Даже для привыкшего к американским расстояниям Чарльза Стоуна дорога была утомительна. Водила молодец, гнал почти без остановок. Его не смущал даже ледок на трассе, чуток сбавил скорость и включил фары. Только под конец пути парень зазевался и чуть было не вылетел в кювет на крутом повороте. Пришлось полковнику Стоуну в приказном порядке заставить шофера съехать на первый же проселок и заглушить мотор у придорожного перелеска.

Погибнуть на родной земле — это, конечно, очень трогательно, но Чарльз не собирался расставаться с жизнью как минимум в этом веке и уж тем более в банальной автокатастрофе по вине уставшего водителя. Не зря он всю сознательную жизнь учился выживать. Ничего страшного, приедут в Лондон чуть позже. Все равно, на носу вечер, скоро стемнеет, и никаких дел до утра не будет.

Впоследствии Чарльз неоднократно удивлялся своему решению, как будто в этот момент его кто-то сверху подтолкнул. За десять километров от Лондона «Фольксваген» обстреляли. Только они проехали Уотфорд, как из окон стоявшей на обочине машины что-то полыхнуло. Чарльз не успел даже испугаться, он отстраненно наблюдал, как Томми с дикой руганью вдавил в пол педаль тормоза, машину понесло юзом. По лобовому стеклу зазмеилась длинная трещина. Что-то стукнуло в борт, щеку кольнуло осколком стекла. Водитель выровнял машину и вдавил акселератор. Мощный немецкий внедорожник буквально подпрыгнул на всех четырех колесах и рванул вперед. На все про все ушло несколько коротких секунд.

— Ну, ты даешь! — выдохнул полковник Стоун, когда машина нападавших скрылась за поворотом и растворилась в вечерних сумерках.

— Ублюдки, чуть было не зацепили, — меланхолично ответствовал Томми. Лицо водителя не отражало абсолютно никаких эмоций. Настоящий невозмутимый, уверенный в себе англичанин.

— Кто это был?

— Не знаю. Я их заметил, только когда начали стрелять.

Вскоре вдоль дороги потянулись пригороды Лондона. Еще десять минут, и машина въехала в город.

В гостинице Чарльз Стоун первым делом разыскал генерал-лейтенанта Шепарда. Командир группы уже знал об инциденте, водитель все доложил старшему охраны, а тот нашел Шепарда раньше заблудившегося в коридорах полковника Стоуна.

— Оба целы? Хорошо. Стоун, не обращайте внимания. — Генерал повернулся к влетевшему в кабинет Чарльзу.

— Это как? — опешил Стоун.

— На дорогах шалят. Сегодня, кроме тебя, обстреляли одного нашего и ранили одного русского.

— Так это не русские стреляли?

— Нет. Местные. При всех их талантах джентльмены из КГБ не могли вычислить маршруты и время прохождения контрольных точек твоей машины и «Бьюика» майора Кеннета. И явно не наши люди прошили из трофейного «штурмгевера» автомобиль с советским кагэбэшником.

Чарльз Стоун опустился на попавшийся под руку стул и с наслаждением вытянул ноги. «Фольксваген» — машина хорошая, но ехать целый день на переднем сиденье утомительно. К чертям собачьим всех этих придурков с автоматами! Стрелять не умеют, народное, мать их, ополчение.

— Англичане? — пришла в голову неожиданная догадка.

— Возможно. Или немцы, — предположил генерал.

— Этим зачем?

— Немцы тоже разные. Не все воспринимают политику своего канцлера. Среди военных много недовольных предстоящим сокращением. Ладно, хватит философии. — Томас Шепард резко хлопнул себя по бедрам. — Сегодня утром в Лондон примчались русские. Целая банда во главе с их главой МИДа.

— Железный Громыко?

— Он самый. Англичане пока не привыкли к роли свободных людей, пропустили русских и устроили встречу по первому звонку. Я был на переговорах. Коммунисты стучат кулаком по столу и требуют выгнать нас к такой-то матери.

— Это после того, что они учудили в Ирландии? — недоверчиво хмыкнул Стоун. Новость была по части авиационного командования, поэтому Чарльз узнал о высадке русских под Дублином и в Белфасте одним из первых.

— Именно. Да, полковник, это по твоей части. В Ирландию сейчас перебрасываются полки тяжелой морской и истребительной авиации. Большей частью с Корнуолла, но в течение двух недель Иваны подтянут авиачасти из России. На этот раз они работают быстрее быстрого. Между высадкой солдат и переброской авиации прошло хорошо если 5–6 часов.

— Перекроют всю Великобританию и западные подступы к Острову. Дальние морские ракетоносцы дотянутся до Исландии. Вместе с палубными истребителями могут доставить нам полные штаны неприятностей, — прикинул Стоун.

— Вот так, полковник. Получается слоеный пирог. Или «лягушачьи прыжки» Макартура на Тихоокеанской войне. Русский флот достаточно силен и, опираясь на базовую авиацию, может нанести нам пару чувствительных поражений у европейских берегов.

— Стратегическое мышление, — уважительно протянул Чарльз Стоун. — Получается, даже если мы высадимся в Великобритании, нас отсюда выкинут в любой момент.

— Не в любой, а в первые же две недели войны, — согласился генерал-лейтенант. — Количество наших войск на острове значения не имеет. Противник задавит нас авиацией и полностью перекроет морские линии. Мы в ловушке. Мы не можем отказаться от своих британских интересов, и мы не можем разместить в Британии значительный армейский контингент. Не забывай, немцы оставляют за собой Скапа-Флоу. Соглашение давно подписано, и оно связанно с выводом войск из Англии и Шотландии.

— Русские, немцы, англичане, — пробормотал Стоун. — Америка влазит в европейскую кухню и рискует быть ошпаренной из трех кастрюль разом.

— Ты умный человек, грамотный офицер, поэтому я и настоял на твоей кандидатуре командующего авиацией в Британии.

Чарльз Стоун не нашел, что сказать в ответ. Вроде надо благодарить за протекцию, а благодарить, в общем-то, не за что. Его назначают на почетную роль командира корпуса камикадзе.

— Извини, что сорвал с работы, но завтра очередной раунд переговоров. Ничего особенного, спокойно объясняем русским, что они опоздали, народ Британии уже сделал свой выбор.

— Тогда зачем нам эти переговоры?

— Так положено. Вдруг удастся добиться чего стоящего, — усмехнулся Шепард.

— Да, совсем забыл. С этими русскими приехал твой старый знакомец, вице-адмирал Котлов.

— Котлов? — Чарльз Стоун знал имя заместителя командующего русского Атлантического флота, но лично никогда не встречался и был уверен, что их дорожки еще не пересекались.

— Четырнадцать лет назад он тебя чуть было не потопил. Помнишь Аргентину?

— Подводная лодка? — Чарльза невольно передернуло. В свое время он пережил весьма неприятные минуты, когда борт о борт с «Камбенией» шла русская субмарина с развернутыми в сторону несчастного сухогруза орудиями. Русские нас тогда прижали. Чарльзу еще повезло, что подготовка переворота в Аргентине с треском провалилась. Если бы русские не получили сигнал сворачивать операцию, один Бог знает, что бы стало с «Камбенией» и ее пассажирами. Добровольцам, плывшим на «Лигрине», повезло меньше: полгода аргентинской тюрьмы и жирный крест на карьере.

— Именно Котлов и наводил на тебя орудия, — добавил Шепард. — Он командовал подлодкой.

Разговор завершился. Вспомнивший, что у него весь день куска хлеба во рту не было, Чарльз спустился в ресторан и заказал себе плотный ужин с бутылочкой доброго испанского вина. Ел он, не обращая на еду внимания. Механически забрасывал в рот куски и медленно жевал, уставившись в одну точку. Из головы не выходила одна мысль: «Какого черта меня выдернули в Лондон на якобы важные переговоры? И на кой пропеллер Шепард вспомнил об этом русском моряке?»

Утром полковник Чарльз Стоун спустился в холл гладко выбритым, выспавшимся и в свежей отутюженной форме с новенькими генеральскими звездами на погонах. Форму и патент он обнаружил вчера вечером в своем номере. Есть у Тома Шепарда нехорошая привычка припасать самое сладкое на десерт. Ведь вчера вечером ни словом гад не обмолвился! Зато утром как будто случайно встретил Стоуна в коридоре и поздравил с очередным званием.

Завтрак, полчаса на личные дела, короткий инструктаж, и делегация погрузилась на машины. Как и вчера, встреча проводилась в советском посольстве. Погода радовала. Над Лондоном голубело чистое бездонное небо, солнце нехотя поднималось над крышами домов.

— Хороший знак, — шепнул Чарльзу Роберт Шойман, — сегодня мы сломаем этих чертовых русских.

— Надеюсь, — машинально кивнул новоиспеченный бригадный генерал. После вчерашних инцидентов со стрельбой он не был так уверен, что солнце светит для американцев. Местные тоже себе на уме. Как бывший англичанин, Чарльз понимал, что британцы не будут спешить сменить одного Большого Покровителя на другого. Вчерашние стрельбы на дороге были делом рук Сопротивления. Больше некому.

А Роберт за последние дни сильно изменился, осунулся, глаза горят нездоровым огнем. Чувствуется, подполковника что-то гложет. Про себя Чарльз решил, что сегодня вечером обязательно выманит товарища в бар и разведет на откровенность под доброе шотландское виски. Нельзя бросать человека в беде наедине с самим собой.

Еще в далекой молодости Чарльз крепко усвоил урок: мужчина должен уметь терпеть боль, стиснув зубы, подниматься на ноги после удара, но если на душе лежит камень, сердце болит, надо не бояться облегчить душу перед хорошим другом. Бывает, то, что для тебя кажется неразрешимой проблемой, в действительности не стоит и выеденного яйца. Правда, сам Чарльз никогда и никому не исповедовался, как-то обходился без откровений перед друзьями.

До посольства кортеж докатил за час. Чарльз с искренним любопытством глядел на неброский старый особняк, высокую кованую ограду, застывших у ворот десантников в парадке и с автоматическими карабинами Симонова АВС-59 на груди. Неплохо русские устроились. Охрана в лихо заломленных беретах смотрит орлами, сквозь густые кусты за забором проглядывает зеленая туша броневика. Видно, что коммунисты укрепили свою резиденцию. Внешне все выглядит пристойно, но взять посольство лихим наскоком решительно настроенных специалистов под прикрытием возбужденной толпы не получится.

Да, статус переговоров был невысок. Разобравшийся в ситуации в первые же минуты Роберт Шойман тихонько шепнул Чарльзу на ухо, что не стоит напрягаться: присутствуют обычные исполнители, не обладающий полномочиями генералитет. От рекомендаций друга Стоун отмахнулся, раз выдернули на никому не нужное совещание, так хоть не зря потратить время, пообщаться в свое удовольствие с коллегами с той стороны фронта.

Гости чинно поднялись на второй этаж и повернули в сторону зала совещаний. Провожавший их чиновник непринужденно болтал с мистером Шортом Тулардом о погоде, климате Южной Англии и последнем футбольном матче. Стоун и Шойман держались в середине группы, обоих больше всего интересовали висевшие на стенах картины. Коллекция подобрана со вкусом, пейзажи, морская тематика, попалась пара полотен известных художников, и ни одного образчика модного постмодернизма или абстракционизма. Этим хозяева посольства невольно импонировали Стоуну, на дух не переносившему современное «искусство».

Чарльз некстати вспомнил, что в Германии в конце тридцатых устроили выставку современного искусства. Мероприятие проходило под флагом кампании борьбы против абстракционизма и импрессионизма. Официально эти направления были запрещены руководством Третьего рейха, тяготевшим к грубому натурализму классики и готики. Чтобы соблюсти приличия, организаторы выставки проявили недюжинную фантазию, разместив работы современных художников вперемежку с творениями пациентов психбольницы. Говорят, был большой скандал — посетители не могли отличить одно от другого.

Интересно, русские, получается, придерживаются классических вкусов нацистской Германии, напрочь не принимая современную моду на «новые принципы» в изобразительном искусстве, отрицают малохудожественный, но очень популярный авангард. В интерьере они тоже придерживались классического стиля, все просто и со вкусом. Выросший в старой доброй Англии Чарльз Стоун ценил такой подход.

Перед дверями зала чиновник посторонился, пропуская вперед гостей. Все было готово. Американцев и англичан ждали. Чарльз Стоун с любопытством огляделся по сторонам. Многие из русских были ему знакомы по фотографиям. За проведенные в Исландии месяцы полковник изучил доступные досье на командиров русских группировок и соединений. Служба обязывала. Да, первых лиц и главнокомандующих не видно. Остались в Москве. Даже главком Атлантического флота Головко не соизволил заглянуть в Лондон. Нет и знаменитого русского министра иностранных дел Громыко. Этот человек в Лондоне, но на встречу не пришел, держит статус-кво.

А вот моряка в белом адмиральском мундире Стоун узнал с первого взгляда, хотя до этого видел только на паре снятых лет десять назад фотографий. «Так вот ты каков, вице-адмирал Котлов. Это ты спутал нам карты в аргентинской игре, без всяких угрызений совести отправил на дно подводную лодку „Кракен“ и перехватил несчастную „Камбению“. Это ты заставил меня пережить несколько неприятных минут под прицелом твоих орудий. Рад тебя видеть», — мелькнуло в голове полковника.

Гости расселись за столом, и переговоры начались. Если можно было назвать происходящее этим словом. Сегодня русские вели себя спокойнее, чем вчера. Незатейливый спор между людьми, понимающими, что от них ничего не зависит, и просто убивающими время, выполняющими не очень умный приказ, с тем чтоб потом было чем отчитаться о проделанном.

— Похоже, я провалил всю работу, — каперанг Махнов с озадаченным, растерянным видом запустил пальцы в свою темно-рыжую шевелюру.

— Что случилось? Не переживай ты так. Все равно ведущие издания скуплены противниками, — добродушно пробурчал Виктор Котлов. Увидеть Нудилу в таком состоянии — дело редкое. Обычно он виду не подает, если что идет не так. Махнов мужик упертый, расстройство чувств не для него.

— Я не могу ничего понять. Все наши друзья отказываются публиковать нужные нам материалы. А независимые, как один, перекладывают встречу на следующий день. Нет, Витя, они предельно вежливы, демонстрируют заинтересованность, на словах всемерно поддерживают и понимают нашу позицию, глубоко солидарны, но отказываются давать наш материал. — От волнения капитан первого ранга незаметно для себя выдал пару стандартных фраз из заготовок для политинформаций. Раньше с друзьями он себе такого не позволял, предпочитал изъясняться нормальным русским языком или английским, по ситуации.

— А что говорят коллеги?

— То же самое. Почти вся «клиентура» комитетчиков под разными соусами отказывается работать.

— Не понял?! — Глаза Виктора Котлова полезли на лоб. Такого быть не могло. Это невозможно по определению. Агент не может отказаться от задания.

— С газетчиками коллеги работают на добровольной основе, — пояснил Махнов. — Есть, конечно, и купленные, но это такой контингент, с такой репутацией, что их используют только для опошления какой-либо идейки.

— Неплохо устроились, — протянул вице-адмирал, он раньше несколько иначе представлял себе работу комитетчиков с западной прессой. — Значит, уже сегодня все газеты нас будут ругать, всячески обижать и обзывать варварами.

— Не будут, — простонал Махнов. — У противника тоже ничего не получилось. Коллеги говорят, что американских друзей прокатили. Порядочные люди вежливо послали их на известный кнехт, а не слишком порядочные взяли деньги и не спешат выполнять заказ.

— Не понял?! — Фраза принадлежала некстати заглянувшему в номер Андрею Громыко.

— Здравия желаем, товарищ министр! — Оба военных моряка вытянулись во фрунт.

— Здравствуйте, товарищи. — Громыко замялся, осознавая, что подслушивать нехорошо. — Я хотел поговорить с Виктором Николаевичем, но раз и вы здесь, Эммануил Александрович, то разрешите полюбопытствовать: я не ослышался? Англичане отказываются плясать под американскую дудку?

— Так точно, Андрей Андреевич, все совершенно точно. По данным моего отдела и коллег из Комитета госбезопасности, английская пресса отказывается от сотрудничества, как с нами, так и с американцами.

— Сведения точные?

— Кто их купил? — задумчиво протянул вице-адмирал Котлов.

— А почему вы думаете, что прессу обязательно покупают? Неужели вы сделали такие выводы из общения с нашими журналистами? Тогда почему унижаете независимых обозревателей? — Громыко недаром славился умением отстаивать свою точку зрения. Вопросы сыпались один за другим, министр удар за ударом выбивал почву из-под ног оппонента.

— Третий игрок, — предположил Котлов.

— Это не немцы, — задумчиво протянул Махнов, в его глазах блеснула искорка понимания.

— Это независимая Британия! — Громыко с победным видом поднял подбородок и неожиданно широко улыбнулся. — Поздравляю с победой, товарищи!

— Не понял?! — в очередной раз прозвучал вопрос. На этот раз одновременно из уст Котлова и Махнова.

— Время не ждет, — нахмурился министр, — я бы хотел попросить Виктора Николаевича не увлекаться сегодня спором с нашими геополитическими противниками. Используйте ситуацию, чтоб узнать их получше, познакомиться, выяснить, чем они дышат, что думают, как живут. К сожалению, решение проблемы британских баз от вас не зависит. И от меня тоже уже не зависит, — добавил Громыко, улавливая нахмуренный взгляд вице-адмирала.

— Пойдем, что ли? — пожал плечами Махнов. — Минут через двадцать они подъедут.

Виктор Котлов молча кивнул в ответ. Слова Андрея Громыко его сильно удивили. Похоже, жизнь опять обогнала, опередила, оставила за флагом все наши планы и расчеты. Мир не стоит на месте, он стремительно катится вниз.

По дороге в зал совещаний вице-адмирал успел забежать в радиоузел. Да, было в советском посольстве и это. Достаточно мощная радиостанция, позволяющая связываться напрямую с Москвой и совершенно не зависеть от телефонной связи. Нет, радиограмм или спецшифровок на имя вице-адмирала Котлова не поступало. В Плимуте все спокойно. Виктор Николаевич хотел было отправить запрос на крейсирующую в районе Оркнейских островов эскадру, но по здравом размышлении решил подождать. Не стоит нервничать и тем более нельзя показывать подчиненным, что нервничаешь.

Гости прибыли вовремя. Знаменитая британская пунктуальность, ни минуты опоздания. Вице-адмирал Котлов спорил с Харламовым о новых подводных лодках, краем глаза поглядывая на входящих в зал англичан и американцев. Почти всех он уже видел вчера. Тот же самый контингент.

— Не стоит делать акцент только на океанских кораблях. Без малых и средних подлодок трудно будет наладить оборону прибрежных вод и акватории внутренних морей, — настаивал на своем начальник штаба.

— В узостях и мелководных районах подлодка проигрывает охотникам и авиации. Это ошибка — строить серии прибрежных маломерок. Нам хватит старых кораблей. — Виктор Николаевич потянулся к карандашу, чтоб накидать на бумаге схему действий противолодочных сил, и остановился.

Рука вице-адмирала повисла в воздухе. В помещение вошли двое американцев. С одним зеленоглазым и горбоносым подполковником-пропагандистом Котлов уже общался за обедом в Вестминстерском дворце. На вчерашней встрече Роберта Шоймана не было. Значит, как и наш Махнов, трудился, не покладая рук, на агитационном фронте.

А вот второй… Раньше не встречались. Это точно. Но почему этот круглолицый, с холодными светло-голубыми глазами бригадный генерал авиации кажется таким знакомым? Удивительно. Лицо изрезано морщинами, в густой темно-рыжей шевелюре поблескивает седина, выглядит генерал старше своих лет. А ведь ему не больше сорока пяти. Так кажется.

— Вы ведь подводник, — не отставал Харламов, — должны понимать, что подлодка — это не только наступательное, но и оборонительное оружие.

— Что это за авиатор? — процедил сквозь зубы Виктор Котлов.

— Который?

— Похож на каперанга Махнова. — Одно произнесенное слово, и Виктор Николаевич вспомнил.

Полузабытое предсказание далекой юности, слова бабки Алевтины: «Опасайся, Витька, рыжего круглолицего человека. Из-за него сгинешь в пучине, и могилки не останется». Виктор Николаевич озадаченно потер переносицу. Прошлое Виктора Котлова было богато на опасности. Он неоднократно ходил по черте, а порой и за чертой. Взять хотя бы тот проклятый поход в Северное море. Они тогда чудом вернулись в порт почти без повреждений и с минимальными потерями. Многим повезло куда меньше.

Во время переговоров вице-адмирал и виду не подал, что лицо бригадного генерала Стоуна напомнило ему о давно забытых и явно не сбывшихся предсказаниях старой ведуньи. В таких вещах можно признаваться только старым добрым друзьям, настоящим друзьям.

Американцы сегодня острых вопросов не поднимали, на обвинения в экспансии отвечали вяло. Было видно, люди поняли, что толку от этих переговоров нет и быть не может. Эммануил Махнов украдкой шепнул Котлову, что, дескать, наши «друзья» тоже получили рекомендации не усердствовать.

— Согласен. Они не такие дураки, как пишут о них в «Красной звезде».