– Мы уже достаточно здесь закрепились, так что пора приступать к следующим шагам нашего вживания и выживания, – заявил на утренней «планерке» Михаил.

– Ты имеешь в виду целенаправленный поиск союзников и помощников? – подал голос Владимир.

– Да. Я думаю, что пора. Сама логика второй базовой модели, по которой мы действуем, и задачи, стоящие перед нами, этого требуют.

– Не рано ли? Я бы это предложил после того, как ребята освоятся на тех работах, которые они сейчас имеют.

– Не рано. Многие уже приглядываются к тем, кто в их ближнее окружение попал. Вот и будем изучать каждого из этих «кандидатов», пытаясь через них получить те преференции, что нам нужны, или… выйти на те политические и экономические структуры, что ныне противостоят режиму.

Все почему-то дружно посмотрели на Вадима, отчего тот стушевался и покраснел.

Сказано было весьма вовремя, так как уже к обеду этого же дня появились и первые результаты.

Совпадение или нет, но хоть морально, все к этим новостям были уже готовы.

– Ловить надо НА ЖИВЦА! – сказал Николай, входя в гостиную. При этом его лицо сияло так, будто он был именинником.

– И что это значит? – задал в своем стиле вопрос Юра, уперев строгий взор тому куда-то в район солнечного сплетения. У него опять был «творческий кризис» – ему никак не удавалось решить пару проблем чисто математического плана, и поэтому он пребывал в весьма скверном настроении.

– Вот! – сказал Николай и выставил на всеобщее обозрение спину своего пуховика, который он держал в руках.

– Странный «живец» у тебя однако! Чем тебе товарищ Сталин не угодил? – заметила Эля.

Коля это замечание пропустил мимо ушей и приступил к пересказу своих приключений:

– Иду я вот так, в пуховике, по городу. В районе того маленького книжного магазина в подвальчике, что нам Владимир указал. И вдруг сзади оклик:»Эй, мужик! Постой! Дело есть!» Оборачиваюсь, гляжу, меня догоняют двое. Один ну, блин, натуральный уголовник по харе, второй же – вроде еще ниче. «Слышь, – говорит тот, что поприличнее, – у тебя на спине плакатик, это что, стеб, мода или твоя позиция? Ну и герб здесь, – указывает на советский герб, что у меня справа на груди». Последнее он выговорил уже как-то неуверенно. Лицо его, гляжу, даже переменилось как-то – подобрело, что ли. А я ему: «Не понял!!! Поясни, что имеешь в виду». – «Да короче, Склифосовский, – вступает в разговор тот, что с уголовной харей, – ты по убеждению Сталина образец на спине носишь или тебе пофиг?» Сказал и улыбается. А зубы у него передние слегка кривые. Отчего его улыбка… ну, блин, как у крокодила! Ну, я, ясно дело, возмутился, мол, что за гопники меня тут тормозят, приготовился им морды бить, подобрался и говорю: «Не пофиг, а за Сталина я!» Ну, думаю, сейчас они и прыгнут на меня, бить, а я их встречу достойно. Как учили. Ага! Дождался! Они обниматься полезли! Кричат: «Братан, ты наш» и прочую дурь. Высвободился, начал расспрашивать. Оказывается, это ребята из местного отделения какой-то красной организации – АКМ называется.

– Как-как? АКМ? – переспросил Михаил.

– Ага!

– Это что, они в честь автомата себя назвали?

– Да не! Это Авангард Красной Молодежи… ну, типа наших комсомольцев.

– Хм. Что-то такое я встречал в Сети, когда в последний раз там шлялся, – задумчиво заметил Вадик.

– Зовут тех барбосов одного Жорик, то бишь Георгий – что поприличнее, а другого, что как уголовник, – Степан. Ка-ароче, завербовали они меня в свою гоп-компанию и нас всех туда к ним пригласили.

Кстати, еще деталька: Степан еще откликается на кликуху «Команданте Че»!

– А Жорик на что откликается?

– А Жорик у них уникален – он только «Жорик».

– Ха! Команданте Че? – переспросил Юра.

– Ага. Прямо как наш родной генерал Эрнесто Рафаэль Гевара Линч де ла Серна, – добавила Эля.

– Так он именно под него и подделывается. Видно ведь. У него, – я потом разглядел, – на груди небольшой значок со стилизованным портретом Команданте Че в молодости… ну, помните, то самое знаменитое фото шестидесятых?

– Ну да. Я еще это же изображение на пивняке местном видел. Думал, там кто из наших обретается. Зашел, а там просто пивняк, и образ Че Гевары там вообще ни при чем. Так – просто модный образец, – задумчиво выдал Вадик.

– А вы знаете, – сказала Эля, – что здешний Эрнесто Че Гевара был убит в результате предательства в Боливии?

– Знаем… – печально подтвердил Николай, а остальные закивали, – еще в шестидесятые, кажется…

– Вот будет прикольно, если нашего сюда притащить и показать культик вокруг его образа! – хихикнул Вадик, но поддержки не нашел.

– Мы от темы отклонились, – вернул всех к реальности Юрий. – Так что будем делать с этими АКМами?

– Дык че?! Разрабатывать! Как учили, – с апломбом заявил Николай.

– Привет! Чего-то нашли? – спросил Владимир, входя в комнату.

– Не чего-то, а кого-то, – поправил его Юрий.

– Местных комсомольцев, типа, – пояснил Вадик и спросил у Николая: – Я правильно говорю?

– Ну да!

– О! Уже успех. Рассказывайте.

– Ну, я тогда знакомство с ними опущу и дальше буду рассказывать.

– Как знаешь.

– Так вот, эти меня еще к своим сводили. Помещения у них официально, как у «Единой России» или как у коммунистов местных, нет. Собираются они у одного из активистов. Представляете – они оборудовали и утеплили сарай, так что получилось вполне прилично! Возможно даже, они этот сарай сами построили. Рассказывали, что для утепления и ремонта хлам по всему городу и окрестностям собирали. Свалку городскую прошерстили на предмет поиска материалов.

Ну, получилось весьма прилично. Даже снаружи выглядит хорошо. Только отопление дровяное.

– Так у них штаб-квартира в частном домовладении? – уточнил Владимир.

– Ну да… на окраине. Ну очень деятельные ребята! Описывать каждого, кого я там встретил, не буду. Хоть и колоритные экземплярчики встречались.

– А все-таки, например? – не выдержала Эля. – Интересно же.

– Ну, например… О! Есть у них одна девочка, лет восемнадцати, косит то ли под Веру Засулич, то ли под эдакую «вамп». Взгляд… – Николай обернулся к Юрию и ткнул его пальцем в живот. Юрий от неожиданности сменил хмуро-озабоченное выражение лица на удивленное. – Ну, как сейчас у Юрика. Исподлобья. Еще один кент у них есть, заведует городским сайтом АКМ. Когти веером ставит. Может, специалист и хороший, но по морде сразу так и не скажешь – выпендривается слишком… да много их там было! Там как раз сборище было, они шли на акцию. Пикет у них это называется.

– Стоп! – остановил его Владимир. – А это не возле парка «Акимова роща»?

– Ну да…

– Был я там только что. Видел этих ребят. Там еще местные коммунисты мелкой кучкой стояли.

– И что, стоят?

– Да нет… приехали какие-то уроды сильно экипированные, в сопровождении милиции, и разогнали пикет.

– А ребят что, схватили? – с тревогой спросил Николай.

Владимир хищно улыбнулся:

– Угу. Схватили. Только до отделения довезли от силы человека два… а может, вообще никого.

– Это как?

– Да один, у которого еще улыбочка как у крокодила, воспользовался моментом…

– Ага! Вот его Степаном зовут! – тут же заявил Николай.

– Этот Степан, пока те экипированные занимались с подошедшей толпой пенсионеров с плакатами, аккуратно вынул окно автобуса – резинку вытянул – и так же тихо и аккуратно со всеми дал деру. Полицаи спохватились поздно. Попытались догнать, но скорее всего безуспешно. Да и пенсионеры подошедшие тут весьма им помогли – пришли они с местным депутатом Госдумы, прессой и еще какими-то большими шишками, устроили бучу, и пока полицаи с ними разбирались…

– А сколько этих акаэмовцев было на акции?

– Человек тридцать. В автобус успели посадить человек десять. Остальные двадцать смешались с подошедшими, и до них полиция не добралась. А дальше я уже не наблюдал. Побоялся, что и меня заметут, а у меня с собой паспорта не было. Так что вот я здесь.

– А не по той причине ты ушел, что помог драпу дать тем, из АКМ? – спросил Михаил.

– Ну, чуть-чуть разве, – лицо у Владимира стало виновато-смущенным.

– И много костей МИЛИЦИИ наломал? – саркастически спросил Михаил.

– Да ты что? Я не камикадзе! Там этих самых, что экипированные, полно было. Я погнавшейся полиции под ноги ящики у магазина свалил. А пока они барахтались, деру дал.

– Те, что экипированные, зовутся ОМОНом – отряд милиции особого назначения, – пояснил Михаил, – они у них предназначены для отлова вооруженных преступников, разгона пикетов и демонстраций. И вообще – местная полиция называется МИЛИЦИЕЙ. Так что привыкайте к этим тонкостям. А то еще спалимся на мелочах.

– Справедливо! – согласился Владимир. – А то я их сам слишком уж увлекся про себя полицией называть. Ведь капитализм тут на дворе.

«Штаб-квартира» акаэмовцев, как и описывал Николай, представляла собой большой сарай, слегка облагороженный снаружи и полностью переоборудованный внутри под нечто типа клуба. Даже отопление имелось, о чем свидетельствовала труба со столбом нагретого воздуха над ней, торчавшая на крыше. Вот только звонка на входе не было. Пришлось стучать, чтобы открыли. Открыл им дверь лично командир.

– Привет, Жора! Вот, привел к тебе своих. Пришли, понимаешь, к тебе в гости, знакомиться, – Николай сиял, как начищенный пятак.

Георгий сдержанно улыбнулся и жестом пригласил войти.

В кресле в углу сидела, перекинув коленку через подлокотник, некая весьма мрачного вида дамочка, лет восемнадцати на вид. Она хмуро окинула взглядом вошедших и особо долго буравила им Юлю, которая по обыкновению выглядела как начальник треста на инспекции. Та тоже оценивающе глянула на сидевшую. В зрачки. Так, что та не выдержала и отвела взгляд.

Остальные присутствующие были более сдержанны в своих эмоциях, но тоже заинтересовались пришедшими. По очереди представились.

– Если пришли, то, думаю, для того, чтобы наладить сотрудничество, – осторожно начал Георгий.

– Иначе бы не приходили, – заметила Юля и поймала острый взгляд все той же особы, сидевшей в кресле.

От Георгия это переглядывание не укрылось, и он едва заметно усмехнулся.

– Как, – обратился он к Николаю, – ознакомились с уставом?

– В целом… – неопределенно ответил Николай.

– Присаживайтесь за стол, поговорим.

Тут же за стол переместились двое, что прежде были заняты компьютером. Третий, сидевший за клавиатурой, так и остался там сидеть. Не пожелала покидать свое уютное кресло и мрачная особа.

– Наш веб-мастер. Держатель сайта, – махнул в сторону сидевшего за компьютером Георгий, – известен всем как Крот.

– А ее как кличут? – тут же заинтересовалась Юля девушкой в кресле.

– А это у нас Белка, – коротко ответил Георгий, и заработал от нее злобный взгляд. Он вновь усмехнулся.

– Кстати, Белка… ты там все наклеила? – обратился к ней один из присутствующих.

– Фсё! – злобно ответила она.

– А то смотри, будет, как тогда… сказала – всё, а получилось, что половину.

– А иди ты! – злобно сказала Белка и отвернулась.

Присутствующие акаэмовцы беззлобно рассмеялись.

Дальнейшую эскалацию подколок пресек Георгий:

– Ну, раз уж так, то не могли бы вы чуть поподробнее о себе рассказать? А то как-то друг о друге мы почти ничего не знаем.

Вполне естественно, что большей частью рассказали «легенды». То есть адаптированные к местным реалиям истории о себе и о своих специальностях. Получилось, что почти полностью соответствовала действительности только история самого Николая. Юля представилась как психотерапевт широкого профиля, а Владимир еще более туманно: ученый, физик.

– Из «ящика», что ль? – попробовал уточнить Крот, внимательно прислушивавшийся к разговору.

– Да, – коротко ответил Владимир.

– Из какого из наших? – тут же заинтересовался тот.

– Не из здешних. И уже месяц как не работаю. А ты что, в одном из них работаешь?

– Тоже – работал. Пока не прикрыли, – мрачно заявил компьютерщик.

– Ясно.

– Да… «оборонку» убивают… – не менее мрачно заметил кто-то из присутствующих.

– И не говори… – поддакнул сосед.

– Я с вами заочно знаком, – сказал Владимир, – некоторых даже в лицо успел запомнить. Присутствовал на последнем пикете. А потом помог от милиции удрать.

– Это когда и как? – поинтересовался Георгий.

– Когда один из ваших – Степан – высадил окно в автобусе и дал деру из-под стражи. За ними погнались, а я в проходе между магазинами под ноги преследователям штабеля ящиков свалил.

– А! Понятно, – оживился Георгий. – А мы бежали и думали, кто это тот камрад, что нам так помог… Так это ты был?

– Ну да. А Степан где?

– У Степана проблемы…

– А что такое?

– Да замели его.

– В смысле?

– Ну, менты пришли и забрали его. Теперь ему пятнадцать суток улицы мести. По местному закону о правонарушениях.

– Это за то, что он участвовал в пикете?

– Ну да. Именно. И сбежал. Ему теперь шьют побег из-под стражи. Но я тут капэрээфовцам звонил, они обещали помочь юристом. Так что обломится нашим ментам. Отпустят его. Но суток десять еще под замком проведет, это точно!

– А не посадят на больше? – опасливо поинтересовался Николай.

– Да не переживайте! Не в первый раз его ловят. Как поймают, так и отпустят, – махнул рукой Георгий. – Кстати, вас тут трое… а Коля говорил, что вас там восемь.

– Восемь, – подтвердила Юля. – Только одна из наших тяжело больна, так что реально семь.

– А что с ней? – участливо спросил Георгий.

– Тяжелая травма, – неопределенно ответила Юля, давая понять, что тема закрытая.

– И все такие сознательные? – скептически глядя на Николая, спросил Георгий.

– Все! Я же говорил!

– Николай прав, – вступил в разговор Владимир, – у нас практически одинаковые взгляды и на современность, и на перспективы, и особенно на желательное будущее для страны.

– И все сталинисты?

– А что, это как-то зазорно должно быть? – с ударением на слово «зазорно» спросила Юля.

– Ну, вы же сами знаете, что после Солженицына слава у Сталина еще та…

– И па-ашел он! – раздалось из угла злобное шипение. Это подала голос Белка. – Солж всегда был п…м! – злобно продолжила она. – Че прицепился к людям, командир? Видно, что наши.

Для Георгия тирада Белки была, наверное, не очень неожиданной. Он и ухом не повел, но настаивать на ответе на последний вопрос не стал.

– А вообще какая у кого из ваших подготовка? Ну, профессиональная, военная, если есть?

– Все являются членами секции рукопашного боя. Имеют поэтому подготовку по бою без оружия, с холодным оружием, – по-деловому заявила Юля и продолжила: – Если у вас есть желающие получить соответствующую подготовку, можете приходить к нам в Юбилейный. Мы там тренируемся в общаге или, если погода позволяет, на улице.

– Прям как в фильме «Великолепная семерка» – там тоже было семеро и тоже все «военные», – заметил один из присутствующих.

– Мы согласны быть «великолепными»! – вскинулся Николай.

– Ну, так и назовем! – сказал Георгий, уже полностью решивший принять их в организацию. – Будете «семеркой» называться.

Еще поговорили о многом. В том числе и «за жизнь». В общем, акаэмовцы производили впечатление весьма странное для людей Земли-1. Этому способствовало то, что практически все они были в той или иной мере отравлены стереотипами вражеской пропаганды, разделяли многие вбитые ею стереотипы, но тем не менее были убежденными сторонниками восстановления социализма в России.

– У нас тут по этому поводу – по поводу разных представлений о людях и обществе – случаются весьма жаркие споры, – сказал Георгий, когда они уже стояли на улице и прощались.

– Надо Юрика с Элей на ваших балбесов натравить, – загоготал Николай, – вот они любят спорить!

– Ага! Вдвоем против кого-то, – заметил Владимир. – У них это как-то весьма синхронно получается.

– А вы притащите их как-нибудь в воскресенье. У нас тут в четыре часа каждую неделю типа диспут-клуба.

– Обязательно!

Когда отошли уже далеко от штаб-квартиры, настала пора обменяться первыми впечатлениями.

– Так что, будем помогать или как? – Николай аж подпрыгивал от энтузиазма.

– Обязательно. Но все равно на совет вынести надо. С нашими впечатлениями.

Некоторое время шли молча. Каждый обдумывал свое. Нарушил молчание Владимир:

– Ну и как впечатление от них?

Владимир явно хотел не только поделиться впечатлениями. У него было на уме нечто, что он хотел высказать. То, что ранее или не приходило ему в голову, или было не до конца осмыслено. Юля это мгновенно почувствовала по его тону. Поэтому ответила осторожно:

– Да как… Вполне обычные ребята…

– Ага! Революционеры из РСДРП(б) тоже были «вполне обычными ребятами». Такими же молодыми, как эти. Вспомни средний возраст революционеров в тысяча девятьсот семнадцатом! Только мы их помним уже престарелыми, какими они стали значительно позже, когда революция уже свершилась и социализм был построен. Даже сейчас многие, глядя на тех же ветеранов Великой Отечественной, забывают, что, когда была война, всем этим старикам было часто даже меньше, чем сейчас многим из той самой молодежи. Они были молодыми, и вся жизнь для них была впереди. Все эти ребята забывают поставить себя на место этих революционеров или ветеранов. Ведь они сами сейчас являются такими же, как они. И им сейчас совершать подвиги, о которых после, спустя много-много десятилетий, будут слагать легенды.

– Думаешь, и про этих ребят сложат?

– Непременно.

– Хм! Только сейчас до конца, по-настоящему и полностью прочувствовала выражение «прикоснуться к живой легенде».

– Многие просто не понимают, что живут в будущей легенде. И от них зависит, чем они станут – интерьером или главными действующими лицами.

– Ну, – тут же вмешался Николай, – мы как бы уже не интерьер.

– По воле случая мы по-любому не интерьер, а вот многие прочие могли бы стать главными действующими лицами, но не становятся. Из-за дурацких предрассудков.

– Это ты насчет чего? – заинтересовавшись последней фразой Владимира, решила уточнить Юля.

– Это насчет рассуждений всяких балбесов о том, что «вот тогда-а-а было героическое вре-е-емя и тогда-а можно было совершать подвиги». Эти балбесы забывают, что их жизнь становится подвигом здесь и сейчас. А то, что назовут это все подвигом спустя десятилетия и героизируют время, они забывают. А все, что делается здесь и сейчас, – рутина. И то, что после назовут подвигом, это часто просто выполнение собственного долга перед страной и народом. Последовательное выполнение долга. Невзирая на все привходящие обстоятельства. Многие просто не понимают того, что само время диктует им: «Стань Героем!» После будет просто поздно. Жизнь впустую пройдет.

– Вот! А как ты думаешь, потом их образ, наверное, будет приукрашен?

– Думаю, что да, и очень сильно. Я как-то разговаривал с одним очень упертым историком, и речь зашла о наших героях-революционерах. Представь себе, он очень переживал насчет того, что, героизируя реальных людей, народ их еще и сильно приукрашивает. А на самом деле это были вполне нормальные и не без слабостей люди. Он переживал, что часто это приукрашивание делает из них образцы, недосягаемые для подражания. Поэтому он при любом случае старался показать их такими, какими они реально были. Говорит, что его далеко не все правильно понимали. Некоторые не шибко умные называли его «очернителем истории». Доходило до того, что кое-кто даже на него в КГБ заявлял.

– И как наша госбезопасность на это реагировала?

– Да никак! Там же не дураки сидят. У многих из них тоже насчет этого голова болит – как поправить этот дурной «лубок». Но я о том, что многие люди считают, что есть особенные героические времена, а вот сейчас – уже и делать нечего. Все подвиги уже совершены, и они все в прошлом. На скрижалях истории, – последнюю фразу Владимир произнес с иронией.

– Да-а! Сюда бы их всех! – с несколько садистским оттенком подал реплику Николай.

– Или на мое место! – усмехнулся Владимир.

Юля вытаращилась на него.

– Чего смотришь? – продолжал усмехаться Владимир. – Именно на мое место! Посмотрел бы я, какие чудеса героизма они бы проявили, если бы под их задницами реально пылало.

Юля покачала головой:

– Так ты утверждаешь, что все-таки героизм зависит от тех обстоятельств, в которые человек попал? Не противоречишь ли ты сам себе?

– Не противоречу. Не от обстоятельств, а от их ПРАВИЛЬНОЙ оценки.

– Поясни, а то что-то не догоняю.

– О! Местная «феня»! «Не догоняю»! – поддел Владимир.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – назидательно процитировала Юля народную пословицу. – А ты от вопроса уклоняешься.

Владимир посмотрел на нее и ответил:

– Тогда, на Марсе, у меня не было иной возможности как-то по-другому оценить ситуацию. Либо правильно, либо я труп. А вот эти ребята, – Владимир мотнул головой за спину, – настоящие герои. Оцени еще раз этих акаэмовцев: они, как и все остальные в этом городе, находятся в принципиально одинаковых социально-политических и исторических обстоятельствах со всеми соседями, горожанами, земляками. Но одни эти обстоятельства оценивают как шикарную возможность пограбить ближнего своего и пожить в роскоши. Другие – как некие само собой разумеющиеся трудности текущего момента, которые просто надо пережить. А третьи – вот эти, – собрав все силы, борются за лучшее будущее для всех. Только вот эти «третьи» правильно оценили ситуацию как крайне опасную для всех, чреватую гибелью всего народа. И потому, что именно они встали на путь борьбы, то обстоятельство, что именно они оценили правильно ситуацию и действуют сообразно угрозе…

– …делает их героями! – хором закончили за Владимира Юля с Николаем и дружно же рассмеялись.

Установку по чертежам, сделанным Юрием и Николаем, собрали в цехе того завода, с которого они начали знакомство с городом. Этот цех ныне был приспособлен под склад, и им отвели дальний закуток, прилегающий к подсобным помещениям, что было очень удобно.

Собирали и монтировали инженеры с завода, который, как и этот, забитый и разоренный, был некогда оборонным. Ныне он перебивался разными не очень сложными заказами, и, как обычно, лишних вопросов по установке – что да зачем? – не задавали.

Теперь, после сборки и проверки всех соединений, предстояло проверить установку в работе. Все ли правильно рассчитано и спроектировано.

Отопления здесь не было, так что приходилось обходиться стационарными обогревателями, которые грели, только если находишься совсем рядом. Их вытащили из обжитого помещения, которое использовали ранее сторожа. Иначе возле аппаратуры долго высидеть было невозможно. Стылый воздух очень эффективно отбивал всякую охоту и лишал возможности заниматься чем-то осмысленным и производительным.

Так как больше всего сидеть надо было Юрию, то именно он и был окружен обогревателями. Николай же согревался тем, что периодически вскакивал со стула и бегал вокруг только что налаженных и соединенных в единое целое эмиттеров. Так или иначе, но к первому пуску все было готово.

В данный момент Николай, сидя верхом на стуле и расплывшись в своей супероптимистической улыбке, нетерпеливо терзал вопросами Юрия. При каждом его выдохе изо рта вылетало легкое облачко пара, таявшее в стылом воздухе промерзшего цеха.

– А что должно быть? Что мы увидим?

– Да ничего.

– Так уж и ничего?

– А что бы ты хотел увидеть? Другие миры?

– Ну, хотя бы!

– Да хрен там ты их увидишь! У нас это пытались, и не раз. Ни хрена!

– А почему? – пристал как банный лист Николай.

– Сколько тебе повторять?! Там не сам Проход будет, а ВАКУУМНАЯ ПЕНА! К тому же мы не будем сейчас повышать мощность до точки пробоя, у нас этой мощности не хватит!

– Жа-алко! – протянул Николай и тут же засыпал Юрия новыми вопросами: – А почему сейчас не будем повышать мощность до точки пробоя? Почему мощности не хватит? Ведь по проекту должны бы иметь возможность.

– Ну, должны… – буркнул Юрий, яростно скребя в затылке и с неприязнью изучая данные, высветившиеся на дисплее. – Только если мы прямо сейчас это сделаем, мы тут полрайона без света оставим… Забыл разбор ситуации перед монтажом? И провода спалим… эмиттеры выдержат, а провода спалим… и подстанцию тоже.

На некоторое время Николай замер с открытым ртом, переваривая полученную информацию, но потом рот таки захлопнул. Вспомнил давний разговор. Секунду подумал и выдал:

– Ты говорил еще тогда, в лесу, что на Полигоне был радужный шар…

– А, это… Может, будет, а может, и нет. Я не знаю, насколько много мощности на него надо… На эту «радугу».

Юрий оборвал разговор и, все так же яростно скребя в затылке, снова и снова читал показания на дисплее. Что его так озадачило, даже он сам не мог бы ответить. Но в показаниях приборов было явно что-то не так.

Он снова и снова сканировал показания, но все, что действительно могло бы представлять угрозу для установки и вообще грозило какими-то неприятностями, – было в норме. То есть было так, как и должно было бы быть на самом Полигоне во время очередного пуска.

– Елы-палы! – наконец сквозь зубы выдавил Юрий.

– Что-то не так? – тут же оживился Николай.

– Все так… Но что-то не так!

– Что не так?

– Нзнаю! – выдавил Юрий, проглотив гласную.

– Может, тогда отложим? А то вдруг установку того… угробим? – встревоженно предложил Николай.

– Не угробим. Все показатели по аппаратуре как раз в норме.

– Так чего ты испугался, если в норме?

– Что-то не так! – тяжко вздохнув, жестко отрубил Юрий и продолжил изучать показания.

– Но ведь по аппаратуре – в норме! – удивленно повторил Николай.

– Блин! Разговор двух идиотов!

– Вот именно! Давай, запускай!

– Завянь! – с раздражением отмахнулся Юрий. – Я тут за все это добро ответственный. Как решу, так и будет!

Николай пожал плечами и доставать Юрия перестал. Ему оставалось только ждать и сверлить Чернова нетерпеливым взглядом.

Вскоре он устал ждать и обвел взглядом помещение.

Освещение в здании почти отсутствовало. Лампами, закрепленными на ближних стенах, был освещен только тот пятачок, на котором находились приборы. Верхний свет не горел, да и надобности в этом не было. В огромном помещении царил полумрак. Потолок был еле заметен, а дальней стены вообще видно не было. Темными тушами в полумраке вырисовывались пустые контейнеры, которыми по-прежнему было забито это заводское помещение, превращенное в сезонный склад. Предвкушение Начала сменилось у Николая легким раздражением. Ничего не происходило, а Юрий, опасаясь неизвестно чего, тянул резину.

Николай поднялся со стула, подошел к ближайшему эмиттеру и с любопытством заглянул внутрь сквозь щели вентиляции. Там ничего особенного не было видно. Только горели мягким призрачным фиолетовым светом несколько трубок да что-то еще отсверкивало мрачным рубиновым светом. Вспышки были хаотические. Видно, аппаратура была подключена еще не на полную мощность, чтобы свет был ровным.

Николай опустил взор к полу, осторожно попинал жестко закрепленный, надежно изолированный от внешней среды бронированный кабель, подходивший к стойке эмиттера. Как он и ожидал, кабель не удалось сдвинуть с места ни на миллиметр. Впрочем, он и не пытался его сдвинуть.

– Держись подальше от эмиттеров, – буркнул Юрий, краем глаза наблюдая за Николаем и по-прежнему продолжая изучать показания приборов, – там в максимуме рентгеновское излучение от них идет.

– Ты же говорил, что от Шара никакого жесткого…

– Да, говорил. От Шара никакого жесткого излучения не идет, а вот от эмиттеров идет. Там же плазма, в магнитной ловушке.

Николай опасливо покосился на ближайший эмиттер.

– А что, сквозь кожух светит?

– Кожух защитный еще не привезли и не установили. Значит, светит. Хоть слабо, но светить будет. У нас на Полигоне их вообще тонкими свинцовыми листами обложили. Для надежности… Полигонные эмиттеры на два порядка мощнее наших… вот так и перестраховались.

– У-у, блин! – с уважением глядя на эмиттер, Николай отступил поближе к Юрию. – А возле тебя как, не много рентген будет?

– Да нет… полрентгена за пуск – это фигня полная. А когда установим кожух, и вообще ничего не будет.

Николай потоптался за спинкой кресла Юрия и спросил:

– Значит, лучше стоять возле тебя?

– Ну… можешь стоять возле меня… А черт с ним со всем!!! Запускаем! Может, у меня глюки какие уже на почве переутомления. Все кажется…

– Вот это другое дело! – повеселел Николай, но все равно отошел еще дальше за кресло Юрия. Теперь он видел круг эмиттеров через его голову.

Меж тем Юрий нерешительно взялся за тумблер и включил.

– Пуск! Включаю напряжение на главных эмиттерах.

Мигание в стойках сменилось ровным светом. Но пока ничего не произошло.

Было видно, что Юрий до крайности возбужден и напряжен. Комментировал свои действия он для того, чтобы хоть как-то обрести уверенности и сбросить давящее чувство неопределенности.

– Заряд конденсаторов на эмиттерах в норме… – прокомментировал Юрий то, что видел на приборах.

– Это их разрядом зажигается плазма?

– Да. Но сначала эмиттеры надо разогреть. Сейчас разогреются, и можно будет зажигать плазму.

– Будто газофазный ядерный двигатель запускаем… – вполголоса задумчиво отметил Николай.

– Ага…

На пульте управления по очереди начали загораться зеленые огоньки. Юрий пробежался по ним глазами. Удовлетворенно кивнул и потянулся рукой к главному тумблеру. Взялся за него, но, прежде чем повернуть, бросил взгляд на экран. Там высветились еще несколько строчек сообщений с датчиков. Он удовлетворенно кивнул и перевел взгляд на круг эмиттеров.

– Зажигание… – напряженным голосом выговорил Юрий и щелкнул тумблером.

В эмиттерах что-то одновременно глухо хрюкнуло, и сквозь щели вентиляции заструился яростный свет. Одновременно от эмиттеров вверх, в потолок, уперлись четыре симметричных ровных столба света. Юрий внимательно посмотрел на эмиттеры и удовлетворенно выговорил:

– Это плазма так светит.

– А чего так ярко? Я думал, там больше ультрафиолет.

– Это пары лития светят. Сейчас повышу мощность…

Юрий взялся за ручку на пульте и осторожно, внимательно следя за показаниями приборов, повернул. Свет усилился, и одновременно с ним зашелестела вентиляция охлаждения, прогоняющая через эмиттеры воздух.

– Работали бы они долго, тут вообще отопления ставить не нужно… – задумчиво заметил Юрий, наблюдая, как из эмиттеров через вентиляционные отверстия стремительно вылетают вверх подсвеченные плазмой разряда сверкающие пылинки.

– Красиво, однако! – выговорил Николай, тоже наблюдая за потоком пыли, прокачиваемой вентиляцией через эмиттеры.

– Когда появится радуга, тут вообще суперкласс будет! – предвкушая зрелище, сказал Юрий.

Он видел, что ничего страшного, чего он опасался, так и не произошло. К нему возвращался оптимизм, голос обрел прежнюю уверенность.

– Але-оп! – Юрий щелкнул еще одним тумблером.

Посмотрел на приборы, среагировавшие на добавочную мощность, и скосил глаза на пространство, окруженное эмиттерами.

Там, как ни странно, ничего не было. Все так же сияли эмиттеры, все так же гоняли пыль сквозь столб света вентиляторы, но ожидаемого «хрустального шара» не было.

– И-и?! – напряженно, с предвкушением зрелища, произнес Николай. Но встретил обескураженное молчание Юрия.

– Нич-че не понимаю! – наконец выговорил Чернов.

– Может, мощности не хватает? – озабоченно спросил Николай.

– Да должно хватать! Мы же ведь в меньшем объеме это делаем. И плотность потока у нас должна быть такая же.

– А ты все равно добавь. Может, это из-за того, что у нас тут установка маленькая, вот главный эффект и не проявляется…

– Щас проверим… – процедил Юрий и щелкнул другим тумблером. Посмотрел на показания датчиков, сверился с высветившимися на дисплее строками и осторожно повернул ручку, добавляя еще мощности.

И все равно ничего не произошло.

Еще через десять минут безуспешных попыток добиться эффекта Юрий сдался.

– Не понимаю! – обиженным голосом сказал он. – Ведь все как надо сделали! Все настройки, вся мощность, что нужна для инициации инверсии.

Эмиттеры ровно и деловито шелестели вентиляторами, заливали потолок потоками яркого света, но этим все и ограничивалось. Разве что на них стало потрескивать скопившееся статическое электричество.

– А может, все-таки выключим? – с опаской спросил Николай. – Ведь ты говорил, что рентген светит…

– А! – отмахнулся Юрий. – Чепуха! Вон датчик у меня стоит.

Он небрежным жестом указал на включенный и не замеченный ранее Николаем радиометр, притулившийся на краю стойки с приборами управления.

– Да и мощность не максимальная… – добавил Юрий после паузы.

На минуту повисло тягостное молчание. Юрий по-прежнему изучал показания приборов, а Николай, сменив опасения на энтузиазм, все нетерпеливее поглядывал в круг эмиттеров. Наконец он осторожно сказал:

– Слушай, а может, еще повысим?

– Не, дальше нельзя. Мы на старую подстанцию еще не переключились. Эту же фуфлыжную спалим на хрен!

– Жаль!

– Я того же мнения… Так! Еще пять-десять минут, и вырубаем. Запишем все и вырубаем. А через полчаса повторим. Может, что получится…

В это же время Михаил, затарившись продуктами и сложив их в рюкзак, вышел из местного супермаркета. Груз, так как продуктов было куплено на восемь человек на неделю, весил изрядно. Он отошел в сторонку и стал разбираться с рюкзаком. Из-за большой загрузки тот очень сильно давил на плечи, что было нехорошо. Михаил подкинул его на плечах, потуже затянул пояс и приотпустил лямки. Рюкзак при этом чуть просел. Теперь груз распределялся правильно – большая часть на пояс, а меньшая на лямки. Лямки при этом больше держали рюкзак у спины, чем опирались на плечи. Для надежности Михаил защелкнул верхнюю пряжку, соединяющую лямки. Потом для контроля попрыгал и помотал осторожно рюкзаком. Чтобы не задеть прохожих, он отошел еще дальше к стене. Сидел рюкзак хорошо, вот только какая-то заплутавшая банка консервов уперлась после всех утрусок куда-то под лопатку. Давила ощутимо. Если идти далеко, синяк будет.

Михаил задумался: то ли переложить верх рюкзака, то ли плюнуть и, не теряя времени, топать домой? Эта банка заняла его внимание настолько, что он далеко не сразу заметил, что люди не идут, а стоят на тротуаре и дружно смотрят в одну сторону, что-то возбужденно обсуждая. Лишь немногие из них продолжали движение. Видимо, куда-то очень спешили. Он тоже спешил, поэтому не стал особо разбираться, куда «эти бараны» так уставились.

Михаил попробовал было протискиваться между стоящими людьми, но вскоре и ему стало любопытно, куда это вся толпа так пялится. Он поднял глаза к небу… и обомлел. Лицо вытянулось, а челюсть сама собой отвалилась.

Далеко, над окраиной города, в ночном небе, переливаясь всеми цветами радуги, висела… «летающая тарелка».

Выглядела она классически – более выпуклый верх и почти плоский, лишь слегка выпирающий низ. Она висела на фоне низких облаков и, казалось, медленно вращалась вокруг своей оси.

Или действительно вращалась, или такой эффект создавали переливы радужного сияния, из которого она, казалось, была соткана.

Несколько минут Михаил тупо пялился на зрелище вместе с остальными. Но как только он стал к нему привыкать, так тут же стали появляться и трезвые мысли.

«Во-первых, выглядит эта «тарелка» изрядно нереально. Как призрак. Даже на таком расстоянии она кажется прозрачной… Такое зрелище можно было создать с помощью хорошего прожектора или системы прожекторов, расположенных на земле. Тем более что есть куда проецировать – низкая плотная облачность.

Во-вторых, эта хрень что-то мне напоминает…»

Михаил упер правую руку в бок, а левой принялся яростно скрести подбородок, лихорадочно соображая. Он даже и думать забыл про злосчастную банку консервов, которая явно вознамерилась надавить на спине хороший синяк.

Но соображать очень мешала возбужденная толпа.

Она все прибывала. Люди, услышав, что творится на улице, выбегали из дверей магазинов и останавливались глазеть на невиданное чудо.

Началось даже стихийное обсуждение природы зрелища. Можно было услышать всякие комментарии, от вполне здравых до весьма шизоидных. Наименее шизоидная и наиболее распространенная версия была, как и следовало предполагать, – «инопланетный космический корабль».

Наиболее шизоидной была версия, которую толкала визгливым голосом какая-то кликуша лет тридцати пяти. В ее монологе было намешано все – от Бога и ангелов до такого, что у стоявших рядом с ней и слышавших ее уши вяли. Явно больной на голову человек. Прислушиваться к ее бреду никто не желал, но, не обращая на это внимания, она все более и более распалялась. Видимо, заразившись общим настроем, она теперь слушала только себя одну. Окружающие же опасливо от нее отступали, пока вокруг нее не образовалось обширное пустое пространство.

Даже на проезжей части постепенно стало застывать движение. Те, кто был поближе к местам, где можно было припарковаться у обочины, сворачивали, останавливались, высыпали наружу и присоединялись к толпе.

Михаил мотнул головой, освобождаясь от общей ошизиловки, и продолжал размышлять:

«Так… Где примерно эта «тарелка» может висеть? Над чем? Что у нас в той стороне?

Я стою и смотрю вдоль проспекта. Он упирается в театр… Не то!.. Далее заводские корпуса, а в них…»

Догадка заледенила душу. Внезапно то, что он видел над городом, и то, что он когда-то слышал от Юрия, соединилось в одно. Более того! Ведь ИМЕННО СЕГОДНЯ Юрий собирался вместе с Николаем произвести тестовый пуск эмиттеров.

«Как это могло вылететь из головы?!»

Удивление зрелищем сменилось страхом и яростью.

«Какая, к чертям, «летающая тарелка»! Это же наш Шар! Бляха-муха!!! – Михаил схватился за голову. – Эти балбесы всех нас раскроют!»

Михаил утробно зарычал, выскочил на обочину дороги и тяжело побежал между остановившимися автомобилями в сторону «летающей тарелки».

Бежать было далеко и тяжело. Нещадно и все больнее колотила в спину банка. Это прибавляло Михаилу ярости и обиды на то, что все вот так скоро может закончиться глупым общегородским скандалом.

Просчитать последствия было легко: люди сопоставят то, что видели наблюдатели в разных районах города. Взяв простейшую карту города и прочертив направления, по которым наблюдатели видели «тарелку», неизбежно выйдут на здание цеха, где собрана установка.

Придут и начнут задавать совершенно дурацкие вопросы.

Хорошо, если придут просто зеваки и ушибленные идеей «пришельцев» уфологи. А ведь запросто могут притащиться и представители милиции, и из местной госбезопасности – ФСБ…

На улице Деникина, 36, Борис Ефимович вел оживленную дискуссию с продюсером. Дискуссия была тупейшая, как и все дискуссии, касавшиеся денег, контрактов и всего того, что так любят все торгаши мира. Но так как это было необходимо, Борис Ефимович терпел ее как неизбежное зло. Терпел, тщательно разбирая тонкости, стараясь исключить все мелочи, что могут впоследствии поставить его и всех его товарищей по ансамблю и театру в положение рабов этих самых торгашей от искусства.

Дискуссия затянулась и становилась в тягость. Телефонный звонок Каменский воспринял как божественное спасение и, как утопающий за спасательный круг, не преминул за него уцепиться.

– Да! – как можно более радостно и доброжелательно произнес он в трубку.

Продюсер заткнулся и вопросительно посмотрел на Бориса Ефимовича. Каменский сделал успокоительный жест рукой и принялся слушать то, что ему до крайности возбужденным голосом говорил по телефону собеседник. По мере того как до Бориса Ефимовича доходило то, что говорилось, улыбка сползала с лица, сменяясь сильным удивлением.

– Подожди, не тарахти! – не вытерпев потока слов, остановил он собеседника. – Говоришь, прямо сейчас?

Собеседник снова затараторил что-то, что продюсеру слышно не было.

– На север? И хорошо видно? – снова прервал того вопросом Борис Ефимович.

Еще целый поток словес.

– Угу, сейчас выгляну, – сказал он под конец и с озадаченным видом положил трубку.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил продюсер, наблюдая за тем, как Борис Ефимович вскочил из кресла и направился к серванту.

– Да вот, говорят, что к нам в гости инопланетяне пожаловали.

– Что за чушь? – осторожно рассмеялся продюсер, не зная как это воспринимать: как шутку или как серьезное утверждение.

– Вот сейчас и увидим, – сказал Борис Ефимович, беря с полки широкопленочный фотоаппарат «Москва». – Если это не розыгрыш, то еще и заснимем.

Борис Ефимович быстро проверил наличие пленки и сколько кадров отснято. Закрыл футляр и направился к выходу. Ничего не понимающий продюсер отложил бумаги и заторопился следом. Бросился было к парадному, но увидел, что Каменского там нет. Вскоре оказалось, что Борис Ефимович пошел в противоположную сторону – к выходу во внутренний дворик. Это продюсер определил по тому, как хлопнула дверь черного хода.

Не надевая шубы, как был, в свитере, Борис Ефимович вышел во двор и огляделся. Прямо перед ним открывалась феерическая картина здоровенного радужного диска, застывшего над давно выпотрошенными корпусами оборонного завода.

– Хм! Однако! – заинтересованно буркнул Борис Ефимович и стал прилаживать на столике, стоявшем во дворе, фотоаппарат, так чтобы он захватил в объектив и цехи завода, и висящий над ними диск.

Продюсер, сильно заинтригованный, как был, в «тройке», так и выскочил вслед за бардом во двор. Мороз был уже крепкий, отчего у продюсера тут же свело скулы и его затрясло. Он просеменил вслед за хозяином и, дрожа всем телом, заглянул ему в лицо.

– И… и что здесь? – непонимающе, дрожащим голосом спросил он.

– А вон! – спокойно ответил Борис Ефимович и кивнул в сторону «тарелки», не прерывая процесс настройки фотоаппарата.

Когда продюсер поднял голову выше и узрел диск, он забыл не только как дрожать, но и как дышать. Целую минуту он неподвижно и благоговейно пялился на радугу в небе.

– Неужели? – наконец выговорил он. – Неужели они все-таки существуют?!

– Кто «они»? – не понял Борис Ефимович, продолжая выставлять выдержку и диафрагму на своем фотоаппарате.

– Ну… эти… летающие тарелки! – продюсер от изумления, незаметно для себя, сбился на тщательно вытравливаемый им окающий диалект.

– Ну, как видишь… – неопределенно ответил Борис Ефимович и аккуратно нажал кнопку спуска. Фотоаппарат зажужжал и с большим перерывом дважды клацнул затвором.

Говорить было нечего. Картина сама за себя говорила. Продюсер раззявился на поразившую его до глубины души картину. В голове аж звенело от переполнявшего его восторга.

Ну как же: он сподобился во всей своей никчемной жизни НАКОНЕЦ увидеть настоящее Чудо!

Меж тем «тарелка» вдруг подернулась рябью, мигнула и с легким треском пропала.

Они еще минут десять простояли на улице, пока мороз не вынудил их зайти в дом. «Тарелка» так больше и не появилась.

Когда они вошли в библиотеку, где вели до этого дискуссию, то вид у продюсера был жалкий. Вконец окоченев на морозе, с округленными глазами и скрюченными отмерзшими пальцами, он зашел в комнату и не знал, что делать, куда деваться. С одной стороны, Великое Явление НЛО, а с другой стороны, холод пробрали его так, что даже икнуть и то было невозможно. Так и плюхнулся он на стул, с перекошенным ртом, трясущимися, скрюченными по-прежнему руками и застывшим во взоре изумлением.

Борис Ефимович, более соответствующе погоде одетый, глянул на него.

– Ничего, не переживай, сейчас коньячку тяпнем – оттаешь! – посмеиваясь, сказал он и вытащил из потайной ниши на библиотечной полке початую бутылку коньяка «Большой приз».

Когда «тяпнули» и качественный алкоголь разбежался по жилам, продюсера прорвало. Не обращая внимание на хозяина, он все тараторил и тараторил, восхищаясь увиденным, приводя бесконечно другие случаи, о которых он когда-либо слышал, и вставляя свои совершенно глупые соображения.

Борис Ефимович скептически посмотрел на него и понял, что прерывать продюсера сейчас просто бесполезно.

«Остапа несло».

И «нести» похоже, будет еще долго. А раз так, то нечего его и слушать. Разве что краем уха. Слегка. Чтобы вовремя понять, что словесный фонтан наконец иссяк.

А пока что можно было обдумать самому, что же он такое видел.

Дважды за короткий период нарваться на Чудо было бы слишком. Уже одной группы заплутавших туристов из параллельного мира было бы достаточно, а тут еще и эта «тарелка»…

Восторги от того события, когда он понял, с каким реальным чудом встретился, уже давно угасли. Остался лишь жгучий интерес и азарт познания. А познавать он любил очень. Но так как эмоции были уже далеко не те, они не заслоняли разум.

Поэтому Борис Ефимович сохранил трезвость мышления, в отличие от продюсера, временно потерявшего голову от восторга. И именно эта трезвость не позволила Каменскому слишком уж далеко уйти от банального для любого по-настоящему грамотного человека «принципа Оккама».

А этот принцип гласит: «Не создавай сущностей сверх необходимости». И сущность под названием «инопланетяне» для объяснения увиденного очень походила на излишнюю…

Каменкий еще раз прокрутил в мыслях то, что увидел на улице.

«Был диск?

Был!

Радужный, сверкающий и… кажется, весьма прозрачный… Надо проявить пленку и посмотреть – похоже, сквозь диск проглядывали детали облачности…

Так! Далее…

Наши друзья из параллельного мира…

Они говорили, что будут тестировать свою установку… я как раз смотрел сейчас в сторону… НО ВЕДЬ ДИСК БЫЛ КАК РАЗ НАД ТЕМ САМЫМ ЦЕХОМ!!!»

У Бориса Ефимовича вытянулось лицо от потрясшей его догадки. Он еще раз взглянул на мечтательную харю продюсера, продолжавшего толкать в пространство свой монолог. И чуть не рассмеялся.

– Эта «тарелка» не инопланетян! – неожиданно заявил он.

Продюсер оборвал на полуслове восторженный монолог и изумленно уставился на поэта.

– Скорее всего не инопланетная, – поправился Борис Ефимович. – И я, кажется, знаю, кто виноват в ее появлении, – добавил он, немного помолчав.

– Ну и че будем делать? – мрачно спросил Николай, расхаживая вдоль стойки с контрольными приборами. – Еще пускать будем?

– Пока не знаю… – неопределенно ответил Юрий, сосредоточенно скребя в затылке. Он даже на монитор оскалился зверем, злясь на полное непонимание причин провала эксперимента. Ведь все по записям было «тип-топ». Все как надо. По старым, зазубренным еще черт его знает когда инструкциям. Он был абсолютно уверен, что совмещение полей было выполнено правильно. Сам же выставлял это около сотни раз.

Еще на Полигоне.

А тут такой облом!

Его невеселые размышления были прерваны шумом и лязгом открывающейся двери. К ним кто-то пришел, и так как открывал дверь своим ключом – кто-то из своих. Оба повернулись к проходу между контейнерами, прислушиваясь к происходящему в дальнем конце цеха.

Грохнула входная дверь. Щелкнул закрываемый замок. Кто-то торопливым шагом затопал между контейнерами.

Через несколько секунд стало видно, кто это.

Нагруженный рюкзаком, возвышавшимся над головой, по проходу спешил Михаил. Не доходя до эмиттеров, он свернул к контейнерам. Единым махом расстегнул рюкзачный пояс и сбросил рюкзак на пол. Падая, рюкзак бухнулся в стенку контейнера, отчего тот загудел.

Хорошо было видно, что Михаил чем-то сильно напуган и разозлен. Он тем же быстрым и решительным шагом прошел к рубильникам, открыл крышку и резко выключил всю аппаратуру.

– Эй-эй! – удивленно и обиженно воскликнул Юрий. – У нас еще одна серия пусков!

Тон при этом у него был такой, как у ребенка, у которого вдруг забрали любимую игрушку.

– На сегодня ДОСТАТОЧНО!!! – неожиданно для Юрия и Николая злобно рявкнул Михаил, захлопывая крышку.

– Это почему?! – изумился Николай, но договорить ему не удалось.

Михаил обернулся и зарычал на обоих:

– Балбесы! Вы хоть на улицу иногда выходите?!!

– А че?! – как нашкодивший школьник, вскинулся Николай.

– Е-мое! Да вы своим «фейерверком» у полгорода «крышу сорвали»!

– Но ведь ударной волны не было! – выпалил, побледнев, Юрий.

Михаил от досады на его недогадливость хлопнул себя по голове, злобно оскалился, подошел к обоим вплотную и зарычал им прямо в лицо:

– Дятлы!!! Да при такой иллюминации никакой ударной волны не надо!

– А?! – обалдело выдавил Юрий, но было видно, что до него наконец-то начало доходить. – Так он был… там?! – Юрий покрутил указательным пальцем в воздухе и неопределенно указал им в сторону выхода.

– Не там, – Михаил большим пальцем руки жестко ткнул себе за спину, – а вон там!

Его указательный палец вздернулся и уткнулся вверх, в зенит, с такой яростью, как будто Михаил хотел что-то там проткнуть насквозь.

Юрий с Николаем дружно посмотрели на далекий потолок, будто там и сейчас можно было что-то увидеть.

После этого вечера к ним, на территорию разоренного завода, зачастили разные мутные личности.

Михаил оказался прав в своих предположениях, что кто-то обязательно выполнит элементарную триангуляцию, чтобы определить точно местоположение Чуда.

В основном это были разнообразные и разновозрастные поклонники уфологии. Разнообразие придурков, что целым парадом прошли тут, было настолько удручающим, что Михаил, уставший их всех посылать «по матери», чуть не взвыл. Они его так достали, что он даже материться устал и уже готов был кинуться на очередного уфолога с мечтательно-ошалелой харей с кулаками. Почувствовав, что так скоро и будет, он за завтраком настоятельно попросил, чтобы кто-то другой попринимал их.

– А не то я скоро просто мизантропом стану! – заявил он. – Чесслово! ДОСТАЛИ!

– Юля, ты сегодня не работаешь у себя на фирме? – спросила Эля.

– Подежурю, – коротко ответила та, но без особого энтузиазма.

– А мне можно? – вдруг изъявил желание Чернов.

– А ты все у себя там сделал? – задал встречный вопрос Михаил.

– Сделал.

– Не надо, – тут же вклинилась Юля. – Если нужен кто-то второй, то, я думаю, лучше всего подошел бы Николай. А Юра пускай отдохнет. Его и так загоняли.

– А Николай как? – Михаил вопросительно посмотрел на Гриневича.

Тот оторвался от каши и с обычным энтузиазмом ответил:

– Всегда за! Давно на придурках не отрывался, – добавил он после небольшой паузы.

– Вот-вот! – сказала Донцова. – Он-то и должен был изначально в «заслоне» стоять. Со мной. Я это упустила, из-за дежурства.

– Так ты бы и не могла, – возразила Эля, – у тебя же работа.

– Отпросилась бы. Ради такого случая.

– А сегодня?

– Сегодня у меня свободный день. Развлекусь.

– Если кто-то придет, – заметил Владимир.

– Придут, куда денутся, – хохотнул Николай. – Они еще как минимум неделю туда экскурсии устраивать будут.

Когда они подходили к корпусам, то уже издали заметили мрачную фигуру насупленного сторожа, который вяло отругивался от людей, обступивших полукругом вход. Он пытался прогнать непрошеных гостей, но те, видимо, сильно заряженные любопытством, уходить не спешили.

Сторож, мужик лет сорока, поступивший на работу, так же как и остальные в эти лихие времена, от безденежья и отсутствия другой работы, был не такой дурак, какие часто встречаются среди наемной охраны. Он стоял по другую сторону решетчатого забора, установленного в те времена, когда завод только-только пошел с молотка, и весьма скупо отвечал на вопросы, которыми его засыпали пришедшие. Его собака, одетая в тулуп и обутая в кожаные сапожки, стояла рядом с хозяином и молча созерцала пришельцев. Воспитанная была псина.

Увидев подходивших Юлю и Николая, сторож прекратил пререкаться с балбесами и вопросительно уставился на Донцову. В ней он почти сразу, как только познакомился, признал лидера. Как говорила Юля, сторож был стихийным психологом-эмпатом. У него было чутье, весьма ценное для психолога, которым он безошибочно определял взаимоотношения в группах людей и наилучшую тактику поведения.

За шумом «дискуссии» группа людей не услышала, как кто-то подошел к ним сзади. Они это определили только по тому, что сторож глядел мимо них, поверх голов, им за спину.

– Что надо, убогие? – крайне недружелюбным тоном вопросила Юля.

За ее спиной хрюкнул в кулак Николай, восприняв это (справедливо) как начало очередного «представления». «Убогие» обернулись, пропустили сарказм и враждебность фразы мимо ушей и с интересом и подозрением осмотрели подошедших. Вперед выступил некий субъект в очках, видно, предводитель, и неуверенно спросил:

– Вы здесь работаете?

– Да! – отрезала Юля, давая понять тоном, что на продолжение разговора не настроена.

Но этот тон на группу не произвел впечатления. Победило жгучее любопытство. Иначе бы уже ушли. Они резко потеряли интерес к сторожу и обступили подошедших.

– Азат! – донесся до Юли и Николая шепоток. – А ведь дамочка та самая!

Очкарик, которого назвали Азатом, вопросительно посмотрел на шептуна. Шептун не замедлил с пояснением, тем более что вся группа тут же уши навострила:

– Ну, та, которая в «Диско» телекинезом…

На многих лицах проявилось понимание, узнавание и благоговение. Очкарик зыркнул на говорившего и сделал шаг вперед. Было видно, что он робеет, но осознание значимости момента придало ему смелости и сил.

– Это ваш корабль был здесь, над заводом, в четверг вечером? – вдруг спросил он.

Повисло секундное молчание, завершившееся здоровым гоготом Николая. Юля же приподняла бровь и, не меняя позы, вопросила:

– А к психиатру обращаться не пытались? Говорят, помогает!

Сказано было крайне ядовито и на группу произвело обескураживающий эффект. Но предводитель сдаваться не собирался.

– Мы видели здесь, – он ткнул пальцем в небо над корпусом, – НЛО. В четверг. И мы видели в «Диско», как вы, – тон предводителя при этих словах стал благоговейно-заискивающим, – Быка телекинезом по залу швыряли.

Николай от хохота разве что пополам не сложился. Юлю это тоже изрядно позабавило, но она стерла прорывавшуюся улыбку и насупилась.

– Телекинез? – ядовито переспросила она. – Какой телекинез? Дебил! Что ты видел? Что этот Бык летал сам по себе? Так уворачиваться уметь надо, а не подставляться под его кулаки!

– Но это же невозможно! – вступил в разговор тот, кто только что шептал на ухо предводителю. – Мы видели, что он даже кувыркался в воздухе.

– Короче, Юля, они тебя в инопланетяне записали! – сквозь смех заявил Николай. – В зеленые человечки!

– И тебя, судя по их рожам, тоже! – саркастически улыбаясь, отметила Юля, что вызвало новый взрыв веселья у Николая. – В следующий раз будешь поосторожнее со своим лазерным шоу, – вставила Юля «пояснение» в Колин хохот.

Группа «встречающих» тут же вышла из ступора и снова навострила уши.

– Этот балбес с нашим главным инженером в четверг лазерное шоу запускал, что мы для Бориса Ефимыча готовили, – кивнула Юля на продолжавшего ржать Николая, – и явно перестарался.

– Какой еще Борис Ефимыч? – глухо вопросил кто-то из группы уфологов, но на него тут же зашикали, обозвали «дятлом».

– Для Каменского Бориса Ефимовича, – снова подпустив яду в голос, пояснила Юля. – А вы что, не знали, что в этом корпусе его студия?

– Не!.. Не знали! – проблеял вопрошающий.

– Теперь знаете, – заключила Юля.

При этих словах на лицах большинства уфологов, собравшихся у проходной, явственно нарисовалось разочарование.

– Но а как же вы Быка… – все никак не желал сдаваться главный уфолог.

– Элементарно! – отсмеявшись, ввязался в разговор Николай. – Если я тебя бью, – Коля показал на главном, как он бьет, остановив кулак в миллиметре от его оснащенного очками носа, – а ты не уворачиваешься, то падаешь ты.

Уфолог, не ожидавший такого прямолинейного захода с демонстрацией, охнул, шарахнулся и от неожиданности плюхнулся на задницу.

– А если ты уворачиваешься, – как ни в чем не бывало продолжил пояснять Николай, – падаю я. Понял?

Обалдевший уфолог посмотрел снизу вверх на Николая и, машинально ухватившись за поданную им руку, поднялся на ноги.

– Все очень просто…

– В теории… – ядовито подметил кто-то из толпы.

– А на практике вы в «Диско» видели, – резонно заметил Николай.

– А мне это можешь продемонстрировать? – из группы вышел приземистый парень с замашками завзятого драчуна.

– Только так! – легкомысленно заявил Николай.

Юля оценивающе глянула сначала на парня, а потом на Николая. Хмыкнула, еле заметно кивнула Гриневичу и шагнула в сторону. По мнению Юли, Николай был одним из лучших ее учеников по «рукопашке». У него была самая высокая скорость нервно-мышечной реакции из всей их группы «попаданцев».

– Коля тоже владеет рукопашным боем, – пояснила она группе. – Неплохо владеет, – завершила она, делая приглашающий жест для бросавшего вызов.

По своему личному опыту Юля знала, что против «рукопашника» того уровня, на который уже поднялся Николай за время их каждодневных жестких тренировок, простой боксер не устоит заведомо. А уличный драчун будет летать не хуже дискотечного Быка.

Низкорослый вышел вперед и принял боевую стойку. Николай, все так же весело улыбаясь, еле заметно присел и перенес вес на носки ботинок. Просчитал будущую траекторию атаки противника и приготовился. Ждать пришлось недолго. Парень ринулся в атаку.

Как и ожидал Николай, атака была именно такой, какую он просчитал заранее как наиболее вероятную. Танцуя, он ушел с линии атаки, сделал широкий приглашающий жест правой рукой, при этом незаметно подтолкнув противника под локоть левой. Последнее укрылось от взоров наблюдавших, так как произошло с противоположной от них стороны.

Нападавший не ожидал от оборонявшегося такой прыти. Он пулей пролетел мимо Николая, вылетел за пределы расчищенного от снега тротуара и, попутно кувыркнувшись, рухнул в нетронутый сугроб на обочине. Николай же простер картинно правую руку в сторону улетевшего тела и принял героическую позу.

– Я его телекинезю! Ха-ха-ха-ха!!!

«Тело» вылезло из сугроба, поднялось и снова приняло боевую стойку. Следующие пару минут Николай картинно, часто сильно переигрывая (специально переигрывая), уворачивался от пытавшегося его достать уфолога. Спустя же пять минут хихикать стали даже самые хмурые из пришедших. Заметив это, Юля сквозь душивший ее смех – клоунада Николая ее тоже изрядно рассмешила – остановила обоих:

– Хватит. Достаточно.

К этому времени уфолог из-за постоянных падений в снег представлял собой некое подобие снеговика. Снег этому бедолаге пришлось выковыривать и из-за шиворота.

– Ладно, братан, хватит, значит, хватит. Давай помогу отряхнуться, – дружелюбно сказал Николай и подал руку своему противнику, стоявшему на четвереньках в снегу. – Не ушибся?

– Нет, – мрачно буркнул тот, встал и принялся отряхиваться.

– Впечатляет! – заметил кто-то из группы уфологов.

– Но все равно как-то не так, как там, в «Диско».

– А! Понял! – Николай обернулся к Юле: – Ты его что, бесконтактным, что ли, гасила?

– Ну да!

– Тогда понятно! Действительно как телекинез выглядит! – Николай снова заржал.

– Вот только нам пояснить забыли! – тут же вцепился в новую тему Азат – предводитель уфологов.

– Ну, это просто, – начала Юля. – Вот ты сам скажи, отчего ты упал: от того, что Коля тебе реально в нос залепил, или от испуга?

– Ну… от испуга… скорее всего, – ответил парень.

– Так вот: кроме языка, на котором мы говорим, есть еще язык телодвижений, жестов, мимики. Вы его воспринимаете неосознанно, но с помощью его можно передавать команды не хуже, чем словом. Как та, которой Николай тебя упасть заставил. С Быком я именно так и поступила. Вообще суть бесконтактного боя в том, что противник неосознанно следует твоим невербальным командам. Поэтому и выглядит это как телекинез.

– Так ты что, это… гипнотизер, что ли? – с опаской спросил драчун, перестав отряхиваться.

– Радуйся, что она вас тут на месте не грузанула! – хохотнул Николай. – Она психотерапевтом-гипнологом в фирме «Нооген» работает. Слышали о такой?

– Слышали… – мрачно подтвердил кто-то, и в его словах сквозила тоска по вдрызг порушенной мечте о чуде.

Тут, как ни странно, наиболее адекватным и прагматичным оказался тот самый драчун, который только что испытывал на прочность оборону Николая.

– Ребята, а … – он несколько смущенно замялся и закончил фразу: – А вы не обучаете этой… своей системе?

Николай и Юля переглянулись. Юля молча полезла в карман, выудила оттуда визитку и протянула драчуну:

– Вот мои координаты. Если соберете группу не менее чем шесть человек – звоните, будем договариваться, – по-деловому заявила Юля и пояснила: – Количество людей в группе не менее шести, обязательно четное.

Драчун кивнул, сосредоточенно изучил визитку и прочитал вслух:

– Донцова Юлия Игоревна… «Нооген». Психотерапевт… Но тут ничего не сказано, что вы инструктор!

– А я этим официально не занимаюсь. Вот и не значится.

– Па-анятно…

– И меня можно туда записать? – раздалось из-за забора. Сторож, улыбаясь, помахал всем рукой. – Мне понравилась демонстрация.

– Считайте, что уже записаны, – дружелюбно улыбнулась Юля, но тут же стерла улыбку с лица и серьезно воззрилась на уфологов. – Так что, дадите нам пройти?

– Да-да, конечно!

Группа раздалась, освобождая проход к калитке, но их тут же тормознул возглас предводителя:

– А хоть одним глазком на это лазерное шоу можно взглянуть?

– А какая гарантия у нас, что вы не от конкурентов? Какая гарантия, что вы у нас ничего не стырите или не поломаете? – тут же враждебно возразила Юля. – Или вообще не подсмотрите пару наших коммерческих секретов?

Группа сконфузилась, помялась, извинилась и отправилась восвояси.

– От этих отбились успешно, – вполголоса сказал Николай, глядя им вслед.

– Скоро еще притащатся какие… – обреченно сказал сторож, также наблюдая уход уфологов.

– А мы им еще какую-нить демонстрацию устроим! – жизнерадостно заключил Николай.

– Да уж! А ваш начальник предпочитал их просто «посылать». Тоже эффективно действовало.

– Да, представляю, как это выглядело, с его-то темпераментом! – усмехнулся Николай. – Стоит, значит, набычившись, и злобно на каждый вопрос просто посылает подальше.

– Именно так и было! – хмыкнул сторож. – Просто, но эффективно. Только ВЫ тут целое представление разыграли.

– Главное, что слух о «лазерном шоу» скоро по городу расползется. И поток этих психов прекратится.

– И то хлеб… – кивнул охранник. – Ну так я что, пойду?

– Да. Давайте! Мы как бы у вас дежурство приняли.

Когда сторож ушел, они снова заперли калитку и обошли ограду по периметру. Везде на снегу были видны многочисленные следы любопытных, перелезавших через забор в поисках улик пребывания инопланетян на этой территории.

В одном месте были заметны следы «обработки» очередного такого любопытного собакой сторожа. На снегу валялись обрывки штанин. Это повеселило.

– Ведь на заборе написано, что это охраняемая территория! – хихикнув, заметила Юлия.

Но Николай внезапно сменил тему:

– А чего ты их так… не погнала?

– Это как? – спросила Юля, не поняв.

– Ну… я однажды видел, как ты с хулиганьем поступила. Возле магазина.

– А! Когда они меня толкнули?

– Ну да. Они удирали так, как будто за ними весь ад гонится.

– А сам догадаться не можешь, почему я здесь так не поступила? – спросила Юля.

– Не-а! – Николай явно понимал, но тут решил сыграть под дурака. Ему просто было интересно подробное объяснение.

– Эта техника отнимает сразу очень много сил.

– Ты на них всех разом страху нагнала? Ведь ни к кому же даже не прикоснулась…

– Да.

– Так и сейчас бы это сделала!

– Если бы я это сделала, то уже завтра у нас на территории был бы целый митинг и комитет по встрече. С плакатами «Добро пожаловать на Землю, дАрАгие гАспАдА инопланетяне!!». И все в нашу честь. – Юля плавно махнула в воздухе руками, охватывая жестом все окружающие пустыри. – Ну так… небольшая такая группка «встречающих»… тысяч на двадцать!

Николай заржал. Ответ его полностью удовлетворил.

– А нам надо бы подумать, как сделать реальное лазер-шоу, чтобы убедить всяких прочих, – в свою очередь сменила тему Юля.

– Элементарно! Сделаем по типу лужниковского!

– Давно надо было об этом подумать – как раз ублажим Ефимыча. Ему для его ансамбля это очень пригодится!

– И проблему маскировки решим.

Через три дня, вечером, снова обсуждали предстоящий пуск. Пуск на этот раз должен был стать тоже калибровочным, но из-за нашествия уфологов никак не могли выбрать день и час.

То ли просто они иссякли, то ли пущеный слух-«объяснение» подействовал, но за последние сутки ни одна группа или одиночный залетный уфолог не появлялись. Даже мальчишки из соседних домов и те потеряли интерес к цеху-складу-студии, где помещалась установка.

По этим результатам решили устроить вечером большой совет – что делать дальше?

Пришел Вадик с застывшим на лице удивленным выражением и «весь в себе». Видно было, что на работе произошло что-то, поразившее его изрядно. На расспросы он, как правило, отвечал односложно: все в порядке. Делиться впечатлениями не желал. Потоптался в комнате и вышел в коридор общаги к остальным – поболтать на разные темы.

Последней пришла с работы Юля.

Вид у нее был изрядно измотанный. Она вошла в комнату и остановилась, прислонившись спиной к двери. Эля глянула на нее, увидела ее состояние и молча налила стакан апельсинового сока. Юля выпила и постояла, приходя в себя. Когда лицо ее приобрело более осмысленное выражение, Эля спросила:

– Очень тяжелый день?

Юля молча кивнула.

– Знаешь, у Вадика на работе какие-то события. Пришел весь взъерошенный. А что – не говорит.

На лице Юли мелькнул проблеск интереса и тут же угас. Она махнула рукой:

– Захочет – сам скажет. Когда созреет. – Юля поставила пустой стакан на стол. – Меньше всего хочется о чем-либо говорить. Пойду на диван присяду, пока там наши разбираться будут с калибровкой.

Она сделала пару шагов, остановилась у двери и погрозила указательным пальцем.

– Без нужды не кантовать! – сказала строго и направилась в соседнюю комнату. Села на диван, с наслаждением откинулась на спинку и закрыла глаза.

Через минуту вошли и остальные. Вадик мрачно глянул на Юлю и молча прошел на свое место. Эля, зная, что, когда понадобится, Юлю всегда можно разбудить, тоже прошла мимо, не побеспокоив ее, тем самым показав остальным, что все под контролем.

Последними вошли Юрий и Михаил.

– Спит? – Чернов кивнул на Юлю.

– Пускай спит, – сказал Михаил. – Умаялась. И без нее порешаем. Дело тут техническое. Ну что, начнем, – Михаил оглядел всех собравшихся за столом.

– Все молча кивнули.

– Вопрос первый, технический, – Михаил выразительно посмотрел на Николая и Юрия. – Техника готова к калибровке?

Чернов переглянулся с Николаем. Тот кивнул и показал большой палец.

– У нас все готово! – заявил Юрий. – Можно хоть сегодня запускать.

– Финансовые вопросы с лимитами на электроэнергию я уладил, – сказал Михаил, – здесь тоже в порядке.

– Назойливые наблюдатели и посетители тоже рассосались, – добавил Владимир.

– Все готово, – подытожил Михаил и побарабанил пальцами по столешнице. – Чисто техника готова, значит перейдем к более конкретным вещам. К калибровке. – А есть ли какие-то соображения насчет того, почему Шар над нашей лабораторией выглядел не как шар, а как двояковыпуклая линза?

– Да на этот счет уже ясно как день, – тут же ответил Юрий.

– И почему?

– Перебор мощности для объема, охватываемого эмиттерами.

– ?!

– Пожалуйста, по-русски… – поморщившись, попросил Владимир.

– Те настройки, что были введены, они для эмиттеров большей мощности и для большего объема. Мы же их просто скопировали, без какого-то существенного изменения. Мощность слегка пересчитали, но тут нужен пересчет и мощности, и конфигурации совмещения полей на НАШИ объемы и наши мощности. Иначе Шар будет образовываться везде, но не там, где нам нужно.

– Так… А почему он такой приплюснутый получился?

– Искажения полей. Так как хоть и на оси, но далеко от точки фокуса… Ну это примерно то же самое, если ты пытаешься получить линзой пятнышко от солнца, но далеко в стороне от ее оптической оси. Там тоже будет не кругляк, а линзообразное пятно.

– Ну… примерно понятно… А когда вы сможете все пересчитать?

– Дня два на это придется потратить.

– Это уже хорошо… что не год. А какова гарантия, что не ошибетесь снова?

– Полную гарантию может дать только Господь Бог!

– Весьма оптимистично! Еще одно появление «тарелки» над городом, и тут будет не весь город, а полмира.

– Н-да! Упаримся всех посылать! – глубокомысленно хмыкнул Николай.

– Вывод: надо все сделать так, чтобы видело как можно меньше людей, – сделал вполне очевидное заключение Михаил. – Получается, что у нас будет очень мало времени на эксперименты, чтобы не переполошить весь город. Есть предложения, как это сделать?

– И так ясно! – сказал Николай. – Чтобы никто или почти никто не видел, надо делать все это, когда почти все спят. А почти все спят с половины третьего до половины пятого. Крепче всего спят ближе к утру. Следовательно, надо проводить калибровку с трех до полпятого… или вообще до четырех.

– До полчетвертого, – тут же предложил Владимир.

– Ну или до полчетвертого, – согласился Николай.

– До полчетвертого. Так, до полчетвертого… – Михаил сделал пометку на своем листке и повернулся к Владимиру. Тот доставал из своей сумки папку.

– Тут еще одна странность… – Владимир порылся в папке и выудил оттуда пачку фотографий. – Это Ефимыч наклацал, – пояснил он, раскладывая их веером. – Охват эмиттерами… область там у нас максимум четыре с половиной метров в диаметре. А «линза» была в диаметре – вон, на фото хорошо видно – как бы не все пятьдесят метров. Искажение полей? – Владимир постучал по наиболее красочному фото «тарелки».

– Думаю, что да, – кивнул Чернов.

– Значит, когда будем сажать на площадку, она должна будет уменьшиться?

– Должна, но как это будет, увидим, когда попытаемся… тут надо все пересчитывать. Но, я думаю, можно все это сделать и без пересчета… – как всегда, очень серьезно ответил Чернов. Говорил он четко, иногда делая усиленные ударения на отдельных словах.

Тут влез Николай:

– Тогда как будем этот Шар устанавливать на нашу площадку? Вручную? А что будет, если этот Шар попадет на самого оператора? Ведь ты говорил, что это вакуумная пена? Не повредит ли это оператору?

– Да ты че?! – взвился Чернов. – Если ты попадешь в Шар во время пробоя, тебя в фарш переработает и все куски по разным мирам раскидает. Надо дистанционку делать. Шар уже раз оказался вне круга эмиттеров.

– Но на главной оси? – полуутвердительно спросил Владимир, внимательно разглядывая снимок и пытаясь приложить к нему линейку.

– На оси. Поля же были совмещены как по писаному. Потому и на оси… Но все равно надо перестраховаться и делать дистанционку.

– Как? – Владимир оторвался от созерцания фотографии и посмотрел сначала на Чернова, а потом на Гриневича.

– Да элементарно! – лениво заявил Николай и кивнул на Юру. – У него все автоматизировано, и всей установкой можно управлять с той машины, что за терминал. Я же ее и настраивал.

– Ну и что? – не понял Михаил.

– Так просто: кидаем кабель до дома Ефимыча, подсоединяем на сеть из двух машин, и вперед! Будем управлять этим терминалом, не выходя из дома Ефимыча.

– А Ефимыч позволит?

– Думаю, что позволит. Мы уже ему раз объясняли, что это за хрень такая – Шар… Да если даже не договоримся с Ефимычем, можно временно оборудовать пост управления в соседнем цехе сборки. Там хоть и холод собачий, но если только на раз, то можно и потерпеть.

– Не хотелось бы Ефимыча беспокоить… – поморщился Михаил.

– …но думаю, придется, – закончил за него Владимир.

Это придало Михаилу уверенности, и он обернулся, глянул на Юлю. Потом подумал и вопросительно посмотрел на Элю.

– Юля! – еле слышно позвала Эля, и, как ни удивительно, это подействовало.

– Что? – Юля недовольно подняла голову со спинки дивана. Зов подруги ее явно разбудил.

– Нужно поговорить с Ефимычем.

– Насчет чего? – Юля потерла лицо и мочки ушей, стараясь поскорее прийти в себя.

– Нужно временно, на одну ночь, сделать пост дистанционного управления лабораторией. У Ефимыча. Ты у нас умеешь уговаривать…

– А что так сурово? Обязательно уговаривать?

– Да понимаешь, тут пришли к выводу, что надо проводить эксперимент в полчетвертого утра. Чтобы как можно меньше людей это видели.

– Гм… логично.

– Вот и надо уговорить Ефимыча. А то если в соседнем цеху…

– …он насквозь продувается, и мы там околеем от холода, – закончила за Элю Юля. – Понимаю!

– Ну, ты уговоришь? Или поостережемся? Он и так для нас много сделал.

– О-ой! Ладно, – тяжко вздохнув, ответила Юля, – если надо, уломаю Ефимыча… Только кажется мне, что и любой из вас справился бы.

Юля с весьма помятым видом встала с дивана и потянулась, душераздирающе зевнув.

– Что, особо тяжелый клиент попался? – сочувственно спросила Эля.

– Да, но не клиент, а клиентка. Ей бы уже к психиатру на прием, а она ко мне пришла. Тяжелейший невроз.

– Предлагаю всем сходить в гости к Ефимычу и переговорить с ним, – подал голос до того молчавший Вадим.

– Вот это будет наилучший вариант! – подтвердила Юля.

Когда пришли к Ефимычу и объяснили суть проблемы, он даже ничего дополнительно расспрашивать не стал.

– Рассчитываю на хорошее место наблюдателя! – тут же поставил условие хозяин. Стало ясно, что он полностью согласен с использованием его дома как временной лаборатории.

– Мы там все наблюдателями будем. Только Юра по-настоящему работать будет, – пояснила Юля.

– Ну и замечательно!

На следующий день Юрий и Николай весьма оперативно раздобыли все, что необходимо для прокладки сети к дому Ефимыча, и поздно вечером протянули кабель.

Возникли лишь некоторые неувязки с форточкой, через которую проходил кабель, но ее утеплили весьма смешным образом – пластырем и бумагой. Возле окна установили и некий оптический прибор, который отдаленно напоминал теодолит. Как уверял Ефимыч, который его дал, он именно теодолитом и являлся. Ценность этого прибора заключалась в том, что с его помощью можно было с достаточной точностью измерять положение «линзы» над цехом. Это было особенно важно для точного пересчета параметров, вводимых при калибровке.

К сроку калибровочного пуска решили прийти всей группой. Даже Лену прихватили с собой, чтобы она тоже посмотрела на достопримечательное зрелище.

Быстро распределились, кто где будет.

На первом этаже, возле аппаратуры управления, остались Юрий, Михаил, Владимир, Николай и Вадим.

Дамы вместе с Каменским и его братом поднялись на второй этаж. Там же установили телекамеру, чтобы заснять предстоящее зрелище. Оттуда даже лучше было видно.

Когда распределились и расставили необходимое снаряжение, слегка отвлеклись на «перекус». «Перекус» больше напоминал праздничное действо с его всегдашней суетой.

Суета в доме Ефимыча напоминала таковую перед Новым годом. Тем более что пришли не с пустыми руками. Ефимыч тут же достал очередную бутылку коньяка, и кофе пили уже не просто с пирожными и бутербродами (у кого какие были вкусы), а с добавлением коньяка.

Но чем ближе к сроку, тем более серьезными становились участники эксперимента.

К половине четвертого всякая веселость полностью сошла на нет, и за несколько минут были сделаны завершающие перестановки.

Стол придвинули вплотную к окну. На него взгромоздили компьютер и быстро присоединили кабель. Освещение в комнате почти полностью убрали, чтобы видеть то, что происходит за окном. Оставили лишь ночное бра, чтобы хотя бы клавиатуру компьютера можно было видеть.

Как и ранее, после включения и тестирования на мониторе высветились графики и строки готовности аппаратуры к главному пуску. Юрий окинул взглядом данные и потянулся за стопкой бумаг, скрепленных степлером, лежавших на краю стола.

– У меня тут несколько заготовок, – сказал он, лихорадочно перелистывая листы с распечатками.

– Может, сначала зажжем «линзу»? – предложил Николай. – Чтобы было видно, что правим.

– А, ну да… – Юрий потянулся за мышкой и быстро вывел нужные мощности до уровня.

За окном плавно зажглось радужное сияние.

– Оба-на-а! – от избытка чувств воскликнул Николай. – Вот эт-то ХРЕНОВИНА!!!

– А действительно! – заметил Владимир. – Метров пятьдесят в диаметре!

Николай быстро глянул в теодолит и подтвердил – точно, пятьдесят метров.

– Красиво-о-о!!! – отметил Вадик. – На фото как-то масштаб не ощущается… а тут…

– То, что надо! – хищно закончил за него Николай.

Со второго этажа донеслись восторженные завывания и восклицания тамошних наблюдателей.

– О! Там тоже оценили зрелище! – усмехнулся Михаил, показывая пальцем в потолок.

– Высота – сто шестьдесят метров, – доложил Николай, заглянув в свой оптический прибор, и посмотрел на Юрия, ожидая продолжения.

Так как в комнате стоял полумрак, Юрию несколько раз пришлось сверяться в свете монитора, что же в его записях напечатано. И все равно в каком-то знаке он ошибся. Он ввел данные с клавиатуры и нажал на «ввод».

То, что они увидели за окном, превзошло все ожидания.

Шар внезапно вывернулся чуть ли не наизнанку и стал похож на восмилучевую звезду.

– Ой! Не то! – буркнул себе под нос Юрий.

– Че ты делаешь?! – зашипел на него Николай.

– Ошибся при вводе на синхронизацию… щас-с… Ага! Вот! Не двадцать семь, а двадцать один!.. здесь… и… тридцать, а не восемьдесят…

Юрий снова нажал на «ввод». За окном вновь высветилась «линза», более близкая уже к шару, но размером чуть ли не в два раза больше, чем была.

– Еще пара таких изменений, и он будет виден из космоса, – язвительно заметил Михаил. – Может, все-таки не будем торопиться и спокойно пересчитаем, прежде чем править?

– Спокуха! Доведу шарик! ТОЧНО ДОВЕДУ! – оскалился в ответ Юрий и продолжил манипуляции.

Видно было, что результат изменений ему понравился. Михаил покачал головой, но возражать больше не стал. Далее, подчиняясь вводимым данным, сильно приплюснутый радужный шарик значительно просел и съежился. Теперь он был уже вдвое меньше первоначального.

– Для начала – неплохо, – прокомментировал изменения за окном Юрий и тут же сменил всю стратегию.

Теперь он уже не изучал свои записи, а просто сначала вводил параметры, а после смотрел, что получилось. Шар опять «сломался». За минуту он претерпел столько трансформаций, что и упомнить было невозможно. Николай снова занервничал и задергался, предлагая прекратить и пересчитать. В теодолит он больше не смотрел.

– Подожди, Николай, я кажется, понял, что он хочет сделать, – тихо сказал Владимир.

Снаружи Шар переживал очередные трансформации. Хоть он уже не был похож на многолучевую звезду, но и от сферы по-прежнему отличался. Его плющило, растягивало, выворачивало и скручивало. Тем не менее за всеми этими превращениями чем дальше, тем все больше стала проглядывать вполне определенная система. Через минуту манипуляций его форма уже меньше отличалась от сферы, и теперь тем или иным изменениям подвергалась нижняя часть. Да и размер его был уже метров десять в диаметре.

– Он хочет превратить Шар в полусферу, – наконец выдал Владимир.

– Именно так! – подтвердил Юрий, продолжая совершать манипуляции с параметрами эмиттеров.

– Но тебе же еще и вниз его надо опустить, а он у тебя форму потеряет, когда ты этот параметр изменять будешь.

– Не потеряет. Я уже завязал эти параметры друг на друга. Вот, смотрите…

Снаружи, подчиняясь осторожным действиям Юрия, хоть и кривая, но уже полусфера начала рывками проседать на полметра за раз. Как и предсказывалось Юрием, с проседанием размеры полусферы пропорционально уменьшались.

– Видите? ФОРМУ уже не меняет. Только размеры. Уменьшается.

– Убедительно! – подтвердил Михаил.

– Коля, как там по твоему прибору – насколько он уже просел?

– На четыре метра.

– Ага! Ноль-два – это на четыре метра… А сколько сейчас? Четыре?

– Так! Еще четыре! Подожди, слегка прицел опущу, а то он у меня из поля зрения убежит…

– Уже не надо.

Юрий быстро набрал что-то на клавиатуре и нажал на «ввод». Полусфера, до этого висевшая почти над самой крышей, тут же исчезла.

– И куда это он? – спросил Вадик.

– Уже под крышей, – ответил Юрий. – По моим расчетам, он должен быть над полом примерно в двух метрах. Надо сбегать проверить.

– Я сбегаю! – подпрыгнул Вадик и кинулся к выходу.

Ждать пришлось долго. Наконец у Михаила зазвонил телефон. Он глянул на экран и коротко сказал:

– Вадик.

Молча выслушал, сказал в трубку: «Хорошо, возвращайся» – и повернулся к Юрию:

– Действительно в двух метрах и точно по оси.

– Угу. Опущу еще на полтора, а завтра доведу точно. Чтобы по уровню пола был. Как там Вадик? Уже вышел?

Николай снова посмотрел в свой теодолит.

– Вышел. Уже на полпути к воротам.

– Ладно, как будет в воротах – скажешь. Это на всякий случай.

– Гм! А как ты узнаешь, что он точно сел на полтора метра сегодня?

– Уже знаю. Если на этих тридцати от вертикали не отклонился, значит, и сейчас на полутора не отклонится.

– Но ты все-таки чего-то опасаешься, если Вадику такую фору дал.

– А это уже на холодную воду дую…

– Уже прошел, – доложил Николай.

Юрий нажал на «ввод» и посмотрел в окно. За окном были все те же мрачные корпуса. Шара нигде не было видно.

– Я же говорил, – удовлетворенно сказал Юрий.

– На хрен! – вдруг сказал Михаил и вновь полез за мобилой. – Перестрахуемся! Не выключай.

Вадику снова пришлось сбегать к корпусу, чтобы удостовериться, что шар таки в полуметре от пола. Только после этого эмиттеры выключили окончательно.

– Фу, блин! – расслабленно выдохнул Юра и откинулся на спинку стула.

– Ура!!! – заорал в ответ Николай.

– Че орешь, Гриня?! Ведь это только начало! Мы же главную проблему еще не решили, – попытался прервать его восторги Юрий.

– Так ведь РАБОТАЕТ!!! Ура-а!

– Ладно! Хватит орать, а то ты тут всех соседей перебудишь, – попытался его урезонить Михаил.

Николай ойкнул и затих.

– Не беспокойтесь, – вступил в разговор Борис Ефимович, спустившийся с братом и дамами со второго этажа. – У меня тут хорошая звукоизоляция. Не разбудит он. Кстати, а не отметить ли нам? У меня тут коньячок еще остался…

Михаил посмотрел на него и махнул рукой:

– Давайте!

Вечером того же дня собрались снова в лаборатории. Первый успех был налицо, и этот успех резко поднял всем настроение. Появилась не просто надежда, а НАДЕЖДА на возвращение.

Даже вполне обоснованные сомнения в том, что им удастся своими силами решить проблему, не принимались в расчет. Общее мнение было таково: «Либо нас отсюда вытащат, либо мы найдем способ вернуться домой самостоятельно».

Выспавшиеся до обеда экспериментаторы с помятыми физиономиями были все в наличии.

Притащили и Лену в надежде, что общее веселье ее поднимет.

Помещение хоть и было чисто техническим прежде, но при наличии двух электрообогревателей и должном старании тех, кто привел его в приличный вид, выглядело ныне вполне жилым и уютным. Отсутствие воды компенсировалось просто – вышел на улицу, нашел снежочек почище, зачерпнул побольше – и можно растопить на электроплитке. Правда, черпать на недавно купленный самовар пришлось большим эмалированным тазиком, да и то пришлось дважды бегать на улицу за снегом.

Старый стол разложили на полную длину, накрыли его принесенной скатертью и принялись расставлять на ней блюда. Два торта, предназначенных для «большого чая», пока оставили в «прихожей», где температура была не такой низкой, как в цехе, но и не такой высокой, как в отапливаемой двумя нагревателями «главной зале», как ее с ходу в шутку окрестили.

Как обычно бывает, собравшиеся говорили сразу обо всем и ни о чем. Правда, больше прислушивались к Николаю, который всегда мог даже незначительное происшествие расписать так красочно, что выходил целый эпос. Сейчас он в красках и лицах расписывал первые пуски установки и приключения, с ними связанные. Особенно их приключения с разнообразными неофитами НЛО, которых немало набежало в окрестности цеха после первого пуска.

К обстоятельствам первого пуска возвращались снова и снова. Почти всем было интересно, как это было и как выглядело вблизи.

Этим интересовались потому, что работающие почти на полную мощность эмиттеры вблизи видели только Николай и Юрий. Даже Вадик, который бегал ночью к цеху, и тот видел лишь столбы света и Шар с весьма приличного расстояния.

– Пойдем, покажу, – наконец нетерпеливо выпалил Николай, так как у него, похоже, слова для описания увиденного просто закончились.

– Ты только запускать не вздумай! У нас и так перебор лимита на месяц из-за этой внеплановой калибровки, – строго предупредил Юрий.

– Не, не буду. Я только покажу где что, – сказал Николай.

Предложением Гриневича заинтересовались почти все. Только Эля, готовившая «большой чай», несколько неодобрительно посмотрела на Николая, но тот этого не заметил.

Юрий тоже, попереминавшись с ноги на ногу, махнул на все рукой и пошел вслед за всеми посмотреть – проконтролировать свое хозяйство.

Через минуту все высыпали к эмиттерам. Стужа, стоявшая в цехе, выморозила воздух, и на поверхности приборов лежал тонкий слой инея. Он красиво засверкал, когда Николай врубил дополнительный свет на площадке.

– Слушай, Гриня, а аппаратура не испортится от этого инея? – задал вопрос обеспокоенный Вадик. При этом он мазнул пальцем по корпусу ближайшего к нему эмиттера.

– Не, ничего страшного. Когда мы их врубаем, мы не сразу доводим до максимальной мощности. Даем им прогреться, а пока они прогреваются, весь иней и влага с них испаряются.

– А он красивый! – заметила до этого молчавшая Лена и тоже прикоснулась к сверкающим ледяным кристалликам.

Все тут же повернулись к ней. Видно, она пошла на поправку. Раньше она только молчала.

– Видела бы ты эти эмиттеры, когда они включены! – тут же подхватил неугомонный Николай. – Вот это красота! Представь: четыре ослепительных столба света упираются в потолок, из щелей вентиляции тоже светит красный пополам с синим…

– А у нас гости… кто-то входную дверь не закрыл… – вдруг вполголоса сказала Юля, прищурившись.

Все тут же обернулись.

В проходе между контейнерами стоял невзрачный парень в голубом пуховике и светло-зеленой шапочке. Вид у него был какой-то понурый и печальный. Он стоял посреди прохода и нерешительно переминался с ноги на ногу. Наконец он набрался храбрости, подошел ближе и произнес:

– Ребята! Я знаю, кто вы. Но вы не волнуйтесь, я никому не скажу.

– Ну и… кто мы, по-твоему? – спросил Юрий, которого очень удивило такое заявление незнакомца.

– Вы с другой планеты – инопланетяне!

У Юры вытянулось лицо и язык отнялся при таком заходе. Все остальные тоже были не только удивлены таким заявлением, но и заинтригованы. Никто еще их так не называл. Ни прямо, ни косвенно (разве что уфологи, но этого удостоились только Николай с Юлей). Хотя, по большому счету, именно так дело и обстояло. Все ждали продолжения.

– Я видел, как она, – парень указал на Юлю, – у нас в «Диско» Быка телекинезом трамбовала… Да и разговор я ваш подслушал… – совсем смутившись, добавил он.

– О! Теперь я вспомнила, где тебя видела! – обрадовалась Юля. – Ты барменом в том баре работаешь!

– Ну да, – еще больше покраснел он.

– Ну и чего ты от нас хочешь? – рубанул прямолинейный Коля.

Парень печально осмотрел окруживших его доброжелательных и любопытствующих ребят и взмолился:

– Пожалуйста!.. Заберите меня отсюда!

– Ты смотри, до чего довела человека настоящая реальность и неприглядная действительность! – искренне поразился Николай и рассмеялся.

Вслед за ним захохотали остальные. Бармен печально улыбался, не зная, как на это реагировать, и опасливо озирался. Увидев это, Николай хлопнул того по плечу:

– Расслабься, парень! Проходи, поболтаем.

Бармен явно не был готов к этому «поболтаем». Он надеялся на большее. Поэтому еще больше погрустнел. Это не укрылось от внимательной Юли, что заставило ее взять инициативу в свои руки.

– Коля! Человек за помощью пришел, а ты – «поболтаем». Пойдем чай пить, там и обсудим, с чем человек пришел и как ему помочь.

– И поболтаем! – заключил неисправимый Николай.

Михаил и Владимир переглянулись. Только им двоим пришелец не понравился.

Михаил поймал проходившую мимо Элю.

– Передай всем: секретов не выдавать! – встревоженно сказал он ей вполголоса.

– Ну, ты скажешь, командир! Ясное дело! – заверила его та и зашагала за остальными.

Полчаса вся компания весело поедала принесенные блюда, потчевала гостя и с великим интересом его расспрашивала.

Звали пришельца Лева Макеев.

Но, вопреки предупреждению Михаила, ребята довольно быстро разболтали пришельцу, и кто они, и откуда они. Единственная тема, которую они не затрагивали, так это установка – Врата. Тут уж они молчали как партизаны. Очевидно, именно так поняли указание «не раскрывать секретов».

Смешно и печально… Ведь как раз установку, их врата домой, Лева увидел в первую очередь. Он даже прошел через створ эмиттеров, где еще ночью сияла инверсионным излучением полусфера Перехода.

Владимир знаками показал Михаилу, что надо выйти «на свежий воздух».

Они вышли наружу и отошли подальше от корпуса цеха к ржавому остову трактора, уже много лет враставшему в асфальт. Ныне этот трактор был завален снегом. Правда, вокруг него кто-то из особо аккуратных (наверное, Эля с кем-то, кого она на это дело «припахала») убрал снег. Владимир обошел вокруг трактора, проверяя, нет ли лишних ушей, и вернулся к Михаилу.

– Ну, что думаешь? Насчет этого «нового друга»? – спросил он и мрачно посмотрел на Михаила.

Михаил поморщился и оглянулся. Вокруг никого видно не было.

– Темное дело… – сказал он наконец.

– Я тоже так думаю. Но ребята очень уж тепло его приняли. С виду человек искренний. Но может быть и кем-то из госбезопасности.

– Я тоже так подумал. С одной стороны, а вдруг кто-то действительно нормальный? Просто жизнь его достала. С другой… думаю, надо перестраховаться.

– Как?

– В секреты не посвящать. Главное – суть экспериментов с нашей установкой и вообще смысл ее постройки.

– Это само собой. Но если это нормальный человек и мы его отошьем, мы будем сволочами.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Играть. Тем более что наши оболтусы вмиг разболтали все, что касается нашего действительного происхождения. Расслабились, блин!

– В смысле? Как «играть»? – не понял Михаил.

– Про таких местных чудаков, как «ролевики», ты никогда не слышал?

– А! Это те, которые по лесам с мечами тут бегают?

– Они. Вот я и предлагаю прикинуться ролевиками.

– Или шизофрениками! – тут же попытался перевести в шутку Михаил.

– Или группой шизофреников, – серьезно кивнул Владимир. – Если это госбезопасность нами заинтересовалась, то мы для них должны выглядеть как группа чокнутых придурков, страдающих фигней.

– И страдающих от переизбытка денег и свободного времени.

– Вот именно! Но как тогда нам прикрыть наш проект от посторонних? Если мы закупаем серьезное оборудование, если мы делаем заказы на совсем странные установки, совершенно непонятного назначения, то не заинтересоваться нами местная госбезопасность просто не может!

– Во-первых, как ты уже однажды тут заметил, под определение «взрывных устройств» наши установки совершенно не подходят. Больше под «осветительное оборудование».

– Весьма странной конструкции, – хмыкнул Владимир.

– Во-вторых, – продолжил Михаил, – тут надо сделать скидку на то, что мы «неформальное общественное объединение, ведущее исследования в области масс-медиа и разрабатывающее новые спецэффекты».

При этих своих словах Михаил оскалился. Его всегда веселила «спецификация» новоиспеченной организации.

– Ты думаешь, в эту чушь кто-нибудь поверит? – спросил скептически Владимир, у которого были серьезные сомнения в том, что такое прикрытие сработает. – Ну разве что кроме совершенно наивных, – добавил он, чуть помолчав.

– Верят. Надо сделать так, чтобы поверило как можно больше людей.

– И думаешь, что этот бедолага может в этом помочь? А если он вполне нормальный и честный товарищ, совершенно не имеющий никакого отношения к госбезопасности?

– Да… а вдруг действительно просто нормальный человек? – вздохнул Михаил.

– Н-да! Нарвались на очень серьезную этическую проблему.

– Вот именно! Мне что-то совершенно не улыбается провести остаток жизни с угрызениями совести.

– Но, с другой стороны, мы рискуем тут всем. Так что если выбирать «золотую середину», то надо бы все-таки продумать вариант «чокнутые ролевики, объединившиеся на сюжете некоей фантастической саги».

– Ха! Я даже знаю, кому можно поручить выискать такую подходящую сагу!

– Вадику?

– Ага! Он у нас великий любитель фантастических произведений. Он и тут уже библиотеку умудрился собрать.

– И насколько качественную? – тут же заинтересовался Владимир. Он тоже был изрядным любителем фантастики.

– Да приличную… Мне даже удивительно, как это он среди этого моря литературного дерьма сразу умудряется найти что-то стоящее.

– Он художник, а у них, у большинства, очень хороший нюх на приличные произведения искусства… Но мы уклонились от темы.

– Да не уклонялись… Я, например, сам весьма заинтересовался идеей ролевиков как таковых. Это может стать для группы идеальным прикрытием.

– Но все равно остается весьма грустный вопрос: что делать с этим Левой? Как минимум один человек из этого мира уже доподлинно знает, что мы собой представляем. И мы, в случае успеха, обещали ему «лишний билетик» в нашу реальность. С этим как?

– Этому тоже пообещаем билетик в параллельные миры, – сказал Михаил и снова оскалился в улыбке.

– То есть раскрываем и перед ним, кто мы такие? – Владимир опять остался серьезным.

– Нет. Говорим, что мы ролевики, – все так же хитро улыбаясь, ответил Михаил.

– Обидится ведь, если он искренне поверил! – озабоченно сказал Владимир и сдвинул брови к переносице. Его эта этическая проблема очень сильно озаботила. Было видно, что он ее принимает даже слишком близко к сердцу.

– Хорошо, перестрахуемся: продолжаем говорить, что мы из другого мира, никаких секретов не открываем, ВЕДЕМ СЕБЯ КАК МЕСТНЫЕ РОЛЕВИКИ, а ему говорим, что «для маскировки от окружающих мы выдаем себя за ролевиков».

Владимир посмотрел на низкое облачное небо и задумался.

– Ага… Тогда у нас будет весьма интересная ситуация: мы не разрушаем у человека его надежды, если он из нормальных и не госбезопасность. А если он госбезопасность, то мы будем выглядеть для них именно как ролевики, к которым попал не в меру впечатлительный человек, принявший всю их сказочку за чистую монету.

– И заметь, что если нам удастся-таки построить Врата в наш мир, то мы без всяких дурных последствий и объяснений свободно можем взять его с собой.

– Гм… приемлемо! Ну, тогда остановимся на этом варианте. Идем, отловим Юлю и объясним ситуацию? – Владимир все так же серьезно глянул в глаза довольному Михаилу.

– Отловить надо, но, думаю, наша ведьмочка уже и без нас все сообразила. Она на этот счет соображает влет. Это мы тут… тугодумы.

Михаил тихо рассмеялся.

Через две недели, по заказу, на том же самом оборонном заводе, на котором были сделаны эмиттеры, была сделана установка с пакетом небольших маломощных лазеров. Наладка новой аппаратуры много времени не заняла, и уже к вечеру на опустившихся низко над городом облаках, переливаясь всеми цветами радуги, красовалась надпись изрядно хулиганского характера: «Все уфологи – лохи!», периодически сменяемая другой: «Испытание лазер-шоу им. Б. Е. Каменского».

Хохотал весь город.