Книга: Изоляция
Назад: Солнечная система
Дальше: Глава 4 Станция омни. Внутренний космодром…

Глава 3
Неизвестная точка пространства…

Антон очнулся нагим и продрогшим.
Помещение имело вид полусферы. Он со стоном привстал. Тусклый свет со странным сероватым оттенком струился отовсюду. Отвратительная липкая слизь покрывала кожу, вытягивалась вслед слабым движениям. Воняло чем-то чужеродным, мерзким.
Его стошнило.
Внезапно за спиной раздался гулкий, протяжный, вибрирующий звук. Чавкнул уплотнитель, в поле зрения появился скелх.
– Ты пришел в сознание? Чувствуешь себя здоровым? Твои раны не болят? – Голос, возникший в рассудке Антона, звучал монотонно.
Его окатило волной омерзения, дрожи.
– Мне неинтересны твои мысли, – продолжил скелх. – Какую обстановку создать? Придумай. Покажи образ.
В голове звенела пустота. Грубое, бесцеремонное вторжение в разум воздействовало словно удар, вызвавший мгновенное сотрясение мозга.
– Думай, – настаивал скелх. – Я получил приказ. Должен исполнить.
– Да пошел ты! – слабо огрызнулся Антон.
Скелх не отреагировал на грубость, помог ему встать, настойчиво подтолкнул к стене, прошипел:
– Вымойся для начала.
Снова раздался вибрирующий гул. Из стены выдавило очертания вертикально поставленного цилиндра с закругленными торцами.
Гигиенический модуль?
Пребывая в полнейшей растерянности, Антон доковылял до бытового комплекса, предполагая увидеть муляж, но пальцы прошли сквозь слизь, коснулись сенсора, и две полукруглые створки скользнули в стороны.
Антон вошел внутрь, дверцы закрылись, автоматически включилось освещение, из сотен отверстий ударили струйки теплой воды.
Забыв обо всем, он принялся соскребать с себя слизь, заметил шрамы на груди и правом плече, мгновенно вспомнил, как был ранен и умирал.
Они спасли меня?!
Возвращаться в странный отсек не было никакого желания, но вскоре напор воды ослабел, а затем и иссяк.
Створки гигиенического модуля открылись. Скелх стоял напротив, помещение кардинально изменилось. Пока Антон принимал душ, полусферический отсек наполнился скупыми деталями меблировки. Узкая койка, стол, одновременно выполняющий функцию кибернетического терминала, потертое кресло.
– Ты гость. Чувствуй себя комфортно, – скелх обвел жестом помещение. – Здесь будешь есть, спать, заниматься.
– А если откажусь?
– Наступят последствия. Прояви терпение. Сотрудничая, получишь все. Отказываясь, лишишься всего. А теперь приготовься. Го-Лоит, величайший из омни, будет говорить с тобой.
* * *
Голографический аватар Го-Лоита появился спустя пару минут.
Антон ничего не понимал. Он никого не просил о спасении. Честно простился с жизнью там, на Земле.
– Присаживайся. – Омни подал пример, ловко вскарабкался по перекладинам непонятного уродливого сооружения, видимо служившего ему креслом, обвил их ногощупальцами. – Как себя чувствуешь? – поинтересовался он.
– Нормально.
– Рана зажила? Скелх хорошо с тобой обращается?
– Зачем ты меня вылечил?
– Из сострадания. Я же не чудовище! – возмутился Го-Лоит. Он вытянул ногощупальце, коснулся сенсора. Между ним и Антоном сформировалась сфера голографического воспроизведения. – Ответь, если две молодые агрессивные цивилизации не поделили планету, не смогли или просто не захотели прийти к согласию, при чем тут омни?
– Речь о людях и фокарсианах?
– Да! Почему ты во всем обвиняешь нас? Мы не вели войну!
– Вы передали насекомым технологию гиперпривода, – ответил Антон. – Указали им планету для заселения!
– Верно. Омни помогают другим существам! Что тут плохого?
– Фокарсиане вторглись в колонию, принадлежавшую людям!
– Твои предки самостоятельно открыли явление гиперкосмоса, построили корабли и начали осваивать планеты. Мы предостерегли людей, пошли на контакт, информировали, что космос заселен существами многих рас и бессистемная экспансия приведет к столкновениям, но разве нас кто-то послушал? Нет и еще раз нет! Люди поступили по-своему! В итоге две цивилизации истребили друг друга!
– А омни дождались, когда все завершится, и завладели технологиями обеих рас?! – не сдержался Антон.
– Ты неверно толкуешь события! Мы посещаем опасные, подвергшиеся уничтожению миры, пытаясь спасти техническое наследие! Агрессия – отличительная черта молодых цивилизаций, – назидательно произнес Го-Лоит. – Люди и фокарсиане истребили друг друга из-за мелкого конфликта, случившегося на пограничной планете. Тебе навязали мнение, научили ненавидеть омни! Но мы не чудовища, – повторил Го-Лоит. – Смотри! – В объеме информационного экрана появилось изображение войскового транспорта. Сотни скелхов, сгибаясь под тяжестью пластиковых контейнеров, доставляли на борт оборудование и припасы.
Антон побледнел.
Конечно же, он узнал свой корабль!
– Мне известны координаты Альбиона, – на фоне потрясения голос Го-Лоита звучал отдаленно, глухо. Изображение изменилось, промелькнула бледная вспышка гиперперехода, в поле зрения появился серо-зеленый серп планеты. Трудно не узнать родной мир.
Антон был ошеломлен. Войсковой транспорт под управлением автоматики совершил серию орбитальных маневров и пошел на посадку.
– Как видишь, мне пришлось завершить твою миссию. Корабль благополучно приземлился на побережье. Необходимое оборудование и припасы доставлены. Вскоре твои сородичи найдут и разгрузят их. Вас следовало бы наказать за глупость и высокомерие, но я милосерден. Мы мудро правим космосом.
– Я могу вернуться на Альбион? – поборов волнение, хрипло спросил Антон.
– Нет, не можешь. Все имеет цену. Доставленных припасов хватит на пару лет, если Анклав вновь не начнет расти. Последующие поставки зависят от твоего решения.
– У тебя недостаточно скелхов для выполнения заданий? – Антон не верил двухголовой твари. – Меня учили: если помогаешь, то помогай бескорыстно.
– А вот меня совершенно не интересуют ваши моральные ценности, – отмахнулся Го-Лоит. – Скелхи хорошо справляются с опасными поручениями, но им зачастую недостает сообразительности. Ты хочешь, чтобы колония Альбиона процветала и развивалась?
– Да! – искренне ответил Антон.
– В таком случае мы договоримся. Ты поможешь мне в одном исследовании. В обмен на сотрудничество жители Анклава будут получать регулярные поставки необходимых для выживания припасов. В дальнейшем мы сможем обсудить их переселение на планету с менее агрессивной биосферой. Ну? – Он искоса взглянул на Антона. – Ты согласен на такие условия?
Антон медлил с ответом. Его словно подменили. Он не верил ни одному слову омни, но не мог внятно обосновать свои подозрения.
– Задание наверняка рискованное? Что, если я погибну?
– О ком ты сейчас тревожишься?
– О близких мне людях, разумеется!
– Омни позаботятся о них. При любом исходе.
– Я хочу побывать на Альбионе, увидеть все своими глазами! – собравшись с духом, потребовал Антон.
Го-Лоит протяжно зашипел.
– Со временем, – прозвучал мнемонический перевод.
– Почему не сейчас?
– Здесь я ставлю условия! – Омни начал терять терпение. – Либо ты подчинишься, либо я прикажу скелхам уничтожить транспорт с припасами и оборудованием!
«Вот оно, звериное лицо, выползло из-под маски мудрого властелина. Нет, – подумал Антон, – не зря старики винили в случившемся ксеноморфов».
Но выбора не осталось. Го-Лоит четко обозначил перспективу неповиновения.
Мог ли он пожертвовать всеми, кого любил, в угоду сиюсекундным эмоциям?
Ожесточенная внутренняя борьба вспыхнула и тут же угасла.
– Я согласен. – Антону пришлось сделать мучительное усилие, выдавить тихую фразу.
* * *
Теперь каждое утро он просыпался от неприятного толчка.
Ему прислуживал скелх. Он заходил бесшумно, смертельная грация его движений выдавала прирожденного убийцу. Коснувшись плеча человека, скелх неизменно спрашивал:
– Все хорошо?
– Да, – привычно уняв дрожь, сквозь зубы отвечал Антон. Ему в пищу добавляли какие-то препараты, отчего сон походил на беспамятство, а бодрствование переполняло организм энергией.
– Завтрак. – Скелх сервировал стол и уходил.
Умыться, съесть безвкусную, но питательную массу, поработать на комплексном тренажере входило в ежедневные утренние обязанности Антона. Систем слежения он не обнаружил, но стоило отказаться от пищи или проигнорировать физические упражнения, как дверь тут же открывалась, появлялся скелх.
– Ешь. – Он никогда не повышал тон, но взгляд красноречиво говорил: не подчинишься, заставлю. Выполню свою работу.
Антон все же проверил, устроил маленький бунт. Вошли еще двое скелхов. Они схватили Антона и держали, пока третий насильно кормил: нажимал на определенные точки в районе шейных позвонков, отчего рот непроизвольно открывался, запихивал пищу, заставлял глотать.
Антон не стал повторять глупых попыток, но злость затаил.
Непривычные чувства прижились в сознании. Родной мир остался в неведомой дали. Антон не смирился, но понял: неповиновение ни к чему не ведет. Действовать надо иначе. Но как?
Он угрюмо размышлял над своими возможностями. Убить пару скелхов? Ну да, смогу. И что дальше?
На седьмой день заключения он проснулся в неузнаваемой обстановке. Пока он спал, половину отсека отгородили глухой переборкой, за ней что-то вздыхало, слышались и другие невнятные звуки, от которых невольно пробирало дрожью.
– Нейрокомпьютер, – в своей лаконичной манере пояснил скелх. – Ты будешь учиться.
– Чему? – Желание придушить скелха никуда не исчезло, но тревога за близких заставляла Антона обуздывать эмоциональные порывы.
– Сейчас узнаешь. – Скелх коснулся переборки, вытянул из незаметных гнезд две белесые жилы, оканчивающиеся неприятно извивающимися нитевидными щупальцами. – Сядь. – Он указал на кресло.
Антон молча повиновался, хотя внутри все дрожало от напряжения.
Тонкие жилы скелх поднес к его вискам. Нити тут же впились в плоть, со щекотным омерзением прошли сквозь кожу. Антон прошиб ледяной пот, но скелх не дал вскочить, мягко удержал в кресле, скупо успокоил:
– Не бойся. Вреда не будет.
Жизнь Антона больше не принадлежала ему. Унизительное и гневное осознание этого пришло, как только чужеродные нервные ткани вошли в контакт с его рассудком.
Полыхнула боль. Мысли на миг исчезли. Наступило неестественное спокойствие, затем с новой силой вернулись тревога, страх, отчаяние, гнев.
Их стерло ощущение нереального, вселенского покоя.
Скелх отошел к переборке, подключил к своему виску такую же белесую жилу.
– Вскоре привыкнешь. Сегодня адаптация. Тестирование.
Антон не проронил ни слова. Ощущения менялись ежесекундно. Он вновь испытывал мучительный страх и еще целый букет мерзких эманаций, сжиться с которыми казалось невозможным.
Судорожный вдох.
Капли пота выступили на лбу.
Теперь его рассудок переполнила гулкая пустота. Смутные образы появлялись и исчезали на периферии сознания, словно жуткие сюрреалистические тени, случайно замеченные боковым зрением.
Ужас сжал горло, не давая дышать.
– Терпи, – голос скелха доносился издалека. – Идет настройка. Ты привыкнешь.
Антон не верил его словам. Он растворялся в гибельных эмоциях, погружался в бездну негативно окрашенных ощущений. Легче не становилось. Мучительное состояние лишь усугублялось. Теплые нотки окончательно исчезли. Холод и мрак окутали сознание.
Момент слома наступил быстро. Ему не закачивали в рассудок никакой информации, не пытались привить навык повиновения – просто вымерзла душа, сердце перестало биться. Окутавший его мрак, казалось, обладает собственным самосознанием – в нем растворилась личность Антона.
Он больше не принадлежал к роду человеческому, не мог идентифицировать себя, осталась лишь пустота, которую предстояло постичь либо раствориться в ней, став частью чего-то бесплотного, нематериального…
* * *
Толчок.
Утро.
Антон вздрогнул всем телом, чувствуя, что лежит в постели, скорчившись в позе эмбриона.
– Вставай. Ешь. Занимайся. – Скелх сдернул одеяло.
Неяркий свет резал глаза. Голова кружилась.
Мрак, поселившийся внутри, никуда не исчез. Ощущение могильного холода засело в каждой клеточке измученного организма.
– Это фантомно, – произнес скелх. – Живет в твоем сознании.
– Значит, пройдет? – с надрывной надеждой спросил Антон.
– Ты не погиб. Мы гибнем.
– Не понимаю. Говори яснее!.. – Антон повысил голос и тут же поморщился – звуки разрывали барабанные перепонки. Восприятие обострилось до предела.
– Мы, – скелх коснулся груди, – гибнем при прямом контакте. Но там, – он сделал неопределенный жест, – техника не работает. Только живое, понимаешь меня?
– Там? – Антон массировал виски.
– В гиперкосмосе. Только нейрокомпьютеры работают.
– Вот зачем я понадобился омни?
– Да. Лишь некоторые существа выдерживают. Вы совершили ошибку. Уничтожили фокарсиан. Нарушили планы владык. – Сегодня скелх был необычайно разговорчив.
– А омни выдерживают?
Скелх не ответил. Не знал или не хотел сказать правду?
– Омни хотят изучить гиперкосмос?
– Определенную его структуру.
– Тогда к чему эта пакость? – Антон указал взглядом на чужеродный нейрокомпьютер. – Наши машины прекрасно работают в гиперкосмосе! Мой транспортный корабль, к примеру. Если Го-Лоиту нужна техника…
– Она не годится, – отрезал скелх.
– Неисправность? – предположил Антон. – Я могу отремонтировать.
– Не работает! Вообще не работает.
– Ты врешь!
Скелх поморщился, словно от зубной боли. Впервые на его лице появилась мимика.
– Глупое существо! Не слышишь моих слов?
«Наверное, мы просто не понимаем друг друга». Антон встал, прошелся по отсеку. Серая переборка по-прежнему вызывала омерзение, жуть. От мысли, что сегодня вновь предстоит сесть в кресло и позволить скелху подключить к вискам чуждые нервные волокна, начинала бить крупная бесконтрольная дрожь.
– Ешь. Нам надо работать.
– Отстань, я не готов!
– Омни ждет результата.
– А если не выдержу? Сойду с ума? Ты об этом подумал? Не боишься последствий?! Если я погибну, Го-Лоит тебя изничтожит!
– Он найдет другого кандидата, – невозмутимо ответил скелх.
– Где? Если вы не способны выдержать контакт с нейрокомпьютером?! – запальчиво спросил Антон.
– На Альбионе. Там достаточно людей. Среди них есть детеныши. Они более адаптивны, восприимчивы к обучению, – в словах скелха не прозвучало угрозы, скорее сухая констатация факта.
Похоже, он отчетливо представлял, как далеко готовы зайти омни ради достижения своей непонятной цели.
Мысль о детях мгновенно отрезвила. Антон сел в кресло, сжал виски.
«Что же мне делать?!» Он отчаянно страшился повторного контакта с нейрокомпьютером, но не видел иного выхода.
– Хорошо. Я буду стараться, – глухо, через силу произнес он. – Но объясни, зачем? Чего хочет Го-Лоит?
– Ты вскоре все поймешь. – На этот раз скелх не снизошел до пояснений. – А теперь давай работать.
* * *
Прямой контакт с чуждым нейрокомпьютером едва не уничтожил личность Антона.
День за днем он погружался в немую пустоту, вообще переставая понимать смысл проводимых над ним экспериментов.
Для чего нужна биологическая машина? Какой толк от безмолвного мрака? В представлении Антона любая техника, не важно, из чего она изготовлена, на каких принципах устроена, должна нести определенную функцию, выполнять некое предназначение.
Но нейрокомпьютер безмолвствовал, и постепенно, день за днем, страх Антона начал мельчать. Он свыкся с мерзкими прикосновениями нервных волокон, прекратил обращать внимание на красные пятна раздражения кожи, стал относиться к скелху как к части меблировки отсека.
Память о прошлой жизни потускнела, но не исчезла. Коротая томительные часы бессмысленных контактов с чужеродной нейросистемой, он позволял воображению рисовать на фоне мрака дорогие сердцу образы.
Минул месяц.
Однажды утром скелх, разбудив Антона, вместо обычных слов произнес:
– Адаптация прошла успешно. Теперь ты приступаешь к практическим занятиям.
– И что это значит? – Антон быстро умылся, натянул одежду, поел.
– Следуй за мной.
Двери узилища открылись, пропустив их в коридор.
Множество новых ощущений обрушились на Антона, позволили понять – он на борту космической станции.
«Откуда взялась уверенность? – мысленно удивился он. – Неужели в процессе безмолвных сеансов мне все-таки передавалась информация?»
Антон последовал по цепочке неожиданно возникших ассоциаций и загадал: если метров через сто начнется плавный изгиб коридора, а за ним я увижу транспортную развязку и вход в ангар, значит, догадка верна.
Коридор изогнулся.
Скелх остановился на перекрестке, коснулся едва приметного бугорка на стене, и часть облицовки сдвинулась, открывая доступ к огромному внутреннему космодрому станции.
Антон мысленно поежился, но, осмотревшись, тут же забыл о неприятно поразившем его открытии.
Сотни космических кораблей, принадлежащие к технологиям различных цивилизаций, выстроились неровными рядами.
От разнообразия конструкций и форм голова шла кругом.
– Величие омни не знает границ, – перехватив яркий мысленный образ, произнес скелх. – Их власть распространяется на десятки тысяч световых лет, от периферии до ядра галактики. Здесь ты видишь ничтожную часть от истинной технологической мощи. Го-Лоит собирает лишь понравившиеся ему образцы. На самом деле подвластных омни звездных систем намного больше.
Падать ниц Антон не собирался, хотя испытал откровенную оторопь.
– Омни настолько велики, что нуждаются в услугах ничтожных созданий вроде меня?
Скелх не уловил или не понял сарказма.
– У каждого свое предназначение. Го-Лоит выбирает из разнообразия видов наиболее подходящих особей, способных выполнить определенное поручение.
– Поэтому меня вылечили, не бросили умирать на Земле?
– Верно, – согласился скелх. – Вот твой корабль.
Они как раз обогнули одну из замысловатых инопланетных конструкций, и Антон внезапно увидел войсковой транспорт – рабочую лошадку космического флота Земли.
Корабль по многим признакам принадлежал к более продвинутой модификации, чем тот, что остался на Земле.
– Верно, модель улучшенная, – в ответ его мыслям кивнул скелх.
Антон с трудом сдержался. На душе было мерзко. Скелх постоянно сканировал его мысленные образы. Как это делал и омни, он мог в любой момент узнать, о чем думает пленник. «И тем сложнее с ними бороться», – промелькнула мысль.
– Даже не надейся, – мгновенно откликнулся скелх. – Я всегда буду рядом. Задумаешь причинить вред – погибнешь.
– Тебе показалось, – сдержанно ответил Антон, хотя внутри все кипело.
Скелх внимательно посмотрел на него.
– Твои мысли опустели, – сухо констатировал он.
Антон лишь пожал плечами, стараясь не выдать свои истинные эмоции. Он понял, что машинально отгородился от скелха бездной равнодушия, безвременья, холода! Оказывается, прямые подключения к чужеродной нейросистеме многому научили его!
Скелх по-прежнему не реагировал.
– Поднимайся на борт, – произнес он.
– Послушай, у тебя есть имя? – неожиданно спросил Антон, продолжая опасный эксперимент.
– Номер. 23071493267.
– Нет. Так не пойдет. Ты теперь моя тень, да?
– В привычных для тебя понятиях – второй пилот, напарник…
– Хватит, дальше можно не перечислять. Давай придумаем имя.
– Зачем? – Скелх уставился на него.
– Для эффективности общения.
– Я не знаком с человеческой системой имен.
– Не беда. Привыкнешь. Омни намекнул, что нам предстоит опасное задание. Это так?
– Вероятность выживания – одна десятая процента.
– А тебе не страшно?
– Нет.
– У скелхов действительно атрофирован инстинкт самосохранения?
– Его в нас не запрограммировали.
– Ладно. – Антон чувствовал, что вышел на предел моральных сил. Он больше не мог контролировать свои мысли, общаться, одновременно поддерживая мерзлую пустоту в рассудке. – Я буду звать тебя «Боб». Согласен?
– Мне все равно.
– Вот и договорились. А теперь объясни, для чего мы сюда приперлись? – Антон решил взять инициативу в свои руки, посмотреть, как станет реагировать скелх.
– Корабль дооборудован. Мы поднимемся на борт. Произведем серию испытательных полетов. Сначала в ближнем, а затем в глубоком космосе.
– Ну, а дальше?
– Преждевременный вопрос.
– А чем дооборудован корабль?
– Давай поднимемся на борт.
– Ну, веди… Боб.
Скелх не стал спорить. Принял обращение и стал подниматься по трапу к шлюзу.
Так Антон одержал первую маленькую победу. Он еще не знал, на какой скользкий и опасный путь ступает.
* * *
Войсковой транспорт подвергся значительной реконструкции.
Большинство боевых систем было демонтировано. Поначалу, осматриваясь в отсеках, Антон подумал: Го-Лоит перестраховывается на случай, если я вдруг взбунтуюсь?
Однако вскоре эта мысль потускнела, уступив место иным наблюдениям. Грузовые отсеки, изолированные дополнительными переборками, занимал нейрокомпьютер. По стенам тянулись уже знакомые ему волокна нервных тканей, заключенные в трубки из прозрачного, но прочного материала. В них постоянно циркулировал желтоватый раствор.
– Боб, что это значит? – Он обернулся. – И вообще, кому принадлежит технология нейросистемы?
– Фокарсианам, – ответил скелх. – Проходи в рубку. Мы попусту теряем время. Ты становишься неэффективен.
– А ты думал, я не стану задавать вопросов? – разозлился Антон.
– Твои вопросы не относятся к нашему заданию.
– Фокарсиане – враги! Они уничтожили Землю!
– Это не важно. Их технологии подходят. Остальное вторично.
Антона окатило испариной. Выходит, я на протяжении месяца находился в контакте с живой машиной, принадлежащей врагу?
– У тебя больше нет врагов, – веско заметил скелх в ответ на яркий всплеск эмоций. – Ты загораживаешь коридор. Мы теряем время.
– Я не биоробот, – огрызнулся Антон.
– Верно. В этом твой недостаток.
Спорить с ним бесполезно.
Рубка управления вызывала у Антона противоречивую реакцию.
Два противоперегрузочных кресла, блоки бортовой кибернетической системы, секции датчиков, консоли управления гиперприводом – все оплетали белесые волокна. Они расползлись по всем поверхностям, густо, как паутина, проникая внутрь через крохотные неприметные взгляду отверстия.
Две связки белесых нитевидных образований свисали от свода, лениво покачиваясь под легким напором воздуха, исходящего из блока регенерации атмосферы.
Антон замер, но быстро взял себя в руки, поборол вернувшийся страх, подавил смятение, зло сверкнул глазами, шагнул к ложементу первого пилота, сел в кресло.
Автоматические блоки управления, судя по индикации, были отключены.
– Хорошо, – Боб пристегнулся. – Начинай проверку систем. Но сначала подключись к нейрокомпьютеру.
Антон молча выполнил указание. Зрение помутилось, предметы обстановки стали нечеткими, знакомая боль вспыхнула, ударилась в виски, сжала лоб.
Горячая испарина прокатилась по телу. Он сглотнул. Резкие, неприятные ощущения теперь вызывали не страх или растерянность, а постоянно растущее чувство злости. Рассудок отвергал чужую систему, да и корабль, превращенный в гибридную конструкцию, уже не казался знакомым, надежным.
Скелх прислушивался к его мыслям. Модуль технологической телепатии работал постоянно, и в измученном разуме Антона зазвучал спокойный размеренный голос:
– Судьбу цивилизации невозможно изменить. Зло уже свершилось. Не ищи виновных. Омни пострадали от конфликта людей и фокарсиан намного больше, чем ты можешь представить. Твои субъективные эмоциональные оценки не принесут никакой пользы. Только причинят боль.
– Нашелся философ, – с трудом выдавил Антон.
Мгла, мешающая восприятию, постепенно истончалась. Таяла, как дымка. Консоли пульта вновь приобрели четкость. Десятки заработавших экранов требовали внимания пилота.
– Почему я должен пользоваться ручной системой управления?
– Нейрокомпьютер нужно обучить. Со временем он станет помогать, примет нагрузку, оставив за тобой принятие решений.
– И в конце концов, переняв навыки, сочтет меня бесполезным?
– Такого не произойдет.
– Тебе откуда знать?
– Нейрокомпьютеры не способны сравниться с разумным существом. Они никогда не заменят пилота.
Антон лишь скептически хмыкнул.
Боль медленно гасла. Знакомая чернота окутала его, но теперь безмолвие чуждой нейросистемы казалось вопросительным, ждущим.
– Он ни в чем не виноват перед тобой, – продолжал скелх. – Нейрокомпьютер готов к обучению. Будешь злиться, и он также озлобится.
– Воспитывать его надо. В доброте, да?
– Лучше вообще не прививать биологической машине понятия добра и зла. Они окажутся ложными и подведут в критический момент.
– Ладно. Посмотрим. Как получится.
Он пробежал взглядом по информационным экранам, считывая данные.
Через пару минут Антона начало мутить, и он прикрыл глаза.
Экраны не исчезли. Мрак трансформировался, и он с удивлением отметил: перед мысленным взором остались лишь те информы, которые он неосознанно выделил.
Контроль реактора. Навигационная система. Кинематические схемы, связанные с астронавигационными рулями.
«Добавь секцию управления гиперприводом», – мысленно приказал он, и тьма мгновенно отреагировала, сформировала и высветлила детализированную модель.
«Хорошо. Молодец. Теперь дай внешний обзор».
Он вздрогнул. Тьма исчезла окончательно. Его окружила панорама огромной стартовой палубы. Такой способ восприятия оказался неожиданным, но более подробным, чем взгляд на экраны внешнего обзора. Медленно повернув голову, Антон осмотрел ближайшие космические корабли, словно обшивка войскового транспорта растворилась.
Он открыл глаза.
Восприятие тут же сузилось.
Запредельный опыт. Шоковые ощущения.
– Почему скелхи не могут пилотировать космические корабли? – облизнув пересохшие от волнения губы, спросил он.
Боб пожал плечами. Жест получился дерганым, неестественным.
– Мы управляем кораблями. Но нас убивает длительный прямой контакт с нейрокомпьютером. Мы не способны сохранить свое сознание. Оно растворяется. Это наиболее близкое из верных определений.
– А другие расы?
– Фокарсиане были очень хорошими пилотами. На них возлагались большие надежды. Омни позволили им изучить технологию гиперпривода, чтобы те могли вырастить корабли. Но случайный конфликт с людьми уничтожил плоды многолетних усилий. Вы оказались настолько агрессивными, что сумели уничтожить двойную звезду Фокар-Сиан. Но давай продолжим. На твои вопросы я могу ответить позже.
– Сможешь ли?
– На некоторые.
– Ладно. Что запланировано на сегодня?
– Проверка систем. Тренировка.
– А когда первый выход в космос? Я смогу поднять корабль на ручном управлении и вывести его из ангара. Где тут стартовый шлюз?
– Он закрыт. И не откроется, пока я не сочту, что и ты и корабль готовы к первому полету.
– Но я готов!
– Нет. В тебе кипит злость. А там, куда нам предстоит отправиться, эмоциям не место.
– Поясни? – Антон встрепенулся.
– Рано. Всему свое время – так говорят люди? Ты должен проявить терпение. Омни велел передать: после выполнения задания ты сможешь вернуться на Альбион и жить среди своих сородичей.
Антон сумрачно кивнул.
«Хотелось бы верить», – подумал он.
* * *
Два месяца прошли в изнурительных тренировках.
Антон похудел, осунулся, стал молчалив и замкнут. Ему надоели бесконечные повторы одних и тех же операций, но прямой контакт с нейросистемой корабля отнимал много сил. Часто происходили сбои. Боб по десять-двенадцать часов стоически просиживал в кресле второго пилота, контролируя действия Антона. Ни разу он не попытался вмешаться в ситуацию, перехватить управление, как-то исправить допущенную человеком оплошность.
Нейрокомпьютер корабля действительно оставлял желать лучшего. Он обучался неровно, то схватывал все на лету, то «тупил», иначе не выразишься.
Антон назвал его «Нейрус». Войсковой транспорт он переименовал в «Корпускул» – близкое, знакомое с юности название придавало толику тепла и уверенности.
Первый выход в открытый космос состоялся спустя два с половиной месяца после начала занятий.
Теперь они день за днем отрабатывали элементарные маневры. Ни о каком высшем пилотаже не шло и речи. Поначалу через посредничество Нейруса Антону с трудом удавалось удерживать «Корпускул» на заданном курсе, топорно огибать препятствия.
Иногда Антон исключал нейрокомпьютер из цепи, полностью перехватывал управление и, доводя себя до полного изнеможения, демонстрировал настоящее искусство пилота, используя навыки, полученные еще на Альбионе.
Все же прогрессивная имплантация и доведенные до автоматизма рефлексы не пропали даром. Без участия Нейруса он отлично справлялся с управлением, не понимая, что еще нужно Го-Лоиту?
Со временем крепла уверенность – фокарсианская нейросеть обучается, чтобы заменить его.
Боб упрямо отрицал такую возможность, но Антон не верил скелху.
Все это здорово мешало. Однажды во время вылета он услышал тихий незнакомый голос в своем рассудке: «Почему ты меня отвергаешь, называешь вражеской машиной?»
Догадаться, кто является источником мнемонического сигнала, было нетрудно.
Антон интуитивно предполагал, что такой момент настанет, рано или поздно. Благодаря полученной на Альбионе общенаучной подготовке, он хорошо представлял потенциальные возможности биологической нейросистемы.
«А кто ты»?
«Твой друг?» – пришел полуутвердительный, полный сомнений и скрытой надежды ответ.
Боб прислушивался. Скелх явно воспринимал мысленный диалог, но, как обычно, не вмешивался.
«Дружбу придется заслужить и доказать».
«Я стараюсь. Позволь взять управление. Если справлюсь, ты станешь мне другом?»
Антон откровенно не нашелся, что ответить.
С одной стороны, он понимал: Нейрус, делающий первые шаги на пути обретения самосознания, никоим образом не причастен к трагическим событиям прошлого, но…
Тут аргументы иссякали, оставалось лишь мутное чувство неопределенности. Признать чуждую биологическую нейросеть в качестве друга? Не станет ли это предательством по отношению к миллиардам людей, погибших от рук фокарсиан?
– Откажись от бесполезной семантики, – сухо посоветовал Боб. – Прошлого ты не изменишь, я уже говорил. Но у тебя есть настоящее и будущее.
– Не лезь ко мне! – Антон все чаще дерзил в разговорах со скелхом.
– Служа Владыкам Космоса, ты даруешь привилегии своему народу. Разве это плохо? Омни ведь не заставляет тебя воевать, уничтожать, он всего лишь готовит научную экспедицию.
Боб впервые проговорился о далеко идущих планах Го-Лоита, и Антон тут же подхватил тему:
– Ну и куда мы отправимся?
– В гиперкосмос.
– Не новость.
– Глубже и дальше, чем ты способен вообразить, – туманно добавил скелх. – Подумай, разве ты не захочешь иметь рядом друга?
Антон лишь хмуро промолчал, но с того дня его отношение к чуждой нейросистеме постепенно начало меняться в лучшую сторону.
* * *
Минул год.
За это время Антон постепенно свыкся со своей новой жизнью, окружением. Дважды скелх приносил ему записи, сделанные на Альбионе. Колония развивалась. Люди получили оборудование и технику. По словам Боба, все необходимое удалось отыскать на Земле в хранилищах корпораций. Теперь Анклав мог выбирать дальнейший путь развития. В распоряжение людей передали пять планетопреобразующих роботизированных комплексов и два десятка строительных сервов. Достаточно, чтобы в корне изменить уклад жизни, осесть на одном месте, создать первичное поселение, защищенное от воздействия агрессивной биосферы.
По ночам, ворочаясь в постели, Антон много думал о близких. Как решат они поступить? Продолжат кочевать вместе с лесом? Или рискнут бросить вызов природе планеты?
– Боб, когда мне разрешат самому побывать на Альбионе?
– После выполнения задания, – кратко ответил скелх, но тут же добавил: – Хотя не думаю, что твое прибытие будет правильно истолковано.
– Это еще почему? – насторожился Антон.
– Люди считают омни, фокарсиан и скелхов своими врагами. Они следуют нелогичным, иррациональным принципам. Продолжают винить и ненавидеть нас.
– И?
– Пришлось откорректировать твою судьбу. В их представлении ты подвергся облучению и остался на Земле. Корабли прибывают на Альбион от твоего имени. С каждым мы посылаем короткую видеозапись. Они считаю тебя героем.
– Вы им лжете?!
– А как же иначе? Разве помощь, пришедшая от врагов, будет принята?
Антон мрачно промолчал.
Еще одна ловушка захлопнулась.
– Почему раньше ничего не сказал?
– Ты не спрашивал, – спокойно отреагировал скелх. – Прими сложившееся положение. У нас много дел. Ты не должен отвлекаться. Близкие тебе люди в безопасности.
– Угу. Если записи с Альбиона не подделка, – хмуро обронил Антон. Удар он принял, но на душе вновь стало тяжело, тревожно.
– Ты представляешь для омни определенную ценность, – скелх оперировал своими понятиями. – Твое душевное равновесие важно. Доставить технику на Альбион несложно. Записи правдивы. В них нет мистификации. Можешь прогнать их через нейросеть корабля, удостовериться в подлинности.
Антон лишь сумрачно кивнул.
За год он сжился с Нейрусом, научился принимать его без враждебной настороженности, и это обстоятельство тревожило. Да и с Бобом, как ни странно, отношения наладились. Почему? Они враги. А я заложник. Игрушка в их руках. Инструмент для достижения непонятной пока цели.
– Сегодня мы погружаемся в гиперкосмос, – нарушил его мысли скелх.
– Я должен радоваться?
Скелх лишь пожал плечами. Он тоже учился, перенимал формы общения, присущие людям.
На борту корабля царил привычный сумрак. Стерильная атмосфера, теплый сухой воздух. Здесь Антон чувствовал себя наиболее комфортно. Отсеки Нейруса были надежно изолированы. Там царили иные условия, работала особая система поддержания жизни.
Первый этап адаптации давно завершился, и теперь фокарсианский нейрокомпьютер набирался опыта с каждым новым вылетом. Он прочно ассоциировал себя с космическим кораблем, принимая «Корпускул» как обитель духа, надежное и крепкое механическое тело.
– Привет, Антон! – Выращенные Нейрусом мембраны прятались среди деталей облицовки, служили своего рода динамиками. Ему нравилась вербальная форма общения.
Антон не ответил, прошел в рубку, уселся в кресло. Две белесые жилы тут же изогнулись, впились в виски.
– Что случилось? – Корабль перешел на мнемоническое общение.
– Не твои проблемы, – отрезал Антон.
Нейрус не обиделся. Он демонстрировал постоянное дружелюбие, хотя человек редко отвечал ему схожими чувствами.
Антон привычно погрузился в иное восприятие.
– Нам разрешен старт, – сообщил Боб, используя модуль технологической телепатии.
* * *
Гиперкосмос.
Непостижимое для разума измерение, иное пространство, где все пронизано энергиями, но нет материальных тел, кроме искусственно созданных, попавших сюда волею разумных существ.
Скелх боялся. Нейрус испытывал жгучее любопытство. Ощущения нейрокомпьютера неожиданно зазвучали в унисон с далекими воспоминаниями Антона: он переживал схожие эмоции, когда кочующий лес останавливался недалеко от побережья.
Мальчишку манило море. Его глубины казались загадочными, полными нераскрытых тайн, но действительность обманывала ожидания. Можно нырять сколько угодно, но в мутно-коричневатой воде ничего толком не разглядишь, разве что промелькнет и тут же исчезнет смутный силуэт обитателя глубин.
Перед прыжком на координаты Земли Антон добросовестно изучил устройство внепространственного двигателя, тщательно проштудировал научные данные, касающиеся гиперкосмоса, и сделал для себя не очень приятный, но очевидный вывод: люди сумели проникнуть в иное измерение, научились путешествовать в нем, однако не раскрыли тайн истинной структуры мироздания, лишь соприкоснулись с ними на практике.
Прыжок проходил в автоматическом режиме. По курсу корабля генераторы гиперпривода создавали пробой метрики пространства, далее в работу включался специализированный навигационный блок. Для пилота несколько минут проходили в томительном ожидании. Экраны внешнего обзора транслировали абсолютный мрак. Вибрировал корпус. Искажались данные, поступающие от внешних датчиков, затем в определенный миг второй контур двигателя генерировал импульс, и звезды внезапно появлялись на экранах в виде длинных, медленно гаснущих, превращающихся в яркие точки росчерков.
Сегодня все происходило иначе, на непостижимо высоком уровне технологий.
Как будто мутную воду тщательно отфильтровали, сделав ее кристально чистой, прозрачной.
Антон впервые увидел структуры гиперкосмоса благодаря прямому контакту с Нейрусом и сотням датчиков, установленных скелхами в обшивке «Корпускула».
Он едва не ослеп. Энергии пылали перед мысленным взором, образуя сложнейшую сеть. Стоило увидеть это, сравнить обновленное восприятие с чернильной тьмой и понять, насколько цивилизация омни опередила человечество в развитии!
Нейрус, не получая команд, растерялся, лишь Боб сухо произнес:
– Мы в безопасности.
Иногда его скупые комментарии не успокаивали, а злили!
– Смотри. Запоминай. Я буду давать некоторые пояснения.
– Может, поменяемся местами? – Антон заметно нервничал.
– Если потребуется, – невозмутимо ответил скелх и тут же приступил к пояснениям: – Большинство энергий, образующих структуры гиперкосмоса, недоступны для восприятия. У вас, – он подразумевал человеческую цивилизацию, – еще не было устройств, способных фиксировать их.
– Но наши корабли совершали прыжки!
– Смотри. – Боб сделал переключение, и феерия прозрачного разноцветного пламени угасла. Мрак ринулся со всех сторон, объял корабль. Словно Антон и Нейрус ослепли, хотя нет, на фоне тьмы тонкими, едва приметными прожилками продолжали тлеть три нити. – Так воспринимали гиперкосмос первопроходцы из числа людей, – прокомментировал скелх. – Самые мощные энергетические потоки, связующие близко расположенные звезды, воспринимались вашими приборами в виде едва заметных линий. Вдоль них и прокладывался курс.
Он снова подключил датчики, и тьма мгновенно растворилась в прозрачном пламени, переливающемся всеми цветами и оттенками. Миллионы энергетических жгутов сплетались в сложнейшую сеть. Некоторые выглядели толстыми, ослепительными, другие были похожи на нитевидные ветвящиеся разряды.
Разница в восприятии оказалась столь огромна и очевидна, что Антон подавленно промолчал.
Нейрус напряженно и растерянно внимал происходящему.
– Для такой детализации явлений, а главное – их правильной трактовки земной науке понадобились бы тысячи лет развития, – невозмутимо продолжил Боб. – Гиперпривод «Корпускула» усовершенствован. Мы погрузились в гиперкосмос, но не покинули звездную систему, не совершили прыжок.
– Почему? – спросил Антон.
– Сегодня в этом нет необходимости. Ты должен понять: твоя воля управляет кораблем. Ты решаешь, каким курсом следовать, на какое расстояние переместиться. Принципиальной разницы между прыжком на один километр и перемещением в соседнюю звездную систему нет.
Не хотелось показывать Бобу степень своей растерянности, невежества в вопросах, связанных с гиперкосмосом.
– Технологии омни открывают возможности, недоступные большинству цивилизаций. Тебе повезло. – Скелх говорил дружелюбно, за истекший год его манера общения значительно изменилась, в речи все чаще проскальзывали интонации. Он так же, как Нейрус, учился у Антона эмоциональности. – Какое определение давала земная наука энергетической вселенной? – неожиданно спросил он.
– Полагали, что гиперкосмос – это фундамент мироздания, – ответил Антон. – В его структурах надеялись обнаружить гравитационные связи между материальными объектами трехмерного континуума, но помешала война.
Скелх одобрительно кивнул. Последнюю фразу Антона он проигнорировал.
– Ученые твоей цивилизации шли по верному пути. Внимательно взгляни вокруг. Обрати внимание – многие энергетические линии перемещаются. Как думаешь, почему?
Антон нахмурился. Откровенно говоря, он не ожидал увидеть такое. Гиперкосмос прочно ассоциировался с неведомым, недоступным пониманию явлением. Прозрение, сравнимое с шоком, владело им, но рассудок после годичных тренировок приобрел высочайшую степень адаптивности. Постоянный мнемонический контакт с Нейрусом изменил процессы мышления.
Он схватывал информацию на лету. Если структура гиперкосмоса действительно отражает все гравитационные взаимодействия вещества, то ответить на вопрос скелха не так и сложно! Боб сказал, что мы не покинули звездную систему? Теперь мысленный взгляд Антона придирчиво изучал окружающее пространство. Оттенки сияния различной интенсивности он пока не мог классифицировать, а вот пылающие «канаты», «жгуты» и «нити» (рассудок нашел аналогии и воспользовался привычными понятиями, определяя визуальные образы) привлекли пристальное внимание. Наиболее мощные структуры уходили в бесконечность, выглядели незыблемыми. Те, что слабее, тоньше, вели себя иначе. Отдельные нити и даже участки внепространственной сети находились в движении. Вдалеке от «Корпускула» датчики фиксировали ярчайшую концентрацию энергий, служившую источником разнообразных структур.
Прежде всего взгляд замечал свитое из прозрачного пламени течение, закручивающееся водоворотом, уходящее (в субъективном восприятии) в глубины сущего.
– Это звезда. – Антон уверенно указал на сгусток света, парящий в границах водоворота, чуть выше воронки.
– Молодец! – Скелх уважительно взглянул на человека. – Что еще сумеешь идентифицировать?
– Дай подумать. – Антон видел множество мощных энергетических потоков, берущих начало в границах воронки, расходящихся горизонтально, примерно в одной плоскости. Взгляд выделил из них три отрезка, имеющих разную длину, оканчивающихся шаровидными сгустками света: изумрудного, красного и синего. – Гравитационные взаимодействия звезды и трех планет? – предположил он.
– Верно! А как ты определишь вот эту точку? – Скелх указал на тусклое пятнышко неподалеку от «Корпускула».
– Вероятно, станция? – произнес Антон, проследив взглядом за тонкой пылающей пуповиной, связующей форпост омни со звездой. – В таком случае, – он жестом указал на сеть тончайших нитевидных разрядов, – они указывают на наш корабль?
– Твои выводы безупречны. – Боба поразила способность человека быстро и безошибочно ориентироваться в новых явлениях. – Ты ничего не скрываешь от меня? Раньше не изучал структуры гиперкосмоса?
– Нет, – Антон покачал головой. – Не на таком уровне, – уточнил он.
– Тогда я поясню основные принципы. – Скелх выделил уходящие в бесконечность наиболее мощные энергетические потоки, расположенные горизонтально. – Это навигационные линии, ведущие к соседним звездам. Определение условно, как ты понимаешь. В действительности линии отражают гравитационные взаимодействия звезд. Именно их ваши человеческие приборы показывали как тоненькие прожилки на фоне мрака.
– Понятно, – кивнул Антон. – Боб, если вокруг нас столько энергий, почему «Корпускул» цел, а мы живы?
– Мы стали частью гиперкосмоса. Генераторы внепространственного привода создают вокруг корабля сферическое поле. Если вдруг истощится реактор, нас вышвырнет обратно в трехмерный континуум. Если же мы начнем увеличивать мощность, то произойдет спорадический переход на следующий энергоуровень гиперкосмоса.
– А что там?
– Структура, аналогичная окружающей, но более сжатая, – тщательно подбирая слова, пояснил скелх. – Видимые тебе расстояния сократятся. Исчезнут самые слабые взаимосвязи, сеть потеряет детализацию. Всего существует двенадцать уровней гиперкосмоса. Десять из них отражают гравитационную структуру галактики. На одиннадцатом открываются связи метагалактик.
– Ну? А двенадцатый?
– Это преждевременный вопрос.
– Боб, какие теперь могут быть тайны?
– Мне запрещено говорить. Да я и не знаю, – неожиданно добавил он.
– Так ты не бывал там?
– Нет. – Скелх заметно напрягся, изменив обычной невозмутимости.
– Для этого создан гибридный корабль? – допытывался Антон.
Боб не ответил.
– Ладно. И как мы попадем в глубины гиперкосмоса? – Теперь он неотрывно следил за воронкой и мощнейшим потоком энергии, уходящим в глубины мироздания.
Скелх перехватил его взгляд, кивнул:
– Да, ты правильно догадался. В системе каждой звезды есть зона перехода. Одна вертикальная взаимосвязь. Опаснейшее, уводящее в глубины течение. Но ты забегаешь вперед. Сегодня мы должны разобраться в структуре первого энергоуровня. Пока ты не освоишь основы…
Антон с откровенным удивлением пожал плечами. При таком совершенном оборудовании, дарующем способность визуализировать энергии, несложно прочесть окружающую картину. Зная, что каждая линия – это гравитационное взаимодействие, идентифицировать объекты не составит труда. Куда больше его занимали вопросы другого плана.
В эти минуты он совершенно позабыл о постоянно работающем модуле технологической телепатии.
Скелх нервно заерзал в кресле.
– Ты действительно понимаешь гиперкосмос? Интуитивно?
– Интуитивно и логически, – честно ответил Антон.
– Хорошо. – Скелх указал на скопление бледных пятнышек, опутанных тусклыми прожилками. От них к планетам и звезде тянулись изменчивые, находящиеся в стадии постоянных метаморфоз разряды. – Объясни, что это?
Антон наморщил лоб.
– Думаю, группа астероидов, – через некоторое время произнес он.
– Абсолютно прав! – Боб был потрясен. – А это? – Гибкая конечность скелха указала на фиолетовую разлохмаченную, окутанную нитевидными разрядами сферу, вокруг которой скользили бледные, похожие на полосы неровного полярного сияния сполохи.
– Третья планета системы. Ее окружают два орбитальных кольца, – ответил Антон. – Лучше объясни, как перемещаться в гиперкосмосе? И почему некоторые корабли навсегда исчезают? Если с каждым энергоуровнем детализация связей скудеет, что я увижу на десятом, к примеру? – Он вдруг засыпал скелха вопросами.
Боб долго молчал.
«Почему он растерялся? – недоумевал Антон. – Омни запретил ему отвечать?»
– Все очень сложно, – скелх, оказывается, собирался с мыслями. – Можно по порядку?
– Ну конечно! – Антон продолжал жадно изучать феерию окружающих «Корпускул» прозрачных световых эффектов различного цвета и интенсивности.
– Перемещение корабля может происходить двумя способами. Либо вдоль навигационной линии, используя ее в качестве ориентира, либо внутри энергетического потока. В первом случае ты тратишь топливо. Во втором прыжок почти мгновенный, но генераторы должны быть настроены точно – если гиперпривод не синхронизирован с горизонталью, которую ты используешь как своего рода тоннель, гибель неизбежна.
– С вертикалью так же? – мгновенно заинтересовался Антон. – А каким способом осваивают гиперкосмос другие цивилизации?
Любознательность человека заводила скелха в тупик. Он тушевался, начинал нервничать.
– На какой из вопросов отвечать?
– Ну ладно, ладно. Что происходит в границах десятого энергоуровня?
– Там исчезают все горизонтали. Остаются лишь вертикальные линии.
– И там же расположена зона перехода к межгалактическим связям?
– Кто тебе сказал?!
– Ты. Разве не помнишь?
– Я лишь упомянул, что на одиннадцатом уровне…
– Да ладно, Боб! Прекрати! Сделать вывод несложно. Тебе омни запретил отвечать на вопросы?
– Нет… Я… Я не успеваю за тобой! Ты перескакиваешь с одного на другое!
– Никуда я не перескакиваю! Просто мне интересно! Значит, здесь можно использовать обычные двигатели, да? Я могу подвести корабль почти вплотную к станции и… – Антон запнулся, – материализоваться?
– Да. Но при этом существует риск «совмещения». Много сложных расчетов. Потеря времени и энергии.
– Серьезно? – Антона вдруг охватил нездоровый азарт. Используя Нейруса как расширитель сознания, он приблизил гравитационный отпечаток станции, визуально оценил интенсивность свечения, мысленно наметил границы, где, по его мнению, проходила обшивка, затем, не спрашивая разрешения Боба, отработал астронавигационными рулями.
«Корпускул» плавно развернулся, коротко включил маршевые двигатели.
Миг.
Скелх не успел ничего сообразить. Отработал контур гипердвигателя, возник бледный, пронизанный разрядами сполох, и корабль материализовался метрах в пятидесяти от закругляющегося борта станции, сманеврировал, резко ускорился и вновь погрузился в гиперкосмос.
Антона переполнял восторг. Кровь кипела от адреналина. Вокруг вновь появились пылающие структуры.
Скелх, бледный как смерть, издал протяжное шипение. Его била крупная конвульсивная дрожь.
– Да расслабься уже! – насмешливо произнес Антон, хотя и его трясло. – Эй, Боб, ты чего?! – Он передал управление Нейрусу, отстегнулся от кресла.
Скелх потерял сознание.
«Вот момент для бегства! – пронзила неожиданная мысль. – Его модуль технологической телепатии отключился! Он не сможет меня остановить!»
Предчувствие свободы окатило жаром, но тут же в сознании раздался тихий голос Нейруса:
– Антон, одумайся. Люди на Альбионе, ты забыл о них?
Проклятье!.. Руки дрожали. Не зная, как нужно приводить в чувство скелха, Антон влепил ему пощечину.
Боб вяло пошевелился, открыл глаза.
– Ты сумасшедший? – выдавил он.
– Ну, наверное, поэтому омни и оставил мне жизнь? – Невзирая на год совместных занятий, Антон испытывал в этот миг мстительные, обжигающие чувства. Он глубоко спрятал свои мысли. Нейрус правильно сделал. Молодец, остановил, предостерег. Нужно тщательно все продумать, подготовить. В ангаре полно крупных кораблей. Надо их изучить под благовидным предлогом. Я смогу вырваться. Эвакуировать колонию Альбиона. Мы скроемся в гиперкосмосе. С таким оборудованием это не составит особого труда.
Боб встал, молча вышел из рубки.
Две белесые жилы мерно покачивались над креслом пилота.
– Нейрус, ты тоже используешь модуль технологической телепатии? – Антон запоздало понял, что корабль общался с ним на мнемоническом уровне при отключенном соединении.
– Только в экстренных случаях, – ответил голос. На этот раз мозг «Корпускула» использовал самовольно выращенную аудиосистему. – Не беспокойся. Я ничего не слышал. Не читал мысленные образы.
– Точно?
– Я был занят. Мы едва не вошли в поток. Ты бросил управление. Так поступать нельзя. Ты не думаешь обо мне. Только о себе.
Антон сел в кресло, пристегнулся.
– Извини.
В рубку вернулся Боб.
– Продолжим занятие? – сухо осведомился он. – У тебя были вопросы. Повтори их.
Он что, ничего не помнит?!
Экстремальная выходка дала Антону не только запредельный, рискованный опыт практической навигации, но и заставила задуматься: настолько ли универсальны скелхи? Похоже, в условиях гиперкосмоса они вовсе не блещут способностями!
– Продолжим, – вслух произнес он. – Ты собирался рассказать о цивилизациях, самостоятельно осваивающих гиперкосмос. И о том, почему многие корабли пропадают без следа.
Боб почесал нос.
– Гиперкосмос осваивают немногие, – начал он. – Успешность путешествий через гиперпространство определяется энергооснащенностью корабля. Как бы тебе это объяснить? – Он беззастенчиво воспользовался модулем технологической телепатии. Антон ощутил неприятное покалывание под черепной коробкой. Скелх искал доступный его пониманию пример. – Ага, – он растянул рот в отвратительной улыбке, пытаясь выразить дружелюбие. – Интересное приспособление. – В рассудке Антона вдруг возникло яркое детское воспоминание. Однажды, когда кочующий лес остановился у побережья, отец сделал ему простенькую удочку и показал, как ловить рыбу. Боб решил использовать образ в своих целях. Иногда его поведение было просто варварским, невыносимым, но скелх, похоже, не осознавал, какую душевную боль причиняет Антону.
– Возьмем устройство поплавка. Без грузила он будет плавать по поверхности.
– Ну?
– Представь, что поверхность воды – это обычный космос. Грузило – реактор корабля.
Антон не счел пример удачным, но протестовать не стал.
– Допустим, твое грузило сделано из материала, который медленно растворяется водой.
Яркий образ возник в сознании Антона. Он увидел, как тонет поплавок.
– Запас энергии корабля истощается. – Перед мысленным взором появилось грузило. Его медленно разрушала соленая вода. В какой-то миг груз отделился от лески, и поплавок тут же выбросило на поверхность. – Гиперкосмос – это область, где могут находиться объекты только с определенными характеристиками, – продолжал пояснять скелх. – Запас энергии – главная из них. Если накопители истощены, корабль отторгается в трехмерный космос. Происходит спонтанный обратный переход. Но большинство цивилизаций, приступая к освоению гиперпространства, совершают другую ошибку. Они монтируют на борту избыточно мощные источники питания.
Антон увидел, как тяжелое грузило прицепили к леске, и поплавок тут же ушел в мутные глубины.
– Энергетическая вселенная обладает своими законами. Первый опыт практического проникновения в иное измерение – это долгий путь проб и ошибок, поиск баланса между риском срыва на вертикаль и возможностью совершения прыжка. Лишь омни сумели построить математическую модель гиперкосмоса, постичь суть энергетической вселенной. Поэтому их техника совершенна. Другие цивилизации либо отказываются от опасных экспериментов, потеряв большое количество кораблей, сорвавшихся на вертикали, либо находят оптимальное сочетание параметров, но такой подход имеет свою отрицательную сторону – конструкция гиперпривода не меняется веками, тысячелетиями, по принципу «лучшее – враг хорошего». Такие расы никогда не освоят гиперкосмос, довольствуясь возможностью коротких прыжков между близко расположенными звездными системами.
Антон внимательно выслушал скелха. Приведенные Бобом сравнения показались примитивными, неудачными, но суть сказанного он понял и сразу высказал свое мнение:
– В идеале корабль должен оснащаться реактором, способным проработать длительное время, но его мощность надо задействовать постепенно?
– В этих целях применяется сложная система накопителей энергии, – с готовностью пояснил скелх. – Для длительного, эффективного и безопасного полета ни один компонент корабля не должен по своим характеристикам входить в противоречие с законами гиперкосмоса.
– И как же этого добиться? – Антон затребовал у Нейруса схему бортового питания. Он никогда не бывал в переделанных отсеках, но «Корпускул», собранный на основе войскового транспорта, обладал понятной конструкцией, и разобраться в усовершенствованиях не составило особого труда. Реактор, обладающий, по словам Боба, избыточными характеристиками, работал сейчас лишь на тридцати процентах мощности. На грузовой палубе Антон обнаружил две сотни накопителей, полностью заряженных, надежно экранированных, но не подключенных в данный момент к бортовой сети.
Манипулируя ими, подавая в сеть нужное количество энергии, можно маневрировать, перемещаться между уровнями гиперкосмоса?
Антон подключился к системам наблюдения.
Он запоминал каждое слово скелха, придавал им особое значение. Анализировать информацию, полученную от Боба, вошло в привычку.
«Однажды мы окажемся в условиях, когда откажет автоматика. – Он придирчиво осматривал накопители. – Как же я смогу оперативно подключать их?»
А, вот и решение! Он заметил: устройства не только надежно закреплены, к каждому подведен толстый кабель, обвитый мышечными тканями Нейруса.
Ну, теперь понятно. Антон не стал комментировать вслух свои наблюдения, наоборот, постарался спрятать мысли, с наигранным равнодушием отключился от технических коммуникаций, повернул голову, спросил у Боба:
– Что дальше?
– Ты готов к тренировкам? Свыкся с новым способом восприятия?
– Вполне. Мне не совсем понятно, почему энергии различаются по цветам.
– Об этом поговорим позже. В ближайшие дни тебе и Нейрусу предстоит научиться мгновенному распознаванию структур гиперкосмоса. Пока мы будем маневрировать в границах этой звездной системы.
* * *
Антон тосковал.
Глубоко спрятанные чувства доставляли немало горьких минут. О них догадывался лишь Нейрус, но мозг корабля помалкивал, не пытаясь расспрашивать о близких Антону людях.
Они снились ему каждую ночь.
Неизвестно, транслирует ли модуль технологической телепатии сны? Антон надеялся, что такая функция недоступна прижившейся в его голове колонии нанитов. Иначе у него вообще не осталось ничего личного, сокровенного, принадлежащего только ему?
В такие минуты невольно вспоминалась Земля. Он не смирился со своим положением, по-прежнему считал омни виновниками трагедии, унесшей миллиарды жизней. Если их цивилизация настолько древняя и могущественная, разве не в их силах было остановить войну, сохранить две молодые экспансивные расы, удержать их на краю пропасти взаимного истребления?
Почему они не вмешались? Тем более что со слов скелха становилось понятно: фокарсиане играли ключевую роль в неких очень важных для омни замыслах.
Антон верил: рано или поздно ответы придут. Он учился. Старался сдерживать себя всегда и во всем. Такие навыки давались нелегко. Контроль над мыслями не присущ человеческой природе. Он сродни насилию, самоистязанию и ведет лишь к глухой депрессии, которая неизбежно завершится нервным срывом.
Сохранить рассудок ему помогал гиперкосмос.
Антон с жадностью постигал энергетическую вселенную, словно поставил себе целью заполнить информацией образовавшийся в душе моральный вакуум.
Открывшийся ему кладезь технологий потрясал, но не предвещал хорошего исхода. Он чувствовал червоточину. Разве омни настолько щедры или беспечны? Нет. По словам Боба, они потратили миллионы лет на изучение гиперпространства, открыли некие потрясающие тайны истинной структуры мироздания – такой информацией не разбрасываются, не передают ее кому попало, подсказывала интуиция.
Значит, его используют. Скорее всего, готовят для разовой, смертельно опасной акции.
Настроение Антона передавалось Нейрусу. Мозг «Корпускула» давно вышел за рамки предполагаемого саморазвития. Постоянный контакт с пилотом влиял на него, формировал личность, заставлял задумываться над своей дальнейшей судьбой.
Иногда, украдкой, он спрашивал Антона:
– Может, сбежим?
– Нет, – следовал категоричный ответ.
– Я не хочу погибнуть в пучинах гиперкосмоса.
– Придется.
Нейрус онемел, не нашелся что ответить.
Боб ушел, сегодня они готовились к вылету вдвоем. Скелх предупредил, что появится только перед стартом. На время длительной рутинной проверки систем он отправился с докладом к омни.
– Антон, ты меня пугаешь!
Вопрос доверия между человеком и нейрокомпьютером все еще ждал ответа.
Может, время настало? Нейрус достаточно окреп как личность. Но где гарантия, что его мысли не станут достоянием омни?
– Не доверяешь? – обжег мнемонический шепот.
Антон промолчал. Гулкая пустота, с которой он впервые соприкоснулся более года назад, постепенно стала частью образа мышления, своего рода щитом, панцирем. Овладеть этим навыком стоило ему тяжелых моральных страданий. В такие минуты всерьез казалось, что от юноши, мечтавшего побывать на прародине человечества, принести спасение жителям Альбиона, осталась лишь физическая оболочка.
Нейрус не сумел пробиться через глухую защиту рассудка.
– Почему не отвечаешь, Антон? Зачем отгородился от меня?
– Придет время – узнаешь.
– Ты перенял манеры Боба?
– Я пытаюсь выжить. Большего тебе пока знать незачем. Лучше ответь: возможна ли связь из глубин гиперкосмоса?
– Мы там еще не были.
– Ну а теоретически?
– Да, возможна. С использованием вертикалей. Генераторы гиперпривода способны передать импульсы в их энергетическом потоке.
– Сможешь отключить эту функцию?
– Да. Антон, неведение заставляет меня нервничать. Ты ведь не собираешься погибнуть, выполняя задание омни? У тебя есть план спасения?
– Может быть. – Он снова уклонился от прямого ответа, а вскоре появление скелха прервало их мысленный диалог.
Назад: Солнечная система
Дальше: Глава 4 Станция омни. Внутренний космодром…