Глава 9
ЗАВОД
Так как Юпитер находился по ту же сторону Солнца, что и «крот», это обстоятельство сочли несущим оптимистический заряд, и экипаж солнцехода отправился отдыхать в полном составе.
Расстояние до самой большой планеты местной системы мало отличалось от радиуса орбиты Юпитера, поэтому лететь до него солнцеход должен был около четырёх с половиной часов. Достаточно, чтобы пассажиры пришли в себя после исследований «жидкого» Фаэтона.
Однако их блаженное состояние путешественников, ждущих приятных открытий, длилось недолго. Уже через час Дэв вызвал «старшего» и сообщил, что вслед за машиной мчится какая-то многокилометровая «коряга». Пришлось прервать светскую беседу в кают-компании, за чашкой горячего маниака, и вернуться в кокон-рубку «крота».
«Коряга» действительно совершала в кильватере солнцехода какие-то манипуляции, исчезала, возвращалась, рыскала из стороны в сторону, словно «принюхивалась» к следу аппарата, и, возможно, она и в самом деле чувствовала, что космос пашет чей-то невидимый, защищённый силовыми полями крейсер.
Выглядела она приблизительно так же, как и «полено», что дало возможность наблюдателям принять его за спутника уничтоженного «каракатицей» космического судна. У Кати даже родилось предложение связаться с хозяевами «коряги» и выяснить ситуацию. Но мужчины её инициативу не поддержали, считая эволюции чужой машины угрожающими. Уж очень целенаправленно она маневрировала в космосе, топорща какие-то «уши», «сучья» и «паруса».
Через какое-то время «коряга» исчезла.
Но следом за ней появилась другая, не менее странной формы, названная «вилкой». Длина её достигала одиннадцати километров, а четыре зуба длиной около пяти километров угрюмо стегали пространство лиловыми молниями, уносящимися далеко назад исполинскими огненными деревьями. «Вилка» тоже что-то долго искала, потом её заметила объявившаяся незаметно «коряга» и ринулась в бой. Чем он закончился, экипажу «крота» выяснить не удалось. Оба бойца скрылись где-то в темноте пространства на полпути между Фаэтоном и Юпитером.
Около часа солнцеход мчался к гигантской планете в одиночестве. Пассажиры заскучали. Кузьма предложил дежурить в рубке по очереди, но тут одна за другой пошли встречи, и все остались на своих местах.
Сначала солнцеход обогнул необычную конструкцию, напоминающую корявую изгородь. Какую роль она играла для обитателей местной Системы, трудно было понять. Но «столбы» её, неровные, сучковатые, с грубо «обрубленными» сучьями, длиной около тридцати с лишним километров, соединенные колючими «лианами», производили впечатление г р а н и ц ы, отчего у землян появилось неуютное ощущение воришки в чужом огороде.
Это ощущение ещё больше усилилось, когда им встретилась рыскающая «каракатица», посылающая впереди себя веера жёсткого гамма-излучения. На радушный приём это никак не походило, и земляне притихли, порассуждав на тему пограничных дозоров, существовавших на Земле во времена прямого государственного разделения. «Изгородь» и «нюхающая» космос «каракатица» очень сильно напоминали земные аналоги.
Однако основные встречи были впереди.
Когда до Юпитера осталось около получаса лёта в прежнем режиме, непонятные сооружения стали появляться чаще, а потом пошли одно за другим: ажурные колонны, шары, ползучие «лианы», «заросли хмеля», «грибы» и тому подобные объекты, при виде которых хотелось сглотнуть и прополоскать рот. Сооружения казались живыми и неживыми одновременно, но главное — они были обсыпаны ползающими по ним и летающими вокруг «насекомыми», отчего становилось ясно, что солнцеход приближается к обжитой зоне космоса. Оставалось неясным лишь одно: на каком из спутников Юпитера находится сама метрополия.
— Дэв, что ты видишь? — поинтересовался Кузьма.
— Искусственные конструкциии…
— Я имею в виду спутники. Сколько ты насчитал?
— Более тридцати. Больших всего семь, из них четыре близки по параметрам Галилеевым.
— На каком-то из них живут местные хозяева. Европу видишь?
— Спутник, по массе равный Европе, вращается над вторым пылевым кольцом, плохо виден.
— Летим к нему.
— Подожди, Кузя, — сказал Хасид. — Мы как раз находимся над каким-то объектом в атмосфере Юпа. Давай посмотрим?
Кузьма перевёл взгляд на появившийся в окне дальновидения сетчатый неровный диск, кивнул:
— Давай, всё равно нам в ту же сторону.
Юпитер, освещённый солнцем слева, загородил половину сферы обзора. Над ним полосой вились какие-то более мелкие объекты, создавая рябь «технологической инфраструктуры». Не оставалось сомнений, что на спутниках, если не на нём самом, живут разумные существа, создавшие эту впечатляющую структуру. При этом количество спутников, определённое инком «крота», в шесть с лишним раз было меньше того, какое насчитывала свита Юпитера в конце двадцать четвёртого века. И ещё одна деталь отличала этого гиганта от «настоящего» Юпитера: отсутствие Красного Пятна.
Оно было открыто земными астрономами в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году и благополучно дожило до конца двадцать четвертого века, являясь устойчивым атмосферным вихрем с размерами сорок на тринадцать тысяч километров. По выводам учёных, вихрь образовался много тысяч лет назад в результате некоего «объёмного фазового сдвига континуума», привязанного к определённому месту на поверхности планеты — на широте около двадцати градусов. Объяснить, почему вихрь держится так долго, учёные не смогли, хотя предложили ряд гипотез, одна экзотичнее другой.
Дэв знал две из них.
Первая: взрыв породил некую «трещину» в вакуумном поле планеты, через которую в физическую реальность Солнечной системы просачивалась энергия, поддерживающая вихрь.
Вторая: в результате взрыва была создана масса «отрицательной» материи, отличающейся от антиматерии тем, что её протоны, нейтроны и другие элементарные частицы представляли собой те же частицы, но зеркально отражённые.
Но в этой Системе Юпитер не имелКрасного Пятна!
Зато в его атмосфере плавал гигантский ажурный диск диаметром почти в десять тысяч километров и толщиной более двух тысяч.
— Дэв, подойди к нему поближе, — приказал заинтригованный Кузьма.
Солнцеход сбросил скорость до тысячи километров в секунду, изменил направление движения.
Диск висел на границе атмосферы гиганта и казался лёгким, ажурным, игрушечным, пока не занял собой всё поле обзора. Стали видны ползающие по его конструкциям «насекомые», то и дело скрывающиеся в частых отверстиях «пены» диска. Что они делали, понять было невозможно. С виду — ничего.
Внезапно совсем рядом с «кротом» высветились тела двух «каракатиц», истекающие медово-розовым огнём.
— Назад! — приказал Хасид.
Солнцеход погасил инерцию движения, двинулся обратно.
«Каракатицы» порыскали вокруг, то падая к торцу диска, то поднимаясь над ним, явно встревоженные чем-то, потом унеслись во тьму космоса стремительными призраками.
— Быстрее! — поторопил инка Хасид. — Отверни от центра сооружения.
Дэв повиновался.
Диск сместился вбок и назад.
И тотчас же какая-то странная судорога передёрнула весь горизонт видения аппарата, в центре диска протаяла чёрная дыра, и в неё проскользнул гигантский зеркальный шар, колышущийся как мыльный пузырь!
— Хронозеркало! — ахнула Катя.
Шар торжественно прошёл мимо убегающей в сторону пылинки солнцехода, устремился прочь от диска и от Юпитера, увеличивая скорость. Через минуту его не стало. Хотя система дальновидения аппарата позволяла ещё какое-то время наблюдать за ним. Судя по вектору движения, его путь лежал к границам местной Солнечной системы.
— Завод! — процедил сквозь зубы Кузьма.
— Что? — не поняла девушка.
— Это завод хронозеркал.
— Совершенно верно, — подтвердил Хасид. — Здесь делают зеркала и запускают в Галактику.
— Почему в Галактику?
— А куда ещё?
— К нам, в будущее! Это же очевидно! Теперь окончательно ясно, откуда в нашей родной Системе берутся шары зеркал! Их завод — в прошлом! Мы просто сделали хронопетлю на своём солнцеходе и попали в те времена, когда в Системе работал завод!
— Не знаю, возможно, ты и прав.
— Я прав на все сто процентов!
— Но кому это надо?! — возмутилась Катя. — Неужели Дьявол живёт здесь?!
— Он из нашего прошлого. Наблюдатель предупреждал нас, чтобы мы были осторожны в экспериментах с «галактическим просвечиванием» и реализацией ТФ-теории. Дьявол уже вовсю пользуется её следствием.
— Что ему надо?
— Как что? Ты же сама была в шкуре Наблюдателя, тебе дали информацию о деятельности Дьявола. Он принял меры, чтобы в будущем гуманоиды проиграли, вымерли как динозавры.
— Но если Наблюдатель всё же нашёл способ предупредить нас, значит, мы не проиграем?
— Для этого нам ещё надо потрудиться, стать честнее, умнее и справедливее, отбить атаки Дьявола.
— Красиво говоришь, Ромашин! — сказал Хасид с восхищением. — Тебе надо было учиться на социолога или эфаналитика. Подскажи лучше, что нам делать.
— Уничтожить этот завод! — вырвалось у Кузьмы. — К чёртовой матери!
В рубке управления стало тихо.
Спутники Ромашина оценивали его эмоциональное решение.
Впрочем, как и он сам.
Потом Катя проговорила с сомнением:
— Ты авантюрист, Ромашин!
— Можно подумать, вы не из того же теста, — не обиделся Кузьма.
— Но мы не сможем уничтожить такую махину! Хорошо, если повредим какую-нибудь важную часть. Хотя я лично против! За нами начнут охоту эти твари, и нам придётся…
— Нырнуть в Солнце! Уверен, хозяева Системы не имеют таких машин, как наш «крот».
— Ходя? — позвала Катя. — Ты тоже так думаешь?
— Вообще-то он прав. И ты права, — тактично добавил Хасид. — С другой стороны, нас занесло сюда не зря. Я даже подумываю, уж не замысел ли это Наблюдателя?
— И у меня бродят по башке такие же мысли! — обрадовался Кузьма.
— По башке обычно бродят не мысли, а насекомые.
— Шутник!
— Нет, я серьёзно, — сказала Катя. — Мы не сможем уничтожить завод. А с другой стороны, Ходя прав: возможно, это наша миссия. Надо думать.
— Давайте поищем способ избавиться от завода, — предложил Хасид. — Мы ещё не всю Систему обследовали. Дэв, ты хорошо рассмотрел спутники Юпитера?
— Самые большие. Всё же мои возможности ограниченны. По массе они близки известным, но в отличие от наших имеют атмосферы.
— Все?
— Так точно.
— Странно, в наше время атмосферы у Галилеевых спутников слабенькие. Впрочем, за миллиарды лет может исчезнуть любая атмосфера. У Марса она была когда-то весьма значительной. Дэв, что у нас на траверзе ближайшее?
— По массе — Европа.
— Дуй к ней!
— Слушаюсь, сэр.
Солнцеход начал маневр.
* * *
В конце двадцать четвертого века Юпитер имел больше двухсот спутников, из которых только восемь считались регулярными, так как вращались по устойчивым круговым орбитам. Остальные, диаметром от сотен метров до двух сотен километров, вращались по так называемым нерегулярным орбитам, которые менялись с течением времени в некоторых пределах, так как имели наклон к экватору планеты и были сильно вытянуты.
Европа была открыта в тысяча шестьсот десятом году Галилеем и долгое время являлась претендентом на звание «обитаемой» планеты, поскольку была покрыта льдом и гигантским тёплым океаном толщиной до двадцати километров. Обследовать этот спутник земляне начали ещё в конце двадцатого века с помощью автоматических станций, а первая экспедиция посетила Европу в конце двадцать первого века, обнаружив на ней следы какой-то древней цивилизации. Не остатки сооружений, но странную инфраструктуру на поверхности льда и на дне океана, которая не могла быть естественным образованием.
В земные телескопы было видно, что поверхность Европы сложена двумя типами структур — гладкими равнинами и пятнисто-сетчатыми областями, названными хаосами.
Затем мимо Юпитера пролетели американские исследовательские станции, в начале двадцать первого века много лет в его системе работал космический аппарат «Галилей», и снимки спутников Юпитера стали доступны всем любителям астрономии. На них рельеф Европы оказался странно упорядоченным, хотя и фрактальным, были открыты парные и более сложные борозды, переплетённые «косички» и линейчатые образования, многие из которых были, как выяснилось… пакетами ледяных «труб»!
Земляне бросили на Европу всю свою технику, в её изучении приняли участие европейцы, русские, японцы и китайцы, не считая американцев, однако, кроме «труб» и линейной структуры разломов льда, долгое время не удавалось обнаружить ничего более интересного. Пока к Юпитеру не отправилась третья пилотируемая экспедиция, которая пробурила льды планеты на экваторе и проникла в её океан, покрывающий всю Европу многокилометровым слоем. Тогда-то и были найдены следы древнего разума — в виде бесконечных, связанных между собой клетчатых «тессер» — то ли остатков выращенных искусственно «кораллов», то ли водорослей.
С тех пор под лёд Европы спустились десятки и сотни специалистов, там были развёрнуты исследовательские станции, построены долговременные научные базы и даже парочка хиларитов. Однако учёные так и не смогли предъявить общественности прямых доказательств присутствия на планете разума. Все длинномерные, линейные, цепочечные, упорядоченные структуры вполне укладывались в прокрустово ложе гипотезы о существовании на Европе «обычной» биологической жизни, не связанной с разумной — с точки зрения землян — деятельностью.
Однако то, что увидели пассажиры солнцехода, мало сходилось с мнениями учёных конца двадцать четвёртого столетия.
Европа имела плотную кислородно-натриевую атмосферу и была покрыта водой! Ни одного ледяного поля или айсберга Дэв на её поверхности не увидел. Зато люди могли полюбоваться на загадочные системы, образованные «мостами» и длинными многосоткилометровыми «шлейфами», а также «водорослевыми бородами», по которым деловито сновали всё те же «насекомые», карикатурно напоминающие «личинки жуков» и земных кузнечиков.
Понять, чем они занимаются, так и не удалось. Но в том, что их деятельность подчиняется какой-то своеобразной логике, сомневаться не приходилось. «Крот» трижды облетел Европу на высотах от пятисот до пятидесяти километров и везде видел одно и то же: гигантские стройные сети «водорослей» рыжего и синевато-багрового цвета и миллионы «насекомых», ползающих по этим сетям, скрывающихся внутри замысловатых петель или в желтовато-коричневых водах океана.
— Ну, и с кем прикажешь устанавливать контакт? — осведомился Кузьма, которому первому надоело всматриваться в довольно однообразные водные ландшафты спутника Юпитера.
— Надо нырнуть в океан, — несмело предложила Катя.
— Мы можем искать их правителей годами. И не найти.
— Может быть, надо приземлиться где-нибудь на острове и открыться? Должны же они заинтересоваться.
— А если нами заинтересуется их охрана? «Каракатицы», к примеру, или ещё кто посерьёзней?
— Надо же что-то делать.
— Честно говоря, я не верю, что «насекомые» и есть хозяева Европы, — сказал Хасид. — Они больше похожи на наших роботов и витсов.
— Их много и на том дисковидном заводе.
— Ну и что? Поэтому и можно предположить, что это искусственные существа или машины.
— В таком случае где их хозяева?
— Внутри «каракатиц».
Кузьма хмыкнул, ища в ответе друга нелогичность.
— «Каракатицы» слишком примитивно себя ведут, сразу стреляют, вместо того чтобы оценить, кто перед ними появился.
— Логика негуман отличается от человеческой. К тому же они воюют друг с другом, а военные всегда сначала стреляют, а потом разбираются — в кого.
— Тебе виднее. Что предлагаешь?
— Давайте попробуем проверить идею Екатерины: сесть на какую-нибудь твёрдую «сушу» и объявиться, чтобы нас увидели и услышали.
Кузьма помолчал.
— Надеюсь, нам удастся сбежать, если интерес обитателей Европы окажется чисто гастрономическим. Дэв, садимся.
Солнцеход пошёл вниз, к поверхности юпитерианского спутника, пронзил слой атмосферы толщиной всего в тридцать пять километров, опустился ниже поверхности облаков, напоминающих скорее более плотную серебристую дымку из молекулярно связанного водяного пара. Океан, изменивший цвет с грязно-коричневого на жёлтый, лёг перед пассажирами «крота» чешуйчатой от мелких волн простынёй с длинными «бородами водорослей».
Выбрали самый прямой участок одной из «прядей водорослей», начали снижение.
«Прядь» распалась на ряд параллельных «мостов», опирающихся на длинные многосотметровые «ходули». Солнцеход завис над ними, прицеливаясь. Инк не был уверен в прочности «мостов» и «ходуль», к тому же он мог уместиться только на трёх «мостах» сразу, и посадка требовала учёта многих параметров «космодрома».
Бегающие по «фермам мостов» «насекомые» вдруг замерли, каким-то чудесным образом почуяв приближение пришельца. Возможно, их коснулось антигравитационное «дыхание» солнцехода. Затем все они посыпались в воду, освобождая конструкции «мостов».
— Всё-таки они нас видят, — пробормотал Кузьма с сожалением.
— Скорее ощущают, — не согласилась Катя.
Солнцеход опустился на решетчатые полотна «мостов», постепенно снижая мощность поддерживающего поля. «Фермы мостов» начали прогибаться, потрескивать, растягиваться.
— Ничего не выйдет, — проговорил Кузьма. — Мы тут всё поломаем.
— Какая тут сила тяжести? — поинтересовалась Катя.
— Ноль сорок две земной, — ответил Дэв.
— В два с половиной раза меньше, чем на Земле.
— Всё равно «крот» весит здесь почти полмиллиона тонн! Вряд ли строители этих железяк рассчитывали на посадку таких махин.
— Может быть, просто зависнем над водой? — предложила Катя.
— Дэв, начнут ломаться опоры, — бросил Хасид, — взлетай!
Солнцеход продолжал снижаться, отпуская силу, держащую его на весу.
Ходули «мостов» прогнулись, как и конструкции-«фермы» всего «пучка водорослей». Наступила томительная пауза.
— Сидим, — сказал Дэв.
— Будь готов взлететь в любой момент.
— Снимай защитное поле, — добавил Кузьма. — Пусть жители полюбуются на наш транспорт и доложат кому надо.
— Ты думаешь, они сообщат властям? — нерешительно сказала Катя.
— Кому же ещё? Наши аборигены так бы и поступили. Прилетели бы пограничники, потом безопасники, потом контактеры.
— Случись это на Земле — согласна, так бы всё и произошло, но мы не на родной планете, и живут здесь совсем даже не люди.
Солнцеход сбросил с себя саван защитного поля и стал виден всем, кто в данный момент рассматривал прогнувшиеся под его тяжестью опоры «мостов»: стодвадцатиметровая чечевица непередаваемо чёрного, с фиолетовым отливом, цвета, бархатно гладкая, без единой детали, поглощающая свет и потому кажущаяся издали зыбкой горой дыма.
В жёлтой полупрозрачной воде под «фермами мостов» показались «насекомые», похожие на личинки земных жуков. Многие из них начали выползать по «ходулям» наверх, на «фермы», медленно двинулись к земной машине.
— Ну вот, а ты говорила — не люди, — проворчал Кузьма. — Они тоже любопытны, значит — не машины.
— Это ещё надо доказать.
— А мне кажется, что это живые существа.
— Внимание, вижу приближающиеся объекты, — доложил Дэв. — Уровень эксклюзивной негативности близок к единице.
— Готовность один! — отреагировал Хасид.
Виом отразил один из объектов, очень близкий по размерам и по форме знакомой «каракатице».
— Общую картину!
Инк мгновенно перестроил изображение, стало видно, что к сидевшему на «мостах» солнцеходу мчатся с трёх сторон три «каракатицы» разного уровня сложности. Самая маленькая из них в десять раз превосходила земной аппарат по диаметру.
— Что будем делать, сеньоры?
— Ждать, — спокойно сказал Хасид.
— А если они начнут стрелять?!
— Мы ходили внутри Солнца, так что нам не страшен никакой энергетический удар.
— Даже разряд «глюка»? — с сомнением спросила Катя.
— При включённом защитном поле «кроту» не страшен и «глюк». Другое дело — «паньтао» или «делитель». Но эти парни скорее всего не имеют ни того, ни другого.
— Ты уверен?
— Будь у них «делитель», они применили бы его не задумываясь. А судя по количеству кратеров на всех обследованных нами планетах, их оружие — бомбарды, оставляющие ударные воронки. Или специально направляемые в нужное место болиды.
«Каракатицы» приблизились и разом затормозили, загородив солнцеходу дорогу.
«Насекомые», вылезшие из воды на «мосты», дружно нырнули обратно в воду.
И тотчас же над «кротом» просиял огнём выпавший из космоса корпус ещё одной «каракатицы».
— Жаль, — произнёс Хасид хладнокровно.
— Чего?! — не поняла Катя.
— Что «крот» не умеет ходить по «струне». Кузя, ты не можешь перестроить наши ТФ-генераторы так, чтобы мы могли бегать по космосу в таймфаговом режиме?
— Я об этом не думал, — сознался Кузьма.
— Подумай на досуге. Однако, леди энд джентльмены, нам перекрыли все пути отступления. Попытаемся уйти через таран или продолжим переговоры?
— Мы их ещё не начинали, — фыркнула Катя.
— Так давайте начнём.
— Дэв, создай над корпусом «крота» наше изображение. Пусть хозяева этих монстров посмотрят на нас. Может, проникнутся уважением?
Инк без возражений выполнил команду.
Над линзой солнцехода возникла группа людей двадцатиметровой высоты: Катя и двое мужчин, обнявшие её с обеих сторон. Они улыбались.
«Каракатицы» отработали назад, словно хотели разглядеть гостей с более удобного расстояния.
Повисла пауза, длившаяся несколько секунд.
Затем самая большая «каракатица» раскрыла «клюв» и плюнула длинной ветвистой молнией (всё тот же высокочастотный энергоразряд) с напряженностью поля до одного миллиарда вольт. И Дэв тут же накрыл солнцеход завесой силовых полей. Второй разряд вонзился уже в «пустое место», окатив ливнем более мелких молний двояковыпуклую линзу «крота».
Внутри солнцехода родился глухой гул, вызванный резонансом корпуса и всех переборок при отражении первого энергоразряда. Заколебались стены рубки, возбуждая потрескивания и стоны в материалах аппарата.
— Отмечаю нерасчетные ВЧ-колебания геометрии объёма! — озабоченно доложил Дэв. — Разряды с такими характеристиками я гасить не обучен.
Словно в ответ на его признание все четыре «каракатицы» испустили красивые шлейфы мощнейших электрических разрядов. Вокруг солнцехода разразилась самая настоящая световая буря. Ходули «мостов» не выдержали энергетических ударов, подкосились, солнцеход вместе с «фермами мостов» сунулся в воду. Сознание пассажиров в рубке, защищенных, казалось бы, от любого внешнего воздействия, помутилось.
— Отмечаю расползание метрики в пике миллиона гравитуд… — начал инк.
— К черту! — просипел Кузьма. — Уходим отсюда!
— Если они нанесут еще один удар, — быстро сказал Хасид, — обшивка «крота» поползёт!
— Что ты предлагаешь?
— Надо уходить вниз! В недра Европы! Они за нами не полезут, уверен!
Кузьма думал недолго.
— Дэв, ныряй и включай бур!
Через несколько мгновений над солнцеходом сомкнулись взбаламученные жёлтые воды океана, преградившие путь «каракатицам», хищно кружащим над «мостами».
