Глава 19
ОХОТА ЗА ПАРТИЗАНАМИ

Их догнали, но Дэв маневрировал так искусно, что пропустил лишь один энергетический удар. Правда, пассажирам хватило: они снова потеряли сознание, зато, когда очнулись, «крот» сидел уже внутри Юпитера. Точнее — в его водородном океане на глубине трёхсот километров.

— Ещё пара таких встрясок, — вяло ощупал голову Кузьма, — и нас можно будет класть в психбольницу.

— До психбольницы надо ещё дожить, — заметил Хасид. — Неужели нельзя найти способ защиты от этого треклятого излучения?

— В нашем положении — нет, я уже говорил. Полевые генераторы «крота» не рассчитаны на такие режимы.

Помолчали, глотая таблетки адаптогена и запивая их черничным соком.

— Дэв, повреждения большие? — спросил Хасид.

— Я их уже залатал, — отозвался инк. — На прочности корпуса излучение практически не сказывается, нейтрид выдерживает и не такие энергоимпульсы, а вот внутренние конструкции плывут и отказываются восстанавливаться.

— Классное у них оружие!

— Хорошо, что не «глюки» и не «делители», — проворчал Кузьма. — От этих молний мы ещё можем увернуться, а от луча трансформатора измерений попробуй увернись.

— Не могу поверить… — проговорила Катя.

— Во что? — повернули к ней головы мужчины.

— Если это прошлое нашей Солнечной системы… почему мы нигде, если не считать Европы, не встречаем следы цивилизации предков?

— Была война… — начал Хасид.

— Существует закон затухания интеллектуальной деятельности, — перебил его Кузьма. — Мне об этом Гера говорил. Уже миллион лет — граница, ниже которой принципиально не сохраняются следы разумной деятельности. А мы выплыли в прошлое на два миллиарда лет! Какое искусственное сооружение может держаться так долго? Если за это время меняются не только ландшафты, но даже физические константы!

— Неужели изменение констант существенно влияет на мир? — засомневался Хасид.

— Ещё как! — заверил его Кузьма. — Измени гравитационную постоянную на десять процентов, и Вселенная станет «плоской» и пустой, в ней просто не смогут образовываться тяготеющие массы. Палеогеологи доказали, что в прошлом диаметр Земли, равно как и других планет, а также размер Солнечной системы были гораздо меньше нынешнего. Да и вообще законы Вселенной были иными.

— Почему же мы не ощущаем ничего? — удивилась Катя. — Все размеры здешних планет, по оценке Дэва, примерно равны размерам планет в наше время.

— Потому что мы тоже изменились, стали меньше. Физические законы работают изнутри объекта, они «вморожены» в ткань Вселенной, в каждый атом, в каждую элементарную частицу, в вакуум.

— Я понял, — сказал Хасид. — При погружении в прошлое меняются эталоны измерений. Здесь метр уже не равен нашему метру, если их сравнить в одинаковых условиях. Так?

— Молодец, полковник, — похвалил друга Кузьма, чувствуя прилив сил. — Соображаешь. Я считал, полковники безопасности такими вещами не интересуются.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Хасид.

— Кузя! — строго сказала Катя.

— Что?

— Не обижай Ходю! Что бы ты без него делал?

— Без штанов бы бегал, — проворчал Кузьма. — Он не обижается.

— Иногда от вашего общения меня в дрожь бросает.

— Хорошо, больше не буду, — пообещал Ромашин. — Дэв, пока мы погружались в Юпитер, ты записывал картинку?

— Разумеется.

— Покажи.

Перед пассажирами солнцехода возникло изображение пушистой облачной стены, в которую солнцеход вонзился, как невидимая пуля.

«Каракатицы» некоторое время сопровождали его, но не стреляли, а потом исчезли в облачных струях. Зато вместо них появились какие-то летающие твари, похожие на змей с крыльями, тоже исчезли. Метановые облака ушли вверх, солнцеход повис на несколько секунд в сумеречном нигде без определённых ориентиров, пробил брешь в сетчатом сооружении, а может быть, в растительном монстре Юпитера, напоминающем ажурный гриб величиной с Марс, и ухнул в глубокий водородный океан гигантской планеты, которая на самом деле представляла собой колоссальную каплю из разных фракций водорода — газообразной, жидкой и твердой. Ядро Юпитера состояло из водородного льда, сжатого до твёрдости железа. Хотя, по расчетам астрофизиков, температура внутри этого ядра достигала таких величин, что там вполне могли идти ядерные реакции.

К концу двадцать четвертого века «родной» Юпитер Кузьмы Ромашина был исследован достаточно хорошо. На «дно» его атмосферы опускались десятки экспедиций, многие из которых бурили скважины на «материках» или ныряли в океан. Однако биологическая жизнь планеты ограничивалась микроорганизмами, живущими в облаках. А разумная жизнь обнаружена не была. Как и её следы.

«Местный» Юпитер явно жил более активно. Хотя, кто был его хозяином, раса каких существ его населяла, осталось тайной. Какие-то «насекомые», если верить информации древнейшего представителя палеоразума в Солнечной системе, похожего на хоккейный шлем. Но их пассажиры солнцехода во время спуска в Юпитер так и не увидели.

— На какой мы сейчас глубине? — спросил Кузьма.

— Триста километров.

— Дай обзор.

Рубку «крота» заполнил мрак, сменившийся ровным синим свечением: Дэв раздвинул диапазоны видеосистемы до инфракрасного рубежа. В пределах трёх километров — радиус сферы прямого видения аппаратуры — водородный океан планеты был абсолютно однороден и чист.

— Поворочай лучом, — попросил Хасид.

Дэв послушно обшарил окрестности лучом локатора, способного обнаружить теннисный мячик на расстоянии до тысячи километров.

Несколько раз в поголубевшем окне дальновидения мелькали какие-то тени, паутинки, искры, луч возвращался назад, но анализ показывал, что это всё — сгущения в океане либо затонувшие метановые льдины. Видимо, жизнь в глубинах юпитерианского океана отсутствовала напрочь.

— Наши действия? — спросил Хасид, ни к кому особенно не обращаясь.

— План не меняется, — отрезал Кузьма. — Проходим сквозь Юпитер, ищем завод и пробиваем его снизу. Потом бежим к Солнцу.

— А если нас встретят «каракатицы»?

— Всё равно другого пути нет.

— Мы здесь уже почти месяц… — грустно проговорила Катя.

Мужчины замолчали.

— Ты это к чему? — не дождался продолжения Кузьма.

— Надоело… домой хочу…

— Все хотят.

— Отдохните, — посоветовал Хасид. — Оба. Я подежурю, пока «крот» будет идти сквозь Юпитер.

— Дело не в отдыхе.

— В самом деле, надо отвлечься, — делано бодрым голосом проговорил Кузьма, освободился от захватов кресла. — Пошли, выпьем вина, послушаем хорошую музыку, посмотрим какой-нибудь фильм, поиграем в лав-лав.

— Не хочу, — отказалась Катя. — У меня предчувствие, что мы уже никогда не вернёмся обратно, в своё время, так и будем жить здесь, в прошлом, пока нас не уничтожат эти твари.

— Ну что ты! — запротестовал Кузьма. — Мы живы, у нас классная машина…

— Внимание! — заговорил вдруг Дэв. — Вижу приближающиеся объекты!

Кузьма, собиравшийся вытащить подругу из кресла, метнулся к своему кокону.

В голубом окне радара появились чёрные точки.

— Раз, два, три… десять, — насчитал Хасид. — Что это за семечки?

— Сфероидальные тела, диаметр под триста метров, движутся к нам со скоростью двухсот метров в секунду.

— Сферы? Может, это хронозеркала?! — воскликнула Катя.

— Они поглощают почти сто процентов излучения радаров.

— Как же ты их видишь?

— По возмущению в жидком водороде.

— Точно, это хронозеркала!

— Неужели их запустили за нами?

— За кем ещё? Мы хотели устроить партизанскую войну? Мы её получили. Теперь за нами будут охотиться не только сторожа, но и разведчики местной цивилизации, и контрразведчики, и вся остальная хрень!

— Скорость уж больно мала, — засомневался Хасид. — Мы легко оторвёмся от них.

— Вижу ещё такие же объекты! — тут же сообщил Дэв. — Левее и ближе. Двенадцать штук. Диаметр, скорость — те же. Направляются к нам.

Кузьма и Хасид замолчали.

— Как они нас нашли? — растерялась Катя.

— Чёрт их знает! Уходим!

— Куда? — усмехнулся Хасид. — Они со всех сторон.

— Справа — двадцать, над нами семнадцать, — начал считать Дэв. — Впереди пятнадцать…

— А под нами?

Пауза.

— Пока никого не вижу.

— Вниз! Уходим к ядру Юпитера! Посмотрим, побегут ли эти шарики за нами.

В рубке ничего не изменилось, в том числе и направление и сила тяжести (инк поддерживал для пассажиров комфортные условия существования), но солнцеход уже не стоял на месте, он погружался в океан Юпитера с возрастающей скоростью. О том, что он движется, можно было судить лишь по череде сменяющихся цифр перед глазами каждого, указывающих на рост давления и температуры.

Чёрные точки, символизирующие сферозеркала, отстали.

Однако дойти до твёрдого ядра Юпитера солнцеход не смог. Локаторы «крота» зафиксировали прямо по курсу сеть новых чёрных точек. И тогда стало окончательно ясно, что за «партизанами» действительно началась безжалостная охота с применением самых необычных технических средств, какие только можно было придумать. Этими средствами были управляемыесферические хронозеркала.

— Левее, ниже нас на три километра, вижу щель между шарами, — сказал Дэв.

— Маневрируй сам, — отозвался Кузьма. — Продолжаем идти к ядру Юпитера.

— Слушаюсь!

Солнцеход устремился в разрыв между струями чёрных точек и успел прорваться, прежде чем они завершили окружение. Точки сдвинулись назад, теряясь на фоне уплотняющегося с каждой минутой водородного льда. Пока что скорость их движения была на порядок ниже скорости «крота», что вселяло в души водителей слабую надежду на благополучный исход событий.

— Оторвались? — робко спросила Катя.

— На какое-то время, — мрачно ответил Кузьма. — У них этих шаров немерено.

— Но ведь это просто хронозеркала…

— И что?

— Каждое зеркало — петля времени. Если даже мы протараним его, ничего не случится. Вернемся через пару минут… или пару часов, может быть.

— Если бы это были простые хронозеркала, их бы не бросили за нами в таком количестве. Скорее всего это «мертвяки». Был бы у нас «паньтао»…

— Правее девять градусов… — начал Дэв.

— Видим, — перебил его Хасид. — Они идут широким фронтом не только за нами, но и высылают шары навстречу.

— С той стороны Юпитера?

— Там как раз и торчит завод зеркал. Нам перекрывают все пути отхода.

— По законам волчьего гона, — фыркнул Кузьма. — Ставят красные флажки. Причем флажки движущиеся.

— Соображения есть?

— Есть.

Катя и Хасид посмотрели на Ромашина сквозь прозрачные лепестки своих коконов.

— Продолжай, — не выдержала девушка.

— У нас есть оружие.

— Какое?! «Универсалы», что ли?

— Бур. По сути это мощный аннигилятор, хотя и близкодействующий. Предлагаю маневрировать и идти к противоположному краю Юпитера до тех пор, пока нам окончательно не перекроют дорогу. Тогда наметим шар и протараним его лучом бура. Не может быть, чтобы это не подействовало на структуру хронопетли.

В рубке установилась тишина.

Спутники Кузьмы обдумывали его слова.

Дэв очередной раз изменил курс солнцехода, уходя от встречной струи хронозеркал.

— Насколько мне известно, во время наших попыток остановить «огнетушитель» в Солнечной системе, — сказал Хасид, — на него не подействовал ни один аннигилятор.

— Диаметр «огнетушителя» был больше диаметра Земли. Эти шарики помельче, их размеры — от трёхсот до пятисот метров. Луч бура накроет любой из них целиком.

Хасид снова замолчал.

Впереди в сине-фиолетовой искрящейся среде появились очередные точки, сетью перекрывшие путь солнцеходу.

Дэв поискал проход, не нашёл, снизил скорость машины.

— Нас окружили со всех сторон.

— Где мы?

— На глубине четырнадцати тысяч километров.

— Найди место для прорыва.

— Ищу, но шары всё время перемещаются, прибывают, их уже больше трёх тысяч.

— В таком случае просто идём вперёд.

— Странно, — проговорила Катя. — Неужели им не жалко портить Юпитер? Ведь каждое хронозеркало поглощает сейчас тонны и тонны юпитерианского льда, оставляет в коре раны.

— Они своих не жалеют, — усмехнулся Кузьма, — а ты говоришь о каком-то льде. Юпитер большой, ничего ему не сделается. Но вы не ответили на моё предложение.

— У нас есть другой выход? — тихо спросила Катя.

— Похоже, что нет, — вздохнул Хасид.

— Тогда идём на абордаж!

— Может, залезем для страховки в спасательный модуль?

— Зачем? — пожал плечами Кузьма. — Он нас не спасёт, даже если мы успеем катапультироваться. Дэв, сделай вид, что мы потеряли голову и мечемся из стороны в сторону, как спасающаяся от мухобоя муха. Ищи брешь в сети шаров. Потом на форсаже ударь по ближайшему.

— Сделаем, командир! — лихо пообещал инк.