Проснулся сам от каких-то непонятных звуков. Открыл глаза, прислушался.

Издалека прилетел тот же звук – долгий тоскливый вой, похожий на стон и одновременно на вопль раненого животного.

Сон как рукой сняло.

Северцев взялся за карабин, выбрался из палатки.

Солнце висело над горбами Путорана на северо-востоке, хотя по местному времени еще длилась ночь: часы показывали четыре с минутами. Было холодно, чуть выше нуля, порывами налетал холодный пронизывающий ветер. В низинке под горой стоял туман.

Эльбай топтался на взгорке со штуцером в руке и смотрел на далекие горы, явно нервничая.

– Что за крик? – подошел Северцев.

– «Дикие люди», – почти беззвучно, с какой-то скрытой издевкой выговорил старик. – Предупреждать, однако.

– Откуда ты знаешь, что они нас предупреждают?

– Не нас, своих.

Еще раз из дальних далей прилетел таинственный крик, сопровождаемый каркающим эхом, и все стихло. Затем послышался новый звук – тихое стрекотание, напоминающее звук мотора. Оно постепенно усилилось, и Северцев удивленно посмотрел на проводника.

– Еще один вертолет? Да у вас тут прямо оживленная трасса. Интересно, кто, кроме нас, летает над плато?

– Никто не летать, – проворчал Эльбай. – Злой мухун дразнисса, мерещисса.

Действительно, лопотание вертолетных лопастей внезапно пропало, будто его отрезали ножом.

Северцев покачал головой. В злых духов он не верил, зная, что все их козни имеют вполне реальные причины, но вполне понимал чувства местных жителей. Им хватало воображения наделять природные звуки таинственным содержанием.

– Ити надо.

– Ты же не отдыхал.

– Утэн буду одыхать.

– Логично, – согласился Северцев.

Утэном эвенки называли дом.

Собрали палатку, упаковались, глотнули холодного чаю.

Эльбай сориентировался и повел спутника через длинные борозды, промытые в туфопесчаных склонах сопки древними ручьями.

Разогрелись быстро, карабкаясь со склона на склон. Иногда на пути встречались красивые микроканьоны, склоны которых состояли из многих слоев лавы, состоящих из диабазов и базальтов, чаще – туфов, легко размываемых потоками воды.

Встретили необычный скальный обелиск, похожий на изделие рук человеческих.

Северцев достал фотоаппарат, снял обелиск с разных сторон.

– Штык, – сказал Эльбай, поджидавший спутника.

– Очень образно, – хмыкнул Северцев, так как скала действительно была похожа на ружейный штык. – Кто его так назвал?

– Никто, имя эвенкийска.

– По-эвенкийски? – не поверил Олег. – Переведи.

– Остры камень.

– А что такое штык – знаешь?

– Тут была. – Эльбай показал на ствол своего штуцера.

– Ну и ну, удивительное совпадение. – Северцев достал флягу. – Глотни водички.

– Сичас спустимса, тама дальше клюсь будет, вода цистая, вкусная. Потом железны чум покажу.

Северцев с недоверием посмотрел на проводника.

– Железный чум? Вертолет упал, что ли?

– Зачем вертолет, в камне торчит.

– Веди, если это по пути.

Снова полезли на очередной склон траппа, обходя расщелины, скалы и груды камней. Спустились в низинку, где и в самом деле из-под скалы бил родник. Вода оказалась холодной до ломоты в зубах и вкусной. Северцев набрал полную флягу, несмотря на встречавшиеся по пути ручьи и малые озерца.

Поднялись на крутой лоб очередного каменного «лежака», увидели кучу камней, сложенную в форме конуса высотой около двух метров.

– Сейд, – пробормотал Северцев.

– Тур, – отозвался Эльбай.

– Я думал, такие пирамидки можно встретить только на Кольском полуострове.

Эльбай направился в обход конуса и остановился у выпуклого ржаво-серого горба высотой около метра.

– Вот, железный чум, булдыган, однако. – Он постучал по скале камешком.

Раздалось цоканье, будто камень попал на цельнометаллический уступ.

– Ни фига себе! – проговорил Северцев, не сразу сообразив, что «чум» и в самом деле торчит из камня. – Бак, что ли? Похоже на цистерну… или на железную глыбу. Если такие железные самородки существуют.

– Чум.

– В чуме живут, а этот останец явно не полый.

Северцев обошел вокруг глыбы, прикидывая ее вес и размеры.

– Больше тысячи тонн. Если судить по радиусу шарика. Но это не железо. – Он попытался отбить камнем кусочек «чума», не смог. – И не свинец. Неужели никель? А никелевые самородки бывают?

– Инчун говорит, это осколок небесного жилища Манги.

– Кто такой Манги?

– Небесный охотник, летал там. – Эльбай ткнул пальцем в небо. – Воевал с авахи, людей защищал. Потом его лодку Агды сбил, она на Путоран свалилась.

– Читал я эти легенды, их и у других народностей полно. Но интересно, – признался Северцев. – Это же отзвук реального события. Может, и в самом деле сюда космический корабль упал?

Эльбай суеверно отмахнулся пальцем за ухо.

Северцев снова пустился вокруг глыбы, прислушиваясь к своим ощущениям. Очень хотелось остаться и заняться изучением «небесного жилища» Манги, но у него была другая цель, и отвлекаться на исследование артефакта не стоило. «Найду пирамиду и вернусь сюда», – решил он убежденно.

– А откуда Инчун знает об этом «чуме»?

– Он сначала летчик была, потома мэчэсе.

– Ясно. Еще что-нибудь подобное он видел?

– Много видела, – туманно намекнул Эльбай. – Я ходила, тозе видела.

– Расскажешь?

– Много знала, много трудности, – философски заметил эвенк.

Северцев невольно засмеялся. В устах проводника эта фраза звучала как наставление Екклезиаста: многия мудрости – многия печали.

Откуда-то прилетел знакомый звук – татакание вертолетного двигателя. Три секунды оно было слышно совершенно отчетливо, потом стихло, будто вертолет упал в глубокую шахту.

Северцев подобрался, посерьезнел.

– Слышал?

– Слысала, да, злой Оглы летать, увидит – сожрать!

– Чай, подавится. Убить может, это верно, вооружен потому что твой оглы. Двинулись. Далеко еще?

– Рядом совсем. Подниматься туда, – Эльбай ткнул пальцем в склон траппа, – тама Тиник, вода падать вниз.

– Водопад?

– Вода падать, да.

Полезли на бок траппа. Вскоре послышался тихий шум, нарастающий по мере продвижения, и путешественники вышли к вершине уступа, обрывающегося крутой двадцатиметровой стеной, с которого скатывался ручей, превращаясь в струю водяной пыли.

– Киталамакут, – сказал Эльбай. – Болды ен. Потом зима замерзать сосулька.

– Понятно, – кивнул Северцев, разглядывая с высоты уступа намечавшийся разлом в скальном массиве. – Нам туда?

– Совсем близки, – показал рукой эвенк. – Переход.

Северцев сдержал нетерпение. Феликс почему-то не дошел до Глаза Ворона, и это заставляло вглядываться в скалы с особой тщательностью.

Они обошли группу крутых каменных столбов, начали спускаться к разлому. Отсюда, очевидно, и начиналась речка Тиник, заполнявшая озерцо в первой долинке и протекавшая по дну низины, которая сверху напоминала глаз птицы. Пришла мысль: каким образом местные жители увидели долину сверху, не обладая космическими средствами наблюдения? Однако Северцев тут же забыл об этом, стараясь не отстать от проводника.

Спустились к разлому, однако Эльбай вдруг остановился, покрутил головой, лег на камни, прижал ухо к плоской плите.

– Что? – не выдержал Северцев.

– Оглы хугэргэн, – прошипел Эльбай, поднимаясь. – Незя туда. Дуэнте пахнет.

Северцев принюхался. Пахло каменной пылью, высохшей тиной и сыростью.

– Сверху пойдем, – решил проводник. – Увидим кто.

Возражать Северцев не стал. Эльбай был сыном природы и лучше видел следы воздействия на нее других существ.

Вскарабкались на бок кряжа, цепляясь за неровности. Через час поднялись на вал разлома, прошли по нему с полкилометра и остановились у обрыва, с которого хорошо была видна речная долина круглой формы, с крутыми слоистыми стенами и валом поменьше. А над этим валом возвышалось нечто, напоминающее черный – из-за тени – остроконечный обелиск.

– Хур Оли, – сказал Эльбай, вертя головой.

Северцев достал бинокль.

В окулярах бинокля выросла вершина обелиска, но разглядеть ее в деталях мешала все та же тень от скального массива справа. Похоже было, что солнце редко освещало этот конус, так как он почти всегда прятался за более высокими стенами долины. И все-таки в четких геометрических очертаниях горы крылось что-то необычное, Северцев почувствовал это всеми струнками интуиции. Подумал: вдруг это и в самом деле космический корабль? Так сказать, «космическое жилище» небесного охотника Манги? Почему бы и нет? Сказания малых народов иногда абсолютно точно указывают на природу объектов и связь их с явлениями прошлого. Странно, что эту гору, Маяк по оценке Вексельмана, не обнаружили раньше. Вернее, местные жители знали о ней давно, а для ученых она почему-то стала доступна только сейчас. Хотя бы визуально.

– Идем!

– Не нрависса мне, – отозвался Эльбай, переставая вертеть головой. – Авах смотрит, шипит, рот открыл, глотать собираесса.

– Я никого не вижу.

– Видет не всегда, шишка на голова свистит, спина мокрая.

Северцев снова взялся за бинокль.

– Не вижу… все равно надо идти ближе. Если не хочешь, жди здесь, я спущусь.

– Ты глупый, тама сидит авах, ждет, незя ити.

– А придется. Должен же я посмотреть на это чудо природы вблизи. Меня и послали ради этого. Жди, я подам сигнал – костер запалю.

Северцев поправил рюкзак, перехватил карабин поудобней, зашагал вдоль обрыва, наметив спуск в долину левее, где склон был не так крут. Но Эльбай, задумавшийся отчего-то, что ему было раньше несвойственно, догнал его, преградил дорогу.

– Торописса не надо, однако, провалисся в Буни, не вернесся. Иди за мной, вместе лушше.

– Согласен, – улыбнулся Северцев.

Эльбай поскакал вперед как белка, с камня на камень, начал спуск.

Вскоре они стояли в низине перед валом, за которым возносилась в небо вершина Маяка. Лучи солнца по-прежнему не освещали гору, поэтому разглядеть ее макушку никак не удавалось.

– Давай пройдем справа, на гребень, – предложил Северцев, терпение которого истощилось окончательно.

Эльбай, замирая на каждом шагу, полез вверх.

Северцев последовал за ним, не обращая внимания на ободранные камнями ладони.

Выбрались на вал.

Конус Маяка предстал перед ними во всем своем великолепии.

Однако рассмотреть пирамиду, а это была именно пирамида с ровными, испещренными бороздами гранями, Северцев не успел. Внезапно в спину подул холодный ветер, и он упал на камни, увлекая за собой Эльбая.

Пуля, выпущенная из какого-то мощного оружия (потом выяснилось, что стреляли из снайперской винтовки крупного калибра), отколола от каменного ребра крупный кусок, с противным визгом унеслась в небо. Гулко грохнуло эхо.

– Авах… – начал Эльбай.

– Какой, к дьяволу, авах! – просипел Северцев. – Снайпер! Там, у горы, за скалой, похожей на бегемота. Ты влево, я вправо!

Он перекатился правее. Мешал рюкзак, поэтому пришлось спешно снимать лямки, рискуя получить пулю. И он ее получил, хотя успел распластаться на скале. Пуля пролетела в сантиметре от плеча и пробила верхний модуль рюкзака, где лежали запасные рубашки, штаны и носки.

– Э? – послышался голос проводника.

– Норма! – ответил Олег.

Так как ни высовываться, ни идти напролом было нельзя, пришла мысль спуститься с вала и обойти стрелка.

Северцев отполз назад, услышал выстрел, но пуля ушла в другую сторону. Очевидно, снайпер целился в Эльбая.

Ничего, он охотник, должен понимать, когда высовываться, подумал Северцев.

Напрягаясь, держа в руке карабин и стараясь не шуметь, он спустился к подножию вала, метнулся вдоль полосы ерника с осыпавшейся листвой по угольно-черному мертвому ягелю к скалам в полусотне метров, между которыми можно было пробраться наверх, к Маяку.

Он никогда не воевал, но специалисты по выживанию в экстремальных условиях, вслед за учителем Виталием Сундаковым, научили его всему, в том числе воевать на равнине, в лесах и в горах, поэтому верх взяли навыки, проявлявшиеся в нужное время.

Чувства обострились, руководимые проснувшейся интуицией. Северцев стал слышать все шорохи и видеть дальше, словно к глазам приставили окуляры невидимого бинокля.

Уже собираясь выбраться наверх слева от стрелка, не подававшего признаков жизни последние пару минут, он буквально звериным чутьем уловил за скалами движение и выстрелил не целясь. Упал за плоский камень, но тут же откатился влево и выстрелил еще раз.

Стрелять начали одновременно с его падением. Но второй выстрел Северцева заставил неведомых «партизан» замолчать, и он выстрелил дважды, заметив в нише мелькнувшие тени. Затем, зная законы встречного боя, стремительно метнулся к скалам, готовый выстрелить по любой цели.

Добежал, увидел сидевшего спиной к скале мужика в коричневом комбинезоне, с вязаной шапочкой на голове. Мужик держался за плечо и пытался направить на Северцева короткоствольный карабин.

Олег прыгнул к нему, ногой отбил ствол карабина, двинул прикладом по небритой скуле. Мужик завалился на бок и затих. По его комбинезону расползлось бурое пятно.

Чутье заставило Северцева прыгнуть в сторону и выстрелить в расщелину между огромными каменными глыбами. Напарник раненого мужика выстрелил в ответ, но тут же бросился бежать.

Северцев погнался за ним.

Тропинка привела его к светлой каменной кладке, похожей на развалины крепостной стены. Кто-то прыгнул на него сверху, еще один противник появился из-за кладки с карабином наперевес, за ним еще двое. Это была самая настоящая засада, и едва ли Северцев справился бы с ней, несмотря на опыт рукопашника, если бы не помощь со стороны.

Пока он возился с крупнотелым верзилой в коричневом, пытаясь высвободиться из его медвежьих объятий, раздались два выстрела, и двое подбегавших засадников сунулись в камни. Третий остановился, вертя головой, затем с невероятной ловкостью и быстротой промчался к развалинам и исчез. Выстрел вдогонку с другой стороны площадки запоздал.

Северцеву наконец удалось ослабить хватку противника ударом локтем в бок, он вывернулся из-под верзилы, ослепил его ударом растопыренными пальцами в лицо и чиркнул кулаком по кадыку. Затем добил здоровяка со всей накопившейся злостью ударом в нос.

Верзила со сдавленным криком отлетел на несколько метров и сорвался с вала вниз.

Северцев разогнулся, огляделся.

На плоской вершине лежали двое в коричневом. У необычной крупноблочной кладки виднелся переносной зенитно-ракетный комплекс «Орех» и два зеленых ящика, очевидно с ракетами к нему.

– Отличный выпад, – послышался чей-то голос.

Северцев подхватил с земли карабин.

– Не стреляй, свои.

Справа, где намечался проход между кладкой и скальным гребнем, мелькнуло что-то туманно-серое, и на тропинке появился бородатый молодой мужик в комбинезоне «Сапсан» (Северцев сам носил такой же до нынешнего похода), в выгоревшем красноватом берете, из-под которого выбивались русые кудри, с серьгой в ухе. В руке он держал карабин «Тайга», точно такой же, что был и у Олега.

– Дима! – пробормотал Олег, шалея. – Храбров! Не может быть!

За скалами загремели камни.

Бородатый с серьгой мгновенно вскинул карабин к плечу.

– Это со мной, – сказал Северцев, рассмотрев белый мех парки Эльбая.

Проводник вышел на тропинку.

– Одна усла, однако.

Северцев и Храбров посмотрели друг на друга.

– Проводник, – сказал Северцев. – Какими судьбами?

– Один олигарх послал, – сказал Храбров. – Я не устоял: полное обеспечение и все такое прочее.

– Вексельман? – вдруг озарило Северцева. – Феликс – ты?

Дмитрий рассмеялся.

– Псевдоним взял на всякий случай. А ты каким боком тут?

– С той же целью и от того же олигарха. Вексельман вышел на меня через приятеля, предложил сходить на Путорана.

– Понятно. Попались мы с тобой на одну удочку. Я еле дошел, неделю уже мыкаюсь, изучаю эту дуру. – Дмитрий кивнул на гору за спиной.

– Как неделю? – не понял Северцев. – Ты же в мае сюда прилетел.

– Ну да, в мае, а разве сейчас не начало июня?

– Конец июля!

– Разыгрываешь.

– Да нет же, я вылетел из Москвы двадцать седьмого, сегодня уже двадцать восьмое.

– Не может быть.

– Может.

– Не понимаю.

– Я тоже. – Северцев почесал переносицу. – Неужели вблизи Маяка время замедляется? Кстати, ты знаешь, что это такое?

– Пирамида с дырками, больше ничего не знаю. Иногда она дымит. Приблизиться к ней до сих пор не удавалось, сам видишь, кто ее охраняет.

Северцев подошел к одному из убитых боевиков, лежащему ничком, нагнулся, перевернул.

– Вот тебе и «дикие люди», а?

Храбров подошел ближе.

Эльбай остался на месте, в задумчивости склонив голову к плечу и водя перед собой стволами штуцера.

– Комбезы армейского образца, – сказал Дмитрий задумчиво, – хотя и без знаков различия.

– Горные войска. Даже ботинки – для хождения по горам. Интересный компот получается. Пирамиду охраняют наши люди?

– Вряд ли наши. Хотя обеспечение у них впечатляющее: карабины, зенитно-ракетный комплекс, удобная позиция. Серьезно устроились. Неужели мы напоролись на секретное подразделение оборонки?

Северцев разогнулся.

– Все может быть. Группа численностью в пять человек, вполне мобильная охранная упаковка. Боюсь, не одна. Ты с ними воевал?

– Похоже, с ними. Вертолет еще прилетал, но не военный, новый «девяностый».

– Крутые ребята, если у них такое снабжение.

Издалека донесся тихий стук.

Эльбай метнулся к скале, белкой взлетел на ее вершину.

– Ай, мухун кляты, летит!

Стук превратился в звук вертолетного двигателя.

– Дождались, – скривил губы Храбров. – И прятаться-то негде. Может, это не по наши души?

– Приготовься.

Над горами показался быстро увеличивающийся овальчик, превратился в зализанный силуэт винтокрылой машины. Это и в самом деле был новый «Ка-90», способный летать со скоростью самолета. Пузо у него было синее, под цвет неба. Он сделал круг над застывшими путешественниками, завис над камнями, выдувая винтами струи пыли. В боку его раздвинулась дверца.

– Ложись! – крикнул Северцев.

Эльбай юркнул под защиту огромного валуна, Дмитрий упал под крупноблочную кладку, Северцев – в другую сторону, к скале.

Очередь из крупнокалиберного пулемета зигзагом легла по площадке между скалами и обрывом, выбивая из камней облачка пыли и мелких осколков.

Северцев выстрелил из карабина.

Новая очередь вспорола скалу, штампуя в ней крупные вмятины.

Открыл огонь Дмитрий. Эльбай присел под глыбой и не высовывался.

Вертолет завалился набок, пошел кругом.

Кто-то дико закричал: пули изрешетили того, кто, очевидно, прятался за кладкой на обрыве.

Дмитрий вдруг прыгнул из-за камня, мячиком прокатился по шероховатой неровной плите, схватил ПЗРК.

Северцев снова начал стрелять по вертолету, чтобы отвлечь стрелка.

Шаркнула струя огня и дыма, ракета понеслась к вертолету.

Там увидели угрозу, но отвернуть тяжелую машину в сторону было уже невозможно, слишком близко она находилась.

Раздался взрыв, за ним второй, гораздо мощней: взорвались бензобаки вертолета. Во все стороны полетели куски обшивки, струи дыма и огня, отдельные детали: лопасти, переборки, куски металла, иллюминаторные рамы.

Воздушная волна сбила с ног Эльбая, но, к счастью, осколки вертолета его миновали. Град обломков прекратился, на месте красивой летающей машины осталось лишь оседающее и расползающееся облако дыма.

– Сильно взрывасса, однако, – ломким голоском проговорил Эльбай, поднимаясь. Лицо у него посерело.

Дмитрий отбросил трубу ПЗРК, оскалился, посмотрел на Северцева.

– Иначе он нас всех…

Северцев подошел к нему, похлопал по плечу.

– Не мы начали первыми. Предлагаю спуститься и посмотреть на Маяк вблизи, пока представился случай.

– А если их больше?

– Пусть сунутся.

Храбров снял берет, ударил в него кулаком, нахлобучил снова.

– Логично.

Северцев повернулся к проводнику:

– Идешь с нами? Или здесь подождешь?

– Луссе с вами, – покачал головой Эльбай, впечатленный финалом сражения путешественников с вертолетом.

– А мухунов всяких, авахов уже не боишься?

– Боися, однако. Однако луссе вы, аваха нет.

Дмитрий засмеялся.

– Как говорят англичане: better devil me know, then the devil unknown.

– Черт знакомый лучше черта неизвестного, – улыбнулся и Северцев. – Надо спешить. Если Маяк охраняют и другие отряды наподобие этого, скоро они будут здесь.

– Ты прав. – Дмитрий подобрал ПЗРК. – Возьмем на всякий случай, мало ли кого встретим. Захватите пару ракет.

Эльбай неохотно снял крышку ящика.

Тень накрыла площадку на мгновение.

Северцев поднял голову.

Над долиной низко кружил орлан-белохвост, внимательно вглядываясь в скалы янтарно-светящимися глазами.