Тетя Неля Гошу особо не ругала. Сказала только: «И где ж ты ее, подлюку, от меня запрятал, не пойму?» Даже похвалила, что в квартире вроде бы чище стало. В тонкости, как Гоше удалось вынести мусорное ведро, будучи запертым, она не вникала.

Проснулся Гоша опять ранним-ранним утром, в обычном своем состоянии.

«Все-таки виденица, — горько подумалось ему. — Подлая. Когда ж я помру, кто скажет? Кочерыжка эта куда запропала, сколько можно человека взаперти держать?»

Однако вид вздыбленного одеяла на кровати и тонкий с высвистом храп тети Нели заставили Гошу заколебаться.

«А ну как правда было? Попробовать ли…»

Стаканчик возник, водочка, милая, плескалась, аки Господня слеза. Гоша принял стаканчик недрогнувшей рукой. Самообладание у Гоши было таким отчетливым, что он отпил лишь половину, а с оставшимися граммчиками, молодо поднявшись, скрылся в кухне.

Гоша сидел на единственном табурете с перевязанной ломаной ножкой, слушал уютный чайник. Пятьдесят недопитых граммчиков поместились в центре стола. Гоша не торопился.

Поклониться всем святым угодникам ему надо, что случилось так, как случилось. Что один он был, тетя Неля целых два дня отсутствовала, и он дуростей своих при ней не наделал. Конечно, от такого у кого угодно крыша набекрень съедет, он себя не винит. Себя винить надо будет, ежели он теперь, поумнев, такого же наворотит…Ай ты, тетя Неля, спасибо тебе за приют! Ай, чего тебе надобно, все тебе — на. Это тебе на, то тебе на, и птичьего молока сверху тебе на!.. А она, подъездинформбюро колченогая, и рада раззвонить. И был бы Гоше каюк.

«Затаиться надо, спрятаться, — думал Гоша. — Потихоньку, полегоньку, отсюда подальше… А там я поднимусь. Главное — без шума. Не те времена, чтобы выставляться. Понимать надо».

Гоша зауважал себя за прекрасные умные мысли. Степенно выпил граммчики, заставил пустой стаканчик исчезнуть с ладони. Туда же его, на свалку.

Он вам не алкаш. С алкаша — какой спрос? А он просто оступился. Не опускался он никогда, он — прежний, тот, что и был. Споткнулся просто. Может человек споткнуться? Времена-то какие, а? Не те времена, чтоб…

Тут он вспомнил, что о временах только что было. Снял закипевший чайник с плиты.

— Гошка, — донесся голос тети Нели из комнаты. — Опять с утра маешься? А не напивайся до беспамятства. Где водку прятал? Вот встану…

«Чтоб тебя черви съели», — без злобы подумал Гоша.

До него дошло, что теперь он в любую минуту может от тети Нели избавиться. На свалку ее вместе с вечными попреками. В утиль.

«Любого смогу. Захочу — всех на Северный полюс ушлю, лед пилить, к воде пробиваться. Скажите спасибо, что добрый я сегодня. А захочу, так сам в Америку. Или в эту, в Австралию… О! В Америку. Это мысль».

Гоша отодвинул кружку с пустым кипятком. Захотеть и доставить себе хотя бы обыкновенного грузинского чаю № 300, который Гоша предпочитал перед всевозможными другими в красивых коробках, он не успел, потому что задумался. А для дум хорошо бы…

Граммчики явились, прошли мелкой пташечкой. По привычке он начал безмолвный разговор с кем-то знакомым. Тема Америки и вообще перспектив увлекла Гошу. Он хорошо изложил свои аргументы, и его внимательно выслушали. Потом дали массу дельных советов и накидали новых идей.

В отличие от большинства людей пожилых тетя Неля поднималась не рано, и Гоша с собеседником чувствовали себя вполне свободно.

Продолжительность дискуссии потребовала еще разок «два раза по пятьдесят», а затем сразу бутылку бренди, которое знакомый обозвал гадостью, и Гоше пришлось действовать одному.

Падая на тюфячок, Гоша четко помнил, что тару знакомый забрал с собой, а ему велел непременно подходить к ларькам, на то же место. Чтоб обязательно был.