– А вы лихо управляетесь с вашим корабликом, – признал Лен Казус, когда «Амора» утвердилась, наконец, на поверхности достигнутой планеты после того, как прекратилась вибрация, неизбежная при торможении в плотной атмосфере. – Я бы не рискнул – на такой скорости вхождения. Чувствуется немалый опыт. В торговом флоте такого не приобретешь. Десантная выучка, я не ошибаюсь?

– Полное накрытие, – кивнул Штель. – Только судно это никак не могу назвать своим: принадлежало оно покойному, теперь, значит, кто-нибудь унаследует. Пока этого не случилось, продолжаю пользоваться той доверенностью, что была получена от Нагора. Предпочитаю думать, что имею на это все права.

– Спорный вопрос. – Казус покачал головой. – Но во всяком случае если даже вами заинтересуется портовая служба, никто не сможет обвинить вас в угоне. Уже хорошо.

Штель усмехнулся:

– Думаю, вы прекрасно поняли, что сели мы никак не в порту. До него отсюда – сотня с лишним километров по прямой. Так что портовая служба меня сейчас заботит меньше всего.

– Понимаю. А что же – больше?

– Долго перечислять, – сказал Штель. – Увидите сами – по мере возникновения проблем. – Он выключил страховку, встал с кресла (левого, командирского), с удовольствием потянулся. – Но прежде чем заботы начнут осложнять нашу жизнь, давайте как следует определимся.

– Это будет весьма своевременно. Где же мы с вами оказались, командир?

Штель покачал головой:

– Друг мой, оставьте ваши хитрости в покое: сейчас они не нужны ни вам, ни мне. Я сказал «определимся» совсем в другом смысле, и вы это прекрасно поняли. Обрисую вам ситуацию, какой она представляется мне: вы не случайно оказались в жилище моего покойного хозяина… (он заметил, что собеседник внимательно смотрит на его пальцы, сунул руку в карман брюк, прежде чем продолжить.) Там обнаружили меня и вцепились, уж не обижайтесь на сравнение, как клещ…

– Я бы сказал – «прилип, как банный лист», – улыбаясь, вставил Лен Казус.

– Нет – на это вы могли бы обидеться, а я никак не хочу осложнять наши отношения. Продолжаю: вы напросились сопровождать меня в этом полете…

– Вы уверены в точности последних слов?

– Что вы хотите… А, понял. Да, возможно – не сопровождать меня, но воспользоваться, так сказать, попутным транспортом, чтобы оказаться в нужном вам месте. Не исключено. Но так или иначе, это свидетельствует о том, что у вас имеются какие-то свои интересы в этом мирке. Потому что в ином случае у вас могла бы быть лишь одна причина для того, чтобы так срочно улететь с Неро: необходимость скрыться от угрозы со стороны или властей, или каких-то других сил. Но на это непохоже: в таком случае я мог бы наткнуться на вас в космопорте – но не в том доме. Логично? (Лен кивнул.) Итак, вы осознанно летели именно сюда, на Маргину. Следовательно, у вас здесь есть дела. И прежде чем мы продолжим наши отношения, мне очень хочется услышать: какие? От вашего ответа будет зависеть очень многое, в особенности для вас: союзники мы, или конкуренты, или, быть может, даже враги? Вы ведь прекрасно понимаете, что тут сама ваша жизнь зависит от меня, никак не наоборот. Так что я убедительно прошу вас быть откровенным.

– После такого пролога, – сказал Казус, – вряд ли язык повернется, чтобы объявить себя вашим врагом. Но, к счастью, мне в любом случае не пришлось бы делать такое признание: вашим врагом я никак не являюсь и не стану им в будущем. Думаю, что не гожусь даже в качестве конкурента. Я ответил?

– Нет, конечно. Мне нужны не общие рассуждения, а конкретика. Что вы тут потеряли – или хотите найти?

– Не уверен, что вы сможете разобраться с моими проблемами и задачами, – сказал Лен.

– Рискните. Поймите одно: Маргина, с точки зрения ее заселенности и человеческой деятельности – мирок очень маленький, целиком замкнутый на производство лишь одного продукта. Я нахожусь в курсе всех дел, так или иначе связанных с этим производством, следовательно – со всей жизнью этой планеты, на девятьсот девяносто девять тысячных не только не освоенной, но даже и не тронутой человеком. До серьезной колонизации – если дела тут и впредь продолжатся таким же образом – еще десятки лет, если не сотни: Галактика неимоверно велика, а Маргина – одно из самых далеких от населенных миров мест, к тому же для кораблей она достижима не в любое время, а лишь несколько раз в году. Поэтому для одного человека вполне возможно быть в курсе всех проблем, возникающих здесь – их ведь на самом деле очень немного. И коль скоро вы стремились попасть именно сюда, то несомненно имеете отношение хотя бы к одной из этих проблем. Я должен знать – к какой именно. Не будем терять время, Казус: его у нас не так уж много, хотя вам, может быть, представляется, что нас тут ничто не ограничивает. Ну?

Лен Казус выдержал полуминутную паузу, прежде чем ответить:

– Ваши доводы кажутся мне достаточно убедительными, Штель. Но не во всем. Нет-нет, не возражайте, сейчас я вам объясню, как выглядят некоторые дела с моей точки зрения. Итак: Маргина – основной поставщик оружейного гравина на галактический рынок, не так ли? Вы – я имею в виду, конечно, фирму «Маргина Гравин АО» и всех лиц, имеющих к ней отношение, – являетесь, по сути дела, монополистом, хотя формально вас в этом обвинить нельзя: в других мирах существует еще по меньшей мере полдюжины компаний, добывающих то же самое вещество «Б» – однако суммарная продукция их составляет, если не ошибаюсь, пять и шесть десятых процента от всего объема, остальное – ваше. Следовательно – любой сбой в деятельности «Маргина Гравин» должен немедленно отразиться не только на ваших акциях на биржевых площадках ведущих миров Федерации, но и на связанных с вами отраслях – потребителях гравина. Вы лучше меня знаете – на каких: это вооруженные силы и военная промышленность. Не удивляйтесь: для Службы покоя это не секрет.

– Не удивляюсь, – кивнул Штель.

– Сейчас Маргина практически не производит ничего, ни килограмма гравина. Забастовка; ее причины вам, думаю, известны лучше, чем мне. И последствия – тоже. До последнего времени еще можно было выходить из положения за счет некоторого резерва, какой компания сумела накопить; но, стремясь растянуть его подольше, вы с каждым транспортом грузили все меньше, и это не могло не сказаться на состоянии рынка, не так ли? Привести к удорожанию гравина и отразиться на курсе акций, то есть на уменьшении капитала компании. Я не ошибаюсь?

– Пока нет, – ответил внимательно слушавший Штель. – Все логично.

– Но дальше логика перестает действовать – во всяком случае простая, формальная. Потому что гравин не дорожает, фирмы-потребители производства не снижают, и акции «МГ» если и не растут, то во всяком случае и не падают, колеблются во вполне допустимых пределах. Это может означать лишь одно: вы в простое, но товар на рынок продолжает поступать, и не то что паники, но даже и видимых неудобств у его потребителей не возникает.

Как вы объясняете себе это явление?

– Ну, – сказал Штель, – объяснить можно хотя бы тем, что компании, перерабатывающие наш продукт, в свою очередь позаботились создать заделы, и теперь, когда наша активность упала, пользуются ими, чтобы сохранить уровень выпуска своей продукции, какой бы она ни была.

– Можно было бы объяснить, – кивнул Казус, – но мешает статистика.

– Какая? И в чем она мешает?

– Да самая обычная. Ведь точно известно, скажем, какое количество гравина нужно заложить в бомбу или снаряд, чтобы количество ньютонов на кубометр атакуемого пространства выросло, скажем, на два порядка. То есть удельный расход гравина на ньютон поля тяготения является величиной постоянной. И вот если суммировать все мощности произведенных за последние полгода гравин-боеприпасов, то простое деление даст нам количество использованного при этом гравина. Если затем сравнить полученную величину с суммарной добычей и продажей гравина «Б» в Галактике, то получится, что на самом деле на рынке появилось ровно в два раза больше этого вещества, чем его, судя по официальным данным, было добыто. Особенно если учесть, что кроме легальных производителей в разных мирах процветают и теневые производители вооружений, и они никак не могли пройти мимо такой новации. Объем их продукции даже, по не вполне проверенной информации, превышает легальную в два раза. Верно?

– Нет, – сказал Штель.

– Как это – «нет»?

– В два и три десятых раза, Казус. А не ровно в два.

– То есть… Вы в курсе?

– А вы чего ожидали? Что в компании это неизвестно? Что мы не следим за рынком? Или разучились считать?

– Почему же не сказали сразу? Заставили меня изображать канарейку?

– Чтобы получить представление – насколько вы в курсе событий. Да, Казус, это на сегодня, пожалуй, самая серьезная наша проблема.

– Послушайте, но в таком случае вам, может быть, известно, откуда берется это количество? Поделитесь, не жадничайте, удовлетворите мое любопытство.

– Боюсь, что вам придется умерить его. Да и скажите откровенно: к чему вам все это? Вы – сыщик не очень большого масштаба, ну ладно – ведете – или вели – следствие по делу об убийстве нашего президента; но какое отношение это убийство может иметь к нелегальному гравину?

– Предполагаю, что самое серьезное и непосредственное.

– Думаю, что вы ошибаетесь. Но чтобы не портить наших отношений, скажу вам откровенно: нет, мы пока не знаем, откуда берется левый гравин. И в случае, если у вас возникнут какие-то предположения или догадки по этому поводу, компания будет очень благодарна вам за такую информацию. Благодарна не только на словах.

– Ну, какие-то догадки у меня есть уже сейчас.

– А именно?

– Вы должны быть в курсе: за последние годы, месяцы, дни – в пределах Галактики не обнаружены другие миры, столь же богатые гравином «Б», как этот?

– М-м… Отвечаю почти уверенно: нет.

– Но это ведь могло и не объявляться официально, вам не кажется?

– Разумеется, могло. Но ведь само по себе обнаружение таких залежей еще ничего не дает. Нужно наладить его добычу и вывоз. То есть, во-первых, возникли бы заказы на соответствующую технику – она сильно отличается от используемой при разработках гравина «А», совсем иной уровень первичной очистки и обогащения, – а об этом нам стало бы известно сразу же, потому что с производителями горной автоматики у нас наилучшие отношения. Далее, возник бы спрос на специалистов – а это достаточно редкая специальность, все люди на виду. Наконец, возникло бы интенсивное движение туда и оттуда – завоз техники и персонала, вывоз – спустя время – продукции. Казус, мы все время стараемся держать руку на пульсе нашей отрасли, и, поверьте, делаем это достаточно успешно. Нет новых открытий, нет новых конкурентов такого масштаба. И в то же время они есть. Это-то и составляет проблему.

– Нагор хотел решить ее?

– Естественно – на то он и президент… Вернее, был. Увы.

– И кому-то это не понравилось.

– Похоже, что так. Знать бы – кому.

– Ну видите – а вы говорите, что его убийство не связано с вашей проблематикой.

– Нам не нужно, чтобы об этом пошли разговоры.

– Это можно понять. И, следовательно, после того, как президент выбыл из борьбы, вы, его правая рука, устремились сюда – чтобы разобраться в этой проблеме.

– Нет, Казус. Я здесь по совершенно иному поводу, и проблема моя заключается вовсе не в этом.

– Неожиданный ответ, признаюсь. В чем же она, если не секрет?

– Вот это как раз секрет, который вас интересовать не должен.

– Ох, как вы ставите меня на место! Я ведь могу и обидеться, вам не кажется?

– Признаюсь – это как раз волнует меня меньше всего. Ну, обидитесь. И что?

– А то, что я, обидевшись, захочу в свою очередь не поделиться с вами другим, моим секретом.

– Ради бога. Если что-то в мире мне неинтересно, то это как раз ваши тайны. Храните их при себе до конца времен. В утешение вам скажу: я человек черствый, не умею сочувствовать людям. И, не сообщая мне ваших секретов, вы ничего не проиграете.

– А вот вы – да.

– Что «я – да»?

– Проиграете. Но скажу, как и вы, в утешение вам: я как раз человек мягкий и не из обидчивых. И свой секрет все-таки вам открою. Не возражайте: мне просто не терпится открыть его вам!

– О, господи! Ну ладно, если у вас так уж свербит…

– Благодарю вас. Но прежде скажите мне: в сотне, как вы сказали, километров отсюда – база, где живут все местные обитатели, работают, то есть добывают гравин и грузят его в прибывающие транспорты – когда есть что грузить, понятно.

– Да, это так.

– А нет ли у них привычек и возможностей – совершать от нечего делать экскурсии по планете – ну, на такие же дистанции, километров в сто?

– Совершенно исключено.

– Почему же так?

– Во-первых, на базе нет транспорта, приспособленного для таких вылазок, а пешком, как вы сами понимаете…

– Пешком исключается, несомненно.

– Во-вторых, это просто опасно. Это ведь не мертвая планета, Казус, тут полно жизни – пусть и не на нашем уровне, но в этом и заключается опасность: с разумными можно договориться, от зверья – уберегаться, изучая их повадки и вкусы. А вот с… ну, хотя бы с воздухом, которым тут приходится дышать за неимением другого – уже сложнее: он – хотя может быть, это не воздух, а что-то иное, но во всяком случае нечто природное – потихоньку воздействует на психику людей, и они… впрочем, излагать подробности некогда – да и незачем. Вывод же таков: от этой планеты можно ждать множества каверз. Нет, поверьте: Маргина – не парк для прогулок, в этом мы успели убедиться, как обычно, методом проб и ошибок. Но при чем тут ваш секрет?

– Он очень прост, Штель. И заключается вот в чем: тут есть еще какие-то люди. Довольно много. Километрах примерно в ста пятидесяти – двухстах.

– Бред. Откуда вы знаете?

– Засек, когда мы снижались.

– Как это – засек? Чем?

– Это уже другой секрет. Но за достоверность отвечаю.

– Вы что же – этот… сканер? Господи, только этого мне не хватало!

– Не бойтесь: я вас не укушу. Давайте лучше всерьез подумаем: что будем делать, как и в какой последовательности. Чтобы решить и ваши проблемы, и мои, и наши совместные.

– Вы меня просто оглушили. Но вы правы: давайте думать всерьез.