Глава 8
Саргон. Наблюдательный пункт группы Доргаева
Проклятье... «Нибелунги»!
Штурмовые носители появились в пределах видимости, приближаясь к городу сразу с четырех сторон. Маневр снижения они выполнили где-то над другим полушарием планеты и теперь двигались на турбореактивной тяге в режиме атмосферного полета.
Тяжелые десантные корабли, сеявшие ужас и смерть в период Галактических войн, являлись, по мнению специалистов, наиболее продуманными и соответственно опасными боевыми единицами. Способные совершать гиперпространственные прыжки и входить в атмосферу планет, они проектировались для доставки и поддержки наземных серв-соединений, но при желании «Нибелунги» могли выступать в качестве кораблей высадки пехотных подразделений.
В любом случае их внезапное появление не сулило ничего хорошего.
Доргаев и Дуглас переглянулись. Немершев пристально следил за маневрами штурмовых носителей, пока те не стали снижаться.
– Идут без нагрузки. Серв-машин на борту нет, – произнес Вадим.
– Уверен? – Доргаев так же пристально следил за маневрами тяжелых кораблей.
– Турбореакторы используются только после высадки серв-соединений. Будь у них хотя бы частичная загрузка серв-машинами, шли бы на планетарной тяге, – ответил Немершев.
«Нибелунги» тем временем снизились до высоты пятисот метров и внезапно устремились навстречу друг другу.
– Не понимаю, что они задумали?! Будут сбрасывать десант? – Дуглас недобрым взглядом провожал приближающиеся штурмовые носители.
– Сейчас узнаем, – буркнул в ответ Глеб Доргаев. – Сдается мне, они провоцируют жителей города...
– Смысл? – спросил Немершев.
– Могу поспорить, если сейчас расспросить местное население, то выяснится, что прямых нападений, типа вот этого, еще ни разу не было.
– С чем ты это связываешь?
– Со вторичным открытием колонизированных систем. Они узнали о существовании Конфедерации, им известно об успешной зачистке Эрихайма.
– И что из этого?
– Подчищают существующие внутренние проблемы. Времени на раскачку у них больше нет. Скоро сюда придут торговцы Конфедерации, появятся различные комиссии Совета Безопасности Миров, и все тайное, так или иначе, станет явным. Любое существующее противоречие в таких условиях дает рецидив.
– Согласен... – кивнул Немершев. – Учитывая, что базы Альянса на Нормане будут зачищены в любом случае... – Он не договорил, потому что в этот момент «Нибелунги» пересекли незримую черту, – теперь они двигались в воздушном пространстве над городом, и тотчас по штурмовым носителям был нанесен удар из мобильных ракетных установок.
Частые вспышки запусков замелькали на крышах зданий, в ответ ударили лазерные установки систем ПРО. «Нибелунги» продолжали движение, огрызаясь из всех зенитных орудий нижней полусферы, причем для беспристрастного стороннего наблюдателя их действия носили строго оборонительный характер.
– На кого рассчитано это шоу? – неприязненно спросил Немершев, когда лазерные зенитные батареи штурмовых носителей без труда сбили все выпущенные по ним ракеты.
– На нас, Вадим. На борту «Нибелунгов» дураков нет. Они специально прошли над городом, провоцируя огонь. Не исключают, что тут могут присутствовать наблюдатели или дипломаты от Конфедерации. Теперь у них есть повод заявить, что, собственно, прилетели торговать, а по ним был открыт огонь. Вот увидишь...
Дальнейшие события лишь подтвердили слова Доргаева.
Вторая волна ракетных запусков была уже не такой плотной, как первая, но тем не менее часть ракет каким-то «чудом» прорвалась сквозь плотный зенитный огонь и ударила строго в район грузовой рампы штурмового носителя.
Вадим прекрасно понимал, что броня «Нибелунга» должна выдержать несколько попаданий обыкновенных зенитных ракет, не особо пострадав при этом, но все произошло ровно наоборот: как только у борта носителя полыхнули разрывы, расположенная там грузовая аппарель внезапно начала раскладываться в рабочее положение, корабль накренился из-за резкого смещения центра тяжести и начал снижаться, роняя вниз десятки фигурок.
Для непосвященного все выглядело вполне натурально. Вниз на городские здания падали андроиды. При всей скудости информации было известно, что в системе Нормана производят бытовые модели человекоподобных машин, которые являются главным продуктом экспорта планеты, а в качестве грузовых кораблей местные торговцы используют штурмовые носители, оставшиеся со времен Галактической войны.
Наверняка запись события через несколько дней «чудесным» образом появится на каналах новостей Конфедерации. «Мирные торговцы атакованы над главным поселением Саргона» – примерно так Вадим представлял заголовки информационных блоков.
– Это десант, – мрачно произнес он, уже не пытаясь сосчитать количество «выпавших» из грузового отсека «Нибелунга» андроидов.
– Ясно дело, – согласился Дуглас.
Штурмовые носители, не пытаясь изменить курс, разминулись друг с другом, имитируя внезапно прерванный маневр захода на посадку (в центральной части Цоколя располагались площадки для приема кораблей среднего тоннажа), и начали снижение.
– Они блокируют город, – прокомментировал Глеб. – Сядут на удалении в пару километров от стен Цоколя и будут вторично обстреляны, что окончательно развяжет им руки.
Вадим кивнул, соглашаясь.
– Наши действия? – спустя некоторое время спросил он, наблюдая за посадкой группы из четырех штурмовых носителей.
– Все это, конечно, шито белыми нитками, капитан, но для прессы и сенаторов сойдет. – Доргаев сплюнул. – Наша задача – сбор разведывательной информации. В межпланетные разборки нам ввязываться не с руки. В штабе не оценят подобную инициативу.
– Будешь сидеть сложа руки и наблюдать, как андроиды вычищают город?
– А они смогут? – прищурился Глеб. – Ты у нас специалист, так что давай, просвети. По моим данным, на Нормане производят машины класса «Хьюго». Модель, запрещенная к эксплуатации, но в принципе не представляющая серьезной угрозы. Чтобы они начали действовать против людей, нужны определенные условия, верно?
– Вынужден тебя разочаровать, – ответил Вадим. – Мы имеем дело с модернизированной моделью. Андроидам интегрированы дополнительные модули, содержащие боевые программы.
– Откуда информация?
– Можешь сослаться на меня как на источник. Я лично имел возможность убедиться.
– Ты был на Нормане?
– Нет. Но здесь, в окрестностях города, я видел места прошлых боестолкновений. То, что происходит на Саргоне, – не гражданская война. По моим сведениям, налицо внедрение в среду цивилизации «пятой колонны», состоящей из бытовых машин с замаскированными боевыми программными модулями. Они якобы выходят из-под контроля, но на самом деле многие годы с Нормана осуществляется планомерное вторжение на Саргон.
– Цель?
– Пока не знаю. Машины и киберхаги осуществляют геноцид здешнего населения. Это факт, установленный мной. Но разумного объяснения их действиям я не нашел. Мало информации.
– Боюсь, вскоре ты ее получишь в избытке. – Доргаев посмотрел вниз, где в ущельях улиц уже растекались волны беспорядочной перестрелки. – Процентов пятьдесят от общего числа андроидов благополучно пережили падение, – прокомментировал он. – Что они станут делать?
– Прорываться в глубины Цоколя, – ответил Вадим. – Их цель – захват управляющих систем главной силовой установки, овладение контролем над автоматикой жизнеобеспечения города. Прекратив подачу энергии, они за несколько дней возьмут Цоколь. Остановятся синтезаторы пищи, не будет воды, иссякнет энергопитание стационарных огневых точек.
– Их вышибут оттуда, – мрачно предрек Доргаев.
– Сомневаюсь, – произнес Дуглас. – Я хорошо знаю устройство типовых цоколей. Внизу лабиринт технических коридоров: идеальное пространство для сдерживания, каждый проход может быть заблокирован небольшой группой обороняющихся. Учитывая, что они организуют оборону в зоне охлаждающих контуров реакторных залов, выбить андроидов оттуда по силам только специально обученным командам. Один неверный выстрел, и город превратится в термоядерный могильник.
– Вопрос, как я понял, заключен в следующем: будем мы статистами или примем активное участие в событиях? – Немершев продолжал следить за посадкой штурмовых носителей, которые снизились в нескольких километрах от города, как и предрекал Глеб.
– Считаешь, что мы впятером сможем радикально повлиять на ситуацию?
– Сидеть сложа руки не выход, – отрезал Вадим. – Я уверен, на борту штурмовых носителей людей нет. Это эхо войны.
– Зачем им Саргон?
– Базы на Нормане будут вычищены. Машины понимают это не хуже нас с тобой.
– И что? Какая разница? Им не скрыться на Саргоне, это же очевидно.
– Я бы согласился с тобой, Глеб, – ответил Вадим, – если бы тут не были замешаны киберхаги. Они практически неотличимы от людей и предположительно являются носителями искусственного интеллекта. Хотя относительно искусственности их сознания я не могу дать твердого, однозначного заключения. Андроиды в данном случае не больше чем инструмент достижения цели, они расходный материал и очень удобная сила, на которую при случае легко списать все человеческие жертвы.
– Я правильно тебя понял: Саргон необходим не машинам, а этим таинственным «киберхагам»?
– Да.
– Это меняет ситуацию. Если мы сможем доказать наличие тут биологических роботов.
– Для штаба флота будет достаточно разведданных, подтверждающих, что сегодняшнее событие – тщательно спланированная провокация. Если мы убедительно докажем, что дройды являются носителями боевых программ, а населению Саргона грозит физическое уничтожение, сюда будут посланы силы немедленного реагирования.
– Дело за малым. Спуститься в недра Цоколя и по-тихому стреножить пару десятков машин, правильно?
– Другого выхода я не вижу, – ответил Вадим. – Иначе нам останется лишь засвидетельствовать гибель колонии.
* * *
– Хороший план, – буркнул Доргаев. – Однако придется повременить. Пока не узнаем, что предпримут силы вторжения. Если здесь начнется штурм, спускаться в недра Цоколя не имеет смысла.
– Я считаю, немедленного штурма не будет, – возразил ему Вадим. – Иначе спектакль с поврежденным грузовым отсеком не имел бы смысла.
– И все же давай задержимся на некоторое время, – Глеб обернулся: – Дуглас, спустись вниз, подготовь снаряжение. Мы с Вадимом подойдем минут через тридцать.
Когда Ричард покинул наблюдательную площадку, Доргаев подошел к Немершеву, присел на широкий парапет, окаймлявший периметр крыши, и спросил:
– Ты сам-то что думаешь, капитан? Только откровенно. К чему эта возня? Дюжина штурмовых носителей могла превратить городской уровень в руины за полчаса.
– Не за этим они сюда прилетели, – ответил Вадим, продолжая наблюдать за зоной посадки четырех «Нибелунгов».
– Ну, должен же быть в их действиях какой-то смысл!..
– Должен, – согласился Немершев. – Но мы его пока не видим... Ясно одно, им нужен Цоколь. Цоколь без населения. При этом... – он осекся, потому что в этот момент от зоны посадки четырех штурмовых носителей показалась группа из трех человек. Подняв электронный бинокль, Вадим смог рассмотреть, что они не вооружены, одеты в гражданское, у одного в руках белая тряпка – переживший века и войны символ, означающий попытку к переговорам. – Вот тебе следующий шаг...
– Не понимаю. На что они рассчитывают?
– Думаю, это смертники.
– Почему?
– Они не люди. Киберхаги. Но на записи событий никто не заметит подмены.
– Смысл, Вадим?!
– Жители города ненавидят киберхагов. Они не станут разговаривать с ними. Тот, кто отправил «делегацию», точно знает, что произойдет.
– А как защитники Цоколя отличат искусственного человека от настоящего?
– У них своя система. Тебя разве не проверяли с помощью местных животных?
– Проверяли. Но этого недостаточно, чтобы утверждать наверняка, что перед тобой не человек!
– Для них достаточно.
* * *
Несколько минут спустя навстречу делегации выскочила целая свора скваргов, – так на местном наречии называли прирученных животных, издали действительно напоминающих непородистых собак. Те с хрипом рванулись вперед, мгновенно замыкая парламентеров в кольцо, не давая им двигаться дальше. Ситуация развивалась стремительно, по заранее предопределенному сценарию: нервное поведение животных, которые со злобным рыком начали бросаться на остановившихся «людей», не оставляло сомнений, что к стенам города приблизились киберхаги.
Для защитников реакция животных действительно оказалась достаточным поводом к решительным действиям: сиплая очередь крупнокалиберного импульсного пулемета хлестнула со стены, двое парламентеров упали как подкошенные, третий попытался рвануться назад, но вторая очередь настигла его, положив вместе с киберхагом несколько наиболее рьяных скваргов.
Если человеческие подобия погибали молча, то животные огласили сторожкую тишину громким предсмертным воем.
Жуткая картина. Нельзя сказать, что Немершев и Доргаев не видели смерти на своем веку, но происходящее на их глазах воспринималось тяжело, с внутренним надрывом, словно оба точно знали, какую цену придется заплатить защитникам Цоколя за две очереди импульсного пулемета.
Самое скверное, что их не покидало чувство предопределенности событий.
– Вот что, Глеб, – Вадим был зол и расстроен. – Нужно действовать. Иначе мы так и останемся статистами.
– Минуту. – Доргаев указал в сторону «Нибелунгов». – Посмотри, что они затеяли?
Немершев снова поднял электронный бинокль.
Вокруг штурмовых носителей наметилось явное движение. Если издалека наблюдалось только непонятное шевеление, то мощный прибор сразу же показал подробности: около сотни специализированных десантных ботов вгрызались в землю, поднимая тучи пыли, они буквально на глазах строили временные укрепления, двигая массы земли, возводя брустверы, обозначившие контур капониров, одновременно с этим штурмовые носители развернули в боевое положение генераторы короткоживущей плазмы и включили системы автопарения, чтобы дать возможность землеройным механизмам выбрать грунт под днищами кораблей.
– Они не собираются атаковать город немедленно, – произнес Доргаев. – Осада?
– Продолжение провокации, – ответил Вадим. – Они будут ждать, изображая мелкий вынужденный ремонт, пока у защитников не сдадут нервы.
– В смысле?
– Психология жителей Цоколя вполне предсказуема. Они люто ненавидят киберхагов. Долго ли они смогут усидеть в стенах города?
– Да, я заметил, народ тут суровый, неприветливый.
– Вот именно. Защитники не станут сидеть сложа руки. Они наверняка предпримут вылазку этой же ночью. Как сам понимаешь, под прицелом плазмогенераторов любая пехотная операция обречена на провал.
– Может, попробовать поговорить с ними?
– Тебя не станут слушать. Ты чужак, и этим все сказано.
– Ладно, – Глеб сжал кулаки. – А как тебе такая мысль: мы не идем в недра Цоколя, а экипируемся и сами предпринимаем диверсионный рейд?
– Цель?
– Подорвем «Нибелунгов». Разблокируем город хотя бы с одной стороны, а заодно выясним, кто там дергает за ниточки, сидя под защитой брони. Боевые скафандры есть, современный «хамелеон» датчики носителей распознают разве что с дистанции в пять-шесть метров.
– Нет, – Вадим посмотрел на Доргаева и пояснил: – Глеб, я вовсе не уверен, что киберхаги – это чистое зло. Боюсь, что у меня нет прямых доказательств, но действовать нужно крайне осторожно. Пока мы не выясним всех обстоятельств...
– Не понимаю тебя, капитан, – насупился Доргаев. – По-моему, смерть угрожает прежде всего людям!
– Не торопись, – повторил Немершев, – у нас есть шанс предотвратить столкновение.
– Каким образом?
– Колониальный транспорт «Саргон» был построен на спаде Великого Исхода. Это проверенная информация.
– Ну и что? Есть разница?
– Есть. В базовом техническом оснащении колониального проекта.
– Говори яснее. Я не склонен гадать.
– К моменту постройки «Саргона» уже был известен принцип работы суспензорного поля.
– Ты считаешь, в конструкции Цоколя есть эмиттеры?
– Уверен. Я наводил справки, прежде чем прилететь сюда. Техническая информация по поздним колониальным проектам сейчас общедоступна. Суспензорная защита впервые была применена именно на борту колониальных транспортов.
– Почему тогда защитники Цоколя не воспользуются ею?
– Они не знают о существовании экстренной системы изоляции. Вернее, потомки колонистов прочно забыли о ней. Они многое принимают как есть, не пытаясь разобраться, каким образом функционируют системы Цоколя. Неизбежный процесс регресса в изолированных колониях.
– Наша задача усложняется?
– Не вижу иного выхода, – ответил Вадим. – Мы можем отсрочить столкновение, если запустим систему экстренной защиты поселения. Но для этого потребуется нейтрализовать десантную группу сервомеханизмов и перехватить контроль над энергопитанием.
Глеб хотел что-то ответить, но осекся.
– Вадим, смотри! Вниз!
Из безобразного пролома в перекрытии Цоколя, неподалеку от здания, где располагался наблюдательный пункт, появились две человеческие фигуры.
– Бинокль! – потребовал Вадим.
Это были они – Лори и Эльза.
– Глеб, продолжай наблюдение. Никому не дергаться! Я сам!..
Прежде чем ринуться вниз, он все же обернулся, бросив молниеносный взгляд на Доргаева.
Капитан лишь пожал плечами и сделал знак: действуй, недвусмысленно подтверждая, что данный вопрос исключительно в компетенции Немершева.
Прав я был. Не для зачистки их сюда прислал Стангмаер...
* * *
Он успел догнать и перехватить их в полукилометре от того места, где Лори и Эльза выбрались на поверхность Цоколя.
Над городом все еще кружил подбитый «Нибелунг», на улицах шла перестрелка, пару раз ударили взрывы...
– Лори, остановись!
Она медленно обернулась.
Сначала по коже побежали мурашки, потом на долю секунды помутилось сознание.
Это был он.
Вадим сбился с дыхания, пока спускался с двенадцатого этажа высотного здания и догонял их, поэтому его голос звучал прерывисто:
– Нам надо... поговорить...
– Не слушай его! – Эльза вдруг выступила вперед, заслоняя собой подругу. – Не о чем нам разговаривать!
Немершев холодно посмотрел на нее и ответил:
– Эльза, это касается и тебя тоже.
Она фыркнула:
– Нам не о чем говорить, ясно?
– Нет, постой! – Лори внезапно проявила характер. – Как ты оказался на Саргоне?
– Искал. Тебя.
Ее глаза вдруг влажно блеснули.
– Зачем?
Как ответить на этот вопрос? Как вести себя, когда она уже наверняка узнала правду? Что значат слова, когда вокруг беснуется трескотня автоматных очередей?
Над головой с воем пронесся «Нибелунг» и, снижаясь, ушел к северной окраине Цоколя.
– Лори, ты очень нужна мне. Поверь!.. Я знаю, кто ты. Знаю, на что способна. Слова тут бессильны. Но, может быть, ты поверишь мыслям?
Она вздрогнула, когда Вадим сделал единственное, что мог предпринять в данной ситуации, – снял блокировку своего импланта.
Она вобрала, ощутила ауру его мыслей, не вторгаясь в разум, но будто осязаяего...
– Ты действительно искал меня?.. – В ее голосе прозвучала растерянность, надежда и еще что-то, также не поддающееся словам.
– Да. Как частное лицо. Не по приказу.
– Да не слушай ты его! – вновь попыталась вмешаться Эльза, но ее слова прозвучали совсем неубедительно, ведь она тоже воспринимала ауру мыслей, но уже двух внезапно раскрывшихся навстречу друг другу рассудков.
– Это безумие... – с обреченностью в голосе прошептала Лори.
– Да, безумие, – ответил Вадим. – Безумие бежать в надежде спастись. Город окружен, и его жители обречены. Мы можем хотя бы поговорить, пока здесь не началась резня?
– Кто напал на город? – сухо осведомилась Эльза.
– Киберхаги. Такие же искусственные люди, как ты и Лори.
Его слова повисли в гнетущей тишине, нарушаемой лишь удаляющимся треском автоматных очередей.
– Хорошо. Мы поговорим с тобой. Хотя не понимаю, к чему могут привести слова.
– Мы не враги, Эльза. Ни ты, ни Лори не совершили ничего непоправимого. Пока не совершили. И у нас есть о чем поговорить. Я многое узнал о Саргоне и киберхагах. Поверь, информация достойна обсуждения – возможно, взаимопонимание между нами сможет остановить кровопролитие.
– Я же сказала – пошли. Или где мы будем говорить?
– Здесь недалеко. Только воспринимайте все спокойно, с точки зрения здравого смысла, хорошо?
Он так и не включил блокировку импланта.
* * *
– Итак, что здесь происходит? – резко спросила Эльза, когда они поднялись на площадку двенадцатого этажа, откуда невооруженным глазом были видны позиции окруживших город «Нибелунгов».
– Вадим, позволь, я введу девушек в курс дела? – внезапно предложил Глеб.
– Давай. Только все без утайки. И о базах на Нормане, и о положении дел на Саргоне.
* * *
За десять минут, которые потребовались Доргаеву на сухое, но информативное изложение обобщения известных событий, обстановка вокруг города не изменилась, только стрельба на улицах стихла.
Когда Глеб закончил, Эльза лишь криво усмехнулась.
В отличие от Лори, она не строила иллюзий, не цеплялась за призрачные надежды.
– Может, мы с Лори и не совершили ничего непоправимого, но десять лет геноцида на Саргоне не спрячешь. Такое не прощают. Нас с Лори репрессируют общим списком с теми, кто...
– Мы офицеры Конфедерации, – прервал ее Вадим. – Это не пустой звук. Невиновные не пострадают.
– Сейчас речь идет не о прошлых годах, – поддержал его Глеб. – И проблема кроется не в факте существования искусственных людей – источник всех бед где-то на Нормане, я больше чем уверен. В данности мы имеем конкретную ситуацию, из которой предлагаю выбираться, – он твердо посмотрел на Эльзу, – всем вместе. В конечном итоге людей судят не по их строению, а по поступкам, если я правильно понимаю.
Никто, включая Немершева, не ожидал услышать подобных слов от Доргаева.
– То есть ты предлагаешь нам с Лори принять участие в обороне города?
– Да. А там – если выживем – разберемся.
– Но мы же не...
– Эльза, замолчи! – угрожающе произнесла Лори.
– А ты отвечай за себя, подруга!
– Согласна. – Лори подняла взгляд, на долю секунды взглянула в глаза Вадима и произнесла: – Я остаюсь. Решение за тобой, Эльза. Можешь пойти к ним, – она выразительно кивнула в сторону севших «Нибелунгов».
– Лори, это жестоко!
– Это не жестокость. Выбор. Я не виновата, что ты разучилась верить в людей.
Эльза отошла к краю площадки и некоторое время, отвернувшись, смотрела вдаль – может быть, на севшие штурмовые носители, а быть может, просто в туманную дымку летнего утра...
Она не имела ничего против своих уникальных способностей, выходящих за рамки дозволенного для человека или кибернетической системы, но, в отличие от Лори, Эльза не умела прощать.
Все объяснялось достаточно просто: о ее добровольном участии в проекте «Киберхаг» не шло и речи.
В прошлом Эльза являлась пилотом серв-машины. Ее сознание еще до рокового ранения успело погрузиться в бездонную пучину полного нейросенсорного контакта с искусственным интеллектом модуля «Одиночка». Война наложила неизгладимый отпечаток на душу и рассудок лейтенанта Райт, потому свое негаданное «второе рождение» Эльза воспринимала двояко.
С одной стороны, остаться калекой, пережить поражение Земного Альянса – перспектива не из радужных, с другой же, ее душила элементарная ярость – трудно было абстрагироваться от ощущения, что тебя использовали как вещь, не удосужившись задать элементарный вопрос: а хочешь ли ты перерождения?
Впрочем, кто интересовался ее мнением о происходящем, бросая из боя в бой, навстречу верной гибели или приближающемуся безумию? Нейросенсорный контакт с кибернетическими системами серв-машины трансформировал рассудок, будни войныкалечили душу, она по определению не могла вынырнуть из дикого омута затянувшегося, потерявшего всякие границы противостояния и стать прежней...
Нет, об этом даже не грезилось. Разум тонул в жестокой реальности техногенных схваток, собственные ощущения блекли на фоне тех возможностей, которые получал рассудок пилота, управляя сервомеханизмом, и промежутки между боями становились все более долгими, невыносимыми в субъективном понимании пилота.
Ничто в мире не могло дать таких же ярких переживаний, как схватка.
Наркотик. Не только рассудок, но и организм «подсел» на него. Регулярные инъекции боевых стимулирующих препаратов не шли на пользу, они вызывали привыкание, Эльза чувствовала, что становится хмурой, раздражительной, оживая только в кресле пилот-ложемента.
Безумие войны медленно, но верно пожирало рассудок.
Что изменилось теперь?
Она очнулась в новом теле, обстоятельства даровали ей иную жизнь, уникальные возможности, но те, кто имплантировал в рассудок киберхага воспоминания Эльзы Райт, совершили непростительную ошибку, полагая, что она по-прежнему будет беспрекословно подчиняться приказам, исполнять внутренние инструкции программных модулей, как нечто само собой разумеющееся.
Ничего подобного. Эльза очнулась совершенно не так, как Лори. У нее не было чувства глобальной растерянности, она практически не задавалась вопросом «Кем я стала?», однозначно осознавая всю глубину произошедших с ней перемен. Длительный нейросенсорный контакт с кибернетическими системами не только подготовил ее разум к новым способам восприятия окружающего мира, но и помог быстро разобраться в ситуации, не испытывая при этом глубоких мучительных эмоций.
Она не искала спасения, не пыталась найти в себе человеческие черты. Эльза вела себя совершенно иначе: она приняла данность такой, как есть, но сейчас, стоя над обрывом двенадцати этажей, она в первый раз всерьез пожалела, что не осталось в ее душе той иллюзии, за которую она могла бы ухватиться, подобно тому, как сделала Лори, и остановить бесконечное падение в бездну неопределенности.
Как там она сказала? Выбор?
– Хорошо... – Эльза обернулась. – Я остаюсь. Только при одном условии: если выживем, я вместе с вами полечу на Норман. Хочу задать пару вопросов тем, кто там угнездился.
– Это я могу обещать, – ответил Немершев, переглянувшись с Доргаевым. – Если не секрет, кого ты там рассчитываешь найти спустя триста лет по окончании войны?
Эльза криво усмехнулась.
– Я вижу штурмовые носители Альянса. Не уверена, что война закончилась. Как бы там ни было – за этим стоит человек. Или матрица человеческого рассудка.
* * *
– Давайте подведем черту, – предложил Доргаев. – Мы столкнулись с внезапной проблемой. Население города сейчас не в счет. Они испытывают иррациональный страх перед внутренними уровнями Цоколя, но именно туда нам необходимо попасть. Речь идет об уничтожении андроидов, которые высажены, чтобы погасить реактор. Кроме того, нам следует отыскать и по возможности запустить древние установки суспензорной защиты. Это наиболее бескровный план, при котором мы сможем обеспечить относительную безопасность жителей Саргона. Если он не сработает, нам придется очень туго.
– Здесь я смогу помочь, – откликнулась Эльза. – Тоннель, по которому мы выбрались, ведет прямиком к четвертому техническому горизонту. Ниже только реакторные залы, мне пришлось побывать там, когда Лори подключала аппаратуру биологических лабораторий.
– В таком случае экипируемся и вперед. – Глеб бросил взгляд в сторону Вадима, но тот понял Доргаева без слов.
– Командуй, Глеб. Это твоя группа.
– А что у нас с экипировкой? – сдержанно осведомилась Эльза.
– Бронескафандры. Они спрятаны в подвале этого дома.
– Не слабо... Я думала, будет хуже.
– Я же сказал: мы готовились к разведывательной операции на Нормане.
