Печенга
Буй-Тур
Лагерь встретил его тишиной.
Никто не стрелял, никто не метался среди палаток, никто не кричал и не звал на помощь.
Буй-Тур прислушался к этой странной тишине всем организмом, настроенный на почти критическую энергоотдачу, и уловил дыхание угрозы.
Что-то прошуршало за грудой камней в трёх метрах справа.
Буй-Тур превратился в струю движения, обогнул огромный валун и столкнулся с пригнувшимся человеком в чёрно-зелёном камуфляже, с пистолетом-пулемётом в руках. На голове не маска, а суперсовременный шлем с защитной оптикой и электронными устройствами связи, ориентации на местности и контроля биообъектов. Он явно знал, где находится противник, но не ожидал от него такой прыти.
– Привет! – беззвучно выговорил Гордей. Ударил!
Кулак вбил прозрачную пластину шлема в переносицу боевика, раздробившую её как фарфоровую, и тот упал навзничь в двух метрах от Буй-Тура уже без сознания.
Прошумело слева.
Буй-Тур стремительно переместился за соседнюю глыбу, но успел увидеть только тающий в листве за кустами абрис человеческой фигуры. Затем оттуда вынесся язычок злого огня, и скалу стегнула короткая очередь. Пули с визгом ушли в рикошет, так как Буй-Тура на этом месте уже не было. Он находился в четырёх метрах левее камней. Но преследовать нового противника не стал. Потому что в лагере, возле кострища появился человек.
Он словно сформировался из воздуха, одетый во всё чёрное, но с алой накидкой за плечами, повернулся к застывшему за кустарником Гордею.
– Мандель! – прошептал Буй-Тур. – Ах ты, дрянь!
– Выходи, Гордей Миронович. – Мандель театральным жестом поднял вверх руки, как бы демонстрируя, что не вооружён. – Не прячься, я тебя вижу.
– Церберов своих убери, – кинул ему точно в голову свой голос Буй-Тур, используя технику сферического звукового резонанса.
Не слышимый никем, кроме того, кому предназначался, голос незримым «бильярдным шаром» вонзился магистру в уши, и тот от неожиданности шарахнулся в сторону, хотя тут же вернул себе прежний уверенный вид и попытался сделать хорошую мину: рассмеялся, погрозил пальцем:
– Не балуйтесь, князь. Охотно верю, что готовили вас хорошо.
– Не имею чести быть князем. – Гордей вышел из-за кустов, бдительно следя за шевелящимися в десятке шагов «змеями» боевиков.
– Пусть будет витязь. Какая неожиданная, но приятная встреча, вы не находите?
Буй-Тур заметил лежащее ничком тело у одной из палаток.
Это был капитан Няндома. А поскольку он лежал в таком положении давно и не двигался, следовало признать факт, что он убит. Или очень серьёзно ранен.
– Это вы его убили?
– Да какая разница, – равнодушно пожал плечами Мандель. – Он нам помешал. Вся остальная ваша команда, надо полагать, торчит возле Опухоли? Точнее, у выхода меридионала?
Буй-Тур хотел спросить, что такое меридионал, потом понял, что речь идёт о тоннеле.
– Зачем пришёл?
– Узнаю витязя: вы сразу предпочитаете… как там говорят русские? – брать быка за рога?
– Через полчаса здесь будут пограничники. Советую убираться подобру-поздорову.
– Ну, за полчаса многое может измениться. Нас здесь много, четверо со мной…
– Минус один.
– Пусть будет трое, – легко согласился магистр. – Кстати, вы у них на прицеле, так что не делайте резких движений. А ещё четверо упаковывают вашу команду.
Издалека, со стороны берега, прилетел тонкий девичий вскрик.
Буй-Тур дёрнулся, побледнел, только сейчас подумав о том, что оставил Аглаю с отрядом полковника напрасно. Надо было сразу уходить с ней вдоль берега, к болотам, Мандель не рискнул бы их преследовать.
– Да не переживай, витязь, – пренебрежительно ухмыльнулся магистр. – Ничего с ней не случится… если я не прикажу. Предлагаю сделку. Ты уже пару раз перешел мне дорогу, а это меня нервирует. Давай разберёмся как мужчина с мужчиной, кто из нас тварь дрожащая, а кто право имеет. Не возражаешь? Победишь ты – я отпущу твою девицу, ну, а не получится – извини, волновать тебя это уже не будет.
Буй-Тур мысленно позвал Аглаю, но неожиданно уловил ответную мысль Гамаюна-старшего, несущую смысл – «соглашайся»…
– Пусть твои нукеры выйдут из-за укрытий, я хочу их видеть.
– Условия здесь ставишь не ты, уважаемый.
«Соглашайся…»
Буй-Тур помедлил и начал спускаться к палаткам.
Мандель качнул головой.
– Подними руки.
– Я не вооружён. – Гордей развёл руки в стороны.
До палаток было около тридцати метров, и он преодолел это расстояние за полминуты. Остановился напротив Манделя.
Служитель жрецов критически оглядел его, поиграл бровью.
– А комбезик-то спецназовский.
– На тебе тоже не гражданский костюмчик, – усмехнулся Гордей. – Предлагаю раздеться.
– Это мысль. – Мандель сбросил алую накидку. – Твоя очередь.
Презрительная наглость этого человека была очевидна, он считал себя в праве диктовать условия, и разочаровывать его не стоило.
Буй-Тур расстегнул куртку, снял вместе со штанами, оставаясь в синем шерстяном трико. Куртку положил на камень таким образом, чтобы её карманы – он расстегнул молнии заранее – были на виду, в них лежали метательные звёзды и нож.
– Развит ты неплохо, – небрежно бросил Мандель. – Фитнесом занимаешься?
Буй-Тур молча сделал шаг к нему, и в то же мгновение магистр сорвался с места, растворяясь в сверхскоростном движении, и очутился рядом. По-видимому, он решил покончить с противником одним эффектным ударом, так как избрал сложный финт с уклонами и спиралевидным вывертом тела на векторе удара. Причём удара из серии «неотбиваемых», судя по исполнению. Однако Буй-Тур ждал чего-то подобного и, ответно перейдя в темп, обратной спиралью сошёл с линии удара.
Мандель, промахнувшись, по инерции пролетел на метр дальше, мгновенно развернулся, раздувая ноздри.
– Отличная реакция, господин русский, – сказал он одобрительно. – Витязей действительно неплохо готовят. А как тебе вот такое «облачко»?
Мандель снова превратился в сгусток движения и создал три эфемерных «пузыря», как бы «вытаивая» из воздуха и каждый раз нанося по удару.
Приём назывался «выращиванием облаков» и базировался на «вынесении центра тяжести» за пределы тела. Такая позиция дарит удивительные возможности исполнителю «облачных» движений, так как противник не может ударить или атаковать его, поскольку «вынесенный центр» является виртуальным и легко перемещается вокруг тела. Ответные удары противника при этом проваливаются в пустоту.
Поэтому Гордей не стал ловить магистра в «перекрестие ударного прицела», а просто пропустил удары мимо, рассчитав их допустимую близость, и ушёл от добивающего «колуна».
Мандель снова отскочил на пару метров, остановился, явно озадаченный.
– Чёрт возьми, маэстро, тебя и этому учили?
– Не отвлекайся, – разжал губы Буй-Тур.
Мандель исчез, объявился в полуметре справа, зыбкий и текучий как привидение. Он собирался атаковать противника в том же стиле, формируя «танец» петлеобразных «облачных» траекторий тела, рук и ног. Но Буй-Тур действительно знал эту технику боя и противопоставил ей технику «застывших форм», как бы превращаясь в монолитную скалу.
Мандель, пугливо отработав возможные его уклонения и ответы, ударил в финале цепочки тающих поз… и нарвался на встречный удар кулак в кулак!
Удар едва не раздробил ему костяшки пальцев, так как он был готов только к атакующей фазе приёма и не мог предвидеть реакции «встречного форсажа».
С воплем он отскочил назад, тряся кистью.
Однако Буй-Тур не дал ему времени на восстановление повреждённого энергетического каркаса, метнулся вперёд и добавил два касания костяшками пальцев – в ухо и в тыльную сторону другой ладони, вскинутой для защиты.
Мандель вскрикнул ещё раз, но всё же он был очень умелым бойцом и тут же ответил ударом ноги и локтя, останавливая Гордея. Отбежал на три шага, пригнулся. Глаза его загорелись лютой ненавистью.
– Что ж, витязь, я и не с такими умельцами справлялся. В другой раз не пощажу. А сейчас мне просто некогда возиться с тобой.
Буй-Тур прыгнул к нему, ускоряясь, и тотчас же «змеи», которых он держал в памяти, объявились воочию чёрно-зелёными фигурами и начали стрелять.
Гордей вынужден был включаться в сверхскоростное маневрирование, называемое «качанием маятника», отвлекаться на трассы пуль, сделал несколько нырков за камни. Положение было почти патовое, потому что он был безоружен, а метательные пластины хороши в ближнем бою.
И вдруг стрельба начала стихать.
Замолчал один боевик, потом второй и, наконец, третий.
Буй-Тур вскочил на ноги.
На плоском камне появился Гамаюн с палкой в руке.
Мандель, ошеломлённый финалом боя, ощерился.
– Год демент! Кажется, я вас недооценил, русские свиньи! Придётся действовать иначе.
Он исчез.
Тотчас же исчез и дед Аглаи.
Буй-Тур беззвучно выругался, схватил свой комбинезон и метнулся к берегу Печенги, уже понимая, куда направился Мандель.
Однако магистр ордена Раздела опередил и его, и Гамаюна-старшего.
Когда Гордей появился на крутом обрыве вблизи того места, где в расщелине под обрывом пряталась Опухоль, Мандель был уже там. И не один – с Аглаей! Одной рукой он прижимал девушку к себе, другой держал пистолет, прижатый стволом к её виску.
Рядом стояли, раскорячившись, трое боевиков в чёрно-зелёном камуфляже, похожие в шлемах на пришельцев. Четвёртый лежал ничком в десяти шагах от них.
Полковника Строева и лейтенанта Пинского нигде не было видно.
Гамаюн возник за спинами «пришельцев».
Один из них тут же упал.
Мандель, попятился, озираясь.
– Стоять! Ещё одно движение, и я снесу ей голову!
– Магистр, отпусти её! – глухо произнёс Буй-Тур. – Мы разрешим тебе уйти, даю слово!
– Я не нуждаюсь в вашем разрешении! Отойдите назад!
Буй-Тур посмотрел на Гамаюна. Старик отрицательно качнул головой:
– Отойди.
– Эта тварь её…
– Повинуйся!
Гордей сдержал ругательство, отступил на несколько шагов.
Старик сделал то же самое.
– Прощайте, господа колдуны и витязи, – злобно рассмеялся Мандель. – Не советую преследовать, дольше проживёте. Надеюсь, мы больше не увидимся.
Мандель вдруг прыгнул с обрыва, подхватив вскрикнувшую Аглаю.
Буй-Тур рванулся к обрыву, и под ноги ему легла очередь из пистолета-пулемёта. Выбитая пулей каменная крошка обожгла ногу.
– Убейте их! – послышался замирающий голос магистра.
Боевики начали стрелять.
Однако ни Гордея, ни Гамаюна на открытом пространстве берегового подъёма не оказалось.
Дед Аглаи появился позади уцелевших боевиков, и еще один из них сунулся носом в камни. Оглянуться и выстрелить он не успел.
Буй-Тур заметил, что Гамаюн выстрелил из обыкновенной суковатой палки: маленькая алая молния вонзилась в голову киллеру, и он, упав, задымился, будто его ошпарили кипятком.
Второй боевик быстро переместил огонь на старика, однако в этот момент его достал Буй-Тур и уложил двумя жестокими ударами в голову.
У этого парня был рюкзак за плечами. От падения он раскрылся, и из него выпал стандартный армейский боезаряд «мангуст» тротиловым эквивалентом в десять килограммов. Судя по всему с его помощью отряд Манделя собирался взорвать вход в пещеру.
Гамаюн, ничего не говоря, прыгнул с обрыва в расщелину как заправский спортсмен-скалолаз.
Буй-Тур, не задумываясь, кинулся за ним, цепляясь за выпуклости и торчащие рёбра скалы как паук.
На козырьке перед пещерой никого не было. Не нашёл Гордей деда Аглаи и в самой пещере. Торопливо напялил спецкостюм, позвал:
– Анурий Фокич!
Беззвучным толчком в голову влетел шарик невербального зова, телепатический импульс:
«Спускайся ко мне…»
Он напряг зрение, отыскал в дальнем конце пещеры знакомый колодец, заколебался было: в спецшколе много лет назад самым трудным испытанием для него было проползти сквозь тесный каменный лаз, – но в голове зазвучал крик Аглаи, и сомнения испарились как дым.
Мелькнула мысль: если старик здесь просочился, то и я смогу.
«Спускайся…»
Буй-Тур сполз в колодец, повисел на пальцах, с похолодевшим сердцем отпустил карниз.
Пять метров… десять… пятнадцать… полёт нормальный!
Горло перехватил спазм смеха. Но радоваться собственному остроумию было недосуг. Он попытался облегчить свой вес – в практике медитативных состояний была и такая установка – и почувствовал себя воздушным шариком.
Но состояние это длилось недолго. В следующее мгновение он чувствительно приложился шеей об изгиб колодца, его закрутило, и лишь с большим трудом ему удалось сгруппироваться и лететь вниз ногами вперёд, скользя всем телом вдоль стены с буграми и шрамами. На какой отметке его выкинуло в слабо освещённый зал с рядами неровных колонн, он не определил. Выкатился прямо к подножию невысокой горки, сложенной из блиновидных слоёв горных пород. Приподнялся, ошеломлённый падением и кувырканием, не понимая, куда попал.
Гамаюн стоял в десяти шагах от него и всматривался в какие-то непонятные горбы на вершине горки, похожие на полупрозрачные глыбы льда. Повернул голову к Буй-Туру.
– Шею не сломал?
– Вроде нет, – просипел Гордей, садясь и берясь за ноющую шею.
– Голова цела?
– А что ей сделается, там кость одна.
– Ага, – сказал Анурий Фокич хладнокровно, – вижу, всё в порядке.
– Что это?
Старик кинул взгляд на стены зала, покрытые ветвистым рисунком светящихся нитей.
– Похоже, терминал древних. Не зря нас не хотели сюда пускать.
– Лёд?
– Это виманы. Было три, осталось две.
– Третью…
– Угнал господин похититель.
– Это магистр ордена Раздела Отто Мандель. Мы с ним уже встречались в Питере. Его надо догнать.
Гамаюн пропал из виду и вырос на горке, рядом с куполовидными «ледяными» образованиями, представляющими собой летательные аппараты.
Буй-Тур погладил незримыми пальцами по ушибленным местам, волевым усилием прогнал боль и с некоторым трудом поднялся на «блинную» возвышенность.
Анурий Фокич осматривал матово-белую, полупрозрачную на вид, правильных геометрических очертаний «ледяную» линзу.
– Дас ист фантастиш! – пробормотал Гордей.
– Да нет, вполне реальная машина.
– Такое впечатление, будто она живая.
– Не сильно живая, но активная, – оглянулся Гамаюн.
– Сможем открыть?
– А без проблем, – спокойно ответил старик.
В то же мгновение с тонким металло-стеклянным звоном в кажущемся сплошным борту аппарата прорисовался овальный контур, и к ногам мужчин опустился необычной формы трап.
– Меня чужая техника так не слушается, – с завистью сказал Буй-Тур.
– Экстрасенсорика – дело тонкое, – усмехнулся Гамаюн. – Я в твои годы тоже не знал всех своих возможностей.
– А я так смогу?
– Раньше меня. Садись, поехали за Глашей.
Они по очереди проникли внутрь «глыбы льда», беспрепятственно добрались до центральной кабины, в которой могли уместиться всего два человека. Вспыхнувший по стенам помещения желтоватый свет, тусклый и не слишком комфортный, высветил два небольших сиденья из розоватого материала, кучки «венозных» утолщений по стенам, выпуклости и ниши, гнутые панели, напоминающие крылья летучих мышей, только в несколько раз больше.
– Какая странная геометрия…
– Сделано не для людей и не людьми.
– А кем?
– Лемурами, очень давно, миллионы лет назад. Наши предки просто приспособили эту живучую, наполовину живую технику для своих целей.
– Мне давали читать кое-какие эзотерические материалы, но я никогда не думал, что увижу древние изделия.
– У тебя ещё есть шанс увидеть и древних разумников, потомков лемуров.
– Ты имеешь в виду Арота?
– Глава Экзократора лемур только на три четверти, на двадцать процентов он человек. Владыка Геократора жрец Тивел, наоборот, лемур только на одну четверть.
– Да, я бы с ними с удовольствием поговорил!
– Упаси тебя Сварг! – серьёзно сказал Гамаюн. – Даже я супротив них – амёба. Они признают лишь чаровников своего уровня.
– Владыко?
– Ещё кое-кого. Остальные же люди для них – расходный материал, биомасса, ментальной энергетикой которой они питаются.
Анурий Фокич отставил свою палку, попытался уместиться на одном из сидений, самом большом и сложном.
Буй-Тур сел на пол, кивнул на палку:
– Разрядник?
Гамаюн покосился на неё.
– Обыкновенный сук. Любой острый предмет может послужить своеобразным эффектором. Теперь не мешай.
Буй-Тур примолк.
Свет в кабине виманы как бы влился в стены, погас. Зато сами стены стали прозрачными, и кабину заполнило сумеречное «пещерное» свечение.
– Заработало, – с удовлетворением огладил бороду Гамаюн.
Вимана поднялась в воздух.
– Телекинез? – пошутил Гордей.
– Не наш компьютер, но мыслеприказы понимает.
Вимана медленно поплыла к стене зала, облетела кособокие, оплывшие, каменные колонны, поднялась выше.
– Не вижу тоннеля, – сказал Буй-Тур. – Мандель мог сбежать только в тоннель.
Гамаюн не ответил, вслушиваясь в неведомые звуки, слышные только ему. Наконец, он определил, где находится устье тоннеля, в котором скрылся магистр со своей добычей. Вимана метнулась к груде каменных глыб, обрушившихся с потолка зала в незапамятные времена, и взору людей открылась треугольная щель в стене, наполненная угрюмым мраком.
Буй-Тур напрягся: показалось, что в щели прячется целый взвод боевиков, готовых открыть огонь на поражение.
Вимана остановилась.
– Не понимаю. Закло? – сам себя спросил Анурий Фокич.
– Давай, я проверю.
– Не похоже, – снова сам себе ответил Гамаюн. – Похоже на кладезь силы. Магистр – не чаровник, закло ему не подвластны. Ну-ка, подожди здесь.
Старик поднялся, выбрался из виманы, захватив свой суковатый «жезл». Объявился перед устьем тоннеля, вглядываясь в его глубины. Поднял палку.
С острия естественного посоха сорвалась яркая алая искра, вонзилась в темноту устья. И тотчас же там вспыхнуло ядовитое сине-зелёное пламя, сформировалось в клубок змеящихся молний, которые пробили темноту, вонзились в стены, пол и потолок тоннеля.
Шипение, треск, визг заполнили пещеру.
Во все стороны полетели каменные обломки.
Одна из молний дотянулась до Анурия Фокича, ужалила его в плечо. Он отпрыгнул назад, к вимане, шлёпая ладонью по задымившейся обожжённой на плече куртке.
Змеистый огонь погас.
Анурий Фокич снова направил посох в тоннель. Слетевшая с острия алая искра утонула в темноте, не возбудив ответного взрыва.
Магическая «мина», оставленная Манделем, была разряжена.
Гамаюн вернулся в кабину.
– Злобник.
– Я так и понял – мина. – Буй-Тур сочувственно дотронулся до локтя старика. – Ранен? Могу подлечить.
– Сам управлюсь.
Анурий Фокич сел на пилотское сиденье.
Вимана медленно двинулась вперёд, окунулась в чернильный мрак тоннеля.
Вспыхнул яркий свет, столбом вытянувшийся перед аппаратом, высветивший гладкие сырые стены хода, прорытого, а точнее – проплавленного в горных породах древними строителями.
Буй-Тур внутренне вздрогнул, посчитав, что сработала ещё одна злая «мина», но это просто включился прожектор виманы.
– Как ты думаешь? Что намерен делать господин Мандель? – спросил Гамаюн.
Вопрос застал Гордея врасплох.
– Чёрт, я не подумал! Вряд ли он побежит далеко.
– Я тоже так считаю. Ищем развилку или перекрёсток. Этот поганец не станет мчаться вслепую, возможно, он знает здешние лабиринты и попытается добраться до выхода из сети тоннелей вне территории России.
– А если тоннель не имеет пересечений?
– В таком случае мы нагоним его под океаном.
Вимана увеличила скорость, и стены тоннеля слились в туманные сверкающие полосы.
