Глава 9
Цоколь.
Сектор биологических лабораторий
Они разделились.
Эльза повела группу Доргаева к реакторным залам, а Вадим, переговорив с Глебом, попросил Лори задержаться в лабораториях.
Пять человек в боевых скафандрах исчезли во мраке заброшенных переходов.
– Зачем мы остались? – спросила Лори.
– Ты должна показать мне результат исследований.
– Это твое задание?
– Нет, – Вадим присел на край стола. – Я думал, все будет просто. Отыщу тебя, еще раз взгляну в твои глаза, и все встанет на свои места.
– Ошибся?
– Дело не в тебе. В других... искусственных людях. Ты ведь хочешь понять, что происходит?
Она медленно повернулась.
– Хотел спросить: есть ли мне дело до остальных киберхагов? Я с собой-то не разобралась. А если разберусь, то оставлю знание для личного использования, потому что я – не машина, ясно?! И не стану подопытной в лабораториях военного ведомства. Если прижмете меня или Эльзу к стенке – пожалеете. Серьезно говорю.
Вадим сокрушенно покачал головой.
А что он хотел? Лори защищается, нет у нее оснований верить кому бы то ни было.
– Город на осадном положении, – напомнил Немершев. – Останавливаться на полуфразе или ограничиваться полумерами нельзя. Нравится или нет, но нужно идти до конца. Подумай, Лори. До пресловутой «лаборатории», которой ты так боишься, еще нужно дожить. Помнишь, что написала Эльза на кожухе андроида?
Лори побледнела.
Предатель.Она бессильно закрыла глаза. Мир показался ей сейчас пустым и враждебным.
– Понимаю, ты никому и ничему не веришь. Но что изменится в лучшую сторону, если осаждающие ворвутся в город и начнется бойня?
– Чего ты хочешь от меня?! – Лори было больно разговаривать с ним. Образ Вадима успел прижиться в опустошенном сознании, и сейчас, когда он появился рядом, трудно, немыслимо трудно поверить, что...
– Я действую как частное лицо, – вновь повторил он. – Ты понимаешь это?
Она медленно подняла взгляд.
– Есть разница? Разве ты не продолжаешь служить Конфедерации?
– Лори, я хочу, чтобы ты успокоилась и попробовала мыслить объективно. Конфедерация – не зло. Я же прилетел сюда в поисках тебя, но не для того, чтобы доставить в пресловутую «лабораторию»!
– Я мыслю достаточно здраво. Ты сориентировался в происходящем и понял, что личные интересы находятся в зависимости от интересов содружества? Ведь так?
– Одно другому не мешает. Помогая тебе и Эльзе, я помогаю всем. В конце концов меня тоже ждет малоприятная участь, если они ворвутся в город.
– Чего ты от меня хочешь, Вадим? – повторила она.
– Лори, нужно искать выход. Дай мне шанс понять, кто ты есть на самом деле. Мир за три столетия изменился. Война давно в прошлом.
– Но не здесь и не сейчас... Тут война продолжается. – Лори села на край скошенной приборной панели. – Но мне нет дела до нее. Я теперь – сама за себя.
– Не боишься?
– А чего мне теперь бояться?
– Не думала, например, о практическом смысле проекта? Считаешь, нет средства воздействия на вышедшие из-под контроля боевые единицы?
Она усмехнулась.
– Все «средства контроля» в моей голове, Вадим.
– Не проще ли их обезвредить?
– С ума сошел? Кем я тогда стану? Откуда ты знаешь, что моя личность существует вне зависимости от системы контроллеров? Ставь опыты на себе, – отрезала она.
* * *
Ставь опыты на себе...– Эти слова почему-то обожгли, полоснули, будто ножом.
Немершев болезненно вздрогнул – фраза Лори внезапно пробудила смутные обрывочные воспоминания.
* * *
Боль... Она пульсировала в голове, острая, режущая, немилосердная. Видение или явь? Вадим не мог разобрать, что именно он сейчас вспомнил – реальные события или однажды пригрезившийся кошмар? С одной стороны, воспоминания носили обрывочный, гротескный характер, с другой – нахлынувшие вдруг ощущения поражали своей достоверностью.
Одна беда – бредовые ощущения плохо сочетались с элементарной логикой: Немершев внезапно и четко воспринял обрывок реальности. Он не лежал – сидел в специальном кресле, руки, ноги, грудь, голова – все зафиксировано захватами, нет возможности пошевелиться, но напротив сияет хромом емкость непонятного предназначения, и он видит в ней свое отражение, пусть искаженное, но узнаваемое.
Страх накатывался волнами дрожи. Нет, даже не страх – ужас. Я сплю... Такое невозможно в действительности... Вадим смотрел на свое отражение и видел, что кожа на лбу выглядит тонкой, прозрачной, как смоченный маслом лист кальки... Под кожным покровом кровь. Нет, по цвету – какая-то сукровица. Не видно порванных сосудов, жидкость розового цвета заполняет тонкую прослойку между черепной коробкой и пергаментной кожей.
Чуть выше лба закреплен мягкий тубус с такой же жидкостью. От множества незнакомых агрегатов к нему тянутся провода и трубки.
Голоса...
Они прорываются издалека.
– Мы ошиблись, Риган. Кто-то уже поработал над ним. Я исследовал структуру имплантированных микромодулей, но они бездействуют. Программы стерты. Причем произошло это давно, лет десять назад. Кто-то опередил нас, подсунув пустышку.
– Я не виноват, что пациентки ускользнули, Эгл.
– Знаю, что не виноват. Такое ощущение, что нас подставили... Что будем делать с ним?
– Операцию нельзя назвать неудачной. Ты извлек контроллер для исследования.
– Да, но он не работает.
– Это неважно. Его устройство многое нам расскажет.
– А что делать с ним?
– Пусть приходит в себя, дадим ему время на реабилитацию. Интереснейший экземпляр. Если он сохранит целостность сознания, мы получим бесценный опыт хирургии. К тому же он кладезь технологий.
– Ладно. Договорились. Посмотрим, что будет, когда он очнется.
Воспоминание истончилось, поблекло, но одно Вадим успел понять со всей очевидностью – он узнал ту самую палату в клинике «Асгард», откуда бежал, очнувшись глубокой ночью.
Нет. Этого не может быть. Если они что-то извлекли из моего мозга, должен был остаться след от операции, рана...
* * *
– Лори... – Вадим обернулся. – Послушай меня...
– Ну? – она хмуро посмотрела на Вадима.
– В тот вечер на Зороастре... Это ты или, может быть, Эльза, кто-то из вас «вырубил» меня?
– Делать нам больше нечего! – фыркнула Лори.
Сердце Немершева глухо стукнуло. Или мне только кажется, что оно бьется в груди?
– Лори, отсканируй мой мозг.
– Это еще зачем?
– Прошу тебя.
– Ну ладно, – она пожала плечами. – Что я должна найти?
– Увидишь сама, – уклонился от прямого ответа Вадим. – Или не увидишь... В любом случае скажи мне правду, какой бы она ни оказалась.
Лори нахмурилась, внимательно глядя на Вадима.
– Ты что-то не договариваешь.
– Я сам ничего не знаю. Можешь поверить, что мне ни разу не приходило в голову направить сканер на самого себя? Одно могу сказать точно – со мной что-то случилось на Зороастре.
– Ладно. Давай попробуем.
Он закрыл глаза. Тишина окутала рассудок, ожидание было долгим, невыносимым, Вадиму всерьез казалось, что канула целая вечность, прежде чем он ощутил осторожное прикосновение пальцев Лори.
Немершев открыл глаза. Лори стояла напротив, ее лицо осунулось, кожа на щеках приняла землистый оттенок.
– Ты... Ты знал?!. – В ее голосе ужас смешивался с нотками непонятного для Вадима облегчения...
Вадим сглотнул. Такого морального напряжения он не испытывал в самые страшные минуты боев.
– Что показал сканер? – хрипло спросил он.
– У тебя... – ее голос дрогнул, – у тебя два десятка имплантированных микрочипов.
– Они похожи на твои?!
– Да! – Лори не выдержала, отшатнулась, сканер выпал из ослабевших вдруг пальцев, и она присела, сжав ладонями виски.
– Ты киберхаг, Вадим...
* * *
После ее фразы наступила тишина. Вадим ощущал себя так, словно только что получил удар кувалдой в лоб... Киберхаг...
Почему Лори страшится посмотреть на него? Откуда в ее глазах почти мистический ужас?
– Они тебя использовали? Вслепую? – наконец глухо спросила она, нарушив тягостную тишину.
Вадим поднял оброненный сканер, посмотрел на крохотный дисплей. Прибор показывал наличие темных вкраплений, асимметрично разбросанных по условной схеме полушарий головного мозга.
Значит, один из контроллеров извлекли на Зороастре? Вот что привлекло внимание сотрудников клиники при обследовании моего организма. Хотя не только это, наверное...
Их кто-то выключил лет десять назад...– рванулось воспоминание. – Нас кто-то опередил...
Вадиму казалось, он сейчас сойдет с ума. Десять лет назад он начал свою службу во флоте Конфедерации. Что было до этого?
Он не помнил... Отсчет осознанной памяти начинался в госпитале.Он всю жизнь считал, что получил ранение при первой неудачной зачистке Эрихайма, которая действительно состоялась десять лет назад.
Теперь кое-что начало вставать на свои места, нашло, наконец, разумное объяснение, но становилось ли от этого легче?
Почему Хельга не распознала во мне биологическую машину? И как, ради всего святого, я мог из года в год проходить медицинские освидетельствования?
Внезапно пришло чувство смертельной тоски. ВСЕ МЕДИЦИНСКИЕ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ – БЛЕФ. Кому положено – те знали. И Стангмаер в их числе...
Теперь он понимал Лори. Понимал, как никто другой. Она очнулась спустя три столетия в ином мире, с которым ее не связывало ничего общего, очнулась, не понимая, что с нею сделали, чья воля периодически подчиняет себе ее рассудок, как жить с этим, куда податься?
Она вдруг вздрогнула, подняла взгляд и тихо произнесла:
– Я слышу твои мысли... – В ее глазах внезапно блеснули слезы. – Ты... Ты хоть понимаешь, что сейчас сделал для меня?
Вадим понимал. Ему было невероятно трудно. Ощущение эмоциональной контузии не отпускало. Чтобы жить дальше, нужно найти ответ на сотни новых вопросов, примириться с данностью... либо отвергнуть ее.
– Да, Лори. Я киберхаг. И одновременно – офицер Конфедерации. Мои модули не работают, а я жив и не потерял свою личность. Меня действительно использовали вслепую... но как минимум дважды люди, осведомленные о моем истинном происхождении, давали мне право на поступок. Да, они использовали меня, – повторил Вадим, – но... все десять лет рядом были люди, которых я защищал, которые рисковали своими жизнями ради меня...
– Я была неправа... – тихо произнесла Лори. – Извини, если сможешь...
– Не за этим ли меня послали? – с горечью произнес Немершев. – Быть может, я – лишь наглядное пособие, доказательство того, что искусственный человек может жить и не потеряет личность после стерилизации микрочипов?
Лори не ответила. Она заставила себя встать, взяла Вадима за руку.
– Пойдем.
– Куда?
– Нам нужно поговорить. Времени мало, – она как будто вспомнила, что существует целый мир, который сейчас балансирует на грани катастрофы. И они находятся в самом эпицентре грозящего взрывом противостояния.
– Ты сказала «нам»?
– Не придирайся, Вадим. Я не доверяла тебе. И ничто не заставило бы меня изменить мнение...
– Кроме наглядной демонстрации? – Немершев нашел в себе силы усмехнуться.
– Да. И поверь, это не худшая из порученных тебе миссий. Пусть она спланирована кем-то, но этот человек не желал, чтобы люди уничтожили друг друга. Понимаешь? Он хорошо знает тебя, и потому... не спеши навешивать ярлыки. Он хотел, чтобы ты разобрался во всем и нашел решение, если оно есть. Я готова помочь тебе, сделать все что смогу, вывернуться наизнанку, понимаешь? Ты только что подарил мне надежду! Осознанную надежду...
Они вошли в помещение центральной биолаборатории.
– У нас есть еще как минимум час, – произнесла Лори. – Я хочу, чтобы ты узнал все, что я ощущала, чувствовала с того момента, как очнулась.
– Слишком мало времени.
– Хватит с лихвой. – Лори села в кресло и добавила: – В том случае, если мы воспользуемся имплантами для прямой передачи данных.
* * *
Цоколь. Часом позже...
Разведчики вернулись около полудня. Хотя в недрах Цоколя понятие смены дня и ночи теряло смысл, Вадим привычно фиксировал время событий, как будто ему предстояло писать рапорт по возвращении на базовый корабль...
– Что скажешь, Глеб?
Доргаев устало опустился в кресло, заставив старый механизм застонать под весом боевой экипировки.
– Не все так плохо, как мы думали. Спасибо Эльзе, здорово помогла, – он обернулся и громко повторил, чтобы было слышно в смежном помещении: – Эльза, я твой должник.
– Расслабься, Глеб, придет время, сочтемся, – донесся оттуда голос девушки.
– Говори толком, что удалось сделать?
Доргаев потянулся за полупустой чашкой остывшего кофе.
– Не возражаешь? – он отпил несколько глотков. – В общем, дела такие. Дройдов в реакторных залах было полтора десятка. Остальные, по-видимому, либо неудачно приземлились, либо были отловлены и уничтожены в городских кварталах. Нам удалось обойти их пост благодаря Эльзе, она видит кибермеханизмы при отключенных сканерах экипировки, так что мы «просочились» мимо, воспользовавшись ее способностями, и смогли точно установить – подрыв реактора не входил в планы нападающих. Они готовили силовую установку к введению в режим резерва. Как только стало ясно, что реактор не поврежден, мы ликвидировали машины.
– Значит, у нас есть лимит времени до начала боевых действий? – спросил Немершев, решив, что пусть все идет своим чередом. Настанет необходимость, и он расскажет Глебу о собственных открытиях.
– Да, поскольку они собирались отключить город от энергопитания, но без взрывчатки, сечешь, капитан? Я сделал из этого два вывода. – Доргаев растопырил пальцы. – Во-первых, на манипуляции с реактором кибермеханизмам потребовалось бы пять-шесть часов. Затем еще как минимум двое суток они были намерены держать оборону, на тот случай, если кто-то рискнет сунуться сюда и проверить, что за хрень творится с энергоснабжением?
– Исключено, – возразил Вадим. – Люди боятся подземелий и плохо представляют, как следует обращаться с силовой установкой.
– Но машинам это неизвестно, – усмехнулся Глеб.
– Допустим. Что с эмиттерами суспензорной защиты?
– Здесь полный провал. Они не работают.
– Скверно.
– Я бы выразился покрепче. – Доргаев, несмотря ни на что, пребывал в приподнятом настроении. – Есть предложение, Вадим: мы поднимаемся наверх и собираем городское ополчение. Когда выйдут все установленные сроки, а реактор продолжит работу, тем, кто сейчас прячется в «Нибелунгах», придется на ходу менять тактику поведения.
Вадим кивнул:
– План хорош, но неполон. Относительно сил вторжения: ты можешь прогнозировать, что именно они предпримут, когда поймут, что взять город «измором» не выйдет?
– Пойдут на штурм, – ответил Доргаев.
– Это меня и беспокоит. Как нам убедить население спуститься в Цоколь? Наверху плазмогенераторы «Нибелунгов» не оставят камня на камне.
– А вот это мы еще посмотрим, капитан. У нас тобой разные профили диверсионной подготовки, но если сложить опыт и знания, то получится весьма неплохо. Ты же не станешь отрицать, что генератор плазмы, хоть и выглядит неказисто, но на самом деле устройство сложное, к тому же капризное, а потому оснащено высокой степенью защиты.
– Ты имеешь в виду защиту от «рискованной эксплуатации»? – уточнил Немершев.
– Мыслим одинаково, – довольно усмехнулся Глеб. – Пара микросхем, извлеченная вручную, на их место устанавливаем тестовые муляжи, и дройды из взвода технической поддержки запарятся в поисках поломки. То же самое предлагаю проделать с системой корректирующих двигателей, – есть несколько слабых, доступных снаружи мест, куда можно установить чипы, которые внесут фатальную ошибку в предстартовую процедуру тестирования. Если на борту не дураки, они начнут искать поломку. А мы посадим снайперов по периметру и начнем прессинговать их службу технической поддержки. В конечном итоге получим ситуацию, доведенную до состояния «ровно наоборот». Они рассчитывали вынудить защитников города на отчаянные меры, спровоцировать людей на самоубийственную атаку, но ситуация развернется на 180 градусов, – долго ли они просидят в штурмовых носителях без возможности взлететь или применить тяжелые виды вооружений, да еще и под постоянным снайперским огнем?
– Идея неплохая, – согласился Вадим. – Я еще при посадке «Нибелунгов» определил: пилоты точно вычислили дистанцию от стен Цоколя, на которой их не достанут стандартные виды стрелкового оружия.
– В своих расчетах они не могли учесть все факторы. Например, присутствие на планете нашей группы с современным вооружением.
– Отлично. Я тоже не с пустыми руками прибыл. По легенде я торговец, изучаю спрос на оружие. В грузовом отсеке моего «Дизверта» два десятка «ИМ-170», адаптированных под патрон от «АРГ-8».
– Неслабо... – присвистнул Доргаев. – Электромагнитное ускорение в сочетании с химическим зарядом?
– Да. Разработка «умельцев» с Окраины. Единственный минус – отдача. Остальное в плюсе. Дальность стрельбы и поражающая способность увеличены вдвое относительно исходных образцов. К тому же классическая пуля – это не шарик...
– В общем, все не так плохо, капитан, – Глеб допил кофе. – Мои ребята сейчас следят за автоматикой реактора, пока тот не выйдет на плановую мощность. Как будем действовать?
– Придется разделиться. Тут справишься сам? А я поднимусь в город, мне по легенде легче установить контакт с местным населением.
– Согласен. Девочек мне оставишь?
– Подружились с Эльзой?
– А ты думал?
– Ну, смотри. Оставлю, только помни – задеть их легко, а вот на извинения может не хватить времени. Так что думай, прежде чем что-то сказать.
– Ладно. Разберусь, – ворчливо ответил Глеб. – Ты лучше решай, где взять восьмого снайпера и как договориться с жителями колонии, чтобы они нас не порвали, приняв за вражеских диверсантов.
– За этим и пойду. Восьмой снайпер у меня есть на примете. Переговоры с колонистами тоже возьму на себя. Одно непременное условие, Глеб: Лори и Эльза должны подниматься наверх в бронескафандрах. Нельзя, чтобы их распознали. Понимаешь меня?
– Вполне.
– Тогда не будем терять времени.
* * *
Вадим уже покинул помещения лаборатории, выйдя в сумеречный коридор уровня, когда его догнала Лори.
– Уходишь, даже не попрощавшись? – В ее голосе прозвучала плохо скрытая обида.
Немершев остановился. Их отношения за несколько часов усложнились настолько, что разум капитана пасовал под напором чувств. Все произошло слишком быстро, непредсказуемо. Если вдуматься, то у него не осталось времени, чтобы толком разобраться с правдой о себе самом.
Почему я не впал в крайность, словно заранее знал, предчувствовал, что в моей жизни что-то не так?
Она остановилась в двух шагах от Вадима.
– Лори, я ведь не ухожу насовсем.
– Вадим, я хотела спросить: тебе все абсолютно понятно? Ты хоть осознаешь, чем рискуешь, поднимаясь наверх?
– Жизнью, – ответил он. – Жизнью, Лори, потому что я человек. Такой же, как ты или жители этого города.
– А как же прошлое? Перерождение? Как быть с ненавистью колонистов к киберхагам?
– А что такое человек, Лори? Упорядоченный природой набор клеток? Инстинкты? Или все-таки душа и разум, способность мыслить, осознавать окружающий мир и главное – сопереживать ему?
– Ты говоришь правильные слова, Вадим, но многие ли их услышат?
– Лори, я говорю то, что думаю. Если мы хозяева своей судьбы, то значит, у нас есть право на поступки. Не механические запрограммированные действия, а поступки, ты ведь понимаешь меня?
– Понимаю, – она подошла ближе, и скупой свет далекой осветительной панели мягко выдавил из сумрака черты ее лица. – Нам придется кровью доказывать свою человечность?
Вадим осторожно коснулся ее щеки. Он все еще робел перед подобными движениями, но Лори лишь закрыла глаза, как будто старалась навечно запомнить его прикосновение.
– Дело не в способе доказывания, – мягко произнес Вадим. – Ты ведь понимаешь, что мы можем уйти, исчезнуть, раствориться на просторах Окраины, никому ничего не внушая?
– Да. И будем прятаться всю жизнь, доверяя только друг другу. Возможно, это было бы правильно, Вадим?
– Лори, у каждого своя правда. Я не успел тебе рассказать об одной встрече, которая произошла несколько дней назад. Я ощутил всю глубину безумия и ненависти, которую испытывают жители Саргона к киберхагам. Но теперь я узнал тебя, Эльзу, в конце концов, теперь мне следует помнить, что я сам – киберхаг. Не спрашивай, почему я не пребываю в глухой депрессии по этому поводу. Сам не разобрался. Но хочу... Если я, ты, Эльза – мы можем совершать поступки, отвечать за свои действия, если наш разум оказался сильнее имплантов и подчинил их себе или отключил вовсе, как случилось со мной, то почему другие, подобные нам существа, действуют, как машины, несут смерть, горе, разрушение? Что властвует над ними?
– Тебя это так волнует?
– Да. У каждого явления есть причина. Если мы люди, пусть и с искусственно созданными телами, я не хочу, чтобы однажды неведомая сила взяла под контроль мой разум. Если же мы машины, то чем раньше узнаем правду, тем лучше. Я собираюсь бороться. За себя, за тебя, за Эльзу, за тех несчастных, что потеряли близких, прошли по пути безумия, – я хочу понять, кто и во имя чего это сделал. Мне нужна правда, вся без остатка, только тогда я смогу жить, не озираясь по сторонам.
– Я хочу того же, что и ты... – тихо произнесла Лори. – Вот только у меня не получается так убедительно говорить и мыслить.
– Потому что мы разные. Не штамповка, а индивиды, – он провел пальцами по ее щеке, смахнув слезу. – Все будет хорошо, вот увидишь.
Она кивнула, с трудом сглотнув мешающий дышать комок.
– Иди. Я буду ждать тебя, Вадим.
* * *
Путь наверх оказался недолог. Теперь Вадим знал дорогу и спустя час вышел из недр Цоколя на поверхность.
На улице начинался вечер. Сумерки еще не укутали землю, но солнце уже клонилось к горизонту, подсвечивая багрянцем редкие полосы перистых облаков.
На улицах было безлюдно, но Немершев точно знал, где найти жителей: все от мала до велика находились сейчас подле укреплений периметра, выстроенных по краю цокольного этажа несостоявшегося мегаполиса.
Пройти пришлось всего несколько кварталов.
Собственно, укрепления периметра представляли собой крайние здания с замурованными окнами, усиленными стенами и намеренно разобранными верхними этажами.
Вадим, не колеблясь, направился к произвольно избранному опорному пункту. В данный момент ему было все равно, с кем начинать переговоры, он не знал руководителей колонии ни в лицо, ни по именам и потому решил, что сориентируется на месте.
Фортуна явно благоволила ему, потому что, войдя в здание, он почти сразу увидел Хельгу.
– Привет.
Она обернулась на голос, несколько секунд смотрела на Вадима, словно пыталась узнать его, а потом ответила:
– Здравствуй, торговец. Пришел посмотреть?
– Есть разговор, – Вадима не смущали периодические приступы безумия, случавшиеся с Хельгой, на этот раз она выглядела даже лучше, чем при их первой встрече, как будто распрямилась, сбросила десяток лет.
– День мщения, – она почти в исступлении посмотрела на Вадима. – Они не уйдут из-под стен города. Мы не дадим этого сделать.
– Не сомневаюсь, – ответил Вадим и тут же перешел к делу: – Хельга, кто руководит обороной города?
– Владимар.
– А где я могу его найти?
– Зачем тебе? – она с подозрением взглянула на Немершева.
– У меня с собой оружие на продажу. Думаю, оно сейчас не помешает.
Хельга на некоторое время задумалась, словно взвешивала его слова, а потом сделала знак рукой: пошли.
* * *
Владимар оказался высоким, худощавым, нервным парнем. Своеобразный штаб сил самообороны располагался недалеко от укреплений периметра, вход в здание не охранялся, повсюду бродиливооруженные люди, некоторые спали тут же, готовые по первому сигналу проснуться и бежать к укреплениям.
Кабинет на втором этаже, куда привела Немершева Хельга, когда-то являлся конференц-залом, сейчас же он представлял собой нечто среднее между казармой и временным тактическим пунктом, куда на два десятка голографических мониторов стекалась информация от датчиков периметра.
– Владимар. – Хельга тронула за плечо склонившегося над компьютерной схемой парня. – Тут с тобой хочет поговорить один торговец.
– Что ему нужно? – буркнул тот, не прекращая рассматривать схему.
– Привез оружие. Поговори с ним.
Вадим подошел к Хельге и, склонившись к ней, тихо сказал:
– Спасибо. Дальше я сам. Подожду, пока он освободится.
– Как знаешь, – она пожала плечами. – Если что, приноси оружие в то укрепление, где мы встретились.
– Договорились. Я найду тебя в любом случае.
Бардак... С такой организацией им не продержаться и пяти минут, если боевые дройды пойдут на штурм.
– Ну? – Владимар закончил рассматривать схему и повернулся к Немершеву: – Что хотел?
– Поговорить надо, – спокойно отреагировал Вадим.
Парень почесал небритый подбородок и ответил:
– Пошли. Хельга сказала, ты оружие привез? Много?
– Достаточно, – Вадим мельком взглянул на компьютерную схему, запоминая множество условных обозначений, расположенных по периметру виртуальной модели города. Особенно ему не понравились крупные маркеры, сгруппированные напротив четырех мест посадки штурмовых носителей.
– Что-то я тебя не припомню... – Владимар жестом указал Вадиму на свободное кресло.
– Я впервые на Саргоне.
– Да? И где твой корабль? На чем ты прилетел? – В глазах Владимара, наконец, проскользнуло подозрение.
– Ты знаешь торговца по имени Соул?
– Ну, допустим?
– Это он доставил меня на планету. А в город я приехал на машине.
– Тебя сканировали?
– Естественно. И скварги обнюхивали.
– Хельгу откуда знаешь?
– Познакомились в заброшенном поселке. Она едва не пристрелила меня, приняв за этого... как его... киберхага.
– Повезло тебе. Хельга обычно не промахивается. – Владимар усмехнулся, показав желтоватые зубы. – Что за оружие ты привез?
– Импульсные винтовки усиленного образца, армейские бронескафандры, ну и так еще немного всякой всячины, по мелочи.
– Хороший товар. Нужный, – мутный от усталости взгляд Владимара немного прояснился при упоминании бронескафандров. – Но мы сейчас находимся, как сам видишь, в несколько стесненном положении, – произнес он. – Обычно город платит за инопланетные товары редкоземельными металлами, которые мы добываем в горах, но в данный момент склады пусты. Ты согласишься подождать пару дней, пока мы не вышвырнем с планеты этих ублюдков и не разблокируем дороги?
– Подождать не проблема, – ответил Вадим. – Только мне не совсем понятно, как вы собираетесь одолеть такую силу?
– А вот это не твоя проблема.
– Ну почему? Если я сейчас отдам тебе скафандры и оружие, а их испортят во время боя, будет скверно. Особенно в том случае, если пришельцы победят.
– Ну, так на кой фрайг ты морочишь мне голову?! – вспылил Владимар.
– Не кипятись. Я бывший военный. Могу помочь.
– И что ты сделаешь? – Владимар уже потерял интерес к Немершеву и теперь досадовал, что зря потратил время.
– Послушай, ты хочешь победить? Упрочить свою власть? Или хотя бы элементарно дожить до восхода солнца?
– Ты что, пытаешься угрожать мне?
– Нет, – Немершев спокойно выдержал бешеный взгляд и продолжил: – Я дорожу своей жизнью, своим товаром и потому предлагаю помощь. Мне не будет никакой выгоды, если пришельцы победят. Ты когда-нибудь отбивал атаки «Нибелунгов»?
– Нет. И что с того? Они прилетели, и все когда-то случается впервые.
– Тогда выслушай меня, а потом можешь поступать, как знаешь. Всего пять минут.
– Пять минут, говоришь? Ладно. Пойдем. Я не слепой, видел, как ты смотрел на схему обороны.
* * *
– Насколько я понял, ты не собираешься выдерживать долгую осаду?
– Для долгой осады в городе не хватит ресурсов, – мрачно ответил Владимар.
– Хорошо. Значит, планируется ночная атака?
– Допустим.
– Вот эти маркеры, что они означают? – поинтересовался Вадим.
Владимар задумался. Странный и подозрительный этот торговец. Такое ощущение, что он пришел сюда не ради продажи товара. Ну, посмотрим. Он покосился на скварга, мирно дремавшего неподалеку. Вроде спокоен. Значит, торговец не киберхаг. Владимар мыслил тяжело, он смертельно устал за истекшие сутки и в глубине души понимал, что перспектив одержать победу у колонистов нет.
– Ты действительно был военным?
– Служил во флоте Конфедерации, – ответил Вадим. – Я офицер запаса.
– Хм... Конфедерация... Торговцы с Окраины не очень жалуют содружество.
– Они никого не жалуют, кроме себя самих, – в тон Владимару ответил Немершев. – Давай вернемся к делу. Я вижу работающий таймер. Объясни мне диспозицию и план действий, ты ничем не рискуешь, ведь за... – Вадим взглянул на таймер, – за два оставшихся часа я даже не успею выбраться из города.
– Это верно. Ты даже из здания не выйдешь, – в хищной усмешке Владимара проскользнула обреченность. – Да и тайны никакой нет, мог бы обо всем расспросить на укреплениях. У нас есть орудия, оставшиеся еще с войны.
– Что за орудия?
– Обычные орудия, работают на принципе электромагнитных ускорителей. Хороши тем, что могут стрелять не только специальными зарядами, но и подходящими по калибру металлическими болванками. У нас есть немного боеприпасов с начинкой из таугермина. Через два часа мы обстреляем позиции «Нибелунгов» и поднимемся в атаку. Ничего лучшего я не смог придумать.
Немершев не стал комментировать самоубийственный план, лишь попросил:
– Можно увеличить изображение?
Владимар молча коснулся сенсора, и модель «Нибелунга» заполнила весь объем сферы воспроизведения голографического монитора.
– Останови вращение. – Вадим взял лежавшую рядом на столе лазерную указку и обвел алым маркером два устройства, развернутые в боевое положение на носу и корме штурмового носителя. – Знаешь, что это?
Владимар пожал плечами. Откуда ему было знать?
– Это генераторы плазмы. Один выстрел способен испарить пятиэтажное здание. Скорострельность – одно плазменное тело в минуту. – Вадим переместил маркер на орудийно-лазерные комплексы верхней полусферы и ракетные шахты. – Это лазерные излучатели и пусковые установки тактических ракет. При малейшей угрозе корабль огрызнется плазмой и взлетит на высоту полукилометра, открыв сектор обстрела для аналогичных комплексов нижней полусферы. Система боевого сканирования способна различать даже мелкие камушки, а модуль управления огнем одновременно сопровождает до сотни целей. Я рассмотрел возможности только одного корабля. А их шестнадцать.
Владимар угрюмо выслушал пояснения. Легче ему не стало, наоборот, лицо приняло землисто-серый оттенок.
– Ты пошлешь людей на верную смерть. Они даже близко не подойдут к позициям «Нибелунгов».
Пальцы Владимара дрожали, когда он машинально прикурил сигарету.
– Зачем ты явился ко мне?
– Я же сказал – не хочу умирать.
– Есть альтернатива? – нервно хохотнул Владимар.
– Есть, – Немершев указал на таймер: – Останови его.
– Смысл? Ну, просидим мы еще дней пять, потом они все равно пойдут на штурм и сровняют город с землей. Там на борту киберхаги. Может, тебе это ни о чем не говорит, но я-то знаю – они никогда не отступают. Им нужны наши души. Они будут убивать и выкачивать сознание перед смертью.
– Человек может противостоять киберхагу?
– Только на определенной дистанции. Подпустишь его метров на сто – и все, считай крышка.
– Теперь выслушай меня, Владимар. Я предлагаю тебе шанс. Повторяю, ты ничем не рискуешь. Я не сказал тебе всей правды, но и не лгал. Сейчас я торговец, но в прошлом действительно был военным. Кроме того, Конфедерация послала на твою планету группу разведчиков, которые должны были больше узнать о цивилизации Саргона. Это не шпионаж, а стандартная процедура проверки, после которой сюда смогли бы прилететь дипломатические корабли.
– Они найдут лишь наши тела...
– Выслушай меня до конца. Я знаю, где сейчас находится разведгруппа. Все они отлично подготовленные бойцы. Если я дам им бронескафандры и оружие, а ты силой своей власти и авторитета облечешь в форму приказов добрые советы профессиональных офицеров, то мы сможем переломить ситуацию.
– Как?
– Наша забота, Владимар. Рассказывать в подробностях долго, да и не к чему. Ты все сможешь увидеть своими глазами. Главное: дай нам возможность действовать и не предпринимай самоубийственных атак или обстрелов. Через сутки твои орудия и люди получат свой шанс.
– И все же, что вы станете делать? Я не могу слепо уповать непонятно на что!
– В двух словах – каждый корабль имеет уязвимые места, а современная экипировка позволяет пройти через зоны сканирования незамеченными. Мы выведем из строя плазмогенераторы и заблокируем двигатели планетарной тяги. Тогда твои люди смогут атаковать с минимальным риском.
– Что ты потребуешь в обмен на помощь?
– А ты выполнишь любое условие?
– За жизнь можно отдать любую цену. Сейчас я бы заплатил даже за надежду.
– Хорошо, тогда запомни свои слова, Владимар. Мы тоже не хотим умирать. Для тебя это достаточный повод, чтобы повременить с атакой и позволить нам действовать без помех? Если вдруг начнется обстрел со стороны города, мы погибнем.
– Это единственное условие?!
– Жизнь дороже всего на свете. Я стал невольным заложником вашей войны, но погибать не хочу. Такой мотив должен быть понятен, не так ли?
– Хорошо, торговец. Ты меня убедил. В другое время я бы не поверил тебе так просто, но сегодня у меня нет никакого выбора.
– Ты умный человек. Обещаю, что жалеть о сделанном выборе не придется.
– Чем мы сможем помочь?
– Выдели снайперов. Всех, кого можешь собрать, распредели по позициям напротив мест посадки «Нибелунгов». Если кто-то из нас допустит ошибку, прикрытие огнем даст шанс выиграть несколько секунд. Это все, что ты можешь сделать. Главное – не мешать, особенно пока мы будем там.
* * *
– Глеб, ты готов?
– Мы выходим, – защищенный канал коммуникатора могли прослушивать только бойцы диверсионно-разведывательной группы. На Саргоне не было аппаратуры, способной дешифровать кодировку сигнала современных устройств связи, поэтому Немершев мог говорить совершенно спокойно:
– Ты распределил пары?
– Да. С тобой пойдет Лори. Я работаю с Эльзой. Ричард и Серж образуют третью группу, Коул действует в одиночку.
– Выдели ему северное направление.
– Смысл?
– Я передал часть оружия колонистам. Его будут прикрывать снайперы.
– Не наделали бы они беды.
– Без огневого прикрытия нельзя, Глеб. Особенно Коулу.
– Да понимаю я. Ты хотя бы проинструктировал их?
– Действиями снайперов руководит Владимар. Я уже сообщал тебе о нем.
– Не люблю полагаться на случайных людей.
– Глеб, у него тут семья. Никто не хочет умирать. Я достаточно четко обрисовал ему ситуацию.
– Ладно. Сверяем часы. На моих одиннадцать ноль одна.
– Аналогично. Жду Лори у западных дренажных систем. Следующий сеанс связи перед выходом. Потом полная тишина в эфире.
– Добро. Я передал Лори набор чипов и подробные инструкции по их установке, но, похоже, она разбирается в технике Альянса даже лучше, чем я.
– Этого следовало ожидать. Все, Глеб, до связи.
* * *
Неизвестная точка пространства...
Маргус Сент-Иво просматривал ежедневный отчет.
Каждые сутки автоматические системы лабораторно-исследовательских комплексов и цехов опытного производства составляли краткие справки о проделанной работе.
Машины, по мнению Маргуса, являлись незаменимыми помощниками. Безропотные, никогда не устающие, четко понимающие смысл поставленных перед ними исследовательских задач, они трудились по двадцать четыре часа в сутки. Большинство исследовательских систем сами являлись порождением предыдущего поколения машин. И все же, несмотря на многие плюсы, роботизированным исполнителям периодически требовался не только контроль со стороны человека, но явные указания: какие исследования приостановить, какие, наоборот, ускорить или расширить. Иногда самые совершенные исследовательские программы заходили в тупик, и тогда им на выручку приходил человеческий рассудок.
В отличие от многих других людей Маргус, находясь на вершине успеха, не вел праздный образ жизни. Он так привык к общению с машинами, которые являлись его друзьями и наставниками с самого детства, что не испытывал дискомфорта от затворничества. Благодаря обучающим программам он, став наследником набирающей могущество корпорации, по примеру отца изучил не только кибернетику, но и биологию, химию, физику, специальную механику и прекрасно разбирался во всех тонкостях робототехники. Полученные знания дали ему возможность не только следить за результатами деятельности машин, Маргус сам формировал планы исследований, принимал решения о внедрении тех или иных разработок в опытное производство.
Ему нравилось заниматься делами корпорации.
Этим утром вместе с отчетом из основных лабораторий пришли данные по исследованию полученных неделю назад контейнеров с грузом.
Маргус знал, что среди этих материальных свидетельств былой войны находились два нефункциональных криогенных саркофага, предположительно с телами киборгов.
Предположительно.
Вот перед ним материалы отчета. Роковое стечение обстоятельств: блоки автономных накопителей энергии, питающие сложные устройства поддержания жизни, пришли в негодность за три столетия небрежного хранения. По-видимому, до момента изъятия криогенные камеры находились на стационарном энергообеспечении, но при их захвате, когда связка грузовых контейнеров, судя по следам плавления, была попросту отрезана от крепежных устройств военного транспорта, оборвалось и питание.
В результате киборги погибли.
Однако это не означало, что технология их создания утрачена, вовсе нет, данные отчета говорили как раз об обратном.
Маргус внимательно изучал материалы, затем затребовал дополнительные сведения.
С искусственной мышечной тканью на основе лайкорона он был знаком, однако применять ее в изделиях корпорации сейчас было бы глупо. Чисто военная разработка, данные по которой хранятся под грифом «секретно». Нет никакой необходимости вступать в конфликт с Конфедеративными силами, доказывая, что корпорация не похитила эту технологию. В принципе Маргуса в отчете заинтересовал только один аспект, а именно: схема, на основе которой осуществлялось скрытое управление биологическим мозгом.
Очень любопытно. Просто, как все гениальное, и в то же время уникально.
В биологические нейросети киборгов оказались имплантированы десятки контроллеров, содержащих определенные инструкции. Каждый из чипов имел дополнительное устройство, которое могло генерировать импульсы возбуждения или, наоборот, торможения в различных участках коры головного мозга. Впрочем, среди контроллеров имелись и такие, что управляли моторными реакциями напрямую, но это тема отдельного исследования, Маргуса в данный момент заинтересовали «ГНИ» – так по первым буквам в документации были обозначены генераторы нейронных импульсов. Каждый генератор был соединен с нейросетями, отвечающими за распознавание образов, речи или обработку иных данных с имплантированных датчиков, – то есть любой из микрочипов контролировал всю сенсорную информацию, поступающую в рассудок киборга.
– Прекрасно... – не в силах удержать охвативший его исследовательский азарт и волнение, шептал Маргус, следя за показаниями сканеров и анализаторов. – За этой технологией будущее...
Его воображение разыгралось не на шутку. Имея в своем распоряжении нанотехнологии, Сент-Иво мог пойти дальше, пропорционально и практически незаметно для самых изощренных сканеров смешать биологический мозг с высокотехнологичными микрочастицами, – теперь, благодаря только что узнанному принципу управления нейросетями при помощи генераторов нейронных импульсов, он мог уподобиться Всевышнему, создавать послушные копии людей любого возраста и пола с любыми воспоминаниями, привычками, наклонностями.
Одно лишь обстоятельство несколько печалило Маргуса. Этой уникальной технологии еще не скоро суждено попасть на конвейер. Люди боялись мыслящих машин, так что же говорить о подобной продукции...
«Да, мне придется набраться терпения. Нужно исследовать все до конца, создать контрольные образцы и ждать, когда изменятся и общественное мнение, и конъюнктура рынка».
* * *
Саргон. Западная стена Цоколя
Они встретились в древнем дренажном тоннеле, по которому с поверхности Цоколя сбрасывались дождевые воды.
Не было ни звука приближающихся шагов, ни иных ощутимых признаков ее приближения, молчали сканеры, и лишь когда закованная в керамлит фигура выдавилась из мглы в двух шагах от Немершева, на проекционном забрале его боевого шлема вспыхнул и тут же погас распознанный системой контур.
– Вторая пара на месте, – доложил Вадим.
– Ждем, – раздался ответ Доргаева. – Ричард и Серж еще не вышли на исходный рубеж.
– Понял. Дашь знать.
* * *
– Ждем? – тихо спросила Лори.
– Третья группа подтягивается. – Вадим не видел ее лица за дымчатым забралом, но пытался представить его.
– Мне так хорошо и спокойно... – внезапно призналась Лори.
Вадима насторожили ее слова.
– Почему? – машинально переспросил он.
– Я не ощущаю ничего, кроме собственных мыслей. Как будто исчез постоянный гул тысяч голосов. Не думала, что тишина такое благо.
– Скоро все закончится. Твой имплант перепрограммируют, генераторы нейронных импульсов отключат. Ты станешь нормальным человеком.
– Искусственным.
– Знаешь, Лори, я смотрю на события с иной точки зрения. Подумай, нам удалось то, о чем, наверное, мечтали миллионы из последнего поколения землян.
– Знаю. Мы пережили войну на три столетия. Но ведь за все в этом мире нужно платить. Какой будет наша цена, Вадим?
– Мы уже ее платим, Лори. Спасти колонию от полного физического уничтожения... это очень высокая цена.
– А ты думал о том, что на борту «Нибелунгов» не только андроиды? Или выбор уже сделан?
– Открой канал телеметрии, – внезапно попросил ее Вадим.
Лори не стала спрашивать – зачем, просто выполнила его просьбу и замерла в ожидании.
Мысли. Его мысли вливались в ее рассудок потоками байт.
Он вспоминал свою встречу с Хельгой, ее рассказ, а Лори видела все так, словно присутствовала при этом.
На передачу данных потребовалось меньше минуты.
Лори поняла, о чем хотел поведать ей Вадим. Она невольно сравнивала скупые слова Хельги с собственным восприятием мира, примеряла их к самой себе, и вывод даже не пришлось искать.
– Они другие, да, Вадим? Не такие, как мы? Почему? Зачем им понадобились личности живых людей?
– Этого я не знаю. Потому и не могу ответить на твой вопрос. Я не разобрался еще, кого мы можем встретить подле «Нибелунгов». С андроидами все понятно, они чистые машины, а вот киберхаги... У меня есть подозрение, что они не наши современники. И в их действиях имеется смысл, отличающийся от тривиальной ненависти к людям, они пользуются своими способностями в силу неодолимых причин.
– Мы убьем их или попытаемся понять? Где будет названа настоящая цена наших жизней, Вадим?
– Там... – неопределенно ответил Вадим. Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент вновь включилась общая частота коммуникаторов.
– Группы на исходной. Дистанция до объектов одинакова. Таймеры возвращения автоматически синхронизированы. Начинаем.
* * *
Четыре штурмовых носителя, окруженные трехметровыми брустверами вынутой из-под них почвы, едва возвышались над капонирами в нескольких километрах от наклонных стен древнего Цоколя.
Встречное сканирование ощущалось едва слышным, разнотонным попискиванием внутренних датчиков бронескафандра.
Вадим и Лори преодолели большую часть пути ускоренным шагом, но на последнем отрезке им пришлось лечь и ползти. Фототропная броня, покрытая составом «хамелеон», и антисканирующие комплексы боевых шлемов гарантировали их невидимость лишь до определенной дистанции, – непосредственно в районе временных укреплений в ход пойдут иные комплексы защиты: фантом-генераторы боевых скафандров имитируют голографические модели и энергетические сигнатуры, полностью формирующие для датчиков бортовых систем «Нибелунгов» образы андроидов технической поддержки, что не будет противоречить реальным действиям диверсантов.
Однако пока до края бруствера еще оставалось около сотни метров, имитировать дройдов было преждевременно.
...Они подобрались почти вплотную к исполинским штурмовым носителям, когда вдруг начались совершенно непредвиденные действия со стороны противника: одновременно в бортах четырех кораблей начали открываться рампы, обычно предназначенные для выгрузки серв-машин.
Механизмы отработали с вибрирующим гулом и остановились.
Немершев продолжал упорно продвигаться к той незримой черте, за которой автоматически включится маскировка фантом-генераторов. Сейчас значение имело только время – от синхронности действий боевых групп зависел успех всей операции.
Штурмовые носители находились в режиме боевой готовности, и это означало, что каждые десять минут система каждого корабля проводила полное тестирование узлов и агрегатов. Если хотя бы одна из групп задержится, то неисправность в схемах плазмогенераторов и двигателей планетарной тяги станет сигналом общей тревоги, и тогда к «Нибелунгам» уже не подступишься.
Вперед. Только вперед, кто бы там сейчас ни появился из зевов открывшихся рамп.
Еще несколько секунд, и они с Лори перебрались через бруствер.
На внутреннем ободе забрала гермошлема тут же включились индикационные сигналы, возвещающие о начале работы фантом-генераторов.
Мгновенный взгляд на хронометр.
Успели...
Теперь главное – не останавливаться.
По заранее оговоренному плану Лори занималась двигателями, Вадим – установками короткоживущей плазмы.
Пассивное сканирование показывало, что тест боевых и двигательных систем завершен минуту назад.
Теперь все зависело от скорости и слаженности действий.
* * *
Вадим перебрался уже в четвертый капонир, когда увидел двух людей.
Облаченные в экипировку десантных подразделений времен Первой Галактической, они вышли из недр штурмового носителя и остановились на наклонной плите аппарели, недоуменно оглядываясь вокруг.
Пальцы Немершева машинально вскрыли кожух плазмогенератора, в то время как чуткие внешние микрофоны скафандра передавали тихие отрывистые фразы.
– Ничего не понимаю... – произнес один из них. – Такое ощущение, что спал и видел кошмарный сон.
– Я тоже... – негромко отозвался второй. – Что за одежду на нас напялили?
– Смотри... Это же город. Наш город! – первый из говоривших указал рукой на темную громаду Цоколя. – У них что, электроэнергия отключилась?!
Вадим установил чип и обернулся.
Две фигуры были хорошо видны на фоне освещенного грузового шлюза, они почему-то замолчали, более не обмениваясь недоуменными растерянными репликами, их лица будто окаменели, приняв одинаковое равнодушно-натянутое выражение...
Из глубин «Нибелунга» появились еще четверо экипированных бойцов. Немершев, отступив в тень, продолжал наблюдать, ожидая возвращения Лори, которая действовала в районе кормы.
Вновь прибывшие вели себя странно – они не разговаривали друг с другом, не смотрели по сторонам, выражение их лиц было полностью апатично, будто ничто в окружающем не интересовало их.
...До слуха Немершева долетел характерный звук – в корме штурмового носителя открывалась десантная рампа.
Секундой позже он увидел Лори, фигура которой будто соткалась из полумглы.
– Порядок... Можем уходить. У нас еще три минуты в запасе.
Их связь осуществлялась при помощи микролазеров. Миллисекундные уколы направленного излучения небольшой мощности обеспечивали оперативный обмен данными между системами боевых скафандров, такую передачу было невозможно ни перехватить, ни зафиксировать.
– Лори, нам придется задержаться.
– В чем дело?
– На аппарели пять киберхагов. Ты можешь соединиться с их имплантами?
– Зачем?
– Много вопросов. Можешь или нет?!
– Могу...
– Сделай это. Сними информацию. Сама поймешь, насколько это важно.
Она не ответила, лишь повернула голову, застыв в напряженной позе.
Секунд через десять Вадим услышал ее сдавленный стон.
– Что?!
– Потом... Надо уходить. Они готовятся к атаке.
– Люди на аппарели понимают это?
– Нет. Я зафиксировала обмен данными между пехотными дройдами. Их около сотни. Выгружаются через кормовую рампу.
– Все, уходим. Ты сняла информацию с имплантов киберхагов?
– Да. Потом, Вадим. Время... Уходим...
