* * *
За двое суток он преодолел пять с лишним тысяч километров. Всего же с момента старта в Брянице его путь составил почти десять тысяч километров. И вот наконец впереди, на грани зрительного восприятия, забрезжило смутное сгущение воздуха в виде бесформенной шапки сероватого прозрачного тумана.
Влад напряг зрение и сквозь серую кисею разглядел некие геометрически правильные формы, складывающиеся в горные конструкции необычного вида. Можно было не сомневаться, что это показалась Тартар-Гора, сохранившая свою структуру как живой объект невероятной сложности, хотя вообразить, какие существа образовывали структуру, что они там делали внутри своего «космоса», было трудно, не имея о разуме Тартара никакой информации. Он и тысячи лет спустя после первого контакта с землянами сохранял свой статус НЛО – непознанного летающего объекта.
Потянуло «гнильцой».
Влад сбросил скорость, накинул на себя вуаль ментальной невидимости, чтобы никто не мог раньше времени заметить его приближение. От взгляда Тартара он всё равно не мог спрятаться, уж больно чувствительными были его «локационные» системы, а вот люди, в первую очередь Крис Кроули со своим сыном, их челядь, воины, слуги, заметить дебрянина не должны были. Влад уже учуял их «дыхание» – как бесплотные посверкивающие облачка, посылающие лучики-вспышки мысленного «света». Оба были здесь, что означало: курьер Госпожи не солгала, Ясен находился в плену у тартариан.
Влад совсем остановился, сосредоточился на пеленгации пси-сфер, надеясь поймать пульсацию мысли сына. Однако усилия оказались напрасными. Ясен по-прежнему не отзывался. Зато окончательно определились координаты человеческого эгрегора, не способного заблокировать свою пси-структуру.
В душу закралось беспокойство. Показалось, что кто-то пытается нащупать местоположение землянина с дальнего расстояния.
Влад перестроил свою ауру таким образом, чтобы его не смогли запеленговать. Управление экстрасенсорикой организма становилось всё более привычным делом, он даже не задумывался над той или иной операцией, как это было в далёкие времена до Падения.
В полусотне километров от места остановки, практически в кильватере, что-то двигалось.
Влад сконцентрировал поток внимания на объекте, жалея, что не может физически подняться в воздух.
Это был не тартарианин. Странный объект полз к Тартар-Горе с небольшой скоростью, то и дело сворачивая с пути то вправо, то влево, словно вынюхивал след мотоцикла, и вполне возможно, он чувствовал мотоциклиста. Определить поточнее, был ли объект машиной с водителем, либо живым существом, Влад не сумел, мешали тонкие, полевые, сбивающие с толку колебания атмосферы.
«Что тебе нужно? – спросил Влад, маскируя ментальный зов под мысль медвян. – Кто ты?»
Ему не ответили. Объект продолжал ползти с прежней скоростью, хотя и перестал рыскать из стороны в сторону.
Хрен с тобой!
Влад вернулся из ментального путешествия, достал флягу с водой, огляделся.
Ландшафт на подъездах к Тартар-Горе изменился, стал всхолмленным, вздыбленным, будто его долгое время терзали землетрясения. Вполне вероятным казалось и допущение, что разрушения ландшафта было следствием удара планеты о поверхность Великой Равнины. Но каньоны, холмы, поднятия и трещины могли образоваться и от неких действий тартариан, продолжавших свою таинственную деятельность после Падения.
Словно в ответ на мысль Велича издалека прилетел басовитый гул. Холмик, на котором остановился мотоциклист, сотрясся. Тартар ворочался внутри себя, возбуждая пространство, и Влад на мгновение почувствовал неприятное чувство скрытой угрозы, представив – какая энергия вихрится внутри этого странного объекта, заключавшего в себе не здание, не город, не планету и даже не галактику – иную Метавселенную!
Вытряхнув на ладонь несколько кусочков желе-воды, он слизнул их, съел рисовый концентрат с орехами, слизнул ещё пару комочков кристаллической воды и несколько минут отдыхал, привычно очищая организм от усталости. Затем устремился к цели путешествия, убеждённый в том, что ему удастся найти и освободить сына.
Путь оказался муторным, извилистым и долгим. Потребовалось больше пяти часов, чтобы преодолеть все природные разломы и преграды, прежде чем удалось разглядеть бастионы чёрной горы сквозь мглу наступавшего вечера. И чем ближе Влад подъезжал к ним, тем больше приходилось преодолевать глубоких борозд, разломов почвы и воронок. Складывалось впечатление, что на подступах к Тартар-Горе шла война с применением ковровых бомбардировок. Вот только бомбардировщиков в этом мире не существовало, и с момента Падения никто над Равниной летать не мог.
Объехав очередной овраг с крутыми склонами, Влад снова почувствовал присутствие чьей-то ищущей целеустремлённой воли. Но принадлежала она не Кроули, а кому-то ещё, обладавшему чисто человеческими эмоциональными обертонами: нетерпением, любопытством и боевым настроем.
Почуяв знакомые нотки, Влад настроился на волну, готовый спрятаться «за природные шумы», и поймал знакомый голос:
«Староста, ответь, это я».
«Горан?!» – удивился он.
«Услышал наконец! Я недалеко от Тартара. Ты где?»
«Я тоже здесь».
«С курьершей Госпожи?»
«Откуда ты знаешь?»
«Я был в Брянице. Г-дева с тобой?»
«У неё образовались срочные дела. Я один. Поговорим при встрече».
«Понял, подними флаг, я подъеду».
Влад «поднял флаг» – подвесил над собой тоненький ментальный лучик, чтобы Горан мог его запеленговать, и стал ждать, поглядывая на угрюмую чёрную стену Тартар-Горы впереди.
Геянин появился через тридцать пять минут, на таком же мотоцикле, какой был под Величем. Они слезли с машин, обнялись.
– Что случилось? Где твоя Г-дева?
– Она получила приказ Госпожи следовать к повелительнице, я взбунтовался.
– Понятно. Она…
– Осталась ждать своих спасателей. Думаю, у неё есть связь с Госпожой. А ты как оказался в наших краях?
– Ехал предупредить о Госпоже. Но ты уже уехал. Мы с Базилом попытались дотянуться до тебя, но не смогли. Вот я и отправился догонять тебя.
– Общину посетили колёсники.
– Знаю, Базил рассказал мне о визите. Всем нужен твой Ясен: Гее, Тартару, Инсектам.
– Это плохо.
– Наоборот, это хорошо. Когда много конкурентов, шансов выжить больше. Ты связывался с ним?
Влад помрачнел.
– Не отвечает. Но я чую, что он жив и находится здесь. И Кроули здесь, его лагерь расположен буквально в двух десятках километров отсюда.
– Значит, где Кроули, там должны быть и Ясь с Истей. Я тоже чую, что она в этих местах, хотя ни разу не ответила на мои вызовы. Предлагаю объединить психики, чтобы наш знакомый нас не учуял, и подобраться к ним поближе.
– Там их сотни три, не меньше.
– Прорвёмся! – сказал Горан с великолепной уверенностью. – У меня арбалет с двумя сотнями электрострел.
– У меня карабин с пятью обоймами и «Удав».
– Какой удав? Ах ты, склероз! Неужели парализатор?
– Он самый, отобрал у Г-девы.
– Откуда он у неё? Впрочем, нет смысла размышлять на эту тему. Очень хорошо, что в нашем арсенале есть гипноизлучатель. Плюс твой опыт ратного мастера. Пусть попробуют встать на пути! Если бы Кристоферу была доступна Сила, он был бы серьёзным противником, а так мы равны. Точнее, мы в более выгодном положении, потому что он не догадывается о том, что мы у него в тылу.
– Это точно.
Влад подставил ладонь, и Горан с улыбкой хлопнул по ней своей ладонью.
Подкрепились из запасов Горана: его саморазогревающаяся еда оказалась как нельзя кстати. Хлебнули горячего тоника. Отдохнули полчаса, прикидывая варианты подходов к Тартар-Горе, повеселели, несмотря на то, что надвигавшаяся ночь сулила немало напряжённых моментов. Объединили мыслеволевые потоки в единую психоэнергетическую структуру, позволявшую обоим чувствовать малейшие колебания полей в радиусе десятка километров и реагировать на появление препятствий соответствующим образом. Затем тронулись в путь, соблюдая все законы разведки: скрытность, бесшумность, мгновенную ориентацию в пространстве, принятие правильных решений.
Лагерь Кроули они обнаружили далеко не случайным образом.
Сначала заметили характерный след гусениц. Поняли, что здесь недавно проехал весьма массивный тартарианин, так как колею он оставил глубокую и широкую.
Тут же выявились следы проехавшего отряда всадников. Изучив следы, друзья поняли, что наткнулись на дорогу к Тартару, по которой отряд Кроули добрался до первых поднятий Тартар-Горы. Ну, а через час впереди, на фоне чёрных бастионов «пригорода», показались светлые, голубые и жёлтые, палатки лагеря, расположившегося всего в паре сотен метров от зубчатых лепестков-строений тартарианского массива.
Слезли с мотоциклов, укрыли машины в удобной выбоине под защитой вывороченного из почвы угловатого валуна. Проверили костюмы, разные по фактуре и назначению, но одинаково удобные для разведвылазки.
– Давно мы не воевали, – улыбнулся Горан.
– Не воевали вместе, – уточнил Влад. – Возможно, это только начало. Итак, наш план?
– Подберёмся к лагерю поближе, понаблюдаем. Потом, когда окончательно стемнеет, возьмём Кроули за жабры.
– Если у него есть жабры, – согласился Влад, первым отправляясь в путь.
Через полсотни метров выбрались к извилистому валу земли, за которым начинался лагерь бывшего файвера, лишённого своей магической силы. Затаились за каменной осыпью.
Лагерь был большой, в нём насчитывалось не меньше сотни палаток. В маленьких, жёлтых, очевидно, устроились командиры подразделений, в синих – простые воины.
Лагерь жил своей жизнью: кричали стреноженные верблюды, требуя воды и пищи, между палаток сновали тёмные фигуры, освещённые колеблющимся отсветом редких костров, кто-то пел, кто-то хохотал, слышались крики и свист, – но самое главное, лагерь не охранялся. Лазутчики не заметили ни одного сторожевого поста. Если охрана и существовала, то была абсолютно уверена, что никто не осмелится напасть на отряд вблизи Тартар-Горы.
Спустя полчаса после того, как Влад и Горан засели в удобном для наблюдения месте, шум в лагере стал стихать. Внутри палаток загорелись светильники, ненадолго, на несколько коротких минут, и начали гаснуть один за другим.
Горан потянул носом:
– Ну и запах!
Влад кивнул. От лагеря за версту воняло так, что впору было затыкать нос.
Палатку главнокомандующего отыскать было нетрудно: она стояла особняком, ближе к скалам и «зданиям» тартарианского «пригорода». Рядом располагалась ещё одна коническая палатка, поменьше, предназначенная скорее всего для сына Кроули. Охранялись они двумя постами, обозначенными воткнутыми в землю пиками, на которых болтались узкие длинные ленты с раздвоенными концами, белого и красного цвета. Возможно, это были штандарты войска.
Палатки светились изнутри, что указывало на присутствие в них хозяев. Охрана, – шестеро здоровенных мужиков в зеленовато-коричневых комбинезонах, заросшие волосами до бровей, – угрюмо топталась вокруг палаток, соблюдая видимость сторожевой службы. Подкравшихся Влада и Горана они не почуяли. Впрочем, их пока не просёк и Кроули-старший, обладавший весьма тонким «нюхом».
– Придётся ждать, – шепнул Горан.
Однако ждать, к счастью, не пришлось.
Сторожа вдруг заволновались, из темноты вынырнул высокий воин в тюрбане, шмыгнул под полог большей палатки. Внутри приглушенно заговорили на инглизе, потом воин вышел обратно, а за ним появился Кристофер Кроули, застегивая на ходу «молнию» на воротнике бело-серого костюма.
Откинулся полог соседней палатки, откуда выбрался ещё один мужчина в серо-белом комби-костюме. Это был младший Кроули. В руках он держал карабин «Дракон».
Влад инстинктивно «спрятал» глаза и уши, ожидая ментального выпада Кроули, но его не последовало. Бывший файвер не ждал гостей и был явно чем-то озабочен.
– Файзулла, – позвал Али, – веди верблюдов.
– Тут недалеко.
– Веди! Не хочу топать по буеракам, здесь чёрт ногу сломит!
Воин в белом тюрбане выкрикнул короткую визгливую фразу.
Двое воинов подвели двух башнеподобных верблюдов.
Воин в тюрбане вдруг посмотрел в сторону затаившихся в полусотне метров лазутчиков. Он обладал если и не задатками экстрасенса, то звериным чутьём.
– Таймур, Валши, проверьте! – Палец Файзуллы указал направление поиска.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы не начавшийся шум в дальнем конце лагеря.
Мужчины застыли, прислушиваясь.
Влад толкнул соседа локтем, и они беззвучно переметнулись за крутобокий курган в двух десятках метров от палатки Кроули.
– Что там стряслось? – недовольно буркнул Али.
Файзулла метнулся прочь, исчез в темноте.
Кристофер шевельнулся, и Влад всем телом почувствовал высверк пси-поля, пронзивший лагерь по вектору начавшейся суматохи. К Кроули-старшему явно возвращалась былая мощь, позволявшая ему выходить из тела в общее информационное поле Великой Равнины.
– Колёсники! – с ноткой удивления пробормотал он. – Любопытно… неужели они узнали о Величе?
– Какие колёсники? – не понял Али.
– Потом объясню. Таймур, задержите их, пока я не вернусь.
Толстопузый воин с остроконечным шлемом на голове неуклюже побежал вдоль шеренги палаток в ту сторону, где исчез Файзулла.
– И пусть полковник едет за нами, – крикнул вслед ему Али.
Оба Кроули взобрались на верблюдов, неторопливо направившихся к ближайшему скоплению чёрных скал.
Файзулла вернулся неожиданно быстро, вскочил на третьего верблюда и поскакал за хозяевами. О своих подозрениях он, похоже, забыл.
Влад дотронулся до плеча Горана.
– За ними!
Они прокрались мимо палаток, набрали скорость, догоняя всадников. Приходилось напрягаться, так как на землю уже спустилась ночь, дорога была незнакома, и надо было не угодить в расщелину, не споткнуться о камень и не дать себя обнаружить.
Тем не менее оба справились с этим без проблем, пребывая в состоянии боевого транса, и не выпустили из виду троих всадников, углубившихся в узкий проход между изломанными стенами чёрной горы.
Кроули и их спутник спешились, оставили прядающих ушами верблюдов у входа в ущелье, двинулись дальше, подсвечивая путь фонарём.
Влад перешёл на крайнедиапазонное зрение, захватывающее часть инфракрасного и ультрафиолетового спектра. Подступы к террасам и скалам-постройкам «пригорода» стали видны почти как днём, хотя цвет их изменился.
Горан оглянулся. Влад показал на себя, предлагая пойти первым.
Бывший комиссар ОКО Геи кивнул, соглашаясь. Он знал, каков в деле бывший оператор реальности, кем стал Влад Велич до Падения, и верил в его удачу.
Паркур
Он так и не решил до прихода тюремщиков, что будет делать, если они снова потребуют согласия стать их союзником. Выйти из камеры не удалось, как и установить полноценный пси-контакт с Истомой. А без неё бежать из тюрьмы Ясен даже не помышлял.
Визитёры пожаловали, когда он в очередной раз отдыхал после попытки выйти в пси-режиме за пределы камеры.
Ясен сел, упираясь руками о край лежака, глядя, как тает прямоугольник монолитной прежде стены, превращаясь в проём двери. Потолок налился туманным свечением.
Первым вошёл Кроули-старший, за ним бочком протиснулся Кроули-младший, держа в руке карабин. Показался и сопровождавший родственников телохранитель по имени Файзулла, застыл в дверях как статуя. В его облике ничего не изменилось, в то время как Кроули-старший был чисто выбрит, свеж, благоухал одеколоном, и новый серо-белый костюм на нём сидел как вторая кожа.
– Ну и воняет здесь! – поморщился Али.
– Ну, это ты зря, – возразил Кристофер, с любопытством озираясь, подошёл к параше. – Похоже, наш гость ни разу не помочился.
– Не может быть!
Кристофер обошёл сидевшего Ясена, разглядывая его со всех сторон.
– Похоже, вы приходите в норму? Редко кто из людей способен перейти на замкнутый цикл.
Али почесал затылок.
– Разве это возможно?
– Как видишь, возможно. Человечество прошло пять стадий развития, он – первая ласточка шестой.
– А первые пять какие?
– Хомо вульгарис, экстрасенсы, паранормы, интраморфы и файверы. – Кристофер достал из кармана склянку с синей жидкостью, глотнул, аккуратно засунул обратно. – Что скажете, господин мегаморф? Вы с нами? Учтите, кто не с нами, тот против нас.
– Я сам по себе, – глухо сказал Ясен.
– В принципе, это правильно, однако не в данной ситуации. Вы нужны такому большому количеству других разумников, что я начинаю в вас верить.
– Это кому же я понадобился? – недоверчиво сказал Ясен.
– В первую очередь Тартару, во вторую – Гее. Вы что же думаете, дочь Горана Милича просто так отправилась с вами в путешествие? Нет, она приглядывает за вами, ждёт, когда вы проснётесь, и когда-нибудь предъявит права.
Взгляд Ясена сказал, что он думает.
Кристофер усмехнулся.
– Предъявит, предъявит, не сомневайтесь. Ну, а кроме Геи за вами пришли колёсники и Г-девы. Знаете, кто это? Нет? Эффекторы Госпожи, её рабочие руки, так сказать. Им тоже дано задание установить с вами контакт и доставить к Госпоже. И чем быстрее, тем лучше.
– Почему? – пробормотал Ясен.
– Потому что Великая Равнина – промежуточный странный аттрактор или, другими словами, физическая реальность в состоянии квазиустойчивого резонанса материальных форм. Кое-кто из моих знакомых считает, что это вообще богатая многовариантная иллюзия.
– Бред! – фыркнул Али.
Кристофер не обратил на него внимания.
– В скором времени произойдёт фазовый переход этой реальности в какую-то другую, с другим набором констант, идут уже заметные глазу изменения геометрии на макроквантовом уровне. Вы и сами это ощущаете. Вот почему все спешат.
– Зачем я им нужен?
– Неужели не догадываетесь? Не верю! Все надеются, что вы поможете им пробиться за пределы кокона резервации в Большой Космос.
Ясен покачал головой, наметил улыбку.
– Я просто человек.
– Да что ты с ним возишься! – процедил сквозь зубы нетерпеливый Али. – Дадим по морде, живо перестанет играть мировую величину.
– По морде – тоже вариант, – согласился Кристофер. – Но очень хотелось бы увидеть в нём добровольного союзника.
Ясен опустил голову. Решение так и не созрело. Он не знал, что делать, и боялся, что не сможет выйти за пределы тюрьмы.
Кроули уловил его сомнения.
– Правильно, ответ «да» сулит будущее, ответ «нет» послужит эпитафией на гробнице. Мы оставим вас здесь, и через пару недель, максимум через месяц, вы просто умрёте с голоду, каким бы сильным паранормом ни были. Подходит вам такая перспектива?
– Тартариане…
– Тартарианам я докажу, что произошла ошибка, и вы не тот, кто им нужен. Уверяю вас, мне они поверят.
Ясен снова опустил голову.
Али нервно потоптался на месте, поиграл с карабином, направил дуло в голову пленника.
– Решай быстрей, шит!
Ясен слез с лежака.
– Я хочу поговорить с Истомой.
– Ещё чего! Сам не можешь решить, на девчонку решил переложить ответственность?
Ясен вспыхнул. В словах младшего Кроули был резон.
– Проводите меня к Истоме!
Кристофер с сомнением пощипал подбородок.
– Вообще-то пустая трата времени.
– Я хочу убедиться, что она жива.
– Хорошо, я отведу вас к ней, только предупреждаю…
– Я ему яйца отстрелю при малейшей попытке затеять бузу! – плотоядно пообещал Али.
– Пойдёмте. Файзулла, иди впереди.
Телохранитель Кроули молча повернулся к выходу из камеры.
Сердце забилось сильней. Пришло ясное и чёткое понимание ситуации. Страх отступил. Да и не страх это был, а душевная нерешительность, сопровождавшая его всю сознательную жизнь. Во всех обстоятельствах, в сложных вопросах, решения всегда принимал отец, теперь же при его отсутствии надо было брать ответственность на себя, а этому нелёгкому умению надо было учиться и учиться.
Короткий коридор, разветвление: направо – выход (потянуло сквозняком), налево – проход в глубину горы.
Тупик.
Файзулла отступил в сторону.
По стенам коридора метнулись световые паутинки.
Одновременно в голове Ясена просвистел ментальный лучик: Кроули вызывал хозяев тюрьмы.
Стена тупика вскипела, расплываясь и протаивая почти ровной прямоугольной дырой.
Ясена подтолкнули в спину, он шагнул вперёд и оказался в практически такой же небольшой камере с бугристыми неровными стенами, в какой находился сам. Только лежак в ней располагался у стены, а в углу виднелась полукруглая перегородка, за которой, очевидно, прятался туалет.
Истома лежала спиной к двери, не обращая внимания на вошедших. Потом до неё дошло, что к ней пришли, она повернула голову. Села, держась за щеку. Глаза девушки стали огромными.
– Ясен! – взвизгнула она, бросаясь к дебрянину. – Ты живой!
Файзулла встал у неё на пути. Девушка опомнилась.
– Я знала, что ты здесь! Знала, что придёшь! Что происходит? – Она глянула на афганоида. – Почему нас держат в этой могиле?
Из-за спин Файзуллы и Али, продолжавшего держать Ясена на прицеле, выступил Кроули-старший.
– Добрый вечер, мисс. Скажу прямо, от решения вашего друга зависит не только его жизнь, но и ваша. Я предлагаю ему союз. Присоединяйтесь, пока не поздно, и всё будет хорошо.
Лицо геянки потемнело.
Ясен уловил менто: тёмную тучу пронзила молния, запахло грозой, в туче проявились сияющие удивлённые глаза.
Он ответил: палец к губам, пожар, ливень, буря…
Оба перешли на псилинг так естественно, что Кроули не сразу отреагировал на это.
– Э-э, господа, что вы в самом деле! За кого вы меня принимаете? Мы так не договаривались. Файзулла, укроти её! Али, уведи Велича!
Телохранитель закрутил Истоме руку за спину, но она гибким змеиным движением ушла от захвата, нанесла ему удар растопыренными пальцами в лицо – сверху вниз, чисто по-медвежьи, затем развернула ладонь и прошлась по другой щеке, добавив тычок кулаком в область кадыка. Это была урсус-техника в натуральном виде, распространённая в славянских общинах, Ясен знал её, но пользовался другой.
Файзулла не ожидал такого владения боевыми приёмами от пленницы, поэтому рассвирепел (по левой щеке его протянулись царапины от ногтей геянки) и нанёс ей мощный удар кулаком в висок.
Истома беззвучно отлетела к стене, хотя и не потеряла сознания.
И только потом в бой вступил Ясен, за несколько мгновений просчитав ответы всех участников конфликта.
Али с заминкой поднял карабин, ошеломлённый непредвиденным развитием событий.
Его первым и атаковал Ясен, успев обезоружить и послать в нокдаун касанием в кадык согнутым пальцем, до того, как Кроули-старший нанёс ему оглушающий ментальный удар.
Ясен инстинктивно защитился, сработали ранее скрытые сторожевые центры, спавшие до этого момента. Но этого оказалось недостаточно. Кристофер Кроули ещё не восстановил свои возможности оператора реальности в полной мере, однако уже становился пси-манипулятором высокого уровня, и в его ментальном «цунами» Ясен буквально утонул, как корабль, получивший пробоину.
На этом, скорее всего, схватка бы и закончилась. Если бы не вмешались силы, которых он не ждал.
Внезапно голову продула струя морозного воздуха, «вода» из организма схлынула, голова прояснилась, чья-то энергичная рука отвесила ему пощёчину.
«Соберись!»
«Пап?!»
«Соберись! Действуй!»
Влад вспыхнул. Как это получилось, разбираться было недосуг, но – получилось! И время послушно замедлило свой бег.
Он снова увидел – схватил – всю обстановку в камере.
Истома застыла в полуприседе, непобеждённая и яростная, готовая драться до конца.
Файзулла навис над ней с поднятой рукой, но он уже определил источник главной опасности и поворачивался к Ясену лицом, налитый угрюмой упругой силой.
Кристофер, оскалясь, смотрел на вход в камеру.
А там обозначилось тёмное вихрение, из которого проступил человеческий лик.
Затем началось общее движение.
Кроули-старший ударил нового противника копьём пси-волны, считая, что Ясен выключен из борьбы.
Ему ответили двойной молнией ментального разряда, да так, что он отшатнулся!
В камеру один за другим ворвались Влад Велич и Горан Милич, «размазываясь» от скорости.
Как они тут оказались, гадать было некогда, схватка продолжалась, и надо было доделывать начатое.
Файзулла слепо отмахнулся от броска Истомы, обнажая саблю, но от удара Ясена – на выплеске силы – увернуться не смог, отлетел к стене, хотя тут же подхватился на ноги и метнулся к нему, начиная «рубить капусту» – так называли приём боя холодным оружием, когда боец окружает себя сетью быстрых ударов.
Истома прыгнула к нему под ноги.
Он встретил её ногой, махнул саблей… и снова отлетел к стене, теперь уже от удара Горана Милича.
Влад застыл перед Кристофером, увеличивая ментальный натиск, не давая ему возможности вмешаться в схватку физически и применить оружие.
По стенам камеры побежала судорога трансформации, стены вскипели, начали стекать на пол густыми смоляными волнами.
Ясен в подкате достал с пола карабин и выстрелил так, что пуля прошла в миллиметре от головы Кроули-старшего, срезала ему часть волос и влипла в стену, породив круговую, быстро затухающую волну.
– Всем стоять!
Крик отскочил от стен камеры хриплым эхом, стих.
– У… бей… те… их! – прохрипел Кристофер, по волосам которого проскочила голубоватая извилистая искра.
Файзулла бросился было вперёд, но Ясен направил на него ствол «Дракона», повторил гулким, раскачивающим пространство голосом:
– Всем стоять!
Истома вскочила, сверкая глазами, протянула руку со скрюченными пальцами к Файзулле:
– У, гадюка! В следующий раз убью!
Затем метнулась к отцу с криком:
– Дэдди!
Горан прижал дочь к себе на мгновение, отстранил, отодвинул за спину. Глянул на застывших Кристофера и Влада, подошёл к Величу. Глаза у него были чёрные, бездонные, излучающие, он тоже участвовал в битве старых соперников, поддерживая друга, хотя со стороны это не было заметно.
– Прекратите пыжиться, господин Кроули, вы проиграли. Пулю «Дракона» не переварит даже ваш желудок.
Кроули побагровел, нанося противнику мощный пси-удар, ломающий волю. Однако с ним сейчас сражался не один человек, а коллектив, маленький эгрегор, и силы ему не хватило. Поняв, что действительно проиграл, он вскинул руки над головой, сделал шаг назад, к Файзулле, бледно улыбнулся.
– Восхищён, господа! Но вам не выйти отсюда!
Проём двери вдруг начал стремительно зарастать чёрными сталактитами, закрылся.
Лежащий на полу под лежаком Али шевельнулся, сел, тараща глаза на стоящих вокруг мужчин, силясь понять, что происходит.
Все посмотрели на него.
– Мы выйдем отсюда вместе, – хладнокровно сказал Влад. – Или ты хочешь остаться вместе с нами?
– Это Тартар, господа! По моей команде вас уничтожат в два счёта!
– Я успею выстрелить! – тихо сказал Ясен.
Кристофер бросил на него оценивающий взгляд.
– А сумеете? Вам уже приходилось убивать безоружных людей?
Ясен выстрелил, выбивая из руки Файзуллы саблю.
Али вскочил, хватаясь за щеку: отлетевшая сабля задела его эфесом.
– Фак ю! Что вы стоите?! Файзулла, вперёд!
Влад, подняв бровь, покосился на сына, смахнул со лба капли пота. Неторопливо вытащил из рюкзака за плечами второй карабин, затем пистолет с красным дулом.
У Кристофера изменилось лицо.
– «Удав»?!
Влад кивнул.
– Я приберёг этот аргумент напоследок. Предлагаю компромисс: мы не трогаем вашу компанию, вы даёте нам возможность покинуть сие заведение.
– Дай карабин! – решительно потребовала Истома у Ясена. – Я их всех перестреляю!
Милич усмехнулся, положил на плечо арбалет.
– Думаю, предложение моего соратника гораздо мягче последнего. Или вы сомневаетесь в намерениях этой девушки?
Кристофер жестом остановил Файзуллу, готового ринуться в бой за своего господина.
– Вижу, вы настроены серьёзно. Что ж, уходите.
В стене камеры снова образовался проём выхода.
Влад и Горан отступили к нему, но Ясен вдруг быстро проговорил, глядя в лицо Кроули:
– Он обманул! Это ловушка!
Все замерли.
Кристофер растянул губы в узкие синеватые полоски.
– Молодец, заметил!
– Каральо! – выдохнул Али.
Ясен повёл стволом карабина.
– Иди впереди. А ты останься! – Ствол качнулся к Файзулле. – И ты тоже. – Это уже касалось Али.
– Да пошёл ты!.. – начал Кроули-младший.
– Подождите меня здесь, – сказал Кристофер, сверкнув глазами. – Я их выведу и вернусь. Но у них нет шансов.
– Шагай!
Влад и Горан расступились.
Кроули-старший прошёл мимо, не глядя на оружие в руках дебрянина. Влад упёр ему в спину дуло «Дракона».
– Постарайся вести себя правильно, акушер, жизнь у тебя одна. Горан, ты за нами.
Милич взял дочь под руку, повёл вслед за первой парой.
Ясен отступил к двери, не поворачиваясь спиной к стоящим мужчинам.
– Мы ещё встретимся, гадёныш! – пообещал с мерзкой улыбкой Кроули-младший. – Дерьмо заставлю жрать!
– Хлопотное это дело, – покачал головой Ясен, – заставлять меня что-то жрать.
Он встретился глазами с Файзуллой и понял, что телохранитель мог в любой момент взорваться, бойцом он был умелым, и останавливал его только приказ господина.
Ясен вышел, пару секунд ждал, не побегут ли следом проигравшие, но всё было тихо, и он быстро догнал ушедший вперёд отряд.
Кристофер не рискнул под дулом карабина экспериментировать с тартарианской «горной породой», устраивать засады и лабиринты, не завёл их в тупик. Через минуту все вышли на свежий воздух, и Ясен почувствовал неимоверное облегчение, будто с души упал камень. Всё-таки массив тартарианского «космоса» давил на психику весьма ощутимо, насыщенный неизвестного рода излучениями, и находиться внутри него долгое время было вредно.
– Здесь мы расстанемся, – сказал Влад. – Очень не советую посылать за нами погоню, напрасно потеряешь людей.
– Ну, что вы, господин Велич, – со скрытой угрозой проговорил Кроули, глянув на тела воинов у стены, сопровождавших его к темнице. – Я понимаю ваши интересы. Надеюсь, и вы когда-нибудь оцените мои.
– Горан! – Влад бросил Миличу свой карабин. – Подержи его на мушке пару минут.
Горан взял Кроули на прицел.
– Садитесь, – приказал Влад Ясену и Истоме, подводя их к верблюдам, – скачите левее лагеря, в сотне метров за валом спрятаны мотоциклы.
– А вы?
– Мы вас догоним.
– Давайте вместе…
– Скачите!
В лагере вдруг начался переполох.
Кроули оживился.
– Это колёсники. Похоже, им надоело ждать, и они катятся сюда. Кстати, за вами, господин младший Велич. Может быть, согласитесь присоединиться ко мне, пока не поздно?
– Уходите! – рассердился Влад.
Переглянувшись (оба хорошо видели в темноте), Истома и Ясен вскочили на верблюдов, с трудом заставили их повиноваться, поскакали в обход палаточного городка.
Шум в лагере между тем усилился, стал приближаться.
Воины гарнизона пытались остановить чужаков, выполняя приказ предводителя.
Влад и Горан на мгновение отвлеклись, вглядываясь в мелькавшие тени, и Кроули воспользовался этим, метнулся обратно в коридор, ведущий к тартарианскому изолятору. Проходы за ним тут же начали зарастать чёрными сосульками.
Впрочем, друзья и не помышляли о преследовании.
– Аллюр три креста! – бросил Горан.
И они побежали со всей возможной скоростью вслед за своими детьми.
Кроули в этот момент уже связывался с тартарианами, скрипя зубами от холодного бешенства. Вряд ли он смог внятно объяснить своим нанимателям, что произошло, однако ответные меры они приняли почти без задержки.
Из камеры, где сидела Истома, выскочил возбуждённый Али.
– Ну, что?! Где они?!
– Далеко не уйдут.
Сосульки тартарианской «смолы» растаяли, очищая проход наружу.
Кроули-старший, за ним Али и Файзулла вышли на склон террасы.
Из лагеря доносился неистовый шум: звон сабель, крики, тупые удары, шипение и визг, будто воины гарнизона сражались с армией змей. Меж палаток метались тёмные фигуры, кое-какие палатки горели, освещая поле боя неровным колеблющимся светом. Несколько раз небо стегнули ветвистые фиолетово-голубые молнии – это скорее всего отбивались каким-то оружием колёсники.
– Успокой их! – бросил Кристофер телохранителю, кусая губы. – Пусть пропустят колёсников, они всё равно опоздали.
Файзулла бросился к разворошённому муравейнику лагеря.
– А где эти суперы? – спросил Али, озираясь. – Удрали?
Под ногами дёрнулась земля. Низкий гул прилетел из недр горы, стушевывая все звуки.
От ближайшего уступа террасы оторвалась прямоугольная плита, стала падать вниз.
– Чёрт! – отскочил за спину отца Али.
Плита не упала, зависла над склоном террасы, начала менять форму, пока не превратилась в грубый шестиконечный крест, концы которого засветились в темноте. Крест покачался из стороны в сторону невысоко над землёй и косо устремился вверх.
– Ага, ты послал за ними перехватчика? – догадался Али.
Внезапно из темноты вынырнул отблёскивающий в свете пожара мотоцикл, резко затормозил. Водитель упёрся ногой в землю, не слезая с сиденья.
– Г-дева, – пробормотал, не удивляясь, Кристофер.
– Что ты задумал, магистр? – спросила хозяйка мотоцикла.
– Вы опоздали, – злорадно хохотнул Али.
– Послал за беглецами перехватчика, – кротко ответил Кристофер.
– Идиот! Верни своего недоделанного перехватчика! Величи нам нужны живыми!
– Я и приказал взять их живыми.
– Они подошли к порогу психофизического манипулирования элементарными частицами и будут сопротивляться. Перехватчики тартариан слишком грубы, чтобы оценить степень адекватного и достаточного энерговоздействия. Верни их!
– Но Величи уйдут.
– Далеко не уйдут! – Мотоциклистка крутанула рукоять управления и унеслась в темноту.
– Вот ш-шалава! – с возмущением и удивлением сказал Али. – Раскомандовалась!
Кристофер прислушался к неутихающему бедламу в лагере, сложил руки за спиной, покачался с носка на носок.
– Может быть, она права. С другой стороны, младший Велич – будущий оператор Игр, он должен справиться с любым противником.
– А если не справится?
– Туда ему и дорога. Иди готовься к походу.
– Опять поковыляем на этом гадском тартарианском «тракторе»?
– Полетим.
Кристофер напрягся, устанавливая канал пси-связи с Владыкой Тартара (как он себе это представлял). Пришла мысль создать на базе летающих крестов тартариан несколько беспилотников и настоящий летательный аппарат, способный выполнять команды и нести на себе несколько человек. С их помощью можно было найти беглецов и попытаться предложить союз на иной основе – на основе принципов человеколюбия. Если враг исповедовал принципы гуманизма, доброты и справедливости, стоило подумать, как обратить это себе на пользу.
Верблюды бежали ходко, рефлекторно обходя нагромождения камней и ямы. Управлять ими было неудобно, Влад привык к другим поводьям, но он всё же справился со своим скакуном и заставил бежать в нужном направлении.
Истома двигалась следом. Ей пришлось учиться скакать верхом на гигантском животном, поскольку раньше такой практики у неё не было, но и геянка сумела укротить верблюда, лишь раз в гневе обозвав его «падалью».
Определить место, где отец и Горан спрятали мотоциклы, не составило особого труда. Уже через несколько минут беглецы обогнули гудящий лагерь: там шло настоящее сражение между воинами Кроули и колёсниками, – и обнаружили за гребнем взметнувшейся почвы, в выбоине под громадным камнем, мирно отдыхающие машины. Едва не проскочили мимо, так как верблюды заартачились и не желали останавливаться.
– Беги, скотина! – Истома спрыгнула на землю, шлёпнула своего скакуна по крупу.
Ясен сделал то же самое, и верблюды помчались прочь, криками выражая своё возмущение. Ясен понял, что совершил ошибку, отпустив верблюдов, когда скачущих и вопящих животных заметили.
От первых палаток лагеря вылетел с десяток всадников, направился к камню. Как воины ориентировались в темноте, было непонятно, однако мчались они так целеустремлённо, что в их способности воевать ночью сомневаться не приходилось.
– Быстрее! – подстегнул спутницу Ясен, скатываясь по склону выбоины к мотоциклам.
– Подождём наших!
– Они не велели ждать.
Ясен выкатил первый мотоцикл из укрытия; он был без багажника.
– Тогда давай оставим им второй байк!
На раздумья ушла ровно одна секунда.
– Садись!
Истома забралась на сиденье сзади.
Мотоцикл рванулся вверх по склону выбоины, взлетел в воздух как с трамплина.
Всадники были уже совсем рядом, в темноте смутно белели их лица, тюрбаны, посверкивали сабли, они подбадривали себя криками, молчал только передний воин, и Ясен безошибочно угадал в нём телохранителя Кроули.
– Стреляй!
Истома выстрелила, не теряя ни секунды, когда мотоцикл ещё летел по воздуху.
Пуля нашла первого верблюда, и его погонщик перелетел через голову скакуна, едва не угодив под колёса мотоцикла.
Ясен сделал крутой разворот перед мордами верблюдов, погнал мотоцикл по дуге, увлекая преследователей за собой, подальше от спрятанного мотоцикла.
«Пап!» – позвал он мысленно.
Канал ментальной связи проявился мгновенно, как только он активировал «передатчик» в мозгу. Это уже становилось нормой.
«Ясь?»
«Мы оставили вам мотоцикл».
«Понял, удачи! Мы вас догоним!»
– Я разговаривала с дэдди, – прокричала Истома. – Они нас догонят.
Он не стал сообщать ей, что точно такой же разговор состоялся у него только что со своим отцом. Сориентировался, чувствуя направления электромагнитного трилистника Великой Равнины как свои пять пальцев, и увеличил скорость, превращаясь в живую антенну, улавливающую все препятствия на пути. Мотоцикл устремился прочь от чудовищной Тартар-Горы, похожей на колоссальную, сложнейшую, чёрную гвоздику.
Ехали часа четыре, пока не истощился запас адреналина в жилах.
Ясен вдруг почувствовал, что перестаёт видеть дорогу в инфрасвете, что глаза слипаются, тело наливается свинцом и не желает повиноваться. Пришлось остановиться на вершине песчаной сопки, увенчанной кольцом камней.
– Давай я поведу, – предложила Истома надтреснутым голосом.
– Отдохнём, – решил он, обшарив окрестности «локатором» экстрасенсорики и не обнаружив опасности в пределах десятка километров, слез с мотоцикла. – Воинство Кроули нас не догонит, мы отмахали не меньше семисот километров.
– Ты взял байк без багажника, у нас нет ни модуля, ни еды.
– Потерпим.
– Я есть хочу. – В голосе спутницы прозвучали капризные нотки.
Ясен невольно облизнул сухие губы. Есть хотелось и ему. И пить. За последние двое суток его кормили всего один раз, организм требовал подпитки и воды.
– Что-нибудь придумаем утром.
Истома обошла площадку в центре кольца камней, хмыкнула.
– Стоунхендж, однако. Существовал такой мегалитический комплекс на Земле. Ты не находишь, что камни уложены искусственно? Уж больно ровный круг получился, да и камни почти одинаковые.
– Может быть, здесь недалеко обитает какое-то племя.
– Давай поищем, попросимся на ночлег.
Ясен тоже прошёлся по ровной плоской вершине сопки, размышляя над предложением геянки, потом позвал отца:
«Пап, вы где?»
Велич-старший отозвался не сразу, мысленный голос его был слаб и неразборчив:
«Мы едем… за… ами… следует…»
«Вас преследуют?!»
«…рианин…. Мы уведем… на пра… лоуху…»
Истома подошла ближе.
– Отец не отвечает. А твой?
– Их преследует тартарианин. Они пытаются увести его на правек.
– Надо им помочь!
– Как?
– Не знаю. Едем!
– Подожди. – Он снова попытался связаться с отцом:
«Пап, мы можем присоединиться к вам».
«…в коем случае!..тесь… Орилоу… дите там!»
Канал парасвязи оборвался.
– Ну, что? – нетерпеливо бросила Истома. – Мы едем?
– Нет, мы должны ехать к Орилоуху и ждать их там. Поговори с отцом.
– Пробовала, не получается, – с досадой призналась девушка.
– Давай помогу.
Она хрустнула пальцами, медля с ответом.
– Подслушивать не будешь?
– Нет! – поклялся он, хотя ему стало смешно. Подсоединяя свой ментальный луч к лучу геянки, он невольно становился прямым свидетелем «внечувственного» телепатического разговора.
– Хорошо, попробуем.
Обнялись (инициатива принадлежала Истоме), сосредоточились на протягивании линии паранормальной связи с отцом девушки. Дотянулись до него не сразу, но он всё же услышал дочь, откликнулся:
«Ись?! Что там у вас?!»
«У нас нормально, – сообщила обрадованная Истома, – отдыхаем. Дэдди Ясена сказал, что за вами гонится блэкбран».
«Летающий крест, я таких ещё не видел. Ничего, он не больно ловок, уворачиваемся. Всё будет хорошо. Да и не мы ему нужны, а вы. Я чую, ты не одна?»
«Мне помог Ясен».
«Благодарю, растущий. Бегите к Орилоуху, мы к вам присоединимся позже, как только чёрный отстанет».
«Мы можем вам помочь?»
«Не можете!»
Связь прервалась.
Истома подняла лицо, не спеша освобождаться из объятий землянина.
– Ты всё слышал?
– Извини. – Он тоже не торопился размыкать объятия, пребывая в сладкой эйфорической неге от прикосновения рук геянки.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга (темнота не мешала), испытывая непреодолимое обоюдное желание оставаться в таком положении как можно дольше. Потом где-то под сопкой захлопали крылья вспорхнувшей ночной птицы, Истома зябко передёрнула плечами и сняла руки с плеч Ясена.
– Здесь некомфортно. Давай укладываться спать.
Он послушно отступил.
Ясен нашёл ложбинку, устроился в ней, слыша утихающий гул крови в жилах.
Истома повозилась у мотоцикла, проворчала:
– Чёрт, ничего нет!
Села поодаль, легла, поворочалась, снова села.
– Неудобно.
– Иди ко мне, – предложил он от чистого сердца.
– Можно подумать, под тобой земля мягче.
– Здесь выбоина, и камней нет.
Истома подошла, потрогала края ложбинки, легла к Ясену спиной, устроилась поудобней, проговорила сонным голосом:
– Спокойной ночи.
Он замер, испытывая крайнее смущение.
– Спокойной ночи.
Она добавила:
– Расслабься… обними меня…
Ясен повернулся к ней спиной, но колени не вмещались, пришлось поворачиваться обратно. Чувствуя возбуждающее тепло её тела, обнял осторожно и вдруг понял, что Истома спит.
Тогда закрыл глаза и он.
Гонка
Если бы не попавшееся на пути селение плевинов, – это были интраморфы с Лохитанги (так назывался Марс после Катастрофы с нагуалями), – путешественники-беглецы могли и не добраться до Орилоуха.
Плевины на вид были мрачными субъектами, носящими все как один коричневые очки на пол-лица, но оказались добродушными, хотя и меланхоличными существами.
Их женщины не отличались красотой, носили цветастые накидки – сари и все поголовно любили жевать листья растения под названием бетель.
Мужчины-плевины, в отличие от женщин, бетель не жевали, зато курили трубки, поскольку всей колонией выращивали табак.
Обо всём этом и о многом другом поведал гостям управитель колонии Викториан, суровый старик с гладким, бритым, грубоватым лицом. Он тоже носил очки и снял их лишь один раз, когда гости назвали свои имена. Глаза у него оказались цветными: радужка в буквальном смысле оправдывала своё название, отблескивая радугой – от жёлтого до фиолетового.
Что на него подействовало, Ясен разбираться не стал. Но у него сложилось впечатление, что их тут ждали. Во всяком случае, стоило путешественникам показаться у границ владений колонии, как им навстречу выехал целый отряд… велосипедистов, командовал которыми сын старосты Алик, похожий на него как две капли воды.
Было это ранним утром, Расий только-только показался на горизонте, природа начинала просыпаться, и случайной встречу назвать было трудно.
Впрочем, беглецы об этом не задумывались.
Ночь провели, поворачиваясь синхронно то на правый, то на левый бок. Ясен лишь дважды просыпался за ночь, первый раз от подземного толчка, сопровождавшегося низким гулом, второй раз его разбудила сторожевая система организма. Но оба раза тревога оказалась ложной, спящих никто не обнаружил и не побеспокоил.
В селении, носившем звучное имя Лохитангсарай, которое расположилось под склонами небольшой Горы, образованной скорее всего какой-то малой планетой, путников встретил управитель плевинов. Их проводили в дом, напоминавший готический каменный храм в миниатюре, предоставили влажные салфетки (с водой дела здесь обстояли плохо, открытых водоёмов вокруг Горы не существовало), накормили и напоили горячим напитком, по вкусу близким к российскому кефиру.
Беседа с управителем длилась около часа. Викториан свободно говорил на инглизе и новоязе, понимал русский, вопросов задавал мало и остался ли доволен беседой, Ясен не понял. Свои чувства старик – ему исполнилось сто шесть лет – не проявил никак.
Путникам предложили отдых, а когда они отказались, дали с собой рюкзак с запасом пищевых концентратов: вся еда у плевинов была искусственной, кроме разве что неизвестного сорта овощей, похожих на огурцы и бананы одновременно. Затем снабдили флягой с «кефиром» и проводили за пределы Лохитангсарая.
– Удачи тебе, сын Предтечи, – сказал Викториан на прощание, посылая тонкий ментальный образ: горный хаос, тучи и проглянувшее сквозь тучи звёздное небо. Он был паранормом и, вполне возможно, читал мысли гостей, хотя и не показал своего умения сразу.
Истома с любопытством посмотрела на него, но ничего не сказала. Заговорила, лишь когда они отъехали от столицы колонии, приютившейся под склоном красноватой, иззубренной катаклизмом Горы.
– Ты такая знаменитость! – В тоне девушки слышались издёвка и одновременно уважение. – Такое впечатление, что тебя на Равнине знают все.
– Я не виноват, – ответил Ясен, смущённый тем не менее эффектом, произведенным на спутницу словами старого плевина. – Они интраморфы и хорошо знают историю.
– Но они, насколько я помню историю, отказались в своё время помогать нашим во время Противостояния.
– Не они – их предки.
– Они! Ты видел хотя бы одного молодого плевина? Одни старики!
Ясен не стал возражать. Колония интраморфов Лохитанги действительно производила впечатление древнего угасающего рода, доживавшего последние дни. И всё же было приятно, что её управитель пожелал ему удачи.
К полудню отмахали от Тартар-Горы ещё полторы тысячи километров. Остановились у скопления скал синего цвета, с лазоревыми и салатовыми оттенками. Быстро пообедали, не отвлекаясь на изучение странных скал, отметили, что выданная плевинами пища – непонятные беловатые ломтики и коричневые комочки в банках, напоминающие по вкусу мясо и сыр одновременно, – вполне съедобна.
– Давай я поведу, – предложила повеселевшая Истома.
– Я не устал.
– Но и мне надо размяться, а то сижу сзади как мешок неизвестно с чем.
Ясен собрался настоять на своём, справедливо полагая, что ехать сзади легче, и вдруг почуял спиной дуновение неприятного ветерка. Не долизав желе-воду, замер.
Насторожилась и спутница.
– Мне кажется…
– Тартарианин!
Истома подскочила как ужаленная.
– Шит офф! Где?!
Палец Ясена указал на нижвек.
– Не вижу… птица летит…
– Это не птица.
– Неужели ты думаешь…
Чёрное пятнышко над дальними холмами, похожее на птицу, приблизилось, и стало видно, что это угловатый обломок скалы чёрного цвета. Когда он подлетел поближе, проявилась его форма: грубый шестиконечный крест с перекладинами разной длины.
– Может быть, он оказался здесь случайно? – робко предположила Истома.
Но крестообразный тартарианин искал именно их, судя по его последнему маневру: он шёл галсами, рыская из стороны в сторону, потом точно направил свой полёт к мотоциклистам.
– Попробуем оторваться, – процедил сквозь зубы Ясен, преодолев желание связаться с отцом. Это было бы уж совсем откровенным проявлением слабости.
Мотоцикл рванулся вперёд как камень из пращи.
Ясен почувствовал странный азарт, словно участвовал в гонках, а не пребывал в ситуации, когда мог запросто погибнуть.
Под колёса машины легла саванна с короткой негустой травой преимущественно жёлтого цвета, покрытая редкими куртинами зёленовато-синего кустарника. Каменных россыпей встречалось мало, редкие холмы были пологими и невысокими, что позволяло держать скорость очень высокой.
Тартарианин отстал.
– Ура, мы его сделали! – прокричала Истома, обнимая водителя за талию.
Ясен хотел остудить её пыл, вспомнив, что до Орилоух-Горы им ехать не меньше двух с половиной тысяч километров, но передумал. Пришла легкомысленная уверенность, что гонка закончится полной победой лидера.
За час расстояние между мотоциклом и летающим тартарианским крестом увеличилось больше чем на двадцать километров. Он превратился в маленькое чёрное пятнышко, потом в точку, и Ясен сбавил скорость. Однако вскоре чёрное пятнышко вновь замаячило в небе за спиной. Пришлось увеличить скорость до предела, пока чёрное пятнышко преследователя не растаяло в воздухе.
Истома притихла. Она тоже поняла, что они не смогут ехать долго на форсаже. Впереди их всё равно ждала встреча с упорным чудовищем, которая могла закончиться печально.
– Надо посоветоваться с отцом, – предложила она.
– Успеем! – отрезал Ясен.
Идей хороших у него не было, но и сдаваться он не собирался, ощущая в душе растущий глухой протест: жизнь общины приобщила его к иному миропониманию, отрицающему трусливое отступление.
Прошёл час, другой. Ясен начал уставать.
– Давай я поведу, – поняла его состояние девушка.
Полчаса он держался на гордости, потом всё-таки уступил.
Они пересели.
Истома взяла тот же темп, и пару часов мотоцикл пожирал пространство стремительным болидом, обгоняя редких степных птиц (откуда они берутся здесь? – мелькнула неожиданная мысль) и пугая ещё более редких зверьков, живущих в норках под холмами.
Потом и она начала уставать, что сразу сказалось на скорости движения.
Ясен постучал пальцем по спине девушки.
– Смена.
Она тоже некоторое время продолжала вести машину, подчёркивая свою независимость, но всё же вынуждена была пересесть на заднее сиденье.
Пять минут не двигались с места, лизали остывший плевинский «кефир», посматривали на нижвек. Заметили появившуюся чёрную точку.
– Не отстаёт, кулле кова! – сплюнула Истома.
– Что ты сказала? – не понял он.
– Это по-фински, – смутилась девушка. – Ругательство. Непереводимое. Чем бы его долбануть, чтобы отстал? Карабина эти гады не боятся.
– Садись.
Снова понеслись прочь по начавшей меняться равнине, объезжая проседания почвы с желеобразными болотцами, пока через полтора часа не упёрлись в разрушенный, всхолмленный каким-то катаклизмом ландшафт. По сути, дорогу им преградил ров глубиной около двухсот метров и шириной в сотню, с острыми гребнями по бокам, образованными огромными глыбами грунта и каменными осыпями. Он уходил вправо и влево до горизонта, и было видно, что мотоциклисты не успеют его объехать, тартарианин их догонит.
– Может, спустимся? – глянула вниз Истома, поднявшись на обломок скалы.
– Угробим байк, – сказал Ясен, обдумывая решение.
– Тогда поехали вправо, там расселина сужается.
– Нет смысла бегать, он всё равно нас догонит, рано или поздно. Мы не успеем добраться до Орилоух-Горы.
– Так что же, будем стоять и ждать, пока он нас не прихлопнет как мух? – рассердилась девушка.
– Будем драться!
– Как? – удивилась она.
– Кроули каким-то образом разговаривает с тартарианами, неужели мы не сможем? Предлагаю объединиться и поговорить с ним. Не захочешь – садись на байк и езжай, я попробую его задержать.
– Ты уверен, что нам удастся поговорить?
– У нас нет выбора.
Истома посмотрела на растущее чёрное пятно над дальними холмами из-под козырька руки, передёрнула плечами.
– Ненавижу тупики! Ладно, дадим этой скотине бой!
Настройка на общий ментальный канал прошла намного быстрей, чем прежде.
Ясен почувствовал всплеск энергии, возбуждение, желание во что бы то ни стало добиться цели. Экстрасенсорика вскипела, подпитываемая энергией геянки, образовала невидимую тонкополевую конструкцию, сияющую и гармоничную.
Способность ощущать все природные токи и вибрации резко возросла.
Горизонт восприятия раздвинулся.
Воздух стал казаться прозрачным на тысячи километров.
Нет, это ещё не было озарением (в голове шевельнулась тень сожаления по этому поводу), но и это состояние позволило ему оценить все возможные варианты контакта с летающим тартарианином и почувствовать его – не мысли – внутренние движения сознания.
«Остановись! – задиристо бросил Ясен мысль-вызов. – Чего тебе надо?»
Крест приблизился, снижая скорость, накрыл их своим бугристым телом, завис над обнявшейся парой.
Ясен уловил родившийся внутри креста вихрь световых лучиков, образовавших сетчатую структуру удивительно красивой формы. Это было похоже на цветок, живущий по своим законам, и одновременно внечувственный г л а з, рассматривающий людей с удивлением и недоверием. Он потянулся к ним, как бы желая пощупать непонятный объект, и Ясен понял его эмоциональную окраску. Тартарианин задал вопрос:
«Кто ты?»
«Скажи, что ты сын Предтечи!» – прилетела мысль Истомы.
«Ясен Велич, сын Влада Велича».
«Скажи, что ты сын…»
«Меня называют сыном Предтечи», – добавил он без особого желания.
«Цветок» мыслей-переживаний тартарианина изменил форму.
Ясен почувствовал новый поток ментальных вибраций, который можно было уложить в слова русского языка как:
«Нас послали за тобой».
«Кто послал? Человек по имени Кроули?» – Одновременно с вопросом Ясен послал мысленный образ Кристофера Кроули.
Вспышка невидимого света размыла «цветок» в облачко, из которого выросла иная информационно-геометрическая конфигурация – в виде медузоподобного купола со щупальцами. Купол накрыл Ясена и Истому, щупальца потянулись к ним с явным желанием познакомиться.
«Бежим!» – отреагировала Истома.
«Спокойно, он просто пытается оптимизировать связь. Надо помочь ему».
«Как?»
«Попробуем проникнуть внутрь креста. Там живёт колония тартариан. Крест – это всего лишь их обитель».
«Я… я боюсь…»
«Не бойся, я с тобой! Помоги мне!»
Показалось – гигантская глыба чёрной породы свалилась сверху и всосала в себя людей. Ясен даже инстинктивно выставил над головой руки, защищаясь от многотонной тяжести. Но это было ложное впечатление. Крест остался на месте. А поток сознания Ясена, усиленный Истомой, действительно нырнул в недра «куска» тартарианского космоса.
То, что он увидел и услышал, передать словами не представлялось возможным.
Ощущения можно было разложить на категории типа «чёрный свет» и «твёрдое ничто». Остальное не переводилось ни на какой язык и воспринималось как кипение информационной «лавы» в жерле вулкана. На голову обрушились уже не световые узоры, но ливни и ураганы, грозящие затопить и раздробить сознание на части по мере погружения мысль-воли Ясена в глубь чужого космоса.
И всё же он сумел уберечься от гроз и волн, вцепившись в «борта лодочки своих эмоций», и выплыть обратно, не потеряв человеческого «я», а точнее – «мы», потому что вместе с ним «плыла» в океане неведомых энергоинформационных структур и переживаний Истома.
Ясен ощутил себя стоящим в объятиях девушки.
Крест тартарианина ломала и корчила какая-то сила. Казалось, он бьётся в конвульсиях и вот-вот развалится на куски.
«Уходи! – собрал Ясен силы на совет. – Скажи всем, что я не нуждаюсь ни в советчиках, ни в начальниках, ни в поводырях!»
Неизвестно, понял ли тартарианин сказанное.
Крест потрясла крупная вибрация, на песок под ним посыпались чёрные тающие хлопья. Задымив, как древний паровоз, он подался в сторону, постепенно набирая скорость, оставляя за собой хвост опадающей чёрной пыли.
Последнее, что услышал и понял Ясен, было:
«Ты будешь…»
Улетел.
– Что он сказал? – прошептала Истома; её била крупная дрожь.
Ясен очнулся. Его тоже «колбасило», потеря энергии от контакта с тартарианином была очень значительной, отчего хотелось лечь на песочек и уснуть. Но он всё же нашёл в себе силы передать девушке «тёплое дыхание», снизив негативное влияние стресса.
– Он сказал: ты будешь.
– Что это значит? – Истома продолжала цепляться за него, подняла голову.
И тогда он её поцеловал.
Впрочем, поцелуй был недолгим, скорее эдакое робкое касание губ. Ясен тут же попытался отодвинуться от геянки, но она не дала это сделать.
– Ещё…
Он с недоверием заглянул в глаза девушки, мерцавшие таинственным зовущим светом, потянулся к ней губами.
Из-под ног в расщелину сорвался камень.
Оба невольно вздрогнули, посмотрели вниз, потом друг на друга.
– Упадём – костей не соберём! – пробормотал Ясен.
– Не упадём, – слабо улыбнулась Истома. – У тебя очень крепкие руки.
Он разомкнул объятия, сделал вид, что поправляет комбинезон. Момент был упущен, и поцелуй в условиях надвинувшейся суровой реальности уже не был романтическим продолжением взглядов.
Отдохнули несколько минут, посматривая на пустое белёсое небо, полизали желеобразный «кефир».
– Почему он улетел? – спросила наконец Истома. – Он же мог нас запросто раздавить.
– Это не входило в планы тартариан.
– Но его ведь послал Кроули.
– Он проверял.
– Что?
Ясен помолчал, вспоминая необычные «переговоры» с тартарианской колонией, проживающей внутри креста. Её можно было сравнить как с командой корабля, так и с семьёй, разместившейся внутри геометрически правильного объёма – креста.
По рассказам учителя он знал, что раньше никакая связь с тартарианами была невозможна. До них не доходили передачи людей, а если и доходили, то исследователи не получали внятных ответов. Массив Тартара влиял физически на окружавший его космос, излучал «психогеометрические» поля – поля искажений трёхмерности, которые и полями-то назвать было нельзя, но они сильно влияли на психику людей. Однако прямые переговоры с обитателями Тартара, облик которых так и остался тайной (даже их потомки – Сеятели не смогли объяснить людям, как выглядели их предки), не увенчались успехом. И если в нынешние времена диалог с тартарианами стал возможен, это говорило о близком изменении статуса бывшей планеты, о неминуемом переходе «зародыша» иной Метавселенной в саму Метавселенную. Что в этом случае ожидает Великую Равнину, думать не хотелось.
– Что он проверял? – повторила вопрос Истома.
– Мои кондиции, – сморщился он смущённо. – Точнее – наши. Если бы мы сдались, тартарианин либо доставил бы нас обратно к Тартар-Горе, либо…
– Уничтожил?
– Не знаю. Но мы не проиграли.
– Я не ожидала от тебя… ладно, не суть. Неужели Кроули так рисковал? Он же хотел видеть тебя союзником.
– Он хотел видеть меня прежде всего исполнителем своих замыслов.
– Всё равно нелогично. Предлагать дружбу и сотрудничество и одновременно пытаться убить.
– Он всё равно остался бы в выигрыше. Проиграй я…
– Мы, – ревниво перебила его девушка.
– Ну, мы, и он с лёгкой душой махнул бы рукой: чёрт с ними, ошибся.
– Как же он теперь будет подсчитывать свои дивиденды? Выиграл он или проиграл? Мы же отказались сотрудничать с ним.
– Не знаю, он хитрый и умный, придумает что-нибудь.
– Пусть ищет ветра в поле! Главное – ты с нами! – Истома не заметила, что оговорилась, хотя Ясен понял это позже. – Поехали!
Сели на мотоцикл, повернули вдоль расселины на левек и через час объехали её, чтобы потом снова вернуться на дорогу к Орилоух-Горе.
Никто их больше не преследовал.
Ясен после обеда связался с отцом, рассказал ему о встрече с тартарианином.
«И он улетел?» – поразился Велич-старший.
«Мне показалось, что он устал».
«Что ж, вполне возможно, запасы энергии внутри креста не безграничны, и ему, как ныряльщику в воде нужен воздух, тоже нужен «воздух» – энергия».
«Ещё он на прощание сказал странную фразу».
«Сказал?»
«Ну, я так понял его эмоции».
«Что он сказал?»
«Ты будешь».
Влад помолчал.
«Ладно, при встрече поговорим об этом. Он прав – ты будешь! Это здорово!»
«Где вы?»
«Оторвались от преследования, едем к Орилоуху, будем там через пару дней».
«Мы будем раньше».
«Дождитесь нас».
Связь прервалась.
К вечеру невольные путешественники достигли Великих Болот и заночевали на зелёном островке среди роскошных белых цветов, похожих на лилии. Спали на охапках травы и порознь. Не обнимались и не целовались, хотя обстановка и располагала к этому.
На следующий день впереди выросло невесомое туманное облачко Орилоух-Горы.
Остановились, впечатлённые близившимся окончанием пути.
– Как ты думаешь, – проговорила Истома, – нам удастся реанимировать твой катер?
– Когг, – поправил Ясен. – И он не мой. С отцом сделать это нам не удалось.
– Там не было меня, – уверенно заявила девушка. – Если мы отбились от тартарианина, то уж запустить машину сможем наверняка.
Возражать Ясен не решился. Ему тоже очень хотелось оживить древний летательный аппарат и подняться в воздух над Великой Равниной как птица, но не всё зависело от его желаний.
За руль села Истома.
– Помнишь, где торчит когг?
– Подъедем ближе – скажу.
Через два часа невесомое туманное облачко выросло в шапку белоснежного мха: такой представлялась Орилоух-Гора с расстояния в семьдесят километров.
– Держи левее, – показал Ясен. – Вон на ту горочку в пяти километрах.
– Поняла.
Мотоцикл повернул и вскоре миновал конусовидное возвышение почвы с камнем на вершине, казавшееся триангуляционным маяком. Вполне возможно, его и в самом деле возвели в незапамятные времена неведомые географы.
Появились широкие каменистые плеши коричнево-красного цвета, трещины в почве, иногда и очень широкие. Ясен их помнил, потому что в первый приезд к Горе с отцом приходилось эти трещины и каменные языки объезжать.
Орилоух-Гора из снежно-моховой шапки превратился в материально ощутимый купол, в чудовищное и одновременно изумительно красивое перистое сплетение снежно-ледяных «кораллов».
Истома остановила мотоцикл.
– Красиво, правда? Я ни разу здесь не была.
– Я тоже был только один раз.
– Дорогу запомнил?
– Пересаживаемся, я сам поведу.
Поменялись местами.
Ясен сосредоточился на поиске ущелья, через которое они с отцом и дружинниками проникли в глубь Горы. Подходы к ущелью удалось найти не сразу, но потом он заметил следы проскакавшего на верблюдах крупного отряда, а главное – характерные следы гусениц, оставленные тартарианином-«дредноутом», который когда-то гнался за ними, и всё стало на свои места.
– Вот он!
След гусениц вёл к большой «коралловой» террасе, где обнаружился довольно большой вывал в стене «кораллов»: здесь «дредноут» пытался пробиться к беглецам сквозь заросли колючих «коралло-мхов».
Остановились посреди поляны, усеянной грудами раздавленных в щебень и скрученных белых ветвей, нависающих со всех сторон.
– Ну, куда теперь? – полюбопытствовала Истома, озираясь.
– Придётся оставить машину здесь.
– Ты что? Мы же без неё шагу не ступим! А если не найдём ничего?
– Найдём, – пробормотал Ясен, чувствуя, как запылали уши. Ему в голову не приходило, что они просто могут не дойти до утонувшего в «кораллах» аппарата, не то что его запустить.
– Я ничего не вижу.
– Сейчас. – Ясен слез с мотоцикла, начал осматриваться, приводя экстрасенсорную систему в боевое состояние.
Через минуту он уже видел намного больше деталей пейзажа и уверенно указал на пролом в стене «кораллов», не заросший до конца. Тартарианин так и не смог его расширить и пробиться в глубь Горы вслед за беглецами.
– Сюда.
– Давай подъедем, здесь же сплошные ямы и бугры.
Сели, проехали метров двести, объезжая кучи кристаллических с виду обломков «горной» породы. Нашли узкую щель.
– Ты уверен, что нам надо сюда?
– Уверен. – Ясен остановил мотоцикл. – Дальше начинается ущелье, переходящее в пещеру.
– Далеко идти?
– Километра три.
– Чёрт! Здесь же сплошные колючки!
– Есть и другой путь, – признался он, вспомнив, как отряд выбирался из недр Горы обратно, – но он гораздо длиннее. Могу пойти один, подождёшь меня здесь.
– Ну уж дудки! Пошли вместе.
Они протиснулись между ветвями шерстистых перламутровых «кораллов», образующих гигантские сплетения канделябров, колонн, парусов и перьев, углубились в щель, уходящую в заросли удивительных образований, из которых и состояла материальная плоть Орилоух-Горы.
Стемнело. Лучи Расия в щель почти не проникали. Протискиваться стало труднее.
Ясен перешёл на инфракрасное зрение, но и это помогало слабо. Температура внутри горы не превышала нуля градусов по Цельсию, «коралловые» сгущения не излучали тепла. Тогда он «раскачал» диапазон зрения в другую сторону – ультрафиолетовую, вплоть до микроволнового излучения, и стал видеть достаточно хорошо.
– Держись за мной, я вижу, куда идти.
– Я тоже вижу, – сварливо заметила Истома. – Не отвлекайся. Застрянем – так и останемся тут, пока не превратимся в некрасивые скелеты.
Он фыркнул.
– Тебя это волнует больше всего?
– Что именно?
– Что скелеты будут некрасивые.
– Иди. – Она притворно сердито шлёпнула его по спине.
Через час выбрались наконец в пещеру, которую отряду старшего Велича соорудил какой-то полудохлый орилоун. Как выразился тогда отец: «топос орилоуна», – имея в виду своеобразный «скафандр» – программу, защищавшую орилоуна. Она и откликнулась на мысли отряда землян. А ещё отец назвал последние конвульсии внутри Орилоух-Горы «остаточным движением жизни». Ясен же теперь был уверен, что всё это было подготовлено дедом Ставром, позаботившимся оставить внуку «закладку».
Истома повеселела.
– Кажется, мы выбрались куда надо. Я поцарапала руки и щеку. А ты?
– Всё нормально, – сказал Ясен, которому стало неуютно.
Если бы он насторожился в этот момент, включил внечувственный «прожектор» на всю мощь, возможно, им и удалось бы избежать неприятностей. Но он принял свои ощущения за реакцию подсознания на мрачное подземелье и анализировать её не стал.
Стемнело окончательно. Однако через какое-то время в пушисто-колючих стенах пещеры проявились паутинки света, и стал виден тоннель, не прямой, но и не сильно извилистый, уходящий в глубь Горы осклизлой глоткой неведомого зверя.
Истома побежала вперёд, увлечённая новым для неё приключением.
Три километра они преодолели меньше чем за час.
Ясен попытался угомонить спутницу.
– Не спеши, надо осмотреться.
– Что тут осматриваться? – пренебрежительно махнула она рукой. – Здесь никого нет.
Впереди показалось туманное световое колечко.
Это был выход в грот, внутри которого и прятался когг. Сколько он пролежал в цепких объятиях «кораллов», было неизвестно, но он сохранился и даже мог двигаться… если кому-то удалось бы проникнуть в его кабину.
– Ура! – вскинула вверх руки Истома, выбегая в грот.
Ясен поспешил за ней, сжимая в руке карабин. Снова пришло неуютное ощущение какой-то неловкости, словно ему стал мал комбинезон, начал давить на плечи. Но Истома уже подбежала к серебристому выпуклому боку когга, выглядывавшему из стены грота в тупике, и он переключил внимание на более важный объект.
Истома постучала по серебристой выпуклости кулачком.
– Это он?
– Осторожнее.
– Что значит – осторожнее? Боишься, что я открою его без тебя?
– Ты ведёшь себя как девчонка.
– А как я должна себя вести?
Ясен сжал губы. Геянка посерьёзнела.
– Не дуйся, я просто обрадовалась. Как мы будем его вскрывать? Есть идеи? Может, просто выстрелим по корпусу из карабина?
– Вряд ли это поможет. Давай снова объединимся и попробуем позвать сторожа.
– Хорошо, попробуем. – Девушка закинула руки на его плечи, закрыла глаза.
Ясен удержался от лишних телодвижений (очень хотелось поцеловать геянку в полураскрытые пунцовые губы), прижал её к себе.
Объединение мысленных и энергетических «оболочек» прошло без проблем, легко и просто.
Сознание Ясена обняло весь объём грота, включая и массивный «бак» древнего летательного аппарата. Грот заполнили переливы «ментального» света, пронизывающего любые предметы и стены. Проник этот «свет» и в корпус когга, заполненного темнотой и тишиной много лет.
Древний катер представлял собой эллипсоид с двумя выступами под наиболее узким концом. Он был разделён на отсеки, образующие нечто вроде пчелиных сот. Самая большая ячейка этих сот являлась кабиной управления, в ней вполне могли уместиться несколько человек. В отсеке обострённое восприятие Ясена обнаружило огонёк, что означало: управляющий контур аппарата настроен на режим «сна». Ещё один огонёк, даже не огонёк – целое облачко алых искр, – находилось в соседнем отсеке. Очевидно, здесь располагался энергетический блок модуля.
«Просыпайся! – позвал Ясен, касаясь «рукой» мысле-воли малого огонька. – Открывай люк!»
Ничего не изменилось. Огонёк продолжал гореть ровно и тускло среди молектронных мозаичных пластин аппаратного инка, не реагируя на мысленный вызов пары.
«Открывай, гад!» – разозлилась Истома.
Ясен поёжился. Он не привык так разговаривать с незнакомыми машинами.
«Мы не знаем кода доступа».
«Надо взломать этот ящик, и дело с концом!»
«Не надо ничего ломать».
Он попытался проникнуть в контур программного обеспечения аппарата, в жилах которого пульсировала тоненькая струйка электрической «крови». Но сплетение линий связи и управления было слишком сложным, разобраться в нём было невозможно.
«Нестор, ты знаешь, как открываются программы?»
«Управление заблокировано, нужен пароль», – отозвался терафим.
«Сам знаю, что нужен пароль. Какой? Набор цифр? Слово? Ментальный слоган?»
Нестор не ответил. Таких хитростей он не знал.
Вышли из общего потока «надсознания».
– Чума на голову твоих создателей! – в сердцах проговорила Истома. – Был бы «универсал», пробила бы ему башку!
– Материал корпуса этих аппаратов поглощает почти все виды излучений.
– И антипротоны?
Он подумал.
– Про антипротоны не знаю, но защита у него приличная.
– Если она такая серьёзная, зачем ты потащил меня сюда?
Ясен не сразу нашёлся с ответом:
– Мы же вместе решали, что будем делать.
– Я думала, ты знаешь, как вскрыть эту консервную банку. – Истома мрачно стукнула кулачком по боку когга. – А теперь что, возвращаться домой несолоно хлебавши?
У него вытянулось лицо.
Девушка невольно засмеялась.
– Ну и видок у тебя, прямо дитё обиженное. Кстати, почему у тебя не растут волосы на щеках? Я не видела, чтобы ты брился.
Он простодушно пожал плечами:
– Мне не нравятся волосы на щеках, я умею останавливать их рост.
– Ах даже так? Здорово! Ну, что стоишь? Давай попробуем ещё раз.
Ясен с трудом спрятал обиду в сердце, заставил себя напрячь глубинные психофизические структуры, отвечающие за переход в состояние озарения.
Они попытались разбудить сторожевую систему когга ещё раз и ещё, пока не выдохлись окончательно. Огонёк в цепи управления аппарата так ни разу и не мигнул, словно его «мозг» был глух и нем либо не имел программы, дающей ему право отвечать.
– Чтоб ты в болото провалился! – с чувством проговорила Истома, проведя рукой по утомлённому лицу. – Он нас не видит и не слышит.
– Слышит, – тихо возразил Ясен, расстроенный не меньше спутницы. – Чего-то нам не хватает.
– Чего?
– Не знаю, какой-то знаковой малости. Я чую, инк когга прислушивается к нашему вызову и ждёт сигнала.
– Какого? Выстрела из карабина?
– Вряд ли.
Истома похлопала себя по карманам, вытащила недлинную трубочку с дырочками, ответила улыбкой на удивлённый взгляд спутника.
– Забыла, что у меня есть инструмент.
– Свирель? Это же свирель Пилипа! Как она у тебя оказалась?
– Твой слуга мне сам её подарил, – небрежно ответила девушка, заглядывая в трубочку. – До того, как нас догнал Кроули.
– Пилип не слуга.
– Какая разница.
– Пилип…
– Ой, ну что ты сразу? Он был жив, когда я побежала помочь тебе отбиться. А потом в меня выстрелили из парализатора, и больше я ничего не помню.
Ясен взял свирель, проглотил ком в горле.
– Поиграй, успокойся, – усмехнулась Истома. – Или ты не умеешь играть?
Он поднёс свирель к губам.
По сумрачному гроту пролетел нежный певучий звук. Он настолько не соответствовал обстановке, что Ясен невольно отнял трубочку, прислушиваясь к отголоскам эха, как к чьим-то голосам.
Истома тоже оглянулась, озадаченная эффектом.
– Ты слышал? Аж мороз по коже!
Ясен снова поднёс к губам свирель, наиграл мелодию одной из песен, которую пели дебряне по вечерам.
Ещё один звук вторгся в пространство грота, также не вполне уместный в данной ситуации: хрупкий стеклянный звон.
– Ой, я, кажется… – начала Истома.
Он прижал палец к губам.
Звон повторился. И тотчас же безукоризненно ровный бок когга изломила короткая судорога, и в нём протаяла овальная дыра люка.
– Ура! – взвизгнула геянка, бросаясь к ожившему аппарату. – Он нас услышал!
– Стоп! – ухватил он её за руку. – Первым туда пойду я.
– Это почему? – строптиво возразила она.
– Потому что должен быть порядок. У нас туда, где опасно, первыми идут мужчины.
– А у нас женщины, и что? С чего ты взял, что там опасно?
Не ввязываясь в спор, Ясен переложил карабин из правой руки в левую, примерился и точным движением впрыгнул в люк, располагавшийся в полутора метрах от пола грота.
Кто-то посмотрел на него внимательно.
– Привет, – пробормотал молодой человек, приняв обладателя взгляда за инка, контролирующего аппарат с помощью видеокамер. – Разреши войти?
В узком цилиндре тамбура вспыхнул неяркий белый свет. В его стенке беззвучно протаял вход в кабину.
Чувствуя стеснение, нетерпение и любопытство, Ясен шагнул вперёд.
Кабина когга была не очень большая – вытянутый полуэллипсоид длиной в четыре метра, шириной в два и высотой побольше полутора; Ясен вынужден был пригнуться.
Стены кабины обрели жемчужное мерцание, что придало им значительную глубину, словно они и в самом деле имели метровую толщину.
Всё пространство кабины занимали коконы кресел – шесть штук, одно из них было выдвинуто чуть вперёд. Оно, по-видимому, предназначалось пилоту.
Ясен хотел было сесть в него, но услышал крик Истомы и метнулся назад.
Девушка билась в руках двух рослых девиц, одетых в бликующие, как зеркало, обтягивающие фигуры комбинезоны. Третья держала под прицелом люк когга. Увидев Ясена, она поманила его пальцем.
Сердце ухнуло вниз.
Время остановилось…
