Надежда управляла «мерсом» уверенно и умело. Ведомое женщиной престижное авто перестраивалось из ряда в ряд, обгоняя «чайников», проскакивало перекрестки на желтый, пугая особенно ретивых пешеходов, ныряло в улочки с переулочками, огибая пробки на проспектах и улицах. Госпожа Надежда, свободно откинувшись на спинку водительского кресла, как будто играла с баранкой руля и говорила-говорила, рассказывала-растолковывала, без умолку, без остановки.

Андрей сидел в соседнем с женщиной-водителем кресле, смотрел в автомобильное оконце справа, периодически вслушивался в ученый монолог Надежды, но большую часть дорожного времени думал о своем.

«Все же лучше быть ценным служебным псом, чем жалкой дворнягой», – подумал Андрей, увидев бродячую собаку на тротуаре. Бездомная шавка, тощая и ободранная, щупала носом кучку мусора около переполненной урны. Шавку было жалко. Андрей любил собак – в отличие от людей. Будучи омоновцем, он сравнивал себя с овчаркой. Рыская по стране в стае корешей-киллеров, отождествлял себя с бультерьером. А минувшей ночью Андрею приснилось, что он спаниель, песик-нюхач, на манер тех, что в цене у таможенников...

«Реально нехило устроился мужик», – подумал Андрей, разглядывая водилу лимузина из соседнего ряда. На задних сиденьях лимузина отдыхает жирный дядька в смокинге, а баранкой заведует суровый такой, простоватый мужичок. И сразу понятно, что шоферюга де-факто раб жирного хозяина. Но рабам у жирных не так уж и хреново живется, черт побери. Давным-давно, готовясь к экзаменам на юрфак, Андрей прочитал в учебнике по истории, что в Древнем Риме было западло, ежели раб уважаемого патриция выполнял более одной функции. Были, например, такие рабы, которые только и делали, что звали хозяйских гостей к столу. И все, и абзац. Гаркнул: «Кушать подано!», и гуляй, Вася. Поди хило? Нюхачом-антипатом тоже, кстати, быть нормально. Все ништяк, короче...

«А клевый мне прикид выдали», – думал Андрей, глядя на пеструю уличную толпу. Раньше ему не доводилось носить летние костюмы. Вроде и пиджак на тебе, и брюки, а в костюме совсем не жарко, будто одет в футболку и шорты, честное слово. Нормальный прикид, и выглядит даже дороже, чем брючная пара на хозяйке.

– ...«Антипод» можно перевести как «человек с противоположными взглядами», – вещала тем временем хозяйка. – Понятие «антипатия» переводится как «чувство отвращения, неприязни», слово «антидот» означает «противоядие». Кажется, что эти термины используются совершенно бестолково, но давайте вспомним слово «шашка» и его значения. «Шашка» – это рубящее клинковое оружие, разновидность сабли. Также «шашками» называют прессованные заряды массой до килограмма и настольную игру. Или возьмем русское слово «молоток» и вспомним его сленговый синоним «молодец». Представьте, веков эдак через пять переводит историк по словарю фразу из современного нам с вами блатного шлягера: «Молоток пацан, в натуре, не торчит пацан от дури». Сумеет ли историк будущего понять, отчего пацан назван инструментом для забивания гвоздей?..

«Уже скоро приедем, – думал Андрей. – Магазин „Путь к себе“ находится в самом начале Ленинградского проспекта». Андрей разбирался в столичной топонимике очень фигово, но случайно знал, что «Ленинградка» начинается сразу за мостом, а мост в трех шагах от Белорусского вокзала, который только что промелькнул за окнами слева.

И правда, вскоре, спустя пару минут, «мерс» припарковался у бордюрного камня, недалече от арки – рукотворного туннеля в монолите мрачного и грузного дома.

Андрей вылез из машины. Пока хозяйка возилась с ключами, топтался на асфальте, оглядывался.

Он смотрел на проезжающие мимо автомобили и пытался определить, в котором прячутся люди Фирмы. Не верилось, что могущественная Фирма оставила парочку ценных сотрудников без охраны и наблюдения. Скорее всего, «мерс» всю дорогу от клиники вели опытные соглядатаи. Наверное, то одна фирменная тачка, то другая опекали «мерс» на маршруте. И, сто пудов, корректировщики опеки материли почем зря мадам Надежду за ее отвязную манеру вождения.

– Пойдемте, Андрюша, – острые каблучки босоножек мадам оставляли следы на асфальте. Август, вечер, а так жарко, что асфальт плавится. – Прибавим шагу, мон ами. Мы опаздываем. – Они вошли под сень арки. – Вы сегодня, Андрэ, как будто студент, который спешит на лекцию, – вышли в причудливо, с претензией оформленный дворик, пошли по мощенной белым тропинке к дверям магазина «Путь к себе». – Почему вы оглядываетесь, Андрей?.. Поняла! Вы думаете, что за нами пустили «хвост» наши с вами работодатели и покровители. Не утруждайтесь игрой в шпионов и ничего не бойтесь, ладно? Ситуация под контролем, и в случае опасности нам помогут, но бодигардов за нашими спинами вы не увидите ввиду их отсутствия.

– С неба, что ли, помощь свалится? – пробурчал Андрей, скривив губы в жалком подобии улыбки.

Женщина засмеялась. Звонко, искренне, как будто радуясь удачной, к месту сказанной шутке. Смеясь, она открыла дверь в магазин.

В торговом зале на первом этаже вниманию покупателей предлагались всякие разные экзотические, религиозные, оккультные и этнографические прибамбасы. С потолка свисали колокольчики, плетения с перьями, китайские фонарики, маски на ниточках. На стеллажах вдоль стен и лотках посередине зала самообслуживания теснились фигурки богов и божков, необычная посуда, магическая утварь, амулеты, украшения, благовония, статуэтки животных и фантастических существ. Первый этаж был богат ассортиментом разнообразных одежд для маргиналов, для продвинутых, сдвинутых и адептов восточных единоборств. В зале звучала нудная медитативная музыка и толкались потные покупатели с одухотворенными лицами. Андрей с Надеждой пересекли торговый зал быстрым шагом, она целеустремленно, он вертя головой.

Следом за хозяйкой Андрей поднялся по крутым лестничным ступенькам на второй этаж торгового заведения. На втором – продавались видеокассеты в довольно скудном наборе и книги, до фига и больше. Книжки по эзотерике, пособия по гаданию, по ворожбе, мистические сочинения, брошюры на тему самолечения, йоги – глаза прям-таки разбегались.

В первом, проходном, книготорговом зале имелся стол, за ним сидели серьезные покупатели, оценивали товар, листали книжки.

– Среди этой макулатуры есть издания, на самом деле выпущенные за счет ФСБ, – шепнула Надежда на ушко спутнику. – Органы финансируют супернаглых авторов мистической белиберды, дабы статистика продаж бредней современных пророков помогла при расчетах коэффициента идиотизма электората.

Андрей вслед за Надеждой просеменил мимо книжных стеллажей и алчущих печатных истин читателей. Несколько ступенек, комната с художественной литературой в жанре «магического реализма», поворот налево – и попадаешь в просторное смежное помещение, где, помимо пищи для ищущих глаз, предлагается испить чай в маленьком баре, где, помимо фолиантов, торгуют CD-дисками с фольклорной музыкой и где проводятся халявные лекции.

В импровизированном лектории все свободное пространство занято стульями. Стулья заняты желающими на халяву послушать, что будет вещать лысоватый тип в очках, лет этак сорока, с лицом рефлексирующего интеллигента и фигурой заядлого физкультурника.

Физкультурник в очках устроился в торце зала, оккупировав сразу два стула, – на один сел сам очками к аудитории, на другой – поставил ноутбук дисплеем к себе. Вероятно, лектора уже представили, он клацает компьютерными клавишами и покашливает, прочищая горло, готовясь заговорить. Надежда, узрев свободное место в средних рядах, поспешила восполнить прореху, а ее подшефному спутнику ничего другого не оставалось, кроме как топтаться возле стеллажей с музыкальными дисками. Лекция началась.

– Начну с документов, – заговорил лектор скучным голосом, глядя сквозь очки на дисплей портативного компьютера. – «Там видели мы Исполинов, сынов Энаковых от исполинского рода; и мы были в глазах наших перед ними, как саранча, такими же были мы в глазах их», это из Библии. «Потоп не причинит вреда нам. Мы слишком высокие. Ступни наши такие большие, что мы можем преграждать ими реки», это из Корана. «Гиганты были такого высокого роста, что даже самый высокий человек, стоя рядом, доставал им только до колена». Это написал в тысяча пятьсот сорок пятом году Дон Гиеза де Леон, испанский наместник в Перу. – Лектор щелкнул компьютерной клавишей. – Мне кажется, свидетельств достаточно. – Лектор выдержал паузу, рассматривая зал, и заявил, будто гвоздь вбил: – Раса гигантов – объективная реальность. – Лысеющий физкультурник поправил дужку очков на переносице. – А сейчас я вас шокирую, – аудитория напряглась. – Я видел ИХ, – блеснули нацеленные в зал очки. – Я видел гигантов собственными глазами.

По рядам слушателей пробежал легкий, как утренний бриз, шепоток.

– Мне показалось, что вы переврали отрывок из Библии, – заявила толстуха с первого ряда. – Я помню, где в Библии говорится об исполинах. Моисей привел свой народ к земле Ханаанской, где...

– Где вы их видели? – перебил толстуху подросток из задних рядов.

Бриз-шепоток усиливался, грозя перерасти в шквал вопросов, и лектор поспешил встать, жестом попросил тишины, взглянул на толстуху в первом ряду, произнес громко:

– Я зачитал собственный перевод с греческого отрывка из Библии. – Лектор разыскал взглядом подростка на задах. – Я видел ИХ в горах, молодой человек, на Урале. Местные жители ИХ обожествляют и охраняют территорию ИХ обитания. К неоязычникам местная секта не имеет ровным счетом никакого отношения, так как вплоть до восемнадцатого века христианские теологи считали, что Адам имел рост сорок метров, а Ева – тридцать. В наше время дебаты о размерах праотца и праматери, как выяснялось, становятся вновь актуальны...

– Я имею к вам вопрос! – вскочила с места та же толстуха, что сомневалась в правильности библейской цитаты. – Я имею вопрос по существу: вы считаете, исполины ниспосланы на Урал господом богом?

«Во народ дает! – подумал Андрей. – Чуваку реально не дают рассказать, как он ИХ встретил. Умничают со своими вопросами, себя выпячивают, вместо того чтоб дослушать историю чувака».

– Я сторонник теории Жан-Батиста Лемарка, – ответил верующей толстухе лектор. – В своей классической книге «Философия зоологии», изданной в тысяча девятьсот восьмом, Лемарк провозглашает, что отдельные виды животных возникают из других видов под влиянием изменений окружающей среды. По мнению Лемарка, в процессе развития играет важнейшую роль некий флюид, который постоянно обращается в любом живом теле. При определенном внутреннем толчке флюид перерождает тело в соответствии с изменением жизненных условий. А высшие животные имеют способность перевоплощаться по собственной воле. Противники великого французского мыслителя объявили его эволюционный принцип развития неверным и поспешили предать его имя забвению. Но недаром дочь гения распорядилась высечь на его могиле: «Будущее отомстит за вас, мой отец!» Мы переживаем период климактерической и духовной катастроф, мы входим в Эру Водолея, грядет шестая раса, враждебная пятой и...

И Андрей тихохонько, на цирлах, вышел из зала со стульями, миновал тамбур с литературой в жанре «магического реализма», подошел к столу в первом книжном зале, сел. Андрею надоело топтаться, слушать разную фигню про всяких там Лемарков. Про поход очкастого физкультурника на Урал он бы еще послушал, но, черт его знает, даст ли выпендрежная публика чуваку досказать интересное, может, до самого конца лекции будет мучить очкарика шизоидными вопросами.

Строго говоря, и про поход на Урал чувака-лектора Андрею слушать необязательно. Его дело – поехать после лекции на хату к чуваку и «понюхать» артефакт, привезенный поклонником теории Лемарка с Уральских гор. Андрей с Надеждой шифровались под шизиков, аналогичных тем, что засели в лекторском зале. Они, типа, из Клуба любителей неведомого, а Клуб, согласно легенде, финансирует свихнувшийся на аномальных явлениях олигарх. Сегодня утром Надежда созвонилась с лектором-путешественником и посулила сотку гринов за один взгляд на мумифицированный палец якобы размером с локоть. Про палец гиганта чувак проболтался журналисту одной желтой газетенки и по совместительству информатору Фирмы.

За стол по соседству с Андреем присел пацан, положил на столешницу иллюстрированное издание «Кама Сутры», зашелестел страничками. «Ого, какие книжки здесь есть, помимо фуфла от ФСБ!» – подумал Андрей, поднялся, пошел к стеллажам.

Лекция продолжалась еще почти час, и все эти шестьдесят без малого минут Андрей провел с толком – узнал, что такое «кошерный секс», пролистав соответствующую книжонку; выяснил, что за штука «Фэн-шуй половых отношений», заглянув в книжку с картинками о разнообразных фэншуях; прочитал главку из громадного фолианта «О тантрическом сексе», почти до конца прочитал.

– Андрэ, чем это вы так увлечены? – прошептала ему на ухо Надежда. И ведь подкралась, мать ее в лоб, совершенно бесшумно!

– Да так, ерундой, – Андрей захлопнул том о тантрических извращениях.

– Какой ерундой? О, вижу! Поставьте-ка пособие для онанистов на место, ладно? Я, конечно, могу вам его купить, но, мон ами, термин «тантра» означает «тайное». Неужели вы думаете, что тайные сексуальные знания вот так запросто переведут на русский и опубликуют массовым тиражом? Желаете порно, скажите прямо, и я позабочусь, чтоб вас обеспечили.

– Лекция закончилась?

– И да и нет. Бедненького эрудита обступили слушатели, я едва протолкнулась, чтоб шепнуть, мол, мы ожидаем уважаемого коллегу по интересам в черном «Мерседесе» с двумя нулями на номерных знаках. Пойдемте в машину, мон ами, тут такая духота. Пойдемте, ладно?

– Ладно.

По дороге к машине Надежда журила угрюмо молчаливого Андрея за то, что он смылся с лекции. Мол, пустячок, а имидж парочки из мнимого Клуба любителей неведомого ломает. Дескать, надо было слушать разинув рот, есть глазами лектора.

Когда садились в «мерс», хозяйка велела Андрею занять заднее сиденье и воздержаться от разговоров с фигурантом-лектором, который займет седалище рядом с ней, женщиной за рулем.

– А я и не собирался с ним трепаться, – пробурчал Андрей. – Не мое дело разговоры разговаривать.

– Правильно, мон ами, ваше дело нехитрое, – улыбнулась она надменно. – Между тем я на всякий случай повторяю: рот на замок, ладно? А то совсем испортите мне игру, милый вы мой помощничек...

– Зачем вы все время меня опускаете? – вырвалось у Андрея. Самопроизвольно вырвалось, и он сразу же пожалел о сказанном, но слово не воробей.

Ее реакция была неожиданной.

– Зачем? – Женщина вдруг стала серьезной, нахмурилась, в уголках ее правильно очерченных глаз залегли морщинки, четче обозначились складки от крыльев носа к уголкам рта. Она повернулась к Андрею на заднем сиденье, выдохнула слова медленно, и показалось, что говорит она вовсе не с ним, а сама с собой. – Не «зачем», а «почему». Такая формулировка куда точнее. – Она смотрела как бы сквозь Андрея. Или это ему тоже показалось? Это, быть может, и показалось, но в глазах ее очевидно читалась тоска. – Я не права, и наверняка есть смысл заменить меня на другого куратора. Я все время помню, кто вы. А ведь вы убийца, Андрей. Вы – продукт своего времени, и об этом я все время стараюсь помнить, но... – Она шумно, по-мужски, вздохнула. – Если бы вы родились на полвека раньше, возможно, были бы совсем другим. Вас сформировало сумасбродное бытие, но... Но ведь и сейчас не все ваши ровесники звереют до человекоподобного состояния. Я читала собранное на вас досье из архивов Фирмы. В Ичкерии вы зверствовали, как самый настоящий фашист. Вы...

– Я – фашист?!. – Андрей сорвался на крик, оскалился. – Дура ты блаженная! Я просто выживал. И я выжил! Я...

– Не помешал? – Автомобильная дверца распахнулась, в салон заглянула очкастая лысоватая голова.

– О нет! Конечно же, нет! – Морщинки исчезли с хорошенького женского личика, подкрашенные помадой губы приветливо улыбнулись, красивые глазки вспыхнули оптимизмом. – Мы спорили о злободневных делах Клуба. Садитесь, пожалуйста, рядом со мной. Ноутбук можно положить в бардачок. Он поместится.

– На коленях надежнее. – Лектор забрался в кресло, пристроил портативный компьютер на ляжках. – Едемте прямо, отсюда до моей берлоги рукой подать.

– Адрес назовите, пожалуйста, – женщина повернула ключ в замке зажигания.

– Угол Петровско-Разумовского проезда и Мирского переулка. Сразу за метро «Динамо» поверните направо, я подскажу, как лучше проехать.

– Вы живете в замечательном месте, поздравляю. – Женщина крутила баранку пальчиками с маникюром, нажимала ножками с педикюром на педали и прямо-таки лучилась доброжелательностью.

– Увы, я снимаю квартиру. Я недавно перебрался в Москву.

– Откуда, позвольте полюбопытствовать?

– Из Питера.

– Что так? Чем провинился перед вами город на Неве, аристократ-красавец Санкт-Петербург?

– Город Секонд-Хенд мне опротивел до отрыжки.

– Как, простите, вы его назвали? Город «Вторые руки»?

– Именно – «Вторые руки». Город с дворянского плеча еще имел некоторую прелесть, перелицованный большевиками в Ленинград, а сейчас... В граде на семи холмах, в Москве Златоглавой, давно скрылись с глаз рынки секонд-хенд, а в городе на болотах, в Питере, тряпьем завалены все окраины. По ночам тамошнее телевидение рекламирует «черное» порно в видеосалонах на Невском. Общественные сортиры в центре закрыты, потому что власти не в силах справиться с подростковым вандализмом. В говоре мигрантов на Неве больше не услышишь родного «булка»... Вот здесь направо... Да, и прямо пока езжайте... В иные годы я обожал местечко под названием «Курорт», что под Сестрорецком. Ныне там пляж загажен так, что... Вот здесь – налево. И прямо... По дороге от «Курорта» к пляжу «Ласковый» есть, пожалуй, единственное местечко, где Финский залив глубок, как настоящее море. И вот, представьте, идешь к «Ласковому» и видишь шестидесятилетнюю бабку, совершенно голую, и загорелых гомиков с бритыми промежностями, от нудистов тошнит и возникает... Здесь – налево, а сейчас направо и во двор... Ко второму парадному... Да, здесь. Замечательный московский дворик, не правда ли?

– Всецело с вами согласна, – проворковала Надежда, глуша мотор. – Дворик – чудо. Взглянешь на него, и вмиг вспоминаются черно-белые фильмы и песенки вроде: «Летите, голуби, летите...»

Напевая ретрошлягер, Надежда весело цокает каблучками по малость остывшему асфальту. Шаркает подошвами полуботинок из натурального крокодила Андрей. Твердо ставит ноги в кроссовках экс-петербуржец с ноутбуком.

Малопривлекательная, узкая дверь подъезда, оборудованная устаревшим кодовым замком, пропахшие кошками ступени к лифту и грохот опускающейся допотопной кабинки.

В лифте троим тесно. Надежда прекращает мурлыкать песенку про голубей, ньюмосквич бережно прижимает к груди ноутбук, точно любимое дитя, Андрей тупо пялится на пронумерованные кнопки. Лифт останавливается на шестом. Символично.

Простор лестничной площадки, ну, наконец-то. Под потолком патрон с огрызком битой лампочки, на стенах штукатурка, вся в трещинах.

– Компьютер подержите, если нетрудно.

– Давайте. – Андрей берет из рук очкастого физкультурника его дражайший ноутбук.

– Осторожнее держите, – очкарик гремит ключами возле допотопной, обитой линялым дерматином двери.

– Давайте сюда компьютер. – Арендатор жилья отбирает у Андрея милую его сердцу игрушку, пинает кроссовкой дверь в квартиру.

Жалостливый куплет проржавевших петель, и дверь с неохотой открывается.

– Проходите, пожалуйста, – очкарик задерживается за порогом.

– Спасибо. – Надежда дарит вежливому арендатору благодарную улыбку и заходит первой, наперекор законам бытового этикета, которые учат, что в незнакомое помещение вначале должен входить спутник дамы.

С умными тонкостями этикета Андрей незнаком, он дожидается, пока спутница перешагнет порог, и топает за ней вторым номером.

Андрей ни фига не чувствует. Абсолютно ни фига. Не ощущает антиподов, артефактов, и нет ровным счетом никакого – абсолютный ноль – предчувствия опасности за спиной.

Удар ноутбуком по затылку застает Андрея врасплох.

Сильнейший удар! Пластмассовый корпус портативного компьютера трещит почем зря, а бывший профессиональный убийца по кличке Лось мгновенно теряет сознание...