Глава 9
Главный признак разума – цель.
Обычная жизнь бесцельна, и лишь при появлении цели можно говорить о рациональном в полном смысле.
Любой замысел начинается с цели. Определив ее неправильно, ты резко уменьшаешь свои шансы на успех.
«Наставления Антрум Ноктурна»,
IX-2
Огненно-красные закаты и восходы, всепроникающий запах сырой нефти, обильные пиршества, где хорошим тоном считается упиться и свалиться под стол. Улыбки наложниц, в которых смешаны угодливость и страх, кривые темные коридоры Двора Судьбы, мускулистые мужчины с топорами, воняющие перегаром и потом, и постоянное ожидание удара в спину.
Хоть Марибод и клялся найти тех, кто подослал девушку с «ядовитым шипом», успеха в этом он не достиг, да, как подозревал Ларс, и не особенно пытался. Приходилось изображать безмятежность, но помнить о том, что здесь можно найти у себя в постели каменного скорпиона или нарваться на отравленное блюдо.
Ультима, похоже, вообще не спала, а Эний не расставался с ипсе-игнисом, небольшой штуковиной, позволяющей определять наличие опасных для жизни веществ в пище и питье.
Ларс не думал, что прибор поможет, ведь ипсе-игнис программировали в Империуме, настраивали на тамошние яды.
– Посмотрим, еще день, и все получится, – говорила наставница каждое утро, до того как они выгоняли служанок и наложниц из гостевых покоев и начинали тренировку.
Но ничего не происходило – то ли наемники оплошали, то ли план сорвался по иной причине.
– Надо улетать, – сказал Эний на седьмой день. – Чего зря тут торчать?
– Разбежался! Рано, – не согласилась с ним Ультима. – Наши союзники помимо нелюбви к горячим блюдам известны тем, что долго запрягают и даже рыгают не сразу… Ага, бери, клинок, пора показать тебе кое-что.
Последняя фраза относилась уже к Ларсу – наставница гоняла его нещадно, до дрожи в руках и ногах, до потемнения в глазах, и с каждым днем он управлялся с виброклинком все лучше и лучше.
Но помимо фехтования находилось время и для других занятий.
В частности, для того чтобы пораскинуть мозгами как следует – и уроженец Аллювии сложил наконец два и два, нашел время подумать, кто такие его союзники. Они сами еще на Сильвании поместили ему в голову нужную информацию, да и не особенно старались маскироваться.
Не зря цитировали «Книги Заратустры» и давали ему их читать…
Люцифериты, древняя и очень закрытая секта с мутной идеологией и бредовыми целями. Человечество как субстрат, среда для зарождения нового биологического вида, призванная дать начало более совершенному, идеальному существу, а затем уйти в прошлое.
Что может быть глупее?
Но Ларса это не смущало, как и то, что люцифериты наверняка планировали использовать будущего правителя Империума в своих целях. Главное, что они поддерживали его, давали возможность уничтожить Вальгорна и занять его место, а о том, что делать с ними дальше, он подумает потом, уже сидя на Мерцающем троне.
Тогда может неожиданно оказаться, что это уроженец Аллювии использовал люциферитов, а не наоборот.
– Давай-ка, – сказал Ларс. – Но неужели я видел еще не все?
Ультима рассмеялась, но смех ее резко оборвался, а через мгновение она повернулась к двери.
Вокалис донес топот и громыхание, замок хрустнул и приказал долго жить, и в гостевые комнаты ворвался сам вождь их-керимберов, Острие Копья Судьбы, всклокоченный, с горящими глазами.
– Ты! – взревел он, указывая на Ларса. – Ты ведь знал, да?
За спиной Марибода толпились сыновья и дружинники, все суровые и мрачные.
– О чем? – спросил Ларс.
Краем глаза увидел, что Ультима подала кистью сигнал «мир», и значит, надо всеми силами избегать столкновения, хотя это и так понятно – их трое, если считать бывшего эдила, а только способных носить оружие сыновей у вождя едва ли не в десять раз больше.
– Они напали! Предки слышат нас! Гнусные их-тариверы, да сгниют их мошонки!
– Откуда я мог знать? – пожал плечами Ларс.
Выходит, Марибод не очень поверил, что его юного гостя посетил воинский транс, позволяющий заглядывать в будущее, заподозрил интригу – да, он хоть и могучий варвар, но не дурак. Сейчас все зависит от того, как удастся сыграть полную неосведомленность, насколько достоверно показать, что они не имеют отношения к нападению.
– Вот и мне непонятно – откуда? – вождь нахмурился.
– Если есть подозрения насчет того, что я в сговоре с врагами Керимбы, я готов доказать свою честность и повести свой корабль в бой вместе с вашими! – Эту фразу Ларс произнес нараспев, с четко выдержанной интонацией, не отпуская глазами взгляд вождя.
Нельзя смотреть в сторону, нужно генерировать определенные эмоции…
– А если ты ударишь нам в спину? – спросил Марибод.
– Отец, у них всего один транснавис, – вмешался Армин, за эти дни ставший почти приятелем Ларса. – Даже если они предадут, то все станет ясно, и мы сможем легко уничтожить подлецов, хе-хе.
– На диво разумно, – согласился Острие Копья Судьбы. – Ну что же, предки слышат нас. Собирайся, призванный гость эру Монтис, и твой целер должен через два стандартных часа быть готовым к старту.
Ларс кивнул.
Вождь развернулся, с топотом исчез в коридоре, за ним ушагала свита, причем Армин подмигнул на прощание.
– Ладно-ладно, надо спешить, – сказал Эний. – Все по плану?
Еще в первые дни они обыскали помещение как следует, микрофонов и камер не нашли, но это не значит, что их нет, и лучше не говорить обо всем прямо – вдруг гостеприимные хозяева все же слушают, о чем болтают в гостевых покоях.
– Примерно, – отозвалась Ультима, хотя глаза у нее были довольными.
Все идет так, как они спланировали, – провокационная атака на Тарив, произведенная так, что не останется сомнений в причастности к ней их-керимберов, и уже настоящее нападение их-тариверов на давних врагов, мир с которыми в последний раз заключили всего пять лет назад…
Сейчас их ждет полет в эмпориум, где стоит «Куспис», лихорадочная подготовка к старту, а затем бой, скорее всего, беспорядочный и бестолковый, «стенка на стенку», как положено у варваров.
Но тот, кто замахнулся на Мерцающий трон, должен не бояться и таких схваток.
Груда закопченного металла: обломок аплюстра, два гравитационных капкана, осколки «зеркальной» брони, что в Империуме считается давно и безнадежно устаревшей, какая-то витая хреновина, похожая на энергоцентраль главного калибра, только очень маленькая, всего метров пять в длину, спасательная капсула, раскуроченная так, словно она попала в метеорный поток.
Груда трофеев, сваленных перед троном Марибода.
Во владениях Божественной Плоти никому бы не пришло в голову собирать по пространству эту дрянь, их-керимберы же, изгнав врага, потратили чуть ли не сутки, чтобы прочесать инсулу кораблями-ловушками.
– Истребилиша огнем жгучим полчища несметные! Поразилиша мощью дланной сонмища пакостные! – надрывался седобородый и лысый бард, терзая струны похожего на арфу инструмента.
Бой в описании служителя муз превратился в чудовищную тягомотину, украшенную лишь героическими поступками вождя, чуть ли не в одиночку разогнавшего врагов с помощью топора.
Марибод сидел на троне и внимал с каменным лицом.
Ларс стоял в толпе у стены тронного зала и слушал вместе с остальными. Бард вопил и тренькал уже битый час, и, похоже, его упражнения с «арфой» подходили к концу. Рядом с уроженцем Аллювии недовольно сопел Эний, и в облаке безмолвия пряталась Ультима.
– Благодарю тебя, почтенный Саракс, – проговорил вождь, когда «Песня об изгнании их-тариверов» закончилась и в голосе правителя прозвучали отголоски облегчения. – За труды твои прими ты это запястье, с ним часть моей удачи, – Марибод снял с руки массивный золотой браслет, – и пару наложниц на выбор из новой партии…
Гомункулов на Керимбу привозили из Империума, чуть ли не прямиком с Фонса.
– Теперь ты, Ларс эру Монтис. – Острие Копья Судьбы взглядом отыскал в толпе призванного гостя.
Бард, кланяясь и бормоча, уковылял в сторону, а Ларс встал прямо перед троном.
– В бою ты проявил себя хорошо, – задумчиво продолжил вождь, почесывая подбородок. – А те подозрения, которыми я оскорбил тебя, оказались беспочвенными. Предки слышат нас.
– Предки слышат нас… – шепотком разнеслось по залу, и священные костры заполыхали ярче.
Ларс подумал, что проявила себя команда «Кусписа» и непосредственно транснавис, а сам он в основном наблюдал за тем, как их-тариверы бестолково атаковали, а их-керимберы отбивались. Им самим удалось сбить парочку истребителей, завалить ракету, угрожавшую флагману Марибода, турригеру «Львиная пасть», и хорошенько врезать одному из больших кораблей противника.
– И посему ты достоин быть не просто гостем, а гостем-соратником, эгей! – продолжал громыхать вождь, поигрывая мышцами.
Что будет дальше, Ларс знал – ритуал, длинный и нудный, словно песня барда, с кормлением священных птиц, броском не менее священного копья, чтобы оно воткнулось в опять же священный щит и закрепило договор, с погружением руки в неизбежно священный огонь.
Но отказаться нельзя, если ты не хочешь оскорбить хозяев, ведь тебе предлагают наивысшую честь.
– Я готов, – сказал Ларс.
Сейчас его разденут по пояс, проведут лезвием по левой лопатке и срежут прядь волос, как у новорожденного… Затем Марибод примет его в число их-керимберов, а в завершение состоится пир, и уж в этот раз ему придется пить наравне с остальными, а не мочить губы…
При мысли об этом Ларс почувствовал отвращение.
– Начинайте же! – приказал вождь, и двое его старших сыновей, таких же могучих, двинулись к гостю.
Дальше Ларс воспринимал все как ряд не связанных между собой сцен.
Острый нож взрезал его кожу почти ласково…
«Вицис модерор!» – воскликнул Марибод, нарекший «младенца» его собственным именем…
Умерли под ножом двое пареньков из гомункулов, принесенных в жертву…
Священные птицы, огромные и голошеие, с куцыми крыльями, алчно кинулись на сырое мясо…
Копье с хрустом вонзилось в центр щита, по нему прошла вертикальная трещина, и дружинники воскликнули: «Добрый знак!», а вождь одобрительно заулыбался…
Затем Ларс обнаружил себя в пиршественном зале – с одной стороны Армин, с другой Марибод, из кубков выплескивается пиво, а слуги тащат подносы с тарелками. Выпил до дна, когда провозгласили тост за него и с трудом удержался от брезгливой гримасы.
Мало того, что на вкус мерзко, так еще и мозги отшибает.
– Пей, ешь, веселись, – прорычал вождь, нагнувшись к Ларсу, и тяжелая, словно каменная рука легла тому на плечо. – Ты достоин славы своих великих предков, достоин править, и мы сделаем все, чтобы ты сел на Мерцающий трон, а ублюдок Вальгорн отправился к праотцам.
– Я сам его убью! – хвастливо заявил побагровевший от выпитого Армин.
Марибод хмыкнул.
– Благодарю тебя, вождь… – начал Ларс, но его не стали слушать.
– А если захочешь, я выдам за тебя замуж дочь, – сказал Острие Копья Судьбы. – Выбирай любую, их у меня много, но я бы посоветовал Миллену, она мало того, что красива, так еще и умна, и дети от нее будут здоровыми, такими же, как я или вон этот придурок…
Армин, на которого указал отец, захихикал.
– Благодарю тебя, вождь, – повторил Ларс уже с нажимом. – Но сейчас не время для женитьбы, я должен покинуть вашу гостеприимную планету, чтобы собирать войска и готовиться к войне с узурпатором…
«И слетать кое-куда по личным делам», – добавил он мысленно.
– Но ты позови, и мы придем, хе-хе! – воскликнул Армин, потрясая кулаком. – Могущество наше велико!
«Хватит одного легиона, чтобы размолотить всю вашу армию в пыль».
– Храбрость – неизмерима!
«Вот это верно».
– Обязательно позову, – сказал Ларс твердо. – Но сейчас я должен вернуться на Галликум…
Вспомнился спор, возникший на борту «Кусписа» сразу после окончания боя. Ультима и Эний выступили против того, что он предложил, заявив, что нужно развивать успех, действовать дальше, но Ларс настоял на своем, во всяком случае, на том, чтобы убраться с Керимбы.
Он не кукла и будет делать то, что надо ему, а не безымянным «кукловодам», по крайней мере иногда.
– Гость-соратник всегда будет с нами, в наших сердцах! – воскликнул Марибод. – Эй, где еще пиво, эгей?! Давай выпьем, а Миллену ты потом все же возьмешь замуж, поверь, лучшей фемины не сыскать, предки слышат нас…
Ларс кивал и мечтал лишь об одном – чтобы все поскорее закончилось.
Но увы, такой знатный пир наверняка выплеснется за пределы зала и затянется до утра.
Просторный атриум с квадратным бассейном посередине, выложенные мраморными плитками стены, расписанный купол потолка – сцены битв людей с супремусами, легендарные сражения времен Фуги. Огромные застекленные шкафы, где хранятся гипсовые маски отличившихся предков, какие положено иметь всякому уважающему себя патрицию, алтарь для жертвоприношений Божественной Плоти, двери, ведущие в таблиний и перистисль.
Хозяина всего этого великолепия звали Унаго эру Кацст.
Изгнанный за какую-то провинность из Империума в начале правления Нервейга, он даже на Галликуме сохранил уклад, обычный для богатых и древних семей Монтиса. Купил участок земли, выстроил громадный дом и занялся торговлей, обращаться к которой во владениях Мерцающего трона не имел права как патриций.
О том, как он связался с людьми, подобными Ультиме и Энию, Ларс мог лишь гадать.
– И тогда он и произнес ту знаменитую речь, какую можно охарактеризовать так: лжет не только тот, кто говорит вопреки своему знанию, но еще больше тот, кто говорит вопреки своему незнанию, – рассказывал эру Кацст, разместившийся в глубоком кресле, обтянутом желто-черной шкурой. – На сем воины восхитились, и пришлось им следовать за предводителем, еще час назад обреченным на заклание.
Хозяин дома любил байки о древних временах, а точнее – о собственных предках. Поскольку он давал приют Ларсу и его «свите», то избежать их, не проявляя невежливости, было невозможно.
У каждого из гостей имелось кресло попроще, но тоже очень удобное.
– Вот тем Авий и прославился, – эру Кацст заулыбался, показывая, что «хроники о прошлых временах» подошли к концу. – Но я могу, если хотите, вспомнить о том, как он погиб, это весьма поучительная история.
– Пожалуй, не надо, – сказала Ультима, последние полчаса сидевшая, неподвижно уставившись в стену.
Ларс подозревал, что она благополучно дремлет.
– Ну, если не хотите… – хозяин, маленький, седенький, облаченный в старомодную тогу, с кряхтением поднялся. – Пойду, отдам распоряжения гомункулам, большое хозяйство, сами понимаете… эх, дела наши тяжкие.
Хлопнула дверь перистиля, они остались втроем.
– Ты не передумал? – спросила Ультима, с которой мгновенно слетела вся сонливость.
– С чего бы? – вопросом ответил Ларс. – Я должен попасть на родину.
– Но ты нужен здесь, – вмешался Эний. – Путешествие на Аллювию вместе с подготовкой займет не меньше стандартной недели, а твое отсутствие скажется на наших планах, ведь пока все идет отлично.
– И что? Планы можно скорректировать.
– Слушай, Ларс, – Ультима заговорила совсем по-иному, сердито и даже немного презрительно. – Мне кажется, ты немного забылся, разогнался и потерял почву под ногами. Вспомни, кто ты без нас? Обреченный на быструю гибель одиночка, без денег, без связей, без возможности укрыться от Вальгорна.
– А кто вы без меня? – Он не собирался сдаваться. – Эфемерное нечто, дрожащие от страха заговорщики, которым нечего предложить, не за что зацепиться, неоткуда взять шансы на власть. Давай-ка прикинем, когда еще у вас возникнет такой случай оказаться рядом с Мерцающим троном, как я?
Ультима побагровела, глаза ее, в этот момент светлые, почти белые, сузились.
– Да ты… – начала она.
– Ладно-ладно, не стоит кипятиться, – примирительно сказал Эний. – Остыли, оба. Вырастили на свою голову добра молодца.
Не желая смотреть на дрожащую от злости наставницу, Ларс встал и подошел к ближайшему шкафу. Открыл створки и вытащил белую маску, изображавшую курносого человека с квадратным подбородком.
– Похоже, это тот самый Авий, которым сегодня нам все уши прожужжали, – сказал он, думая, что маска выглядит живой, словно в ней сохранилась частичка давно ушедшего на Обратную Сторону человека. – Но ведь поймите же, там, на Аллювии, у меня остались мать и сестры, я не могу их просто так бросить! Есть шанс, что они живы, и надо попытаться их вытащить, если я не попробую, то никогда себя не прощу!
Эний вздыхал, чесал голову, давно не голую, покрытую не пушком, а настоящими волосами. Ультима смотрела все так же свирепо, пальцы ее сжимали подлокотники кресла, и выглядела она похожей на готовую броситься в полет хищную птицу.
– Человек тем и отличается от животных, что у него есть родственные чувства, – продолжил Ларс. – Ведь у тебя когда-то была мать, и наверняка были дети или могли быть… ты должна понимать!
Того, что произошло дальше, он никак не ожидал.
Ультима побледнела так, что стала напоминать маску из шкафа, тело ее скрутило судорогой, один из подлокотников захрустел под сжавшимися со страшной силой пальцами.
– Ты… что… – прохрипела она, глядя на Ларса с ненавистью. – Что бы ты… Сопляк!
– Тихо! – рявкнул Эний командным голосом, такого у него не было очень давно, с того момента, как они прибыли на Сильванию. – Он не знал, он не мог знать! Понимаешь?!
Ларс, не отводя глаз от наставницы, осторожно убрал маску обратно.
Если она на него бросится, то лучше, чтобы руки оставались свободными, да и нехорошо, если пострадает изображение предка, гостеприимный эру Кацст расстроится…
Сам он не испытывал ни гнева, ни раздражения, только спокойную, ледяную уверенность в том, что добьется своего. И удивление – что он такого сказал, почему она отреагировала подобным образом, впала в бешенство?
Здесь какая-то тайна, наверняка связанная с детьми – не зря их вообще не было в Умбра Ангустус.
– Я… – Губы Ультимы тряслись так, что она едва могла говорить. – Не могу… Пришибу его…
Ларс нахмурился:
– Извини, если я сказал что-то не то, но я не хотел тебя обидеть.
Да, говорить он может что угодно, но в определенной степени, и в очень большой, он зависит от этих людей, и если они без него обойдутся – разве что лишатся шансов посадить на Мерцающий трон своего, – то ему без них придется несладко, хотя это «несладко» вряд ли затянется.
Вальгорн наверняка уже знает, что его родич жив, и знает, где тот находится.
– Да, ладно, ладно… – Она закрыла глаза и принялась шумно, равномерно дышать, руки на подлокотниках разжались.
Через пять минут Ультима выглядела почти так же, как обычно, только под глазами ее залегли тени, а взгляд остался мрачным.
– Хорошо, пусть мы согласимся на твой план. – Эний возобновил разговор, как будто ничего и не было. – Но «Куспис» мы тебе отдать не можем, сам понимаешь, что без него мы как без рук, а сидеть на Галликуме бессмысленно, нужно действовать, и как можно быстрее.
– Я возьму «Фалько мальтус», – сказал Ларс. – Его ресурсов хватит, чтобы добраться до Аллювии, замаскироваться так, чтобы урги нас не обнаружили, и отбиться в случае чего. О том, что я в отъезде, необязательно кричать на каждом углу, пусть все будут уверены, что я с вами, как обычно.
– Ага, неплохой вариант, – проговорила Ультима. – Кое-что мы сделаем и сами… Лети, так и быть, выручай своих родственников, – последнее слово она произнесла с трудом, точно вытолкнула из себя. – Только о том, как их разместить и спрятать от Вальгорна, будешь думать сам. Понятно?
* * *
В «Красном карлике», несмотря на вечернее время, было пустынно и тихо.
Узкоглазый Кэлси возился в холодильнике, бренчал бутылками и напевал себе под нос, в «пещере» без особенного энтузиазма выпивала компания из полудюжины навтов с торгового корабля. Энхо и Арвинд сидели возле стойки, понемногу тянули имбирное пиво и ждали Симса.
Вдвоем переходить на крепкие напитки не хотелось.
– Ничего так смотались, мне даже понравилось, – сказал навигатор, когда они взяли по третьей кружке. – И корабль неплохой оказался, уютный и шустрый, оборудование нормальное, анасимы современные.
Ларс промолчал – он до сих пор скучал по «Асперу», по тому ощущению причастности к громадной мощи, какое возникало только на борту турригера первого класса.
– Только все это ведь напрасно, – продолжил Арвинд. – Для чего оно?
– В смысле? – Энхо глянул на приятеля удивленно – раньше тот не имел склонности к отвлеченным размышлениям.
– Что бы мы ни делали, сколько бы денег ни заработали, мы никогда не вернемся домой, в Империум, – сказано это было необычным для Арвинда тоскливым голосом. – Можно накопить денег, обзавестись жильем здесь, но оно никогда не будет домом, ведь дом – не только место, где ты живешь, а еще и люди, родственники, друзья…
Бывший навигатор «Аспера» был давно разведен, о жене говорил крайне редко, но на Монтисе у него оставались родители, двое старших братьев и наверняка еще кто-то, о ком Энхо не знал.
Сам он с удивлением отметил, что в последнее время почти не вспоминал отца с матерью, да и невесту тоже…
Во время службы скучал о них, мечтал о том дне, когда отправится в увольнительную, ему снился родной дом, улицы Монтисполиса. После побега, даже раньше, с того дня, как на видеосвидании эру Венц узнал, что он больше не эру Венц, он вообще не видел снов.
Словно обряд выведения из фратрии, старинный, редко практикуемый, почти забытый, перерубил некую незримую пуповину. Мать, Летиция, столичная планета Империума – все это стало не более чем грезой, что пришла не по адресу, явилась наемнику-артиллеристу.
– Но жить-то надо, – сказал Энхо. – Разрази нас Превознесенный, не опускать же руки?
– Надо, – кивнул Арвинд. – Ну что за жизнь?
Они чокнулись пивными бокалами, темно-вишневая жидкость с белоснежной пеной заколыхалась.
Брякнул колокольчик, извещающий, что распахнулась входная дверь, Кэлси глянул туда, и глаза его расширились. А через мгновение прозвучал мужской голос, сильный и вроде бы даже красивый, но отчего-то неприятный, как скрежет сгибающегося металла:
– Мир дому сему.
– Э, и тебе мир, дорогой гость, – сказал бармен. – Заходи, выпей, поешь…
Энхо глянул через плечо – на пороге стоял очень высокий мужчина в черно-зеленом подпоясанном халате, на плече его висела дорожная сумка, на указательном пальце левой руки сверкал единственный, но очень большой ипсе-перстень, голову закрывала чалма, а лицо выглядело правильным и мертвым, словно маска.
На нем жили только глаза, черные, глубоко посаженные, яростные.
– Это в такой-то дыре? – отозвался высокий. – Нет уж, я пришел сюда по делу и хочу…
– Ты назвал это место дырой, вымя Галактики? – с расстановкой проговорил Арвинд. – А значит, ты оскорбил тех, кто здесь находится, в том числе и меня. Понимаешь?
– Ну оскорбил, и что? – Высокий глянул на навигатора с презрением. – Мне…
– Вот как? – Арвинд встал с табуретки, и лицо его украсила совсем не дружелюбная улыбка.
Удар был хорош, но обладатель чалмы и халата легко увернулся.
– Ах ты вот как? Тогда получи, дылда! – проревел навигатор и бросился в атаку.
– Нет! Стой! – воскликнул Кэлси, но его никто слушать не стал.
Арвинд смог махнуть кулаками еще два раза, но затем потерял равновесие и улетел к стене. Высокий, вроде бы не сделавший ни одного резкого движения, усмехнулся и картинно отряхнул кисти.
– Все? – спросил он.
– Вот уж нет! – сказал Энхо. – Сейчас ты у меня получишь!
Обладатель чалмы глянул на него и встал в стойку – выставил перед собой руки так, чтобы прикрыть нижнюю челюсть и солнечное сплетение. Эру Венц сделал ложный выпад, затем еще один, и только после этого врезал от души, и даже вроде бы попал, зацепил то ли ухо, то ли нос противника…
Но затем пол вывернулся из-под ног, мелькнул перед глазами потолок, и тяжелый удар по спине выбил из груди весь воздух.
– Э, хватит! – воскликнул Кэлси, и голос его прозвучал словно издалека.
– И в самом деле хватит, – проговорил высокий. – Не затем я сюда явился.
– А зачем? – спросил Энхо и сел на полу.
Голова слегка гудела, спину ломило, но в целом чувствовал себя нормально. Арвинд поднимался, держась за стену, и разбитые губы его кровоточили, на подбородке темнели капли.
– Ты хочешь услышать ответ? – спросил обладатель чалмы. – Уверен ты, что сумеешь обуздать порожденные им страсти, а не превратишься в их жалкого, беспомощного раба? Лучше я промолчу, и мы разойдемся так, словно ничего не было… Ведь ничего не было?
Энхо покосился на приятеля, и тот неуверенно кивнул.
Понятно, что этот парень отделает их, даже если они нападут вдвоем, и при этом даже не вспотеет.
– Вот и прекрасно, – высокий улыбнулся, его лицо-маска впервые отразило какие-то чувства.
Перегнувшись через стойку, он о чем-то спросил Кэлси, а выслушав его ответ, развернулся и ушел. Еще раз брякнул колокольчик, и только после этого Энхо, ощущавший себя побитым мальчишкой, поднялся на ноги.
– Кто это такой? – спросил Арвинд, усевшийся на свой табурет.
– Э, мастер Скола Анимус, – с нескрываемым облегчением ответил узкоглазый бармен. – Счастье, что он тут все не разгромил… А то впал бы в ярость, пришлось бы стражу звать, да и та не помогла бы… Он денег дал и приказал налить вам по стакану крепкого пойла. Будете?
Энхо пощупал спину, где наверняка остался синяк, и сказал:
– Будем, а как же?
Стоявший на ВПП «Фалько мальтус» напоминал огромную, вскрытую в десятке мест раковину.
Все подвижные пластины брони сняты, люки распахнуты и во чрево не такого уж и большого транснависа непрерывным потоком загружаются ящики, коробки, трубчатые блоки и даже бутыли. Причем не сами, а с помощью членов экипажа, обратившихся по такому случаю в грузчиков.
Солнце жарило, поэтому все разделись до пояса, и только Янус остался в комбинезоне.
– Это у нас безобразная заправка для кухонного блока, тащи на камбуз, – распоряжался он. – Это… ага, ячейки инфоцентрали, взамен перегоревших и резервные… Пока в кубрик, там разберемся.
А навты и офицеры раз за разом совершали путь от транснависа до замершего неподалеку карпентума, сопели и потели, ругались, когда груз норовил свалиться с плеча или выскользнуть из рук.
Приказ готовиться к отлету получили сегодня утром.
«Вылазка дальняя, судя по тому, сколько всего нам нужно взять, – сказал Янус, собрав экипаж. – Куда, зачем и на какой срок, мне пока не сказали, сообщили только, что у нас будет пассажир».
«Пассажир?» – удивился Глыба.
«Именно так, – разделенное на две половинки лицо гортатора стало очень серьезным. – И это, скажем так, один из людей, что дает нам работу, так что языки за зубы и держать себя паиньками».
Пока инструкция не пригодилась, неведомый «пассажир» у транснависа не появился.
– Да, ну и работенка, – сказал Арвинд, когда они с Энхо остановились в тенечке передохнуть. – Стоило в Каструм Аетас десять лет мучиться, чтобы грузы таскать, словно гомункул какой.
Эру Венц улыбнулся:
– Ты их таскаешь правильно на зависть всем гомункулам.
– Так, чего застыли, как на морозе? – напустился на офицеров выглянувший из люка Янус, но тут же выражение лица его изменилось, место напускной строгости заняла настороженность. – Так, похоже, это к нам… Неужели прибыл тот самый пассажир?
Энхо повернулся в ту сторону, откуда донесся свистящий вой двигателей.
Изящный карпентум типа «Фулмен-5» вылетел из-за горизонта, повис над ВПП недалеко от транснависа и медленно пошел вниз. Коснулся плоским брюхом серых квадратных плит, и вверх со щелчком ушла похожая на изогнутое золотистое крыло дверца.
– Вымя Галактики… – изумленно пробормотал Арвинд.
Из карпентума выбрался невысокий тощий парень лет семнадцати.
Одет просто и удобно, в комбинезон, в руках – обычный рюкзак, на поясе, правда, меч в ножнах… неужели этот юнец и есть «пассажир», ради которого «Фалько мальтус» полетит неведомо куда?
Парень что-то сказал, захлопнул дверцу «Фулмена-5» и зашагал к транснавису. Машина за его спиной поднялась, крутанулась на месте и помчалась туда, где за горизонтом прятался Галлиполис.
– Привет, – сказал «пассажир», остановившись в нескольких шагах от офицеров. – Меня зовут Ларс.
Был он смугл, светлые, коротко стриженные волосы непокорно топорщились. Походивший на ястребиный клюв нос нависал над тонкими губами, темные глаза смотрели очень по-взрослому.
Пряталась в них уверенность, необычная для такого возраста, и еще нечто неясное… тоска, разочарование, боль, нетерпение или нечто, не имеющее названия?
– Добрый день, – произнес Янус. – Варего Тенд Примус, гортатор этого корабля. Это вас мы должны, как я понимаю, доставить… куда?
– На Аллювию, – сказал Ларс. – Есть там у меня одно дельце.
Даже разговаривал он не так расхлябанно и коряво, как положено молодому парню, а словно с необычайной скоростью взвешивал каждое слово, и находил единственно возможное место для него… и двигался – это Энхо понял не сразу, – как опытный фехтовальщик, мягко и очень грациозно.
На миг эру Венцу даже показалось, что перед ним не человек, а нечто иное.
Гомункул, обученный для боя, как те же ликторы?.. Не похоже.
Полумужчина?.. Слишком юн.
Еще один воспитанник Скола Анимус, пусть даже не мастер, а ученик? Непонятно откуда взявшийся супремус? Те, если верить легендам, были великолепными бойцами.
– На Аллювию? – Янус ничем не показал, что удивлен. – Через час стартуем.
– Очень хорошо, – кивнул Ларс. – Давай-ка покажите мне мою каюту, а затем я хотел бы пообщаться с командой, со всеми одновременно.
– Прошу, – гортатор повел рукой и отступил в сторону.
– Чудной тип, – проговорил Арвинд, когда Янус увел «пассажира» внутрь корабля. – Неприятный какой-то.
– А мне он скорее понравился, – признался Энхо. – Чувствуется в нем сила.
– Уму могила, – буркнул навигатор. – Пошли, ящики ждать не станут.
С погрузкой закончили минут в пятнадцать, и грузовой карпентум отправился в ту сторону, куда немного раньше улетел «Фулмен-5». Теперь задраить люки, часа полтора на тестирование всех систем, механизмов и анасимов, переговоры с таможней, и можно будет оставить Галликум.
Но для начала Янус созвал всех в кубрик.
Когда Энхо с Арвиндом вошли, у правой стенки толпились навты во главе с лохматым Меровеем, в углу насупленно молчал Глыба, скрестивший руки на груди.
– Все, больше некого ждать, – сказал гортатор.
– Хорошо, тогда я буду говорить. – Ларс стоял у стола, так, чтобы его было хорошо видно, и даже сейчас, находясь в центре внимания, не особенно доброжелательного, выглядел уверенным.
Энхо вспомнил, каков был сам в таком возрасте, и подумал, что «пассажира» есть за что уважать.
– Я хочу, чтобы вы с самого начала понимали, куда и зачем мы летим, чтобы действовали осознанно, – слова Ларс произносил негромко и при этом переводил взгляд с одного члена экипажа на другого.
Симс опустил глаза, Меровей перестал улыбаться, Глыба мрачно засопел.
Услышав, что на Аллювии, попавшей в руки ургов, остались мать и сестры «пассажира», Энхо помрачнел – судя по тому, что им рассказывали в Каструм Аетас, на захваченных планетах нелюди устраивали форменный геноцид, и шансов найти родичей живыми у Ларса немного.
Зато опасность велика, в недавно захваченной инсуле должно быть много войск.
Рисковать всем, не только немалыми деньгами, но и собственной жизнью, ради такого – по меньшей мере благородно и смело, трус или подлец на это не пошел бы, остался бы на Галликуме.
Но кто же такой этот Ларс?
– …надеюсь, вы сделаете все, что возможно, и мы добьемся успеха, – закончил «пассажир» короткую речь.
– Ну а теперь за дело, – сказал Янус. – Сорок пять минут до старта, время пошло.
Ларс кивнул всем одновременно и вышел, гортатор поспешил за ним, команда начала расходиться.
– А я знаю, кто это, командир, – с таинственной улыбкой прошептал Меровей, остановившись рядом с Энхо.
– И кто же? – спросил тот.
– А то, слушайте! – Навт-механик сделал большие глаза. – Это родич Нервейга, он уцелел, когда Вальгорн захватил Мерцающий трон, сбежал за пределы Империума и теперь собирается взять власть! Говорят, он собрал армию из тысяч кораблей, вождь их-керимберов принес ему вассальную клятву, а еще…
Арвинд поморщился:
– Осади, и так от твоей брехни уши до плеч отвисли. Какой родич Нервейга?
– Если у него мать с сестрами на Аллювии, – добавил Энхо. – Не может быть такого, да и не слышал я, чтобы отпрыски Антея Основателя жили в этой заштатной инсуле.
Но сам подумал, что Ларс похож на наследника Божественной Плоти, на того, кто достоин занять Мерцающий трон, даже не внешне, а внутренне, поведением, умением говорить и держаться…
Жаль, что Империумом правит негодяй Вальгорн.
– Э, я же не придумываю! – оскорбился Меровей. – Ладно, пойду ремус латать. Бывайте, командиры.
– Еще полгода назад от таких речей меня удар хватил бы, – сказал Энхо, глядя ему вслед. – Старое Тело по имени, безо всякого почтения, а теперь… то, во что верил раньше, я потерял, а новое…
– Ничего, найдешь еще, – Арвинд похлопал приятеля по плечу. – Какие наши годы?
* * *
Маски на стенах таблиния, где обычно работал правитель Империума, висели со времен незапамятных: бронзовые и золотые, пластиковые и деревянные, свезенные из разных инсул, изящные и грубые, надменные, гордые и жалкие, изображающие людей и не пойми кого…
Но сейчас, как казалось Вальгорну, все они злорадно улыбались.
– Хм, так… давай-ка ты повторишь все еще раз, – сказал он, пытаясь разобраться в чувствах, хлынувших с силой прорвавшей плотину воды. – Медленно и в подробностях.
– Так точно! – отчеканил Ретир, префект претория, назначенный на это место после «отставки» Овиго.
Помимо него, перед столом Вальгорна стояли верховный понтифик и проконсул Антавиан эру Линхольд, начальник генерального штаба, а в углу таблиния, неслышный и неизбежный, как тень, маячил Карелус.
Никогда не знаешь, когда дворцовый управитель может понадобиться, но лучше держать его поблизости.
Ретир, начавший повторять рассказ, был полной противоположностью Овиго. Новый префект претория не мог похвастаться ни статью, ни умом, ни смелостью, отличался он только громким голосом и преданностью.
– Хм, значит, выходит, что мой фальшивый родственник, непонятно откуда объявившийся на Монтисе перед самым падением Нервейга, сейчас находится в одной из варварских инсул, где вербует сторонников? – спросил Вальгорн, хотя давно все понял.
Приятно было тешить себя мыслью, что юного ублюдка каким-то образом пришибли в общей суматохе или он сгинул потом или от страху спрятался так, чтобы никогда больше головы не поднять.
Но нет, выскочка с Аллювии решил стать занозой в заднице.
– Так точно! – рявкнул Ретир так, что маски на стенах закачались.
И это стало последней каплей – гнев заполнил Вальгорна, как расплавленный металл предназначенную для него форму. Перед глазами не потемнело даже, а покраснело, он услышал рычание и понял, что рычит сам – чувства оказались слишком сильными, и им нужно дать схлынуть, не бороться с этим половодьем, не удушать собственное естество.
Багровая пелена рассеялась, и он увидел искаженное от страха лицо Каелума, надменную физиономию начальника генерального штаба, похожего на старого брылястого пса.
– Проблему надо решить, – сказал Вальгорн. – Я полагаю, что надо взять один из легионов и отправить на Керимбу… Вселенная как-нибудь обойдется без их-керимберов и их настойки, а заодно и без моего поддельного родича… как его там зовут, Парс?
– Ларс, мой государь, – подсказал Карелус из угла.
– Боюсь, что это в данный момент невозможно, – проговорил эру Линхольд. – Операции против ургов развиваются тяжело, и все силы…
– Да я знаю, знаю! – перебил начальника генштаба хозяин Мерцающего трона, и голос его прозвучал как шипение. – На что только годитесь вы все, облеченные званиями, нацепившие на плечи красивые погоны, а?
– Если мой государь желает, то я могу их снять…
– Снимешь! – рявкнул Вальгорн. – Но не их!
Чувства переполняли его, требовали выхода, и не в обычных словах или движениях… Гнев, ярость, страх, чувство опасности, ненависть, подозрения насчет того, что его предали…
Если не избавиться от этого, то отравишь душу.
Движения владыки Империума были столь быстры, что уследить за ними смог разве что Ретир. Глаза префекта расширились при виде обнаженного виброклинка, тот сверкнул, раздался тупой хряск, и башка Антавиана эру Линхольда, брызжа кровью, шлепнулась на пол.
Из обрубка шеи ударил багровый фонтан, и тело рухнуло, качнув стол.
– Хм… – сказал Вальгорн, думая, что мастера Скола Анимус гордились бы таким учеником. – Карелус, распорядись насчет его преемника, ты знаешь, кого я хочу видеть на этом месте, и пусть вылетает во дворец немедленно – обсудим положение на ТВД и предстоящие операции.
– Да, мой государь, – дворцовый управитель поклонился и вышел.
– А нам нужно решить, что делать с этим Ларсом, – хозяин Мерцающего трона положил окровавленный меч перед собой, прямо на стол, на какие-то важные бумаги, но не обратил внимания на то, что запачкал их.
Вот он, главный аргумент во всех разговорах – сила.
– Тот, кто осмелится изменить мне, снимет собственную голову, – продолжил он. – Ну, чего молчите?
Префект претория и верховный понтифик переглянулись.
– Мой государь, – зарокотал жрец, голосина у него был еще мощнее, чем у Ретира. – Вы же хотели отправить легион, и новый начальник штаба не станет возражать против этой идеи.
– Я передумал, войска и вправду лучше не трогать, – сказал Вальгорн.
«И лучше армии вообще не знать, что появился еще один претендент на место Божественной Плоти», – добавил он про себя и оглянулся, поскольку показалось, что в углу таблиния что-то шевельнулось.
Но нет, никого и ничего, только маски на стенах… надо их снять, да, сегодня же.
– Тогда… ну, я готов отправить к варварам лучших экзорцистов! – воскликнул верховный жрец. – Отмеченные благодатью и осененные вашим благословением святые бойцы с радостью выполнят эту задачу во славу небесной справедливости, выполют сорняк, объявивший себя плодовым деревом!
– Хм, отправь, и немедленно, – произнеся это, Вальгорн поморщился.
Жаль, жаль, что у него нет никого, на кого можно положиться в таком деле, кого-то вроде ликторов Нервейга… Варвары, охраняющие дворец, преданные и великолепные бойцы, и среди преторианцев немало тех, кто ничуть не хуже, но ни те, ни другие не годятся для того, чтобы ликвидировать соперника.
Тут нужен ловкий убийца, а не могучий воин.
А что, если восстановить Орлиное Гнездо, придумку Драмиция, одного из предков? Его «птенцы», если верить хроникам, были преданы хозяину и непобедимы, умелы в интригах и охране. Может быть, они сумеют избавить Вальгорна от того страха, что поселился в его душе с того дня, как он сел на Мерцающий трон?
Владыка Империума стал чувствовать странное, слышать несуществующее, видеть жуткие сны…
Но нет, не время вспоминать об этом!
– Да, мой государь, – Каелум поклонился и вышел.
– Теперь ты, – Вальгорн посмотрел на Ретира, и тот вытянулся, изображая рвение.
Нет смысла класть все яйца в одну корзину, как говорят на Волюнтасе, экзорцисты, конечно, парни шустрые, но к подобной опасности Ларс наверняка готов, и надо приготовить ему сюрприз.
– Все понял? – спросил владыка Империума, закончив инструктировать префекта.
– Так точно!
– Это первое. А второе – нам нужно узнать, кто оказывал и оказывает ему помощь, ведь не сам же он сбежал из дворца, откуда-то нашел деньги, транснавис и прочее… Понимаешь?
– Так точно! А если наш замысел удастся, тогда это не нужно делать?
Вальгорн вздохнул – преданность хорошая штука, но отчего она так плохо сочетается с умом?
– Нужно, – сказал он. – Эта информация в любом случае пригодится. Действуй.
Ретир отдал честь и вышел.
Владыка Империума, хозяин Мерцающего трона остался один в своем таблинии, хотя нет, не один, в компании мыслей, замыслов и страхов – порой, в минуты тяжких раздумий, ему казалось, что все эти вещи более материальны, чем окружающие его люди…
* * *
Внутренний двор за время правления новой Божественной Плоти мало изменился – те же полутемные коридоры, по-разному убранные помещения для утех, комнаты для «игрушек», крохотные перистили с фонтанами. Сменились только его обитатели – тех, кто услаждал Нервейга и его фемину, перебили преторианцы под присмотром Карелуса, а взамен набрали новых.
Гомункулы, полулюди, несколько полных женщин и мужчин – все, что душа пожелает.
Но тот, кто шел сейчас по проходам внутреннего двора, знал его очень хорошо и ориентировался свободно. Над громадным дворцом плыла зимняя ночь, «игрушки» большей частью спали, и в заполнившей здание тишине любой звук казался необычайно громким – шорох шагов и время от времени покашливание.
Он пересек перистиль, в центре которого росло гром-дерево с Таэды, а на стенах висели деревянные маски демонов Хаоса, и свернул в залитый тьмой дверной проем. Переступив порог, постоял мгновение, но не для того, чтобы привыкнуть к мраку – его глаза адаптировались мгновенно, – а давая тем, кто ждал в комнате, себя рассмотреть.
Хотя его уже наверняка узнали – по запаху.
– Явился не запылился, – сказали из угла, где шевельнулась уродливая тень.
– Как всегда вовремя, – проговорил тот, кто переступил порог. – Вы в порядке?
– Еще в каком, – отозвались с пола, где, разбросав конечности, лежал на животе некто. – Пищи хватает, развлечений столько, что можно только ими и заниматься… жаль, что нам это недоступно.
Голоса существ, что ждали в темной, много лет пустовавшей комнате, были почти одинаковыми.
– Что, Друг толкает? – спросил тот, кто переступил порог.
– Еще как. Он у меня молодой, не то что у тебя, и хочет многого, – ответили с пола. – Ты сам что скажешь?
– О, процесс идет как надо, развивается, как я и предполагал. – Пришедший уселся, скрестив ноги. – Он слаб, хоть и считает себя сильным, и мое воздействие, помноженное на влияние Мерцающего трона, сводит его с ума, и скоро он задумается о том, о чем когда-то задумался один из его далеких предков.
– Но Вальгорн же учился в Скола Анимус? – поинтересовались из угла.
– Ничего себе, ну и что? – Сидевший, скрестив ноги, пожал плечами, и движение это вышло у него каким-то странным. – Их учение не годится для таких случаев, оно варварское и подходит лишь обитателям планет, не входящих в Империум, а здесь, в его средоточии, оно даже опасно для своего носителя.
– Яростные страсти скорее уничтожат, разорвут на части того, кто им следует, – задумчиво произнес тот, что лежал, – чем очистят его и позволят стать сильнее… Великолепно. Значит, скоро мы сможем пустить в ход еще несколько яиц, и у нас будет много новых Друзей.
– Не спеши, не греши, не кипеши, – пробормотали в углу. – Когда лезешь на свет, тебя могут заметить, а мы выбрались на самое освещенное место, к Мерцающему трону. Куда проще было прятаться на отдаленных планетах… Никто не подозревает тебя?
– Кто? – Сидевший вновь пожал плечами. – Префект претория слишком глуп, понтифик боится до мокрых штанов, а сивилла ограничена представлениями своей Антрум Ноктурна, не в силах вырваться из тех предрассудков, что веками живут в людской памяти.
– Ну да, вроде больше некому, – пробурчали из угла. – Но все равно кажется мне, что не все так просто, что есть опасность, о которой мы пока не знаем… Шевеление какое-то чудное. Друг беспокоится, а его беспокойство передается и мне.
– Ничего себе, опасность, – сидевший почесал голову. – Ладно, с ней разберемся. Настало время для Единения…
Он встал.
– Настало, – согласился располагавшийся в углу, а лежавший поднялся одним гибким движением.
Они сошлись втроем, тесно прижались друг к другу.
Некоторое время не происходило ничего, но затем в темной, давно пустующей комнате в самом сердце внутреннего двора, всего лишь в пятистах метрах по прямой от Мерцающего трона, вспыхнул холодный зеленый свет, неприятный для глаз, раздражающий зрение.
А потом раздались негромкие звуки, так же мало похожие на человеческую речь, как и хохот гиены.
