Книга: Мегаморф, или Возвращение Реликта
Назад: Паркур
Дальше: Мертвяк-закладка

Кто нам мешал, тот нам и поможет

Али напился вдрызг, и Кристофер впервые в жизни рассвирепел до такой степени, что готов был его разорвать.
– Мы решаем вопрос жизни и смерти! – глухо сказал он, стоя в палатке над потным телом сына. – Не хочешь участвовать в этом – убирайся ко всем чертям!
– Я н-не понима… – промычал пьяный, пытаясь привстать.
– Даю полчаса на приведение себя в порядок! – Кристофер едва удержался, чтобы не пнуть сына ногой, выбрался из палатки, брезгливо вытирая пальцы платком. Сказал молчаливому Файзулле: – Помоги ему.
Телохранитель полез в палатку.
Кроули посмотрел на близкую чёрную стену тартарианской террасы, заложил руки за спину и прошёлся по лагерю, успокаиваясь.
Тартарианский охотник-крест вернулся без беглецов. Из переговоров с Владыкой Тартара (хотя сам Кроули понимал, что это всего лишь условное название коллективной разумной сущности, живущей внутри Тартар-космоса) Кристофер понял, что охотник потерял много энергии и принял решение вернуться, основываясь на каких-то своих оценках происходящего. Каких – оставалось загадкой. Тартариане не стали распространяться на эту тему.
Кроули же сделал вывод, что младший Велич сумел договориться с ними, а это подтверждало надежды бывшего файвера, что он является «куколкой» будущего «мессии», способного разблокировать резервацию и дать свободу всем живущим на Великой Равнине. Сам Кроули считал, что имеет больше прав на независимость, нежели любой из прежних Игроков.
После возвращения охотника встал вопрос, куда направился Ясен Велич. Его отец, как и отец Истомы Горан Милич, интересовал Кристофера меньше, хотя в его планах имелось место и для них, как для исполнителей главной задачи – выхода за пределы резервации.
Пораскинув мозгами, Кристофер пришёл к выводу, что у молодого будущего оператора Игр не так уж и много вариантов бегства.
Вариант первый: вернуться к Гуррах-Горе и покорить псевра.
Кристофер покачал головой. В данное время подчинить псевдоразумный космический крейсер было нереально при отсутствии необходимой Силы. А Сила пока ещё была недоступна тем, кто ею когда-то владел.
Вариант второй: Велич возвращается домой.
Кроули снова покачал головой. Если бы Велич решил вернуться к Зем-Горе, он и повернул бы в ту сторону, то есть на правек, в то время как охотник перехватил его совсем в другой стороне, на левеке. А что у нас расположено в той стороне? Гея-Гора. Мог он туда направляться? Вполне. А надо это ему? Вряд ли. Парень любит свободу и не любит работать под контролем. Что ещё лежит на Равнине по левеку?

 

Кроули задумчиво поковырял носком ботинка слоистую кочку.
Негуманы там живут в своих кошмарных муравейниках. Договориться с ними не удавалось ещё никому. Самые мирные из них – колёсники, и те норовят заплатить безумную цену за обладание оператором, как это было несколько дней назад. Хорошо, что их оказалось мало, иначе от гарнизона остались бы рожки и ножки.
Итак, негуманы отпадают. Госпожа далеко, да и не поедет туда Велич, рискуя потерять независимость. Остаются Чужая и Орилоух. На Орилоухе ему делать нечего, он уже там был с отцом и едва не попал в ловушку. Значит, остаётся Чужая?
Подошёл Али, нервно приглаживая мокрые волосы.
– Извини…
– Чтоб это было в последний раз! – жёстко сказал Кристофер.
– Это всё твой долбон Велич виноват! – окрысился Али. – Мне он с первого раза не понравился. Зря я его тогда у Орилоуха не шлёпнул, Файзулла помешал, скотина.
Кристофер усмехнулся, разглядывая опухшее лицо сына.
– Да, похоже, кутхастха твоей матери не передалась тебе по наследству.
– Что? – не понял Али. – Какая кухдахта?
– Зелёная. Через час выезжаем.
– Куда?
– Ты думаешь, всё закончилось? Нам нужен Велич.
– Он ничтожество!
– После того, как он дал тебе по морде? Он сумел развернуть тартарианского охотника, а это не каждому дано. Короче, собирайся.
Али отошёл с недовольным видом.
– Последи за ним, – буркнул Кристофер Файзулле.
Телохранитель отошёл.
Со склонов Тартар-Горы докатился стонущий гул, почва содрогнулась.
Кристофер поднял голову.
Башни, которые недавно выросли над карнизами дальних «лепестков гвоздики», достигли высоты двух десятков километров и начали изгибаться, превращаясь в настоящие «козлиные рога». Тартариане по всему периметру Горы упорно выращивали эффекторы будущей системы воздействия на континуум Великой Равнины, собираясь превратить её в полигон неведомых форм жизни, во вселенскую строительную площадку. О судьбе других живущих на Равнине разумных существ они скорее всего не задумывались. Их логика, а точнее, логика существующей Игры – игры на выживание! – допускала любые правила, любые варианты поведения, вплоть до уничтожения себе подобных.
Впрочем, Кроули эта позиция не мешала контактировать с Владыкой Тартара, он и сам применял ради личной выгоды методы, не пользующиеся уважением среди сородичей.
Вернулся Файзулла.
– Он требует ром.
– Обойдётся. – Кристофер помедлил, решая, нужен ему сын для очередного сеанса связи с тартарианами или он справится самостоятельно. – Отправляй гарнизон в Закр.
Файзулла мигнул, не понимая приказа.
– Оставь пару умелых воинов, – добавил Кроули, – остальные пусть направляются домой. Мы пойдём к Чужой.
– На верблюдах?
– У нас будет другой транспорт.
Кристофер зашёл в свою палатку, пожевал зёрна эйфороноса, вызывающего прилив крови к голове. Расположился поудобнее на подушках, сосредоточился на ментальном вызове тартарианской «пограничной службы».
Прорыв внутрь вселенной Тартара дался с привычным расширением сферы чувств и «нечувств». Уже через несколько секунд Кроули нашёл «приёмную» Владыки, настроился на беседу с «секретарями» и обрисовал параметры нужных ему объектов.
Вопрос: зачем человеку означенные объекты? – тартарианская «пограничная служба» не задала. Зато задала другой:
«Данная операция отвечает плану привлечения мегаморфа по имени Ясен Велич?»
«Абсолютно!» – ответил Кроули, практически не кривя душой.
Ясен Велич в первую очередь нужен был ему самому, но об этом коллективный интеллект Тартара не должен был знать.
Сеанс связи закончился.
Кроули обтёр лицо мокрой салфеткой, глотнул горячего рома и вышел из палатки.
Огромный сверхсложный массив «гвоздики» Тартара слепо глянул на него как на козявку.
Он невольно поёжился.
При всей своей метафоричности Тартар не только являлся вместилищем разумной Сверхсистемы глобального уровня, которая служила носителем иных законов и ценностей, не имевших ничего общего с нравственными, человеческими, он был вселенной! А его чёрные лепестки представляли собой «шубу» слабо связанных между собой «добавочных» измерений с темпоральным спектром, которые не вмещались в трёхмерность евклидова пространства человеческой Метавселенной. Но главное, что Тартар был ещё своеобразной проекцией континуума одного из Абсолютных Игроков, свободно создающих и разрушающих другие Метавселенные. И с ним надо было считаться.
Впрочем, считаться надо было и с другими претендентами на роль Игроков, попавшими в западню резервации. В том числе – с Геей, которая неожиданно превратилась в совершенно новую социально-психофизическую конструкцию. Все модели коллективного разума до Падения, присущие человеческой цивилизации: партии, общины, народы, государства, – не сработали, не смогли спасти Гею-Игрока от поражения, и она пошла дальше – построила разумный человеческий «рой», подчинявшийся «матке» – постразумной системе с огромным количеством связей. Как далеко она продвинется по пути осмысления Игры в целом, Кроули не имел представления.
Лагерь превратился в муравейник: бегали воины, кричали верблюды, слуги сворачивали палатки, выстраивали обоз. Гарнизон готовился к походу.
От недалёкой бахромчатой друзы тартарианской Горы откололся крупный лепесток «гвоздики», неуклюже потыкался краями в стену, поплыл к лагерю, начиная превращаться в остроносую посудину длиной около ста метров.
Из палатки вылез Али с флягой в руке.
– Файзулла, – позвал он, – принеси рому.
Заметив отца, он осекся, пробормотал:
– В горле пересохло.
Тартарианский «фрегат» приблизился, покачиваясь. У него не было парусов и мачт, зато из бортов выросли четырёхгранные бугристые балки длиной по десять-пятнадцать метров, делавшие его своеобразным катамараном.
У Али отвисла челюсть.
– Мать честная! Ну и гроб! Это и есть твой летак?
– Угадал. – Кристофер ухмыльнулся. – Нравится?
– Какой, к чёрту, нравится?! Никаких удобств, ни тебе кровати нормальной, ни тебе туалета.
– Может, отправить тебя с гарнизоном домой? – прищурился Кристофер.
Али хотел ответить ругательством, но заметил мерцавший в глазах отца недобрый огонь и криво улыбнулся.
– Ладно, потерплю. Хочу посмотреть, что у тебя получится с мальчишкой Величем. – Он потряс пустой флягой, ища глазами Файзуллу, заметил рога над тартарианским хребтом. – Ого, как выросли! Ты видел? Что за хрень?
– Система контроля.
– Какого контроля?
Глаза Кроули-старшего метнули огонь, и Али отступил на шаг, выставляя вперёд ладони.
– Всё, всё, я ещё неадекватен. Глотну рому и буду как огурчик.
– Дай ему, – мотнул головой Кристофер.
Файзулла подал Али свою флягу.
«Фрегат» в это время перестал маневрировать и трансформироваться, не очень плавно опустился на трещиноватую голую землю. На его борту, обращённом к обоим Кроули, были видны горизонтальные выступы, образующие подобие лестницы.
– Залезай, – сказал Кристофер.
– Вот кляти мойшкали! – бросил Али, не торопясь выполнять команду отца.
– Что ты сказал? – удивился Кристофер.
– А что? Так ругаются злопаны.
– Смысл-то их ругательств тебе известен?
– Да какая разница? Наверняка это оценка каких-то уродов. А чем не уроды твои тартариане?
– Это правда, – засмеялся Кроули-старший, кивком подозвал телохранителя. – Проверь.
Файзулла ловко взобрался на борт «фрегата», оглядел его «палубу», скрылся из глаз. Через пару минут его голова появилась над бортом «фрегата».
– Порядок, можем грузиться.
– Туалет там есть? – осведомился Али.
– Есть сливные отверстия.
– Чёрт, опять вонять будет как в общественном закрском сортире.
– Потерпишь, – сказал Кристофер.
– Да не хочу я терпеть! Слабо нейтрализовать запахи, как это делал твой любимый Велич в изоляторе?
– Посмотрим, – пообещал Кроули неопределённо, смущённый издёвкой в тоне сына.
Особого секрета в методе, которым воспользовался молодой Велич при нейтрализации нечистот, не было, но Кристофер вдруг засомневался, сможет ли он повторить подобное.
Надо будет потренироваться, пришла здравая мысль.
Он поднялся на борт «фрегата», осмотрелся.
Палубы как таковой тартарианский летучий корабль не имел. Вместо палубы имелось нагромождение разнокалиберных конусов и чаш, похожих на бассейны для воды. В конусах виднелись отверстия. Заглянув в одно из них, Кристофер увидел небольшое помещение с полкой у стены, которое с большой натяжкой можно было назвать каютой. По-видимому, такими представлялись тартарианским изготовителям «фрегата» внушённые Кристофером образы жилищ. Ничего удивительного в этом не было, всё-таки тартарианам понять человеческие фантазии и желания было гораздо труднее, чем человеку – их переживания и устремления.
Кристофер спустился в каюту: диаметр около трёх метров, высота конуса – два с половиной, – увидел в полу под полкой (такой тартарианские «конструкторы» представляли кровать) щель. Это и был обещанный «туалет» – обыкновенный слив, через который предполагалось отводить жидкие отходы жизнедеятельности пассажиров.
Кроули улыбнулся. Удобствами это простейшее сооружение не отличалось, но уже то, что тартариане позаботились о комфорте союзников, говорило о каких-то положительных сдвигах в психологии Пресапиенсов. Раньше им это просто не пришло бы в голову.
Если только у них есть голова, подумал Кроули с мрачным юмором, вылезая на «палубу».
– Грузите необходимое, – сказал он Файзулле.
– Верблюдов брать?
– Не надо, только палатки, еду, питьё, оружие.
Телохранитель принялся командовать воинами королевской сотни, с любопытством поглядывающими на странную конструкцию. Молодые парни даже представить не могли, с кем имеют дело, поэтому относились к тартарианским «механизмам» без особого страха, да и попривыкли уже к постоянному присутствию чёрных монстров.
На борт поднялся Али, скривился, разглядывая мешанину конусовидных «яранг».
– Это всё, на что они способны?
– Неделю назад ты трясся на их «танке» и не думал о комфорте.
– То было давно. Надоели все эти полевые удобства, хочу искупаться в ванне и лечь на настоящую кровать. – Али подумал. – С какой-нибудь девочкой.
– Всё будет: и ванна, и девочка.
– Когда?
– Позже.
– Я слышу это уже в двадцатый раз. – Али прошёлся по «палубе», разглядывая «каюты», облюбовал самую большую. – Несите мои вещи сюда, я здесь расположусь.
Кристофер кивнул Файзулле, отвечая на его немой вопрос.
– Пусть въезжает.
Погрузка всех необходимых припасов закончилась быстро. На борт «фрегата» были занесены палатки, сто килограммов консервов и концентратов, пять канистр с водой, пластеты с ромом, медикаменты и бытовые принадлежности пассажиров. Оружия было мало: сабли, ножи, парализатор «Удав», два «термоба». Но Кроули надеялся, что в скором времени у него будет достаточно оружия, самого разного, от излучателей «универсал» до аннигиляторов и стрингеров, надо было лишь дождаться момента, когда всё это военное богатство, хранящееся в оружейных палатах Закра, удастся активировать. Если уж суггестор «Удав» начал функционировать с прежней эффективностью, то и остальные боевые игрушки должны были заработать в самое ближайшее время. В принципе, вернись к нему Сила, оружие могло уже и не понадобиться.
Али скрылся в своей «каюте», но вскоре выбрался довольный обратно.
– Порядок в танковых войсках. Не апартаменты, конечно, да и посудина эта не круизный лайнер, однако жить можно. Когда отправляемся?
– Сначала отправим дронов.
– Искать Велича? – догадался сын.
Кристофер, не отвечая, подошёл к борту судна.
Гарнизон уже построился в походную колонну и ждал сигнала к выходу.
– Командуй.
Файзулла, стоявший внизу, под корпусом «фрегата», махнул рукой.
– Марш! – раздался зычный выкрик командующего гарнизоном.
Колонна воинов дрогнула, дружно качнулась вперёд, начиная долгий поход к Закру. Им предстояло преодолеть около трёх тысяч километров, но дойдёт ли войско до родных стен в полном составе, Кристофера уже не интересовало.
На борт взобрались два могучих воина, явно чувствующие себя не в своей тарелке. Последним поднялся Файзулла, держа в руке туго набитую седельную сумку.
– Поехали! – Али нервно потёр ладони.
Кристофер не ответил, заканчивая переговоры с тартарианской «службой обеспечения».
Его поняли правильно.
Буквально через минуту после сеанса связи в черте «пригорода» раздался гулкий удар, с вершины одного из «лепестков гвоздики» сорвался гигантский чёрный обломок и, не долетев до земли, рассыпался на множество плоских «кленовых листьев».
«Листья» покружились в воздухе, подхваченные невидимым вихрем, затем устремились в разные стороны, поднимаясь выше. Это были тартарианские «дроны», беспилотные летательные аппараты, призванные отыскать Ясена Велича. На всякий случай Кроули просил направить их не только к Илиенс-Горе, но и к Орилоуху, и к Гее, и к Зем-Горе.
– Я думал, тартары сделают гончих, – сказал Али.
– Время конницы кончается, – рассеянно ответил Кристофер. – Приходит пора летающей техники.
«Фрегат» под ногами людей шевельнулся как живой, оторвался от земли, поплыл в небо.
Али вцепился руками в грубый толстый борт «судна».
– Ч-чёрт, не так резко!
Горизонт начал раздвигаться, распахнулась дымная даль к левеку от Тартар-Горы. Пылящий отряд закрского гарнизона стал похож на длинную змею, ползущую среди песчаных барханов и глинистых такыров.
– Куда мы? – облизнул губы Али.
– К чужанам в гости.
– Зачем?
– Подождём Велича у Илиенс-Горы.
– Ты уверен, что он туда поедет?
Кристофер промолчал. С одной стороны, его умозаключения были логичны, с другой – Велич мог избрать и другой путь.
– И зачем нам идти к чужанам, – не унимался Али. – Они давно все сдохли, там одни мертвяки.
Кристофер снова промолчал. Ему было известно, что земляне-дружинники и геянки во главе с дочерью Милича зачем-то посещали Илиенс-Гору. А без весомой причины такие визиты не делаются. Значит, у младшего Велича был интерес к бывшей родине чужан, и он вполне мог объявиться там ещё раз.
– Не понимаю, – опять завёлся Али, – почему чужане смогли развернуть свою физику в нашей, а их предки, тартары, – нет.
– Они тоже не смогли, – сказал Кристофер.
– Как это? – удивился Али. – Они же свободно летали по космосу, даже участвовали в конфликтах, шастали по метро туда-сюда.
– Чужане остались непроявленными, разве что степень их свободы была выше, чем у тартариан.
– А их потомки – Сеятели? – Али фыркнул. – «Серые призраки», блин!
– «Серые призраки» являли собой уже третий уровень реализации развёртки пришельцев, каковыми и являются тартариане, после чужан и орилоунов. Но и они тоже не были абсолютно свободными в нашей вселенной. Никто не знает, как на самом деле выглядят разумники этого вида.
– Орилоуны были живыми математическими процессами…
– Вот и представь, какова мыслительная база Сеятелей. Или тех же чужан.
– Да хрен его знает!
Кристофер улыбнулся, похлопал сына по плечу.
– Думай, тебе полезно. Я рад, что ты заинтересовался метабиологией и метафилософией.
Он ушел в свою «каюту».
Али отобрал у Файзуллы флягу с ромом, ещё тёплую, и сделал крупный глоток. Они летели – летели! – и никакая метафилософия в голову не лезла.
«Фрегат» поднялся на высоту в три километра. Панорама Тартар-Горы раскрылась за его кормой во всем мрачном великолепии.

«Казак»

Ясен оценил ситуацию в доли секунды.
Женщин было четыре: две удерживали Истому, третья караулила люк. Четвёртая пряталась за белоснежным кустом «коралла» слева от когга. Молодые, сильные, с загадочной «асимметричной» аурой, они были абсолютно незнакомы Ясену, хотя он и понял, что это посланницы второго Конструктора – Госпожи, о встрече с которыми предупреждал его отец. Велич-старший назвал их Г-девами. И вот они оказались здесь, в недрах Орилоух-Горы, исполненные угрюмой решимости взять землянина в плен.
Поманившая Ясена пальцем Г-дева (у неё были серые, с синеватым отливом волосы) приставила к виску Истомы ствол плазмера.
Счёт пошёл на сотые доли секунды.
По жилам растёкся невидимый огонь, превращая кровь в систему, живущую в другом времени.
Эмиссарши Госпожи, по сути, не являлись людьми, обладая лишь человеческой оболочкой. Они были очень мощными существами, сродни витсам, созданным когда-то на Земле. Они ничего не боялись и были уверены в своём превосходстве. Но они не знали, на что способен объект их охоты, обыкновенный (по их оценке) землянин, поэтому и ошиблись с выбором варианта его захвата.
Впрочем, Ясен тоже ошибся с оценкой возможностей противника. Г-девы не намного уступали ему в скорости движения. Если бы он не почувствовал опасности и не перешёл на максимально возможный темп, бой принял бы иную форму. Лишь гораздо позже он вспомнил тренировки с отцом и подивился его прозорливости: Велич-старший уже тогда, много лет назад, предвидел подобные острые ситуации и готовил из сына ратного мастера не для самоуспокоения или по традиции, а для решения экшн-задач высочайшего уровня. Нынешний бой можно было считать лишь прологом к таким задачам.
Секунда, последовавшая после того, как он выглянул из люка, прошла.
Надо было начинать бой… или сдаваться! Потому что жизнь Истомы висела на волоске. И всё же в этом жесте Г-девы – ствол плазмера в висок девушки – крылся вариант перехода ситуации в состояние переговоров. Эмиссарши Госпожи как бы подчёркивали, что у землянина есть альтернатива – сдаться и не потерять подругу. А это в свою очередь означало, что убивать геянку они не собирались, во всяком случае – до его отказа подчиниться, и тем самым давали Ясену необходимое время для действия.
Он выстрелил и одновременно прыгнул к застывшей группе женщин почти через весь грот.
Пуля попала туда, куда он и хотел, в плазмер у виска Истомы, выбивая его из руки Г-девы.
Вторая девица успела поднять свой плазмер, но выстрелить уже не успела: ребро ладони Велича опустилось на её запястье (такой удар ломал кости как спички), и хотя руку не сломал (железные они, что ли?!), вывел девицу из строя.
Пришла в себя Истома. Извернулась ужом в руках державшей её Г-девы с ярко-оранжевыми волосами, прошлась ногтями по лицу соперницы, заставляя её защищаться, и с криком, развернувшись на пятке, нанесла ей удар второй ногой, так что огненноволосая перелетела через «коралловый» бугор и влипла в ажурно-ветвистую стену грота.
Однако схватка ещё не закончилась. Посланницы Госпожи тоже были хорошо подготовлены, а главное, не боялись ни травм, ни ран, ни смерти, так как были соответствующим образом запрограммированы.
Г-дев вполне можно было считать биороботами, носителями иной логики, морали и психомотиваций.
Из засады выпрыгнула четвёртая Г-дева, та самая, по имени Имморта, которая заставила Влада Велича поехать с ней к Тартар-Горе, хотя Ясен этого и не знал. Она не стала разбираться, где свои, а где чужие, и сразу начала пальбу, первым же выстрелом поражая соотечественницу: та оказалась на линии огня между Ясеном и ею.
Бледно-сиреневый сгусток пламени снёс Г-деве плечо, растёкся по её комбинезону слоем голубоватого свечения.
Она дико закричала.
Ясен, оказавшийся в двух метрах от того места, где стоял до выстрела, выстрелил в ответ и прыгнул к девице, у которой пуля выбила плазмер: она деловито пыталась подобрать своё оружие. На результат второго выстрела можно было не смотреть, пуля «Дракона» поймала цель и пройти мимо не могла.
Г-дева нашла наконец плазмер, вскочила, развернулась – и улетела в дальний угол грота от удара Ясена, снова роняя оружие.
Истома билась с огненноволосой, проявившей чудеса восстановления и не выпустившей из руки плазмер. Геянка не давала ей возможности пустить в ход оружие. Но было видно, что силы её на исходе, и на помощь она не звала спутника только по одной причине – из гордости.
Третья Г-дева, получившая разряд плазмера, перестала кричать и шевелиться, распростёршись на полу.
Четвёртая, поймавшая лбом пулю карабина, так и осталась сидеть у стены с равнодушным видом и раскрытыми глазами. Чёрная дыра в её голове не кровоточила, и в другой раз Ясен удивился бы, но в данный момент ему было не этого.
Он выстрелил между Истомой и её противницей так, чтобы пуля прошла впритирку к груди рыжеволосой, крикнул:
– Всем стоять!
Движение на несколько мгновений прекратилось.
Потом рыжеволосая начала поднимать ствол плазмера, направляя его в голову Истоме, и он выстрелил ещё раз.
Пуля попала в кулак девицы, сжимающий рукоять излучателя. Брызнула струя раздробленных костей и мелких серебристых капель.
Плазмер отлетел в сторону. Но рыжеволосая, издав далеко не женский вопль, метнулась к нему, подцепила скрюченной второй рукой и, наверное, выстрелила бы, если бы не выстрел Ясена.
Пуля снесла ей и вторую руку, после чего рыжеволосая завертелась волчком, свалилась рядом со своей партнёршей, получившей пулю в лоб, и начала корчиться, пока не затихла.
Г-дева, лежавшая под фестоном «кораллов» в дальнем углу грота, шевельнулась, обретая сознание, вскочила, явно горя жаждой мщения, увидела направленный в её сторону ствол карабина и прыгнула к устью тоннеля, ведущего из грота наружу. Исчезла.
Ясен опустил карабин.
Истома прижала к лицу ладони, опустилась на корточки.
Он подошёл к ней, продолжая фиксировать обстановку сторожевым «контуром» психики. Положил девушке руку на плечо.
– Всё кончилось, успокойся.
Она помотала головой, поднялась, отняла от лица ладони. Глаза геянки сухо блестели, в них не было и намёка на слёзы.
– Ты меня спас!
– Да ладно, – смутился Ясен. – Надо было тщательно проверить пещеру, а я губы раскатал, не учуял засады.
– Ты меня спас! – Она закинула руки ему на плечи. – Я у тебя в долгу, требуй, что хочешь!
Голова закружилась. Но их положение не соответствовало романтическим идеалам, и он сказал первое, что пришло в голову:
– Ничего не хочу. И у нас всё ещё впереди.
– Дурак! – ответила она коротко, снимая руки с плеч.
В лицо плеснула волна жара.
– Я хотел сказать…
– Я поняла.
– Да нет же! – воскликнул он с отчаянием. – Как ты не понимаешь? Почему заводишься ни с чего?
Она посмотрела на его пунцовое лицо, смягчилась.
– Странные вы люди, земляне. Ничего-то вам не нужно.
– Нужно! – возразил он. – Но всему своё время, и я не хочу ничего от тебя требовать, чтобы меня считали…
– Кем? – поддразнила она его.
– Рабом желаний!
– Как благородно, – фыркнула девушка. – Я предлагала от чистого сердца.
Одна из погибших Г-дев, синеволосая, сидящая у стены, вдруг мягко соскользнула на бок.
Истома, краем глаза поймав движение, метнулась к лежащему неподалёку плазмеру, подхватила, направила ствол на синеволосую.
– Она мертва, – тихо сказал Ясен. – Надо уходить отсюда.
– Пожалел, что ли? – хищно раздула ноздри Истома. – Тебя бы они не пожалели. А уж меня точно.
Он застыл, прислушиваясь к тишине грота. Где-то далеко за его пределами сдвинулись полевые конфигурации, говорящие о появлении новых гостей, не менее опасных, чем Г-девы, и ситуация перестала ему нравиться окончательно.
– У нас мало времени.
– Ты о чём?
– Сюда подошли лешие.
– Кто?! – изумилась Истома.
Он смутился.
– В детстве нас пугали нежитиками из древних русских сказок, лешие водились в урманах и топили людей в болотах.
– Какая чушь!
– Может быть, и чушь, но нам пора убираться отсюда. Залезай в когг.
Истома отступила к боку выступающего из «коралловых» зарослей аппарата, потом не удержалась, метнулась назад, подобрала ещё один плазмер и вернулась.
– Пригодится.
Ясен не ответил, пропуская девушку к люку. Поискал глазами свирель Пилипа, нашёл под стеной грота, сунул в карман. Подумал про себя с интонацией Истомы: пригодится…
Истома задержалась в цилиндрическом тамбуре аппарата, разглядывая его полупрозрачные «толстые» стены, шмыгнула в кабину.
Он последовал за ней, почувствовал спиной тихий шелест, стремительно оглянулся, готовый пустить в ход карабин.
Отверстие люка плавно и стремительно заросло от краёв к центру, через секунду от него не осталось и следов.
– Что там? – оглянулась девушка.
– Автоматика, – произнёс он древнее слово, пробуя его на вкус, расслабился.
– Великолепно! Значит, она всё-таки заработала.
– Она заработала, когда открылся люк.
Ясен пробрался мимо спутницы, сел в кресло пилота. Оно оказалось очень удобным, хотя и не слишком мягким. Стоило начать устраиваться поудобнее, как кресло само поджалось, приобрело форму человеческого тела. Напротив, в стенке аппарата, разгорелся зелёный огонёк.
Истома, обследовавшая кабину, толкнула Ясена в плечо.
– Смотри!
– Вижу. – Он увереннее откинулся на спинку кресла, положил руки на удобные подлокотники.
В голове тотчас же родился бесплотный и бесполый голос:
«Слушаю вас».
Ясен невольно открыл глаза шире.
– Дай, я сяду, – потребовала Истома. – Это ведь кресло пилота?
– Подожди, – пробормотал он, – я поговорю с ним.
– С кем?
– С автоматом… с автопилотом.
– С инком, ты хочешь сказать? Неужели он проснулся?
«Как тебя зовут?»
«Диего».
«Меня зовут Ясен, её Истома».
«Знаю».
«Откуда?!»
«В моей памяти заложены ваши имена».
«Понятно… хотя непонятно, кто их заложил».
«Ставр Панкратов».
«Мой дед! Значит, это и есть закладка?»
«Простите?»
«Нет, это я так, о своём. Если тебя оставил Ставр, почему же ты не открыл люк нам с отцом?»
«С вами не было ключа – девушки по имени Истома».
Ясен озадаченно потёр лоб.
«Значит, она стала… ключом?»
«Совершенно верно».
«А мы думали – свирель…»
«Звук свирели послужил добавочным опознавательным знаком».
«Не может быть! Как мог мой дед… э-э, Ставр Панкратов знать о том, что с нами пойдёт Пилип… э-э, разведчик дружины?»
«Прошу прощения, это не в моей компетенции».
«И что же мы должны делать… с девушкой?»
«Не знаю. – В призрачном телепатическом голосе Диего прорезались виноватые нотки. – Я всего лишь инк данного летательного аппарата».
– Пусти, я тоже хочу с ним познакомиться, – потеребила рукав Ясена Истома.
Он выбрался из кресла.
– Его зовут Диего.
– Сама разберусь.
Истома повозилась в кресле, устраиваясь, и оно послушно подстроилось под форму тела девушки.
– Ух ты! – Она засмеялась. – Как удобно стало!
Затем лицо её застыло. Очевидно, инк задал ей вопрос.
Губы девушки шевельнулись, по лицу пробежала волна мимики. Было видно, что для неё мысленный диалог с инком непривычен.
Ясен усмехнулся. Никто из ныне живущих на Великой Равнине ещё не беседовал с древним компьютером, они были первыми.
Истома повернулась к нему.
– Он спрашивает, нужен ли мне какой-то «Дим». Что это такое?
«Дисциплинатор мысленного управления», – проснулся в голове Ясена терафим.
– ДИМ – мыследисциплинатор.
– Я уже поняла. Мне он нужен?
– Ты водила когги?
– Нет, но я водила байки.
– Это совсем иное дело. Слезай, я поведу катер.
– Можно подумать, ты пилотировал катера.
– Слезай.
– И не подумаю! Пусть включает свой ДИМ. Хотя этот дисциплинатор был нужен, я думаю, в условиях перенаселённости воздушного транспорта над городами. Куда полетим?
– Надо сначала освободить аппарат, выбраться из Горы.
– Выберемся. Предлагаю лететь к нам, в Брюссельгей.
– Зачем?
– Во-первых, нам нужно отдохнуть после всех передряг. Ты не возражаешь? Во-вторых, надо посоветоваться с мамми, она подскажет, что делать дальше. В-третьих, ты всё равно не имеешь хорошего плана действий.
– Ну, почему… – неуверенно начал Ясен.
– Потому! Договорились?
Он поискал возражения. Их не было. Кроме одного.
– Я посоветуюсь с отцом.
– А сам что-нибудь можешь решить? – язвительно осведомилась Истома. – Или у вас мужчинами становятся к пятидесяти?
Лицо Ясена окаменело.
– Я поговорю с отцом!
– Ради бога, – пожала Истома плечами, – я подожду.
Он не сразу выстроил расстроенные чувства в стержень волевого управления экстрасенсорикой. Истома наблюдала за ним, и это сбивало с необходимого настроя.
Отец ответил со второй попытки:
«Ясь? Рад тебя слышать! Вы где?»
«Мы в Орилоух-Горе, открыли когг».
«Молодцы! Никто не мешал?»
«Женщины-воительницы пытались остановить».
«Г-девы? Это можно было предвидеть. Нашего злобного друга Кроули нет поблизости?»
«Не видели. Истома предлагает лететь на Гею-Гору».
«Ты против?»
«Нет, но…»
«Двигайтесь к столице геян, мы с Гораном тоже направимся туда».
«Вы далеко? Можем по дороге забрать».
«Не надо, есть кое-какие нюансы, летите без нас».
«Пап, я чувствую, что у вас не всё хорошо!»
«Просто за нами гоняется всякая нечисть. Отправляйтесь к Гее, мы доберёмся сами».
Канал псилинга истончился, пропал.
– Ну, что приказал тебе твой дэдди? – ехидно спросила Истома.
– К Гее, – коротко ответил он.
– Я так и думала. Твой отец умный человек, это на детях природа обычно отдыхает. Садись, взлетаем.
Ясен заколебался, но всё же решил уступить геянке, претендовавшей на командование их маленьким отрядом. Сел в кресло, стоявшее справа и чуть сзади кресла пилота.
«Даю необходимые пояснения», – заговорил Диего; бесплотный его голос был слышен и пассажиру, чего Ясен не ожидал.
– Ну? – вслух проговорила Истома.
«Вы находитесь на борту воздушно-космического боевого комплекса «Казак».
«Разве это не когг?» – перешла девушка на мыслесвязь.
«Модификация когга десятого поколения. Год изготовления – две тысячи четыреста первый».
«Значит, тебе уже шестьсот с лишним лет? Ничего себе! Для такого старца ты соображаешь даже очень ничего!»
Инк аппарата не обиделся, он скорее всего не умел обижаться.
«Срок гарантии безотказной работы комплекса не превышен. «Казак» представляет собой квазиживую систему, обладающую дифференциальной маневренностью, сферическим информационным полем, комплексом скрытности «инкогнито», всеракурсным обстрелом воздушных и космических целей, многоканальной оружейной системой, высокой безопасностью…»
«Короче, и так всё ясно. С какой скоростью ты умеешь летать?»
«Скорость движения ограничена только параметрами среды».
«Предел?»
«Скорость света».
«Триста тысяч километров в секунду? Не врёшь?»
«Я не умею врать».
Ясен хотел вмешаться в мыслеразговор, так как он слушал все реплики Истомы и ответы инка, но прикусил язык.
«Сможешь вылезти из этой пещеры на свободу?»
«Не вижу проблемы».
«Тогда вылезай».
Свет в кабине померк, и тотчас же её стены стали прозрачными. Ясену показалось, что кресла с людьми стоят в диковинном пузыре, стенки которого сложены из плотного сплетения пушистых «кораллов». Такими их видела видеосистема когга.
«Прошу обозначить режим пилотирования».
«Не поняла».
– Он говорит о режиме движения, – сказал Ясен вслух. – Есть ручной и автоматический режимы.
– О, ты нас слышишь? – опешила девушка.
«Включён интерком, – сообщил Диего. – Ваш коллега прав, в моей программе заложены два режима пилотирования: личноориентированный и компьютернозависимый».
– Тогда включай лично… гм, ориентированный.
– Не стоило бы, – хмуро проговорил Ясен, – он лучше знает свои возможности. Выберемся отсюда, перейдёшь на ручн… на личное управление.
К чести Истомы спорить она не стала.
– Хорошо, пусть попробует. Не справится – отдаст управление мне.
«Неисправима», – проворчал Нестор.
Ясен невольно улыбнулся, получив этот мысленный «шепоток».
«Я вас понял», – вежливо отозвался инк Диего, отвечая, очевидно, сразу обоим.
Ясен покраснел: он ещё не научился пользоваться псилингом, не умел блокировать мысли, и к новому для себя положению мыслеобщения надо было привыкать. Вот для чего нужен ДИМ, мелькнула мысль.
К счастью, на эту сентенцию инк отвечать не стал.
Что-то произошло.
Ясен напрягся.
Сила тяжести в кабине когга не изменилась, в ней по-прежнему царила тишина, но картинка, передаваемая видеокамерами аппарата на стены кабины и в шлем-лепестки кресел, смазалась. Впечатление было такое, будто спрессованные ветви «коралло-мхов» задрожали от сильного ветра.
Истома почувствовала то же самое, оглянулась на «пассажира», однако ничего не сказала. Глаза у неё стали большими и серьёзными.
Когг накрыли струи белых хлопьев, напоминающих снежинки.
Движения по-прежнему не ощущалось, поскольку система инерционной защиты экипажа, поддерживающая определённую гравитацию внутри аппарата, работала исправно, но катер начал двигаться.
– Поднимаемся! – вырвалось у Истомы.
«Снежные хлопья» полетели гуще. «Казак» пробивал корпусом массу спрессованных «кораллов» всё быстрее. Через минуту над головой людей протаяло светлое пятно, стало расти, усиливать свечение. Затем «снегопад» кончился, и когг вырвался из теснины «горных пород» Орилоух-Горы на свободу.
– Ох! – выдохнула Истома.
Аппарат подскочил метров на сто над снежно-белым искрящимся «лесом» удивительных геометрически правильных «сосен», завис в воздухе.
«Готов передать управление», – вежливо предупредил Диего.
– Подожди, – отмахнулась Истома, – дай полюбоваться на эту красоту.
Ландшафт и в самом деле был настолько необычен, что Ясен тоже замер, впервые в жизни наблюдая за изломами Орилоух-Горы с воздуха, восхищённый орилоухскими «башнями», «замками», «соборами», «лесными зарослями» и вообще ни на что не похожими конструкциями. Лишь под зависшим коггом в белоснежных извивах виднелся медленно расширявшийся и углублявшийся провал, там, где из «снежных» торосов вылетел земной аппарат.
– Неужели вся эта геометрическая фантазия была когда-то планетой? – проговорила Истома. – Одной математической формулой?
– Это уже не формула, – сказал Ясен, – это уже аттрактор.
– Не изъясняйся математическими терминами, будь проще.
– Да я не хотел…
– Поехали! – Истома хрустнула пальцами.
Лепестки её кресла сошлись, образуя настоящий кокон.
То же самое произошло и с креслом Ясена. Верхний лепесток опустился ему на голову, к глазам придвинулась прозрачная линзовидная пластина.
Он поёжился, но вслух высказывать свои ощущения не стал, понимая, что заработала система обеспечения безопасности вместе с системой подачи информации. Зато отреагировала Истома:
– Чёрт побери! Предупреждать надо!
«Извините», – отозвался инк.
Ослепительно-белые фестоны «мха», «коралловые рифы» и горы «геометрической пены» Орилоух-Горы начали стремительно уходить вниз.
– Ур-ра! – прокричала Истома весело. – Даёшь свободу!
Ясен покачал головой, не желая, впрочем, огорчать спутницу своими замечаниями.
– Нам на десять на правек.
– Знаю, не мешай. Через час будем дома.
Когг набрал скорость, причём сделал это почти мгновенно. Мало того, он поднялся над землёй на высоту не меньше пятнадцати километров буквально за пару секунд. Это было здорово, и Ясеном овладели те же чувства, что и Истомой. Он летел! Он был властелином воздуха, властелином пространства! Он был больше, чем птица, и больше, чем человек! И подобное состояние не могло не радовать.
Истома запела что-то о победе над всеми, кто мешает, о том, что «если кто сунется – получит по полной программе», потом вспомнила о спутнике:
– Как ощущения?
– Класс! – искренне ответил Ясен, лишь потом сообразив, что ответил не на мысленный, а на звуковой вопрос девушки. Система связи аппарата заработала на всех диапазонах.
Какое-то время он любовался раскрывшейся панорамой Великой Равнины, поднял голову.
Небо изменило цвет с бледно-голубого на тёмно-синий, превратилось в бездонное зеркало.
По-видимому, Истома подумала о том же.
– Попробуем подняться выше?
Он хотел возразить, напомнить о более важных делах, но представил лицо девушки, её подколки и проворчал:
– Не увлекайся.
– Не трусь! – весело прокричала геянка.
Ясен засмеялся.
Истома была в своём амплуа, и её колкие высказывания и шутки уже почти не вызывали у него обиды или гнева.
Когг полез вверх, поднимаясь над Великой Равниной и над Орилоух-Горой всё выше и выше.
Синева неба сменилась фиолетовой пеленой, темнеющей по мере того, как аппарат взбирался на большие высоты. Когда высота достигла двухсот километров, небо превратилось в тёмно-фиолетовую бездну, но чёрным так и не стало, несмотря на полное отсутствие воздуха. А когда когг поднялся на шестьсот километров, Ясену показалось, что в фиолетовой мгле появились призрачные серебристые вуальки.
Он напряг зрение.
Однако даже владение паранормальным видением не помогло, мерцающие вуальки не стали ближе и чётче, хотя и сложились в подобие колеблющегося узора, какой даёт отражение водных бликов на стене дома.
– Странная картина, ты не находишь? – подала голос Истома. – Диего, ты можешь включить телескопы или что там у тебя есть?
– СИД. – «Нормальный» звуковой голос у инка оказался мужским, с бархатными интонациями.
– Что?
– Система интегрального дальновидения.
– Включай, хочу разглядеть, что там светится в небе.
Цвет неба слегка изменился, в нём появились красноватые тона. Однако узор вуалек так и остался расплывчатым, нечётким, колеблющимся, как световые блики на воде, хотя и гораздо медленнее.
– Не понимаю. Что это может быть?
– Непроявленность, – ответил Диего.
– Как? – удивилась девушка. – Что это значит?
– В моей памяти заложен этот термин. Что он означает, я не знаю.
– Ясен?
– Я тоже не знаю, – сказал не менее озадаченный Ясен. – Как далеко от нас эти узоры?
– Извините, не могу определить, – виноватым тоном признался инк. – Моя инструментальная база глючит. Расстояние до световых комбинаций неизвестной природы может равняться и ста тысячам километров и миллиону световых лет.
– Попытаемся определить? – завелась Истома. – Диего, энергии хватит?
– Энергетически я независим.
– Тогда вперёд!
– Остановись, – выдавил Ясен. – К такому эксперименту надо готовиться специально.
– Да что тут готовиться? Врубим полный ход и проверим глубину этого космоса.
– Я против!
– Вот чёрт! – с досадой сказала она. – Вечно ты меня останавливаешь, трус несчастный.
Ясен засопел, сдерживаясь.
– Диего, – позвала девушка, – поворачивай обратно.
Когг остановился – мгновенно, будто упёрся в стену, сбросил скорость до нуля, хотя в кабине не дрогнула ни одна молекула воздуха. Система гашения инерции работала исправно.
Красивый пушистый купол Орилоух-Горы внизу под аппаратом был похож на гигантский айсберг, плывущий по туманно-сизому слою дыма, и одновременно на сложнейший цветок, притягивающий взор. Он был так красив, что даже Истома обратила на это внимание:
– Музыка!
Ясен мысленно согласился с ней. Орилоух представлял собой музыку сложных переходов геометрических форм, застывших навеки. Интересно, каким он виделся в те времена, когда был исполнен жизни?
– Летим домой, – со вздохом сказала девушка. – Можешь взять управление на себя. Вектор – на левек, объект – Гея-Гора.
– Я не знаю, что такое левек, – сказал Диего. – Моя система навигации в данных условиях не работает.
– Вайтлайн видишь?
– Что, простите?
– Источником света на Равнине является световой шнур, который называется Вайтлайном.
– Расием, – пробормотал Ясен.
– Не важно. Вот если посмотреть на него, то нам нужно левее перпендикуляра к нему. А Гору ты увидишь сам. С какой скоростью ты можешь лететь в воздухе?
– Всё зависит от плотности…
– Зачем нам лететь сквозь атмосферу? – перебил инка Ясен. – Проще добираться на большой высоте, где нет сопротивления воздуха.
– Согласен.
– Ну и лети, не снижаясь.
– С максимальной скоростью! – категорическим тоном заявила Истома.
– Слушаюсь, – сказал инк.
Купол Орилоух-Горы отнесло назад. Через пару мгновений он исчез далеко за кормой аппарата. А ещё через минуту впереди вырос угрюмый, серо-коричневый, усеянный фиолетовыми и синими трещинами утёс.
– Она? – деликатно спросил Диего.
– Великое Падение! – ошарашенно прошептала Истома. – Не может быть! Гея! С какой скоростью ты летел?!
– Около пятидесяти километров в секунду. Но это не предел.
– Тебе цены нет! Ясь, чего молчишь? Подтверди.
Ясен не ответил. Ему вдруг пришло в голову, что дед Ставр оставил ему этот мощный катер совсем не для прогулок, а для какой-то важной цели. Но думать об этом не хотелось.

Я вынуждена тебя убить!

Брюссельгей на этот раз произвёл на Ясена гораздо более гнетущее впечатление, чем при первом визите.
Сначала он принял свои ощущения за усталость, потом ночью, когда его уложили спать в одной из спален дома Миличей, привёл растрёпанные чувства в порядок, проанализировал своё состояние и понял, что его психика реагирует на многократно возросший пси-фон Геи-Горы. «Заумь» Геи перешла в иное качество – в сложнейшую псевдоразумную с и с т е м у, обладавшую личностными характеристиками. Люди Геи представляли для неё своеобразные клетки гигантского мозга, да и вообще это странное существо можно было назвать постразумным р о е м, осознавшим свою силу и значимость. «Заумью» называть его не хотелось. Рой обладал тем, чем не обладал один человек: возможностью перестраивать «тело разума» и достигать цели, не считаясь с потерями «клеток». Он не просто ставил задачи, которые один человек не мог даже представить, он обладал магической Силой, которой ни одна «клетка» сопротивляться не могла.
«Гудение роя» – как работу гигантской психо-энергетической машины – и воспринимала психика молодого человека, внезапно осознавшего, что «Заумь-Рой» чувствует его инаковость и настороженно наблюдает за ним.
Истома после прибытия домой – они посадили катер на территории владений Миличей – куда-то исчезла, и Ясен до вечера оказался предоставленным самому себе. К нему приставили двух парнишек-слуг, которые ходили за ним по пятам и выполняли все его просьбы. Ясен с удовольствием искупался в бассейне с горячей водой, переоделся в предложенный лонг белого, с чёрными вставками, цвета, поел, посидел в беседке, погулял и вернулся в спальню, где почти сразу уснул.
Проспал два часа, послонялся по парку за домом, поглядывая на уходящий к небу склон Геи-Горы с рисунком городских башен, вернулся в спальню.
Слуга сунулся к нему с немым вопросом в глазах, и Ясен спросил:
– Где хозяева?
Молодой паренёк в розовом комбинезончике смущённо пожал плечами.
– Не знаю. – Говорил он на новоязе. – Что-нибудь принести?
– Не надо, можешь быть свободен.
Слуга исчез.
Ясен включил видеосистему, послушал новости, пощёлкал каналы, почти сплошь забитые рекламой женской одежды, украшений и средств ухода за телом, вызвал Истому.
Девушка услышала его, но была занята и попросила никуда без неё не ходить. После чего ниточка ментальной связи с ней оборвалась.
Тогда он настроил канал псилинга с отцом.
Влад Велич сообщил, что они с Гораном заехали по делу в одну из пограничных крепостей геянской империи и будут в столице утром следующего дня. Чем они занимались в крепости, Велич-старший не сказал.
Ясен решил было посидеть в когге, побеседовать с его инк-пилотом по имени Диего, но его не пустили. Вокруг аппарата, принявшего форму сплюснутого купола, стояла охрана – несколько девиц в блестящих комбинезонах, вооружённых электроарбалетами.
«Качать права» (это был его катер!) Ясен не стал, хотя расстроился. Снова ушёл в дом и до вечера не выходил, ожидая появления Истомы.
Неопределённость положения перестала его устраивать. С одной стороны, он был гостем и получал всё необходимое по первому слову, с другой – им явно пренебрегли, отодвинув на второй план, и его мысли, чувства, намерения никого не интересовали.
Истома нашла дебрянина вечером, когда он в очередной раз выключил видео, разочарованный малой информативностью передач.
– Мамми занята, – сказала она весело, сделав вид, что не замечает недовольства Велича, – подъедет завтра, поэтому у нас куча свободного времени. Пойдём в клуб?
– Меня не пустили к катеру, – мрачно сказал Ясен.
– Ну, так что ж? Машина поставлена под охрану.
– Это мой катер!
– С какой это стати? – удивилась Истома. – Он такой же твой, как и мой, мы вместе его открывали.
– Но они не имеют права не пропускать меня на борт когга!
– Успокойся, всё правильно. Вернётся мамми, осмотрит машину и решит, что с ней делать.
– Почему должна решать она?
– Но ведь должен же кто-то помогать нам?
Ясен задумался. Слово «помогать», по его мнению, несло иной смысл, отличный от того смысла, который изначально заключался в словах «решит, что с ней делать». Но возможно, Истома просто неудачно выразилась.
– Хорошо, идём в клуб.
Девушка переоделась в красивое платье с блёстками, больше открывающее, нежели скрывающее прелести её тела, предложила спутнику красную тунику, но он отказался.
– Хорошо, иди в лонге, – согласилась она.
В десять вечера они вошли в двери клуба «Ночная охотница» и вышли из клуба в начале первого.
Ясен терпел всю эту клубную суету, запахи, дикий шум, мало имеющий отношения к музыке, а главное – пренебрежительно-заинтересованное отношение к нему молодых и не очень дам, одетых ещё более откровенно, чем Истома. Они тянулись к нему, приглашали танцевать, выпить, обнимались, говорили чепуху, жарко шептали на ухо, приглашая «в апартаменты», и он вынужден был поставить вокруг себя пси-защиту, внушающую страх, после чего вздохнул с облегчением. Количество желающих пообщаться с ним «в апартаментах» резко сократилось.
Истома, у которой нашлось более двух десятков приятельниц, поняла его состояние сразу, однако не спешила избавлять своего земного друга от ухаживаний геянок. Скорее всего она проверяла его на «феминоустойчивость». И лишь когда он сам решил закончить поход в клуб, девушка увела его оттуда.

 

– Ты молодец, – похвалила она Ясена, когда они шли по оживлённым и в ночные часы улицам Брюссельгея, – хорошо держался. Диана тобой очень заинтересовалась, а она очень красивая и настойчивая. Хотела пригласить тебя на ночь.
– Мне это не надо, – пробормотал Ясен.
– Что – это? – двусмысленно спросила девушка.
Он промолчал. Кто такая Диана, он уже не помнил, а ухаживали за ним все так настойчиво, что, казалось, на щеках и на руках до сих пор остались отпечатки липких прикосновений.
По спине прошёлся, оставляя дорожку мурашек, чей-то взгляд.
Ясен напрягся, оценивая «вес» взгляда, потом оглянулся.
Разумеется, он увидел женщину в блестящем лонге, обтягивающем мощную мускулистую фигуру. Она тут же свернула в переулок, не дав ему возможности рассмотреть подробности, и её действительно можно было принять за любительницу клубной жизни, если бы не одно обстоятельство: на ней лежала странная печать инородности, она была чужая этому миру, несмотря на полную внешнюю идентичность, и Ясен проговорил с некоторым удивлением:
– Г-девы?
– Что значит, где я? – не поняла Истома. – Мы снова перешли на «вы»?
– Мне показалось…
С губ Истомы слетел смешок.
– Ты явно осоловел от внимания девчонок. Отдыхай, больше в этот клуб не пойдём.
– Я о другом.
– О чём?
Ясен подумал, что будет совсем смешно, если он ошибся, и продолжать тему не стал.
– Когда мы встретимся с твоей мамой?
– Завтра утром, а что?
Признаваться, что он сомневается в компетенции матери Истомы, несмотря на её должность комиссара ОКО, не стоило, поэтому он ответил уклончиво:
– Не люблю ждать.
– Никто не любит ждать, но придётся.
Они ещё посидели в роскошной гостиной особняка Миличей, поговорили несколько минут ни о чём, попили чаю, точнее, чай пил он, Истома предпочла какое-то вино, и разошлись по спальням.
Спал Ясен как убитый, несмотря на «гудение» мыслей Геи, воспринимаемое как неясный назойливый шум, как висящий над головой камень.
Истома в спальне не появилась, хотя он ждал её. Она лишь послала ему менто: обрыв, река, облака и выглядывающее в просветы между облаками солнце. Воспринималось это мысленное послание странно: как сожаление, ожидание и надежда. Но горячего призыва к близости в нём не было! И это удивляло больше всего, если знать порывистый и страстный характер геянки. Создавалось впечатление, что она знает какую-то тайну и пытается оправдаться, прежде всего перед самой собой, одновременно скрывая свои переживания от бывшего напарника.
Утро следующего дня началось суетой.
Ясен проснулся именно из-за смены психофизических потенциалов дома (в спальне было тихо), подействовавшей на него как звон будильника. Он прислушался к «предгрозовому» волнению местной атмосферы и понял, что это прибыла хозяйка дома, Ванесса Дарьялова, комиссар ОКО, жена Горана Милича и мать Истомы.
После завтрака, который Ясену не понравился ни видом, ни запахами, отчего он съел только знакомое на вид – бутерброд с каким-то джемом и ломтик овоща под названием «аско», напоминающего красный огурец, его проводили на второй этаж дома, в отдельный кабинет, отделанный деревянными на вид панелями, где кроме стола и стульев, также деревянных, присутствовали экран во всю стену и какая-то металло-стеклянная конструкция, похожая на кактус.
В стенах под панелями наличествовала металлическая сетка, находящаяся под напряжением, которая, очевидно, служила для защиты помещения от прослушивания. Защита работала, поскольку внутри комнаты уровень мысленного давления на сознание резко снизился.
В кабинете гостя уже ждала Истома, нервно расхаживающая вдоль стульев. Увидев Ясена, она хрустнула пальцами, разглядывая его как незнакомца. Ясен хотел пошутить, но в это время в кабинет вошла Ванесса Дарьялова, а вслед за ней две рослые девушки в чёрных лонгах. В их погончиках, кармашках и выпуклых нашивках прятались какие-то энергоисточники, из чего Ясен сделал вывод, что это оружие. Вели они себя сдержанно и довольно холодно, а в их аурах было мало оптимистических оттенков. Девушки явно состояли в охране комиссара Дарьяловой и зависели от её приказа.
Впрочем, и сама Ванесса не излучала особого расположения и приветливости. В её ментальном поле, заштрихованном довольно сильным мысленным блоком, проскальзывали лучики властного нетерпения, самоуверенности и жёсткой рациональности. Места для дружелюбия в нём не оставалось.
– Начинайте, – сказала она, усаживаясь за стол, не пригласив сесть ни дочь, ни гостя.
Ясен посмотрел на Истому, смущённую таким деловым подходом матери.
– Я же тебе рассказывала.
– Подробнее.
Истома отодвинула один из стульев.
– Садись.
Ясен сел. Девушка села напротив.
– Я буду говорить, а ты поправляй.
Он кивнул.
Ванесса подняла бровь, кинув на дочь удивлённый взгляд, но та уже начала рассказ о своих приключениях, и комиссар службы ОКО не стала её останавливать.
Особый интерес у матери Истомы вызвала та часть повествования, где речь шла о поведении Кроули и о появлении женщин-воительниц, которых отец Ясена назвал Г-девами.
– Так, прекрасно, – сказала Ванесса. – То, что Кроули сотрудничает с тартарианами, неудивительно, он всегда искал сильных покровителей. Хотя странно, что тартариане к нему прислушиваются и даже помогают. Но откуда взялись эти ваши воинственные амазонки?
– Он спас меня от них, – ввернула Истома, кивнув на Велича.
– Есть только один вариант, – не обратила на её слова внимания Ванесса, – объясняющий их появление. Это курьеры Госпожи.
Ясен хотел сказать, что видел одну из них в городе, но постеснялся.
– Я им была не нужна, – честно добавила Истома. – Им был нужен он.
– Вполне допускаю. Что ж, спасибо за добытый летательный аппарат. С его помощью мы многого добьёмся, а главное – узнаем причину, по которой не летает наш флот. Будете нашим штатным пилотом. – Ванесса поднялась. – Вам будет предоставлены соответствующие условия быта, оплата и всё прочее. Пока поживёте в казарме пограничной службы, потом получите собственную квартиру. Большую не обещаю, столица перенаселена.
Ясен с недоумением глянул на женщину, перевёл взгляд на Истому, встал.
– Прошу прощения, но я не наёмник.
– Ну, так что же, – пожала плечами Ванесса, направляясь к двери. – Привыкайте.
– Но я не собираюсь быть вашим пилотом!
– Что такое? – Комиссар оглянулась, на лице её отразилось лёгкое раздражение. – В чём дело?
– Я не буду вашим пилотом! – твёрдо повторил Ясен. – У меня другие планы.
– Какие же, позвольте узнать?
– Не важно… другие. И катер не принадлежит вам, его оставил мне дед Ставр.
Тёмно-ореховые глаза Ванессы посветлели, в тоне появились холодные, вкрадчиво-язвительные ноты. Примерно так же разговаривала и Истома, позаимствовав у матери непростой характер.
– Очень интересно. Насколько мне известно, Ставр Панкратов исчез почти двадцать лет назад. Как он мог оставить вам эту древнюю машину, когда вам в то время исполнилось всего два года?
– Это «закладка».
Глаза у Ванессы стали круглыми.
Совсем как у Истомы, мелькнула отстранённая мысль.
– Какая ещё закладка?
Ясен понял, что проговорился, однако делать было нечего, надо было отстаивать свои права до конца.
– Отец сказал, что дед Ставр оставил «закладки» – особо защищённые тайники с разным оборудованием и машинами. Когг, который мы нашли внутри Орилоух-Горы, был одной из таких «закладок».
– Бред! – фыркнула комиссар ОКО.
– Не бред! Инк катера ждал нас и открылся, только когда мы назвали пароль.
Ванесса посмотрела на дочь.
– Он прав, – кивнула Истома, всё ещё находясь в неестественном для себя состоянии смущения.
– Допустим, всё так и было, тем не менее это не отменяет наше решение. Вы или с нами, или…
Он гордо поднял голову, чувствуя пульсацию крови в пальцах рук. Эфемерный импульс пси-поля, прилетевший в раскрытую дверь, вдруг показал ему, насколько он ошибался в оценке дружелюбия Геи – как надразумной «Зауми». Она его хотела и с п о л ь з о в а т ь как исполнителя собственных замыслов, и ни о каком партнёрстве, а тем более о дружбе, речь не шла.
– Я сам по себе!
Брови Ванессы сдвинулись.
– В таком случае мы обойдёмся без вас.
– Мамми… – начала Истома.
– А ты молчи! – оборвала её мать. – Могла бы за это время завербовать его, опыт имеется (Истома бросила на него косой взгляд, зарделась), да, наверное, ума не хватило.
– Мамми!
– Всё, дебаты закончились! Девочки, забирайте его!
Мощные спутницы Ванессы выросли перед Ясеном, попытались схватить за руки, но он уже завёлся, бледный от гнева, и в мгновение ока отбросил обеих текуче-круговым движением, так что они отлетели к стенам кабинета, кружась в непроизвольном танце, и едва не попадали на пол.
Ванесса оценивающе посмотрела на них.
– Я зря вас взяла?
– Мамми, не надо! – пробормотала Истома; её била дрожь; было видно, что она с трудом сдерживает себя.
Девицы снова бросились на Ясена, и снова он ушёл от их объятий, искусно и точно провёл тот же приём, отчего обе влипли в стену кабинета одна рядом с другой.
Ясен вытянул вперёд ладонь.
– Останови их, я никому не хочу нанести вред.
– Ну, что застыли, статуи?!
Подстёгнутые окриком, девицы рванулись к землянину, окутываясь сеточкой голубоватых молний, и он понял, что это электрозащита костюмов, только получив приличный электрический удар.
Свело руки! И всё же он сумел уйти от захватов неплохо тренированных геянок, перешёл в темп, закрутил спираль уклонов-нырков-качаний и применил силу, выводя обеих противниц из строя ударами в шею. Они упали. Стало тихо.
Ванесса покачала головой.
– Ты понимаешь, дружок, что опасен? Вынуждена тебя убить.
Над плечом матери Истомы выросла блестящая лапка турели, и в лицо Ясену глянул зрачок дула какого-то излучателя.
Внезапно в комнату крупными шагами вошёл мужчина в камуфляжном комбинезоне, обошёл комиссара, встал рядом с Величем.
– Тебе придётся убить нас обоих. Валяй.
Ясен облизнул пересохшие губы. Это был Горан Милич.
Ванесса в нерешительности посмотрела на мужа, хрустнула пальцами, как это нередко делала Истома.
– Ты не понимаешь. Я должна его убить!
Истома вдруг бросилась вперёд и встала плечом к плечу Ясена, дрожа от волнения.
– Убей троих!
Девицы Ванессы пришли в себя, поднялись за спиной госпожи.
Она смотрела теперь на дочь, не в силах скрыть изумления.
– Ты… меня… предала?!
– Нет! – помотала головой Истома. – Ты не должна ошибаться! Сейчас ты ошибаешься!
– Отпусти их, – заговорил Горан Милич, шевельнув уголком губ; это означало улыбку. – У них свои проблемы и свой путь. Пусть уходят.
– Ты не понимаешь…
– Понимаю, отпусти.
Ванесса склонила голову к плечу, медля.
Горан обернулся к Ясену.
– Уходите.
– А ты? – проговорила девушка, нервно кусая губы.
– Я разберусь, не волнуйся.
– Мамми, ты должна…
– Я никому ничего не должна!
– Уходите же! – металлическим голосом сказал Горан, загораживая их спиной.
Истома и Ясен переглянулись, она взяла его за руку, потянула за собой. Дверь за ними закрылась. Охранницы Ванессы, достаточно сильно помятые землянином, не рискнули пойти за гостем и дочерью хозяйки.
– Благодарю, – сказал Ясен, когда они спустились на первый этаж дома.
– Мы почти квиты, – бледно улыбнулась Истома.
– Твои родители…
– Разберутся сами. Надо уходить отсюда, у мамми крутой нрав, дэдди не всегда способен утихомирить её.
– Поедем на байках?
– Зачем на байках? У нас есть «Казак». Подожди здесь.
Истома убежала и вернулась с электроарбалетом и белой сумкой.
– Походный рюкзак, отец учил всегда иметь готовый набор необходимого. Идём к катеру.
– Меч…
– Зачем тебе меч? В когге лежат плазмеры.
Он криво улыбнулся.
– Рука привыкла к мечу.
– Пусть привыкает к рукояти излучателя. Мечи уходят в прошлое.
Они вышли в парк, где среди деревьев стоял когг.
Охранницы в блестящих лонгах были здесь. Они стояли группой – три рослые девушки с роскошными платиновыми волосами – и явно пытались войти в аппарат, колдуя над каким-то прибором в руке одной из девушек, похожим на лапу крокодила с мигающими индикаторами.
Все трое оглянулись на появившуюся пару, и Ясен безошибочно угадал в них агентов Госпожи – Г-дев.
Две атлетки подняли арбалеты.
Где в настоящий момент находятся настоящие охранницы, выяснять было некогда, и Ясен начал бой, понимая, что нельзя терять ни секунды, будет поздно. Единственное, что его тревожило в данный момент, это незащищённость Истомы, но и его поразила реакция девушки: она не растерялась, не стала медлить, задавать ненужные вопросы, оценивать ситуацию, обращать внимание спутника на неправильность происходящего, она выстрелила! И одновременно с выстрелом Ясен перешёл в иной поток времени, выпадая из поля зрения Г-дев.
Стрела Истомы попала точно в руку одной из красавиц, державшей арбалет, распалась на клубок тонких голубых молний. Г-дева с утробным криком выронила оружие, затрясла задымившейся рукой.
Её напарница выстрелила в Ясена, вернее, в то место, где он стоял, и широко раскрыла глаза, когда он оказался рядом.
Зная, как Г-девы держат удары, он не стал дозировать силу приёма и первым же ударом сломал руку девицы, держащую арбалет. Второй удар – в лоб – отбросил её на корпус катера.
Третья девица, работавшая с диковинным аппаратом («Декодер», – пояснил терафим), выронила «лапу крокодила», вытащила откуда-то пистолет с красным дулом («Парализатор! Осторожно!» – снова проявился Нестор), но воспользоваться им не успела.
Вторая стрела, выпущенная Истомой с расстояния в десять метров, попала Г-деве прямо в глаз. Мгновением позже Ясен вырвал у неё из руки пистолет, ещё до того, как она отреагировала на торчащую из глаза стрелу.
Вопль, глухой стук упавшего тела.
Оставалась ещё третья посланница Госпожи, раненная в руку, однако она быстро оценила свои шансы и метнулась в глубину парка, исчезая за деревьями.
Вся схватка длилась всего, по оценке Ясена, десять-одиннадцать секунд.
– Чёрт! – выдохнула Истома. – Как они здесь оказались?! И где наши девчонки?!
В парке началась суматоха, послышались крики, топот, стук, свистящие трески.
Истома очнулась.
– Вот сволочизм! Некогда разбираться! Улетаем! Надеюсь, мамми поймёт, что случилось.
«Диего!» – мысленно позвал Ясен.
Форма катера изменилась: из купола он превратился в конус. Впечатление было такое, будто он вздохнул. И тотчас же в борту конуса возникло овальное отверстие.
Истома без слов исчезла в проёме люка.
Ясен боковым зрением увидел, что раненые Г-девы тянутся к лежащим на земле арбалетам, но в парке уже поднялась тревога, появились реальные охранницы усадьбы, и он метнулся вслед за девушкой, оставив охране право выяснять отношения с диверсантками Госпожи самим.
Истома уже сидела в коконе пилота.
– Садись быстрей, взлетаем!
Ясен посмотрел на парализатор в своей руке, швырнул его в угол кабины.
– Я поведу.
– Потом решим!
Он сжал зубы, удерживаясь от ненужных споров, сел в кресло сзади.
Лепестки кокон-кресла укутали его, как стебли – початок кукурузы.
Слепая пелена перед глазами растаяла, стал виден парк и бегущие к аппарату люди, в основном женщины.
Затем вся эта картина скачком отодвинулась вниз: когг начал движение. Второй скачок поднял его над столицей геянской империи на несколько сотен метров.
– Предлагаю рвануть в космос, – прорезался сквозь ватную тишину в ушах голос Истомы.
– Подожди, – вырвалось у Ясена.
– Чего ждать? Пока за нами начнётся погоня?
– Какая погоня? – не понял он.
– Пока мы отсутствовали, «проснулись» летаки, использующие реактивную тягу. Пять самолётов уже проходят испытания.
– Они нам не соперники.
– А давай действительно посоревнуемся? – загорелась Истома. – Я их ещё не видела, от мамми узнала.
– Дай подумать.
– Будешь много думать, голова распухнет. Ладно, думай, тормоз несчастный.
Ясен «пробил» пространство «когтем» внечувственной связи.
«Ясь? – отозвался отец. – Со мной только что разговаривал Горан. Что у вас произошло?»
«Меня пытались заставить служить геянкам».
«Это я понял».
«Мы забрали катер. Кстати, его пытались вскрыть Г-девы».
«Г-девы в Брюссельгее? Это здорово! Госпожа активизируется всё заметнее. Что вы хотите делать?»
«Искать «закладки» деда».
«Правильное решение. Но сначала заберите с собой Алонсо, Горан боится, что его ликвидируют. Ванесса знает о его принадлежности к подпольной службе безопасности».
«Контрас?»
«Не теряй времени!»
«Понял».
Ясен вышел из ментального канала, перешёл в аудиодиапазон:
– Летим за Алонсо.
– Это ещё зачем?
– Его могут убить.
– Ты с ума сошёл!
– Твой отец разговаривал с моим и просил забрать Алонсо с собой.
– Чёрт! Дождёмся, что за нами кинется вся служба!
– Боишься? – съехидничал Ясен.
Истома вспыхнула.
– Ничего я не боюсь! Поехали за твоим Алонсо.
Катер камнем упал на город, сделал петлю над крышами домов.
«Левее, – услышал Ясен мысленную команду девушки. – Здание с красной крышей видишь? Садись в саду, прямо под стену».
Когг в одну секунду преодолел оставшееся расстояние и сел на узкую полоску травы между стеной дома и узловатым сплетением древесных стволов. Только после этого у Ясена ёкнуло сердце: он ещё не привык спокойно переносить маневры катера, презиравшего инерцию. Движение прекратилось так резко, что тело сжалось, ожидая неминуемого удара о землю.
Раздался нервный смешок Истомы. Она переживала те же ощущения.
Коконы кресел раскрылись.
– Ну, как я летаю? – спросила девушка самодовольно.
«Как ненормальная», – отозвался терафим Ясена. К счастью, его мыслеголос был слышен только хозяину.
Он промолчал, не решаясь напоминать геянке, что катер как раз и рассчитан на экстремальное маневрирование при обеспечении необходимой защиты экипажа, и ловкость пилота мало влияет на резкую смену вектора движения самого когга.
Истома оценила его мимику по-своему, снисходительно похлопала по плечу.
– Учись, мальчик.
Ясен пропустил обидное «мальчик» мимо ушей.
– Алонсо здесь живёт?
– Он здесь работает. Это научно-исследовательский центр, не помнишь? Пойдём вместе, объяснишь ему, что происходит. Только быстро, ОКО умеет делать выводы.
Они выскочили из катера, обежали каменную громадину здания без единого окна или узкой щели и оказались перед входом в тот самый исследовательский центр, где Ясену «скармливали» фреймы.
Охрана пропустила обоих без каких-либо требований. Дочь комиссара ОКО здесь знали хорошо. А землянин находился при ней.
Ясен сделал вывод, что посадку когга никто не заметил, всё произошло слишком быстро.
Из квадратного холла поднялись на пятый этаж, нашли кабинет учёного.
Он беседовал с пожилым безволосым мужчиной в голубом халате. Оба не сразу заметили появление гостей.
– Нам надо поговорить, – сказала Истома, не здороваясь.
– Добрый день, – пробормотал Ясен.
Пожилой бросил на него безразличный взгляд, посмотрел на Истому, шлёпнул себя по коленям и встал.
– Обсудим это позже, дорогой коллега.
У двери он ещё раз глянул на Велича, уже более внимательно, в глазах его мелькнула улыбка, и если бы Ясен не был занят другим делом, он, наверно, смог бы прочитать мысли этого человека. Но он смотрел на Алонсо.
– Рад приветствовать вас, моя дорогая принцесса, в моей скромной… – начал учёный, обтянутый коричневым лонгом со множеством кармашков.
– Собирайтесь, уходим отсюда, – прервала его речь Истома.
– Не понял? – вздёрнул редкие брови Алонсо.
– За вами скоро придут служители сил порядка, а вы должны знать, чем заканчиваются такие визиты. Здесь, в институте, у вас есть какие-нибудь необходимые вещи?
– Пара лонгов, шузы, кое-что из материалов… да что случилось?
– Долго объяснять, у нас всего пара минут.
Сбитый с толку разидей посмотрел на Ясена, и тот сочувствующе кивнул.
– Простите, она права.
– Хорошо, я сейчас, – засуетился небритый хозяин кабинета, бросаясь к столу.
– Может быть, надо предупредить его жену, близких? – понизил голос Ясен.
– У него нет жены, – отмахнулась Истома, нетерпеливо наблюдая за действиями учёного.
Он побросал в плоский чёрный чемоданчик вещи со стола, какие-то книги, пакеты, коробки, пеналы, захлопнул чемоданчик. Открыл дверцы замаскированного в стене шкафа, вытащил два костюма, ботинки, сапоги, ремни, рубашки, ещё какую-то одежду, в сомнении начал перебирать.
– Не берите много, – остановила его Истома.
Алонсо попытался всунуть в чемоданчик одежду, не смог, махнул рукой:
– Чёрт с ней, ничего не нужно. Деньги брать?
– Не надо. Оружие какое-нибудь имеется?
– Откуда? – удивился Алонсо. – Хотя, может быть, вот эта штука сойдёт за оружие?
Он дотронулся до стены за спинкой стула, нажал, что-то повернул, открыл небольшую, невидимую издали дверцу. Это был сейф. Алонсо сунул туда руку и извлёк небольшую коробку ярко-жёлтого цвета.
– Что это? – спросила Истома.
– Здесь новые батарейки, при неконтролируемом разряде они взрываются.
– Берите, пригодятся. И не забудьте фреймы.
– Уже взял.
Ясен вдруг уловил сдвиг психофизических полей: словно стены кабинета передёрнула судорога.
– Тревога!
– Что ты сказал?
– Началась тревога.
– Я чую, – огрызнулась девушка. – Неужели мамми догадалась позвонить сюда? Великое Падение! Надо смываться! Алонсо, следуйте за нами.
Дверь кабинета убралась в стену.
Истома взяла в руки арбалет, выглянула в коридор, поманила мужчин за собой.
– Я пойду первой, вы за мной, не отставайте. Почему ты не взял плазмер?
Ясен открыл рот, собираясь возмутиться, но время уходило, и он только виновато моргнул.
– В следующий раз думай, прежде чем идти на дело, – закончила Истома, выходя в коридор.
Мужчины переглянулись. Алонсо усмехнулся, понимая чувства дебрянина. Ясен улыбнулся в ответ, также хорошо понимая переживания разидея.
Прошли почти пустой коридор, спустились на лифте в центральный холл здания. А у вертящейся двери путь им преградила четвёрка женщин в одинаковой сине-чёрной униформе, с витыми золотыми погончиками на плечах. Вооружены они были не только арбалетами, но и стеклянными с виду дубинками.
– Влипли! – прошипела Истома, останавливаясь, скривила губы так, чтобы её голос был слышен идущим сзади: – Осторожнее, у них паукли! – Она сделала широкую улыбку. – Чичаура, как я рада тебя видеть!
Стоявшая впереди молодая рослая женщина с платиновыми волосами подняла арбалет:
– Нам приказано вас задержать. Сдайте оружие!
– Чича, ты же меня знаешь! В чём дело?
– Сдайте оружие, – прежним холодным тоном проговорила командирша группы.
– Шит! А если мы не подчинимся?
– Тогда мы будем вынуждены задержать вас силой.
Истома оглянулась. В глазах её гас и разгорался опасный огонёк.
– Нам предлагают сдаться. Мне предлагают сдаться! Ты готов?
Ясен кивнул и… исчез!
Назад: Паркур
Дальше: Мертвяк-закладка