Глава 14
Desipere in loco
Обедали, глядя на жуткую конструкцию в полукилометре, напоминавшую паука.
Впрочем, обедом данную трапезу назвать можно было разве что только условно. По двум причинам: первая – из-за невозможности определить точное время периодов питания там, где нет никакой привязки к часовым поясам, и вторая – из-за отсутствия в катере встроенного кухонного блока, способного готовить горячие блюда. Поэтому путешественники вынуждены были питаться, используя «сухпай», набор консервов и сублимированных продуктов, подвергнутых субмолекулярному сжатию.
Горячим у них был только чай.
– Не понимаю, – сказал Игнат, бросая в пакет для мусора пустую банку из-под «натуральной сёмги в соусе микс».
– Мысли вслух? – поинтересовалась Лилия, грустно доедавшая рисовую кашу. – Или констатация всей жизни?
– Шутишь, значит, положение наше не безнадёжно.
Он имел в виду то обстоятельство, что попытка путешественников перебраться с кладбища моллюскоров на Землю посредством «червивого» метро не удалась.
Побродив по кладбищу, пара вернулась к дыре тоннеля, ведущего к терминалу метро, однако механизм отправки древнего устройства не включился. Ни с первой попытки, ни со второй, ни с третьей. Переместив землян с одного края Метагалактики на другой, он тихо умер, не предупредив пассажиров о своих проблемах, главной из которых, по предположению Лилии, была старость.
К счастью, девушка не запаниковала, и чувствовавший себя виноватым Игнат испытал облегчение. Искать выход из создавшейся ситуации под градом слёз и упрёков было бы сложнее.
– Если бы я не была такой сумасбродкой, – сказала Лилия виноватым тоном, – мы спокойно отдыхали бы где-нибудь в Новой Зеландии. В крайнем случае, на Марсе.
– Ты жалеешь, что мы нашли «червивое» метро? – опечалился Игнат.
– Не то чтобы жалею…
– Мы хотели полюбоваться на экзоты.
– А нашли кладбище моллюскоров.
– Тоже интересная штука. Знать бы, где оно располагается. В нашей Метагалактике или какой-то другой?
– На Великий Океан этот мир не похож.
– Он похож на Венеру, там тоже жарко и чудовищная рефракция. Только состав атмосферы другой.
– Это не Венера.
– Знаю.
– Ты сказал – не понимаю. – Лилия взялась за пластет с настоем девясила. – Чего не понимаешь?
– Почему здесь нет маяка, предупреждающего всех об опасности посадки на планету. На Полюсе Недоступности такой маяк был, работающий в «пи»-коридоре.
– Может быть, этот мир так далеко от населённых зон Метагалактики, что долететь до него могут не все желающие?
– Разве что. Перекусили? Предлагаю слетать левее этого монстра на горизонте.
– Какой смысл?
– Я чую в том направлении какую-то вибрацию. Странное ощущение – будто свербит в ухе. Ничего не чувствуешь?
Лилия, собиравшая в пакет остатки трапезы, послушно сосредоточила внимание на «склоне кратера», каким казался окружавший путешественников ландшафт.
– Дребезжит что-то.
– Дребезжит? – поднял бровь Игнат.
– Как колокольчик… очень высоко.
– Точнее – далеко. Проверим?
– Я бы предпочла услышать твой план возвращения домой.
Игнат сделал вид, что ничего особенного не происходит, хотя он уже давно сломал голову, ища выход из создавшегося тупика. Сказал небрежно:
– Что-нибудь придумаем.
– А поконкретней?
– Оседлаем моллюскора и прикажем нести нас домой.
– Хороший план, – одобрительно кивнула девушка. – Если только нам удастся найти сравнительно живого моллюскора и объездить его.
Игнат погладил её по щеке.
– Верь мне, родная. Ей-богу мы найдём выход!
– Хочется верить, – прошептала она, уткнувшись лбом в его плечо. – Я сама виновата, что согласилась.
– Вообще-то я виноват больше, – храбро сказал он.
– Теперь мы будем выяснять степень вины друг друга?
– Не будем, – отказался он. – Поехали искать источник дребезжания.
– Колокольчик?
– Его, родимого, хотя на мой слух это похоже больше на дребезжание игральных костей в фарфоровой чашке.
– Оригинально. Ты играл в кости?
– Во что я только не играл.
Куттер легко взлетел, описал петлю вокруг угрюмой громады паукообразного могильника, охранявшего вечный сон боевого робота иксоидов, и взял курс по указке Игната, интуитивно пеленгующего непонятную вибрацию.
Пейзаж изменился.
«Дно чаши», какой казалась поверхность планеты, отдалилось, и чаша стала более пологой и широкой.
Под куттером по-прежнему расстилалась пустыня с красивым рисунком песчаных дюн, редкими россыпями камней и группами скал, но всё же было видно, что в одном направлении – на источник дребезжания – пустыня становится твёрже и темнее. В ней появились лысые оранжево-коричневые полосы, по мере продвижения куттера сливающиеся в гладкие трещиноватые увалы и поднятия.
«Вверху» – эффект рефракции продолжал сказываться – вытаяли из воздуха неясно видимые бугры правильных геометрических очертаний.
– Горы? – неуверенно проговорила Лилия.
Игнат не ответил, до предела увеличивая скорость аппарата.
Бугры приблизились, струясь в мареве нагретого воздуха.
Атмосфера планеты состояла на восемьдесят процентов из азота и на пятнадцать из углекислого газа, кислорода в ней было мало, поэтому выходить из куттера без маски было нельзя.
На одном из округлых поднятий, похожих на земное плато, появился знакомый силуэт.
– Паук!
Это действительно был саркофаг для хранения моллюскора, напоминающий по форме паука. Но этот экземпляр выглядел как-то странно, скособоченно, и, подлетев поближе, Игнат понял, в чём дело.
– Он взломан!
Куттер завис над гигантским двухсотметровым сооружением фиолетово-красного цвета.
В самом деле крайняя слева суставчатая лапа-опора «паука» потеряла один из суставов, и махина могильника накренилась на этот бок. Мало того, в теле «паука» зияла брешь, белый диск, на котором в других могильниках лежали «жидкометаллические» валуны либо «коралловые кусты», был расколот, а глыба в центре отсутствовала.
– Неужели он… сбежал?! – с дрожью в голосе проговорила Лилия.
– Вряд ли, – покачал головой Игнат. – На Полюсе Недоступности тоже встречались вскрытые могильники, но сами «джинны» выбраться из плена не могли. Им помогали. Здесь скорее всего произошло то же самое.
– Но кому мог понадобиться моллюскор?!
Игнат пожал плечами.
– Мало ли уродов рождается в космосе? Если даже на Земле объявились любители поиграть в войнуху, вспомни Хорста, то почему такие же твари не могут существовать где-то ещё? Тем более, у негуман своя логика.
– Ужас!
– Согласен.
– Но если этот моллюскор вышел из тюрьмы, он летает где-то здесь?
– Не думаю, здесь ему делать нечего. Если его выпустили намеренно, то не для использования в качестве повара или озеленителя пустынь.
– Ты его почувствовал? Этот разбитый саркофаг?
– Нет, что-то другое, оно «звенит» дальше. А те горы впереди, по-моему, не горы вовсе.
– С чего ты взял?
– Приглядись.
Лилия послушно приставила ко лбу ладонь козырьком.
– Форма больно правильная… пирамиды?
– Город!
Куттер миновал разрушенный могильник, устремился к вырастающим из светлого марева неясным громадам.
Через минуту стало ясно, что скопление громад действительно напоминает город, хотя все его здания имели одинаковую пирамидальную форму. Самая маленькая пирамида достигала высоты двухсот метров, но встречались и гиганты – до километра высотой, чёрные как антрацит, массивные и мрачные, навевающие недобрые ассоциации.
Куттер замедлил полёт, остановился над глубоким ущельем, рассекающим пирамидальный город надвое.
Путешественники принялись разглядывать пирамиды, усеивающие «склон» чаши вверх до размытого горизонта.
Сравнить найденное скопище пирамид было не с чем, ничего подобного в своей жизни не видели ни Игнат, ни Лилия.
– Как ты думаешь, – заговорила она, насытившись созерцанием непонятного феномена, – кто мог построить этот город?
– Не знаю, – задумчиво сказал Игнат. – Может, жители планеты, а может, это вовсе и не город.
– А что?
– Кладбище.
– Ну да, не много ли кладбищ для одной планеты?
– Возможно, это мир иксоидов. В «пауках» они похоронили своих роботов, а пирамиды – их собственные усыпальницы.
– Иксоиды были жителями подводными, а тут пустыня.
– Океаны высохли.
– Не смейся.
– Я не смеюсь. Океаны запросто могли испариться при ядерной или астероидной атаке. Но ты права, в голову приходят одни дурацкие идеи. И всё же эти пирамиды настолько угрюмые, что вряд ли исполняли какие-то созидательные функции. От них веет смертью.
Лилия содрогнулась.
– Полетели отсюда.
– Там дальше ещё что-то есть, светится вверх по склону и чуть правее.
– Не вижу.
– Проследи за ущельем, посмотри вправо.
– Да, что-то мерцает, – согласилась девушка. – Ты уверен, что нам это надо увидеть?
– Раз уж прилетели сюда, надо обследовать всё, что доступно. Потом отдохнём, прикинем дальнейшие шаги. Поищем сбежавшего моллюскора.
– Только не это! – простодушно испугалась она.
Игнат засмеялся.
– Мне нравится, как ты пугаешься.
– Я так и знала, что ты садист, – притворно надула губки Лилия.
– Если я замолчу, ты умрёшь с тоски.
– Давай поэкспериментируем.
– Это опасный эксперимент. Молчание – такая огромная сила, что его надо запретить как психологические оружие массового поражения.
– Удивительно, я не знала, что ты можешь быть таким, – с сожалением сказала девушка.
– Каким?
– Легкомысленным.
Игнат посерьёзнел.
– Прости, я только лишь стараюсь тебя успокоить. Хотя, наверно, ты права: будь я поответственней, мы бы не вляпались в эту авантюру с неисправным метро. Не сердись.
– Я не сержусь.
Он заглянул ей в глаза, полные ожидания, положил руки на плечи.
– Ли…
– Что? – подняла она голову.
– Я люблю тебя!
Лилия улыбнулась, уткнулась лбом ему в грудь.
– Я должна сказать: я знаю? Как в стандартных американских боевиках.
– Скажи по-другому.
– И я люблю тебя!
– Я знаю.
Оба засмеялись, испытывая кружащее голову ощущение близости, единства и понимания друг друга.
– Поехали.
Куттер метнулся вдоль ущелья, напоминающего улицу в древних городах, лишённую транспорта и пешеходов.
Вскоре стал виден источник свечения – нечто вроде цветка ромашки на длинном стебле. Из-за рефракции очертания ромашки выглядели искажёнными, но сходство было очевидным: над пирамидальным городом высился почти земной цветок.
– Наблюдаю искусственный объект, – прозвучал в кабине куттера голос киб-пилота.
– Сам вижу, – отмахнулся Игнат.
– Под нами, между пирамидами.
Игнат удивлённо перевёл взгляд с «ромашки» на город и увидел блеснувшую как зеркало каплю на рыжем холме, у подножия одной из чёрных пирамид.
– Стоп! Туда!
Куттер спикировал к зеркальной капле.
– Провалиться мне на этом самом месте! – выговорил Игнат.
Капля оказалась… модулем высшей защиты класса «голем» с бортовым номером «11» и опознавательными знаками земной Погранслужбы. Как он оказался здесь, на неведомой планете с кладбищем моллюскоров, невероятно далеко от Солнечной системы, было совершенно непонятно.
– «Голем»? – прошептала не менее ошеломлённая Лилия.
– Не верю глазам своим! – сознался Игнат. – Значит, мы не одни здесь? Земляне уже высаживались на планете?
– До нашего похода никто не сообщал об открытии кладбища моллюскоров. Нам бы сказали в первую очередь.
– Сообразил. Странно, что он молчит как партизан. Не видит? Или там никого нет?
– Позови.
– Передатчик включён, ответа нет. Шкип, садись рядом.
Киб-пилот посадил куттер недалеко от четырёхметровой «капли» модуля, не имевшей никаких выступов, впадин и дополнительных деталей. «Големы» представляли собой квазиживые трансформеры, изменяющие форму в широком диапазоне геометрических фигур, и все их эффекторы прятались в корпусе, проявляясь в нужный момент.
Глыба модуля никак не отреагировала на посадку земного аппарата. Его владелец не отвечал ни на радиовызовы, ни на жесты и голос вылезшего наружу Игната. Складывалось впечатление, что «голем» покинут, а удалившийся в неизвестном направлении пилот модуля запретил инку общаться с незнакомцами.
– Чёрт! – сказал с досадой Игнат, возвращаясь обратно. – Не хочет отвечать. А ведь слышит, скотина, я чувствую. Попробуем взломать?
– Больше не шути так!
– Я в смысле – открыть. Вдвоём мы смогли бы достучаться до его компа, защита «голема» отключена.
– Нет!
– Хорошо, ситуация далека от критической. У меня возникла мысль: не гуляет ли хозяин «голема» где-нибудь поблизости? Мы летели к тому «цветочку». – Игнат показал на «ромашку» над вершинами пирамид. – Может, и он заинтересовался им?
– Не уверена, такой объект лучше изучать с борта катера.
– В логике тебе не откажешь. В таком случае предлагаю посмотреть на «цветочек» вблизи, а если никого не встретим, вернёмся и станем ждать владельца «голема» здесь.
Лилия нерешительно кивнула. Ей было не по себе, словно она предчувствовала какие-то неприятности, но Игната интересовала находка, и о будущем он не думал.
Куттер прыгнул в раскалённое добела небо планеты.
«Ромашка» над зубчатым лесом пирамид выросла в размерах, превращаясь в гигантское «колесо обозрения», положенное горизонтально. Обод этого колеса диаметром не меньше километра источал дымчатое золотистое сияние, отчего казался золотым или, скорее, раскалённым до высоких температур. Он опирался на сеть тонких чёрных паутинок, создающих вогнутую ажурную чашу, которую поддерживал «стебель ромашки» – алая в вышине и чернеющая книзу гофрированная труба. Она вырастала из огромного котлована, окружённого пирамидами, дно которого невозможно было разглядеть.
От обода колеса во все стороны отходили «лепестки», вернее «спицы» – сужающиеся трубы поменьше диаметром, окутанные струйками серебристого пара. Их Игнат насчитал двадцать две.
– Что это такое? – сдавленным от волнения голосом спросила Лилия.
Игнат не ответил, разглядывая непонятное сооружение, возвышавшееся над пирамидальным городом. Именно оно и привлекло его внимание час назад, испуская неслышимый ухом стон, оценённый Лилией как «дребезжание колокольчика».
Куттер поднялся выше.
«Ромашка» превратилась в своеобразный зонтик, не имеющий купола, но опиравшийся на «спицы».
– Он вибрирует!
Игнат кивнул, также как и подруга, ощущавший высокочастотную вибрацию, сотрясавшую всё гигантское сооружение.
– Цветок находится под напряжением.
Словно в ответ на его слова по ободу к внешним «спицам» метнулись сполохи электрического сияния.
– Красиво!
– И опасно!
– Может, это тот самый маяк, о котором ты говорил?
– Не похоже, слишком ажурен и непрочен, несмотря на величину. К тому же он молчит.
– Мало ли по какой причине он замолчал. Либо это один из комплектов системы контроля кладбища. На Полюсе Недоступности роль системы контроля играла спайдер-система, не пропускавшая к поверхности космические корабли.
– Здесь её нет.
– Может, разрушилась от времени.
– Сдаётся мне… – Игнат не договорил.
Обод «ромашки» внезапно вспыхнул, покрываясь сеточкой синих молний, и в центре кольца возникло сияющее ядро, превращая «цветок» в призрачный нервный узел, каким его рисуют в учебниках по анатомии.
Во все стороны от этого «нервного узла» прянули прозрачные электрические сполохи, куттер закачался как на волнах, подхваченный внезапным порывом ветра.
– Что за чертовщина?! – изумился Игнат.
Сияющее ядро «нервного узла» погасло.
Молнии перестали стегать воздух, втянулись в обод «ромашки».
Взору предстал бликующий металлом эллипсоид вращения, напоминая формой знакомые конструкции.
– Космолет? – не веря самому себе, произнёс Игнат.
Эллипсоид пришёл в движение, выплыл из чаши «ромашки», медленно двинулся к ближайшим пирамидам, окружавшим кратер со стеблем. Потом его пилот обратил внимание на куттер путешественников и направил гиганта к нему.
– Бежим! – одними губами выговорила Лилия.
Игнат почувствовал дуновение морозного ветра в спину: его интуиция тоже «ощетинилась», уловив угрозу в движении неизвестного космического левиафана. Но верить в недобрые намерения экипажа космолёта не хотелось, и отступление Игнат начал позже, чем требовалось. Выстрел из «глюка» (гигант выстрелил, даже не поинтересовавшись, кто находится в кабине куттера!) он опередил всего на одно мгновение.
– Держись!
Куттер метнулся в сторону.
Стрела прозрачного лилового огня пролетела мимо, вонзилась в соседнюю пирамиду и начисто снесла её вершину.
Игнат дёрнул куттер в другую сторону, буквально всем телом ощущая и предвосхищая действия инка корабля.
Ещё одна огненная стрела пролетела в сантиметре от борта куттера, едва не распилив его надвое.
Игнат крутанул юркое судёнышко в спираль пикирования, заставил сплясать «тарантеллу», по-прежнему предчувствуя очередной выстрел, вонзил куттер в щель между пирамидами, погнал машину прочь, выделывая кульбиты таким образом, что его отгораживала от преследователя какая-нибудь из пирамид.
Агрессивно настроенный чужак поднялся выше, выцеливая беглеца и веером расстреливая попадавшиеся под прицел пирамиды. В кильватере за ним вытянулась цепочка огненных всплесков, вычерчивая траекторию погони, вызванной каким-то недоразумением (была надежда) либо стечением обстоятельств.
Однако продолжаться долго погоня не могла, слишком разительно отличались возможности небольшой воздушной машины и спейсера, способного разнести в пыль весь город сразу. И даже экстрасенсорика Игната, возбуждённая экстремальной ситуацией до состояния инсайта, не давала ему особых преимуществ.
«Помогай!» – передал он Лилии чувство страха, не имея возможности попросить её об этом вслух.
Лилия «подсоединилась» к нему, что тут же сказалось на состоянии пилота (он почувствовал глоток свежего воздуха), но было уже поздно, машина с трудом увернулась от огненного клинка и напоролась боком на ребро пирамиды.
Вскрикнула Лилия.
Удар бросил воздушную машину к соседнему сооружению – в форме столба с фестонами, и бликующий огненный высверк снёс ему корму.
– Прыгай! – крикнул Игнат, изворачиваясь таким образом, чтобы уберечь Лилию от броска вверх.
Затем его сплющило о косо уходящую в небо плоскость – грань пирамиды, и он едва не потерял сознание от боли в позвоночнике. Включил антиграв костюма, перестал беспомощно крутиться на косом склоне, но не увернулся от брызнувших сверху камней – преследователь очередным выстрелом разнёс куттер на дымящиеся лохмотья, и был погребён под лавиной обломков рухнувшей на него стены.
Тем не менее столкновения с самыми большими глыбами он избежал благодаря вовремя заработавшему подсознанию, реагировавшему на опасность в десять раз быстрее сознания. Сбросил навалившуюся на плечи гору мелких камней, поискал глазами Лилию.
Подруги нигде видно не было.
Зато из-за пирамиды справа выплыла жидкометаллическая полусфера, накрыла его ощутимо массивной тенью.
Заработала вдруг рация «кокоса»:
– Кого это я подстрелил?
– Чёрт бы вас побрал! – опомнился Игнат. – Вы что, с ума сошли?! Стреляете на поражение!
– Прошу прощения, принял вас за нехороших парней, вздумавших выяснить отношения.
Игнату показались знакомыми нотки голоса неизвестного командира космолёта.
– Кто говорит? Что это за спейсер?
Ответили не сразу:
– Странно, мне кажется, я уже слышал этот голос.
– Хорст!
– Ромашин-младший! – хмыкнули в ответ. – Надо же, какая встреча! Само провидение посылает мне подарок! Ты один?
Игнат наконец разглядел Лилию по другую сторону кучи обломков полуразрушенного столба. Хотел броситься к ней, пытаясь установить мысленный контакт, но между ним и лежащей без движения девушкой вонзилось в «бетон» полотнище сиреневого пламени.
– Стой, где стоишь, младший! Я уже вижу, что ты не один. Удачно я здесь вышел. Кстати, где?
– В Караганде! – вырвалось у Игната. – Дай пройти, она без сознания.
– Она? Чудесно. У тебя есть спутница. Будет интересно познакомиться с женщиной самого Игната Ромашина. – В голосе Хорста прорезались глумливые интонации. – А вот тебе не повезло, гриф, несмотря на то, что я оказался не в том месте и не в то время.
– Пропусти!
– Не дёргайся, Ромашин, ты в прицеле «глюка». Одно движение – и от тебя останутся одни воспоминания! Что это за место?
Игнат включил антиграв, рассчитывая успеть долететь до Лилии, но перед ним снова вонзился в покрытую копотью спёкшуюся корку «бетона» сноп огня.
– Не брыкайся, я сказал! Отвечай на вопросы!
– Выйди сюда, если ты мужчина!
– Э-э, герр Ромашин, мы это уже проходили, больше не хочется, ты дерёшься не по правилам.
– Я дерусь не по твоим правилам?
– Что за гнусные намёки? Заруби на носу: везде и всегда правила устанавливаю я! Последний раз спрашиваю: что это за место?
Мысли стремительно крутились в голове, положение казалось безнадёжным, Лилия не отвечала, и в отчаянии Игнат метнул в небо мысленный крик:
«Помогите кто-нибудь!»
Сноп огня вонзился в «бетон», проделывая в нём глубокую яму, совсем рядом. Игната отбросило в сторону.
– Больше спрашивать не буду!
Сознание затопила тёмная ненависть.
– Будь проклят!
– Наконец-то я услышал что-то понятное, – хохотнул невидимый собеседник. – Что, герр Ромашин, нервишки шалят? Каково это – чувствовать близкую гибель? Да и спутницу свою оставлять навсегда? Мне как раз понадобится материал для… гм, исследований.
Из бликующего корпуса космолёта метнулся вниз, к «бетонным» буграм, ручеёк жидкого металла, воскрешая в памяти быстрый язычок хамелеона, хватающий зазевавшуюся букашку, дотянулся до неподвижно лежащей девушки, обхватил её и втянулся обратно.
– Не-ет! – запоздало прыгнул вперёд Игнат.
В ответ раздался хохот.
– Прощай, младшенький. Как там у вас говорится в подобных случаях? Встретимся в другой жизни? Боюсь, другой жизни у тебя уже не случится.
Длинное прозрачно-голубое пламя соединило корабль и осколки пирамиды. Но за мгновение до этого Игнат рванулся в сторону, опережая стрелка, и разряд «глюка» миновал его, хотя и опалил правый бок «кокоса».
И всё же он не смог бы долго состязаться с инком корабля, реакция которого превосходила его собственную в десятки раз, несмотря на состояние инсайта. Дважды Игнату удавалось предвидеть вектор атаки и спасаться рывками антиграва на форсаже. Третий выпад должен был оказаться последним. И в этот момент в неравный поединок вмешалась третья сила.
Сверкнувший разряд внезапно вонзился в невесть откуда взявшуюся преграду, разлетелся гаснущими дымными струями.
Преграда, сначала неясно видимая, похожая на ажурный кружевной куст мха, обрела плотность, превратилась в чёрную текучую глыбу, покрытую интерференционными узорами мелких волн.
Игнат опёрся спиной о камень, с трудом удерживая фокус зрения на глыбе, диаметр которой, казалось, то уменьшался до двух-трёх метров, то увеличивался до полусотни.
– Die Schneeflocken! – донёсся до слуха изменившийся голос Ульриха Хорста. – Моллюскор?!
Глыба перестала плескаться сама в себе, выстрелила в сторону космолёта чёрный рукав, напоминающий щупальце спрута.
Навстречу щупальцу с шипением змеи вылетела голубоватая молния разряда, разбрызгала верхние «присоски», однако брызнувшие во все стороны чёрные капли тут же соединились в мускулистый «язык», вонзившийся в борт корабля как нож в масло.
Блистающая полусфера сдала назад, но щупальце продолжало разъедать корпус, проделывая в нём звездообразную дымящуюся дыру, и пилот корабля принял единственно правильное решение.
В наушниках рации Игната прозвучал сдавленный вопль:
– Цзе, назад!
Космолёт окутался облаком зеркальных бликов, очертания его исказились, он отпрыгнул от опасного противника сразу на две сотни метров и понёсся к возвышавшемуся над острыми вершинами пирамид «цветку».
Чёрное щупальце некоторое время следовало за ним, утончаясь, потом втянулось в лоснящееся тело моллюскора.
Космолёт, захвативший Лилию, провалился в сердцевину «ромашки», превратился в язык прозрачного пламени, который втянулся в чашу «цветка» и исчез.
Игнат не смог сдержать стон, без сил опустился на камень.
Чёрная глыба, висящая в воздухе, тяжело шлёпнулась на «бетон» напротив. От неё отделилась капля поменьше, поползла к землянину, превращаясь в подобие человека.
Игнат встал.
Металлическая фигура приобрела голубой оттенок, но осталась грубой копией человека. Зато голова её, быстро трансформируясь, стала вполне человеческой.
Игнат сглотнул.
На него смотрело лицо Селима фон Хорста!
– Селим…
– Какого дьявола ты здесь делаешь, Ромашин? – Голос металлочеловека показался слабым и курлыкающим, чужим, но интонации несомненно принадлежали бывшему полковнику контрразведки.
– Я… мы… путешествовали.
– Мы?
– С Лилей, внучкой Шоммера… он забрал её!
– Почему же ты не помешал ему?
– Я пытался… но у него спейсер…
– А у тебя гены «джинна», парень! Надо было выйти на свою энергетику, и всё.
Игнат облизал пересохшие губы.
– Он не дал мне… времени… подумать… всё произошло неожиданно.
– Ты так расслабился? Не ожидал от тебя.
– Я… пробовал…
– Надо не пробовать, а делать! Как вы сюда попали? – Голова Селима повернулась на сто восемьдесят градусов, посмотрела на «ромашку». – Через ганглий?
– Что?
– Это ганглий, узел иннервационной сети Мультиверса.
– Нет, мы вышли через портал «червивого» метро в сотне километров отсюда.
– Странно, я не почувствовал этого портала.
– Он… сломался. Уже после того, как мы вышли наружу.
– Ничего удивительного, сеть очень старая, давно не использовалась по назначению, рвётся на «струны». Вам повезло, что вы нигде не «порвались» вместе с одним из каналов.
Игнату стало жарко.
– Я думал…
– Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела.
– Простите, Селим, подскажите, где его искать. – Игнат замолчал, однако нашёл в себе силы закончить: – Это я во всём виноват. Лилю забрал Ульрих… и вы знаете, что может случиться.
– Я не знаю, где искать внука, – мрачно ответил человек-моллюскор. – Возвращайся домой, тебя ждут.
– Но…
– Ульрих вернётся на Землю, у него там какое-то дело. Поищешь – найдёшь.
– Почему вы уверены…
– Не теряй времени, возвращайся. Ульрих натворил много бед и способен устроить новый Армагеддон. Ты его знаешь.
– Он же должен был… суд приговорил его…
– Он сбежал.
– Я уже понял. Но этого не должно было случиться!
– Ему помогли.
– Кто?!
– Не догадываешься?
– Инвазеры?
– К сожалению, эти малявки не ушли из нашего Универсума, они продолжают искать способы нейтрализации разумогенеза и развития постчеловеческого УММа и близки к достижению цели.
– Мы же их остановили! Вы сами это видели. Они обещали…
– Обещания негуман стоят столько же, сколько обещание волка не трогать овец.
– Почему вы назвали их малявками?
– Потому что они в нашем понимании – «разумная плесень», кластеры наночастиц, способные организовывать энергоинформационные системы на базе элементарных частиц, причём не в нашем домене. Жаль, что вы продолжаете наступать на одни и те же грабли, успокаиваясь после временных побед над противником, которого даже не оценили как следует. В то время как он по сути – фундаментальный агрессор, стратегию которого никто не просчитывал.
– И… вы?
– У меня свои проблемы. – Металлический человек потерял пропорции, начал оплывать, превращаясь в каплю, двинулся к гигантской чёрной скале позади.
– Подождите, Селим, я не могу вернуться! – опомнился Игнат. – Терминал «червивого» метро не работает.
– У тебя есть ганглий, – проговорила голова Селима фон Хорста, втягиваясь в основную металлическую каплю. Голос его изменился, стал гулким и свистящим одновременно. – Возьми мой «голем».
Капля втянулась в чёрную вздрагивающую скалу моллюскора, и та растаяла, будто призрак, не оставив после себя ни следа.
Игнат присел на корточки, не в силах выдохнуть застрявший в лёгких воздух, потом заставил себя выпрямиться, сжал кулаки, унимая колотившую его дрожь, и повернулся к главной «улице» города, за которой где-то между пирамидами стоял оставленный Селимом модуль.
