Между небом и землёй
Вертолёт запаздывал, и Волков нервничал. Он ещё никогда никого не подводил в жизни, железно выполняя обещания, и неприбытие «вертушки» считал чем-то сродни предательству.
— Будем в двенадцать, Николаевич, — подтвердил начальник полётов Абаканского центра боевого применения гражданской авиации. — Прилетит «Ансат», заберёт вас всех, не переживай.
Волков опустил мобильный телефон, посмотрел на Талгата.
Оба стояли в низинке между скалами, куда выходил лаз из пещеры с ледяным потолком, и смотрели в распадок. Вертолёт мог сесть только там, и по буеракам компании надо было спускаться к нему метров двести.
— Если нас заметят в момент спуска…
— Ничего, старик, прорвёмся, — хладнокровно сказал араб, подставляя лицо утреннему солнышку. — Вряд ли Охотники умеют прыгать по скалам как горные козлы. Вернётся Данияр, да ещё не один, они устроят преследователям такой цирк, что мало не покажется.
— Формотранс? — прищурился Волков.
Талгат кивнул.
— А ты владеешь этим… колдовством?
— За кого ты меня принимаешь? Если бы я владел формотрансом, ты бы передо мной сейчас не стоял живой. Я в этом деле глухонемой.
Сергей Николаевич скупо улыбнулся.
— Я тоже, иначе и ты передо мной сейчас не стоял бы живой. Сколько мы побегали друг за другом по арабским пустыням и горам? Не вспомнить. Не понимаю, почему наши не возвращаются. В Америке давно ночь.
— Пойдём к своим, полковник, они уже близко.
— Расчёт?
— Интуиция.
Спустились под землю, провожаемые взглядами Кости, Харитоныча и Валентина, что замаскировались в скалах вокруг лаза и выполняли роль боевого охранения.
В гроте-пещере с волшебным ледяным потолком, усеянном каплями и наплывами льда красивого волнового рисунка, пропускающим голубой свет, ничего не изменилось.
Валерия и Роберт Салтанович о чем-то тихо беседовали, сидя на каменных обломках. Прохор, Устя и Данияр лежали бок о бок в неподвижности.
Волков обошёл всех троих, шевеля бровями, потом подсел к беседующим.
— Что обсуждаем?
— О жизни разговариваем, — сконфузился Царь Салтан. — Если честно, я многое поменял бы в прошлом. Может, и в спецназ не пошёл бы.
— Многие хотели бы исправить свои ошибки, — поддержала собеседника Валерия. — Дан об этом не раз говорил.
— К сожалению, никому не удаётся откорректировать прожитую жизнь. — Волков помолчал. — Возможно, даже богу. Если бы нас с детства учили не делать ошибок, и сожалеть о прошлом не пришлось бы.
— В молодости никто об этом не задумывался, — покачал головой Роберт Салтанович. — Сил много, всё хочется попробовать, особенно запретное, в мозгах ветер. Я вот так и не одолел вредные привычки, а мог бы их и не растить.
— У вас есть вредные привычки? — не поверила Валерия. — А с виду вы очень положительный человек.
— Курю много, — осклабился бывший спецназовец группы «Альфа». — Сквернословлю, рискую напропалую, ужинаю поздно.
Валерия рассмеялась.
— Насчёт риска это ты верно заметил, — хмыкнул Волков. — Сколько раз из могилы тебя вытаскивали.
— Так ведь и я в долгу не оставался?
— Разве что. А шутка насчёт позднего ужина, типа — ужин отдай врагу, неправильная. На самом деле ночью желудочно-кишечный тракт продолжает исправно работать и освобождать организм от ненужного. Если ешь в меру — никакого жира не накопишь.
— Я не знал, — обрадовался «старый конь спецназа», — теперь буду есть на ночь без опаски.
— Да и насчёт ругани можно поспорить. Немцы из Кильского университета установили: когда человек ругается, у него повышается уровень эндорфина.
— Чего?
— Гормон такой, его называют гормоном радости. Он, кстати, выделяется и когда человек счастлив.
Роберт Салтанович заржал.
— Значит, чем больше я ругаюсь, тем больше счастлив?
— Опять же в меру, старик, в меру.
Где-то далеко в горах послышался гром.
Все замолчали, навострив уши.
Гром повторился, уже ближе, перешёл в лопотание.
— «Вертушка»! — вскочил Волков. — А обещали прилететь в двенадцать.
В дальнем конце пещеры, выходящем в горы, появился спешащий Валентин, на бегу поднял руку.
— Сергей Николаевич, «вертушка»!
— Слышу, надо просигналить лётчикам.
— Это военная «вертушка», «ночной охотник».
— Ми-28Н, что ли?
— Он самый, рыщет над той пещерой, откуда мы ушли.
— ЗРК бы сюда, — сквозь зубы процедил Роберт Салтанович, — типа «Иглы-2М». Это ты не додумал, Николаич, надо было захватить…
Саблин вдруг сел. Прохор рядом с ним тоже.
— Что за суматоха?
— Вернулись! — взвизгнула Валерия, бросаясь к мужу.
Волков быстро подошёл к лежащим, цепко глянул на Прохора.
— Вы… ещё… не наш?
— Надеюсь, не ваш, — скривил губы Прохор. Указал на потолок. — Вертолёт?
— Военный, — оскалился Роберт Салтанович. — За нас принялись всерьёз. Почему так долго не возвращались? Десять с лишним часов ждём.
— Возвращались кружным путём, — сказал Саблин, вставая. — Никто не предполагал.
— Удалось обезвредить Админа?
— Удалось, позже расскажу. Пойдёмте, посмотрим на «вертушку». Может, полетает часок и улетит?
— Я с вами, — вцепилась в его локоть Валерия.
— Подожди здесь, родная. Талгат, останься с ней, пожалуйста.
Араб успокаивающе взял женщину под руку.
Вылезли наружу, прислушиваясь к гулу нарезающего круги над горами вертолёта, понаблюдали за ним.
Это и в самом деле был не пассажирский, а боевой вертолёт, новейший Ми-28Н, прозванный самими лётчиками «ночным охотником». Вооружённый с ног до головы, он мог поспорить с воздухе с иным самолётом, а уж с вертолётами других стран расправлялся играючи. В километре от наблюдавших за ним людей он крутанулся с лихим разворотом и выпустил ракету.
Через три секунды прилетел ослабленный расстоянием звук взрыва, над скалами вырос веер дыма.
— Кого он там увидел? — пробурчал Волков.
Саблин не ответил, о чём-то размышляя. Вскоре стало ясно, что он не размышлял, а беседовал с гостями, расположившимися в его голове: Саблиным-одиннадцатым и ДД. Это понял и Волков.
— Что советуют?
— Ваш вертолёт сюда просто не долетит.
Волков изменился в лице.
— Дьявольщина! Я не подумал.
— Можно попробовать сбить «вертушку». Ваш Харитоныч хорошо стреляет?
Губы Сергея Николаевича иронически изогнулись.
— Стрелок он от бога, как говорится, да винтарь против скорострельной пушки всё равно что матерное слово против кулака.
— Да хрен с ним, пусть покуражится, — сплюнул Роберт Салтанович. — Топливо выжрет и слиняет.
— А если он попадёт в ледяной купол нашей пещеры?
Царь Салтан хекнул, залезая пятернёй в волосы на затылке.
— Это тогда… кранты.
— Хотите идею? — сказал Прохор-999, взявший «напрокат» тело Прохора-2. — Вы ведь захватили Наумански, так?
— Короче.
— Надо нырнуть к нему в башку и сделать так, чтобы он отозвал своих бешеных псов. Он ведь здесь? Во втором превалитете?
— Психосоматика здесь, в Москве, сам он… в своём кабинете в двадцать втором числомире.
Саблин полузакрыл глаза, прислушиваясь к мыслеголосам гостей.
— Пришли к консенсусу. Дмитрий Дмитриевич возвращается в Москву, там его ждёт родной брат. Из него он прыгнет в тело «родственника» Наумански — главного редактора АНП — и попытается реанимировать самого Наумански, чтобы тот отдал приказ своим эмиссарам свернуть операцию в Ергаках.
— А если Наумански не согласится? — спросил Волков.
Саблин прислушался к ответу ДД.
— Он знает, чем его уговорить.
— Сколько на это понадобится времени?
— Не больше часа.
— Что ж, может быть, мы и дождёмся отбоя.
Вертолёт сделал ещё один заход, заработала пушка, но не близко, в километре.
Саблин махнул рукой.
— Идёмте, перераспределимся.
Вернулись в пещеру.
— Талгат, принимай пассажира.
Араб оглянулся, слегка вздрогнул, глаза его расширились на мгновение.
— Пока, друзья.
Талгат вздрогнул ещё раз, погладил висок пальцами.
— Он ушёл.
«Я тоже пойду, — сказал Саблин-11 Данияру. — Варя там с ума сходит. Если у нас всё тихо, я вернусь быстро».
«Беги».
Данимир исчез.
Слабый рокот винтов вертолёта, доносившийся сверху, усилился, с гулом лопнул ледяной купол, накрывающий пещеру. В трещине начали собираться капли воды.
— Только не это! — Саблин бросился к узкому лазу, по которому они вылезали на перевал. — Николаевич, Салтаныч, Варя, несите Устю и меркабу к выходу. Прохориил — за мной!
Выбрались наверх.
Вертолёт делал круги совсем близко, то и дело пролетая над языком ледника, часть которого и служила крышей для пещеры.
— Что будем делать, Данияр Тимофеевич? — прокричал Валентин едва слышно.
Саблин раздумывал недолго.
— Сейчас я его посажу!
— Помочь? — проговорил Прохор в ухо Саблину.
— Ты умеешь изменять форму объектов?
— Я единственный, кто это делает в глубоких превалитетах, — по-детски похвастался Прохор.
Саблин усмехнулся.
— Цезарь, я с вас балдею! Давай по счёту три: ты меняешь кабину, не трогая лётчиков, я — винты.
— Лётчиков заденет всё равно.
— Постарайся не задеть. Раз, два, три!
Практически невидимые трассы формопреобразования геометрии объектов сошлись на хищной боевой машине.
Результат не заставил себя долго ждать.
Кабина Ми-28, безупречного дизайна, многогранная, «полутораэтажная», бликующая бронестеклом блистера, превратилась в ещё более сложный многогранник, теряя при этом присущую вертолёту функциональность боевой машины. При этом и блистер потерял прозрачность, стал молочно-белым.
Главный винт вертолёта остался винтом, но его лопасти удлинились и превратились в плоские полосы металла. Винтокрылая машина сразу потеряла подъёмную силу и пошла вниз, закручиваясь по спирали из-за работающего исправно рулевого винта.
Со скрежетом вертолёт вонзился в ворота между скалами, исчез из виду. Наблюдавшие за ним люди ожидали взрыва, но его не было, издали прилетели удары, скрежет и громыхание камней.
— Аминь! — сказал Волков, явно потрясённый демонстрацией «колдовских» способностей Саблина и Прохора.
— Возвращаемся, выносим наших и меркабу, — не отреагировал на его слово Саблин.
Вернулись в пещеру, потолок которой продолжал оседать и трескаться, готовый рухнуть. Вынесли Устю, укрыли под косой стеной скалы. Меркаба не уместилась в расселине, и её пришлось оставить у выхода из лаза, ведущего из пещеры наружу.
— Что дальше? — спросил Пётр Фомич, вытирая потный лоб рукой; меркабу он обхаживал, как своё родное детище. Мастер до сих пор находился в шоке от того, что комплекс многогранников, представлявших собой модуль числоперехода, удалось запустить без подключения каких-либо источников энергии.
Попытался он и разобраться с компьютером, с помощью которого эмиссар Владык на даче мэра Вологды пытался инфицировать Первомир и перепрограммировать самый первый формотрон (который никто никогда не видел). Но Саблин забрал все оставшиеся диски, отсоединил материнскую плату и решил никому, кроме ДД, их не отдавать.
— Ждём, — сказал Волков, успевший переговорить с лётчиками. — «Вертушка» за нами вылетела, будет часа через полтора.
— Послушайте, уважаемые, — заговорил Прохор-Прохориил, тоже наблюдавший за меркабой. — А давайте махнём в Первомир. Через Бездны мы можем и не прорваться, а Первомир рядом, там мы сможем узнать, где застряли ваши парни. Может, они и не уходили в Нуль, а спокойно живут себе в мире монады и в ус не дуют.
Саблин пристально вгляделся в бледноватое лицо математика, по которому ходили странные тени. Прохориил явно что-то задумал, причём давно, и теперь решил реализовать свой замысел.
— У меня и программа есть, — добавил он, — как по слоям пробить мембрану.
Волков, спустившийся в лаз, посмотрел на Саблина.
— Подождём возвращения ДД и одиннадцатого, — сказал Данияр. — Обсудим.
Он жестом позвал полковника за собой.
Наверху было тихо, Костя и Валентин наблюдали за горизонтом, Роберт Салтанович снова о чём-то беседовал с Валерией. Талгат посматривал на небо. Саблин и его поманил за собой.
Устроились за камнями.
— Вы поняли, что он предлагает?
— Что? — осведомился араб, не присутствующий при разговоре с Прохориилом.
— Этот деятель хочет через меркабу попасть в Первомир.
— В чём криминал?
— Да в том, что и Владыки-Админы хотели того же! До последнего момента стремились попасть в Первомир! Их замысел — перепрограммировать матрицу Числовселенной. Может, Прохориил им продался? И они сделали ставку на него?
Волков сжал губы в полоску.
— Вы же ему доверяли. Он знает все наши тайны. И он не возражал против атаки на Админа.
— Уловка! Админ-22 Владыкам уже не нужен. Этих Админов у них пруд пруди.
— Чёрт! Что же ты раньше не сказал?
— Только сейчас догадался.
— Он не может махнуть в Первомир без нас?
— Мог бы — наверно, уже был бы там.
Талгат прислушался к себе, поднял руку.
— Без проблем, шеф, берите под своё крыло. — Глаза араба засветились ярче. — Приветствую, судари мои. Что у нас происходит?
Саблин усмехнулся.
— С возвращеньицем, Дмитрий Дмитриевич. Сбили вертолёт, ждём свою «вертушку». А у вас что нового? Получилось с Наумански?
— Не сразу, но получилось. Тварь попыталась сопротивляться, но сдался, жить хочет. У них тут довольно сложная иерархия управления агентурой, операторы первого уровня, второго, Охотники, чисто ликвидаторы, пока выяснял, кто командует всей бандой в Ергаках, понервничал. Но волна пошла, думаю, через час-два блокаду Ергаков снимут. Судя по вашим лицам, у вас проблема?
— Данияр Тимофеевич подозревает Прохора… трёхдевяточного… в предательстве, — сказал Волков.
Саблин повторил свои рассуждения.
— Сейчас узнаем, идёмте.
Двинулись обратно, спустились в лаз.
Прохор сидел на корточках у меркабы, закрыв глаза и поглаживая её бок пальцами. Услышав шаги, открыл глаза, поднялся.
— Что вы задумали, Прохориил? — чрезвычайно вежливо спросил Талгат.
— Попробовать пройти в Правь-мир.
— Вы же знаете, что это рискованный шаг. Если уж наши ребята не смогли вернуться, то не сможет никто.
— Я смогу! Вместе с вами.
Талгат покачал головой.
— Это не ваша идея, дружище, это идея Админов.
Прохор высокомерно вскинул голову.
— Вы меня подозреваете… в связях с Админами?! Да я сейчас уйду, и вы меня не удержите!
— Мы и не собираемся это делать. Но тогда наши пути разойдутся, что печально. Ни вы, ни я не сможем реализовать свои задумки. Зачем вам Первомир, мир Прави? Чего вы хотите?
Прохор показал зубы, что нельзя было назвать улыбкой, и на миг его лицо стало восторженным.
— Я хочу познать невозможное!
— Я тоже. В Первомир мы не пойдём, существует большая вероятность остаться там навсегда. Идёмте с нами в Бездны, выручим первопроходцев Нуль-мира, которые смогут рассказать нам то, чего не расскажет никто. Потом нейтрализуем линию Владык, они всё равно не остановятся. Даю слово познакомить вас со своим архивом.
Прохор замкнул лицо маской бесстрастия.
— Вы похожи на дьявола больше, чем я, если умеете т а к соблазнять людей. Хорошо, я согласен.
— Ну вот и славно, — оглядел лица присутствующих Талгат, голосом которого говорил ДД. — А вы хотели пришить ему статью об измене родине. План такой. Ждём вертолёт, перебазируемся и вместе с Прохором-44 ныряем всей командой в Бездны.
Словно солнышко просияло в душе Данияра. До сего времени именно он принимал решения, направленные на спасение друзей и близких, и вот нашёлся человек, который готов был взять ответственность на себя.
Валерия почувствовала смену настроения мужа, ткнулась лбом ему в плечо.
