которых в Холмовске остались родственники и знакомые, что опасаться за жизнь жителей города нет оснований. Насколько можно судить по снимкам, разрушений в городе нет, по ночам в окнах зданий горит свет, мало того, в окрестностях города зафиксировано расширение площади вспаханной земли, что свидетельствует о ведении весенне-полевых работ. То есть жизнь там продолжается в нормальном русле. Вместе с тем хочу предупредить граждан, что приближаться к сфере не рекомендуется, поскольку ее природа не выяснена и последствия непосредственного контакта с веществом сферы непредсказуемы. С целью предотвращения нежелательных последствий в настоящее время проводится оцепление сферы силами внутренних войск, непосредственно у объекта работает подразделение радиационного контроля, а также бригада МЧС, которая на месте занимается анализом ситуации. Просьба ко всем журналистам быть корректными в своих высказываниях о происшедшем — не забывайте, что очень много наших граждан имеют в Холмовске родственников и знакомых. Не нагнетайте обстановку досужими вымыслами о глобальной катастрофе и гибели людей. Повторюсь — для этого нет оснований. Всю информацию о проведении исследований объекта и анализе ситуации вы будете получать из нашего пресс-центра. Теперь я готов ответить на ваши вопросы.
— «Известия». Почему вы категорически отвергаете версию об инопланетном вторжении? У вас есть веские основания?
— Я не знаток правил контактов с инопланетянами. Поэтому в своих выводах мы пользуемся принятым на Земле международным правом. Если бы какая-то страна, частные лица или те же инопланетяне воздвигли вокруг города эту полусферу, они бы заявили о своих намерениях. Поскольку таких заявлений нет, мы склонны рассматривать данное образование как природный феномен.
— «Евроньюс». Предполагается ли участие в исследовании феномена иностранных специалистов?
— Запросы на участие в исследованиях феномена нами уже получены из многих стран, и они рассматриваются в установленном порядке.
— «Московские новости». Почему отсутствует телефонная связь с городом? Не противоречит ли это вашему утверждению, что люди в городе живы?
— Я уже просил не нагнетать страсти вокруг феномена и не представлять его как катастрофу с жертвами. Приведенные мною данные ни о чем подобном не говорят. Что касается отсутствия связи, то таково свойство материала полусферы, экранирующего не только радиоволны, но и не проводящего электричество. В частности, вам известно, что прекратилась подача электроэнергии с Холмовской ТЭЦ в близлежащие города, хотя высоковольтная линия не повреждена. В настоящее время электроэнергия подается в города с других источников. То же самое обстоит и с телефонными кабелями.
— «Америкэн Экспресс». Почему феномен окружается войсками? Вы предполагаете, что от него может исходить военная угроза?
— Нет. Это превентивная мера безопасности, поскольку природные феномены могут вести себя по-разному. Например, шаровые молнии зачастую возникают и исчезают бесшумно, но иногда взрываются. Мы надеемся, что данный феномен через некоторое время исчезнет без каких-либо эффектов, как и возник, но все же подстраховываемся…»
И в это мгновение в холле раздался взрыв. От ослепительной вспышки я рефлекторно зажмурился и почувствовал, как в грудь уперлось что-то металлическое.
— Сидеть! Не двигаться! — жестко приказал кто-то. Медленно приходя в себя после оглушительного взрыва, я открыл глаза и поначалу ничего не увидел. Белесый туман. Но постепенно зрение начало восстанавливаться, прорезались очертания холла. Я ожидал увидеть полную разруху — выбитые стекла, бреши в стенах — ничего подобного. Создавалось впечатление, что шоковая граната взорвалась не в холле, а в моей голове, оглушив шумовым эффектом барабанные перепонки и вспышкой выключив глазной нерв. В ушах звенело, в глазах рябило, и я никого перед собой не видел, хотя по-прежнему чувствовал — что-то твердое, как ствол пистолета, упирается в грудь. И только немного позже различил перед собой прозрачный, как вода, силуэт.
— Что происходит? — спросил я и затряс головой.
— Сидеть! — вновь гаркнул прозрачный человек, и его голос мне показался знакомым.
Скосив глаза, я увидел, что у дверей стоит второй «водянистый» силуэт.
— Где он?! — спросил стоявший передо мной, и невидимое дуло сильнее надавило на грудь.
— Кто?
— Не строй из себя дурочку! Где он? Непроизвольно я посмотрел на Бескровного, продолжающего как ни в чем не бывало спать.
— Вот он, — указал на диван.
— Не прикидывайся, что не понимаешь, о ком спрашивают!
Я пожал плечами, постаравшись изобразить на лице полное недоумение.
Скрипя деревянными ступеньками, по винтовой лестнице со второго этажа спустился третий «водяной».
— Наверху никого нет, — сказал он.
— Опоздали… — разочарованно протянул стоявший передо мной, и вдруг водянистый силуэт стремительно помутнел и превратился в Ремишевского.
На нем был все тот же костюм от «Carden», но правую руку по самый локоть, как перчатка, охватывало странное оружие. Точно из такого палили бравые спецназовцы во время погони за малым стопоходом.
Перехватив мой взгляд, Ремишевский убрал оружие от моей груди, и оно, будто живое, щупальцем скользнуло в рукав. Словно его и не было.
— Можно отключить камуфляж, — сказал он, и я снова увидел, как два водянистых силуэта превращаются в молодых ребят в черной форме спецназа.
Ремишевский нагнулся, заглянул мне в глаза.
— Я повторяю — где он?
— Так вы не писателя ищете? — удивился я. — Тогда, наверное, рыжего пса. Сожалею, но был вынужден швырнуть его с обрыва в реку — уж очень он себя некорректно вел в гостях. И он поплыл к другому берегу. Надеюсь, не доплывет.
Ремишевский досадливо скривился и выпрямился.
— Разбудите второго, может, от него будет больше толку! — приказал он.
— Хэ-хэ, — осклабился я. — Не советую будить. Вряд ли он сможет вам что-нибудь сказать. А вот облевать — вполне.
Один из спецназовцев шагнул к дивану, нагнулся над Бескровным, но тут же отпрянул, обмахиваясь ладонью.
— Что так? — нагло поинтересовался я. — Перегар не нравится? А я собирался предложить вам разделить компанию. — Плеснув в бокал тоника, добавил коньяка и пригубил. — Не желаете?
— Нет, — отрубил Ремишевский.
— Вот… — со вздохом проронил я. — И вы хамите. Сами сигать с обрыва будете или мне вас в реку швырять?
Спецназовцы никак не отреагировали на мои слова. Стояли с постными, ничего не выражающими лицами, словно истуканы. Похоже, и в этом мире представители силовых структур не отягощены чрезмерной интеллектуальностью.
— Самоуверенности вам не занимать, но вряд ли у вас что-либо получится, — криво усмехнулся Ремишевский, демонстративно вынул из кармана пятак, согнул его между пальцами.
— Знаем, знаем, — притворно замахал я руками. — Видеть не видели, но наслышаны.
— Тогда зачем комедию ломаете? Ремишевский бросил согнутый пятак на журнальный столик, не став сворачивать его в трубочку.
— Помилуйте, — продолжал я, — какую комедию? Это вы спектакль разыгрываете. Режиссер, я указал на Ремишевского, — и два актера. К чему они спецназовскую форму нацепили? Что, у вас другой формы нет, нашу копируете?
— Да, копируем, неожиданно легко согласился Ремишевский. Видимо, решил избрать другую тактику. — Стараемся не отрываться от реалий вашего мира. Привычно вам видеть стражей порядка в спецназовской форме, значит, мы такими и будем.
— А зачем в благополучном мире с высокоморальным обществом стражи порядка? — вкрадчиво поинтересовался я.
Ремишевский не ответил. Он подошел к телевизору, посмотрел на экран, заглянул сзади, потрогал импровизированный антенный шнур, хмыкнул.
— Неужели сами додумались?
— Обижаете, гражданин начальник! — повторил я любимую фразу Бескровного. — Зачем отказываете нам в сообразительности?
— Ваша сообразительность здесь ни при чем, — раздельно проговорил Ремишевский. — Без ЕГО помощи вам бы никогда не получить сигнал из-за купола. Куда бы вы ни подсоединили антенный шнур.
Я согнал язвительную улыбку с лица. Если раньше я ерничал, говорил с издевкой, то сейчас по-настоящему Захотелось схватить Ремишевского за шиворот и отправить вслед за Сэром Лисом. Что за напасть такая, второй раз встречаюсь с этим получеловеком и второй раз хочется схватить его за шиворот? Пальцы даже ощутили ворот cardenовского пиджака.
— Тогда позвольте узнать, почему вы запрещаете нам смотреть передачи с Большой Земли?
— С Большой Земли? — Брови Ремишевского подскочили. — Вы что, себя партизанами в тылу врага возомнили? — рассмеялся он! — Еще нас фашистами обзовите. Никто вам ничего не запрещает, это просто свойство защитного купола.
— Ой ли? Вы хотите сказать, что позволите нам смотреть это?
Ремишевский на мгновение задумался, затем пожал плечами.
— А почему бы и нет? Только не так… — Он нагнулся к телевизору и провел рукой по задней стенке.
Изображение на экране мигнуло, и тотчас на нем прорезались все цвета, а звук стал чистым.
— Смотрите сколько угодно, и все каналы, — ухмыльнулся он.
Я обомлел. Не ожидал такого подарка. Спецвыпуск новостей закончился, шла какая-то развлекательная программа, но заставка в углу экрана подтверждала, что это российский канал.
— Уходим, — сказал Ремишевский своим сопровождающим. — Они не знают, где он. Не такой он дурак, чтобы оставить свои координаты.
Спецназовцы развернулись и с четкостью вымуштрованных, до полного оболванивания солдат направились к выходу. Было в их движениях что-то неприрод? нее, механическое, роднившее их с «сельскохозяйственной сколопендрой».
— Минутку! — спохватился я, когда спецназовцы вышли и Ремишевский ступил на порог, чтобы последовать за ними.
— В чем дело? — обернулся он от дверей.
— Если вы такие добрые, то не могли бы восстановить и телефонную связь с внешним миром?
— Нет. Этого мы вам позволить не можем.
— Почему? Чего вы боитесь? Что о вас узнают? На купол сбросят водородную бомбу и вашей миссии придет конец?
— Именно этого и боимся, — подтвердил Ремишевский. — С нами ничего не случится, купол выдержит ядерный удар всего арсенала человечества. Но выдержит ли человечество такую атаку? Последствия ядерного взрыва проявятся не внутри купола, а снаружи. Если вы не цените человеческие жизни, то мы не собираемся терять такой богатейший материал. До свидания.
