События последних месяцев закручивались в тугую спираль, обстановка с каждым днем обострялась. Все планы командования Атлантического флота рухнули, не начав осуществляться. Наивные люди надеялись, что у них по крайней мере есть в запасе полгода. Нет. Сработал эффект лавины. Все вокруг рушилось, казавшийся незыблемым послевоенный мир рассыпался, как песочный замок, Берлинские и Стокгольмские договоренности стремительно обесценивались.

Со стороны казалось, что неведомый возница выпустил поводья и, заливаясь диким хохотом, нахлестывает коней кнутом. Хохочет и не видит, что кони несут повозку прямо к обрыву. В начале февраля 1965 года Германия начала вывод своих войск с Британских островов. Предупреждения советского МИДа пропали втуне. Последствия внутренней политики Гитлера и Коха привели страну к кризису. Немцам надоело грозить всему миру, надоело качать мускулы, живя в постоянном страхе — что еще выкинут партия и правительство? Надоели репрессии, хуже горькой редьки приелась идеология национального превосходства над всякими европейскими недочеловеками. Особенно если учесть, что побежденные в войне французы, освобожденные немцами норвежцы и датчане, никогда не воевавшие шведы и швейцарцы в целом жили не хуже немцев, во всяком случае, свободнее и веселее.

Преимущества общеевропейского экономического пространства, рост европейской экономики до недавнего времени держались благодаря германским армии и флоту. Это были своеобразные стены и крыша европейской теплицы. Защищал передовые европейские форпосты и советский флот, но кто думает об этих диких русских? Это только гениальный сумасшедший Гитлер мог назвать азиатов настоящими арийцами, чуть ли не равными немцам, да и то, в награду за участие советской авиации и флота в Битве за Англию.

Немцам надоело принимать на себя удары стихий, грудью закрывать европейский цветник и в виде благодарности слышать за спиной змеиное шипение, брюзжание и стенания по поводу взимаемых с неблагодарных взносов на содержание таможенной Унии и Рейхсвера. Пришедшие к власти политики новой волны считали, что Германия легко может снизить бремя военных расходов, сократить космическую программу, отказаться от поддержки союзных режимов и предоставить европейцам самим заботиться о себе.

Во многом расчеты молодых политиков были верны, правительство Кауфмана не учло только одну мелочь: Германия — не единственная великая держава на этой маленькой планете. Другие тоже не прочь расширить свое экономическое пространство, вытеснить европейцев из Африки да еще обрушить барьеры вокруг Европейской Унии. Беспошлинная, свободная торговля выгодна сильному, слабого спасает протекционизм. Современные США были достаточно сильны, чтоб составить конкуренцию немецким, советским и европейским концернам в самой Европе, и они никогда не забывали заветы великого Франклина Делано Рузвельта — свободный рынок выгоден Америке, нельзя останавливаться на достигнутом: только развитие, только рост, только подчинение мира одному-единственному плану.

Мир катастрофически менялся. Снимая с себя ответственность за Европу, Берлин открыл дорогу новым, совершенно фантастическим альянсам. Закон природы — природа не терпит пустоты. В Советском Союзе тоже со времен Сталина многое изменилось, стало больше свободы, индустриализация принесла свои плоды в виде резкого роста качества жизни. Экспорт продовольствия сократился, но зато Союз постепенно превратился в одного из ведущих игроков на рынке оружия, незаметно выросла валютная выручка от продажи металлопроката, химической продукции, текстиля и нефтепродуктов. Советские экономисты и директора флагманов пятилетки все чаще облизывались, глядя на европейский, да и не только европейский рынок. Министры прикидывали: а не прикупить ли еще полдюжины заводиков? Компания «Рено» будет в самый раз, баварское моторостроение тоже нам пригодится.

Интересы страны требовали нашего присутствия в Латинской Америке, прямых контактов с африканскими колониями, важными считались поставки сырья из Индии и Маньчжурии. Советский Союз незаметно для окружающих становился ведущей державой, настоящей мировой империей. Отказ Германии от военного лидерства в Европе привел к тому, что в Москве посчитали важным обезопасить свой западный анклав на Корнуолле. Обезопасить путем расширения зоны безопасности вокруг полуострова, желательно, конечно, вплоть до Исландии, но тут уж приходилось считаться с тем, что не мы одни играем на мировой шахматной доске.

Вот так получилось, что пятого февраля вице-адмирал Котлов вместо того, чтобы отмечать день рождения Махнова в уютной атмосфере ресторанчика «Пиранья», мерз на мостике линейного крейсера «Свердловск», штормующего в Ирландском море. Огромный корабль в сорок тысяч тонн водоизмещения легко выдерживал шторм. Тяжелые валы ритмично били в правую скулу, но не могли заставить крейсер свернуть с курса.

Виктор Николаевич опустил бинокль и, поежившись, вжал голову в плечи. Холодно, как в немецком аду, и ветер сырой, пронизывающий, продувает насквозь. Небо затянуто серой, набухшей дождем облачной хмарью. Взгляд вице-адмирала останавливается на идущей параллельным курсом «Советской Прибалтике». Тяжелый авианосец напоминает обломок скалы — серый, угловатый, с выступами зенитных плутонгов в верхней части ангара. Над полетной палубой возвышаются только островная надстройка да массивная дымовая труба. Полетная палуба «Прибалтики» пуста. Самолеты опущены на ангарную палубу и надежно закреплены со сложенными крыльями.

И кто додумался посылать авианосцы?! Это все Головко перестраховывается. Знал же, что штормить будет целую неделю. Все равно волнение и порывистый ветер не позволят поднять самолеты, даже если это очень будет нужно. Еще Виктор Котлов с большим удовольствием оставил бы на базе половину эсминцев, особенно «гончих» 30-го проекта. Мореходность этих торпедно-артиллерийских кораблей никогда не считалась достаточной для Атлантики. Сейчас же на зарывавшиеся в волны кораблики было просто страшно смотреть.

За спиной вице-адмирала хлопнула дверь. На крыло мостика вышел журналист Сергей Краснов. Московский гость кутался в длиннополый кожаный плащ и пытался натянуть на уши фуражку. Было в его облике что-то комичное, так выглядит человек явно не на своем месте, но всеми силами пытающийся сойти за своего. Бывает. Журналист Краснов — не моряк, несмотря на все попытки вжиться в образ морского волка, понять грозную красоту морских просторов, он так и не смог освоиться на тесных палубах боевых кораблей. Человек он хороший, пишет интересно, с изюминкой и честно, а вот стать морским журналистом, поэтом бескрайних просторов и сжатой в тесных отсеках и башнях кораблей стальной пружины всесокрушающей мощи не смог. И романтика парусных клиперов для него пока недоступна.

— Товарищ вице-адмирал, когда мы войдем в Дублин? — жалобным тоном протянул журналист.

Стоявший рядом сигнальщик бросил взгляд искоса на зеленое лицо журналиста и отвернулся. Младший лейтенант аккуратно пихнул матроса кулаком в бок и погрозил ему пальцем: дескать, не насмехайся над гостем. При этом офицер сам кусал щеки, чтоб не расхохотаться, уж больно комично в своем плаще выглядел столичный гость. Больше всего он напоминал гестаповца из шпионского фильма, неведомым ветром занесенного на мостик советского крейсера.

— А мы не будем заходить в Дублин, — широко улыбнулся Виктор Котлов.

— Как? Пришел новый приказ? Десант отменяется?

— Какой еще десант? Товарищ Краснов, я же еще в Плимуте говорил, что нам поставлена задача — обеспечить переход транспортов с морской пехотой до Дублина и Белфаста, провести демонстрацию флага и совершить переход до Скапа-Флоу.

— А как же, — журналист моргнул, — как мы будем обеспечивать переход транспортов до Дублина, если не будем заходить в порт?

Свежий воздух постепенно возвращал Сергею Краснову естественный цвет лица. Ничего, в такой шторм даже старых моряков передергивает от распространяющихся с камбуза ароматов борща и жарящегося фарша, а желудок поднимается к зубам и норовит выпрыгнуть наружу.

— В Плимуте вы говорили, что будет десант.

— Переброска войск морем. — Вице-адмирал повернулся спиной к ветру и принялся набивать трубку. — Линкоры и авианосцы предпочитают держаться в открытом море. Большим кораблям нужен простор и глубокая вода. В порты заходим для отдыха и ремонта, да и в такой шторм у берега опаснее, чем в открытом море. Мели, узости, минные поля. А что ты так смотришь? После войны еще не все протралено, а такие маленькие страны, как Ирландия, и в мирное время ставят минные заграждения на случай внезапной агрессии.

— Значит, посмотреть на десант не получится, — сделал вывод журналист.

— Зато на эскадру посмотришь. Вон, видишь, «Прибалтика» идет, за ним по правой кормовой раковине держится «Жданов».

— Здоровенные коробки. У них даже палубу не заливает, — Сергей Краснов кивнул в сторону залитого пеной бака «Свердловска», гребни волн перехлестывали через борт и расходились вокруг барбета носовой башни.

— Здоровенные, — согласился вице-адмирал. — Если волнение и ветер стихнут, поднимем самолеты.

— Я на Балтике видел, как взлетают с авианосца. — В глазах Краснова загорелись искорки. — Красотень! И как только люди не боятся садиться на палубу? Чуть-чуть в сторону, стоит немного промахнуться — и все.

— Так их этому и учат, — вмешался в разговор командир крейсера капитан первого ранга Дмитриенко. Севастьян Геннадьевич выглянул на мостик, чтобы лично проследить за работой пеленгаторных постов, и остановился возле журналиста. — Не каждый может стать летчиком морской авиации. Два года тренировок, специальные тренажеры, потом на Черном море тренируются на палубе «Парижской Коммуны». — Речь шла о специальном учебном корабле — бывший англичанин, на скорую руку переделанный в авианосец и после недолгой службы переведенный в разряд учебных.

— Вот оно что! Получается, морской летчик лучше и сильнее сухопутного, так?

— Мы хотим, чтоб так было, — усмехнулся Котлов, — но только об этом молчок. Это наша морская тайна. Лады?

— Хорошо, товарищ вице-адмирал, — кивнул журналист и негромко рассмеялся. — А почему американские авианосцы крупнее наших?

— А об этом вам расскажет товарищ Дмитриенко. — Виктор Котлов намеренно перевел стрелки на командира корабля. Капитан 1-го ранга Севастьян Дмитриенко был буквально влюблен в авианосные эскадры и тяжелые крейсера, разбирался в морской авиации лучше многих командиров авианосцев и командиров авиагрупп. Вот он-то и введет гостя в курс дела, да так, что незаметно передаст слушателю чуток своей любви к морскому флоту.

Оставшийся один на мостике Виктор Котлов глядел на переваливающуюся через серые валы «Прибалтику» и думал, что сам он никогда не полюбит авианосцы, как Дмитриенко. Подводник. Въевшийся в плоть и кровь страх перед кружащими над волнами самолетами и маленькими, быстроходными, хрупкими и смертельно опасными эсминцами. Здесь ничего не поделаешь — сила привычки. В свое время Котлов освоился на надводном флоте, научился управлять эскадрами, накрепко зазубрил все сильные и слабые стороны авианосцев, научился маневрировать авиационными соединениями, выводить свои плавучие ангары из-под вражеского удара, одновременно загоняя противника в клещи комбинированной звездной атаки ракетоносцев, торпедоносцев и пикировщиков.

Котлов научился командовать, а не любить. Громоздкие, угловатые туши авианосцев казались вице-адмиралу безобразными. Действительно, плавучие аэродромы, как выразился командир одного из первых английских авианосцев. Короли моря, сильнейшие корабли, сбросившие с пьедестала линейные эскадры, оставались слабо защищенными, пожароопасными, хрупкими и беззащитными перед тяжелыми кораблями плавучими аэродромами.

Огромные ангарные палубы, трюмы, набитые авиационным горючим, снарядами, бомбами, ракетами, тонкая броня, не позволяют авианосцам действовать самостоятельно. Эти страшно дорогие корабли работают только под прикрытием собственной свиты из линкоров, крейсеров и эсминцев. Линкор или линейный крейсер могут выдержать не одно попадание снаряда и сохранять боеспособность, даже горящий, засыпаемый снарядами линкор остается опасным противником, способным впиться в горло врага клыками главного калибра, разорвать его на части и унести за собой в могилу. Тогда как одного удачного попадания снаряда или торпеды достаточно, чтоб вывести из строя авианосец. Крен на борт, повреждение полетной палубы, и корабль уже не может поднимать и принимать самолеты. Он лишается своего главного оружия.

Выкурив еще одну трубку, вице-адмирал Котлов вернулся в ходовую рубку. Здесь тепло, сухо, ветра нет. К флагману тут же подскочил лейтенант службы корабельной связи. Ухватившись одной рукой за поручень, чтоб не улететь при очередном ударе волны, молодой человек протянул Котлову бланк радиограммы.

— Что там пишут?

— Контр-адмирал Смирнов докладывает: «Дон» и «Буг» швартуются.

— Ясно. Дальше.

— Это все, товарищ вице-адмирал.

— Слова из него лишнего не вытянешь, — пробурчал Котлов. — Что там на радаре?

— Два транспорта и три эсминца уже час назад вошли в залив, затенены берегом. Еще две большие отметки, по-видимому, «Гжель» и «Влтава» держатся мористее. Рядом идет «Козьма Минин».

— Разгильдяи. Эскадру по всему морю раскидало. Один уже швартуется, другой отметки кораблей путает. Спорю, если в середину ордера влезет «Айова» или «Монтана», вы ее и не заметите.

Бурчал Виктор Котлов для порядка. Операция проходит нормально. Да, шторм заставил рассредоточить корабли по всей акватории, растянуть ордер во избежание столкновений, но в Ирландском море это не страшно. Эскадру вывели в море в первую очередь для демонстрации флага и политики ради. Договоренности о размещении нашего контингента в Ирландии достигнуты неделю назад. Переговоры вел сам Андрей Громыко. Советский титан внешней политики четко уловил опасения ирландцев, не так давно добившихся независимости от Великобритании и всего 25 лет назад вернувших себе Ольстер. Получилось так, что союзники сами предложили Советскому Союзу не только высвобождающиеся от немцев базы в Ольстере, но и пару хороших аэродромов на западном побережье, и место для размещения морской пехоты под Дублином.

Сильный ход нашего МИДа, прекрасная компенсация за ослабление советских позиций после вывода немецких войск с островов. Недавно начавший интересоваться политикой Виктор Котлов чувствовал, что ирландское правительство действует больше из духа противоречия, заранее парируя возможную угрозу от восстанавливающей независимость Британии.

Москва далеко, а Лондон близко. Русские, в отличие от англичан, не будут устанавливать в Ирландии свои порядки, кроме того, маленькое островное государство всегда может заручиться поддержкой Берлина. Умные люди понимали, «новое мышление» Гюнтера Кауфмана — это не навсегда, придет время, и немцы вспомнят о своих имперских амбициях, дух императоров Священной Римской империи не угас, он только ждет подходящего момента. А вот до этого времени надо дожить, дожить свободными и независимыми, полноценными игроками на европейском поле. Вот здесь-то русские и пригодятся.

В командовании советским Атлантическим флотом наивных людей не было, тем более таковые не держались в руководстве МИДа и советском правительстве. Политика Ирландской республики была видна насквозь. Но сейчас нас такое положение дел более чем устраивало.

В Британии волнения, полиция отказывается наводить порядок, парламент уже месяц как не может выбрать премьера. Да и выбор только между явными и неявными сторонниками США. Кауфман продолжает политику невмешательства, сворачивает свои военные базы и сокращает армию. Здесь все ясно — не сегодня завтра англичане сами попросят американцев разместить на Острове войска и стратегическую авиацию, якобы для защиты обретшей независимость страны.

В Израиле недолгое затишье перед бурей. Если немцы сократят свои палестинские базы, начнется арабо-израильская война. Доселе переселенцы жили под защитой немецких штыков, теперь им придется отбиваться от бедуинов самостоятельно. А ведь в Израиле много эмигрантов из СССР, уехавших на родину предков сразу после Большого Исхода в 42-м году. Это тоже наши люди, им тоже нужна защита. На итальянцев надежды мало, максимум — займут военно-морскую базу в Хайфе.

Делегация синедриона была в Москве еще в декабре прошлого года. Официально подписывали новые договора о дружбе и сотрудничестве, фактически просили о кредите на оружие. Лично курировавший переговоры Алексей Косыгин приказал Госбанку предоставить Израилю беспроцентный кредит на 15 лет. Председатель Советского правительства прекрасно понимал, что требовать с израильтян оплаты деньгами бесполезно, страна небогатая, большинство населения еле сводит концы с концами. С другой стороны, наше Министерство обороны разгрузило свои закрома, передало новым друзьям старую технику и боеприпасы к снимаемым с вооружения артсистемам. Взаимовыгодная сделка, что уж тут говорить! Пикантности добавлял тот факт, что нашему МИДу пришлось попутно вразумлять наших персидских и иракских сателлитов, играя на межплеменных разногласиях.

Рейд советской авианосной эскадры по Ирландскому морю проходит успешно. Когда корабли выходили из Северного пролива, вице-адмирал Котлов отправил в штаб флота шифровку. Работа выполнена. Транспорты с морской пехотой вошли в порты. Переход прошел в тяжелых условиях, но без происшествий. Что делать дальше?

По первоначальному плану эскадра должна была совершить визит дружбы в Скапа-Флоу, но мир в последние дни стремительно меняется, планы устаревают еще до своего составления. Так и вышло, в ответной радиограмме адмирал Головко потребовал от Котлова передать командование контр-адмиралу Фирсову, самому срочно вылетать в Плимут, а эскадру отправить вокруг Англии через Северное море без захода в порты.

Сборы были недолгими. В действительности руководство переходом целиком лежало на плечах командира авианосной эскадры контр-адмирала Фирсова и на командовавшем группой высадки контр-адмирале Смирнове. Виктор Котлов играл роль большого начальника, осуществлял общее руководство, что на практике означает значительные полномочия и соответственно микроскопическую ответственность. Вице-адмирал был только рад сдать командование. Другое дело, предстоящий перелет вызывал у него отвращение.

К великому сожалению, погода налаживалась, западнее Гебридских островов на море колыхалась легкая зыбь в 2–3 бала. Через час после получения команды сияющий, как медный пряник, каперанг Дмитриенко доложил, что вертолет готов. На «Жданове» выделяют бомбардировщик.

— Мать их за ногу! — беззлобно выругался Виктор Николаевич. — И здесь отличники боевой подготовки. Все успеваете.

— Вражеские базы близко, — нашелся Дмитриенко. — На авианосцах готовятся выпускать патруль. Заодно и вам персональный Як-28 ставят на катапульту.

— Быстрые вы ребята. Ладно, бывайте. Смотрите, журналиста не обижайте. А то вернется в Москву, будет расписывать, как здесь на флоте торпеды ножовкой распиливают и орудия главного калибра вручную наводят.

Ответом вице-адмиралу Котлову был бурный хохот. Контр-адмирал согнулся пополам, не в силах смеяться, его подвело живое воображение: представил себе процесс наведения башенных орудий без сервоприводов. Остальные держались более-менее прилично. А Дмитриенко сверкнул озорным взглядом и громким шепотом заявил, что журналиста будут холить, лелеять и на палубу выпускать только на поводке.

— Я те покажу поводок! Загоню на клотик и будешь вместо радара горизонт обозревать, голосом в машинное отделение команды передавать. — Угроза шуточная. Она только добавила веселья.

Простившись с офицерами в корабельной рубке, вице-адмирал спустился в свою каюту, подхватил собранный с утра чемоданчик и направился на ют. Небольшой корабельный Ка-15 уже был поднят на площадку и прогревал моторы. Виктор Котлов еще раз обернулся к провожающим, отдал честь и поспешил к винтокрылой стрекозе, пригибаясь на ходу и придерживая рукой фуражку.

Турбины взревели, медленно вращающиеся винты расплылись в полупрозрачный полог. Машина оторвалась от палубы и отвалила в сторону. Короткий полет над гребнями волн. Пилот специально провел винтокрылую стрекозу вдоль борта «Свердловска», предоставляя вице-адмиралу возможность еще раз окинуть взглядом стремительную и одновременно монументальную, устремленную вперед стальную тушу линейного крейсера. Незабываемое зрелище. Даже такой привыкший к прилизанным обводам и выглядывающим из волн рубкам подлодок человек, как Виктор Котлов, с первого взгляда влюбился в подчеркнуто строгие силуэты, грозную красоту, ярусы тяжелых башен и наклоненные назад надстройки, мачты и дымовые трубы океанских красавцев 82-го проекта.

Одни из лучших кораблей советского флота, законченный идеал самой идеи тяжелого крейсера: дерзкого пирата, защитника авианосцев и флагмана легкой эскадры. Пусть они появились слишком поздно, вошли в строй в начале пятидесятых годов, но зато впитали в себя все достижения технического прогресса, а последующие модернизации только усиливали мощь этих кораблей, делали их поистине незаменимыми и универсальными бойцами океанских эскадр.

Увы хорошее заканчивается быстро. Котлов не успел насладиться видом эскадры с высоты птичьего полета, как вертолет опустился на площадку за надстройкой авианосца «Андрей Жданов». Последовала короткая церемония с рапортом командира корабля, традиционные поздравления, пожелания и прочий традиционный флотский официоз. Вице-адмиралу помогли подняться в штурманскую кабину замершего в начале полосы разгона на тележке катапульты сверхзвукового морского бомбардировщика. Кокпит кабины с легким щелчком встал на место, на приборной панели замигали зеленые лампочки. Взревели моторы. Перегрузка вжала людей в кресла. В глазах потемнело. Короткий разгон, секунда невесомости, Як-28К дал форсаж моторам и поднялся в небо. Быстрокрылый бомбардировщик заложил круг, облетая эскадру, и взял курс прямиком на Плимут.