Глава 17

Когда мы зашли на кухню, я понял, что имела в виду Верунчик, говоря об автоматических кафе и ресторанах. Одну стену занимал большой секционный холодильник с надписями: «Мясо», «Овощи», «Фрукты» и тому подобное, а вторая стена представляла собой панель кухонного агрегата. Этакого автоматического повара. Слева на панели имелось окошко «Загрузка продуктов», справа — «Выдача готовых блюд», а посередине находился дисплей с несколькими кнопками. Минут пятнадцать мы разбирались, что к чему, и в конце концов выяснили, что таким агрегатом сможет пользоваться и ребенок. На дисплее загорался обширный перечень блюд, и стоило отметить некоторые из них, как агрегат тут же начинал готовить. Если каких-то ингредиентов не хватало, на дисплее загоралась надпись, каких именно, и их необходимо было загрузить в приемное окошко. Впрочем, ничего загружать не пришлось — кто-то уже позаботился. Я заказал омлет, какао, тосты, сыр, зато Валентин Сергеевич разошелся: экзотические салатики, грибное суфле, осьминоги в маринаде, сельдь пряного посола…

Я скептически покосился на него.

— Вы все это съедите?

— А вы коньяк собираетесь омлетом закусывать и запивать какао? — в свою очередь поддел меня Бескровный. — Я заказал в расчете и на вас. Если есть возможность хорошо пожрать, надо сибаритствовать.

Он принялся выставлять готовые блюда на столик на колесиках.

— Давайте пообедаем на террасе, — предложил он. — На свежем воздухе коньяк лучше усваивается.

При упоминании о спиртном я поморщился, но возражать не стал. Какая, собственно, разница, где обедать? То есть «жрать, сибаритствуя»? Других дел у нас не было — после разговора с Сэром Лисом я окончательно убедился, что в этом мире мы изгои. Причем изгои привилегированные, чей удел есть, пить, спать и… И все. До скончания жизни. Не нашлось нам иного дела в розовом мире.

Валентин Сергеевич выкатил передвижной столик на террасу и принялся сервировать обеденный стол.

— Одного не понимаю, — сказал он, — откуда взялся такой агрегат? Если верить Сэру Лису, то пришельцы не только не похожи на нас, но и нематериальны. Откуда у них такое знание нашей кухни?

— Быть может, давно наблюдают за нами? — равнодушно высказал я предположение. Не интересовала меня проблема, откуда взялся автоматический повар, равно в той степени, как и откуда в обычном магазине берутся продукты. Несущественно это. — А потом, возможно, мы не первые на их пути воспитательно-гуманитарной экспансии.

— Да? — Валентин Сергеевич удивленно вскинул брови и на мгновение застыл, не донеся очередное блюдо до стола. — Это мысль, и она стоит того, чтобы ее обдумать…

— А чего думать? — фыркнул я. — Пить надо.

Хотел сказать насмешливо, но получилось неожиданно искренне. Иного занятия, кроме беспробудного пьянства, нам не оставили.

— Трезвая мысль, — согласился Бескровный и продолжил сервировку. — Питие скрашивает бытие.

Как посмотрю, афоризмов, оправдывающих потребление алкоголя, у него в голове скопилось на целую библиотеку. Наверняка часами мог цитировать. Куда денешься — писатель, неординарная личность… И пьет как и положено интеллигенту — что лошадь.

— Приступим? — Валентин Сергеевич жестом предложил садиться.

Я сел, положил в тарелку маринованных осьминогов.

— Что же вы омлет не берете? — съязвил он, разливая по рюмкам коньяк.

Не став с ним пикироваться, я поднял рюмку. — С вами я превращусь в алкоголика.

— Тоже профессия, — невозмутимо согласился он и закончил в тон моим мыслям: — Другой нам здесь не предоставят.

За приятное… — начал было говорить тост Валентин Сергеевич, но тут в кармане моей куртки запиликал сотовый телефон. — Тьфу, черт, опять под руку!

Я полез в карман, недоумевая, кто мог звонить. Бывшие друзья вряд ли — ничего общего с ними не осталось. Скорее всего Сэр Лис решил попрощаться.

— Слушаю, — сказал я. В трубке молчали.

— Я слушаю!

— Наблюдал, как ты Аутоике в реку бросил, — сказал из трубки знакомый голос. — Экспрессии в тебе много, в следующий раз будь с ними поаккуратнее. Хотя мне понравилось.

— Кто это?!

— Аутоике? Некто, похожий на рыжего пса.

— Я спрашиваю, кто звонит?

— Неважно. У нас мало времени — разговор могут засечь. Тебя интересует связь с Внешним миром?

— Я слушаю, — сказал я после небольшой заминки. Говорить напрямую «да» не хотелось.

— Молодец, начинаешь понимать, что такое осторожность. А теперь слушай внимательно: шагах в двух к востоку от старой вишни на глубине полуметра проложен старый телефонный кабель, уходящий за пределы купола. Подсоедини к нему антенну телевизора. Остальное — мои проблемы. Понятно?

— Понятно. Кто говорит?

Вместо ответа раздались частые гудки. Я выключил телефон и спрятал в карман.

— Кто это? — заинтриговано спросил Валентин Сергеевич.

— Не знаю, — пожал я плечами, но сказал лишь половину правды. Кто это, действительно не знал — в глаза не видел. Но голос узнал сразу. Звонил таинственный «налетчик», в свое время угостивший меня разрядом электрошокера в салоне «Жигулей».

— Что хотели?

Я промолчал, отодвинул тарелку с маринованным осьминогом, а придвинул омлет и еще теплый стакан с какао.

— Не по-онял?! оскорбленно протянул Валентин Сергеевич, наблюдая за моими манипуляциями.

— Пьянка отменяется, — твердо сказал я. — Придется физически поработать. Лопаты есть?

— Не знаю… — растерялся он. — Должны быть. Раньше были… А зачем?

— Траншею копать будем.

С минуту Валентин Сергеевич внимательно смотрел, как я поглощаю омлет, затем вздохнул, выпил рюмку и стал закусывать салатом.

— Оборонительные редуты будем возводить или как? — попробовал он пошутить.

Но я шутку не принял, а объяснять ничего не собирался. Прав был таинственный «налетчик»: осторожнее надо быть, и его слова воскресили в памяти все, чему меня успели научить в спецшколе. Будто и не было нескольких лет праздней жизни. Бескровному я сейчас не доверял — первая встреча у пивного ларька, а затем спонтанное знакомство на кладбище могли оказаться случайностью, но могли и нет. А сегодняшняя обмолвка, когда выяснилось, что он знает о моей учебе в спецшколе, еще более настораживала. Слишком много случайностей… Когда случайностей больше одной, это уже закономерность.

— Не советую налегать на спиртное, придется попотеть, — заверил я, когда увидел, что Валентин Сергеевич снова наливает себе коньяк.

— Одно другому не помешает, — пренебрежительно отмахнулся он, но, натолкнувшись на мой непримиримый взгляд, осекся. Однако рюмку выпил.

Быстро закончив с омлетом, я запил его какао и встал из-за стола. Валентин Сергеевич вяло ковырял вилкой в тарелке и кисло поглядывал на меня. Я не стал его торопить.

— Где лопаты?

— Раньше были в сарайчике, а сейчас не знаю, есть ли вообще, — пожал он плечами. — Посмотрите в гараже.

— А гараж где?

— Вы что, не видели? Под домом. Вход либо с кухни, либо со стороны реки.

Обогнув особняк, я увидел пандус, ведущий под дом. Металлические двери открылись при моем приближении, и я ступил в подземный гараж, в котором, кроме стоявших там «Жигулей», могли разместиться еще, как минимум, с пяток машин. Обследовав подсобные помещения, я обнаружил две мастерские — слесарную и столярную, а затем, наконец, каморку с садовым инвентарем. Лопаты, грабли, тяпки, ведра — все было новеньким, ни разу не использованным. И здесь пришельцы проявили заботу о подопечных «кроликах», чтобы они не страдали гиподинамией.

Взяв лопату, я вернулся в сад. Пока отсутствовал, Валентин Сергеевич принял не менее пары рюмок и теперь благодушествовал. При моем появлении его лицо вновь приняло постное выражение, и он угрюмо заковырял вилкой в тарелке, делая вид, что продолжает обедать.

Не говоря ни слова, я прошел мимо, обогнул бассейн и подошел к старой раскидистой вишне. Толстые ветви расходились в стороны в полуметре от ствола, и подойти к ней вплотную не было никакой возможности. На глазок прикинув два шага от нее к востоку, я воткнул лопату в землю, не без злорадства отметив, что попал точно в кустик ночной фиалки. Сон в руку — не зря ночью мечтал о том, как выкорчую в саду все кустики зловредного растения.

Чтобы наверняка наткнуться на кабель, я стал копать траншею длиной в два метра параллельно стене купола. Минут через пятнадцать ко мне наконец соизволил подойти Бескровный.

— Клад ищем? — поинтересовался он.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, вылез из траншеи, которую углубил уже сантиметров на тридцать, и протянул ему лопату.

— Смена караула.

Валентин Сергеевич скривился, взял лопату, повертел в руках.

— Может, не надо?

— Надо.

С тяжелейшим вздохом писатель забрался в неглубокую траншею и принялся копать. Возился он минут пять, не больше, прокопал всего ничего, но рубашка при этом взмокла от пота, капли градом катились по лицу, капали с бороды. Наконец он выпрямился и оперся ладонями о черенок лопаты.

— Караул устал! — заявил он.

— Пить меньше надо.

— Дык ежели токмо поелику, лепоте не бысть… — завернул он.

— По фене, писатель, ботаете?

— Темнота! Российской словесности не знаешь! — пристыдил он.

— Вылезайте, — смилостивился я. — Землекоп из вас не получится.

— Знамо дело, барин, — повеселел Валентин Сергеевич, выбираясь из канавы. — Не приучены с малолетства к столь искусному ремеслу, токмо к богопротивному бумагомаранию.

Разило от Бескровного, как из бочки, неудивительно, что на старорусском языке начал изъясняться. Еще пару рюмок примет и на междометия перейдет.

— А вы современный язык еще не забыли?

— Обижаете, гражданин начальник! — Писатель встал в патетическую позу. — Я знаю два языка: русский и матерный! Первый — со словарем, второй — в совершенстве!

— Как для писателя — очень неплохо, — оценил я. — Просто здорово.

— Благодарствую, — поклонился он и чуть не свалился в канаву, едва удержавшись на ногах. Когда начинал копать, опьянение почти не замечалось, сейчас же, после физической работы, Валентина Сергеевича развезло.

— Ладно, — махнул я рукой, — сам справлюсь. А к вам просьба: найдите в доме моток какого-нибудь провода, — телефонного, электрического, антенного. Но не менее тридцати метров.

— Чичас, — кивнул Валентин Сергеевич. — Перекурю только… — Он зашарил по карманам в поисках сигарет, но, наткнувшись на мой взгляд, замахал ладонями. — Ухожу, ухожу…

Я продолжил работу. Нормальный у нас тандем получился, со стороны посмотреть — ухохочешься. Сразу вспомнились американские кинобоевики, где вожаками сопротивления инопланетному вторжению, как правило, оказывались бывшие уголовники. Цвет нации или, точнее, человеческой расы, ее лучшие, самые яркие представители. Наша парочка была не хуже — алкоголик и мошенник. Профессии писателя и недоучившегося спецназовца не в счет — они в прошлом.

Когда траншея углубилась еще сантиметров на тридцать, я наткнулся на керамическую трубу. Пару минут недоуменно рассматривал ее, затем вспомнил, что телефонный кабель, в отличие от электрического, прокладывают именно в трубах, чтобы удобнее было менять.

Начав обкапывать трубу, я глянул на часы — Бескровный отсутствовал более получаса. Уснул, наверное, «с устатку», придется провод самому искать.

Но в данном случае я в Валентине Сергеевиче ошибся, все-таки остатки совести у него сохранились. Только о нем подумал, как он подошел. Держался на ногах тверже, но мне почему-то подумалось, что здоровье он поправил все тем же лекарством.

— Вот. — Он протянул моток красного шнура. — Все, что нашел, другого нет.

К электротехнике шнур не имел никакого отношения — это был тонкий, покрытый пластиком металлический трос для хозяйственных нужд. Но в качестве антенной проводки мог подойти. За неимением лучшего.

— Спасибо, — поблагодарил я. — А теперь принесите кувалду: Надеюсь, ее найдете быстрее.

— Кувалду? Зачем?

В этот раз я не выдержал.

— Мамонта раскапываю! — гаркнул. — А кувалда нужна, чтобы по башке врезать, если оживать надумает!

Брякнул без задней мысли, и только когда слова вылетели изо рта, вспомнил, что такую же фамилию имел покойник, чья могила появилась на месте захоронения моих родителей. К чему бы взяться такой аналогии?

Валентин Сергеевич обиделся по-настоящему.

— Зачем вы так, Артем… — сказал он. — Двое нас, обычных людей, осталось… Не надо нам цапаться.

Он развернулся и ушел. Вернулся минуты через три, неся в охапке какие-то инструменты.

— Вот, как просили, — сказал он, вываливая их на холмик выброшенной из траншеи земли.

Я посмотрел. Топор, клещи, деревянная киянка, пара напильников, ножовка.

— Кувалды не было, — оправдываясь, сказал Валентин Сергеевич, — надеюсь, топор подойдет. Мамонта им вроде бы сподручнее будет.

Обида на меня у него прошла, й он пытался обернуть все в шутку.

— А остальное зачем?

— Чтобы второй раз не ходить. Вдруг пригодится?

Я бросил на него быстрый взгляд, но назад относить не заставил. Чего нам, действительно, цапаться?

Топор оказался лучше кувалды, так как, разбив обухом керамическую трубу, я наткнулся на толстый полихлорвиниловый кабель. И клещи неожиданно пригодились — перерубив кабель топором, я клещами освободил от пластиковой оплетки многочисленные жилы.

И опять у меня закралось подозрение, что Бескровный знал о цели моих археологических изысканий.

Проводов в кабеле оказалось не менее двух сотен, но я не стал гадать, какие из них будут служить антенной, а зачистил наобум пару десятков и скрутил их с металлическим тросом. Хорошо бы пропаять скрутку, но я не был уверен, что удастся найти паяльник. В принципе, для антенны и так сойдет. Обмотав тросом конец кабеля, чтобы скрутка не разорвалась при натяжении, я начал разматывать моток.

— Где у нас ближайший телевизор находится? — спросил я Бескровного.

— В каждой комнате имеется, — пожал он плечами. — Ближайший, наверное, в холле.

Телевизор в холле был обыкновенным, земным, и это обстоятельство порадовало. Если бы оказался сверхплоским чудом, как в комнате на втором этаже, пришлось бы повозиться — ломать стену, чтобы добраться до антенного гнезда.

— Так вот зачем все это! — понял наконец Валентин Сергеевич, когда я начал возиться с антенным гнездом, пытаясь вставить в него конец металлического троса. Не знаю, играл он или нет, но возглас прозвучал вполне натурально. — Вы надеетесь подобным образом поймать телевизионный сигнал из-за купола? Не уверен, что у вас получится. Ни один телефонный кабель, выходящий за пределы купола, не функционирует. Я полдня потратил, пытаясь дозвониться по междугородней связи.

Мне наконец удалось воткнуть трос в антенное гнездо.

— Чем разглагольствовать, может, лучше попробовать? — предложил я. — Найдите пульт дистанционного управления.

Валентин Сергеевич сел на диван.

— Чего его искать? Вот он.

Он протянул руку и взял с журнального столика пульт. — Тогда включайте.