Несть числа
Авантюра с полётом в Сианезию неожиданно удалась, Даныбаю даже не пришлось переоформлять свой билет на Павлину: места на самолёт были.
Обескураженная своим согласием не меньше Прохора, она следовала за мужчинами как в тумане, отдав им на откуп все сборы и формальности, и опомнилась лишь в самолёте, жалобно воскликнув:
— Ой, я же ничего с собой не взяла!
— Ничего, купим всё там, — пообещал бывший муж, мысли которого витали в недоступных простым смертным пространствах.
Впрочем, развод они не оформляли, поэтому говорить о муже «бывший» не имело смысла. Ну, пожили отдельно, проверили чувства, сошлись вновь… внезапно… с кем не бывает?
Лишь Даныбай, оценивший стечение обстоятельств, понимал смысл происходящего, потому что предчувствовал гораздо более масштабные изменения в жизни Прохора, да и в своей тоже.
Взлетели.
Павлина приникла к плечу Прохора, и он закрыл глаза.
Жить становилось интересней, жена вернулась, и не одна — с ребёнком, причём с его ребёнком, появились пришельцы из каких-то «параллельных числомиров», и с ними в жизнь ворвалась тайна, которую уже хотелось разгадать.
Мбали представлял собой остров-курорт, принадлежащий Сианезии и дающий половину её туриндустриального дохода. Прохор не был здесь ни разу, но благодаря Инфорнету знал почти все особенности и достопримечательности острова.
Кроме Абанга — горного хребта, разделяющего Мбали на две совершенно разные климатические зоны, — остров славился роскошными песчаными пляжами, южными букитами — холмистыми террасами с рисовыми плантациями, четырьмя видами лесов — тропическим, листопадным, саванноидным и горным, а также исключительно комфортными отелями и современными плавучими центрами развлечений.
Именно в таком центре — «Солюс» — и поселились гости из Белроси, преодолев двенадцать тысяч километров на новейшем белросско-чайназийском воздухолёте «Синаджет-200».
«Солюс» представлял собой трёхлепестковую платформу с вычурной, подсказанной архитекторам волной цунами геометрией модулей для отдыха всего на двенадцать персон каждый. Отдых на «Солюсе» стоил недёшево, но Прохор, равно как и Даныбай, могли позволить себе такую креативную роскошь и расположились в отеле без каких-либо сомнений и опасений.
Прохору с Павлиной достался верхний уровень модуля, с выходом на крышу, где можно было загорать и, при желании, обедать, ужинать и завтракать.
Даныбай поселился уровнем ниже, где располагались три сравнительно просторные каюты для отдыхающих, вмещавшие до четырёх человек. Правда, Даныбаю удалось снять каюту на одного. В соседней каюте поселился пожилой немец (судя по говору) с тремя обворожительными юными созданиями, непонятно кем ему приходившимися, в другой — два парня франкольянской наружности.
Кто поселился на первом этаже модуля, Даныбая не интересовало. Их можно было не замечать, поскольку каждая каюта обслуживалась индивидуально, и отдыхающий мог вообще не показываться на общем пленэре, соединявшем модули. С этого пленэра можно было прыгать в воду или спускаться в подводный ватербокс, предназначенный для любования подводными пейзажами.
Кроме того, «Солюс» имел три катера для любителей экстремального передвижения по водной глади и парапланы — для любителей парить в воздухе, следуя за катером.
Имелись на борту суперотеля и комплекты для дайвинга и подводной охоты, а также водные скутеры и много чего ещё для активного отдыха. Хотя главной его особенностью всё же было свободное скольжение по водам заливов Мбали и независимость от береговых обслуживающих структур.
Первые два дня после вселения туристы из Белроси изучали отель и приспосабливались к смене часовых поясов. Знакомились с отдыхающими своего модуля. Отходили от забот, оставшихся на материке. Расслаблялись.
Прохор чувствовал себя комфортно, в отличие от Павлины, которая долго не могла прийти в себя от резкой смены образа жизни.
Даныбай увлёкся подводной охотой и начал пропадать по полдня, присоединившись к молодёжной компании из Австранглии. О гостях из «параллельных вселенных» все почти забыли, снова начиная сомневаться в их существовании, однако они сами напомнили о себе на третий день пребывания в отеле.
Прохор и Павлина сидели в шезлонгах на крыше модуля (Павлина пряталась под зонтом, загорать ей не рекомендовалось), когда к ним поднялся Даныбай — в шортах и в майке, загорелый так, будто он лежал на солнце год.
— Данша, — услышал Прохор голос жены, разлепил веки.
Даныбай сел в соседний шезлонг, держа в руках запотевшую бутылку с каким-то напитком.
— Загораете? Всем привет.
Прохор закрыл глаза.
— Всем привет, — повторил Даныбай со смешком. — Если кто понимает — от кого.
Прохор снова открыл глаза, медленно всплывая к яви сквозь дремоту, потом до него дошло:
— Гости?!
— Точно так. — Снайпер опрокинул в рот бутылку, выдул половину. — Уф, хорошо!.. Я не один, со мной мои «родственнички», одиннадцатый и второй.
— Передай им привет от нас.
Даныбай усмехнулся.
— Они нас слышат и видят — моими глазами и ушами. Одиннадцатый — Данимир — спрашивает, мы готовы получить обещанный информпакет?
— Давно ждём.
— Будете слушать?
— Не понял. Что значит — будете слушать? Кого?
— Меня, разумеется. Они же расположились в моей башке, а не в твоей. Буду повторять то, что они скажут.
— Другого способа передачи информации не существует?
Даныбай прислушался к себе, помолчал.
— Вообще-то есть. Один из них попробует переселиться к тебе и сбросит в память всё, что знает об этой их формонавтике.
— Но я же не его… э-э, родственник.
— Для них это не имеет значения, они занимаются формонавтикой давно и могут прыгать из головы в голову любого человека. Да к тому же ещё умеют волевым усилием изменять форму предметов.
— Волшебники, значит? — скептически хмыкнул Прохор.
— С волшебством их умение не имеет ничего общего. Так что, рискнёшь?
— Ладно, пусть переселяются, поговорим.
Павлина положила руку на сгиб локтя мужа, спросила с тревогой:
— Это не опасно?
— Очень опасно! — сказал Даныбай, зарычал. — Сейчас превращусь в монстра!
Павлина улыбнулась.
— Шутник.
— Нет, пока не опасно.
— Кончай трепаться, — нетерпеливо сказал Прохор. — Я жду.
— Сосредоточься.
Глаза Прохора на миг остекленели. Показалось — в мозг проникла струя морозного воздуха, прочистившая сосуды до состояния полной прозрачности. Затем внутри головы заговорил чужой голос:
«Ты меня слышишь?»
— Д-да… — очнулся Прохор.
«Учись говорить мысленно».
— Попробую… «Попробую».
«Отлично. Я не математик, как почти все Прохоры Смирновы, поэтому зубодробительной терминологии и формул от меня не жди. Расскажу всё, как сам понимаю. Главное — будь уверен, что это не сказка и не шизофренический бред. Позже я тебе докажу сказанное на физическом уровне».
— Хор… «Хорошо, я тебя… слушаю».
Гость в голове Прохора помолчал и выложил ему удивительную историю, начавшуюся для неведомых «родственников» знакомством с числонавтикой и формологией. Через четверть часа закончил:
«Это основная канва, подробности будешь узнавать по мере нашего взаимодействия. Вопросы есть?»
«Много, — признался действительно заинтересовавшийся Прохор. — Но мне сначала надо разложить всё по полочкам. Нумерологией я не интересовался…»
«Нумерология — азы, с которых начинается числонавтика».
«У нас, по-моему, никто этим серьёзно не занимался, но я покопаюсь в Инфорнете. Если всё сказанное вами правда…»
«Не сомневайся, уже моё появление в твоей голове — доказательство истинности моих слов, но я приведу ещё одно. Позволь воспользоваться твоим пси-резервом».
«Чем?»
«Энергетикой».
Прохор посмотрел на Даныбая, подмигнувшего ему, на Павлину, с беспокойством посматривающую на мужа, слабо улыбнулся на её немой вопрос.
— Всё в порядке… потом расскажу.
«Я готов».
«Предпосылка Бытия — форма, — заявил «переселенец». — Лишь потом появляется движение — то есть время, и содержание, то есть материя».
«По нашим законам, они появились одномоментно после Большого взрыва».
«Извини, дружище, я не лектор и вообще не теоретик, я практик и передаю только то, что слышал и что понял. Если удастся уговорить ДД, он тебе всё объяснит».
«Слышу про ДД уже не первый раз, кто это?»
«Дмитрий Дмитриевич Бурлюк, академик, живёт в нашем одиннадцатом превалитете, он один из самых первых формонавтов… хотя тут я могу ошибаться, до него тоже ведь были люди, понимающие устройство Вселенной. Короче, для меня он первый числонавт и первый эфдайвер».
«Кто?!»
«Оператор формоспектра. Я сейчас попытаюсь продемонстрировать тебе один фокус, хотя без эргиона сделать это мне будет трудно».
«Что такое эргион?»
«Модуль числоперехода, собирается из четырёх-пяти многогранников один в другом. Он каким-то образом гармонизирует биополя человека. Не спрашивай — что при этом происходит, я не специалист, для меня главное, что он работает. Возьми у Даныбая бутылку».
Прохор послушно отобрал у приятеля бутылку из-под тоника.
«Поставь на пол».
Прохор поставил бутылку на пол.
«Смотри».
Голову пронзил острый сквознячок, напоминающий отрыжку после выпитого бокала шампанского… и бутылка превратилась в прозрачный цилиндрик высотой около тридцати сантиметров.
Прохор уставился на него с недоверием и одновременно с проснувшимся интересом.
Послышался внутренний смешок.
«ДД прав, в ваших превалитетах можно работать и без эргиона. Ну, как?»
— Фокус! — вслух выговорил Прохор.
«Могу и тебя научить этому фокусу».
Павлина сморщилась, нагибаясь к цилиндру, дотронулась до его края пальчиком.
— Холодный… твёрдый… как вы это делаете?
— Мы ещё и не то можем, — небрежно похвастался Даныбай, не проявляя особого волнения.
Прохор посмотрел на него осоловело.
— Кто — мы?
«Мы, — ответил ему Саблин-11, устроившийся в голове. — Данияр и я. Смотри дальше».
Новый порыв острого «шампанского пузырения» прочистил мозги, и цилиндр превратился в матово-прозрачный полый куб.
Прохор замер, склонив голову к плечу, потрогал пальцами, как Павлина давеча, уголок куба, покачал головой.
— Впечатляет!
«То ли ещё будет, — довольным тоном пообещал Данимир-гость. — С живыми объектами случаются гораздо более жуткие трансформации. Особенно ошеломляет переход, к примеру, оленя в кучу насекомых типа термитов».
«Никогда бы не поверил… а с человеком не экспериментировали?»
«Вынужденно, чтобы обезоружить или предотвратить беду. Формотранс — по сути, оружие, причём поэффективнее гранатомёта и пулемётов. Смотри дальше, я доведу формоспектр бутылки до конца».
Куб превратился в красивый многогранник, у которого верхняя грань отсутствовала, что и делало его сосудом. Затем этот сосуд превратился в почти идеальный дымчатый шар, оставаясь при этом полым.
Даныбай, прищурясь, и Павлина — открыв рот, наблюдали за происходящим. Прохор с любопытством занимался тем же, проникаясь важностью момента, хотя мысли его неслись табунами лошадей.
— Что дальше? — спросил он.
«Если догнать форму бутылки до конца спектра, — ответил Данимир, — она превратится в горку стеклянной пыли. После чего восстановить её былой вид будет уже невозможно».
— А сейчас ещё возможно?
«Без проблем».
Мутный шар превратился в многогранник, затем в течение нескольких секунд менял форму, пока не вернулась прежняя бутылка, хотя цвет её так и остался мутновато-дымчатым.
— Она не прозрачная.
«Вероятно, материал бутылки не стекло, а полимер, а длинные органические молекулы нередко теряют связи и рвутся».
Даныбай поднял с пола бутылку, повертел перед глазами.
— Вы утверждаете, что подобные фокусы можем делать и мы?
Что ему ответил гость — Данияр, Прохор не услышал, зато услышал мысленный голос своего гостя — Данимира:
«Мы заинтересованы в этом больше вас. Но сначала нужно смастерить эргионы. Мы обходимся без них в мирах менее плотных, чем наши, потому что наша энергетика посильнее вашей, вам же без модулей не обойтись».
— Понял, — сказал Прохор в унисон с Даныбаем.
Павлина тревожно перевела взгляд с одного на другого.
— Вы о чём?
Даныбай засмеялся.
— Крыша едет.
— Надоели ваши шутки! — обиделась женщина.
— Мы не шутим, просто получаем такую информацию, от которой действительно можно свихнуться.
— Я хочу свихиваться с вами!
— Это как он решит, — кивнул Даныбай на Прохора.
Тот успокаивающе сжал руку жены.
— Подожди, я всё объясню.
Мысленно же он сказал другое:
«Искушаете…»
«Честное слово — вынужденно! — поклялся Данимир. — Мы попали в безвыходное положение и пытаемся найти вариант спасения наших товарищей. Попробуем поработать вместе?»
Прохор помедлил.
«Не обещаю слепого подчинения…»
«Слепого подчинения не будет!»
«Если не понравится — я умою руки».
«Договорились!» И холодный ветерок выдул из головы «душу» «гостя».
* * *
Искушение действительно оказалось непреодолимым.
Уже к вечеру того же дня Прохор пропахал весь Инфорнет в поисках информации по формологии и числонавтике и принялся изучать новые для себя области математической науки, заинтересовываясь всё больше. Утром он начал под руководством «родичей» Даныбая собирать эргион.
Материалы для изготовления модулей нашлись быстро: подошли тонкие веточки кораллов, в изобилии усеивавших дно моря вокруг Мбали, а также эбеновые палочки, из которых аборигены делали разного рода сувениры. Самое трудное оказалось найти клей для сборки палочек и кораллов в единую конструкцию многогранника.
Как это часто бывает, помог случай: Даныбай, продолжавший отдыхать на полную катушку, часто пропадавший с компанией аквалангистов, случайно узнал от них о свойствах одного из видов медуз, тела которых на воздухе превращались в чрезвычайно клейкое желе. Ими и воспользовались белросские туристы, наловив полбанки медуз и выставив их на солнышко. После чего и началась собственно сборка эргиона.
Павлина присоединилась к мужу и с охотой помогала ему склеивать ажурные многогранники, обладая чуткими тонкими пальчиками и врождённым чувством геометрической гармонии.
Через два дня первый эргион был готов, и наступило время его испытаний.
Прохор нервничал: не хотелось опростоволоситься в глазах «эфирных путешественников», не хотелось ошибиться, не хотелось показаться им дебилом, и он гнал от себя эти мысли, повторяя как заклинание фразу: «У меня получится! У меня получится! У меня получится!»
Испытание назначили на поздний вечер субботы, хотя время суток для числопутешествий не имело значения.
Прохор уселся в кресло в своей каюте, Павлина устроилась рядом, Даныбай занял принесённый с крыши шезлонг, держа в руке стакан с местным слабоалкогольным напитком под названием «филаос». Процессом должны были руководить «родичи» Даныбая, поэтому ждали их прибытия.
Оба числопутешественника (формонавта, как они себя называли) проявились в точно назначенное время. Это стало видно по реакции снайпера, глаза которого остановились на секунду, а шея напряглась. Потом он сказал:
— Добро пожаловать в наш дружный коллектив.
Прохор боднул воздух лбом.
— Они здесь?
— Гуляют по башке, — ухмыльнулся Даныбай, ткнув себя пальцем в лоб. — Как у себя дома.
— Пусть начинают.
Глаза Даныбая посветлели, и Прохор почувствовал под черепом холодный сквознячок.
«Привет, — заговорил мысленный голос переселенца; это снова был Саблин-11 — Данимир. — Показывай модуль».
Прохор поднёс к глазам ладонь с лежащим на ней многогранником размером с куриное яйцо.
«Выглядит вполне презентабельно, — сказал Данимир. — Запоминай главное: чтобы попасть в следующий числомир, в голову своего «брата во числе», нужно сосредоточиться на сердечной чакре. Знаешь, что такое чакры?»
«Энергетические центры».
«Верно, у нас они тоже играют роль энергетических центров. Сосредоточился, ушёл в тишину, отбросил все мысли. Потом переключаешь внимание на эргион. Он должен откликнуться».
«Как?»
«Ты почувствуешь. Обычно это похоже на дуновение тёплого ветерка в ладонь. После этого ты велишь себе выйти из тела и переместиться в соседний превалитет».
«А если не получится?» — спросил он на всякий случай.
«Мы пойдём вместе, — успокоили его. — Я тебя поддержу. Только одно условие: увидишь иной мир — не дёргайся, не волнуйся, не ори во всю глотку «ой, что я вижу!». Просто смотри и слушай, что происходит вокруг тебя. Это не просто следующая остановка метро, это сфера мышления твоего «родственника», который не ждёт гостей внутри себя. Резко проявишься — он и шизануться может».
«Понял».
«Командовать парадом буду я, прислушивайся к моему голосу. Выйдем, осмотримся и — назад».
Прохор с трудом заставил себя успокоиться, поддерживаемый взглядом Павлины, переживающей за мужа не меньше, чем он сам.
«Я… готов».
«Тогда поехали. Закрой глаза, концентрируйся, все мысли — прочь!»
Звуки, проникавшие в каюту снаружи: плеск волн, крики чаек, тихие голоса, музыка, — стихли. Голову объяла странная безмятежность, распространилась по всему телу.
Руки и ноги потяжелели… и перестали ощущаться вовсе.
Эргион в ладони согрелся, «мурлыкнул» колечком тепла.
Перед глазами родился рой мерцающих искр.
«Ныряй в него!» — раздался раскатистый мысленный шёпот.
Прохор послушно нырнул в облако искр, и душу подхватила какая-то сила, стремительно понёсшая её сквозь расступающуюся тьму. Затем впереди выросла прозрачная стена, Прохор пробил её «телом», не успев сориентироваться, и «вылетел» в освещённый объём, наполненный геометрическими фигурами с нечёткими, размытыми очертаниями, плавающими пятнами и тенями.
Сфокусировать зрение не удалось, и Прохор напрасно всматривался в движение фигур, не находя в них привычных смысловых комбинаций.
«Идём дальше, — решил невидимый «проводник». — Твой сорок пятый «братец» скорее всего пьян. Ныряй глубже».
Прохор хотел спросить: куда глубже? — но увидел под собой чёрный вихрик и «спикировал» в него.
В глазах потемнело, мимо понеслись призрачные зеленоватые обручи, напоминающие каркас колодца. Но полёт в этом «колодце» длился ничтожные доли секунды. Полотнище света разогнало тьму, и Прохор оказался на ступеньках лестницы перед гигантским зданием с величественной колоннадой.
«Брат во числе», носитель «переселенцев» — Прохор-46 поднимался по ступенькам ко входу в здание, представлявшего собой не просто двери, а огромные, сияющие разнообразными деталями ворота. Левая створка ворот была приоткрыта, и в неё чередой втягивалась цепочка людей, среди которых находился и сорок шестой Прохор.
Безволосый череп «брата во числе» охватывала дуга с наушниками, перед губами торчал усик микрофона, Прохор с кем-то увлечённо переговаривался и не реагировал на «гостей». Речь шла о каких-то интерактивных системах, с использованием непонятного сленга, поэтому вникнуть в суть беседы не представлялось возможным, при том что разговор шёл на русском языке.
Загудело.
Прохор-46 поднял голову, и его «наездники» увидели опускавшийся на площадь перед зданием летательный аппарат, напоминающий НЛО.
«Уходим, — послышался мыслеголос Данимира. — Попробуй сам вернуться в своё тело».
Прохор попытался сориентироваться, осматриваясь по сторонам, почувствовал «яму под ногами» и без колебаний сиганул в неё, как делал это в детстве, ныряя с обрыва в речку столбиком.
Мимо понеслись дымные стены «колодца», дважды тьма сменялась «рассветом», пока он не понял, что световые всполохи означают выходы в головы «братьев во числе».
«Назад! — родился внутри эфемерного «объёма мысли», которым он сейчас был, гулкий голос. — Проскочили!»
Прохор ещё раз огляделся, не поддаваясь страху, пытаясь найти в новом «колодце» светлый выход. Но пока он это делал, мимо — и сквозь него — пронеслись ещё несколько световых вспышек, ознаменовавших мембраны между числомирами, как утверждали «родственники» Даныбая. Ни в одном из них остановиться и «зафиксироваться» Прохору не удалось.
В душе затлела тихая паника.
«Я… не вижу…»
«Спокойно, парень, прислушивайся к своим ощущениям и считай переходы. Своё тело ты должен учуять «по запаху».
«По к-какому запаху?!»
«Отбрось шелуху переживаний, настройся на чистую арифметическую манипуляцию. Мы проскочили сорок девятого, ты живёшь в сорок четвёртом, развернись и считай».
Прохор «развернулся», хотя сам потом не смог вспомнить, как у него это получилось. Световая вспышка прошла сквозь него, за ней вторая, третья… на пятой он «растопырился», начал «тормозить»… и вывалился в своё тело как сгусток расплавленной стали в ковш! Подхватился на ноги, испугав Павлину, хватая ртом воздух, словно вынырнул из-под воды.
Тело показалось остывающим куском лавы, пористым, тесным, шершавым, неудобным. Оно мешало двигаться!
— Ф-фу! — Прохор сел, не обращая внимания на приникшую сбоку Павлину и на испытующий взгляд Даныбая.
Гость в голове дал ему минуту отдыха.
«Ну, как? Опыт отрицательный? Не пойдёшь больше?»
— Пойду! — хрипло ответил Прохор.
Павлина тревожно посмотрела на Даныбая, но тот никакого волнения не испытывал, понимая, что математик разговаривает с «переселенцем».
«Вообще ты молодец! — искренне похвалил Прохора Данимир. — Если честно, я боялся, что у нас не получится. Тогда пришлось бы…»
Прохор подождал продолжения.
«Что пришлось бы?»
«Брать тебя под полный контроль».
«Не понял. Что значит — брать под контроль?»
«Увы, дружище, таковы реалии Числовселенной. Формонавты из базовых числомиров сильнее своих «родственников» в нижних мирах».
«Что такое базовые числомиры?»
«Сформированные цифрами от единицы до десяти».
«Десять — это уже число».
«Да, число, но оно считается абсолютно совершенным и завершает цифровой ряд, возвращая цифры к источнику всех чисел — единице. Поэтому мир десятки — декады вбирает в себя все материальные плотности остальных цифр».
«То есть вы… можете управлять… моим поведением?»
«Можем, дружище, но мы этого не делаем… за очень редким исключением, когда на кону жизнь «родича» или какая-то катастрофа, грозящая множеством жертв. Лично я предпочитаю спрашивать у своих «братьев во числе», могу ли я манипулировать ими».
«И всё-таки вы допускаете такую возможность».
«Жизнь заставляет, не зацикливайся на этом. У тебя, кстати, очень сильная энергетика, не меньше, чем у нас, я это чую всеми фибрами».
Прохор вспомнил сон с визитом человека в сером плаще, который тоже утверждал, что у него мощная энергетика и сила воли. Он называл своё имя… очень необычное… какое-то библейское… что-то вроде Прохоил… нет, Прохориил. Ну, конечно, он назвался Прохориилом и предложил присоединиться… но ведь Прохориил — почти Прохор. Неужели к нему приходил… «брат во числе»?!
«Оп-ля! — послышался озадаченный мыслеголос Данимира. — Извини, я подслушал… к тебе заходил девятьсот девяносто девятый?!»
«Прохориил…»
«Ну да, это Прохор-999!»
«Это был сон…»
«Ты просто не понял. Боже мой, к тебе заходил Прохориил, бывшее Узилище! Обалдеть можно! Подожди, я тебя покину ненадолго, посоветоваться надо».
Сквознячок вынес гостя из головы.
Прохор почувствовал облегчение, впервые в жизни осознав, что свободен изнутри.
Даныбай напрягся, стекленея.
— Что происходит? — шёпотом спросила Павлина.
— Всё в порядке, не волнуйся, — расслабился Прохор. — Я был там…
— Где?!
— В других мирах… хотя сначала сомневался… Они правы: это исключительно захватывающая вещь!
— Расскажи!
— Позже, пусть посовещаются, я их озадачил.
— Чем?
— Ко мне заходил мой «братец».
— Какой братец? — не поняла Павлина.
— Так они называют числовых двойников.
Павлина прижала ладошку к губам.
Даныбай очнулся, шибко потёр ладонью шею, оглядел компанию.
— Они ушли.
Прохор испытал разочарование и огорчение.
— Я только вошёл во вкус.
— Но они обещали вернуться, — усмехнулся снайпер. — В связи с новыми обстоятельствами, а именно — с посещением твоей личности Прохориилом, им надо посоветоваться с их главным теоретиком.
— ДД, — припомнил Прохор.
— Они велели тебе самостоятельно не бросаться в путешествие, а то залетишь куда-нибудь в Бездны — не вернёшься.
— Велели? — с оттенком пренебрежения скривил губы Прохор.
— Ну, посоветовали, не цепляйся к словам. А теперь рассказывай, где был и что видел.
Прохор поискал глазами столик с напитками, Павлина вскочила, налила ему глюйса, и он с удовольствием взял в руки холодный стакан.
