– Элизабет, мы наконец приближаемся к основной теме нашей затянувшейся беседы, – напряженно вглядываясь в ее глаза, сказал Салливан. – Извините нас за излишнее многословие, но мы вынуждены объяснить вам положение дел хотя бы в общих чертах. Слишком многое зависит от результатов нашего разговора. Вы должны совершенно четко представлять себе ситуацию, в которой вам предстоит действовать.

Колхауэр удивленно вскинула брови, но удержалась от вопросов.

– Да, Лиз, я не оговорился. И действовать вам придется в России!

– Ну, знаете, господа! Это уже переходит все границы! – наконец взорвалась Элизабет. – Сначала вы мне морочите голову своими проблемами, а потом предлагаете ехать в эту ужасную страну. Что я там должна делать? Шпионить или убить кого-нибудь? Какого черта ЦРУ вообще нужно от меня? Я что, похожа на Мату Хари или агента 007?

– Вы гораздо лучше их, Элизабет, – с мягкой улыбкой произнес Сампрас. – Ни Мата Хари, ни Джеймс Бонд не продержались бы в нынешней России и одного дня. Их просто вздернули бы на первом попавшемся суку с табличкой на груди: «Смерть американским и сионистским шпионам!».

– А что помешает русским накинуть петлю на мою шею?

– Вы – русская, Лиз, – глядя прямо в глаза молодой женщине, медленно выговорил Сампрас. – А кроме того, мы предпримем все возможное, чтобы этого не случилось.

– Что? Что вы сказали? – опешившая от неожиданности журналистка никак не могла подобрать нужные слова. – Да вы с ума сошли! Я – американка, подданная великой свободной страны!

– Конечно, Элизабет, – слегка поморщившись, перебил ее Салливан. – Это очевидный факт, и никто не собирается его отрицать. Стив имел в виду совсем другое, а именно – что вы являетесь американкой русских кровей. Ваши родители – выходцы из семей русских эмигрантов, и в ваших жилах течет голубая кровь древних аристократических фамилий. Ваша фамилия до замужества – Воронцова?

Колхауэр несколько удивленно кивнула.

– Имя Элизабет соответствует русскому женскому имени Елизавета. Елизавета Воронцова, обаятельная и умная представительница древнего русского рода. Вы, кажется, неплохо говорите по-русски, Элизабет?

– Не настолько хорошо, чтобы русские не могли узнать во мне иностранку. В детстве я постоянно слышала русскую речь. К бабушке по отцовской линии частенько приходили друзья из старых эмигрантских кругов. Лет пятнадцать назад бабушка умерла, и мои родители постепенно отошли от русского окружения, а я получила чисто американское воспитание. Признаться, я не испытываю ностальгии по России. Для меня там все чужое, совсем не похожее на то, о чем вспоминали мои дедушки и бабушки. Тем более что они и сами почти ничего не помнили из прежней жизни в России, откуда их вывезли в младенческом возрасте. Я все еще не понимаю, во что вы пытаетесь меня втянуть?

– Ну что ж, настала пора раскрыть карты.

Салливан откинулся в кресле и испытующе посмотрел на Колхауэр.

– Миссис Колхауэр, должен вас предупредить, что начиная с этой минуты все услышанное вами здесь должно остаться между нами, независимо от того, скажете вы «да» или «нет». Я прошу вас считать разговор конфиденциальным, в высшей степени секретным. Его разглашение чревато опасными последствиями не только для отдельных людей, но и для всего нашего государства.

Убедившись, что журналистка прониклась сознанием важности предстоящего разговора, Салливан продолжил:

– Когда мы рассказывали вам о наступившем глубоком кризисе, мы сознательно упустили самое важное для понимания его причин и возможных последствий. Дело в том, Элизабет, что урок не пошел впрок ни нашему государству, ни тем людям, что стоят у кормила. Причины кризиса были определены неверно, и сделанные выводы, как результат, ошибочны.

Группа людей – а среди них есть известные ученые, политики и бизнесмены – пришла к выводу, что нынешняя силовая политика США, накладываясь на небывалый по остроте мировой кризис, ведет нас к катастрофе. По расчетам наших аналитиков, у человечества осталось крайне мало средств и времени, чтобы предотвратить ее или по крайней мере смягчить последствия.

– Вы что, предлагаете участвовать в заговоре? – с иронией произнесла женщина.

– Если вам нравится такое определение, можете называть нашу затею именно так. Пока что мы действуем в рамках законов и Конституции. В какой-то степени это действительно можно назвать заговором: заговором здравого смысла против агрессивной тупости. В наши планы, во всяком случае пока, не входит свержение нынешней администрации, но мы допускаем и такой поворот событий. Если во имя спасения Америки и всего мира потребуется пойти на такой шаг – мы не будем колебаться ни секунды.

– Послушайте, Макс… А не сгущаете ли вы краски? Нарисованная вами картина слишком смахивает на некое преддверие конца света.

– Вы недалеки от истины, оценивая ситуацию именно таким образом. Поверьте, Элизабет, я человек совершенно далекий от религии и ее древних мифов, хотя мои родители и были глубоко верующими людьми.

Салливан вымученно улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

– То, что сейчас происходит в мире, можно трактовать как наступление всех сил ада на хрупкую человеческую цивилизацию. Сейчас мы наблюдаем не борьбу идеологий и политических режимов, а, говоря высоким стилем, схватку сил Тьмы и Света.

– И какую роль в этой схватке предстоит сыграть мне? – в голосе журналистки больше не слышалось иронии.

– Одну из ключевых, миссис Колхауэр. Основные события сейчас происходят в России. Именно оттуда, говоря языком церкви, грядет Антихрист, и именно там, похоже, куется оружие, способное ему противостоять. Но это лишь наши предположения, Элизабет. Мы должны точно знать, что там происходит, и попытаться хоть как-то повлиять на происходящие там процессы. Расчеты наших аналитиков с известным допуском показывают, что будущее этой страны, а возможно и наше с вами, в большой степени зависит от некой Корпорации. Вам не приходилось во время пребывания в России слышать о такой?

– Нет, – Элизабет несколько секунд подумала и покачала головой: – Определенно, нет.

– И это немудрено, – хмыкнул Салливан. – Мы и сами почти ничего о ней не знаем. Ее как бы не существует в природе. И тем не менее мы повсюду находим следы ее грандиозной деятельности. На эту организацию совсем недавно вышли наши аналитики. Должен признаться, что оперативники в данном случае проспали все на свете. А теперь твоя очередь, Стив. Расскажи нам о своем открытии.

– Постараюсь быть предельно кратким, хотя на основе этого сюжета можно написать толстый детективный роман. Два месяца назад мои парни, по заказу Восточного отдела, обрабатывали данные о политическом и экономическом положении в России. Это была обычная работа, предваряющая составление ежегодного доклада ЦРУ президенту США. Тогда у нас еще не было таких проблем с информацией, но на этот раз у нашего отдела концы с концами никак не сходились. Разночтения по суммарным доходам, куда мы включили доходы не только государства и частного бизнеса, но и мафии, составили кругленькую цифру – почти тридцать миллиардов долларов! Мы несколько дней без устали гоняли мощные вычислительные машины, консультировались с экспертами по России и СНГ, но ошибку в расчетах так и не нашли. Тогда мы пошли по другому пути. В тесном контакте с АНБ, ФБР, налоговой службой и аналогичными учреждениями западных государств мы провели тщательную экспертизу всех хоть в какой-то степени подозрительных сделок. Это была широкомасштабная акция, и в итоге она привела нас к интересным выводам.

Поначалу мы считали, что имеем дело с русской мафией. Ее ослиные уши сейчас торчат едва ли не из каждого банковского сейфа. Но мы ошиблись. Схема, по которой российская мафия отмывает свои грязные деньги, оказалась насколько наглой, настолько же и примитивной. В нашем случае все оказалось гораздо сложнее. Никогда не думал, что в наш век суперкомпьютеров и тотального налогового пресса можно так ловко водить за нос два десятка спецслужб и ведущих экономистов западного мира.

– Вы узнали, кто за этим стоит? – В глазах журналистки вспыхнул неподдельный интерес.

– Мы лишь догадываемся кое о чем. Ни имен руководителей, ни структуры этой тайной организации, не имеющей аналогов в современной мировой практике, ни ее местонахождения мы пока не знаем. Используя традиционные методы, мы попытались выйти на их «мозговой центр». Результаты практически равны нулю. Все нащупанные нами связи тут же рвались, как непрочная паутина, а свежие, казалось бы, следы вели в пустоту. Но наш отдел с помощью сложных компьютерных программ постепенно распутывает весь этот клубок. Мы уже научились узнавать по характерному почерку дела Корпорации. Только сейчас, буквально в последние дни, мы смогли получить о ней более подробное представление, и то лишь благодаря тому, что Корпорация резко активизировала свои операции за рубежом.

Во главе ее стоит некий Икс…

– Странное прозвище, – задумчиво произнесла Элизабет. – Хотя, с учетом всего сказанного вами, оно не лишено смысла. Действительно, человек-загадка.

– В России в последнее время наблюдается бурный рост мессианских настроений, – продолжил Сампрас. – В народе поговаривают, что Посланник уже в пути. Он огнем и мечом будет править справедливый суд в этой несчастной стране. Похоже, эти разговоры имеют под собой реальное, земное основание. Анализ последних крупных сделок Корпорации показал, что она активно готовится к боевым действиям.

– С кем? – затаив дыхание, спросила Колхауэр.

– Надеемся, что с мафией. К сожалению, мы пока не можем сказать ничего более определенного. До настоящего времени Икс и Корпорация проводили самостоятельную политику. Они почти не вмешивались в грызню политических группировок и мафиозных кланов. Корпорация выжидала… и накапливала силы. Теперь многое зависит от того, чью сторону примет Икс и его организация.

– Что-нибудь известно об этом человеке?

– Существует одна гипотеза. Она принадлежит мне, – скромно улыбнулся Сампрас. – Не так уж много в России наберется людей, способных создать такую махину. Я отобрал несколько десятков возможных кандидатур и дальше действовал путем исключения. К настоящему времени круг поисков сузился до двух человек. Первый из них – некий Морок – чрезвычайно загадочная и темная личность, обладающая незаурядными организаторскими талантами. Но я считаю, что во главе Корпорации стоит другой человек – Михаил Романов. До недавнего времени у нас не было фотоснимков с изображением этих людей, но нам повезло, и теперь мы можем показать вам фотографию одного из них.

Сампрас извлек из внутреннего кармана пиджака фотографию и передал ее журналистке. Он замолчал, давая возможность Колхауэр как следует рассмотреть лицо этого человека. Элизабет вздрогнула, когда спустя минуту Сампрас осторожно вытащил фото из ее пальцев.

– Романов?

– Да, мы считаем, что на снимке запечатлен Романов.

– Впечатляет, – перевела она наконец дыхание. – Я начинаю вас понимать.

Сампрас удовлетворенно кивнул.

– Это фото попало к нам необычным путем. Вернемся ненадолго к событиям 1 декабря. У нас существовала договоренность с русскими о двустороннем обмене информацией по ходу этой операции. Мы свою часть обязательств выполнили, русские – нет. Даже то немногое, что удалось от них получить, оказалось дезинформацией. Нам понадобилось совсем немного времени, чтобы прийти к такому выводу, и уже 2 декабря наши люди в Москве занялись выяснением этого прискорбного явления. Сделать это оказалось далеко не просто. В России в эти дни творился какой-то кошмар. Почти все высокопоставленные чиновники силовых структур были либо убиты в ходе акции, либо бесследно исчезли. Но двоих нам все же удалось разыскать – замдиректора ФСК и начальника ГУО. От первого мы узнали о провале операции, разгроме координационного центра и самоубийстве руководителя и главного организатора акции. Самолет, которым мы пытались переправить замдиректора в Берлин, взорвался прямо в воздухе. Второй был напуган до смерти, и, как оказалось, не без причин. Его убили в тот же день, и случилось это на территории Посольства США. Он так и не успел сообщить нам ничего ценного. Все ниточки со стороны России оказались обрезанными.

Неделю назад наш резидент в Праге получил пакет. Внутри него находился лист бумаги и эта самая фотокарточка. Лист был сложен пополам, на одной половине написано «МОРОК», – на другой «РОМАНОВ». Таким образом, удалось получить косвенное подтверждение моей гипотезы, поскольку до того времени мы сильно сомневались в самом факте существования этих людей.

– Кто послал этот пакет? – поинтересовалась Элизабет.

– Это похоже на послание с того света. Почерк и отпечатки пальцев принадлежат человеку, который собирался сломать хребет мафии, но вынужден был пустить себе пулю в лоб.

– Вы пытались выйти на контакт с людьми Корпорации или самим Романовым?

– Неоднократно, – глухо проронил Салливан. – Но все наши попытки не увенчались успехом. Похоже, и его люди не доверяют ЦРУ, и, видит бог, у них есть для этого все основания. Со своей стороны, и мы не можем раскрыть перед ним все карты, пока не узнаем истинных намерений Корпорации. Элизабет, нам крайне необходим свой человек в России, в ближнем окружении этого Икса. Агент, который мог бы поставлять точную информацию о его намерениях и в случае необходимости взять на себя роль посредника. Но это не все. В России имеется какой-то мощный катализатор мафии, также, кстати, представляющий загадку для нас. Этот некто беспощадной рукой добивается ее объединения, процесс реорганизации мафии уже практически завершен. Что скрывается за всем этим, мы пока не знаем, поэтому нам нужна достоверная информация из России.

Салливан пристально посмотрел на журналистку, и в его голосе появились официальные нотки.

– Наш выбор пал на вас, миссис Колхауэр.

– И какими же критериями вы руководствовались, господа, делая свой выбор?

– Вашу кандидатуру предложил Энтони Спайк, – с легкой улыбкой сообщил Салливан.

– Новый директор ЦРУ? – удивленно спросила Колхауэр.

– Именно он поручил нам встретиться с вами, – подтвердил Салливан. – Теперь поговорим о критериях. Об одном из них мы уже упоминали: вы русская, и ваш русский язык без особого труда можно довести до нужной кондиции. Вы хорошо знакомы с повадками наркомафии, а она до недавних пор играла в России первые роли. И самое, пожалуй, важное: вы выступаете в качестве пострадавшей стороны в том конфликте Добра и Зла, о котором здесь говорилось. Преступники убили вашего мужа, и вы, судя по вашим поступкам, не собираетесь оставить это без последствий. Мы даем вам возможность утолить жажду мести в гораздо большей степени, чем вы смогли бы это сделать в одиночку.

– Постойте, постойте… Так не пойдет, господа! Я не привыкла оставлять свои счета неоплаченными.

От возмущения у молодой женщины на щеках выступил яркий румянец, от чего она стала еще более привлекательной.

– Пока я не найду подонков, застреливших моего мужа, и не отправлю их в преисподнюю, я и не подумаю сдвинуться с места. Даже если об этом меня попросит сам президент.

Салливан и Сампрас переглянулись и весело расхохотались. В исполнении таких серьезных мужчин это выглядело забавно, но Элизабет еще больше покраснела от ярости.

– Чего это вы ржете, как жеребцы? – ядовито поинтересовалась она.

– Простите, Элизабет, – улыбка медленно сползла с лица Салливана. – Мы заранее просчитали вашу реакцию и постарались устранить этот слабый пункт. В прямом и переносном смысле.

Салливан потянулся к кейсу, прислоненному к боковой стороне кресла, и извлек оттуда объемистый пакет.

– Что это? – опешила Колхауэр.

– Мы попросили коллег из Латинской Америки сделать нам одно небольшое одолжение – разыскать людей, причастных к убийству вашего мужа. Это была личная просьба Спайка. Наши друзья сделали даже больше, чем мы просили. Они убрали двух типов – убийцу и того, кто отдал приказ. У нас сейчас натянутые отношения с Колумбией, и вывезти в Штаты этих подонков не было ни времени, ни возможности. Наши люди сами привели приговор в исполнение. Их действия выглядят вполне обоснованными, не так ли, Элизабет?

Салливан положил пакет перед журналисткой.

– Здесь вы найдете записанную видеокассету и кое-какие бумаги. Вы нам верите, Элизабет? Поймите, нам нет смысла вас обманывать, мы слишком дорожим вашей персоной.

– Я вам верю, парни, – наконец подняла голову Элизабет Колхауэр. В ее глазах блестели слезы. – И спасибо за приятный сюрприз.

Элизабет извинилась за минутную паузу – ей надо было привести себя в состояние душевного равновесия.

– Продолжим наш разговор.

– А разговор почти закончен, – дружелюбно глядя на молодую женщину, произнес Салливан. – Если мы не уберем вас из Америки, миссис Колхауэр, рано или поздно до вас доберутся. Наркомафия шутить не любит, и подписанный контракт означает только одно – смерть. Здесь, в Америке, вас ничто от этого не спасет.

– А вы неплохо все просчитали, – улыбнулась Элизабет. – Вам удалось обложить меня со всех сторон. Вы не зря получаете свое жалованье, во всяком случае, мое мнение о ЦРУ претерпело существенные изменения.

– И последнее, Элизабет, – ответно улыбнулся ей Салливан: – Вы – чертовски красивая женщина, и дьявол меня побери, если это не самое главное из всего, что я перечислил. Итак, миссис Колхауэр, каков будет ваш ответ?

Салливан, закончив свою речь, почувствовал тайное облегчение и обменялся многозначительным взглядом со Стивеном Сампрасом. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания журналистки, но ее голова была занята другим.

– Можно еще раз взглянуть на карточку этого человека? – обратилась она к Салливану.

Внимательно разглядывая фотографию, Элизабет напряженно размышляла по поводу услышанного ею за весь этот длинный день. К своему удивлению, она не находила веских причин, чтобы отказаться от этого странного и опасного дела.

Сознавая, что сдает последние рубежи, Элизабет Колхауэр подняла взгляд и увидела, с каким напряжением Салливан и Сампрас ждут ее окончательного решения.

– Расслабьтесь, джентльмены, – язвительно произнесла Колхауэр. – Я понимаю, что вам не терпится увидеть меня в русской телогрейке и сапогах, но нельзя же демонстрировать это так откровенно… Кстати, мне показалось или кто-то из вас только что произнес слово «ресторан»?

– Ресторан? – Салливан облегченно вздохнул и с улыбкой посмотрел на коллегу.

– Отличная идея, – заметил Сампрас и весело подмигнул журналистке.

– Чего же мы ждем? – с легким недоумением спросила Элизабет Колхауэр. – Я согласна.