Время для Дара остановилось, «Скиф» падал долго-долго, целых двадцать секунд, и все никак не мог достичь земли.

– Катапультируйся! – шептали губы Дарьи и Дара, хотя оба понимали, что помочь другу уже не в состоянии.

И в этот момент в рубке корабля-ножа появился чужой человек, одетый в стандартный бело-серый костюм космена. Дар почувствовал присутствие незнакомца, высунулся из своей «пилотской» ячейки. То же самое сделала и девушка, воскликнула удивленно:

– Дядя Даниил?!

– Это действительно я, – подтвердил незнакомец; у него было красивое скуластое волевое лицо с теплыми карими глазами, портила это лицо только презрительно-капризная складка губ. – Как ты меня узнала?

– У папы есть витейр, вы там вместе…

– Сохранил, значит? Похвально. А ты здорово похожа на мать, сразу и не отличишь. Кто это с тобой? Знакомая личность.

Дарья опомнилась.

– Помоги, дядя Даниил! Спаси Боряту! Он в рубке спейсера, один!

Шаламов прислушался к чему-то, покачал головой.

– Мальчишка в панике, однако. Спасать мне его не хочется, честно говоря, но можно обдумать условия. – Он оценивающе глянул на Дарью. – Время у нас еще есть.

– Какое время?! – вырвалось у Дара. – Борята сейчас разобьется к…– Он замолчал, увидев, что «Скиф» перестал валиться на лес и завис над вершинами деревьев на высоте двух десятков метров.

– Я, кажется, понял, – продолжал Шаламов как ни в чем не бывало. – Этот парень – сын Аристарха Железовского.

– Не сын – праправнук в сто семидесятом поколении, – уточнила девушка, также пораженная изменением обстановки. – Он сын князя местной общины.

– Надо же, как точно гены передают облик родоначальника, – усмехнулся Шаламов. – Силен железный человек!

– Спасибо, – стеснительно проговорил Дар, – за спасение товарища…

– А я его еще не спас, – возразил гость. – Вы все должны из таких положений выпутываться сами. Что ты здесь делаешь, Дарья?

Девушка выдавила бледную улыбку.

– Приобретаю опыт, учусь жить самостоятельно.

– Правильное решение, – одобрительно кивнул Шаламов, прошелся по вздрагивающему полу рубки. – Хотя учение и опыт – разные вещи. Учение – это изучение правил, опыт – изучение исключений. Ну-ка, выйди, покажись.

– Зачем?!

– Выйди, выйди, хочу посмотреть, какая ты стала. Я помню тебя совсем девчонкой.

Дарья кинула взгляд на Дара, вылезла из ячейки, недоумевающая и слегка смущенная.

– Да, вылитая Купава, – задумчиво сказал Шаламов. – Фигура один в один, только волосы другие и нос от отца.

Дарья нахмурилась, начиная понимать смысл происходящего, торопливо забралась в ячейку.

– Какая ты быстрая, – скривил губы Шаламов. – Все понимаешь с полуслова. Но на вопрос не ответила.

– Вы сами все знаете, дядя Даниил, зачем издеваетесь?

– Знаю, – согласился бывший муж Купавы. – И очень недоволен вашим отношением к процессу.

– Почему?! – изумилась Дарья. – Мы же хотим помочь общине… вообще всему человечеству!

– Столь глобальные задачи вам не по плечу. Они не по плечу даже твоему папаше, хотя он приличный оператор галактического масштаба. Но речь не о нем. Вам придется бросить свое дело «защиты человечества».

– Объяснитесь!

– Изволь, но с одним условием.

– Каким?

– Ты пойдешь со мной. Я покажу тебе настоящую жизнь Вселенной, в прошлом и будущем, чего не покажет никто.

– Нет!

– Не спеши с решением, девочка, чтобы не пожалеть потом.

– Отстаньте от нее! – резко бросил Дар.

Шаламов посмотрел на него с прищуром, и молодой человек почувствовал, что не может ни сдвинуться с места, ни выговорить слово.

– У тебя будет все, что твоей душе угодно, – продолжал бывший друг Клима Мальгина. – Время, пространство, власть, подчиненные, слуги, рабы и рабыни, украшения, одежда и так далее. Я исполню любой твой каприз, ты будешь счастлива, уверяю тебя. Я могу все, но мне не хватает спутницы. Одна закавыка: сделать женщину счастливой нетрудно, трудно самому при этом остаться счастливым.

– Нет! – все с той же решительностью ответила Дарья. – Я буду счастлива только с тем, кого полюблю! И чтобы он любил меня!

– За этим дело не станет, ты полюбишь меня…

Дар неимоверным усилием воли преодолел паралич мышц, выбрался из ячейки, сжав кулаки.

– Прекратите издеваться! Иначе я…

– Иначе что? – с иронией и некоторым удивлением глянул на него Шаламов. – Мальчик, неужели ты думаешь, что одолеешь меня? Надо признаться, ты сильнее, чем я думал, но этого недостаточно.

Глаза Шаламова метнули молнии, и Дар снова застыл как изваяние, не в силах сделать ни одного движения, даже вдохнуть воздух.

– Итак, продолжим, – равнодушно отвернулся от него Шаламов, подошел к ячейке, из которой поднялась в рост Дарья. – Я объясню тебе, в чем вы заблуждаетесь.

– Отпустите его!

– Потом, потом, ничего с ним не сделается, мальчишка – интрасенс и должен уметь выживать в любых условиях. Если же говорить о заблуждениях – твоих, твоего друга, вообще остальных деятелей из так называемого Сопротивления, то они вполне объяснимы и закономерны. Даже лучшие из вас – Аристарх, Маттер, Баренц – ограничены в оперировании потоками информации, пронизывающими космос, ограничены в интеллекте, в пространстве и времени. Но их заблуждения опасны, и этому надо положить конец. Ты слышала что-нибудь о «фантомной темной энергии»?

– Краем уха… – нерешительно созналась Дарья.

– Значит, нет. А о таком физическом явлении, как антиколлапс?

– Папа что-то говорил об этом… но какое это имеет значение?

– Самое непосредственное. Объясняю на пальцах. Мы живем в расширяющейся Вселенной.

– Надо же – открытие! – фыркнула девушка.

– Только вот расширяется наш метагалактический домен не линейно, а с ускорением. Это и есть явление антиколлапса, или, как принято говорить, процесс фазового перехода от экспоненциальной стадии расширения к инфляционной. «Темная энергия» как раз и способствует этому расширению, причем все в большей и большей степени. А поскольку финал этого процесса грозит уничтожить весь домен со всем его содержимым, некие силы пытаются его остановить. Не догадываешься какие?

– Уж не отеллоиды ли? – съязвила Дарья.

– В точку. Не сами отеллоиды, а система, которая за ними стоит и которая имеет название йихаллах. Ну, а за системой стоят черные дыры. Вот кому вы пытаетесь помешать.

– Чушь!

– Не разочаровывай меня, девочка, иначе я решу, что ты глупее, чем выглядишь. Близится Большой Разрыв, черные дыры пытаются остановить процесс расширения, и это факт, не подлежащий обсуждению. Ты этого не знала?

– Не знала! Ну и что? – Дарья раздула ноздри. – Это не имеет никакого значения! Не хотите нам помочь – уходите! И освободите Дара!

– Ух, какая ты грозная! – фыркнул Шаламов. – Глаза сверкают, щеки – кровь с молоком, грудь вперед – вылитая мать, когда во гневе. – Он подумал. – И отец у тебя такой же… человек… м-да! Впрочем, ты права, это не имеет значения. Хочешь, я нарисую сценарий, как будет погибать наш инвариант Вселенной? Кстати, таких инвариантов бесчисленное количество, наш не из лучших.

– Не хочу.

– Я все же нарисую. Через десять миллиардов лет – некоторые ортодоксы утверждают, что гораздо раньше, другие – что намного позже, – начнут распадаться звездные скопления типа галактик и их ассоциаций. Чуть позже разорвутся звезды, затем планеты. За десять в минус девятнадцатой степени секунды до Большого Разрыва станут разрываться атомы, затем придет черед элементарных частиц. Последними разорвутся квадруполи, мельчайшие «кирпичики» Мироздания. Их еще называют кварками и максимонами. Исчезнет вакуум, исчезнет пространство, исчезнет время. Произойдет очередная фазовая перестройка домена, и на его месте возникнет новая Метавселенная с иным набором констант и физических законов. Но ни человека, ни других разумных существ и систем уже не будет. Тебе нравится такой финал?

– Будет еще что-то! Какой смысл думать об этом сейчас?

– Думать о будущем имеет смысл всегда. Хотя на твоем месте я отреагировал бы точно так же. Итак, что ты решила?

– Я не… – Дарья не договорила.

После долгой борьбы с непослушным телом и поиска способов освобождения Дар наконец преодолел порог пси-запрета, диктующий чужую волю на уровне инстинктивного подчинения, и сбросил путы оцепенения. Сделал два быстрых шага, поднимая руки на уровне груди.

– Вы подлец! Немедленно прекратите!

Шаламов с недоумением оглянулся.

– Батюшки-светы, очнулся! Сильный мальчик! А если я не прекращу?

– Я вас ударю!

– Попробуй.

Дар шевельнулся и, ускоряясь, метнулся вперед.

Шаламов вдруг взлетел в воздух от мгновенного, точного и мощного удара в подбородок, с вытаращенными глазами пролетел несколько метров и едва не врезался в конвульсивно содрогнувшуюся стену рубки. Вскочил на ноги, побелев от ярости.

– Ах ты, щенок! Я же тебя по полу размажу…

– Не смейте! – крикнула Дарья, отталкивая Шаламова мысленно-волевым усилием, из-за чего ответный его удар получился смазанным, нечетким, расфокусированным. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Дар потерял сознание.

Он, конечно, пытался защититься, предполагая пси-атаку, поставил полевой экран и даже перенес сознание в «запасной» мозг – спинной и костный, образующий еще один дополнительный «мыслящий контур». Однако удар был слишком мощным. Шаламов владел энергиями на два порядка выше любого человека и был магическим оператором очень высокого уровня. Поддаваясь страстям, он не дозировал силу удара, что говорило о его неадекватном отношении к миру.

Дарья бросилась к упавшему княжичу, припала ухом к его груди, с изумлением и ненавистью глянула на Шаламова, озабоченно ощупывающего вспухший подбородок.

– Вы убили его?!

– Выживет, – оскалился бывший друг отца девушки, – если захочет. Парень кое-чем владеет, я его недооценил. Оставь его, уходим.

– Никогда!

– Тогда они оба умрут, тот – в спейсере, и этот. Решай. Я знаю, женщины любят побежденных, но всегда изменяют им с победителями.

Дарья в немом гневе смотрела на Шаламова и впервые в жизни не нашлась что ответить.

Дар пришел в себя несколько минут спустя, слыша глухой гул в голове и ощущая позывы на рвоту. Организм, получивший сильнейший шоковый пси-разряд, сбивший чуть ли не все биологические ритмы, с трудом восстановил функционирование сердечно-сосудистой и вегетативной систем и теперь по крохам «собирал сознание» в единое целое.

«Где я?» – пришла первая мысль.

За ней выплыла вторая:

«Сейчас умру…»

Но третья заставила действовать:

«Дарья в опасности! Этот тип легко справится с ней! Ему надо помешать!»

Он открыл глаза.

Светящиеся изнутри, как янтарь, колышущиеся стены, ячейки, «скульптура осы» в центре, вздрагивающий потолок… и никого на полу рубки. Куда они подевались?

Дар привстал на локтях и едва не потерял сознание от нахлынувшей слабости. Лег, справился с головокружением, сел по-турецки и позвал:

– Даша!

Никто ему не ответил.

– Даша, где ты? Отзовись!

Шум в ушах, треск, писк, звон… не голова, а треснувший горшок! Вот бугай здоровенный! Если бы не вмешательство Дарьи, он бы меня убил! Где же она? Неужели ушла с ним?!

Он с великим трудом заставил себя встать, заковылял до ближайшей «пилотской» ячеи, рухнул в нее колодой.

«Шершень… где они?»

В голове вспыхнула мысленно-эмоциональная вуаль непонимания.

Дар представил в уме девушку.

«Где она?»

Ответ инка «осиного» корабля можно было перевести как: «Не знаю».

«Хорошо… дай обзор».

Включилась система видения, вогнутые ячейки-экраны отразили мир за стенками корабля.

В воздухе – ни одного отеллоидского космолета. Корабль-нож уничтожил-таки весь их флот.

В небе – ни облачка.

Лес под кормой корабля тих и неподвижен.

А посреди луга за рекой – конусовидная гора древнего спасательного спейсера «Скиф», опаленного огнем, угрюмого, с дымящимися пробоинами в корпусе, но с виду еще способного взлететь и выполнить свою задачу. В его обшивке раздвинулась диафрагма люка, из отверстия выглянула вихрастая голова.

– Борята! – прошептал Дар. – Живой!..