Саблин не считал себя профессионалом горнолыжного спуска и на сноуборде катался всего второй раз в жизни. Однако природная ловкость и отличная физическая форма позволяли ему не переживать по этому поводу. Упал он всего разок, спускаясь со склона Майрхорена к деревушке Глокнер. Валерия падала часто, а ведь она каталась на сноубордах давно, даже ездила с подругами в Сочи, где после Олимпиады открылся исключительно качественный зимний курорт.

Отдышались внизу, среди катающихся всех возрастов, в основном – европейцев. Хотя встречались и русские компании, абсолютно бесшабашные и весёлые.

– Ещё? – прищурился Данияр.

– Устала, – призналась Валерия. – Да и чемпионат хочется посмотреть. Не появимся – Устя обидится. Поехали в отель, заберём Прошу и махнём на Идальп.

– А я бы ещё раз скатился.

В ухе мягко прозвонил мобильный.

Саблин подвинул усик телефона к губам.

– Проснулся?

– Вы далеко? – раздался в наушнике голос Прохора.

– На склоне Майрхорена. Минут двадцать до отеля.

– Можешь подъехать?

– Что у тебя? – подтянулся Саблин.

– Горничная проявила излишнюю настойчивость.

– И что?

– И мне показалось, что это неправильно.

– Понял, едем, жди через полчаса. – Саблин посмотрел на Валерию: – Если хочешь, оставайся, я смотаюсь в отель.

– Что произошло?

– Пока ничего, но, может быть, мы зря сюда прилетели.

– Почему?

– Проверю свои фантазии и расскажу.

– Я одна не останусь.

– Тогда поехали вместе.

Они сдали сноуборды, шлемы, наколенники и налокотники, поймали маршрутное такси и в начале двенадцатого были в отеле.

Валерия скрылась в своём номере, обещая переодеться и подготовиться к поездке за пять минут.

Саблин внимательно оглядел холл отеля, коридор, подозрительных взглядов на себе не заметил и постучал в дверь номера Шатаевых.

– Ангелов-хранителей вызывали?

Прохор молча открыл дверь, одетый по-зимнему, осталось лишь накинуть на себя куртку, отступил в глубь номера.

– Никого не заметил?

– Батальон полиции, – пошутил Саблин, вошёл в номер, увидел на столе горку бумажной обрези, похожей на конфетти. – Документы уничтожил?

Прохор остался серьёзным.

– Час назад эта куча была книгой.

– Книгой? – хмыкнул Саблин. – Очень похоже.

– Я не шучу. – Прохор нервно прошёлся по комнате, хрустя пальцами, сел на диван, снизу вверх глянул на друга. – Сядь, я тебе всё расскажу.

Саблин послушно сел.

Прохор помолчал, поглядывая на горку «конфетти», и Саблин услышал историю похода математика в Бездны, а также рассказ о консультации с «родичем» и о попытке проверить формоспектр книги.

– Зря ты это затеял без меня, – осуждающе качнул головой Данияр. – А если бы кто заметил?

– Кто? Я один в номере.

– Сейчас полно всяких подсматривающих и подслушивающих наноустройств, может, и за твоим номером кто следит.

Прохор проглотил возражения.

– Вот я тебе и позвонил… чую дискомфорт.

– В таком случае надо сваливать отсюда.

– Без Усти я никуда не поеду!

Саблин пригляделся к затвердевшему лицу математика.

– Таким ты мне больше нравишься. Покажешь, как ты книгу превратил в дряпьё?

– Покажу.

– Действуем таким образом: ты с Лерой едешь к стене, с которой будет прыгать Устя, я следую за вами в отдалении.

– Я понял. Лера возражать не будет?

– Вопрос излишен, я с ней поговорю. Не уверен, что мы обнаружим слежку, но лучше перестраховаться.

– Ты мне не веришь?

– Что за глупость? Мы в одной упряжке и действовать должны как группа. Для того чтобы нас обнаружить здесь, в Тироле, надо знать, что мы сюда полетели. Ты говорил на работе, куда отправляешься?

– Н-нет, – пробормотал Прохор.

– Я тоже, да и Лера не из болтливых. Остаётся одно – агентство Аэрофлота, где я заказывал билеты. Но чтобы нас вычислить по билетам, в агентстве должен сидеть агент Охотников.

– Джип…

– С джипом мы ещё разберёмся, его проверят по линии ДПС, но его появление тоже не означает выхода на нас Охотников. Тем не менее будем считать, что это они, и действовать соответствующим образом. Ты готов?

– Как пионер. – Прохор поймал оценивающий взгляд Данияра, вспыхнул. – Что ты имеешь в виду?

– Такое впечатление, что ты ночь не спал.

– Спал… часа три… встречался с одиннадцатым… бродил по Безднам. Что такое числа Армстронга, знаешь?

– Экзотические числа… не помню.

– Я посетил восьмизначный Армстронг – мир, порождённый числом 24 678 050. Земля там – капля воды размером с наш Юпитер, представляешь? А люди… и не люди вовсе, родственники нашим динозаврам, живут в приповерхностном слое воды, строят города из кристаллической воды, каким-то образом изменяя её свойства.

– Потом расскажешь, – рассеянно бросил Саблин, думая о реализации своего плана. Он надеялся, что поездка в Австрию будет безопасной, как и их вояж в Норвегию полгода назад, однако ситуация начала меняться, интуиция «навострила уши», причём и у Прохора тоже, а это означало одно: их вычислили. Надо было звать на помощь «родича» Таглиба или бежать из Тироля, да так, чтобы следопыты Охотников потеряли их след.

– Поехали.

Прохор спустился в холл отеля, подождал выхода Саблиных.

– Садитесь в мотор, – сказал Данияр. – Езжайте на Идальп, я буду в пределах видимости.

Прохор виновато посмотрел на Валерию.

Она засмеялась, взяла его под руку.

– Всё будет хорошо, Шатаев. Дан любит серьёзно играть в детские игры, но я его понимаю.

Прохор хотел сказать, что играют они отнюдь не в детские игры, но спорить не хотелось, и он покорился своей участи.

На стоянке общественного транспорта сели в двенадцатиместный сине-белый электрокар «Шевроле» вместе с другими постояльцами отеля, и юркая машина резво побежала по узкому серпантину дороги к трассе, ведущей на плато Идальп.

Валерия не надоедала вопросами и разговорами, с любопытством разглядывая проплывающие мимо деревушки, отдельные ресторанчики и подъёмники на вершины ближайших гор.

День выдался солнечным, стоял лёгкий морозец не более пяти градусов по Цельсию, и у всех пассажиров маршрутки держалось приподнятое настроение. Из них только один сошёл у поворота на Цёльнер, остальные доехали до подножия стены Хальт, рассчитывая успеть к началу соревнований.

Прохор дважды оглядывался, пытаясь понять, в какой из следовавших за ними машин едет Дан, но так и не определил.

Толпа зрителей, гигантские экраны и подъёмник на гору напомнили ему норвежский Трольстиген: организация чемпионата Европы по бейсджампингу мало чем отличалась от организации чемпионата мира.

Валерия взяла Прохора под руку, и они направились сквозь разноязыкую толпу зрителей ближе к заснеженному финиш-полю, на которое приземлялись прыгуны.

Зазвонил телефон Прохора.

Он торопливо отозвался:

– Мы на месте, ты где?

– Иду за вами. Не верти головой, я присоединюсь к вам попозже.

Раздался общий ликующий вопль: начались прыжки.

Глянув на экраны, показывающие край обрыва и скальную стену, Прохор испытал острое чувство дежа-вю. Показалось, что история повторяется, он стоит у Стены Троллей, зрители ждут прыжка Усти, и прыжок её закончится тем, что она станет чемпионкой мира.

Он даже тряхнул головой, пытаясь избавиться от иллюзии.

Неподалёку раздался взрыв смеха.

Прохор открыл глаза.

Мимо проходила группа русских туристов, человек десять, парни и девушки в горнолыжных костюмах с российской символикой. Парни держали в руках бинокли, девушки – банки с пивом. Говорили они громко, никого не стесняясь, и Прохор невольно подумал, что обо всех русских туристах за рубежом судят именно по таким компаниям, не умеющим себя вести в общественных местах, хотя отдыхать приезжает гораздо больше нормальных и деликатных людей.

– Вон Устя! – показала Валерия на гигантский – пять на десять метров – виртуальный экран, показывающий спортсменов в момент старта.

Прохор невольно замер, созерцая край обрыва и фигурку жены, кажущейся хрупкой и беззащитной.

Кто-то толкнул его в плечо.

Он отодвинулся, продолжая смотреть на прыгунью с замиранием сердца. Трусом себя назвать он не мог, но и прыгать вот так, лишь с вингъсютом за спиной, не стал бы ни за что в жизни.

Его толкнули ещё раз.

Он очнулся, глянул на ухмылявшегося молодого человека из компании соотечественников, волосы которого по вискам были заплетены в косички.

Парень сунул ему конвертик.

– Почитай.

Прохор машинально взял конверт, хотел спросить, что это за послание и от кого, но, когда поднял голову, рядом никого не было.

Он развернул конверт, вытащил из него крохотную прозрачную коробочку, в которой лежал отсвечивающий перламутром диск. Письмо, которое ему предложили почитать, было записано на диск для персоника.

Подошёл Саблин.

– Что он тебе сунул?

Прохор показал блестящую коробочку с диском размером с пятирублёвую монету.

– Я не успел спросить… говорит: почитай.

Саблин осмотрел коробочку, сунул в конверт, спрятал конверт в нагрудный карман.

– В отеле почитаем.

Толпа вдруг ахнула, забурлила, послышались аплодисменты.

Прохор вздрогнул, хватаясь за бинокль, но прыжок Усти он уже пропустил. Лишь зрители оценили его в полной мере да Валерия:

– Изумительно красиво!

– Я приведу нашу попрыгунью, – сказал Саблин, отходя. – Ждите здесь. Поедем в отель все вместе.

Толпа ликовала, пела, свистела, прыгуны один за другим прыгали с обрыва, праздник продолжался, а у Прохора испортилось настроение. Пришло ощущение, что в спину ему постоянно кто-то смотрит, и отделаться от него никак не удавалось. Он попытался найти парня, передавшего ему диск, но тот исчез, будто испарился, а вместе с ним испарилась и компания русских туристов, на которую многие обратили внимание.

Снова возникло ощущение дежа-вю: всё это уже было, и он участвует в странном спектакле, воскрешающем прошлые события. Но в Норвегии у них всё закончилось хорошо, они славно отдохнули и прогулялись по фьордам северной страны на теплоходе. Чем закончится их вояж в Тироль? А главное, как Охотники, если это они, обнаружили компанию математика в Австрии?

Саблин подвёл улыбающуюся, раскрасневшуюся Устю, успевшую снять комбинезон джампера и переодеться в зимний горнолыжный костюм.

Прохор обнял её, прижал к себе, ловя на себе взгляды проходящих мимо туристов.

– Твой прыжок – прыжок чемпионки!

– Это ещё вилами по воде писано, – выдохнула девушка, целуя его в щёку. – Здесь собрались классные джамперы, позапрошлогодний чемпион Европы Туурсинен, обладатель кубка мира японец Рю Гото.

– Всё равно ты лучшая!

Обняла Устю и Валерия.

– У меня каждый раз сердце замирает! Как вы не боитесь прыгать?

– Я с детства бедовая, – засмеялась Устинья, беря мужа под руку. – Всегда вместе с мальчишками играла, а не с девчонками.

– Поехали в отель, – сказал Саблин, внимательно разглядывая толпу зрителей. – Глеба предупредила, что ты с нами?

– Конечно.

– Тогда за мной. – Саблин первым направился к стоянке автотранспорта.

Над полем пролетел дрон – контролёр соревнований, завис над расходящейся толпой.

Прохору показалось, что его телекамеры выискивают из толпы именно его, и по спине побежали мурашки. Вспомнились слова Дана: мы зря сюда полетели… Но ведь в прошлый раз им удалось скрыться от преследования в Норвегии, что же изменилось в этот раз? Охотники получили доступ к поисковым системам спецслужб?

Он споткнулся.

Устя удержала его за локоть.

– О чём задумался?

– Как мы будем праздновать твою медаль, – очнулся он. – Хочется закатить пир на весь мир.

– Ещё рано, завтра последняя серия прыжков.

Дожить бы, подумал он со смешком.

– Я уверен, что победишь ты.

– И я уверена, – приобняла подругу Валерия.

– И я, – добавил Саблин.

До отеля доехали быстро, без каких-либо проволочек и эксцессов.

Группа русских туристов на горизонте не появлялась, парень, передавший Прохору диск, исчез вместе с ней, но и Прохор, и Данияр понимали, что ситуация изменилась. Следовало ждать нового проявления недобрых сил, затеявших новую игру с формонавтами.

В отеле переоделись, мужчины оставили женщин в ресторане, пообещав присоединиться к ним через несколько минут, и Прохор пристроил вручённый ему диск на дисковод своего персоника.

Компьютер развернул небольшой куб объёмного монитора.

Внутри куба загорелась злая пронзительно-зелёная звезда, выбросила очередь звёздочек потусклее, которые превратились в буквы русского языка: «Предназначено только для Прохора Смирнова! Если письмо будет открыто в присутствии других людей, его текст будет уничтожен! Наклонитесь вперёд, к экрану, для опознавания».

Саблин и Прохор переглянулись.

Данияр открыл рот, но Прохор прижал палец к губам, черкнул на журнале, принадлежащем отелю: «Стань сбоку и молчи!»

Саблин кивнул, отодвинулся.

Прохор сел за стол, приблизил лицо к виртуальному кубу монитора.

Звезда в центре выпустила сноп лучиков, осветивших лицо математика.

Текст предупреждения расплылся дымком.

Звезда выстрелила ещё одну очередь звёздочек, превратившихся в буквы. Текст послания был другим.

«Никому не передавать! Ни с кем не советоваться! Спецслужбам не открывать! В противном случае будете уничтожены!»

– Не пугай, – пробормотал Прохор, – а то у меня уже коленки дрожат. Чего тебе надо?

Саблин усмехнулся, понимая чувства друга. Тот разговаривал с компьютером, как с живым собеседником.

Новая очередь звёздочек развернулась в строки письма: «Мы, определяющие ход развития Числовселенной, предлагаем вам принять участие в операции по разблокированию Первомиров. Вам ничего не придётся делать, просто предоставьте ваш мозг для объединения психоструктур других жителей Мироздания. Вы ближе всех к Барьеру Первозакона, программатор которого находится в Первомире. Имеется в виду числомир-1. Последствия для вас: в случае согласия мы помогаем вам стать одним из нас! В случае отказа мы ликвидируем всех ваших друзей и родственников. Вы узнаете, что такое настоящий Числоад! При положительном решении нажмите клавишу F-2, при отрицательном – клавишу F-10. Мы ждём».

Текст начал мигать, пока не превратился в паутинку дымков. Но звезда в центре не погасла, продолжая ощупывать лицо Прохора зелёными призрачными лучиками.

Он побелел, сдерживая гнев, без раздумий ткнул пальцем в клавишу F-10.

– Пошли вы все на хрен!

Саблин вцепился в его плечо, но было уже поздно.

Звезда превратилась в жуткий щелевидный глаз и погасла.

– На пол!

Прохор непонимающе глянул на Данияра.

– Что?!

Саблин рванул его за плечо, сбрасывая со стула, и тотчас же персоник взорвался! Точнее, взорвался диск, выбросив град осколков и две струи дыма. Одна из них вонзилась в стену, сбив висящую картину «под старину», вторая пронеслась над стулом, где только что сидел Прохор, оставив на гардине чёрное пятно.

Саблин вскочил, готовый тушить пожар, но гардина не загорелась.

– Что ж ты так спешишь, торопыга?

Ошеломлённый Прохор поднялся, с недоверием разглядывая разбросанные по комнате осколки персонального компьютера, пятно на стене и запачканную гардину.

– Охренеть можно! Что это было? Меня хотели убить?!

Саблин поискал среди осколков диск, но бросил это занятие, безнадёжно махнул рукой.

– Концы в воду. Я бы отдал запись экспертам, узнали бы, откуда диск и где записывали сообщение. А насчёт убить… вряд ли таким количеством взрывчатого вещества можно убить человека. Поранить, обжечь, выбить глаз можно, но и всё. Тебя просто предупредили.

– Я бы всё равно не стал с ними сотрудничать, – мрачно проговорил Прохор. – Ни на каких условиях.

– Тебя никто и не призывает с ними сотрудничать, но, прежде чем что-то делать, надо думать. Отказаться мы бы всегда успели.

В дверь постучали.

Друзья переглянулись.

– Прислуга… они услышали взрыв… что мы им скажем?

– Я сам с ними объяснюсь, не вмешивайся, – сказал Саблин, открывая дверь номера.