Первая попытка проскользнуть в мир Монады, используя пробитый меркабой энергоинформационный канал, не удалась.

«Душу» Прохора шмякнуло обо что-то огненно-ледяное, сплющило, вывернуло наизнанку, и он снова очнулся в теле второго Прохора, задыхаясь от нехватки воздуха в лёгких.

В комнате стояла тишина. Все были здесь, кроме Алексея, и смотрели на него с напряжёнными лицами.

– Что? – поднял брови Фуркад.

Устя бросилась к сидящему, когда он открыл глаза, но бородач её остановил.

– Не трогайте его, он в резонансе.

– Стена… – хрипло проговорил Прохор, усилием воли усмиряя разбушевавшееся сердце.

– Этого следовало ожидать, – хмыкнул Фуркад. – Не было бы стены, ваш «братец» уже вернулся бы. Хотя непонятно, почему ты не проходишь, если канал держится.

– Эффективное сечение маловато…

– Речь не идёт об эффективном сечении ядерного распада. Струна числоперехода – не ядерный и вообще не физический процесс. Пойдёшь ещё раз?

– Сколько я отсутствовал?

– Три-четыре секунды.

Прохор присвистнул.

– Я думал – полчаса барахтался в огне и во льду. Дайте водички.

Саблин-2 оглядел гараж, нашёл в углу столик с напитками и едой, которым пользовались техники, принёс кружку с водой.

Вода показалась бальзамом.

Прохор посидел, настраиваясь, слабо улыбнулся Усте, по-прежнему не сводящей с него тревожных умоляющих глаз. Захотелось умчаться с ней отсюда как можно дальше. Он даже удивился желанию, подумав о женщине как о спутнице, не деля её «надвое» – на Устинью и Юстину.

Но как оказалось, его странная мечта имела под собой иную причину, далеко не романтическую, – сработала интуиция, отвечающая за личную безопасность.

Не успел он сосредоточиться на алгоритме числоперехода, как сквозь стены гостиной просочился приближающийся гул, задребезжали оконные стёкла.

– «Вертушка»? – поднял голову Волков, прислушиваясь.

Ноздри Фуркада шевельнулись, словно он принюхивался, в глазах появился гневно-хищный блеск.

– Ах, шакалы! Это я виноват – увлёкся!

– В чём дело? – напрягся Данимир, уже понимая, что происходит.

– Сам же вас предупреждал: агентура Админов сидит везде, в том числе и в военных структурах. Не получив доклада вовремя от мэра, его куратор или запасной оператор послал вертолёт к даче. Боюсь, этим дело не… – Фуркад не договорил.

Недалеко ахнул взрыв, стены и пол помещения задрожали, зазвенели окна.

– Майор, за мной! – метнулся к двери Данияр.

За ним бросились все мужчины, кроме Талгата. Данияр задержался на пороге, нашёл взглядом жену:

– Будь здесь с Устей!

Она кивнула, прижав кулачки к щекам.

– Надо уходить! – выговорил Фуркад, сжимая и разжимая кулаки. – Если зомберы получили сигнал о провале операции, церемониться с нами они не станут. Их цель – уничтожить все следы!

– У нас больше не будет шанса, – мотнул головой Прохор. – Если меркабу уничтожат…

– Спасаться надо самим, меркаба – дело наживное.

– Ребята отобьются… я пойду дальше… не получится – тогда и отступим.

– Будет поздно.

– Я рискну.

Устя бросилась к Прохору.

– Я с тобой! Вдвоём мы пробьёмся, я знаю!

Снаружи донёсся свист, посыпались выстрелы, прогремел взрыв. Дом вздрогнул, зашатались стены, в окнах вылетели стёкла.

Прохор привстал, бледнея, подхватил Устю, посмотрел на ДД-Фуркада, кусающего губы, не знавшего, какое принять решение.

– Помогите… я попробую… с ней.

– Хорошо, – обрёл твёрдость духа Дмитрий Дмитриевич, контролируя личность Фуркада, – мы подождём. Был бы у меня ЗРК…

Устя втиснулась в кресло рядом с Прохором.

– Что мне делать?

– Ничего… подожди… вас же двое. – Прохор собрался с мыслями, переставая обращать внимание на всё, что происходило на территории дачи. – Устя должна остаться, скажи ей. Ты пойдёшь со мной… во мне… я сейчас пересажу тебя.

– Поняла.

Устя замерла, беседуя, очевидно, сама с собой, точнее, с гостьей Юстиной, торопливо заговорила в духе Юстины:

– Она не соглашается, хочет идти с нами…

– Нет!

– Я её понимаю, там её Прохор! Она уверена, что спасти его мы сможем только вместе.

– Ещё неизвестно, кого придётся спасать.

Дом содрогнулся в очередной раз, послышались треск и грохот ломающихся стен и падающей крыши.

Валерия испуганно вскрикнула.

Фуркад оскалился.

– Нас сейчас взорвут к чёртям собачьим, это военный вертолёт, у него ракеты! Бежим!

Прохор, прижимая к себе чужую женщину (и одновременно такую свою!), вдруг ощутил ледяное спокойствие, недоступное ему ранее.

– Минуту…

Поле видения-чувствования раздвинуло границы, он стал не только чувствовать движение винтокрылой машины, но и каким-то образом видеть её сквозь стены. Меркаба за спиной заскрипела.

Он увидел выпущенную вертолётом ракету. Однако на мгновение успел опередить взрыв.

Формопреобразующий импульс поразил две цели сразу – ракету и вертолёт.

Ракета взорвалась, не долетев до коттеджа каких-нибудь двух десятков метров.

Вертолёт, превратившись в нечто угловатое, с четырьмя крыльями и двумя носами: кабина машины разделилась на две – по числу пилотов, – пошёл боком. Очевидно, пилоты, ошеломлённые снизошедшим на них «откровением», отвлеклись от управления, и это стоило им потери контроля над машиной. Низколетящий вертолёт задел вершину сосны сначала задним винтом, потом передним и рухнул на лес в сотне метров от дачи мэра. В небо взвился столб дыма и пламени. В сотрясшемся, наполовину разрушенном коттедже посыпались все стёкла.

В гараж снаружи прилетели крики, грохот, треск, порыв холодного ветра внёс в комнату вихрь снега.

– Фетва акбар! – крякнул Фуркад, перешёл на латинский: – Est modus in rebus! Ты его сбил!

– Иначе… он бы… нас… – выговорил побледневший как полотно Прохор.

– Всё правильно, это война, и мы на переднем крае. – Бородач глянул на мигающую, поскрипывающую меркабу. – Боюсь, она не выдержит.

– Мы уже уходим.

– Лучше бы вы остались.

Прохор, чуя энергопоток, соединявший его с многогранной конструкцией, одним мысленно-волевым усилием «вытащил» из головы Усти «души» обеих женщин, ощутил их щекотное присутствие в своей пси-сфере.

Женщина рядом с ним обмякла, теряя сознание.

«Держитесь за меня!»

«Мы здесь!» – отозвалась Юстина.

«Поехали!» – Прохор вонзил скальпель мыслеволи в нерв «движения-без-движения», и небывалая тьма распахнулась перед ним…

Когда в гараж ворвались оба Саблина, они увидели сидящего на корточках Фуркада, обнявшихся в кресле Прохора и Устю без признаков жизни и Валерию, торопливо обтиравшую их лица влажной салфеткой.

– Ушли?! – выдохнул Данияр.

Фуркад посмотрел на него снизу вверх.

– Минуту назад. Потери есть?

– Наши все целы, у капитана Чертышного двое убитых и раненые. Что будем делать? Уходить надо!

Словно дождавшись его слов, меркаба за спинкой кресла вспыхнула в последний раз и погасла, многогранники внутри неё перестали вращаться, посыпались к основанию самого большого, внешнего, ажурного тетраэдра.

Мужчины, замерев, смотрели на устройство, соединившее числомиры через «души» Прохоров и их подруг.

– Амба! – сказал Данимир-Павел.

– Надо… уходить… – почти неслышно сказал Данияр.

– А мы как же? – Данимир глянул на меркабу. – Здесь останемся?

– Мы всего лишь кони, – показал свою кривоватую улыбку Фуркад, поднимаясь с корточек. – Кони старые в основном, но верные, крылатые, спутники идущих к Престолу Творца, какими являются все Прохоры. Наша задача была – довести их и защитить.

– Но они… друзья наши!

– А разве я это отрицаю? Но от нас уже ничего не зависит, и только в их воле вернуть Мирозданию утраченные законы праведной жизни, жизни по любви.

– Что же вы предлагаете?

– Забирайте их, меркабу и уходите, пока сюда не нагрянула полиция или кто посерьёзней. Нам остаётся только ждать возвращения ушедших.

– Ждать и догонять… – пробормотал Данияр. – Терпеть ненавижу!

– Я тоже, но ведь надо?

Саблины обменялись взглядами, понимая, что выбора у них нет.