Глава 5. Строительные площадки Цитадели…
Город этой ночью не спал.
Свет на основных магистралях и в жилых кварталах не работал, энергопотребление было снижено до минимума, зато внешний периметр подковообразного мегаполиса полыхал огнем, — в ночи медленно развивалась очередная атака, идущая со стороны материка.
Антон успел добраться до исходной точки еще засветло: воспользовавшись общественным транспортом, он, как много лет назад вышел на конечной остановке, и когда малочисленные пассажиры исчезли из поля зрения, направился в сторону новостроек.
За его спиной в специальном креплении спортивного ранца, покоился гравиборд, тот самый, что он собрал незадолго до того, как завербовался в колониальную пехоту, покинув «дно» мегаполиса, как казалось тогда — навсегда.
Он чувствовал, что в душе и в мыслях замыкается некий жизненный круг, — он снова здесь, на строительных площадках «высоток», вот только реальность успела измениться, город повзрослел вместе с ним, превратившись из уступчатой, в некоторых местах ассиметричной громады, в плавно закругляющуюся исполинскую крепость.
Вид, отрывшийся с верхней точки новостроек, завораживал мрачной красотой: над опаленной, выжженной дотла равниной, казалось, проливается огненный дождь, — тысячи рагдов шли на штурм, но их усилия были заранее обречены на провал: система обороны Цитадели проектировалась в расчете на противостояние крупным механоформам, таким как хитвары или олонги.
Огненный дождь не прекращался. Антон присел на стеклобетонный блок, наблюдая как вдали, вне зоны досягаемости кинетических вооружений, периодически появляются темные тени, — это хитвары кружили над черным лесом, выпуская в сторону Цитадели новые и новые полчища порожденных в их чреве рагдов.
Антон смотрел на мрачную прелюдию к ночной атаке, и в его рассудке вновь возникали одни и те же вопросы, ответ на которые он так и не смог найти: почему за столько лет загадочные механоформы не изменили своей тактики, не усовершенствовали вооружения? Неужели опыт тысяч провалившихся атак ничему их не учит? Скорость, с которой перемещались рагды, уже давно не проблема для усовершенствованных систем управления огнем, а маломощные лазеры маленьких бестий едва ли способны нанести сколь либо ощутимый урон укреплениям Цитадели. Реальную опасность для города рагды могли представлять только в одном случае — если периметр защиты будет сломан, и их сонмища смогут ворваться на улицы и уровни мегаполиса.
Масштабы и последствия подобного прорыва не хотелось даже представлять. Юркие рагды могли вызвать цепь непоправимых техногенных катастроф, способных уничтожить Цитадель. Однако этого не происходило, по одной причине: хитвары, оснащенные мощными системами вооружений, способными пробить бреши в стенах укреплений, всегда кружили вдалеке, пока не иссякал неистовый, но бесполезный напор рагдов.
Что произойдет, если однажды тактика измениться? Если вперед пойдут хитвары, с земли их поддержит атака олонгов, в стенах Цитадели будут пробиты бреши, и уже после этого из чрева летающих левиафанов вырвутся тысячи рагдов?
От подобных мыслей в груди Антона скользнул холодок.
Может быть, агенты ОБС не зря обеспокоены появлением «несанкционированного» призрака в рамках городской сети?
Но ведь она человек! — Убеждал себя Светлов. При чем тут внешние атаки на город? И какое отношение призрак Даны имеет к чуждым механоформам?
Это еще предстояло выяснить. Недвусмысленные воспоминания вызывали беспокойство, гложущее чувство нависшей над Цитаделью угрозы не давало Антону спокойно созерцать очередную, заранее обреченную на провал, атаку загадочных, так и не изученных до конца механизмов.
Огненный дождь постепенно прекратился, рассеянные группы рагдов отступили, и к стенам города-крепости теперь медленно, неторопливо начали приближаться хитвары — двухкилометровые создания, похожие по своим обтекаемым формам на обитающих в земных океанах скатов. Темные как ночь, они медленно приближались, формируя в особых утолщениях, расположенных по периметру обращенной к городу «фронтальной» части, плазменные заряды.
Еще секунда и исполинский контур передового хитвара озарился нестерпимым для глаза светом: разряды ионизированного газа ударили по стенам Цитадели, в одно мгновенье испарив тысячи кубометров брони и бетона.
В ответ, наконец, заговорили орудия. Светлов прекрасно представлял, что твориться сейчас в узких казематах: там росла температура, вишневые пятна ожогов, оставшиеся в местах попадания плазмы светились в темноте, покрывая огромные площади отвесных стен, от высокой температуры и вторичного излучения происходили частые сбои в работе сети, и люди были вынуждены переходить на полуавтоматическое управление, — в дыму, под красноватым сиянием аварийного освещения, расчеты продолжали работу по целям в своих секторах обстрела, но, не смотря на шквальный ответный огонь, медленно перемещающийся хитвар, роняя фрагменты брони, снова выпустил рагдов и начал разворачиваться, уступая место своим копиям.
Разорванная вспышками орудийных залпов, подсвеченная тускло-вишневым сиянием плазменных ожогов тьма недолго царила под стенами города, — прошло минут пять, не больше, и окрестности вновь осветил слепящий огонь, но на этот раз плазма не достигла стен. Олонги и хитвары били по укреплениям Цитадели с разных дистанций, сформированные ими плазменные тела пересекали незримую границу электромагнитных щитов (выставленных при помощи генераторов), уже имея различную скорость и температуру. Защитные поля отклоняли их, дестабилизировали плазмоиды, и, наконец, по мере того как плазменные сгустки, теряя энергию, углублялись в область защиты, их структура начинала разрушаться. Одни плазменные тела взрывались раньше, иные чуть позже; на участке равнины, перед стенами Цитадели возникали десятки катастрофических явлений: всесжигающие потоки заряженных частиц, сравнимые с небольшими солнечными протуберанцами, как будто растекались по площади незримых преград, частично превращаясь в сполохи блуждающего в небесах, переливающегося опалесцирующими тонами сияния…
Лишь небольшое количество плазменных сгустков, все же преодолевали зону защиты, оставляя за собой зримый след ионизированного газа, большинство же плазмоидов, остановленные электромагнитными щитами, разрушаясь, разряжались дождем молний, которые ударяли в землю, выбивая из нее гейзеры расплавленной почвы…
Пять хитваров, составлявшие вторую волну атаки начали разворот, и в этот миг заговорили ракетные комплексы Цитадели.
Антон знал, что ракеты ценились очень высоко, их производство было ограничено из-за нехватки конструктивных материалов, — фактически блокированный город не мог вести активную разработку месторождений полезных ископаемых, большинство необходимых ресурсов приходилось добывать из океана, где многометровая толща воды надежно укрывала роботизированные комплексы от внимания агрессивных механоформ, которые по непонятной причине сторонились обширной водной глади, никогда не барражируя над океанскими просторами.
Ракетные запуски озаряли сожженную дотла, покрытую остекленевшими кратерами землю, в ночи стремительные факелы реактивных двигателей чертили два вида траекторий: одни были направлены вдоль земли, другие же рвались в небеса.
Еще мгновенье и первые огненные бутоны разрывов вспороли тьму, освещая смертоносные творения иной цивилизации, на этот раз одному из хитваров не удалось поставить противоракетный щит из сотен юрких рагдов и разделившиеся боевые части настигли его, взламывая броню, прожигая ее кумулятивными зарядами… еще секунда и из десятков пробоин в корпусе хитвара рвануло ослепительное пламя, чуждый механизм вдруг потерял плавность очертаний и начал разваливаться на множество неравных частей…
Есть!
Антон в этот миг испытывал торжество, словно находился там, в тесных напоенных жаром казематах, средь потрескавшихся от температуры стен, раскаленных пусковых стволов и человеческих фигур в термозащитных костюмах.
Уничтожение одного хитвара означало не только конец ночной атаки, но и передышку, как минимум в месяц: чуждые создания были очень чувствительны к потерям среди крупных механоформ, они всегда отступали вглубь материка, чтобы восстановить численность ударной группировки, но отследить место их базирования не удавалось, бессильным оказался даже спутниковый контроль.
Почему слежение из космоса не в состоянии определить точного места дислокации их базы, Светлов не знал. Ему, как командиру батареи, подобная информация не сообщалась.
Бой все еще продолжался, среди бесчисленных воронок на истерзанной равнине затаились десятки олонгов, судя по ритмике и направлению огня, они сейчас перемещались в район падения обломков хитвара. Светлов уже не в первый раз наблюдал подобную картину, недоумевая, почему люди руководящие обороной не доведут дело до конца? Конечно, олонги представляли серьезную угрозу, но почему не пойти на оправданный риск, не попытаться выбить их из района падения, с тем, чтобы исследовать фрагменты хитвара?
С рассветом от поверженного левиафана останется лишь скорлупа, — фрагменты оболочки, не более. Все остальное будет тщательно уничтожено олонгами и остаточными группами рагдов. Так происходило из года в год, ни одна из сторон не могла добиться решающего преимущества, чуждые механоформы отступали, а люди не начинали преследования, памятуя о трагедии, в которой была уничтожена почти вся боевая техника колонии и погибли лучшие, специально подготовленные подразделения колониальной пехоты.
Пора. — Светлов заставил себя отвести взгляд от зловещей панорамы постепенно затухающего сражения. Сейчас, пока равнину перед городом все еще контролируют олонги, а компьютерная сеть города перегружена решением множества текущих задач, связанных с эвакуацией раненных, срочным ремонтом повреждений, сменой боевых расчетов и пополнением оперативных боекомплектов, контроль над городскими коммуникациями ослабевал.
У Антона оставался приблизительно час, прежде чем возобновиться тотальное слежение за магистралями и жилыми кварталами. За это время он должен успеть побывать дома и скрыться в недрах технических уровней. В отличие от Хоука он не мог позволить себе уповать на лояльность системы, — если его вычислят, то начнут преследовать, в этом Светлов не сомневался ни на секунду.
Выйдя на край строительной площадки, он встал на гравиборд, несколько секунд смотрел поверх разверзшейся бездны на близкие, расположенные чуть ниже и правее габаритные огни группы небоскребов, а затем, мысленным приказом включив питание «деки», слегка наклонился вперед, позволяя гравиборду,(чуть приподнявшемуся над пронизанным стальной арматурой бетонным перекрытием) соскользнуть в пропасть.
Удар ветра в лицо, упругое сопротивление под ногами, как будто снизу неведомая сила подхватила «грав» позволяя генераторам удерживать «деку» в пологом скольжении без видимой опоры.
Антон не ради ребячества решил вспомнить юность. В отличие от большинства городских жителей (включая и тех, кто регулярно сменялся на боевых постах Цитадели) Светлов в свое время получил качественно иную подготовку, его тренировали на выживание в контактном бою, учили видеть, запоминать каждую мелочь, не пренебрегать ничем, что способствует выполнению задания, а уж тем более — не преуменьшать способности противника.
В принципе, из собственного опыта он знал, дороги сейчас относительно безопасны. Движение по магистралям во время внешней атаки прекращалось, и СКАД переориентировал подавляющее большинство датчиков, используя кибернетические цепи для слежения за показаниями техносферы города, чтобы вовремя отреагировать на малейшие признаки возникновения неполадок в работе городских систем, сбои в которых с наибольшей вероятностью могли привести к техногенным катастрофам.
И, тем не менее, он не рискнул воспользоваться флайкаром, предпочитая скользить будто тень, вне транспортных артерий инфраструктуры мегаполиса, в мертвой, не представляющей интереса для сканирования зоне.
На этот раз Светлов не испытывал тех чувств, что приходили в юности. Сейчас ощущение драйва было лишним, он управлял гравибордом сосредоточенно, но без излишнего напряжения: оказывается, доведенный до рефлекторного уровня навык не исчез, а процедура мнемонического допроса не просто всколыхнула память, — она вырвала из подсознания целые отрезки жизни, воспроизведя их до мелочей, и сейчас Антону казалось, что он только вчера в последний раз исполнял рискованные трюки среди молчаливых лабиринтов новостроек.
На самом деле память выдавала искаженную информацию. Он постоянно «проваливался» в прошлое, но взгляд тут же находил сотни несоответствий между реальностью, не позволяя разуму блуждать среди искажений.
Огни жилого квартала приближались. Пустынные улицы проносились под ним, Антон скользил, следуя изгибам монорельсовой дороги, по которой обычно проносились скоростные вагоны, разгоняемые в электромагнитном поле. Так ему удавалось экономить энергию в накопителе гравиборда, потому что впереди лежал сложный участок, где не будет дополнительных опор.
Наконец с монорельсом пришлось расстаться. Грав легко соскользнул в кажущуюся пропасть, теперь генераторы деки работали на полную мощность, Антон скользил в воздухе, исполняя сложнейший из трюков, так называемый «свободный полет». Гравиборд вибрировал под ногами, но Светлов четко держал равновесие, отклоняя корпус только когда ему нужно было изменить траекторию рискованного скольжения.
Его путь пролегал на высоте двадцать пятого этажа, тусклые огни стремительно приближались, энергия в накопителе иссякала, но с приближением группы зданий вторичные системы деки начали использовать массу металла, заложенную в здания в виде арматуры, как дополнительную опору, создающую отталкивающий момент.
Используя новый источник сил, Светлов притормозил скольжение и, описав в воздухе сложную фигуру, окончательно остановился, балансируя на высоте двадцать седьмого этажа, напротив окна свой собственной квартиры, откуда несколько дней назад его увезли на допрос в полицейское управление.
Он был готов к неожиданностям, но, судя по незапертому окну, в квартире никто не появлялся в его отсутствие.
Агентам ОБС не за чем проводить обыск, для этого служат сканеры, а терминал компьютерной сети они исследовали через удаленный доступ, непонятным оставались их действия относительно ИПАМа. Почему в него всадили пулю? Зачем оставили валяться на полу комнаты? Оставили как приманку? Но ведь никто не предполагал, что Светлову удастся пережить мнемонический допрос и бежать.
Прежде чем решиться на рискованную вылазку он думал об этом, но не нашел вразумительного ответа. Оставалось лишь одно: выяснить все на месте. Иного пути он не видел. Только ИПАМ мог помочь ему проникнуть в свой виртуальный мир, и попытаться вновь встретиться с призраком Даны.
Единственное объяснение такого негативного и в тоже время халатного отношения к личному компьютеру, Антон находил в нервозности агентов, вырвавших его из виртуалки. Очевидно, они не ожидали встретить в квартире Светлова раритетный кибермеханизм, один из них выстрелил, прежде чем подумал, а затем, отсканировав пораженный объект, вынужден был констатировать, что ядро системы безнадежно разрушено.
Неужели они не знают, что все ИПАМы снабжались модулем псевдоинтеллекта?
Вполне возможно. Внешне ИПАМ здорово напоминал рагда, разве что не был оснащен излучателем, — это и могло послужить причиной машинальной реакции агента. Ну, а что касается реальных знаний, — они пришли за Светловым, их вряд ли кто-то инструктировал по поводу дополнительных кибернетических устройств. Натура человеческая. — Подумал Антон, осторожно открыв створку окна и перешагнув с «деки» на подоконник. Кому охота получать по шее от начальства? Ну, подумаешь, грохнул раритетный кибермеханизм, да плевать. Главное чтобы напарник не проболтался, но с ним всегда можно договориться в отличие от начальства, которое потом замучит внутренними расследованиями. Агенты выполняли свою работу, они взяли Светлова, а что до ИПАМа — пусть валяется, робот уборщик подберет и утилизирует перед вселением новых жильцов…
…В первый момент квартира показалась Светлову пустой: он вошел через окно гостиной, но не из спальни, ни из кабинета не доносилось ни звука, свет выключен, индикационные огни на сетевом терминале погашены.
Значит, система уверена, что он мертв. Иначе к чему отключать сетевые устройства, которые, кроме прочего, могли выполнить функцию соглядатаев?
Не включая свет, Антон прошел через гостиную, чувствуя, как растет необъяснимое напряжение: вроде бы все спокойно и тихо, но подсознательное ощущение опасности не покидало, наоборот оно росло, хотя видимых причин для беспокойства Светлов не находил.
…
На улице небо затянуло облаками и начал накрапывать мелкий дождь. Заурядное явление после столкновения с хитварами, — влага, испаренная с огромных площадей, попавших во время боя под удары рассеянной плазмы, конденсировалась над Цитаделью, облака сгущались, образовываясь буквально «на глазах».
В плохо освещенном переулке, на узкой наклонной эстакаде, предназначенной для передвижения обслуживающих кибермеханизмов, у шлюза, ведущего в технические коммуникации, моросящий дождь выявил странное явление: сумрак вдруг начал потрескивать, искриться, выдавая работу маскирующего поля.
— Проклятье… — Негромко выругался Хоук. — дождик-то радиоактивный
— А что ты хотел после плазменных ударов? — Не оборачиваясь, спросил Клаус, наблюдавший за показаниями датчиков, загодя установленных подле интересующего их здания.
— Ничего не хотел. — Огрызнулся Энтони. — Засечь нас могут.
— Мы следим за Светловым или прикрываем его? — Проигнорировав замечание Хоука, осведомился Фриенбагер.
— По обстоятельствам. Странно, что он тебя не узнал. Меня это напрягает.
— А меня нет. — Клаус машинально коснулся пальцами фрагмента пеноплоти, заменившей часть кожи на лице. — После ранения меня трудно узнать.
— А жесты, мимика, другие особенности? — Стоял на своем Энтони.
— Успокойся Хоук. Светлов не мог меня узнать. Двадцать лет прошло.
— Ему сканировали память, если твой бывший командир не врет, конечно.
— Тем более. В последний раз он видел меня изуродованным, и вообще он не знает что все-таки остался жив… Травматические воспоминания и мой сегодняшний облик никак не свяжутся в его сознании.
Их диалог был прерван коротким, нервным сигналом датчика.
Оба замерли, следя за показаниями приборов.
У подъезда дома резко притормозил невесть откуда взявшийся фургон. Спецномера и внезапное появление ясно свидетельствовали, что он двигался в недрах уровня, проскочив на поверхность у самого дома, наверное, его водитель воспользовался одним из съездов, предназначенных для транспорта коммунальных служб.
Боковая дверь плавно отъехала в сторону, и в дождливую хмарь попарно выскользнули восемь существ.
Данные сканирования с точки зрения Хоука оказались более чем странными. Внешне незнакомцы выглядели как люди, их экипировка с головой выдавала бойцов спецподразделений правопорядка, а вот внутреннее строение никак не подходило под человеческие критерии.
Даже не киборги, — из фургона высадилось восемь человекоподобных кибермеханизмов.
Клаус тихо выругался. Ничего подобного ему еще не приходилось видеть.
— Чистые машины — шепотом произнес он, одной рукой машинально приподняв часть облицовки пола, рядом с пассажирским сиденьем. Пальцы на ощупь нашли ИПК. Оружие, закрепленное в скрытом от посторонних глаз, экранированном от сканеров углублении представляло собой древнюю модель, использующую патрон с химическим зарядом, — не чета нынешним импульсным «штормам», чьи иглы хоть и пробивали стандартный бронежилет, но не годились для серьезного противостояния с машинами.
— Я же тебе говорил, что когда-то это случиться… — сипло произнес Клаус, активируя оружие. Сухой щелчок электромагнитного затвора прозвучал в тишине салона будто выстрел. — СКАД уже давно не доверяет людям. У него свои взгляды на идеального исполнителя.
— Клаус, сдурел? — Энтони все еще не мог принять однозначного решения. — Это группа захвата. Дернемся — засветим себя.
— Мне все равно, Хоук. Там Светлов. Он спас мне жизнь, выволок с того света. Тебе не понять этого, я знаю.
— Боевое братство? Подставишь себя и других.
Фриенбагер холодно посмотрел на Энтони, а потом, задавив внутренний порыв, произнес, тихо, но твердо:
— Я не буду сидеть и наблюдать. Система начинает разменивать людей на машины. Это неправильно. Буду признателен, если дождешься меня или Антона. Отключи автопилот, ему уже нельзя доверять.
— Ты спятил, Клаус.
Энтони обернулся, но Фриенбагер уже выскользнул из салона «Пумы». Еще секунда и фигура Клауса будто материализовалась из мглы, когда он пересек границу маскирующего поля, которое поддерживали генераторы машины.
— Ну все… — Хоук достал АПС и приоткрыл водительскую дверь, с таким расчетом, чтобы иметь возможность в любой момент открыть огонь. — Это была дурацкая затея, Энтони.
Он разговаривал сам с собой, чтобы хоть как-то унять неведомую ранее дрожь, что волнами гуляла по телу.
Машины… Кибермеханизмы… Почему СКАД не послал агентов?
Ответ лежал на поверхности, но Энтони еще не принять его однозначную трактовку — Система, созданная людьми, более не доверяла собственным творцам. Она находила действия последних недостаточно разумными и решительными, потому и создала альтернативу.
* * *
Перешагнув порог кабинета, Антон наклонился, шаря рукой под столом, — он запомнил, в какую сторону отшвырнуло ИПАМ роковым выстрелом.
Так и есть. Пальцы нашли сферический предмет; осязать тупой, ноющий холод металлокерамики оказалось неприятно, словно сознание расширило понятие «смерть», включив в него новый образ.
Нервы.
Антон достал ИПАМ, не глядя на аппарат, аккуратно положил его в один из карманов своей куртки, и вернулся в гостиную, где в нише стенного шкафа стоял его последний гравиборд, собранный на основе нескольких извлеченных из рагдов генераторов.
«Грав» получился на удивление мощным, хотя и не таким маневренным, как прежние «деки» Светлова. Впрочем, он опробовал его всего пару раз, потом как-то стало не до экстремальных видов спорта, — спустя две недели после неудачной вылазки на город обрушилась вторая по счету атака чуждых созданий, а дальше жизнь вдруг стремительно начала терять краски, превращаясь в серые, безликие будни непрекращающегося противостояния.
Все поломала, стерла в порошок внезапно начавшаяся война, Светлов сейчас даже не смог бы толком вспомнить, как строилась Цитадель, — он постоянно находился где-то на переднем крае обороны города, изматывающие схватки сменялись провальным беспамятством сна, и снова бесконечные боевые дежурства…
Единственной вехой прошлого стало включение в «параллельность», где отупевший от монотонной безвыходности рассудок внезапно получил возможность вспомнить, что существует иная жизнь, где нет узости боевых постов, где можно было творить, а не разрушать…
Впрочем «параллельность», как он уже успел убедиться, не являлась панацеей, скорее она гримировала безысходность существования в обреченном городе, не давая людям окончательно сойти с ума, или хуже того — всерьез задуматься над данностью…
Он стоял у распахнутого окна, собираясь активировать «грав», в который только что вставил заряженный энергоблок, когда до его сознания долетел слабый, похожий на слуховую галлюцинацию стон.
Светлов вздрогнул, резко обернувшись. Вязкая тишина покинутой, обесточенной квартиры, казалось, обступает его со всех сторон, даже шелест дождя за окном стал глуше…
Он положил «деку» на подоконник, достав АПС.
Звук повторился.
Он шел со стороны бытового помещения, — в стандартных квартирах не предусматривалось наличие «кухни», но обязательно имелась небольшая комнатка, с панелью бытового автомата, через которую можно был сделать заказ из ближайшего ресторана.
Вжавшись в простенок, Светлов поднял правую руку, ощущая привычный, успокаивающий вес оружия, а левой слегка сдвинул дверь по направляющим.
Рассеянный свет, падающий из окна гостиной, разогнал плотный мрак небольшого помещения, и Антон увидел скорчившуюся на полу человеческую фигуру.
Подросток?
Его обмануло хрупкое телосложение, — перешагнув порог и склонившись над телом, Антон едва не отшатнулся от неожиданности, — он мгновенно узнал черты смертельно-бледного, исхудавшего лица: на полу лежала Дана, — именно ее повзрослевшее лицо он видел на информационном дисплее камеры поддержания жизни, два десятилетия назад…
Мысль оборвалась.
Он услышал странный скрежещущий звук, дверь квартиры внезапно распахнулась, и в тесном коротком коридоре возникли два бойца в полной экипировке спецподразделений охраны правопорядка.
Все. Влип.
Он еще мог опередить роковые события, нужно было рвануться к окну, прыгнуть в пропасть, и уже в падении активировать «грав», но мысль погасла, как огонек свечи под порывом ветра, на полу лежала беспомощная, предельно истощенная девушка, призрак из прошлого, — он не мог оставить ее здесь…
Драгоценные секунды канули в вечность.
Они стали прошлым, шанс избежать столкновения исчез, но Антон, метнувшись в подсобку, вскинул АПС, заряженный резинопластиковыми пулями, готовый дать отпор. В грудь и голову спецназовцам стрелять бесполезно — броня, но по ногам в самый раз, — человека не покалечишь, но шок гарантирован.
Успею…
Секунда.
Смутная тень едва различимая в сумраке.
Антон резко присел, прикрывая собой Дану, и одновременно с хлесткими одиночными выстрелами, выбившими пластиковую щепу из стены маленькой комнатки, дважды сжал сенсор огня АПС.
Он был уверен, что не промахнулся, но звук попаданий оказался неестественно-громким, будто пули ударили не в мышцы, а раскрошились о пустотелый бронированный кожух.
В ответ резанула очередь «шторма», иглы с ноющим свистом наискось перечеркнули панель бытовой компьютерной консоли, на уровне которой за доли секунды до этого находилась голова Антона.
А они не шутили. И брать его живым не собирались.
Светлова спасла лишь реакция, он рухнул ничком, пропустив над головой свистящую смерть, но второй раз подобный трюк уже не выйдет, он понимал это, и потому ответные выстрелы АПС ударили по дымчатому забралу, закрывавшему лицо спецназовца.
Антон надеялся сбить прицел, вызвать замешательство, но опять просчитался, боец, застывший напротив дверного проема, даже не пошатнулся, лишь ствол «шторма» рывком пошел вниз…
…
Клаус Фриенбагер чувствовал, — ему не успеть. Андроиды опережали его, и Светлов (если он вовремя не ощутит приближающуюся угрозу) обречен. Существовал мизерный шанс, что машины получили инструкцию взять Антона живым, но уповать на чудо Клаус не привык. В его жизни чудес не случалось, и надеяться на милость судьбы особо не приходилось.
Он стремительно обошел фургон, игнорируя возможного водителя (зачем андроидам водитель? Автопилот там…) и вошел в подъезд многоэтажного дома.
Два лифтовых ствола, выходящие в холл работали. Индикатор указывал, что кабины поднимаются.
По лестнице не успею.
ИПК Клауса, оснащенный глушителем, сипло откашлялся двумя короткими очередями.
Из прошитых пулями панелей управления повалил дым, щедро сыпанули искры замыканий, и обе кабины остановились, застряв где-то между этажами, — Клаус стрелял по показаниям сканеров, сумев перебить и резервные энерговоды.
Отдохните пока… — Фриенбагер метнулся к лестнице. — Сколько человек вмещает кабина подъемника? Четверых кажется? Значит двое пошли тем же путем, что и я…
Клаус не ошибся в подсчетах. Андроиды оказались не столь прыткими, как он полагал, и через несколько минут он увидел их, одним пролетом выше, как раз на уровне двадцать пятого этажа.
Бег по лестнице дался ему с трудом, — годы не те, с дыхания сбился, в груди разрастался упругий комок боли, но он нашел в себе силы, чтобы преодолеть последний лестничный марш,
Вжавшись в простенок, он с трудом вдохнул, и в этот миг услышал, как дважды выстрелил АПС.
Все… Не успел…
Мысль билась в опустевшем рассудке, из глубин памяти рвались обрывочные фрагменты калейдоскопических воспоминаний, в голове гудело от недостатка кислорода, боль в груди не унималась, но все ощущения скользили где-то по периферии сознания, — он не искал в себе силы, тело само рванулось вперед, организм сейчас работал на рефлексах, мысль субъективно отставала, и потому хриплый предупреждающий возглас: «Командир!» слился в единый звук с двумя короткими автоматными очередями.
Первого андроида ударило в плечо и голову, звук пробиваемой брони и металлопластика оглушал, сервомеханизм тут же вырубился, он даже не предпринял попытки удержать равновесие, хотя повреждения едва ли были критическими. Вторая очередь, выпущенная в ту же точку, как инстинктивно предугадал Клаус, достала второго дройда, но не повалила, как первого, а лишь развернула его…
— Светлов, это не люди!
Клаус отпрянул за угол, и ответная очередь вспорола стену, лишь выбив из-под пластика облачка белесой пыли.
…
Услышав смутно узнаваемый голос, выкрикнувший знакомое и в то же время такое неуместное здесь и сейчас слово командир, Антон, не задумываясь, откуда к нему пришла неожиданная помощь, что было сил оттолкнул ногами бессознательное тело девушки, одновременно меняя обойму в АПС.
— Светлов, это не люди! — Донеслось с лестничной площадки.
Я уже догадался…
Принимать ситуацию разумом было некогда, достаточно того, что глаза видели, как падает, будто остановившаяся механическая кукла лже-спецназовец, а его напарник, получив две пули, пробившие шлем-сферу, тем не менее, не только устоял на ногах, но и резко развернулся в сторону нового противника.
Очередь, уготованная Антону, ушла в направлении лестницы.
Андроид недооценил свою жертву.
Обойма, которую Светлов вогнал в рукоять АПС, была снаряжена боевыми патронами.
— Не высовывайся! — Крикнул он своему неожиданному ангелу-хранителю, разрядив в затылок дройда половину боекомплекта.
Сервомеханизм пошатнулся, секунду он стоял, будто раздумывая падать или нет, а затем с грохотом рухнул на своего собрата, который пытался встать, резкими, неестественными для человека движениями поворачивая голову в поисках цели.
Со стороны лестничной площадки сипло ударила очередь ИПК, пресекая попытку дройда подняться на ноги, и внезапно все стихло, только со стороны лифтовых стволов слышался далекий невнятный пока скрежет.
Антон лежал на полу, напротив всего в метре от него из-под бронежилета «спецназовца» медленно капала на пол густая, вязкая гидравлическая жидкость.
Антон смотрел на тягучие капли, и чувствовал, как начинает медленно, в такт падению густых светло-синих капель «ехать крыша».
Из запоздалого состояния аффекта, наступившего после неимоверного напряжения короткой схватки, его вывел звук шагов.
Светлов уже не верил ни одному своему чувству, и потому вскинул АПС.
— Спокойно, командир. — В дверях квартиры появился Клаус. Перешагнув через андроидов, он протянул Светлову руку. — Не узнал меня, Антон?
Фриенбагер?! Быть того не может… Он ведь…
— Пеноплоть. — Клаус коснулся изуродованной щеки.
Антон встал.
— Следили за мной?
— Страховали. — Клаус осмотрел подсобку, заметил бессознательное тело девушки и удивленно приподнял не задетую старым ранением бровь. — А это кто?
— Посмотри. Напряги память. Может, узнаешь? — Светлов говорил отрывисто, он внезапно подумал: если не узнает, буду стрелять…
Что за проклятье — не верить в появление друга, подозревать, что за личиной человека может скрываться сервомеханизм, созданный и запрограммированный СКАДом.
Клаус склонился над бессознательным телом и вдруг отшатнулся, словно ему влепили пощечину. Обернувшись он потрясенно посмотрел на Светлова:
— Та девушка из спасательной капсулы?!!
— Да. Извини, Клаус, я должен был убедиться что ты — это ты.
— Понимаю. Проехали. Что она тут делает?
— Понятия не имею. Я пришел за ИПАМом.
— За квартирой следили. Думаю, СКАД нацелил сюда дистанционные датчики. Система в курсе происходящего.
— Хреново. Надо выбираться. И ее нельзя бросать.
— Антон ты хорошо подумал? Мы видели ее двадцать лет назад. И за истекшие два десятилетия девочка не изменилась, разве что сильно похудела.
— Да, я подумал. Она могла провести все это время в саркофаге.
— Двадцать лет?
— Да, двадцать лет. Мы ведь не смогли тогда эвакуировать ни одной камеры поддержания жизни.
— Это я помню. А как, по-твоему, она оказалась здесь? Не повзрослевшая?
— А где ей было взрослеть? Все элементарно, Клаус. Камеры поддержания жизни обладают примерно двадцатилетним ресурсом автономии. Она пыталась связаться со мной через сеть накануне моего ареста. Все складывается. Ресурс камеры истощился, и автоматика совершила последнее возможное действие — освободила человека из-под своей опеки.
— Хочешь сказать, что она очнулась где-то там, в черном лесу?
— Да.
— И сумела добраться до города, войти в сеть, отыскать тебя?
— Не так уж и фантастично. Думаю, она искала любого, кто принимал участие в той операции. Я оказался доступен, потому что остальные погибли.
— Это просто нереально. — Клаус покосился в сторону лестничной площадки, откуда по-прежнему доносились скрежещущие звуки. — Тебя подставляют, Антон. Ладно, я недоступен, это понятно, но остается еще Фогель. Почему она не вышла на него?
— Не знаю.
— Нужно убираться отсюда. — Фриенбагер посмотрел на неподвижного андроида и сплюнул. — Мне не нравиться происходящее. СКАД слишком много на себя берет. Система открыла охоту на людей.
Светлов посмотрел на Дану и заметил:
— Она тоже человек, и этим, по-моему, все сказано.
— Ладно. Будем выбираться вместе. Не думаю, что Энтони придет в восторг, но бросать ее тут действительно нельзя.
— Хоук тоже здесь?
— Внизу в машине. — Фриенбагер тяжело взглянул в глаза Антона и спросил: — Ну, что стоим? Давай двигать, пока дройды не вылезли из лифтов.
Антон засунул АПС в подходящий карман своей куртки, и без видимых усилий поднял с пола бессознательное тело Даны.
— Будешь прикрывать. Пойдем по лестнице. Спускаемся по возможности тихо.
— Я на секунду. — Клаус первым выскользнул из квартиры, и направился к одной из шахт лифта. Когда на площадке появился Антон, он уже ставил вторую гранату: укрепив ее над сдвижными дверями выхода на этаж, Фриенбагер активировал детектор движения, сориентировав его таким образом, чтобы любой выбравшийся из шахты лифта андроид спровоцировал взрыв.
— Получал осколками в затылок. — Пробурчал он, догоняя Антона. — Командир, почему никто даже носа не высунул на стрельбу?
— А кому мешает стрельба?
— Не понял? Не все же жильцы сейчас на постах в Цитадели.
— Не все. — Согласился Светлов. — Но из «параллельности» звуков выстрелов не услышишь.
— Понял. Долбанная виртуалка. Извини, командир, я не принимаю участия в этих экспериментах системы.
— Ты как вообще оказался в «мертвом квартале»?
— Долго рассказывать. После госпиталя набил морду одному из военных чинуш.
— По причине?
— Банальная история. Не сошлись во взглядах, на проведенную нами операцию. Он пришел меня награждать от имени городских властей. А я злой тогда был. Сам понимаешь. Они ведь знали, что мы встрянем. Или не так?
— Знали или не знали, — это еще вопрос. — Ответил Светлов. — Сам до сих пор не разобрался. История темная, информации ноль, все засекречено.
— Вот и я о том. На наших же погибших ребят все списали. Мол, это мы разбудили механическую нечисть. А про раскопки — ни звука.
Ответ Светлова потонул в сдвоенном грохоте взрывов.
— Синхронно полезли…
Наверху, отвечая на злое замечание Клауса, раздались звуки тревожной пожарной сигнализации.
— Ну теперь держись. Сейчас все городские службы тут соберутся.
— Никто не приедет. — Мрачно предрек Антон.
— Это почему? Датчики ведь сработали.
— Андроиды. — Скупо пояснил Светлов. — Думаю СКАД не заинтересован чтобы по городу поползли слухи о человекоподобных механизмах.
Они уже миновали второй этаж, за поворотом лестничного марша должен был открыться сумеречный вестибюлю здания.
— Клаус, проверь.
Фриенбагер осторожно выглянул, замер, исследуя пустое помещение при помощи ручного сканера, затем обернулся со словами:
— Чисто, командир. Давай в темпе!
Они бегом спустились на первый, этаж пересекли вестибюль, и оказались на улице.
Дождь усилился, у подъезда застыл фургон с опознавательными знаками управления полиции.
— Гранаты остались?
— Есть пара.
— Взорви его.
— Понял. Давай, Антон, тебе прямо, в технический проулок. Там машина. Я догоню.
* * *
— Навязался ты Светлов на мою голову… — Не пытаясь крыть своего раздражения, произнес Энтони, когда Антон бережно уложил исхудавшую, по-прежнему находящуюся в бессознательном состоянии Дану на заднее сидение «Пумы». — Если б не Клаус…
— Теперь понятно, почему ты меня принял почти без вопросов. — Ответил Антон, перезаряжая АПС. — Кто он у тебя?
— Служба безопасности квартала.
Со стороны многоэтажки полыхнул взрыв, в проулке показался Фриенбагер. Через секунду открылась пассажирская дверь и Клаус, даже не захлопнув ее, крикнул:
— Гони!
— Куда гнать? У нас маскировка. Забыл.
— Гони, Энтони, поздно будет! Сканеры не ошиблись — там были не люди,
— Говори толком!
Потом. Потом все объяснения!
«Пума» рванулась с места.
— Куда? — Энтони увидел на съезде со скоростной магистрали два фургона с тревожными проблесковыми маячками. Похоже, стандартные полицейские сканеры действительно не могли распознать машину Хоука скрытую маскирующим полем, потому что оба бронированных «Праймера», не снижая скорости, вписались в крутой поворот, двигаясь борт к борту, блокируя обе полосы движения, — они неслись прямо на остановившуюся «Пуму» Хоука.
— Дворами!
Резкое ускорение вжало Антона в податливый материал спинки. Он сидел, бережно придерживая голову Даны.
Фриенбагер обернулся.
— У меня есть комплексный сканер. Проверить что с ней?
— Давай.
Хоук выругался сквозь зубы. В соседние дворы въезжало еще несколько фургонов управления полиции.
— Ну все. Задница…
— Выруливай на магистраль! Съезд свободен!
— Сам вижу! — Огрызнулся Хоук.
Флайкар заложил крутой вираж, пронесся в метре от «Праймера», едва не задев его борт, и с характерным визгом покрышек вписался в закругление съезда, ведущего от скоростной автомагистрали уровня к жилым кварталам.
— Мы на встречном движении. Там знак. Нас сейчас будут ловить все встречные сканеры.
— Энтони не психуй. Прорвемся. В первый раз что ли? — Клаус умудрился пристегнуться, не переставая прижимать анализатор ручного сканера к бледной коже на запястье Даны. Наконец прибор сдавленно пискнул, сигнализируя об окончании процесса сканирования.
— Ну что там? — С тревогой спросил Светлов.
— Ты как всегда прав, командир. Истощение. Нервное и физическое истощение. Она как минимум неделю ничего не ела, при постоянной стрессовой нагрузке. Стимуляторы лучше не колоть, ее надо выводить из этого состояния медленно, бережно. Так что сейчас ничего не сможем сделать.
— Кто она? — Осведомился Хоук, не отрывая взгляда от дороги.
— Наша общая знакомая. — Ответил Фриенбагер. — Устроит?
— Меня сейчас все устроит, лишь бы вырваться! — Огрызнулся Энтони.
— Не понимаю. Трасса чистая. Что психуешь?
— Вверх посмотри.
Светлов и Фриенбагер одновременно взглянули на экран верхнего обзора, расположенный над лобовым стеклом.
— Проклятье. Это флайботы. Они сканируют магистрали. — Клаус на мгновенье прикрыл глаза, словно вспоминая что-то, а затем произнес:
— Энтони, через пару километров будет съезд в технический тоннель. Уходим к нулевому уровню, порваться можно только там.
— Понял.
* * *
Проскочив в указанный тоннель, Энтони немного расслабился.
— Хреново работают эти «железные парни», — шумно выдохнув, произнес он, уводя флайкар влево к очередному межуровневому переходу. — Почему они нас не засекли?
— Работают они нормально. — Ответил Клаус. — По крайней мере, для экспериментальных образцов. Хуже другое — сам факт их появления говорит в пользу того, что СКАД перестал доверять людям. Даже службе собственной безопасности.
— Чем это нам грозит?
— Тотальной зачисткой, в ближайшем будущем. — Мрачно предрек Светлов.
— Какого хрена?! — Ощерился Хоук. — Ты ведь сам доказал мне выгоду, которую извлекает СКАД из нашего существования!
— Выгоде конец. Система пришла к мнению, что пора наводить порядок. — Мрачно предрек Фриенбагер.
— Может слить информацию об этом? На каналы новостей к примеру? «Ломанем» пару информационных серверов, как ты думаешь, Клаус?
— Думаю, что ты торопишься на тот свет, Энтони. Сейчас нам дергаться — только подставлять себя и других. СКАД охотиться конкретно на Светлова.
— Значит, тебе придется исчезнуть, парень. — Энтони не шутил. — Засветишься в квартале — нам всем хана.
— Да, не сомневаюсь. — Согласился Антон. Он как раз обдумывал необходимость последующих шагов.
— Есть предложение. — Клаус обернулся к Светлову. Мы высадим вас с Данной у заброшенной гидропонической фермы. Сами крутанем по городу, чтобы засветиться в другом месте, уже без маскирующего поля. Нужно убедить СКАД что… — Фриенбагер вдруг осекся, невнятно выругавшись.
— Что тебя не было в моей квартире? — Иронично уточнил Антон.
— Вот дрянь…
— Короче, система засекла вас обоих? — Уточнил для себя Энтони.
— Ну, естественно! — Не без досады ответил Клаус. — Так что на уровне гидропоники я тоже ухожу.
— А мне что делать?
— Погибни.
— Не понял?
— Разбей машину. Имитируй аварию. Но так, чтобы она произошла вне зоны слежения СКАДа. Подожги машину и уходи до прибытия следственной группы.
— Погибнуть — значит тоже выйти из игры? Прятаться среди вонючих баков гидропоники?
— У тебя не осталось выбора, Энтони. — Произнес Светлов. — Извини.
— Прекрасно. Ты извиняешься? Отлично! Я прямо в восторге! А моя жизнь?!
— Хоук, СКАД начал производство боевых машин. Не для защиты города, а для «внутреннего использования». Твоя жизнь уже ничего не стоит.
— Умеешь ты утешить Светлов.
— Я не утешаю тебя. Сам подумай.
— Ладно. Приехали. — «Пума» на большой скорости вырвалась из очередного тоннеля и притормозила у нагромождения порядком пострадавших от времени конструкций. Вокруг царил плотный сумрак, давящая плита межуровневого перекрытия нависала на высоте двадцати метров. Издалека доносился невнятный шум — очевидно, это был звук прибоя. — Я взорву машину, не сомневайтесь. — Энтони обернулся к Светлову. — Только что делать потом?!
— Мы будем думать над этим. — Пообещал Антон. — Здесь точно нет датчиков СКАДа?
— Точно. Уровень законсервирован еще до ввода в строй нашего кибернетического умника. — Ответил ему Клаус. — Всю гидропонику тогда перенесли в океан, на подводные фермы.
— Мне казалось что система не оставила в городе мертвых зон. — Нахмурился Светлов.
— СКАД — машина, не забывай об этом, командир. — Ответил Клаус. — Он принял управление уже существующей инфраструктурой, из которой данное пространство было исключено. Здесь собирались что-то строить, но война внесла свои коррективы в планы реконструкции города.
— Ясно. — Антон критически осмотрел доступное взгляду пространство и попросил Хоука:
— Видишь группу строений? Попробуй подъехать ближе, чтобы высадить нас у любого входа, под прикрытием маскирующего поля. Так будет надежнее.
— Не проблема. — Буркнул Энтони.
