Книга: Мегаморф, или Возвращение Реликта

Часть III
Предназначение

Ясен и Габриэль

Гость нежданный

Кадас опять говорил правильные вещи, что молодёжь стала больше развлекаться, что кочевники обнаглели, торгуя наркотой, что общину заполонили синайцы и вьеты, и снова Влад его не слушал, отлично зная, чем закончит держатель Веры: попросит помощи на строительство новой Каабы.

– …дать сотни две дружинников, – сказал Осокорь, теребя бороду, и Влад очнулся.

– Дам я тебе дружинников, да только не успеете вы каабу построить.

Глаза кадаса округлились.

– Почему?!

– Грядёт новая катастрофа.

– Ещё одно Падение, что ли? – скептически хмыкнул Осокорь.

– Вознесение, – улыбнулся Влад.

Осокорь поскрёб бороду, не зная, как воспринимать слова старосты, поднялся, огромный, круглый, осанистый.

– Так я скажу воеводе?

– Я сам скажу.

Осокорь попытался поклониться, у него это вышло плохо, и он удалился из светлицы, шагая тяжело и нешироко.

Влад побарабанил пальцами по столу, перебирая в памяти дела, которые необходимо было закончить до вечера, но перед глазами стояло лицо сына, в ушах звучал его мысленный голос: «Отец, помоги!» – и это сбивало с мысли и мешало работать.

В светлицу вбежала запыхавшаяся, высокая, тоненькая Ярыся, сестра Ясена.

– Пап, мы на озеро поедем?

Влад расцвёл, разглядывая восемнадцатилетнюю девушку. Она была так похожа на Улыбу, что защемило сердце.

– Поедем.

– Можно, с нами Митя поедет?

Митяй, сын Павленка, соседа Величей, давно поглядывал на красивую соседку и явно не прочь был заслать сватов.

– Ну, коли он не возражает, возьмём.

Ярыся подпрыгнула, захлопала в ладоши, чмокнула отца в щёку, побежала к двери. Уже на пороге оглянулась:

– Пап, я тебя люблю. А Ясь скоро вернётся? Скучно без него.

Влад помедлил с ответом, так как знал, что сыну намечена дальняя дорога, без возвращения в родные пенаты.

– Поскучай ещё немного.

Ярыся умчалась, но дверь открылась снова, пропуская Улыбу.

– Что это с ней? Чуть с ног не сбила.

– Пообещал взять Митяя на озеро.

Лицо жены опечалилось.

– Так уже купаться нельзя.

Влад подвинулся, приглашая Улыбу сесть.

Вода в озёрах и морях изменилась, стала вязкой, густой, и лишь кое-где по поверхности озёр плавали «окна» чистой жидкой воды. Чтобы готовить пищу, её надо было доводить до кипения.

– Какое-никакое, а развлечение.

Она села рядом, подпёрла щёку кулачком.

– Всё плохо?

– Ну, почему всё? – слабо улыбнулся он. – Проблемы решаются, хотя и не без скрипа. Свадьбу скоро сыграем. Жизнь продолжается.

– Воевода говорит: надо прожить жизнь так, чтобы больше не хотелось.

– Шутит.

Помолчали. Потом Улыба задала вопрос, который Влад ждал:

– Ясь вернётся?

– Что вы заладили одно и то же? – притворно рассердился он. – Вернётся, не вернётся… Вернётся! А когда – не ведаю. Ты же знаешь, какая перед ним поставлена задача.

– Какая? – не обиделась Улыба. – Уже месяц от него ни слуху ни духу.

Влад хотел признаться, что недавно разговаривал с сыном через поле Сил, и Ясен просил помощи, но говорить это жене не стоило. До тех пор, пока сын не отзовётся. Потому что с тех пор Влад так и не смог больше дотянуть канал пси-связи до Ясена, сын замолчал.

– Я уверен в одном: он – надежда наша! – твёрдо сказал Влад. Взял руки жены в свои, поцеловал пальцы. – Верь, он сделает всё, чтобы жизнь наша изменилась к лучшему.

– Верю, – печально склонила голову женщина, виновато встрепенулась под его взглядом. – Больше не буду грустить, пусть ему сопутствует удача.

В дверь постучали.

Улыба встала.

– Не буду мешать.

Дверь открылась, впуская вестового. Улыба вышла.

Будет и грустить, и плакать, и переживать, подумал Влад, глядя жене вслед, и ничего с этим поделать нельзя. Мать всегда будет переживать за сына.

В тот же день он встретился с Дивием на птицеферме: старейшина общины осматривал недавно построенный комплекс и беседовал с директором фермы. Влад поздоровался с обоими, выслушал доклад директора о запуске комплекса на полную мощность. Задавать лишних вопросов не стал, поскольку Дивий наверняка задал их раньше.

Они прошлись по ферме, вернулись к воротам. Директор выжидательно посмотрел на Велича, но тот сказал только одно слово: «Хорошо», – и директор удалился.

– Есть новости? – спросил Дивий.

– Нет, – коротко ответил Влад.

Ясен не отвечал на мысленные вызовы уже три дня, и это обстоятельство наполняло душу смутой и тревогой. Хотя Влад чувствовал, что сын жив.

– Он жив, – кивнул Дивий. – Я тоже чую это. Ясен – продукт завершения формирования человеческого разума, возможно даже, зачинатель новой расы, идущей вслед за файверами. Из него должен вырасти объединитель и оператор, каким когда-то был ты.

– Мои возможности скромнее. Он должен пойти дальше.

– Пойдёт. Надо ждать.

– В том-то всё и дело, что времени уже нет ждать. Началась системная деформация и деструктуризация пространства резервации, и она не остановится. Вода превращается в кристаллический студень, землетрясы случаются всё чаще…

Словно в ответ на слова Велича земля под ногами вздрогнула, породив низкий стонущий гул.

В курятниках фермы закудахтали куры.

Из открытых ворот ближайшего курятника выбежал петух, ошалело заметался. За ним бросились две девушки-работницы в белых халатах.

Влад понаблюдал за их попытками усмирить горластую птицу, включил мысль-волю.

Петух повернул к мужчинам, остановился напротив старосты, поклонился несколько раз. Во всяком случае, выглядело это так.

Девушки догнали крикуна, схватили на руки, понесли обратно в курятник.

Дивий оценивающе посмотрел на собеседника.

– Не наигрался в детстве?

Влад еле заметно усмехнулся.

– Извини, не удержался. Ты прав, от петуха до космоса дистанция огромного размера.

– Не такая уж и большая, но лучше не демонстрировать свои возможности всуе. Китайскую делегацию ты будешь встречать?

– Кто же ещё?

– Я присоединюсь после церемонии. Ты куда сейчас?

– Я здесь случайно, тебя увидел и завернул. Еду в Судосток.

– На верфь?

– Гонец принёс весть, что верфь готова к сдаче. Да только боюсь, корабли строить нам уже не придётся. Кстати, не понимаю, ведь мы тоже на три четверти состоим из воды, почему же кровь не кристаллизуется?

– Если бы она кристаллизовалась, мы бы с тобой уже не разговаривали, – хмыкнул Дивий. – Кровь людская – не водица, её плотность выше, да и не стоит её считать просто раствором гемоглобина. Кровь – живое существо.

Они пошли к воротам фермы.

Какое-то невидимое облачко набежало на Расий, притушив его блеск.

Влад поднял голову, но облачка не увидел, да и Расий готов был укатиться за Пределы. И всё же тень беспокойства на душе осталась.

– Сквозняк? – поднял брови Дивий, останавливаясь. – Тебе не кажется?

– Ты подсоединился? – недоверчиво спросил Влад.

Он имел в виду присоединение к полю Сил.

Старик покачал головой.

– Магия мне ещё недоступна.

– Но мы уже слышим что-то.

– Знать бы – что.

С околицы посёлка, на краю которого располагалась птицеферма, послышались крики.

Мужчины переглянулись, поспешили выйти за ворота загона, где стояли их кони и ждали сопровождающие воины.

По улице селения мчалась двухколёсная машина – мотоцикл, какими пользовались геяне, управляемая водителем в сверкающем, как расплавленный металл, костюме. На голове у него красовался такой же сверкающий вычурный шлем.

Снова у Влада возникло чувство сквозняка: будто спину лизнул холодный неприятный ветерок.

Мотоциклист лихо затормозил в десяти шагах от дебрян, так, что брызнула струя песка и пыли из-под колёс. Снял шлем, тряхнул роскошными светлыми, почти белыми волосами.

Это была молодая женщина, очень красивая, с чувственными пунцовыми губами и румянцем на щеках. У неё были широкие скулы, длинные чёрные брови вразлёт и неожиданно вишнёвые, почти чёрные глаза.

Несколько мгновений она рассматривала руководителей Дебрянской общины, не обращая внимания на молодых дружинников, перевела взгляд на Влада, угадав в нём старшего по должности.

– Добрый день! – сказала она по-русски, но с отчётливым гортанным акцентом.

– Добрый, – поклонились мужчины.

– Я ищу Влада Велича.

Дивий покосился на спутника.

– Кто ты, путешественница? Случаем, не посланец ли Горана?

– Горана? – Брови незнакомки поднялись.

– Ты не геянка?

– О-о… нет-нет, я родилась в другом месте. Влад Велич – ты. – Она небрежно указала на Влада. – Мой покровитель хотел бы побеседовать с тобой.

– На предмет? – осведомился Влад.

– Он это скажет при встрече.

– Ты не сказала, кто ты и кто твой покровитель.

– Меня зовут Имморта, остальное тебе скажут в обители моего покровителя.

– Разве твой покровитель не едет за тобой?

– Нет, тебе придётся поехать со мной.

Влад и Дивий обменялись взглядами.

Староста шевельнул уголком губ, что означало ироническую усмешку.

– Придётся?

Имморта оценивающе изучила его лицо, бросила взгляд на дружинников с мечами, снова обратила взор на Велича.

– Сыну требуется помощь.

Лицо Влада закаменело.

– Откуда ты знаешь, что у него есть сын? – осведомился Дивий.

– Не важно. Надо ехать выручать его.

– Сначала скажи, кто тебя послал.

– И это не важно…

– Важно! – сказал Дивий с мрачной твёрдостью.

Незнакомка задумалась на мгновение.

– Меня послал покровитель…

– Мы это уже слышали. Кто он?

– Он велик и могуч и может изменить будущее. Я служу ему.

– Почему же он послал тебя за помощью, коль он так велик и могуч?

Ещё одна краткая заминка.

– Мы теряем время. Ты едешь?

– Где Ясен?

– Ему грозит перепрограммирование. Этого нельзя допустить.

Дивий повернул голову к молчащему Владу.

– Темно.

Влад его понял. Учитель не смог проникнуть в пси-сферу гостьи, как и он, впрочем, и прочитать её мысли.

– Я поеду, если ты скажешь, где сын.

Имморта оглянулась на стайку детей, с любопытством приблизившихся к её машине.

– Он у чёрного исполина.

Губы занемели. Влад вдруг понял, что его не обманывают, а главное, у кого находится сын.

– Тартар!

– Чёрный древний. Он опасен. Ехать надо быстро.

Дивий положил руку на сгиб локтя Велича.

– Не сходи с ума! Если Ясь у тартариан, ты ему не поможешь. Да и не верю я, что его могут перепрограммировать. Что это ещё за операция? Он что, уже запрограммирован?

– Поторопись, – категорическим тоном проговорила Имморта.

Оба посмотрели на неё.

– Я бы на твоём месте… – начал Дивий.

– Останешься за меня, – принял решение Влад. – Еду собираться.

– Подумай! Ты же не знаешь, кто её покровитель.

– Ты ещё не понял? Скорее всего это Конструктор. – Влад шагнул к посланнице неведомого «покровителя». – Едем!

Женщина слезла с мотоцикла, поправила сиденье сзади, отодвинула обтекаемую коробку багажника. Фигура у неё, обтянутая сверкающим, как слой ртути, комбинезоном, была великолепная.

Байкерша заняла своё место, крутанула ручку на руле. Влад сел.

– Догоняй, – успел он сказать Дивию, и мотоцикл резко рванул вперёд, выбросив струю грунта из-под шипастого заднего колеса.

Дивий вскочил на коня, ждавшего хозяина у ворот, махнул рукой дружиннику, и они поскакали вслед за двухколёсным экипажем.

От Холошни до Бряницы было всего десять километров, и всадники преодолели это расстояние за четверть часа. Однако когда они подскакали к дому старосты, Влад, одетый в блестящий комбинезон, в котором он вернулся из похода к Гее-Горе, уже спускался с крыльца родового терема, держа в одной руке карабин, в другой дорожную сумку, которую можно было носить за плечами.

Его провожали жена и дочь, одинаково огорчённые и расстроенные.

– Всё будет хорошо! – Влад обнял обеих, прижал к себе, поцеловал, отстранил. – Мы вернёмся вместе с Ясем.

Он передал сумку Имморте, и та, кинув оценивающий взгляд на Улыбу, ловко втиснула сумку в коробку багажника.

– Всё?

Влад свистнул.

С крыши терема сорвался красавец-орлан, сел на подставленный локоть.

Влад погладил птицу по голове, проговорил басом:

– Будешь сопровождать, Крутень. Понял?

Птица мигнула, раскрыла клюв, получив мысленно-волевой посыл, и Влад подкинул её в небо.

Орлан с криком взлетел.

– Едем! – Влад махнул рукой жене и дочке. – Я пошлю вам весточку.

Улыба поднесла к губам кулачок, Ярыся ответно замахала рукой:

– Папуля, мы тебя будем ждать и Яську!

Мотоцикл выбросил из-под колеса длинную струю песка и за несколько мгновений скрылся в конце улицы.

Дивий поймал тоскливый влажный взгляд Улыбы, подошёл, взял под руку.

– Всё обойдётся, не переживай.

– Ясь…

– С ним тоже всё будет хорошо.

– Он мальчик совсем.

– Твой мальчик – опора мира, с ним ничего не случится!

– Правда? – Улыба сморщилась, но не заплакала, прижала голову дочери к себе. – Будем ждать, да, Ярыська?

Девушка кивнула.

– Напои-ка меня чаем, – предложил старик, понимая, что оставаться женщинам в данный момент одним нехорошо. – С утра маковой росинки во рту не было.

– Конечно, конечно, – с трудом отодвинула от себя печальные мысли Улыба. – Ярыся, готовь стол.

Они поднялись в светлицу. Женщины захлопотали, выставили угощение к чаю: пряники, мёд, варенье. Поговорили о жизни общины, о заботах, которых всегда хватало, о новых угрозах, поставляемых грядущими переменами.

– Воду теперь можно черпать лопатой, – вставила слово Ярыся. – Так прикольно.

Дивий встретил взгляд Улыбы, ответил на псилинге (жена Влада понимала этот метаязык): «Дети, дети…» К этому слогану он нарисовал мысленно цепочку мыльных пузырей, что означало: что поделаешь, дети воспринимают мир иначе, добавил букет полевых ромашек и улетающую в небо звезду.

Улыба поняла старика, наметила улыбку; эту манеру она переняла у мужа.

– Да, воду теперь можно черпать лопатой. Знать бы, чего ещё ждать от природы.

Дивий хотел отшутиться, но вдруг уловил тонкое дуновение эфирного «ветра», прислушался к себе.

Улыба посмотрела на него, изогнув бровь. Она тоже почувствовала сдвиг энергоинформационных полей.

В дверь робко постучали. Все трое замерли, каждый ожидая своей вести.

Вошёл мальчик-послушник Лука.

– К нам гость.

Дивий стремительно встал, вышел из светлицы, спустился вниз, на крыльцо. Но того, кого он увидел, старейшина общины увидеть не ожидал.

Это был Горан Милич собственной персоной!

Он стоял у двухколёсного сверкающего экипажа, оглядываясь по сторонам, держа в руке шлем. Лицо у него было серое от усталости. Заметив Дивия, он развёл руками, улыбнулся.

– Вот, приехал. Возьмёте на постой?

Из-за спины Дивия выбежала Улыба.

– Горан, ты?!

– Да вроде бы я, – засмеялся Милич. – С официальной миссией. Устал немного, гнал без роздыху пять дней. Где Влад?

Улыба оглянулась на старейшину. Взгляд женщины выразил её смятение.

– Уехал час назад, – сказал старик, спускаясь вниз и обнимая гостя. – Вот уж кого не чаял увидеть.

– Жаль, – огорчился Милич. – Далеко он уехал?

– Далеко.

– Надолго?

– Да кто ж знает? Поднимайся, гость дорогой, приводи себя в порядок, потом поговорим.

– Куда поставить машину?

– В пристройку. – Дивий поманил Луку. – Проводи.

Милич поставил мотоцикл, умылся горячей водой (холодная быстро застывала, превращаясь в студень), поднялся в светлицу, посвежевший, в сопровождении любопытной Ярыси. Комбинезон на нём был точно такого же типа, что и на Имморте, – плёнка жидкого металла, и Дивий невольно подумал, что созданы эти спецкостюмы на одном предприятии.

Улыба начала угощать гостя, заставив стол судками, горшочками и тарелками со снедью. Ярыся помогала матери, кидая на гостя заинтересованные взгляды, слетая по лестнице вниз и поднимаясь вверх как птичка.

Горан с удовольствием напился уртикоса и не стал отказываться от еды. Попробовал салаты, съел на первое овощной суп, на второе куриное рагу, взялся за горячий клюквенный морс.

Пока он ел, никто не разговаривал, лишь Ярыся попыталась задать пару вопросов, но притихла, получив от матери грозный взгляд.

– Благодарю, хозяйка, – проговорил Горан, заметно погрузнев. – Давно не ел такой простой и вкусной пищи. Мы живём на концентратах да на трансгенных продуктах, редко позволяя роскошь естественных яств. Итак, красавица, куда уехал отец, знаешь?

Ярыся робко посмотрела на мать.

– Займись своими делами, – сказала Улыба строго. – Взрослые разговоры слушать тебе ни к чему.

Девушка умоляюще глянула на Дивия, тот отрицательно качнул головой, и она, вздёрнув подбородок, гордо вышла из комнаты.

Горан прищурился.

– Что случилось? У вас не радостные лица.

– Ясь пропал. – Улыба всхлипнула, но смогла побороть слабость. – Его захватили тартариане.

Лицо гостя отвердело.

– Час от часу не легче. Откуда вы знаете?

– За ним приехала жуткая девица, ты бы её видел.

– Погоди, – остановил женщину Дивий, – обо всём по порядку. Влад сказал мне, что с Ясем была твоя дочь.

– Мы послали отряд под её командованием к Гуррах-Горе. Насколько мне известно, они достигли цели.

– Достигли. – Дивий глянул на Улыбу. – Принеси-ка нам ещё кваску.

Улыба поняла, что мужчины хотят остаться вдвоём, поднялась.

– Может быть, мочёных яблочков принести? Свежие ещё не поспели.

– Принеси, – согласился Дивий.

Улыба вышла.

– Ясена взяли уже на Горе. А это значит…

– Что взяли и Истому, – закончил Горан жёстко. – Кто вам передал весть о том, что Ясен у тартариан?

– Женщина в таком же комбезе. Я ещё принял её за геянку. Влад предположил, что она посланец Конструктора.

Милич надавил пальцами на глаза, качнул головой.

– Чёрт! Я опоздал!

– Ничего, думаю, мы сможем дотянуть к нему нитку псилинга. Он смог установить связь с Ясеном, сможет и с нами. Зачем ты приехал?

– Официально я послан дипломатическим департаментом ОКО для расширения контактов с земными общинами и племенами, но в действительности я приехал предупредить: на Равнине оказался ещё один из известных нам Игроков.

– Конструктор?

– Госпожа.

Дивий откинулся на спинку стула, помолчал, поглаживая пальцем седые усы.

– Значит, она тоже проиграла. А ведь за её спиной стоял не кто-нибудь, а сам Конструктор! Да и она тоже, по сути, Конструктор, несмотря на все усилия Кроули сделать из неё трансвестита.

– В таком случае та женщина, что приехала за Владом…

– Была представителем Госпожи.

– Мы называем таких Г-девами.

– А он думает – она от первого Конструктора.

– Разберётся. И всё-таки я опоздал.

– Давай кумекать, что делать в нашем положении. Отдохнёшь? Мы свяжемся с ним, предупредим.

– Некогда отдыхать. Если Ясен действительно у тартариан…

– Госпожа сделает всё, чтобы выручить его и склонить на свою сторону. Она знает, кто он.

– Я не о том.

Дивий непонимающе посмотрел на Милича, и тот добавил:

– Вместе с ним должна быть и моя дочь. Главное, чтобы она…

– Была жива?

– Она жива. Главное, чтобы она не вмешалась со своими инициативами. Истома очень решительная особа.

– Вся в тебя.

– Скорее в мать.

– Если бы не мои годы, я бы отправился с тобой.

– Не лукавь, старик, всем бы так выглядеть в твои годы. Но я тебя с собой не возьму, на тебе община. Сила нам пока недоступна в полной мере, и это плохо.

– Сила пока недоступна никому из живущих на Равнине. И это хорошо.

– Но когда закон перемен доведёт чей-то Замысел до конца, преимущество получит тот, кто лучше подготовится.

– Мы будем готовы.

– Надеюсь. Хотя врагов у нас объявится воз и маленькая тележка. Это помимо тех, кого мы знаем.

– Тартар.

– Не уверен, что он – главный Игрок на Равнине. Его цель известна, он хочет не допустить объединения Геи и Земли, ибо тогда проиграет окончательно. И он это понимает, несмотря на свою негуманскую логику. А мы, к сожалению, вынуждены помогать «Зауми» Геи, несмотря на прошлое противостояние. Иначе все исчезнем как разумная структура, способная рождать таких гигантов интеллекта, как файверы.

– Они тоже не венец эволюции.

– Согласен, за ними идут представители шестой расы – мегаморфы. Возможно, Габриэль был прав, и Ясен – первый из них.

– Я в это верю.

– Я тоже, – усмехнулся Горан. – Грехов не просто ясновидящий экзоморф, он знает будущее.

Помолчали, допивая тёплый квас.

– Жаль, времени у нас в обрез, – вздохнул Дивий. – Давно хотел побывать у вас на Гее.

– На Гее-Горе, ты хотел сказать?

– Как быстро она, – не стал возражать поправке Дивий, – возродила былую мощь. Да ещё с таким перекосом – в матриархат.

– Это загадка для всех, которую не разрешил ни один наш философ. А ведь мужчин выжило всего на десять процентов меньше, чем женщин. И тем не менее власть у них.

– «Заумь».

Горан не сразу понял, что имеет в виду собеседник.

– Да, ты прав, женская логика ближе к логике «Зауми» Геи, наверное, поэтому наш постразумный рой и опёрся на неё.

– При рождении государства люди объединялись вокруг какой-либо мировоззренческой цели, диктующей смысл жизни. Во имя какой цели Гея начинает объединять цивилизации? Ведь для неё все люди, независимо от личных способностей и возможностей, лишь инструмент для реализации власти.

– Кто у нас был советником Владыки, ты или я? – прищурился Горан. – Это я должен задать тебе такой вопрос. Но я отвечу. Цель Геи – обретение мощи Игрока, причём мощи интеллектуальной и энергетической, а не духовной. Служение Истине отошло на второй план.

– Это плохо.

– Куда уж хуже. И мы – нормалы и паранормы, понимающие суть происходящего, попали между молотом и наковальней. Мало того что поставлены перед выбором – помогать Гее или другой «зауми», так ещё и помещены в условия, не позволяющие действовать самостоятельно.

Дивий горько усмехнулся.

– Сколько нас, понимающих? Горстка.

– Значит, надо звать хомозавров.

– Позвали бы, да не знаем, как.

– Ставр молчит?

Дивий не ответил. Всё было понятно и так.

Вошла Улыба с графином кваса и блюдом мочёных яблок.

– Угощайтесь, очень вкусные, с терпигоревой травой.

Горан взял сочное, жёлто-зелёное, с влажным блеском яблоко, откусил.

– Да, такого у нас не сыщешь. Но пора и честь знать, меня ждёт дорога.

Он доел яблоко, обнял Улыбу, старавшуюся держаться уверенно, шепнул ей на ухо:

– Думай о хорошем, и будущее станет хорошим. Это поможет. Причём не только тебе, но и ему.

– Им, – улыбнулась Улыба сквозь грусть.

Откуда-то издалека прилетел звук колокола.

Дивий застыл, включаясь в состояние сатори.

– Тревога?! – прошептала Улыба.

– К нам гости, – бросил Дивий, направляясь к двери. – Не понимаю, кто это может быть.

– Так пахнут негуманы, – отозвался Милич, обладавший сенсингом в не меньшей степени, нежели старейшина. – Давай-ка вооружимся на всякий случай.

Он метнулся из светлицы вниз, прыгая сразу через пять ступенек, заскочил в хозяйственную пристройку, где стоял мотоцикл, и вернулся уже с арбалетом в руках и колчаном стрел.

Дивий за это время завладел мечом, отдал команду дружиннику, и дом старосты окружила реденькая цепь воинов защитного полка.

Но военные приготовления не дошли до логического завершения.

Послышался приближавшийся шум, в конце улицы, ведущей к центральной площади, показались маневрирующие всадники защитного полка, а за ними сверкнули какие-то непонятные движущиеся сооружения, напоминающие сплюснутые стеклянные дыни на колёсах.

– Батюшки-светы! – проговорил Милич вполголоса. – Колёсники!

– Кто? – удивился Дивий.

– Лет пять назад наша разведка набрела на Гору, обитатели которой, спустившиеся на Равнину, были колёсниками. Внутри этих эллипсоидов – инопланетные насекомые сродни земным термитам.

– Никогда не слышал о подобной расе разумников, ни после Падения, ни до.

– Вселенная велика, советник, в ней было достаточно места всем, кто начинал понимать суть вещей. Ты не читал Азимова?

– Кто это?

– Земной писатель двадцатого века.

– Даже не слышал о таком.

– А ещё учитель, – укоризненно покачал головой Милич. – Я не землянин, и то знаю земных писателей и философов.

– Добавь – а ещё в шляпе и очках, – не обиделся Дивий.

– Что такое шляпа?

– Вот видишь, и ты не всё знаешь, что изобретали на Земле тысячи лет назад. Так что там Азимов?

– Он первым написал о колёсниках, представляешь? За тысячу лет до контакта с ними.

– Что ж, прозрел, значит. Что их занесло к нам?

– Сейчас узнаем. Прикажи своим гвардейцам, чтобы не начали стрелять. Кстати, кроме колёсников нам известны ежоиды – тоже насекомые, но другого вида, в качестве транспорта они используют огромных ежей. Предупреди парней.

– Без меня не начнут.

Стадо колёсников приблизилось, оставляя за собой хвост пыли, остановилось напротив дома старосты. Впечатление было такое, будто они знают, кто именно им нужен. Всего в делегации принимали участие тринадцать «дынь» разных размеров. Самая маленькая имела в длину – по оси эллипсоида – два метра, самая большая – около восьми.

«Дыни» перестроились, образовав полукруг перед крыльцом терема Величей. При этом старейшине показалось, что он слышит почти неразличимый шелест внутри каждой «дыни», будто их обитатели ползали по стенкам экипажей и разговаривали на своём «насекомьем» языке.

Затем в центр полукруга выкатилась небольшая «дыня», завернутая в «авоську»: на неё была накинута крупноячеистая сеть. К «дыне» подкатились два колёсника побольше, вырастили нечто вроде полупрозрачных щупалец.

Дивий оглянулся на Улыбу, стоявшую на крыльце. За ней пряталась Ярыся.

– Уведи дочь!

– Пусть остаются, – разрешил Горан. – Это переговорщики. Ничего дурного они не задумали.

Щупальца ловко вскрыли «дыню», похожую на клетку. Стало видно, что внутри сидит какое-то косматое существо неопределённых очертаний.

Сначала Дивий принял его за свернувшегося колобком ежа, но это был не ёж.

Колесники обхватили косматый колобок щупальцами, один из них треснул по колобку, и тот развернулся… в огромный рот с красными губами. Во рту сверкнули белые крупные зубы.

Дивий удивлённо глянул на Милича.

– Переводчик, – спокойно сказал тот.

– Святые угодники! Никогда бы не подумал! Они что же, выращивают толмачей специально?

– Может быть, и выращивают. Интересно, какую весть они принесли?

Колёсник стукнул по колобку-рту ещё раз.

Рот раскрылся и отчетливо произнёс по-русски:

– Влад Велич.

– Понятно, – кивнул Горан. – Им нужен Предтеча.

– Скажи им, что Влад…

– Сам скажи, ты здесь хозяин.

– Влад Велич уехал, – проговорил Дивий. – Его в городе нет.

Колёсники смешно перебрали колёсами на месте (каждая «дыня» с насекомыми имела по четыре диска мутного белого цвета), сдвинулись теснее.

Щупальце нашло голову толмача.

– Ясси Велич, – без интонаций произнёс он.

– Ясена Велича тоже нет. Он уехал месяц назад.

Новое волнение среди членов делегации.

Щупальце погладило косматую голову переводчика.

– Мы хотеть контакт, – заговорил рот. – Мы искать Велич. Где возможность.

Дивий потеребил бороду, пребывая в сомнениях, наклонился к Миличу:

– Мне бы не хотелось докладывать им…

– Ты не выдашь большой тайны, если скажешь, где Величи, – хмыкнул Горан. – И кто знает, с кем ещё нам придётся подружиться, чтобы выжить.

– Влад Велич уехал к Тартару, – сказал Дивий, – если это вам что-нибудь говорит. Ясен Велич… вероятнее всего, тоже там.

Колёсники дрогнули, сгрудились вокруг самой большой «дыни», посовещались и построились в колонну.

Щупальце с размаху треснуло по голове толмача.

Рот заверещал, дёргаясь в объятиях щупалец, показывая зубы, выдал скороговорку:

– Благодарь мы понимать всегда услуги пжалста.

«Дыня» захлопнулась. Щупальца упрятались внутрь колёсников, помогавших толмачу. Колонна странных коллективных существ, не разворачиваясь, покатила назад, к окраине города, сопровождаемая толпой детей и взрослых и отрядом дружинников.

– Насекомые, – пробормотал Дивий. – Уж не за ними ли будущее? Наши насекомые тоже обрели зачатки разума.

– Всё в руках Игрока. Раньше говорили – бога.

– Ты их видел? Я имею в виду внутренности колёсников.

– Я – нет, но разведчики уверяли, что население колёсников чистой воды термиты. Впрочем, это не важно. Каждый такой улей – семья, которая представляет собой общественную «личность». Мы с ними не воевали, и это хорошо, легче будет переманить их на свою сторону.

– Зачем?

– По сути, колёсники – представители ещё одной постразумной системы – негуманоидной. Не хотелось бы видеть в ней врага. Ну, всё, граждане земляне, я поехал. Попробую догнать Влада.

Милич выгнал мотоцикл, сел, улыбнулся спустившейся с крыльца жене Влада.

– Всё будет хорошо, Улыба, верь и жди.

Мотоцикл сорвался с места, исчез в конце улицы.

И как бы сопровождая его, по городу прокатился низкий басовитый гул.

Плен

По чёрной пещере гуляли серые сквозняки, завивались спиралями, плетя странную паутину небытия. Где-то далеко-далеко, на краю Вселенной, бубнили квакающие нечеловеческие голоса, но, как ни прислушивался к ним Ясен, разобрать, о чём они толкуют, не мог.

Он лежал, а возможно, висел, ни на что не опираясь, не чувствуя своего тела, и лишь по частым приливам жара к голове (слава богу, что она есть) осознавал, что находится в каком-то необычном положении, недоступном восприятию.

Ничего не болело: ни руки, ни ноги, ни другие части тела. Было тихо и покойно. Мешали отдыхать только далёкие неразборчивые голоса да серые посвисты неощущаемого ветра, напоминающие о тайной жизни вокруг.

Так продолжалось очень и очень долго, целую вечность.

Потом в сознании проклюнулась и начала расти почка непокоя.

В памяти всплыло слово «тар». Оно долго держалось на грани непонимания, почти не затрагивая эмоциональные центры, и вдруг удлинилось, превратилось в будоражащее «тар-тар».

– Тар-тар, – прошептал он непослушными губами.

С гулом качнулось пространство вокруг, серая «паутина» сквозняков соединилась в подобие двух человеческих скелетов. Послышался голос со вполне понятными интонациями.

Ясен напряг слух.

Говорили на инглизе.

– …хлипкий, – сказал первый голос, пожиже.

– …очнётся, – сказал второй, погуще.

– А если не очнётся?

– Тогда он не оператор.

– Отдашь его мне? – жадно спросил первый.

– Посмотрим…

Голоса отдалились.

Ясен расстроился, так как ему стало скучно. Потом в голову толкнулась злобная мысль: чего ты лежишь как колода? Пошевелись! Попробуй узнать, где ты обитаешь!

Напрягаться было трудно, однако неправильность происходящего уже начинала доставать, растревожила, разворошила мысленную сферу, и мысли побежали чередой, побуждая действовать.

Сначала он осознал, что живой и что его видения и ощущения рождены не фантазией умирающего ума, а реальностью, в которой он играет роль заключённого.

Сфера зрения расширилась, и глухая чернота вокруг сменилась жемчужным туманным ореолом, сквозь который пробивались неяркие лучи и вспышки света.

И, наконец, он смог вздохнуть полной грудью, ощутив себя живым человеком.

Попробовал открыть глаза.

Ему это удалось, но вокруг по-прежнему царила тьма, хотя призрачные серые «сквозняки» исчезли вместе с невнятными голосами.

Ясен попробовал сесть и не смог: руки и ноги были закреплены какими-то невидимыми скобами на твёрдом ложе, на котором он лежал.

Он осторожно поворочал головой, включил режим сверх-чувствования, и помещение заполнилось светом, какой обычный человеческий глаз не воспринимал.

Помещение походило на склеп с грубо обработанными чёрными стенами. Три метра в длину, три в ширину и два в высоту. Ничего лишнего, ни одной детали, кроме невысокой подставки ровно под размеры его тела и широкого сосуда в углу, по форме напоминающего тазик.

«Параша», – вдруг ожил давно не напоминавший о себе терафим.

«Нестор? – обрадовался Ясен. – Тебя не нашли? Как хорошо! Можешь определить, где мы находимся?»

«По моим ощущениям, – ответил терафим серьёзно, как будто и вправду обладал чувствами, – мы находимся в камере».

«Это я и сам вижу. Поточнее определить не можешь?»

«Скорее всего это тюрьма».

«Я понимаю. Где именно?»

«Рискну сделать предположение, что тюрьма принадлежит тартарианам».

«Разве ты не видел, куда меня везут?»

«Извини, хозяин, – в мыслеголосе терафима появились виноватые нотки, – я тоже был в отключке».

Ясен хмыкнул. Жаргон терафима не был его изобретением, так он был запрограммирован, однако эта программа позволяла общаться с ним как с равным.

«Давай определяться».

«Это не в моих силах, попробуй сам».

Сознание поплыло. Организм был слаб, и это наводило на тревожные размышления. Его либо облучили, либо накачали наркотиками, либо каким-то образом высосали из него энергию, поэтому для того, чтобы начать действовать на физическом уровне, следовало восстановиться.

Он улёгся поудобнее, насколько это было возможно. Сразу заныли мышцы спины, позвоночник, локти, икры. Сказывалось долгое лежание на твёрдом лежаке в одном положении.

Ясен сосредоточился на усилении процессов обмена, заставил сердце работать с большей частотой, чтобы кровь донесла кислород до всех органов тела. Через несколько минут неприятные ощущения притупились. К счастью, воздух в камере был достаточно свеж и постоянно обновлялся, хотя вентиляционных отверстий Ясен нигде не увидел. Впечатление было такое, будто кислород и азот выделялись прямо из стен камеры, причем в нужной пропорции. Кто-то позаботился о том, чтобы пленник не задохнулся в запертом помещении до поры до времени.

Интересно, подумал Ясен, как долго меня собираются держать здесь?

Никто ему не ответил, хотя на миг показалось, что стены камеры настороженно посмотрели на него, будто контролировали мысли узника.

«Истома!» – позвал он мысленно.

Ответом было молчание. Если геянка и находилась поблизости, она его не слышала.

Ясен разозлился, погнал по телу волну энергии – от сердца к голове и к ногам. Это была ещё слабая репетиция суперсенсинга, превращавшего человека в существо с запредельными для обычного хомо сапиенса возможностями, но и она позволяла расширить чувственное поле и увидеть то, что скрывалось за стенами дома.

Однако приём не сработал!

То, что удавалось ему раньше в Брянице и особенно в конце похода к Гуррах-Горе, оказалось недоступным. Стены, пол и потолок камеры как были чёрными, так чёрными и остались, разве что слегка усилили свечение в инфракрасном диапазоне.

И тогда до Ясена окончательно дошло, что он сидит где-то глубоко в недрах Тартар-Горы, в одной из её пещер, специально превращённой в темницу. Потому и руки с ногами приковали к лежаку – чтобы не сбежал. Оставалось непонятным лишь одно: кто это сделал.

Кроули, пришла запоздалая догадка. Или их слуги.

Терафим не отозвался, ответа он не знал.

Ясен напряг мышцы, пытаясь сломать скобы на запястьях рук.

Безрезультатно. Сил не хватило. Скобы, как и лежак, и стены камеры, представляли собой тартарианскую «горную породу», которая на самом деле являлась континуумом иной Метавселенной, закапсулированной физическими законами: в момент открытия Тартара – законами «родной человеческой» Метавселенной, в нынешние времена – законами Великой Равнины. Подсказать, как разрушить этот континуум, было некому.

Вспомнились слова учителя: «Решение «закопано» в вакууме».

Интересно, в каком вакууме? Кто способен его откопать? И где та Сила, о которой так часто говорили отец и учитель? Почему она стала недоступна тем, кто владел ею до Падения?

Потолок над головой лежащего внезапно налился тусклым серым свечением.

Ясен поднял голову, осматриваясь.

Он не ошибся, камера оказалась именно такой, какой представлялась в инфракрасном свете. Было непонятно, кто включил освещение, однако интуиция подсказывала, что это неспроста.

В самом деле через минуту одна из стен камеры покрылась язвами и начала пузыриться и таять, пока не превратилась в прямоугольный проём. Ещё через несколько секунд в помещение вошли двое мужчин в серо-зелёных пятнистых комбинезонах.

– Кроули! – пробормотал он.

– Совершенно верно, дружок, – ответил первый посетитель; это был старший Кроули, Кристофер. – Как вы тут устроились? Жалобы на обслуживание есть?

Говорил он по-русски совершенно свободно.

Ясен мысленно нанёс ему пощёчину, и брови Кристофера взлетели на лоб.

– О-о-о, господин Велич, да вы, я гляжу, пришли в себя? Очень хорошо, не надо будет приводить вас в чувство болезненными методами.

– Где Истома? – сжал зубы Ясен.

– Эта взбалмошная девица, дочь Горана Милича? Здесь, недалеко, – махнул рукой Кроули-старший. – Не беспокойтесь за неё, пока вы нас интересуете, она в безопасности.

Младший Кроули за спиной отца что-то проворчал сквозь зубы. По-видимому, это была нелестная оценка геянки.

– Мои спутники?

– Какие спутники? – усмехнулся Кристофер.

– Ты знаешь, какие.

– Ах, эти, охранники? Они остались там, на Гуррах-Горе. Как вы сами понимаете, они мне были не нужны.

– Они живы?

– Да кто их знает, были живы, когда мы вас пеленали.

– Что тебе нужно?

– Ох уж эти русские, сразу быка за рога, – с иронией покачал головой Кроули-старший. – Люблю вашу прямоту. Отвечу так же прямо: вы нам нужны, поэтому и находитесь…

– У тартариан. «Нам» – это им?

Кристофер в замешательстве поскрёб пальцем щеку.

– Ну, если рассуждать в общем…

– Говори прямо, ты же только что собирался это делать.

– Разреши, я дам ему по морде? – сделал шаг вперёд Кроули-младший. – Чтоб знал, с кем разговаривает.

В отличие от отца, он предпочитал новояз.

– Не стоит, господин Велич – хороший парень, – хмыкнул Кристофер. – Что ж, давайте говорить прямо. Вы нужны тартарианам, которые видят в вас будущего оператора Игрового поля, возможно, даже Судью. Но вы нужны и мне. По тем же причинам.

– Освободите! – бросил Ясен, пошевелив пальцами рук и ног.

– Пойдёте со мной – освободим.

– Я не сбегу.

Кристофер снова в нерешительности почесал щеку.

– Бузить не будете?

– Нет!

– Поверим? – Кристофер повернул голову к сыну.

– Не волнуйся, – раздвинул губы в презрительной ухмылке Али. – Начнёт бузить, я его укорочу на голову.

Лицо Кристофера напряглось, и Ясен почувствовал довольно мощный мысленный импульс, эхом заметавшийся по камере и в конце концов «всосавшийся» в потолок. По-видимому, Кроули-старший умел общаться с тартарианами в пси-диапазоне, что говорило о его безусловном превосходстве.

По стенам камеры пробежала невидимая глазу энергетическая судорога.

Тотчас же грубые скобы на щиколотках и запястьях землянина начали плыть, пузыриться, таять, всосались в прямоугольник ложа. Он был свободен.

Сел, массируя затёкшие суставы, исподлобья глянул на Кристофера, в свою очередь разглядывающего узника.

Али демонстративно положил руку на рукоять меча. Но он был опасен гораздо меньше, чем его отец, несмотря на молодость, бычью силу и весь свой гонор.

– Итак, друг мой? – сказал Кристофер.

– По-моему, ты принимаешь меня не за того, кем я являюсь.

– Что он всё время тыкает? – вызверился Али. – Вежливости не учили?

– У них так принято, – пояснил Кристофер. – По их мнению, местоимение «вы» обезличивает человека. Не так ли, господин Велич?

– Я не оператор.

Кроули-старший покачал головой.

– Шалите, мой милый. Хомозавр Грехов не ошибается, а ведь именно он назвал сына Предтечи, то есть вас, оператором Глобального Игрового поля.

– Я не оператор! – упрямо повторил Ясен.

– Пока не оператор, но станете им. И мы вам поможем. А вы поможете нам.

– В чём?

– Историю Игроков вы знаете, не можете не знать. Вам её должны были вдолбить с молоком матери. Конструктор, пытавшийся вступить в Игру вместе с Геей и Тартаром, проиграл. Где он, я не знаю. Зато остались другие Игроки, в том числе Гея, Тартар, Госпожа и… я.

Ясен наметил ироническую улыбку, и Кристофер добавил небрежно:

– И я! Но мне нужны помощники и соратники. Поскольку хомозавры сбежали…

– Они не стали бы с тобой сотрудничать!

– Возможно, хотя нет смысла обсуждать это в данный момент. Они сбежали…

– Они ушли!

– Они сбежали! Как трусы! Бросили меня… ну, и вас… всех! Короче, предлагаю изменить наше положение, выйти за пределы резервации и построить всех Игроков. Проще говоря, выгнать их из нашей Вселенной!

– А что же тартариане? – осведомился Ясен. – Их куда? Тоже выгнать?

– Они бесперспективны, как мне кажется. Миллиарды лет возятся, чтобы войти в игровое состояние, да никак не могут. Конечно, когда-нибудь мы их приручим, но сейчас решается проблема нашего выживания. С вами мы её решим.

– Ты не боишься говорить это при них? – кивнул на стены Ясен.

– Всю информацию они получают от меня, – отмахнулся Кристофер. – Они нас слышат, но не понимают. Однако мы отклонились от темы. Вы идёте со мной?

– Нет! – тихо, но твёрдо ответил Ясен.

– Ублюдок! – метнулся к нему Али с горящими глазами, вытаскивая из ножен меч. Впрочем, это была сабля, и она не помешала Ясену провести приём.

Он ускорился, выпадая из поля зрения Кроули-младшего, сошёл с вектора удара сабли и от души впечатал пятерню в злобную физиономию Али.

Тот улетел в угол камеры с удивлённым «ох!», ударился затылком о стену и сполз на пол.

Кристофер не двинулся с места, проводив тело сына задумчивым взглядом. Сказал не менее задумчиво:

– «Малые стрелы». Классная техника! Отец учил или старик Базил?

– Не важно, – глухо сказал Ясен, чувствуя клокочущую внутри бывшего файвера энергию. – Я всего лишь ответил.

– Извините его, он неуравновешен. Но вы и мне ответили примерно так же. Я бы хотел услышать «да».

– Нет!

– Жаль, с вами мы свернули бы горы.

Заворочался Али, начал соображать, что произошло. Глаза его наполнились бешенством.

– Ах ты… – он выругался. – Ты же подписал себе смертный приговор!

Кристофер оценивающе глянул на сына, на спокойно-мрачное лицо пленника, качнул головой.

– Похоже, я посвятил его обучению меньше времени, чем ваш отец – вашему. Впрочем, особого желания учиться Али не испытывал.

– Я его, падаль, на куски! – подхватился на ноги Кроули-младший.

– Отставить! – встал у него на пути Кристофер. – Дадим ему ещё сутки, пусть подумает.

– Да на хрен он нам нужен!

– Остынь, я сказал! – Кристофер с силой воткнул саблю в ножны сына. – Файзулла.

Вошёл смуглолицый воин в тёмно-синем костюме и чалме. Талию воина перетягивал зелёный кушак. Чёрные глаза его ничего не выражали, но Ясен подтянулся, почуяв исходящую от мужчины, – судя по всему, это был афганоид или кавказид, – угрозу.

Кристофер усмехнулся, перехватив его взгляд.

– Я вижу, вы не прочь посостязаться с ним. Я бы дал вам такую возможность, но у меня мало времени. В другой раз, господин Велич. В качестве жеста доброй воли я даже не стану упаковывать вас в кандалы. Через час вам принесут воду и еду. Параша в углу, если захотите в туалет. Располагайтесь и взвесьте своё положение. У вас не так много вариантов выбора, всего два: или вы со мной…

– Или голова с плеч! – ощерился Али. – Отдал бы ты его мне, и одной проблемой стало бы меньше.

– Подожди немного, – пообещал Кристофер, выпроваживая сына из камеры. Вышел сам. За ними бесшумно канул в темноту проёма черноглазый Файзулла.

Тихий беззвучный свист донёсся оттуда – следствие мысленного вызова Кроули.

По стенам камеры метнулись багровые сполохи, и проём начал зарастать чёрной пеной, пока не превратился в монолит.

Ясен дотронулся до него рукой, ощутил её внутреннюю живую дрожь. Тартарианский «строительный материал» легко изменял геометрию создаваемых объектов и жил по своим законам. Едва ли его можно было пробить каким-либо инструментом или взрывом. Взрывающиеся пули карабина «Дракон» воздействовали лишь на слабо скреплённые между собой «кости» тартариан, но никак не на материал их тел.

Ясен сел на лежак, дыша как вытащенная на берег рыба. Он был слаб как котёнок. Последствия захвата и транспортировки его в бессознательном состоянии к Тартару (это сколько же потребовалось времени?!) продолжали сказываться. Возможно даже, его действительно напичкали психотропиками, поэтому он и не мог длительное время поддерживать организм в боевом режиме.

Надо чиститься, пришла вялая мысль.

Нужен оптимайзинг, пришла другая. Учитель не зря учил тебя почти двадцать лет.

Сил нет, слабо возразил он.

Так найди! – проворчал внутренний собеседник. Кроме как из самого себя их больше неоткуда вытащить.

Отец…

А сам слабак?

Ясен хотел отмахнуться от внутреннего советчика, но вспомнил о своих спутниках и спутницах, решил встряхнуться.

Лёг поудобней на шершавый чёрный лежак, расслабился. Начал обследовать внутренние органы тела: сердце, печень, лёгкие, селезёнку, железы, – затем чистить их от «шлаков» химического и психофизического воздействия.

Больше всего пострадали печень и селезёнка: они пытались вывести из организма вредные биотики и «подсели», забитые «грязью».

Ясен восстановил их нормальный энергетический каркас, заставил селезёнку синтезировать кровь небывалыми темпами, а сердце – гнать кровь к голове, тяжёлой от негативной химии.

Он так увлёкся этим занятием, что не заметил, как на него снизошло медитативное спокойствие.

Он разом ощутил всё своё тело, вплоть до кожи и мельчайших кровеносных сосудов, по очереди возбудил энергетические центры – чакры, выстроил их в цепь, как учили отец и учитель, и вышел в состояние, характеризуемое одним словом – просветление.

Мир вокруг изменился.

Он теперь не был клеткой, камерой узника, превратившись в подобие рубки космического корабля. Ясен перестал быть мухой в стеклянной банке, он мог выходить не только из тела, но и из «банки», хотя материал стен и сопротивлялся его мысленно-волевому давлению.

Представлялось это таким образом, будто множество неких бесплотных сущностей слетелось к камере, облепило пленника со всех сторон, препятствуя его призрачной «душе» выйти за пределы клетки.

Однако Ясен растолкал их «плечами» и пробился наружу, за пределы узилища. Точнее, он сначала «завяз» в чёрной массе материала камеры, отбиваясь от жалящих вихриков-криков бестелесных сущностей, затем обнаружил «свет в конце тоннеля» и протиснулся к нему, продрался сквозь колючие заросли невидимых кактусов, а может быть, конструкций.

Тьма отступила, всё пространство заполнил безграничный жемчужный туман, но и он кончился, когда дух Ясена вознёсся над угрюмыми скоплениями чёрных утёсов, образующих удивительные, геометрически правильные, объёмные фигуры.

Фракталы, пришло сравнение.

«Тартар», – напомнил о себе терафим; он хотя и не видел всего того, что видел Ясен в настоящий момент, но по ощущениям хозяина сделал правильный вывод.

Это и в самом деле была Тартар-Гора, вернее, один из её массивов у основания, напоминавший развалины чудовищно далёкого от земных города. Все его изгибы, изломы, башни, утёсы, скалы, строения, улицы подчинялись фрактальной геометрии, и все они составляли единое целое – континуум иной Метавселенной, неизвестно как оказавшийся внутри Метавселенной, породившей человеческую цивилизацию.

А над этим невероятно сложным хаосом форм летали чёрные кособокие кресты, изредка срываясь вниз и разбиваясь на остроугольные обломки, долго крутящиеся в теснинах улиц.

Кто-то строго посмотрел на человека из глубин массива.

Снова на Ясена набросилась толпа галдящих привидений, хватая «за руки и ноги» и пытаясь утащить в бездонную пучину улиц.

Он с трудом освободился от цепких объятий, вернулся в тело, только потом осознав, что привидения скорее всего представляли собой «души» жителей тартарианской Горы, с которыми он каким-то образом установил контакт.

Продолжай, вдруг договоришься? – попробовал растормошить его внутренний собеседник.

Позже, – пообещал он, теряя сознание от большой энергопотери.

Очнулся от прикосновения нежного пальчика к виску. Подхватился на жёстком ложе, упираясь локтями в монолит камерного лежака и пытаясь разглядеть гостя.

Но никого не увидел. Камера была пуста. Лишь в сознании таяло видение: абрис светящейся девичьей фигурки в короне непонятных слов.

– Истома? – прошептал он пересохшими губами.

Нос уловил струйку запаха ландышей: так пахли духи геянки.

– Истома! – повторил Ясен, улыбаясь, послал в ответ целую «охапку» полевых цветов, добавил морозца, тающих снежинок, ласкового ветерка, позвал:

«Истома, где ты?»

Никто не отозвался. Внечувственные ощущения постепенно ослабели, запах улетучился, нежный пальчик перестал щекотать кожу за ухом.

Истома была где-то рядом, но установить с ней надёжную пси-связь пока не удалось. Мысленные посылы Ясена застревали в массе стен, поглощались ими, и пробиться сквозь эту чужепространственную преграду было очень трудно.

Ничего, пробьюсь! – пригрозил он неизвестно кому. Только отдохну чуть-чуть.

Сознание снова начало меркнуть, растворяясь в глухой тишине камеры.

Сквозь беззвучные световые вуали проступило вдруг лицо старейшины общины.

«Учитель! – удивился Ясен. – А я вот тут застрял».

«Тебе дан урок, сын Предтечи, – беззвучно выговорил Дивий. – Выучи его, пройди испытание, разбуди в себе память предков, пойми главное».

«А что – главное?»

«Тебе нужно понять глобальный Замысел Творца Игры, то есть Творца Большой Вселенной, понять священный принцип Жизни как отрицание Хаоса, осознать смену нравственной парадигмы».

«Бред! – раздался другой голос в голове Ясена, уходящий басами в инфразвук. – Нет никакой смены парадигм! Человек всегда останется зависим от отношения господин – раб!»

«Не мешай, супостат! – строго сказал Дивий. – Твоё слово – последнее! Его душа не в твоей власти!»

«В твоей, что ли?» – съехидничал обладатель баса.

«И не в моей. Но речь не обо мне. Ты не смог понять назначение и путь человечества на вселенском уровне, не тебе и решать его судьбу!»

«Я дам ему совет, как действовать дальше».

«Твои советы оплачиваются слишком большой ценой!»

«И всё же пусть запомнит, что цель Игры – всего лишь элементарное распространение своих принципов, своего порядка на всё поле Игры. Остальное – схоластика! Если он этого не уяснит – проиграет так же, как проиграли все прежние Игроки».

«Они проиграли, потому что следовали твоим советам».

«А где доказательства?»

Стало тихо. Потом голову Ясена пронзила вспышка призрачного света, и обладатель баса исчез, втянулся в кости черепа.

«С кем я разговаривал?» – очнулся Ясен.

«Ты разговаривал сам с собой», – ответил терафим.

«Не может быть!»

«Как говорил мой прежний хозяин: дьявол сидит в каждом из нас, но далеко не каждый знает, как с ним бороться».

«Учитель говорил иначе: конец света заключён в каждом из нас».

«Смысл один и тот же. В тебе пробуждается корневая память. Кто-то из твоих предков пытается пробиться к твоему сознанию сквозь барьеры времени. Просыпайся, тебе по силам пройти Путь, ведущий к освобождению от оков».

«А это кто сказал?»

«Учитель в пальто, – пошутил Нестор. – Если честно, то не помню, в меня просто вставили эту программу».

Голоса в голове пленника уплыли в туман эйфории, растворились в тишине. На душу Ясена спустился покой… всего на несколько мгновений.

Он снова вспомнил, что он пленник и что его спутники находятся в таком же положении. Их надо было выручать.

Привет от Госпожи

Сотрясение почвы было таким сильным, что Кристофер едва не поддался панике, охватившей весь лагерь. Но землетрясение оказалось коротким, подземный гул быстро удалился к близкому чёрному языку Тартар-Горы, и верблюды, а за ними и воины начали успокаиваться.

Кроули-старший глотнул горячего рому: теперь для того, чтобы пить воду и другие напитки, их надо было разогревать, – и выбрался из палатки.

Лагерь закрского гарнизона был разбит всего в сотне метров от крутого поднятия горного отрога Тартар-Горы, вызывающего ассоциации разрушенного города. На самом деле все эти геометрически правильные «развалины» представляли собой объёмы тартарианского пространства, упакованного местными физическими законами в подобие скал и обломков горных пород. Тартар так и не смог развернуться в «настоящую» Метавселенную, подчинявшуюся иным физическим принципам. Каковы были эти принципы, Кристофер не знал, но оно ему было и не нужно, поскольку изучение бытия тартариан не входило в его планы. Главной целью сотрудничества с жителями Тартара являлось возвращение былой мощи файвера и, как следствие, обретение власти, способной вывести его «в люди». То есть стать таким же, как те, кто решал судьбы вселенных! А ради этого Кроули-старший готов был на всё, в том числе – на сотрудничество с кем угодно, хоть с дьяволом, лишь бы добиться желаемого.

Подбежал потный возбуждённый Али.

– Долго ещё мы будем торчать возле этого чёртова кладбища?!

– Сколько потребуется. – Кристофер протянул ему флягу с ромом. – Глотни, успокойся.

– Я спокоен! – Али опрокинул фляжку в рот, выцедил половину. – Уф, отменное пойло! Только тёплое. Когда пойдём допрашивать Велича?

Кристофер отобрал у него флягу, проводил глазами пролетевший над «городом» косой чёрный крест.

Тартариане учились летать! А это говорило о близком фазовом переходе Великой Равнины в другое состояние. Какое именно – можно было только гадать. Вот почему до момента перехода надо было либо выйти на пик Силы, либо заручиться поддержкой сильных мира сего.

– Что молчишь? – не выдержал сын, пьянея на глазах.

Кристофер допил ром, действующий на него возбуждающе, рассеянно сказал:

– Мы дали ему сутки, прошло всего шесть часов, пусть думает.

– Ты всё ещё надеешься, что он будет с нами?

– Посмотрим. Ему некуда деваться.

Али сплюнул, демонстративно полез в свою палатку, путаясь в пологе.

Кристофер невольно вздохнул, глядя ему вслед. Он рассчитывал, что сын станет хорошим помощником в достижении цели, но уже становилось видно, что младший Кроули так и не преодолел возрастной стадии тинейджера, способного только «брать от жизни всё».

Пролетел ещё один косой крест, восьмиконечный, словно отлитый из блестящей чёрной смолы, в грубую трещиноватую и дырчатую форму. Монолит монолитом: двадцать метров в длину, десять – размах «перекладин», сами перекладины – параллелепипеды с основанием два на два метра. Он завис над лагерем, дрожа и раскачиваясь на высоте двух сотен метров, начал пикировать на гору чёрной породы, похожую на пирамидальную башню, и разбился об неё на мелкие острые осколки.

Кристофер кивнул сам себе: тартариане, ещё месяц назад создававшие посланников в виде «танков» и «бронетранспортёров» из собственных «костей», обратили внимание на другие способы преодоления расстояний, и судя по всему, их выход в атмосферу Великой Равнины, а потом и в космос, был не за горами.

Вспомнилась встреча с одним из геянских физиков двадцать с лишним лет назад, во времена противостояния интраморфов, файверов и Геи. Гея тогда, как и Тартар, представляла собой планету.

– Керн Тартара, – сказал физик, – влиял на параметры и структуру Метагалактики внутри её горизонта ещё в ту эпоху, когда доменом занимались Архитекторы. Конструкторы в те времена ещё не родились. Кстати, именно потому, что Тартар мешал Архитекторам, и появилась человеческая цивилизация.

– Но что такое сам Тартар? – спросил Кристофер.

– Проявление воли Абсолютного Творца, – ответил физик без всякого апломба; его имя Кроули забыл. – Либо осколок иной Метавселенной, заброшенный кем-то из древних Игроков в наш Метадомен. По сути он – «дробный» Универсум, пространственный объём с нецелочисленным количеством измерений. Габриэль говорил, что Тартар вообще нульмерный объект.

– Какой Габриэль? – осведомился Кроули.

– Грехов, конечно, – пожал плечами физик. – Но я лично считаю, что континуум Тартара всё же имеет некое количество измерений, больше двух, но меньше трёх. Помните Орилоух? Это отколовшийся от Тартара кусок континуума, прошедший определённую эволюцию, но парадоксально не имевший объёма вообще. Габриэль уверял, что Орилоух олицетворяет собой…

– Одну колоссальную математическую формулу.

– …физику невозможных состояний, – закончил собеседник.

– Да чёрт с ним, с Орилоухом, меня занимает Тартар.

– Я же говорю: это «дробный» Универсум, имеющий темпоральный спектр. Мы с вами движемся в пространстве в трёх измерениях, но ограничены временным вектором. Тартариане же свободно движутся в большом количестве временных измерений, но ограничены в пространстве. Понимаете?

– Нет, – ответил тогда Кроули.

Он и теперь не понимал все эти физико-математические выкрутасы, хотя начинал осознавать, что знания о природе Тартара полезны.

– Грехов, – пробормотал он. – Взять бы тебя за жабры, хомозавр хренов, да потрясти, чтобы рассказал всё, что знаешь сам.

Подошёл Файзулла. Он отвечал не только за охрану своего господина, но и за порядок в лагере, насчитывавшем больше сотни палаток, больших и малых.

После удачного захвата Велича в теснинах Гуррах-Горы Кристофер вызвал гарнизон Закра, послав за ним двух «псов» с приказом явиться к Тартару немедленно, а сам на тартарианине-«дредноуте» направился к Тартар-Горе, поместив пленников в специально смонтированный из «костей» «дредноута» на его корме контейнер. А чтобы пленники не дёргались и не помышляли о планах побега, Файзулла вколол каждому особый коктейль из сыворотки закрских свиней, грибных мескалиноидов и клофелиновых нарконосителей, от которых землянин и геянка отключились на длительное время.

Младшему Величу Кристофер велел дать тройную дозу, способную свалить с ног слона.

Однако долго путешествовать по Великой Равнине не пришлось. Тартариане, очевидно, каким-то образом поддерживали связь со своими посланниками и прислали другой транспорт, летающий – те самые кресты, которые и доставили всех к Тартару за несколько часов неровного, рыскающего, грозящего закончиться крушением полёта.

Али пытался протестовать, чуя опасность непроверенных в деле «самолётов», но Кристофер его отрезвил.

– Хорошо, езжай за нами на танке, – сказал он, – а мы полетим.

И младший Кроули вынужден был согласиться лететь, хотя и нервничал во время всего воздушного путешествия, прикончив все запасы рома.

Кристофер тоже волновался, но скрывал свои чувства. Велича надо было показать Владыке Тартара (так Кроули представлял себе иерархию тартарианских властных кругов), обработать и склонить на свою сторону, а уж потом принимать решение – действовать самостоятельно, опираясь на силу молодого оператора Игр (если Ясен Велич был им), либо всё же опираться на Тартар как на потенциального Игрока.

– Воины беспокоятся, – обронил Файзулла бесстрастно. – Эта природа действует на них угнетающе.

Кристофер кивнул. Тартар-Гора на всех действовала либо угнетающе, либо возбуждающе, и отстроиться от постоянного дующего от Горы «пси-ветра» (чёрные скалы излучали так называемое торсионное поле) не мог даже он.

– Ничего, скоро всё закончится. Завтра уйдём.

От ближайшей скалы тартарианского «конструктивно-геометрического» хаоса откололся кусок, с гулом и грохотом ударился о чёрное подножие, разлетелся на более мелкие осколки.

Закричали верблюды.

Файзулла и Кроули посмотрели на зубчатый профиль башен-скал.

– Что происходит? – задал непрофильный вопрос телохранитель.

Кристофер помедлил с ответом, услышав в тоне афганоида нотки необычной нерешительности.

– Макроквантовый распад. Внутри этого… гм, кладбища, идёт процесс ослабления кинематических и механических связей, квантовая рецессия, что когда-нибудь согласно эффекту Чанга-Вевеги послужит началом фазового перехода. Или ты интересовался не физикой?

– Я имел в виду этого Велича. Зачем мы возимся с ним? Он опасен.

– Это уж точно, – усмехнулся Кристофер. – Сынок пошёл в своего папашу, а тот в своё время много крови мне попортил.

– Он тоже файвер?

– Ты знаешь такие вещи? Нет, он не файвер. Бери круче: очередное звено эволюции, представитель шестой расы человечества, расы мегаморфов. Понимаешь теперь, почему нужно сделать его союзником?

– Понимаю. Но он не станет нашим союзником.

– Почему? – удивился Кроули.

– Я это чую.

– Ну-ну. – Кристофер ощупал глазами невозмутимое лицо телохранителя. – Экстрасенс ты наш. Впрочем, почему бы и нет? Может, здесь, на Равнине, всем предоставлены такие возможности?

В дальнем конце лагеря зародился шум.

– Что там такое? – поднял голову Кроули.

Файзулла метнулся вдоль шеренги палаток, но добежать до последней не успел. Навстречу ему вывалилась толпа жестикулирующих, орущих воинов, а за ними показался мотоциклист на сверкающей двухколёсной машине. Точнее, это была женщина, что и послужило причиной всплеска эмоций у мужчин, давно не видевших женщин.

– Вот так сюрприз! – пробормотал Кроули.

Из палатки выскочил Али.

– Что там за бардак?

Байкерша подъехала к палатке главнокомандующего, остановилась, не слезая с мотоцикла. Глянула на Али, с жадностью осматривавшего её фигуру, и перевела глаза на Кроули-старшего, игнорируя сына и обступивших её воинов.

– Замолчите! – рявкнул Файзулла.

Наступила тишина.

– Нам надо посовещаться, – заговорила гостья на инглизе.

– Кто вы? – любезно спросил Кристофер. – Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Марра. Где нам можно побеседовать с глазу на глаз?

– Здесь.

– Здесь слишком много любопытных ушей, господин магистр Ордена Белого Крыла. Или вы предпочитаете, чтобы вас называли Великий Папа?

Кристофер с интересом заглянул в глаза гостьи необычного вишнёвого цвета.

– Откуда вы знаете об этом Ордене? Он существовал на Земле тысячи лет назад и давно прекратил существование.

– Не имеет значения.

Внезапно со стороны исполинского хребта, возвышавшегося над ближними отрогами тартарианского «растрескавшегося города», прилетел хриплый рык.

Все, кто присутствовал на площадке перед палаткой Кроули, в том числе он сам и гостья, посмотрели на хребет.

За ним выросли какие-то чёрные побеги, похожие на кручёные рога антилоп.

– Что это? – вгляделся в «рога» Али.

– Тартар активизируется, – сказала со знанием дела незнакомка по имени Марра. – Так мы поговорим?

Кристофер отдёрнул полог палатки.

– Проходите.

– Я с тобой, – сунулся к отцу Али.

– Не помешает, – пояснил Кристофер в ответ на взгляд гостьи, – это мой сын. Он в курсе всех событий.

Они расположились в довольно просторной палатке владельца Закра: гостье досталось надувное бесформенное кресло, Кристофер сел на походную кровать, Али остался стоять, продолжая разглядывать незнакомку маслеными глазами. В обтягивающем блестящем комбинезоне, стройная, сильная, с большой грудью, выглядела она очень привлекательно.

– Итак, кто вы? – повторил вопрос Кристофер. – Надеюсь, не жительница Геи?

– Нет, я курьер Госпожи, – ответила гостья как о чём-то само собой разумеющемся. – С важным поручением.

У Кристофера зажглись глаза. Он уже знал о том, что Конструктор-2, то есть Госпожа Вселенной или просто Госпожа, как он сам назвал её после инициации найденной споры (из первой такой споры родился на Марсе, в Солнечной системе, первый Конструктор), не смогла избежать Падения и осталась на Равнине. Но встречался с представительницей Госпожи впервые.

– Разве она осталась в Резервации? – не поверил Али, знавший от отца историю «родильного дома» второго Конструктора.

– Она здесь, – не посмотрела на него Марра.

– Это печальное известие, – проговорил Кристофер с бледной улыбкой. – С одной стороны. С другой – буду рад встретиться с Госпожой. Как-никак я её акушер.

– Мы знаем, – кивнула гостья. – Вполне вероятно, вам представится такая возможность. Но прежде всего нас интересует…

– Младший Велич? – перебил её Кристофер, кусая губы.

– Мы проанализировали ситуацию, – не ответила на его слова прямо Марра, – и выявили потенциальных исполнителей нашей воли.

– Вы имеете в виду меня?

– Из людей это Габриэль Грехов, Ставр Панкратов и Ясен Велич. Вы знакомы с ними?

Кристофера покоробило и даже оскорбило недвусмысленное замечание представительницы Госпожи, вычеркнувшей его из списка операторов Игры, но он сделал вид, что не заметил этого.

– Разумеется, я знаком со всеми упомянутыми лицами и даже поддерживал с некоторыми из них связь. – Последние слова не соответствовали истине, но Марра вряд ли знала об этом. – К сожалению, Грехов и Панкратов пока недоступны, а Ясен Велич…

– У нас! – похвастался Али.

– Мы знаем, – невозмутимо отреагировала гостья. – Поэтому я и прибыла на переговоры. Он нам нужен.

– Мне он тоже нужен, – сказал Кристофер.

– Зачем же вы доставили его сюда?

– Я сомневаюсь в его способностях. Пока что он ничем себя не проявил.

– Когда проявит, будет поздно договариваться с ним.

– Он попался в ловушку как тупой индюк! – презрительно скривил губы Али.

– Его сила дремлет, скоро он попытается её разбудить. Предлагаю забрать Велича отсюда и перевезти к нам.

– Ага, щас, разбежались! – шаркнул ногой Али. – Чем ваша Госпожа лучше нас?

Марра посмотрела на Кроули-старшего.

– Вы тоже можете присоединиться к нам.

– Ага, щас… – начал снова Али.

– Помолчи, – остановил его Кристофер. – Уважаемая Марра, можно я подумаю над вашим предложением? Оно соблазнительно, слов нет, однако у меня уже есть подобное. Хотелось бы выяснить условия.

Глаза женщины сузились.

– Кто сделал вам предложение?

– Какая разница?

– Он здесь? На Равнине всего пять потенциальных Игроков.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее.

– Вы должны их знать. Это Тартар, Гея, ФАГ, Инсекты и Госпожа.

– Вы забыли включить в этот список меня, – с любезной холодностью бросил Кристофер.

– Возможно, хотя данный постулат не входит в поле обсуждений. Докажите, что вы резистентны.

– Плёвое дело. И тем не менее хотел бы получить ответ на мой вопрос: каковы условия?

– Госпожа предлагает вам стать её компаньоном.

– Хм, это интересно. Сколько времени у меня на размышления?

– Двенадцать часов. – Гостья встала так грациозно, что у Али перехватило дыхание. – Чао, господа. Я буду у вас через двенадцать часов.

Она вышла.

Али выскочил за ней, но через минуту вернулся.

– Уехала! Классная тёлка! Такую бы в постель!

– Вряд ли ты с ней справился бы, – задумчиво сказал Кристофер. – Для тебя она недоступна.

– Тебе доступна, что ли? – обиделся сын.

– Посмотрим, – двусмысленно ответил Кристофер. – Собирайся, поедем переговариваться с Величем.

– Отдай ты его этой девице. Он никто!

– Он носитель ноосферного сознания, хотя, возможно, ещё не догадывается об этом. Нам во что бы то ни стало надо уговорить его присоединиться. И тогда мы…

– Покажем всем кузькину мать!

– Идём. – Кроули хлопнул себя ладонями по коленям и встал.

Издали донёсся гул, качнулась палатка.

Тартар корчился внутри себя и готовился к выходу на сцену, надеясь стать Игроком и победить.

Не подчинишься – пристрелю!

Мчались без перерыва десять часов! Это была самая настоящая гонка, да и причина была весомая, и хотя Влад привык скакать на гепардоконях по несколько часов кряду, к концу дня устал и он.

Приходилось только удивляться железной выносливости Имморты, ни разу не предложившей пассажиру устроить привал и справить нужду.

По прикидкам Влада они преодолели за один день не меньше двух тысяч километров. Это было здорово, так как давало шанс прибыть к Тартар-Горе вовремя, чтобы помочь Ясену освободиться.

Имморта остановила мотоцикл на пригорке, с которого хорошо была видна степь позади, редкие холмы и жёлтая выжженная пустыня на левеке, в той стороне, где и должен был располагаться Тартар.

– У меня одноместный модуль, – сказала представительница Госпожи, – но мы уместимся.

– Благодарю, у меня своя палатка, – вежливо отказался Влад.

Имморта смерила его взглядом, но продолжать в том же духе не стала.

В отличие от палатки дебрянина, которую надо было устанавливать вручную, у неё действительно был походный модуль типа «Улей», которым когда-то приходилось пользоваться землянам после Катастрофы. Он раскрывался автоматически, и внутри него располагались спальня, туалетный блок и душ. Правда, Влад сомневался, что хозяйка модуля использовала душ по назначению в нынешние дни. Вода по-прежнему превращалась в густое желе, стоило её охладить до нормальной температуры. Жидкой она становилась только при температуре выше пятидесяти градусов по Цельсию.

Имморта всё же позвала его спустя полчаса:

– Предтеча, иди купаться.

Влад удивился щедрости спутницы, поскольку вода в таких походах становилась дефицитом, потом решил побеседовать с посланницей Госпожи на интересующие его темы. Вылез из своей палатки, постучал в жёсткий полог модуля.

– Разреши?

– Входи.

Он влез в модуль, рассчитанный на одного жителя, но достаточно просторный, увидел совершенно голую женщину и инстинктивно сделал шаг назад.

Она понимающе усмехнулась, накинула на себя нечто вроде полупрозрачного, с серебристым отливом пеньюара.

– Не думала, что земляне столь робки.

– Дело не в робости, – сухо сказал Велич, досадуя на себя за то, что не понял намерений спутницы. – Я женат и люблю свою жену. Других женщин мне не надо.

– Отменная характеристика мужчины, – с иронией проговорила Имморта. – Зачем тогда пришёл?

– Поговорить.

– Купаться будешь?

– Нет. Хочу задать несколько вопросов.

– Вообще-то я не расположена отвечать на вопросы, но раз уж ты здесь, задавай. – Она легла на раскрытую пушистую кровать, закинула ногу за ногу, откинулась на подушку, подложив кулак под голову. И всё это так вызывающе, с такой эротичной интонацией, что туманило голову.

Влад усилием воли заблокировал позывы естества, присел на торчащий из стены уголок сиденья.

– Каким образом Госпожа осталась на Равнине? Разве Конструктор не был её партнёром?

– Я не уполномочена отвечать на такие вопросы. Могу сказать только, что Конструктор не принял наших предложений и от того проиграл.

– Но проиграла и Госпожа.

– Мы восстанавливаемся. Если твой сын будет с нами, этот процесс не продлится долго.

– Откуда вы узнали о сыне? Кто сообщил, что он у тартариан?

– Мы наблюдаем за всеми потенциальными Игроками, угодившими в ловушку игрового пата.

– Красиво звучит – игровой пат. Тартар проиграл, Гея и Госпожа тоже, о ФАГе ничего не известно, а Конструктор вообще прекратил существование. Кто же выиграл?

– Задашь этот вопрос непосредственно Госпоже.

Влад разочарованно поднялся.

– В таком случае разреши откланяться.

– Не приляжешь? – Имморта откинула воротник пеньюара, так что оголилась красивая смуглая грудь.

– Покойной ночи. – Он поклонился и вышел.

Снаружи Равниной владела ночная мгла. Было холодно, пустынно и неуютно. Душа сжалась в комочек, когда Влад подумал о сыне. Позвал:

«Ясь, родной, отзовись!»

Взметнулась ввысь стайка каких-то птиц, захлопав крыльями. И это был единственный звук, который достиг ушей. Сын не ответил.

Утро началось с атаки кочевников.

Влад сумел уловить некую неловкость, родившуюся внутри организма, быстро оделся и столкнулся на выходе с Иммортой, натянувшей на себя свой обтягивающий сверкающий комбинезон.

– Ирокезы!

– Кто? – не сразу понял он, однако краем глаза увидел невдалеке приближавшееся к пригорку облако пыли и пробормотал: – Кочевники!

Неизвестно, что это было за племя. Да это в конце концов было и не важно. Влад предпочёл бы с ним не связываться, да и транспорт у них был не в пример быстрее, но Имморта решила иначе.

– Обнаглели, хусаины вонючие! Давай встретим их по полной программе, чтоб другим неповадно было!

– У них всего лишь верблюды, уйдём, – предложил Влад.

– Надоело! – Имморта залезла в багажник и извлекла хищного вида оружие с квадратным шипастым дулом.

– Плазмер?! – не поверил глазам Влад. – Настоящий? Откуда?

– От верблюда.

– Подожди, не спеши, – спохватился он. – Давай дадим им шанс оценить ситуацию.

– Зачем?

– Не хочу кровопролития.

Имморта выпятила губы, формулируя ответ, но Влад уже доставал карабин из сумки.

– Плазмер бесшумен, а этот зверь рычит весьма убедительно.

Когда до переднего всадника оставалось с полсотни метров, он выстрелил.

Ракетная пуля «Дракона» попала в лоб верблюда, и всадник с воплем перелетел через голову своего скакуна. Верблюд грохнулся оземь, дёргая ногами. Пуля практически оторвала ему голову.

Влад выстрелил ещё раз, и второй верблюд опрокинулся на спину с пробитой головой, в то время как его погонщик с криком летел вперёд.

Лавина всадников начала останавливаться. Всего их было около двух сотен.

Влад для острастки выстрелил по валуну перед бандой, расколов его пулей на части, и кочевой курень неизвестной расовой принадлежности окончательно застопорил. Его командир, вылетевший из седла первым, с трудом встал и, ковыляя, направился к опередившей его шеренге всадников, держась за голову.

Ему подвели другого верблюда, помогли взобраться на серую, почти безгорбую громадину, он взялся за поводья, глядя на не сдвинувшихся с места мотоциклистов.

Влад поднял над собой карабин, недвусмысленно давая понять, что перспектив у воинства, вооружённого пиками и саблями, нет.

Его поняли.

Последовала визгливая команда, и всадники начали разворачиваться, закричали, подстёгивая скакунов. Через полминуты от них осталось только опадающее облако пыли и два мёртвых верблюда.

– Вот и всё, – повернулся Влад к спутнице. – Интересно, что они здесь делают, вдали от поселений? Насколько я понимаю, мы уже выехали за Лохитангский Сырт?

Имморта молча спрятала плазмер.

– Поехали.

– Предлагаю позавтракать.

– Я не голодна.

– Зато я голоден. – Влад глянул на часы. – Сорок пять седьмого, выезд через четверть часа.

Имморта смерила его недобрым взглядом, но перечить не стала, начала сворачивать модуль.

Влад занялся завтраком. Разогрел воду с помощью термической палочки (их запас в общине истощился, пора было идти на Зем-Гору за новыми), заварил чай и съел два бутерброда с курятиной и сыром, приготовленные ещё женой.

Имморта, полностью готовая к походу (когда она успела заправиться? Ведь не питается же она электричеством?), наблюдала за ним, нетерпеливо поглядывая на небо. Судя по всему, она была полна сил, отчего у Влада мелькнула мысль, что женщина вполне может оказаться киборгом либо витсом.

– Мы теряем время, – сказала она, когда он уже допивал чай.

– Время терпит, – ответил он, выдерживая паузу; самому хотелось мчаться к Тартару со всей возможной скоростью, но силы были не беспредельны, а впереди их ждала дальняя дорога и встреча с тартарианами, требующая высокой энергоотдачи.

– Что значит – время терпит? – озадачилась посланница Госпожи. – Время – это процесс векторно-направленных изменений материального экссудата Вселенной, он не может терпеть.

Влад усмехнулся, пряча кружку.

– Время вещь условная, милая моя, хотя процесс и задан законом усложнения материальных форм. Главное – как относятся к нему люди, а это уже психология.

– Не понимаю.

– Ты витс?

– Витс? Что это такое?

– Ничего, извини за вопрос. Я готов.

Он сел за спину Имморты, и та включила двигатель.

Этот день ничем не отличался от первого.

Мчались по дюнам, песчаным плешам, каменистым плоскогорьям и по травянистым саваннам со скоростью не менее двухсот пятидесяти километров в час, притормаживая лишь при пересечении всхолмленных участков Равнины и скальных поднятий.

Остановились всего лишь один раз – в двенадцать часов дня, хотя Влад и не просил отдыха.

Пообедали. Вернее, ел только Влад, Имморта же ушла куда-то в степь и не возвращалась, пока он не поел.

Снова понеслись вперёд, к вечно отодвигавшемуся горизонту, и к вечеру оставили за спиной ещё около двух тысяч километров.

Наутро Имморта, не проронившая ни слова, снова удалилась в пустыню, оставив мотоцикл, и бродила в километре от стоянки минут десять. Что она делала, Влад спрашивать не стал, считая, что женщина стесняется справлять нужду при нём.

Поехали дальше.

Дважды проезжали мимо Гор, одну из которых Велич знал, а вторую нет. Первая не имела вокруг себя пояса жизни, так как сюда упала одна из планет окраины Галактики (какой звезде она принадлежала, неизвестно). Вокруг второй жили странные карликообразные существа с головами, напоминающими шляпки земных белых грибов. Разглядеть их подробно не удалось, но Владу показалось, что глаз на грибовидных головах хозяев Горы было не меньше десятка.

После обеда машина с седоками снова устремилась вперёд, пожирая пространство Равнины как пуля. Однако, по ощущениям Влада, вектор движения изменился, и он обратил на это внимание водителя.

– Я получила известие, – прокричала она на ходу. – Едем к Госпоже.

Влад не сразу сообразил, что происходит.

– То есть как к Госпоже?!

– Она нас ждёт.

– Эй, остановись! – рявкнул он.

Имморта увеличила скорость.

– Нет времени.

– Остановись, я сказал!

Она так резко затормозила, пригнувшись к рулю, что не ожидавший этого Влад перелетел через неё (костюм на мотоциклистке стал скользким как лёд!) и только спустя мгновение, пережив стыд и гнев на самого себя, сгруппировался. Поэтому упал он за мотоциклом не как безвольная кукла, а прокатился колесом и вскочил на ноги.

Имморта сидела на мотоцикле, упираясь ногами в глинистую почву, и в руке у неё был плазмер, направленный в лицо дебрянину.

– Мы едем к Госпоже! Будешь сопротивляться – пристрелю!

В голову плеснула волна бешенства и ненависти, прежде всего – к самому себе: он должен был предусмотреть подобную выходку от совершенно незнакомого воина (женщины тоже могут стать воинами, почти не уступающими мужчинам). То, что случилось, характеризовало его далеко не с лучшей стороны.

Хорошо, что этого никто из дружинников не видел! – мелькнула мысль. Опозорился бы на весь свет! Расслабился, файвер недобитый. Соберись!

Пришло успокоение, а за ним трезвая оценка положения. Имморта была уверена, что контролирует ситуацию, но она ошибалась. Влад знал, что в прямой схватке представительница Госпожи, даже будучи киборгом или витсом, с ратным мастером и бывшим файвером не справится. И всё же стоило попытаться развязать конфликт мирным путём.

– Ты обещала доставить меня к Тартару.

– Обстоятельства изменились.

– Там мой сын!

– Не имеет значения. Если он оператор реальности – выберется сам. Не знаю, зачем, но ты нужен Госпоже. Хотя, с моей точки зрения, вы все, и ты в том числе – отработанный материал. Ваше время ушло.

– Значит, пришло твоё?

– Именно.

– Так кто ты всё-таки? Не витс, вижу, но и не простой человек.

– Я не человек.

– Понятно, новая машина, изделие Госпожи. Когда-то мои предки сражались с К-мигрантами, биокиберами, рождёнными Конструктором. А тебя создала Госпожа. История повторяется.

– Много говоришь!

– Предлагаю вместе добраться до Тартара, вызволить сына, и мы с ним отправимся к Госпоже.

– Переговоры излишни. Или ты поедешь добровольно, или я довезу тебя в бессознательном состоянии.

– Госпоже нужен мой труп? – хмыкнул он.

Имморта второй рукой извлекла из багажника ещё один излучатель, с красным пупырчатым дулом, направила на него. Руки у неё не дрожали.

– Садись! Я выстрелю!

– «Удав»! – пробормотал он, не скрывая удивления. – Неужели работает?

Женщина нажала на гашетку, и сознание вылетело из головы Влада воробьём, затрепыхалось невесомым облачком в трёх метрах от земли, не в силах вернуться обратно в тело.

Суггестор «Удав» сработал! Хотя по всем прежним данным электронно-лептонная, нано-молекулярная, компьютерная и прочая техника не должна была работать. Во всяком случае, оружие, найденное дебрянами на Зем-Горе: аннигиляторы, компактификаторы, плазмеры, «универсалы» и гипногенераторы, – пылилось мёртвым грузом на складах.

В душе Влада родился протест.

Будто электрическая искра пробежала по нервам, запуская процесс мышления и очищения организма.

Он увидел себя со стороны лежащим ничком. Импульс «Удава» отключил все чувства, и в настоящий момент мыслил он только благодаря суперсенсингу, запущенному сторожевой системой подсознания в позвоночнике.

– Сед лекс! – презрительно проговорила Имморта, пряча суггестор в багажник. Опустила ногой подножку, чтобы мотоцикл не завалился набок, подошла к лежащему без движения Величу. – Тащи теперь твою тушу!

Она нагнулась, и Влад вспыхнул, усилием воли возвращая себе свободу действовать в темповом режиме.

Какой бы реакцией ни обладало создание Госпожи, с ответом оно запоздало.

Влад ужом вывернулся из-под руки Имморты и попытался удержать мотоциклистку приёмом болевой фиксации.

Но она в свою очередь разогнула его сжатый на горле локоть (совершенно не человеческим приёмом!) и ударила Влада сжатыми пальцами в глаз! Вернее, попыталась ударить: он вовремя убрал голову. И на инстинкте, отбив тяжкий удар коленом в пах, уклонившись от второго удара кулаком в шею (все удары были сделаны в течение долей секунды), ответил рубяще-колющим ударом – краем сжатого кулака, то есть костяшкой мизинца, в основание шеи Имморты, сверху вниз, с такой силой, что она без звука пролетела по воздуху несколько метров и пропахала лицом метровую борозду в рыхлом грунте.

Влад опустил гудящие руки, глядя на поединщицу. В голове не было ни одной мысли, только сожаление и чувство вины. Боя можно было избежать, если бы он почувствовал намерения женщины раньше.

И вдруг Имморта вскочила гибким движением, словно подброшенная пружиной, метнулась к мотоциклу.

Если бы он промедлил, уверовав в свою победу или поражённый стойкостью Г-девы (любой другой человек, пропустив удар из серии «неотбиваемых», уже был бы мёртв!), Имморта добралась бы до оружия. Она лишь на несколько секунд потеряла сознание (или что там его заменяло) и пришла в себя без каких-либо проблем.

Влад прыгнул к мотоциклу – через стон икроножных мышц, опередил её на мгновение.

Столкновение было коротким. Он соткал паутину ударов, от последнего из которых создание Госпожи взмыло в воздух, вращаясь вокруг оси, и грохнулось на спину в пяти метрах от мотоцикла. Бить пришлось в полную силу, так как он чувствовал мощь противника (её пальцы прошлись по плечу и разорвали сверхпрочный комбинезон!), поэтому надо было действовать адекватно.

Полежав несколько секунд на спине с остановившимся взглядом, Имморта ожила, гибко поднялась на ноги, поправила волосы, как настоящая женщина. В глазах – ни капли страха или боли, только неодолимая жажда укротить!

Влад достал свой карабин.

– Попадание этой «маслины» внутрь смертельно. Предлагаю разойтись мирно. В противном случае Госпожа лишится своего курьера. Я забираю мотоцикл, но оставляю твой багаж. И плазмер. «Удав» заберу. Доберёшься до Госпожи?

– Ты делаешь ошибку.

– Возможно, и всё же я попробую достичь Тартара. Думаю, у тебя есть связь с Госпожой, не так ли? Доложи ей о своём положении, пусть вышлет спасателей.

– Я найду тебя!

– Не рекомендую.

– Я найду тебя!

Не отвечая, он отстегнул пряжки багажника, не поворачиваясь к Имморте спиной; она следила за ним горящими глазами и в любой момент могла продолжить схватку. Вынул суггестор.

Багажник весил килограммов шестьдесят, набитый под завязку какими-то коробками, пакетами и банками, но Влад не стал брать ничего лишнего. Сунул в свой рюкзак суггестор, закинул рюкзак за плечи, сел на сиденье мотоцикла, держа Г-деву под прицелом карабина.

– Прощай, дорогая, предупреди Госпожу: она больше, чем мы, как ты говоришь, – отработанный материал. Не стоит начинать новую гонку за власть в домене.

Мотоцикл сорвался с места и стрелой полетел вперёд, оставив позади не сдавшуюся, полную угрозы и силы, так и не оставившую своих планов посланницу второго Конструктора, названного Госпожой её акушером, бывшим магистром Ордена Белого Крыла Кристофером Кроули.

Угрызений совести Влад не испытывал. Против него сражалась не слабая женщина, достойная жалости и человеколюбия, а выращенная неизвестным способом либо воскрешённая Госпожой одна из пленниц, которыми её «кормил» Кроули. Пленники первого Конструктора стали К-мигрантами. Пленниц Госпожи ещё до Падения назвали Г-девами. С одной из них он только что познакомился. А поскольку К-мигранты в своё время долго беспокоили службу безопасности Земли, защищая своего хозяина, вполне возможно, людям в скором времени предстояло столкнуться с Г-девами, служащими своей Госпоже.

Где вы, Г-девы? М-да…

Ах, Кроули, Кроули, какая же ты всё-таки тварь!

Влад увеличил скорость мотоцикла до предела, до красного мигания на приборном щитке: быстрее трёхсот пятидесяти километров в час эта машина двигаться не могла.

Назад: Надеюсь, мы понимаем друг друга