Глава 22
Неизбежность невозможного
Они нашли Хорста!
Точнее, инк корвета смог разобраться в толчее разномастного транспорта в районах выхода «спящего джинна» к поверхности Земли и по гравитационному полю засёк замаскированный «пузырём невидимости» объект массой около трёх с половиной тысяч тонн. По всем показателям, это мог быть только фрегат «Мао» с пленницей на борту, управляемый беглецом из тюрьмы Гуантанамо. И хотя Лилия по-прежнему не отвечала на мысленные вызовы Игната, он был почти абсолютно уверен, что фрегат находится здесь, а девушка в руках у Хорста.
Первый раз они натолкнулись на «массивного призрака» над Сааремаа.
Остров когда-то принадлежал Эстонии под названием Эзель, соединялся с соседним островом Муху дамбой и в настоящее время представлял собой курортную зону, почти полностью принадлежащую частным владельцам. Лишь южный берег острова ещё оставался муниципальным владением, да и то потому, что был застроен техническими сооружениями вроде терминала орбитального лифта. Летательных аппаратов над ним крутилось много, встречались и довольно массивные суда, поэтому инк корвета не отреагировал на появление в воздухе скрытой массы.
Однако объект с теми же параметрами – по гравитационному полю и маневрированию – встретился и под Новгородом, где впоследствии обрушился мост с магнитопоездом, и в Торжке, в центре которого выросло удивительное «дерево» огромных размеров, начисто отрицающее законы физики.
Вот тогда Тодор Жичев и доложил пассажирам о присутствии во всех местах, где проявлялся «спящий джинн», скрытно летающего объекта, предположительно – фрегата.
– «Мао»! – сжал челюсти Игнат.
– Возможно, – согласился Антон.
Оба сидели в рубке корвета на местах членов экипажа, но поддерживали связь с кабиной управления Ти-Ши, где боговал увлечённый своей работой Малинин.
– Что будем делать?
– Ищи Лилю.
– Пытаюсь, не отвечает. Но она жива, я чую!
– Тогда у нас проблема. Мы знаем, что «Мао» крутится возле «джинна», а Ульрих старается его запрограммировать. Сообщить в безопасность о сбежавшем в прошлое преступнике мы не можем.
– Нас задержат первых!
– Ну, что-то типа того. Да и охота на «Мао» ничего не даст, Ульрих тут же сбежит в прошлое или в будущее. Трус он первостатейный.
– Злобные люди всегда самые жестокие и трусливые.
– Остаётся одно.
– Выйти на связь с ним?
– Ни в коем случае! Он спокойно может шантажировать нас, захватив твою девчонку, а когда ты согласишься на его условия, убьёт вас обоих.
Игнат сузил глаза.
– Вряд ли ему это удастся. К тому же на прямой контакт он не пойдёт. У тебя есть идея?
– Метро фрегата.
Игнат разочарованно поджал губы.
– Для этого нужно знать код его финиш-портала.
– Код можно вычислить, я на всякий случай взял с собой кое-какие записи.
– Какие?
– До нашего похода я взломал сервер китайской Погранслужбы, к которой приписан «Мао», и скачал всю базу данных по их флоту.
– Ульрих наверняка сменил код.
– А вот это уже вполне решаемая задача. Код можно просчитать, имея под рукой хорошую программу и приличный инк. Инк у нас есть – Одиссей.
– А программа?
– Тут. – Антон постучал себя по лбу согнутым пальцем.
Игнат покрутил головой.
– Я начинаю подозревать, что ты знаешь все ходы Хорста наперёд.
– Но ведь это действительно просто.
– Смотря для кого. Я, к примеру, торможу. Но тогда встаёт другая проблема: выход на метро. В две тысячи двести восьмом году параметры ТФ-транспорта были иными. Все частоты «струн» давно поменялись.
– У нас есть универсальный ТФ-портал.
Игнат внимательно вгляделся в безмятежное лицо эфаналитика. Показалось, что тот в глубине души насмехается над ним. Вернее, терпеливо пытается объяснить несмышлёному напарнику то, что сам считает естественным, и намеренно понижает планку своего интеллектуального уровня.
– О каком портале речь?
– У нас есть ганглий, установленный Червями Угаага в Сатурне.
– Но он же…
– Не торопись.
– Ганглий… – Игнат погладил лоб пальцем и вдруг сообразил. – Черви оставили его в Сатурне миллионы лет назад! И всё это время он присутствует в атмосфере планеты! Нам не надо будет прыгать в будущее, чтобы воспользоваться им.
– Гениально!
Игнат нахмурился, сдерживая резкое слово, и тут же рассмеялся.
– Я действительно сильно торможу, извини. Всё время думаю о…
– О Лилии, я пронимаю. Ну, что, принимаем вариант? Не знаю, что в голове Хорста, но он долго тут барахтаться не будет, поэтому надо действовать быстро.
– Очень хочется помочь нашим. – Игнат кивнул на «дерево», выросшее в центре Торжка.
– Было бы чем. Но этого «джинна» вряд ли кто разбудит. Мне вообще кажется, что на Луне был упрятан бракованный экземпляр. В бункер его посадили намеренно, как в психушку.
– Ну у тебя и фантазии!
– Иногда они становятся реальностью.
– Добывай код. – Игнат повернулся к малоразговорчивому командиру корвета. – Тодор, прокладывайте «струну» к Сатурну.
– Без проблем, – ответил Жичев, не проявлявший особого любопытства к действиям «экипажа». – Не понимаю, как вы собираетесь взломать код таймфага, не подключаясь к Сети.
Молодые люди переглянулись.
– Элементарно, Ватсон, – сказал Антон полушутливым тоном. – Ни один код не базируется на бесконечном количестве вариаций, поэтому его можно просчитать в принципе. Не думаю, что Хорст особо заморачивался над созданием нечитаемого кода, используя стандартные треки. Когда мы нырнём в ганглий, я дам его оператору пакет вариантов, и на один из них метро фрегата наверняка откроется.
– А если нет?
– Тогда мы возьмём его на абордаж.
Жичев с интересом посмотрел на эфаналитика.
– Для абордажа нужна команда.
– Авантюристов на свете много, наберём сколько надо.
– Оружие?
– Тоже не проблема.
Игнат, с растущей тревогой переводящий взгляд с одного на другого, обрёл дар речи:
– Вы что, с ума сошли?! Какой абордаж?! Какое оружие?!
– Сабли там, мечи, мушкеты, – серьёзно сказал Антон.
– Это прикол?
– Жесть!
Жичев засмеялся.
– Мы шутим, господин Ромашин, успокойтесь. Но я почему-то уверен, что вы прорвётесь на борт «Мао».
Игнат сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, успокаиваясь. Сейчас от профессионализма спутника и его способности предвидеть не только поступки людей, но и развитие ныне существующих логических тенденций, зависело всё, в том числе и жизнь Лилии. Ему можно было простить любые шутки.
Антон работал с инком корвета чуть больше часа. Вышел из оперативного поля, потянулся, зевая, благодарно принял от Игната чашку горячего девясил-тоника.
– Всё, что мог предусмотреть, я предусмотрел. Сфинктура души Хорста мне неизвестна, но как деградирующий индивидуум он не способен на креатив. Можем сделать попытку навестить его в летающей крепости по имени «Мао».
– Тодор, – посмотрел на командира Игнат.
– Я готов.
– Старт в Сатурн!
– Запаковывайтесь, нет смысла геройствовать, всё же ТФ-режимы легче переносить в коконах.
– Я схожу к Малинину, – встал Антон. – Надо предупредить и успокоить человека.
– Он в своей стихии и счастлив как ребёнок, – пожал плечами Игнат. – Вряд ли он надеялся когда-нибудь запустить машину времени, а тем более рулить ею так свободно.
– Ждите. – Антон исчез.
– Повезло с напарником? – кивнул ему вслед Жичев.
– Ещё как, – признался Игнат. – Он иногда меня достаёт, но только потому, что я психую. Я считал себя подготовленным ко всем экстремальным ситуациям, а он спокойно воспринимает их как нечто само собой разумеющееся.
– Есть такие люди – свободные во всех отношениях. Мой сын из их числа, хотя его устремления и вкусы далеки от моих.
– Новое поколение.
– Вы с Антоном тоже новое поколение, утверждающее свои нормы поведения. Я, например, вряд ли затеял бы такую…
– Авантюру.
– Эпопею с броском в прошлое? Слишком консервативен. Я согласился помогать вам только потому, что верю сыну, а он ваш друг.
Вернулся Антон.
– Всё в порядке, считает режимы, поёт песни.
– Песни? – удивился Игнат. – Какие?
– Старинные русские, я таких давно не слышал.
– Удивительный человек. Садись, едем.
В рубку корвета хлынула темнота…
Сатурн две тысячи двести восьмого года ничем не отличался от Сатурна две тысячи четыреста двадцать шестого. Разве что в начале двадцать пятого века вокруг него летало больше исследовательских станций и зондов всепланетного мониторинга.
Корвет «Одиссей» незамеченным вышел на низкую орбиту, практически нырявшую в верхние слои атмосферы окольцованной планеты, а потом так же незамеченным нырнул на дно воздушного океана, ориентируясь по подсказкам пассажиров.
Ганглий Червей Угаага, похожий издали на гигантский подсолнух, инк корвета обнаружил через час после погружения в атмосферу, на глубине тридцати двух тысяч километров.
– Давление зашкаливает, – озабоченно проговорил Тодор Жичев, выслушав рапорт инка. – Тратим ресурсы. Боюсь, вам не удастся выйти наружу.
– Нужен «голем», – сказал Игнат.
– «Голем» имеется, но ТФ-узлом он не оборудован.
– «Голем» нас не спасёт, – возразил Антон.
– Модуль выдержит любое давление!
– Дело не в этом. Допустим, ганглий нас впустит, но метро фрегата не рассчитано на приём груза с такими габаритами. Когда создавались корабли этого класса, не было нужды устанавливать внутри большегабаритные камеры.
– Блин! – Игнат хлопнул себя по лбу. – Я не подумал об этом.
– К сожалению, я тоже.
– Что будем делать? – выжидательно посмотрел на обоих Жичев. – Возвращаемся?
– Подождите… – Игнат поймал смутное видение: он падает в яму и… вылезает из неё, не успев испугаться. Такое было с ним в детстве, давно забытое, но воскрешённое памятью именно сейчас. – Есть идея.
Антон смотрел вопрошающе, ждал продолжения. Молчал и командир корвета.
– Никуда не надо десантироваться. Предлагаю аккуратно опуститься в чашу ганглия, зайти в кабину метро, настроиться на прыжок…
– И сделать двойной бросок! – закончил эфаналитик.
– Правильно.
– Поясните, – попросил Жичев.
– Мы попробуем проложить «струну» из метро корвета в ганглий, а из ганглия сразу в метро фрегата.
– Разве такое возможно?
– Главное – настроиться соответствующим образом, – пробормотал Игнат, вдруг испугавшись, что у них ничего не получится; риск был огромен – их могло вынести куда угодно, если компьютер ганглия не поймёт желания пассажиров.
– Да, придётся настраиваться серьёзно, – согласился Антон.
– Дело не в простой серьёзности. Прямые приказы «червивая» система метро не воспринимает, мы с Лилей убедились в этом на собственном опыте. Намерения о конечной цели переброса должны подаваться на грани рефлексии, бессознательно. Как говорил отец: на краю сознания.
Жичев озабоченно нахмурился.
– Друзья мои, я перестаю понимать, шутите вы или нет.
– Мы не шутим, – тихо сказал Антон. – Управлять техникой «доразумных» систем можно только интуитивно, бессознательно, она так создана и настроена. Вот почему Хорсту не удаётся запрограммировать «джинна». Я ошибался, принимая Червей Угаага, иксоидов и прочих монстров за первых разумных существ, ошибаюсь и сейчас, принимая их за регуляторов космогенеза. Они – носители коллективного бессознательного нашей Метагалактики!
– Как? – не понял Жичев.
Игнат, прищурясь, посмотрел на спутника, лицо которого стало необычно сконфуженным и огорчённым.
– Но они отличаются друг от друга.
– Да, сильно отличаются, потому что Черви, иксоиды, гиперптериды, плазмоиды и иже с ними – суть разные уровни коллективного бессознательного. Люди – не потомки их, это следующий уровень космогенеза, не просто новый нервный узел, а качественно иное образование.
– Селим сказал, что метро Червей – это иннервационная сеть…
– Правильно, нечто вроде нервной и парасимпатической системы, пронизывающей всю Вселенную. Она может использоваться как метро, но создана или скорее выращена не для этого.
– А для чего? – спросил слегка осоловевший Жичев.
– Она объединяет наш Метадомен в единую Мегасущность!
Игнат качнул головой, медля с ответом, но Антон понял его и так.
– Прости, что отвлекаю, это всего лишь мои предположения. Хотя я верю, что они отражают истину. Пути назад у нас нет. Идём вперёд?
– Тодор, ныряем в «подсолнух».
– Выполняю, другари.
«Одиссей» устремился к гигантскому «цветку», способному уместить в своей чаше любой космический корабль землян.
Пассажиры выбрались из кресел.
Игнат развернул вместительные блок-сумки, достал дополнительное оборудование, какое могло пригодиться им в походе, в том числе наплечные турели, закрепили, расположили в них излучатели.
Корвет завис над чашей «подсолнуха».
– Я готов, джентльмены, – доложил Жичев.
– Тодор, ещё момент. – Игнат помедлил. – Если всё пройдёт как надо и мы десантируемся на борт фрегата…
– Как я узнаю об этом?
– Скорее всего никак. Поэтому я и хочу предупредить вас: когда мы исчезнем – сработает камера, тут же покиньте ганглий и ждите нас…
– В Сатурне, – закончил Антон.
– Не обязательно, не имеет значения, где будет прятаться корвет. Но если мы не вернёмся в течение суток-двух, возвращайтесь домой.
– Ты хотел сказать – в своё время? – поправил Игната эфаналитик.
– Извините, я оговорился, конечно же в своё время. Малинин рассчитает эвереттиану, мы с ним поговорим.
– Нет, парни, я буду вас ждать, сколько потребуется.
– Мы не можем заставлять вас рисковать.
– Никто меня не заставляет, но я вас дождусь.
Антон обменялся с командиром корвета рукопожатием. Игнат сделал то же самое.
– Ни пуха, другари!
– К чёрту! – суеверно ответили оба.
Малинин выслушал приятелей с философской рассеянностью.
– Какое-то время уйдёт у меня на отладку вариатора, так что я скучать не буду. Жду возвращения.
Спрашивать, куда и зачем отправляются «тюремщики», физик не стал. Вряд ли он вообще понимал, что происходит. Материала для анализа работы своего детища он получил столько, что хватило бы на защиту двух десятков докторских диссертаций.
Молодые люди забрались в ТФ-камеру корвета.
– Тодор, мы готовы. Опускайтесь на дно чаши, но медленно-медленно.
– Слушаюсь, другари.
Антон встретил взгляд Игната, шевельнул бровью.
– Момент истины?
Игнат с шумом выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.
– Начинаем!
Они застыли, погружаясь в состояние просветления – каждый по-своему.
Тишина завладела сознанием Игната. На сердце снизошёл покой, глубина которого продолжала увеличиваться до тех пор, пока Игнат не растворился в пространстве, сам становясь пространством и покоем.
Нежгучее пламя влилось в голову – подсоединился Антон, не стыдясь своего положения ведомого.
Игнат стал видеть электромагнитные вибрации, сотрясающие атмосферу Сатурна, и гравитационные волны, пронизывающие корвет, тела людей, «червивый подсолнух», весь мир до самых его пределов.
Ганглий насторожился, вдруг почуяв внутри себя не просто массивный объект, накачанный энергией, но вибрацию психик. К земному кораблю от обруча «подсолнуха» протянулись невидимые ментальные «волосинки», изучая живое биение чужих полей.
«Уходи из сознания! – торопливо бросил Игнат. – Оставь только мыслеформу».
«Помню», – откликнулся Антон.
Игнат проследил, как тает поле понимания, связывающее их, закрепил в глубинах памяти облик Лилии и параметры фрегата «Мао», усилием воли погасил своё сознание.
Тишина и темнота завладели Вселенной…
Возвращение в жизнь походило на пробуждение ото сна.
Смутные тени, тающие лица, неловкое движение затёкшей руки, немеющая шея, уходящее в небытие сожаление…
Игнат открыл глаза.
Красный свет, теснота, решётки кругом…
Антон!
Что-то коснулось колена.
Игнат перевёл взгляд и увидел сидящего на полу тесного цилиндра спутника, слепо шарящего вокруг себя рукой.
– Господи! Ты здесь! Я думал…
– Где мы? – слабо прошелестел голос Антона.
Игнат помог ему встать, прислушался к себе, к помещению, к миру за его стенами.
– Мы на месте.
– Это…
– Финиш-камера фрегата. Выходим, пока не отреагировала автоматика трюма.
– Лилия?
– Где-то здесь, в центре, я вижу её ауру.
– Хорст?
– Тоже здесь… скорее всего, в рубке. По-моему, они оба там.
– Он нас чует?
– Не знаю, он чем-то занят.
– Чем?
Дверь камеры таймфага скользнула вбок.
«Лазутчики» выбрались в крохотный тамбур перед финиш-камерой. На них молча смотрели видеокамеры жутковатого механизма, состоящего из множества «паучьих лап», жил, гофрированных труб и «костей».
Антон повернул голову к спутнику:
– Фотс!
Игнат замер, но не от страха или нерешительности. Расслабленность его давно прошла, он был настроен по-боевому, на любую неожиданность, и отреагировал мгновенно: вбил в программу автомата команду «пропустить!».
Конечно, можно было действовать иначе: выстрелить в центральный «мыслящий» блок монстра из неймса. Однако поднялся бы шум, Ульрих отвлёкся бы от своего таинственного занятия, и события начали бы развиваться по другому сценарию. Поэтому решение Игнат принял правильное.
– Ну, ты даёшь! – выдохнул Антон.
Игнат сосредоточился, метнул в фотса ещё одну молнию мыслеволевого приказа:
«Абсолютное подчинение! Слушать только мои приказы! За мной!»
– Идём.
Они вышли из тамбура.
«Обезьянопаук» пропустил землян и двинулся за ними.
Антон оглянулся.
– Он топает за нами.
– Пусть топает.
– Что ты с ним сделал?
– Переподчинил.
– Круто! Куда мы? В рубку?
– Искать Лилю. Потом навестим Хорста.
– Ему уже должны были доложить о гостях.
– Я закапсулировал нас.
Во взгляде эфаналитика отразилось сомнение.
– Здесь же кругом датчики, видеокамеры, инвизибл-автоматика, инк реагирует мгновенно.
– Я убедил его, что мы свои.
– Это здорово!
– «Джинн» я или погулять вышел? – усмехнулся довольный Игнат, посерьёзнел. – Если честно, без твоей поддержки я бы не справился.
– Галантерейщик и кардинал.
– Что?
– Был такой фильм в двадцатом веке – «Три мушкетёра». Там один из несимпатичных персонажей восклицает: «Галантерейщик и кардинал – это сила!»
Игнат улыбнулся.
– Не думал, что в наши времена кто-то смотрит такие раритетные вещи. Я этот фильм не видел. Кого ты подразумеваешь под кардиналом?
– Вас, конечно, босс.
– Тогда прощаю. Кардиналом быть почётно. И всё, коллега, конец мандражу и стуку зубов, пора заниматься делом!
Внезапно свет, лившийся в тамбур и коридор из скрытых источников в стенах, мигнул.
– Заметил? – одними губами выговорил Антон.
Игнат прислушался к себе.
– Кажется, мы стартуем в ТФ-режиме.
– Куда?!
Свет мигнул ещё раз, а затем на землян прыгнула со всех сторон текучая струйчатая темнота…
Зрение восстановилось не сразу, мешали слёзы и мелькавшие под веками переливчатые зарницы.
Боль в спине привела в чувство окончательно.
Игнат осознал, что лежит на полу коридора лицом вниз, перевернулся, увидел над собой красную полосу, то спускавшуюся на голову, то взлетавшую вверх. Ожившее сознание повело за собой цепочку ассоциаций, он вспомнил, кто он и где находится.
Красная полоса – аварийный светильник – успокоилась.
Рядом зашевелился пришедший в себя Антон.
– Что произошло?
– Фрегат куда-то прыгнул в ТФ-режиме.
– Куда? – Антон сел.
Игнат привёл в порядок экстрасенсорику, закутал обоих «плащом пси-поля», рывком поднялся на ноги, подал руку напарнику.
– В рубку, рысью!
Спотыкаясь, они побежали к лифту, перенёсшему пассажиров – плюс «обезьянопаука» – к сердцу корабля.
Люк в рубку на мысленный приказ не отреагировал.
Антон ткнул пальцем в ребристый пузырь люка, отрицательно покачал головой.
Игнат кивнул, огляделся, прикидывая, что можно сделать в этой ситуации. Инк фрегата по имени Цзе Дун наблюдал за ними, не предпринимая никаких действий, и это было странно.
– Неймс? – беззвучно выговорил эфаналитик.
Игнат заколебался. Начинать со стрельбы не хотелось.
Внезапно пузырь люка треснул световыми зигзагами, превратился в диафрагму и убрался в стены.
– Заходите, майн либер! – раздался чей-то весёлый голос.
Десантники замерли.
Антон шевельнул губами: Хорст! – Игнат кивнул в ответ, пальцем остановил фотса, стремительно переступил порог рубки. За ним вошёл Антон.
Стены рубки отсутствовали. Кокон-кресла экипажа располагались на тускло светящемся подиуме, окружённые бархатной чернотой. Вверху (инк фрегата поддерживал искусственную гравитацию в корабле на уровне земной, отчего ориентация верх – низ сохранялась) сияла россыпь далёких звёзд, левее был виден светящийся вихрь какой-то галактики, а правее над фрегатом нависала сложная трубчатая конструкция, напоминавшая сетчато-ячеистый шар, источавший в сочленениях ядовито-зелёное свечение.
Два кокон-кресла разом повернулись к гостям.
В одном сидел улыбающийся Ульрих Хорст, в другом, полностью закрытом лепестками системы жизнеобеспечения, ещё один человек, недоступный зрению. За этим креслом шевельнулся мрак, и стал виден точно такой же фотс-«обезьянопаук», что сопровождал десантников. Один лепесток кресла отогнулся, стало видно лицо седока.
– Ли! – выдохнул Игнат.
– Ага! – радостно захохотал Ульрих. – Она! Прошу вас, герр Ромашин, скажите вашему телохранителю, чтобы не возбуждался, и вам не советую. На кладбище моллюскоров вам повезло, благодаря моему больному на голову деду вы остались живы, но здесь его нет, а ваша фрау принадлежит теперь мне. Начнёте качать права – ей отстрелят голову. Понимаю, это не эстетично, однако простите уж мне мои слабости, я вынужден подстраховаться. Вы такой динамичный. Кстати, как вам удалось прорваться на борт фрегата? Я считал, что это невозможно.
– Отпусти её! – раздельно, по слогам, с дрожью в голосе выговорил Игнат. – И будешь жить!
Ульрих поморщился, почесал затылок, покачал головой.
– Не разочаровывай меня, младшенький. В прошлый раз тебе удалось выстоять, но времена изменились. Знаешь, что это такое? – Он кивком указал на шар за стенками фрегата, медленно увеличивающийся в размерах.
Игнат оторвал взгляд от бледного, безжизненного лица Лилии, посмотрел на шар.
– Это база инвазеров, – продолжал Хорст. – Точнее, сама конструкция принадлежала каким-то негуманам, строившим везде свои «муравьиные кучи» для своих целей, но теперь инвазеры используют её для хранения необходимых инструментов.
Антон сделал шаг вперёд.
Ульрих перевёл взгляд на него, погрозил пальцем.
– На витса ты не похож, человек? Странно, герр Ромашин, что вы используете в качестве телохранов живых людей. Они не надёжны, их кормить надо. Что же вы не спрашиваете, что я здесь делаю?
Игнат молчал, собирая силы для броска.
– В таком случае позволю себе лирическое отступление. Меня попросили доставить кое-что в прошлое. Некие агрегаты для связи с иксоидами и гиперптеридами. Они здесь, на складе.
Шар со светящимися стыками ячеек перестал увеличиваться в размерах. Одна из ячеек размерами сто на сто метров начала открываться, как две створки окна. Из тёмной дыры «окна» выдвинулась стрельчатая ферма, толкающая ковш, в котором лежали два сморщенных шипастых эллипсоида. Больше всего они походили на гигантские земные орехи – чилимы.
– Вот и они, – сказал Ульрих. – Вид довольно непривлекательный, прямо скажем, но форма в данном случае не главное. Сейчас я погружу эти яички в трюм, доставлю по адресу, то есть на миллион лет в прошлое, вернусь к Солнцу и заберу объект «Зеро», известный вам под названием «спящий джинн». Эти малявки мне помогут. Как говорится: ты мне, я тебе.
Игнат молчал. Лилия слышала его и даже реагировала на уровне подсознания, но ответить почему-то не могла.
– Что скажешь, младшенький? Мои планы тебя не впечатлили? Могу добавить, что после всех упомянутых процедур твой род, как это ни прискорбно, пресечётся на твоём прадеде Игнате. Ты же перейдёшь в разряд виртуальных объектов, а эта милая юнгфрау останется со мной. Мне она понравилась.
Игнат молчал.
Ульрих перестал ухмыляться, оценивающе глянул на него, на Антона.
– Такое впечатление, герр Ромашин, что вы лелеете мечту убить меня. Не получится, к сожалению, мои друзья-инвазеры действительно малявки, но за ними я как за каменной стеной. Если вы начнёте шухер, они не пожалеют ни вас, ни вашу подружку, ни этого славного молодого человека, ни вообще любого представителя славного рода человеческого. Хотя к людям они равнодушны. По их понятиям человеческая цивилизация – имаго, зародыш нового вида разума, а вот он уже опасен для моих малявок, и они сделают всё, чтобы избежать конкуренции.
Игнат молчал.
– Но ведь вы человек, – хрупким голосом произнёс Антон.
– Меня родили человеки, – согласился Ульрих. – Но сочувствую я не им. Что скажете, герр Ромашин? Может, махнём со мной в прошлое, посмотрим на войны первых негуман? Воевали они лихо, столько дыр оставили в космосе на месте звёзд и галактик. Такие дыры войдами называются, слышали, наверно?
Игнат молчал, ещё и ещё раз прикидывая свои возможности. Но сражаться на два, а то и на три фронта – с Ульрихом, фотсами охраны и инвазерами, – нейтрализовать нейроприказ, удерживающий сознание Лилии, и сохранить ей жизнь при этом он не мог.
– Даже и не думай! – разразился кудахтающим смехом Ульрих Хорст, бесконечно уверенный в своём превосходстве.
