Книга: Магацитлы
Назад: БОЖЬЯ РАНА
Дальше: ПОЧЕМУ ВЫ ТАКИЕ РАЗНЫЕ?

ТРЕВОГА

Диаметр шара, заключавшего внутри себя модель «куста» Древа Времен, достигал десяти метров. Когда модель включали, шар превращался в сложнейшую «елочную игрушку», светящийся объемный узор которой – фрапль или фрактальный кластер – действовал на зрителей как психотронный генератор. Отвести взгляд от этого чуда природы и человеческой мысли одновременно было трудно. Созерцание затягивало как наркотик. И были случаи, когда допущенные к работе с фраплем сотрудники Хроноинститута теряли сознание и долго потом не могли прийти в себя. Поэтому допускались в зал темпорконтроля только специалисты с устойчивой психикой. Павел Жданов относился именно к таким специалистам.
Он прибыл в Хроноинститут не как сотрудник СБ УАСС, а как частное лицо, и сразу направился в зал оперативного наблюдения за неустойчивыми Ветвями Дендроконтинуума. Потом посетил зал инк-оперирования, а оттуда уже направился в зал темпорконтроля, где провел в общей сложности два с лишним часа, разглядывая различные «кусты» Древа и поддерживая связь с Большим инком Института. Здесь его и нашел директор Института Григорий Белый.
– Есть новости?
– А у тебя? – рассеянно ответил Жданов вопросом на вопрос.
– Они посетили бункер, экспроприировали «голем» и воспользовались универом для выхода на трансгресс. Теперь они уже в другом инварианте. Если бы знать – в каком.
– Я догадываюсь.
– Вот как? – Белый с сомнением посмотрел на друга. – Почему же раньше не сказал?
– Не был уверен. Они вот здесь.
Жданов выловил из воздуха световую указку и направил на шар объемного визинга Древа. Серебристый тонкий лучик уперся в крохотную «шерстинку» коричневого цвета, прилепившуюся к более толстой «сосновой иголке» темно-зеленого цвета.
– Что это за инвариант?
Павел обвел часть «куста» световой линией, и она скачком увеличилась. «Шерстинка» выросла в «еловую шишку», заканчивающуюся черной нашлепкой.
– С этим инвариантом кто-то серьезно поработал. Он тупиковый, выскочил как прыщ на теле затронутого прошлой Игрой инварианта и никакого развития не получил. Засыхает помаленьку. Такое впечатление, что его вырастили намеренно и законсервировали, причем очень давно – миллиарды лет назад, относительных, конечно. Спрашивается, зачем?
– Он понадобится проигравшему Игроку в следующей Игре.
– Возможно. Есть и другая идея. Эта веточка – схрон. Игрок в ней что-то спрятал. Бегство нашего подопечного Нгоро Мвысу в этот район косвенно подтверждает подозрения.
Павел убрал увеличение, ткнул указкой в красивый узор на противоположном краю модели.
– Наша Ветвь.
Луч переместился к «еловой шишке».
– А это искомая Ветвь, готовая схлопнуться в любой момент.
Точки, помеченные Ждановым, засияли ярче и соединились ало светящейся ломаной линией.
– А это наш Ствол.
Белый хмыкнул, разглядывая прорезавшую толщу «куста» линию хроноускорителя.
– Сколько здесь колен?
Жданов дернул уголком губ.
– Сто шесть.
– Сто шесть квантовых поворотов… и случайно попасть в данный инвариант…
– Вот именно. Наш парень знал, куда бежать. Его специально вывели на этот инвариант.
– Значит, все-таки Игра началась…
– Не факт. Кто-то просто готовится к ней. Высокий работал с «корневыми» инвариантами Древа и, очевидно, затронул интересы будущего Игрока.
– Или проигравшего.
– Или проигравшего. Потом на него вышел эмиссар Игрока, предложил выступить за их команду, Мвысу согласился…
– Зачем он им? Эмиссар и сам мог бы сделать дело.
– Не знаю, я не психоаналитик. Возможно, эмиссар не захотел «светиться» перед Игрой. А тут подвернулся такой случай. Землянина никто не знает и в расчет не возьмет. Мвысу помогли бежать, объяснили, что надлежит сделать…
– Что?
Жданов свернул манипулятор модели. Алая линия, соединившая миры Ветви Дендроконтинуума, погасла.
– Идем к тебе.
Оба сели в раковину пронзающего лифта, поднялись на сотый этаж здания, где располагался рабочий модуль Белого. Григорий подсел к столу, бегло просмотрел почту, ползущие по столешнице бланк-сообщения, переговорил с двумя абонентами по консорт-линии и повернулся к задумчиво пьющему сок Жданову.
– Чтобы действовать эффективно, нам надо понять, что задумали друзья Высокого. Что такое спрятано в «засыхающей» Ветви, куда они направили посланца. Надо немедленно объявлять план-перехват.
– План-перехват объявлять поздно. Точнее, он давно задействован, только не сработал. Высокий-Мвысу успел удрать.
– Тогда надо объявить тревогу степени «А-оранжевая», послать туда спецгруппу.
– Служба уже напряглась в данном направлении. Нам необходимо решить, что будем делать лично мы. В тот район упали наши дети.
Белый пригладил прядь черных, с проседью, волос на виске, проворчал:
– Вернется Настя – выпорю!
Павел с интересом посмотрел на него.
– Крутой у Насти дед, однако. Воспитывать надо было в нужном ракурсе, то бишь пороть, причем желательно сначала сына, а не внучку. Теперь уж поздно. Кстати, это наверняка ее идея – воспользоваться бесхозным универом.
– Твой тоже хорош! – отмахнулся Григорий. – Начитался, понимаешь, романтических историй, приключений захотелось… Обоих пороть надо!
– Ладно, их еще сначала найти требуется, – примирительно сказал Павел. – И желательно побыстрее.
– Как ты будешь их искать? Обслуга трансгресса ведь не скажет, где они высадились.
– Не скажет, – согласился Жданов. – Трансгресс – автономная судейская транспортная система, да и создана не людьми. Но у меня есть неплохая идея.
– Не тяни.
– Они полетели искать инвариант, где живут герои романа Толстого «Аэлита», так?
– Ну?
– А это значит, что далеко от Солнечной системы тамошнего варианта искать их не стоит. Скорее всего они посетят Землю, чтобы познакомиться с Лосем, а потом, вероятно, полетят на Марс. Там живет возлюбленная товарища Лося.
– Аэлита!
– Вот и давай плясать от этой печки.
– Согласен. Когда начнем?
– Немедленно. Я сориентирую Службу и попрошу недельный отпуск по личным обстоятельствам. Для этого мне потребуется часа два.
– Мне тоже. Порешаю оперативные задачи и займусь экипировкой.
Жданов мельком глянул на мелькавшие в стене кабинета цифры универсальных часов, показывающих время в поясах Земли и на других планетах Солнечной системы.
– Встречаемся в гималайском бункере в три по среднесолнечному.
– Добро.
Они хлопнули ладонь о ладонь, Жданов вышел. Белый походил кругами по кабинету, крепко выругался и сел за стол.

 

Сыну о своих инициативах Павел ничего рассказывать не стал. Ивор и так был расстроен фортелем сына, пытался найти выход из положения, но был завязан на десятки проблем Службы и помочь отцу ничем не мог.
Те же отношения складывались и в семье Белых.
Григорий как мог успокоил жену, невестку, пообщался с сыном для разрядки ситуации, но говорить о замысле не решился. Начались бы охи, ахи, советы и пожелания, а этого он не любил.
В три часа с минутами оба стармена (как шутил сам Павел: мы с тобой суперстары) встретились в гостиной гималайского бункера, откуда два дня назад стартовали в неведомые дали их внуки.
– Надеюсь, нас не хватятся пару дней, – проворчал Белый, критически оглядев друга. – Выглядишь ты неважно, надо признаться.
– На себя посмотри, – огрызнулся Павел. – Не мальчики уже, в наши-то годы.
– Но мужи! – поднял вверх палец Григорий.
Они невесело улыбнулись.
– Все подготовил? – стал серьезным Жданов.
– Кажется, все. ЗАКи, оружие, НЗ, антигравы, поисковый комплекс «Лиса». Если тот инвариант не особенно отличается от нашего…
– Почти не отличается. Надо было внимательно прочитать исходные данные.
– Что ты имеешь в виду?
– Роман Толстого.
– Читал… в детстве.
– Еще раз надо было прочитать. Параметры описанного им инварианта действительно отличаются от матричных незначительно. Основные константы сохранились, отмечены лишь колебания вакуумной плотности континуума, что должно вести разве что к возникновению дополнительных изотопов химических элементов.
– Тогда нам больше ничего не потребуется.
– Нужен свободный транспорт, желательно – с выходом на «струну».
– Я думал об этом. На складе Института в резерве охраны есть парочка «орехов» и «големы». Однако нужна санкция СБ.
Жданов хмуро посмотрел на Белого.
– Ты о чем говоришь? Какая санкция? Разве директор должен отчитываться, для чего ему та или иная техника?
Григорий виновато развел руками.
– К сожалению, должен. Распоряжение СЭКОНа.
Жданов покачал головой, задумался.
– До чего дожили… не можем шагу самостоятельно ступить… Ладно, жди здесь, готовь универ, я что-нибудь придумаю. – Он вышел из гостиной, направляясь к кабине метро.
Белый вздохнул, глядя ему вслед, потер темя и поспешил в лабораторию. Когда Жданов вернулся через сорок минут, все было уже готово к старту.
– Ну что, удалось?
Павел молча поставил на пол черный дипломат с закругленными металлизированными углами.
– Что это?
– Последняя модель, «голем-М».
– Где достал? – Белый с удивлением и уважением дотронулся до дипломата.
– Приятель одолжил на время. Он главный конструктор тульского КБ «Арсенал», Дима Калашников. Ты должен его знать.
– Слышал, но лично незнаком. Разве «Арсенал» производит экстремальные машины?
– Тульские пряники он производит… крупного калибра. Нет, конечно, контора Калашникова разрабатывает оружие от «универсалов» до аннигиляторов и «глюков». Но знает многих транспортников, в частности, директора Сибмаша, который делает «големы» и «орехи».
– Хорошие у тебя приятели.
– Не жалуюсь. Ты готов?
– Как пионер, только памперс завязать осталось. Универ настроен, можем стартовать.
– Тогда собираемся и уходим.
– Давай присядем на дорожку.
– Это еще зачем?
– Примета такая есть, чтобы дорога сладилась.
Жданов пожал плечами, сел на выскочившее из пола кресло. Рядом присел на краешек второго Белый. Тут же встал.
– Можем отправляться.
Павел открыл дипломат, нажал несколько светящихся окошек на крохотной панели, отступил.
Дипломат через секунду вздулся, словно воздушный шарик, выбросил во все стороны прозрачно-клейкие на вид нити и превратился в самую настоящую беседку с куполовидной крышей.
– Залезли.
Друзья вошли в подрагивающую беседку, присели на прозрачные скамеечки, внутри которых проскакивали синие искры. С тихим стеклянным звоном стены и потолок беседки осели на тела людей, покрывая их уники сверкающей паутинкой. Через несколько мгновений полевой транспортно-защитный комплекс «голем-М» закончил подстройку всех своих систем под физические параметры и мыслесферы объектов защиты и перестал быть видимым. Лишь на груди у каждого осталась многолучевая звезда монитора управления. Остальное «тело» «голема» представляло собой полевую структуру, мгновенно реагирующую на изменение обстановки и охранявшую хрупкий груз от большинства известных людям опасностей.
Белый первым полез в чрево универа, горбатый от сидящего на спине «паука» грузовой укладки.
Жданов, такой же горбатый, последовал за ним.
– Нас все равно засекут.
– Засекут, – согласился Белый, – но не смогут определить точные координаты универа.
– Если определят, придется объясняться с господином Сарафьяном.
– Крику будет много.
Речь шла о начальнике отдела надзора СЭКОНа.
– Черт с ним, переживем. В крайнем случае подадим в отставку. Жизнь детей важнее сентенций господина Сарафьяна.
– Кстати, он дружен с Аникиным.
– С начальником охраны Ствола?
– Угу.
– Это скверно. Надеюсь, мы успеем найти детей и вытащить их из этого дерьма.
– Я тоже надеюсь. Включаемся.
В коконе универа стало темно. Тела людей сжала чудовищная сила, превращая их в «суперструны» информации. Сознание путешественников помутилось, но тут же прояснилось вновь.
– Слушаю вас, – раздался внутри головы Жданова мягкий бархатистый голос. – Дежурный императив эн-перегиба системы Сол-3.
Это был мыслеголос инка трансгресса.
– Нас интересует сто седьмой относительный перегиб, – сказал Белый. – Даю точные координаты.
Он включил запись.
– Вас понял, – после паузы сообщил дежурный инк. – Соединяю.
На головы людей упала темнота.
Затем зрение восстановилось.
В глаза брызнул прозрачно-серебристый свет.
– Прибыли, – буркнул Белый, разглядывая повисший под ногами пятнистый, в оспинах метеоритных кратеров, шар Луны.
Через полчаса они, никем не видимые, опустились сквозь атмосферу Земли к Петрограду, на Ждановскую набережную Невы, недалеко от дома номер одиннадцать, где располагалась мастерская инженера Мстислава Сергеевича Лося.
Назад: БОЖЬЯ РАНА
Дальше: ПОЧЕМУ ВЫ ТАКИЕ РАЗНЫЕ?

Сергей
Отлично!!!