Глава 7. Заброшенный сектор гидропоники…
Антону многое пришлось переосмыслить за дни вынужденного бездействия, всю необходимую подготовку к предстоящему «полевому выходу» вел Клаус, только он разбирался в системах «Ланцета» и обладал нужными связями, чтобы переоборудовать и доукомплектовать мощный флайкар.
Прошла неделя с того памятного дня, когда они укрылись среди нефункционирующих комплексов. Светлов подсознательно ждал развития событий, но его опасения так и остались беспочвенными. Казалось что СКАД, потеряв из вида четверых «мятежников», утратил к ним всяческий интерес.
…На третий день, возвращаясь с утренней прогулки, в которой Светлов совмещал приятное с полезным: дышал свежим воздухом, который попадал сюда со стороны океана, и попутно исследовал структуру их временного убежища, чтобы в случае внезапного обострения ситуации не плутать меж незнакомых построек, он задержался дольше обычного, совершив показавшееся ему странным открытие, значение которого он сумел понять только много позже…
Когда-то тут начинался город. Пытливый разум Антона находил множество признаков, указывавших, что первичное поселение располагалось именно здесь: он обнаружил остатки частично разрушенного защитного периметра, потом, забравшись на одну из древних вышек, Светлов заметил, что приземистые строения четырех гидропонических ферм покрывали непонятный на первый взгляд тускло отсвечивающие прямоугольники. Поначалу он подумал, что это сегменты стекла, пропускавшие солнечный свет в те времена, когда строения еще находились под открытым небом, но потом отверг эту мысль, вспомнив, что изнутри потолок мрачных построек выглядит монолитным, без намека на прозрачность.
На единственную уцелевшую от периметра вышку он поднялся не из праздного любопытства, с собой Антон принес несколько датчиков, которые собирался установить тут, для контроля над прилегающими территориями. Устанавливая приборы, он то и дело поглядывал по сторонам, запоминая открывшуюся взгляду панораму построек.
Вне сомнения древний периметр окружал не только цеха по производству биомассы, он обнаружил руины, которые в прошлом могли являться жилыми комплексами, далее его взгляд различил характерные по своей архитектуре технические боксы, за которыми возвышались почти нетронутые временем здания пирамидального типа с обветшавшими конструкциями локационных систем.
С точки зрения жителя мегаполиса открытие несколько шокировало.
Неужели город действительно начинался тут, всего с нескольких зданий окруженных бетонным забором?
По всем признакам выходило именно так, но, подсчитав приблизительное количество людей, которые могли проживать на ограниченной территории, Антон получил мизерную цифру, не достаточную для последующего развития небольшого поселения.
Одно из двух, — подумал он, — либо первоначально колония носила характер очаговых поселений, которых должно насчитываться несколько сотен, либо история возникновения мегаполиса намерено искажена.
Быть может разгадку следует искать тут, а не лезть на территорию контролируемую чуждыми механоформами?
На некоторое время его захватила родившаяся идея, но к своему разочарованию исследовав все ограниченные периметром защиты постройки Светлов не нашел ничего примечательно. Древняя техника не сохранилась, компьютерные терминалы были либо повреждены, либо демонтированы, и лишь одно здание принесло неожиданную, но по-прежнему необъяснимую находку: огромный зал с просевшей крышей на первый взгляд был абсолютно пуст, но, присмотревшись, Антон заметил, что на полу через равные промежутки видны замурованные в бетон крепления. О назначении исчезнувших агрегатов оставалось только гадать — по оставшимся от них креплениям он смог выяснить, что все устройства имели прямоугольную форму около метра в ширину и приблизительно три метра в длину. Всего пустующих креплений насчитывалось больше сотни, этот «цех» являлся самой крупной постройкой на территории первичного поселения.
Куда подевалось таинственное оборудование, оставалось только гадать. Осмотрев здание со всех сторон, Светлов сделал еще одно открытие — непонятное строение было соединено мощными трубопроводами с четырьмя гидропоническими фермами.
В конечном итоге Антон решил не ломать голову над увиденным, приняв наиболее очевидное объяснение: раз загадочный зал соединен с цехами по производству биомассы, то в нем скорее всего производились продукты питания.
Такое предположение косвенно подтверждало теорию множественных очагов первичного заселения. По самым скромным подсчетам четыре фермы, соединенные с загадочным цехом могли обеспечить пищевыми концентратами несколько сот тысяч человек.
Другие поселения просто не сохранились, их полностью поглотил мегаполис, — рассудил Антон, успокоившись на этом выводе.
В то утро, вернувшись к зданию биолабораторий, он услышал непонятный шум.
Чувство опасности, не покидавшее Светлова, трансформировало ощущения, невольно придавая зловещий оттенок каждому не до конца понятному явлению или событию, потому он моментально насторожился: в лаборатории творилось что-то неладное и Светлов, перейдя с шага на бег, выхватил неизменный АПС, готовясь к худшему.
Буквально ворвавшись в комплекс, он увидел профессора Миллера. Генрих стоял, прислонившись спиной к стене длинного коридора, прижав ладони к лицу.
Из-под пальцев Миллера капала кровь.
— Док, что случилось?!
Профессор не успел ответить на вопрос, в этот миг за дверями лаборатории, раздался звон разбитого стекла, и звук падения человеческого тела.
Антон метнулся туда.
Ярко освещенное помещение выглядело полностью разгромленным, даже перегородка из тонированного стекла разбита.
С пола, отряхивая гранулы не причиняющего порезов стеклопластика, поднимался Хоук.
— Кошка дикая… — выругался он. — Светлов, осторожнее!
Антон осмотрелся. Кроме разбитой перегородки и перевернутой аппаратуры в глаза бросалась открытая камера поддержания жизни.
Тревога на миг сменилась чувством облегчения. Дана очнулась.
— Где она?
— Не знаю. Что вы с ней сделали?
— В смысле?
— У нее силы, как у… — Энтони не нашел подходящего сравнения, — Ты посмотри как она меня швырнула… — Он болезненно поморщился указав на разбитую перегородку.
Антон пожал плечами.
— Может, док перемудрил со стимуляторами?
— То-то она ему лицо и располосовала. — Огрызнулся Энтони.
— Ладно, помолчи. — Антон сделал шаг в направлении открытого «саркофага». — Дана? Дана, отзовись! И хватит дурить…
Ответа не последовало, лишь раздался лишь слабый всхлип.
Антон обошел камеру поддержания жизни, прозрачный колпак которой был разбит изнутри.
Девушка сидела на полу, сразу за высоким постаментом. Ее нагое тело била крупная дрожь, руки были испачканы кровью, своей и Миллера.
Светлов огляделся, увидел вывалившиеся из распахнутого стенного шкафа полотенца и постельные принадлежности. Как раз, что нужно…
Спрятав АПС, он взял подвернувшуюся под руку простынь и осторожно приблизившись, присел рядом с Даной, которая, как казалось, больше не воспринимает реальность, отключившись от внешнего мира.
— Ну, что с тобой?
Голос Антона заставил ее вздрогнуть и поднять голову.
Несколько секунд ее безумные глаза с расширенными зрачками смотрели на него, а потом выражение ужаса и смертельной тоски, читавшиеся во взгляде, вдруг начали истончаться таять.
Она узнала его.
— Антон… — едва слышно прошептали ее губы. — Мне страшно… и холодно…
Он заставил ее встать, обернул в простыню, как будто маленького ребенка, затем взял полотенце и отер лицо.
— Все хорошо… Чего ты испугалась?
— Меня заперли… — Тихо, но уже внятно ответила она, не отрывая взгляда от Светлова. — Я искала тебя…
— Знаю. Теперь все в порядке. Ты можешь мне поверить?
Она все еще дрожала, но взгляд уже окончательно оттаял, в нем больше не читалось выражения безысходности.
— Это было ужасно… Я открыла глаза и увидела огромное лицо. Оно нависало прямо надо мной…
— Дана, успокойся. Здесь нет врагов. Ты просто испугалась. Такое бывает. — Антон осторожно прижал к себе дрожащее тело девушки. — Ты была сильно истощена, и нам пришлось поместить тебя в камеру поддержания жизни. Ее колпак исказил черты доктора Миллера. Вот и все твои страхи.
— Нет, Антон… — Она инстинктивно прижалась к нему, словно искала защиты. — Я ничего не помню. Почти ничего. Только черный лес, холод… и ты.
— Я?
— Твой образ. И шепот внутри… — она с трудом подняла руку, коснувшись головы, поясняя, откуда шел «шепот».
— Мы во всем разберемся. — Антон вдруг остро почувствовал, насколько важна для него Дана. Все переломные события в его жизни, по стечению обстоятельств, были связаны с ее образом, а сканирование памяти, разбудившее далекие воспоминания детства и юности, превратили девушку-призрак в частицу его собственной судьбы.
Они стояли как будто отрешившись от остального мира. Встреча, которая никак не могла состояться на протяжении многих лет, наконец, произошла…
…
Воцарившуюся в лаборатории звонкую ненатуральную тишину внезапно нарушили звук отворяемой двери, за которым последовало замечание доктора Миллера:
— Ну, моя дорогая, это был обыкновенный приступ клаустрофобии. Теперь все прошло, верно?
Нужно отдать должное профессионализму Генриха, — не смотря на расцарапанное лицо, он говорил спокойно, ласково, будто Дана была ребенком.
Она еще сильнее прижалась к Антону, взглянув поверх его плеча.
— Я такой страшный?
Ее губы дрогнули, но улыбки не вышло.
— Ничего. Все пройдет. Твой страх, мои царапины, мелочи жизни, верно?
Она не до конца понимала его речь, но что-то в интонациях доктора действительно успокаивало, вызывало доверие.
— Ну, давай, отпусти своего спасителя. Мне нужно осмотреть твои порезы, да и одеться не помешает, верно?
У Даны кружилась голова. Она не понимала, что происходит с ней с того момента, как Антон, которого она так долго искала, сильно и в то же время нежно прижал ее к себе, стараясь успокоить.
Чувства, всколыхнувшиеся в душе, казались неведомыми, пугающими своей остротой: она никогда ранее не испытывала ничего подобного.
Было горячо.
Дрожь продолжала гулять по телу, но уже не бесконтрольным сокращением мышц.
Хотелось, чтобы эти мгновенья превратились в вечность, но доктор настаивал на осмотре, жизнь в который раз вторгалась в хрупкий внутренний мир, диктуя свою волю, но теперь у нее не осталось ни сил, ни причин сопротивляться.
Я пойму, обязательно пойму, что происходит со мной. — Подумала она, позволяя Антону мягко отстраниться.
* * *
Вечером того же дня к Антону зашел Фриенбагер. Он не принимал участия в утренних событиях: готовя грядущую «экспедицию» он добровольно взял на себя вопрос обеспечения небольшого отряда всем необходимым и потому часто пропадал, иногда на целые сутки.
— Рад, что Дана очнулась. — Произнес он, обменявшись с Антоном крепким рукопожатием.
— Да все рады, кроме Энтони. — Ответил Светлов. — Присаживайся. Выпьешь что-нибудь?
— От крепкого кофе не откажусь. А что Хоук?
— Не понимаю я его. Ведет себя как избалованный ребенок.
— В смысле? — Клаус принял из рук Светлова чашку с кофе и сел в свободное кресло. Комната отдыха, которую Антон делил с Энтони, отличалась от остальных помещений определенной степенью комфорта, но доктор Миллер постоянно пропадал в лаборатории, Клаус мотался по делам, и так вышло что только Светлов и Хоук, оставшись предоставленными сами себе, пользовались данным помещением по его прямому предназначению.
— Обиделся. У Даны, одновременно с возвращением сознания случился приступ клаустрофобии, к тому же она испугалась дока, лицо которого исказил прозрачный материал саркофага. Короче она разбила крышку, выбралась наружу, оцарапала Миллеру лицо, а когда на шум прибежал Энтони, Дана швырнула его через прозрачную перегородку.
— Не и что? — Клаус заинтересованно выслушал короткий рассказ Антона, и добавил: — Ее можно понять. Очнулась в незнакомом месте, накачанная стимуляторами, вот и сорвалась…
— Это ты можешь понять ее реакцию, А Энтони не понимает. Уперся, твердит одно и тоже.
— А что говорит?
— Она меня ударила. Придурок. Мне кажется Клаус, он сильно комплексует.
— По поводу потерянной власти?
— Да. В квартале он был боссом, большим человеком, а среди нас он равный, да еще и не умеет ничего, кроме как ныть и злобствовать.
Фриенбагер сокрушенно покачал головой.
— Скверно. Надо бы за ним присмотреть. По жизни Энтони парень неплохой, можешь мне верить, но он действительно избалован властью. Кстати где он сейчас?
— Понятия не имею. Ушел куда-то, даже обедать не стал.
— Ладно, молодец, что сказал, займусь этим. А где устроили Дану?
— Она согласилась пока что остаться в лаборатории под присмотром Миллера.
— Может, сходим, проведаем? Мне же надо с ней познакомиться.
— Пойдем. — Согласился Светлов.
* * *
В лаборатории все было прибрано и ничто не напоминало об утренних событиях, разве что отсутствие перегородки, делившей помещение на два пространства, бросалось в глаза.
Дана и Генрих о чем-то беседовали, устроившись в двух креслах за панелью управления медицинского комплекса.
— Ты помнишь, как оказалась дома у Антона? — долетел до слуха вопрос Миллера.
Дана в ответ лишь покачала головой, потом закрыла глаза и…
Ее имплант внезапно начал передавать в диапазоне мысленных команд.
Антон и Клаус замерли, — мнемонический контакт оказался столь силен и откровенен, что зрение у обоих на миг помутилось, — они поневоле воспринимали сейчас некие события, предшествующие появлению девушки в городе…
…
Чувства возвращались…
Иным было все, и запахи, и звуки, и влажное, вовсе не ласковое прикосновение тумана, чьи пласты застыли меж перекрученных стволов черных деревьев…
Холодно…
Жутко…
Прядь волос прилипшая к щеке — незнакомое ощущение, пугающее, заставляющее мысленно кричать, не разжимая при этом потрескавшихся от жажды губ.
Все… Все не так, будто подменили саму реальность.
Мимо стремительно пронеслось что-то темное, стремительное, едва уловимое взглядом на фоне сумерек, но… от движения, которое почти не уловил взгляд, внезапно дохнуло теплом, чем-то давно забытым, но близким и понятным.
Чувство промелькнуло и исчезло, оставив лишь потревоженные пласты тумана, который медленно закручивался ленивыми спиралями в тех местах, где его потревожили стремительные обитатели черного леса.
Она шла наугад, с трудом вдыхая стылый, влажный воздух, ноги едва слушались, заплетаясь на каждом шагу, выпирающие корни мертвых деревьев казалось вылазят навстречу, специально не давая идти.
Мир вокруг сужался, он грозил навек сомкнуться молочной пеленой, закружить измученный рассудок, не дать сбыться единственной теплившейся надежды — дойти, увидеть знакомое, пусть чужое, но знакомое место и…
Дальше царила неопределенность.
Черный лес казался бесконечным, но это был обман: он окончился внезапно, будто деревья отпустили ее — измученную, полную чуждых ощущений, заблудившуюся в тумане и в собственных растерзанных мыслях.
Впереди, едва освещенный тусклой полоской нарождающейся зари, за выжженными дотла пустошами высился город, он мрачно подпирал небеса, словно циклопический памятник величию иного разум, постичь который она не могла, как ни пыталась это сделать.
Жить.
Мыслить.
Вдыхать чужие запахи, содрогаться от незнакомых чувств, питать последнюю… нет единственную надежду, — вот все, что оставалось ей этим страшным, стылым утром.
Под босыми ногами болезненно ощущалась спекшаяся корка местами остекленевшей почвы, но теперь идти стало легче, — туман остался позади, а ориентир, который видно за десятки, если не сотни километров высился, будто молчаливый памятник надежде.
Надежде вновь обрести себя, понять, кем или чем она стала…
…
Наваждение исчезло, Дана открыла глаза, но все присутствовавшие в лаборатории, включая Миллера, для которого мнемонический контакт не являлся чем-то необыкновенным, все еще находились под сильным впечатлением от обрушившихся на них чувств.
Антон и Клаус так и застыли у порога, а Генрих с Даной продолжили беседу, как будто не замечая их.
— Ты уверена, что это все же воспоминания, а не бред? — Сглотнув вставший в горле комок, осторожно поинтересовался Миллер.
— Уверена. Остальное, как в тумане. Я не помню, кем была, что случилось со мной.
— А как же Антон? Ты ведь его узнала. Но прежде ты смогла отыскать его адрес, что не так просто, можешь мне поверить.
— Антон… — Она произнесла имя Светлова, и ее голос дрогнул. — Его образ был со мной. Его я помню. Порой мне казалось, что он единственный, кто не дает умереть рассудку. Вам, наверное, не понять меня, Генрих. Все, все как в тумане, нет прошлого, только черный лес, да его образ, как спасение от тьмы. И еще далекие огни города. Я знала — Антон там. Мне казалось, что когда найду его, все встанет на свои места, вернется память, он расскажет мне что-то очень важное, и мир вокруг изменится.
— Мир изменился?
— Не знаю. — Честно призналась Дана. — Я не помню, что было раньше. Как будто памяти нет вообще, а жизнь началась там, в черном лесу. Но ведь это не так, правда?
— Конечно не так. На новорожденную ты не похожа, могу заверить со всей ответственностью. Подумай сама — ты прекрасно владеешь речью, свободно общаешься. Провал в памяти объясним.
— Чем?
— Ты провела много лет в камере поддержания жизни. Мы ведь не знаем, что на самом деле случилось с тобой и другими людьми, работавшими вне города на непонятных раскопках.
— Когда это было?
— Двадцать лет назад — ответил Миллер, который решил не скрывать правды. — Произошла трагедия, возможно часть членов экспедиции получили ранения, в результате внезапного столкновения с механоформами, оставшимися на планете после исчезновения существовавшей здесь цивилизации. Антон принимал участие в спасательной операции, это он обнаружил камеру поддержания жизни, в которой находилась ты.
— А как я попала в нее?
— Это пока загадка. Я не нашел на твоем теле явных следов ранений. Существует факт, — от начальника экспедиции поступил сигнал бедствия, просто условный сигнал, не объясняющий сути случившегося, ты понимаешь меня?
— Да.
— На помощь к вам послали подразделение, в состав которого входил и сержант Светлов. Бойцы были атакованы неизвестными тогда механоформами, но они продолжили выполнение задачи, в надежде отыскать участников экспедиции… но нашли только несколько камер поддержании жизни. Потом произошло новое уже массированное нападение. Антон и еще несколько человек сумели вырваться из зоны раскопок, увозя на поврежденной машине несколько спасательных капсул. В районе черного леса произошел последний бой, в котором выжило всего трое бойцов: Светлов, Фогель и Фриенбагер. Их с тяжелыми ранениями удалось вытащить, а вот камеры поддержания жизни, как считалось, были разрушены вместе с вездеходом.
— А как же я?
— Думаю, тебе повезло. Взрыв мог выбросить твою камеру из бронемашины, не разрушив ее. Автономного ресурса автоматической системы поддержания жизни хватило на два десятилетия, потом когда он иссяк, автоматика камеры отключилась, предварительно освободив тебя из-под своей опеки. Иного объяснения твоим воспоминаниям я не нахожу. Ну а причин для амнезии тут может быть сколько угодно. Удивительно, что ты вообще сумела добраться до города. И мне совершенно непонятно как ты смогла отыскать квартиру Светлова, а перед этим попасть в его личный виртуальный мир.
— Это было несложно. — Неожиданно ответила Дана. — Все получилось само собой. Я мысленно искала его, и вдруг мое сознание попало в сеть. Я даже не испугалась. Мне все казалось понятным и простым, будто рассудок вернулся в привычную для него реальность. Я чувствовала, что Антон где-то рядом, просто следовала своей интуиции. Но он исчез, едва я смогла сказать ему пару слов, а потом… потом вернулась другая реальность, сеть отторгала меня, но прежде чем окончательно сдаться, я смогла отыскать в базах данных его адрес. Вот и все, Генрих, никакой мистики. Я вошла в сеть с помощью импланта, попыталась связаться с Антоном, а когда попытка провалилась, нашла его адрес. Дальнейшее помню смутно. Очень хотелось есть, было холодно… Я шла по каким-то улицам, потом рядом остановилась машина, наверное автоматическая, потому что водителя там не было. Я назвала адрес и снова на какое-то время отключилась. Пришла в себя подле подъезда огромного дома, поднялась на лифте, нашла нужный номер квартиры. Дверь была не заперта.
— И что.
— Не помню. Дальше вообще ничего не помню, до того момента, как очнулась тут.
В лаборатории на некоторое время воцарилась тишина, затем Миллер задал очередной вопрос:
— Скажи, а образ Антона, он изменился?
— Не понимаю?
— Я хотел знать есть разница между тем образом, что хранила твоя память и настоящим обликом Светлова?
— Да, наверное. Он немного другой, но это он!
— Как ты узнала его? Лицо? Фигура? Голос?
— Нет. Душа. Она не изменилась, разве что чуть-чуть.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что способна воспринимать внутренний мир другого человека?
— Генрих, не мучайте меня. Я не знаю как это объяснить. Я помню его облик очень смутно. Расплывчатая фигура с оружием… А внутри — чувства, мысли, я не знаю, называется это душой, или еще как-нибудь. Как будто призрачная оболочка, заключающая в себе сущность.
— И эта сущность не изменилась?
— Я же сказала — нет!
…
— Док, может, хватит? — Намеренно громко откашлявшись, произнес Клаус.
Они оба одновременно замолчали, повернув головы. Видимо, Дана и Генрих были так поглощены своей беседой, что действительно не замечали вошедших.
Антон прошел между блоками аппаратуры и укоризненно посмотрел на Миллера.
— Не слишком для первого раза?
— Увлекся. — Генрих развел руками. — Дана, ты как себя чувствуешь?
Она не ответила, переводя взгляд с Антона на Клауса и обратно.
— Ты… Ты… тоже был там? — Внезапно срывающимся голосом спросила она, глядя в глаза Фриенбагеру.
— Да. — Клаус присел на корточки. — Ты что узнала меня? Как?
— Ты как тень. Как будто я коснулась тебя когда-то, мельком. Едва помню… — Дана вдруг закрыла лицо ладонями. — Я совсем запуталась.
Антон осторожно обнял ее за плечи, гневно посмотрев на Миллера. Док только покачал головой, без слов признавая, что действительно увлекся, не подумав о последствиях.
— Дана, милая, что с тобой? — Антон присел перед ней, пытаясь заглянуть в глаза, но она не отнимала ладоней от лица, только между пальцами вдруг проскользнула слезинка.
— Тебе нужно отдохнуть. Пойдем, я помогу тебе.
— Не здесь. — Она медленно опустила руки, посмотрела на Антона и слабо улыбнулась сквозь слезы. — Я ничего не понимаю. Со мной что-то происходит. Не уходи.
— Я не уйду. — Антон обернулся — Клаус, ты поговоришь с Энтони? Я заберу Дану из лаборатории. Ей нужно нормально выспаться.
— Без проблем, Антон. Мне все равно нужно найти его и поговорить по душам.
— Док?
Миллер кивнул.
— Ее жизнь вне опасности. За психику не ручаюсь. Но с тобой ей будет проще адаптироваться к утраченному ощущению реальности.
— Тогда по возможности не беспокойте нас. Пойдем. — Он помог Дане встать. — Выспишься, отдохнешь, и все придет в норму.
— Ты будешь рядом Антон? — Словно испуганный ребенок спросила она.
— Я никуда не уйду. Обещаю.
* * *
На Клауса сцена в лаборатории произвела неоднозначное впечатление. Конечно, он понимал технические аспекты спонтанной передачи мысленных образов — у всех находившихся в помещении имелись импланты, способные к приему и передаче данных, но они предназначались для отдачи мысленных приказов кибернетическим системам, но никак не для прямого мнемонического общения между людьми. Создавалось впечатление, что Дана утратив большую часть памяти, взамен обрела уникальную возможность к восприятию, если можно так выразиться, «техномнемонической» ауры других людей, ведь не секрет, что устройства импланта связанные с биологическими структурами мозга, постоянно получают от своего обладателя некий мыленный фон, но…
Клаус задумался, он размышлял над произошедшим, поджидая пока Энтони ввернется на территорию заброшенного сектора гидропоники.
Выходит, устройства импланта не только воспринимают мысленный фон, но и транслируют его? Почему же тогда явление технической телепатии не было известно ранее?
Его размышления прервало появление Хоука.
Клаус вышел из сумерек навстречу своему бывшему «боссу», заставив того нервно вздрогнуть.
— Надо поговорить, — коротко произнес Фриенбагер.
Энтони только пожал плечами.
— О чем нам с тобой говорить? — С непонятным вызовом в голосе осведомился тот.
— Ты ведешь себя неразумно.
Губы Энтони исказила усмешка.
— Даже так. Теперь ты будешь мне указывать, что можно, а что нельзя?
— Не понимаю твоей озлобленности Хоук.
— Конечно, не понимаешь. Втравил меня в эту историю, а теперь строишь из себя главного? Может, спросишь, где я был, что делал?
— Ну? И где ты был?
— В квартале! Я не крыса, чтобы прятаться, по щелям, ясно?
— Идиот…
— Не понял?! — Хоук встал в позу. — Что ты сейчас сказал?
Клаус хмуро посмотрел на него и повторил:
— Я сказал что ты — идиот. Крысы ведут себя умнее.
— Так, значит, мало того, что из-за появления Светлова, я был вынужден сжечь свою тачку, и скрываться в этой норе, выходит теперь я еще и не прав?!
— Ты засветился, Энтони. СКАД наблюдает за кварталом. Система считает, что мы ее враги. Я еще не знаю, так ли это, но ты в данном случае элементарно подставил нас всех.
— И что с того? Может, я договорился со СКАДом? Ты не допускаешь такого варианта, умник? Чем летать, вышибая головой стекла, прятаться, сжигать собственные машины, я хочу жить, как жил раньше!
Фриенбагер пристально посмотрел на Хоука, а потом произнес:
— Думай сам. Делай, что считаешь нужным. Но если еще раз уйдешь отсюда — не возвращайся. Мой тебе совет.
Энтони быстро заводился, но на этот раз, встретившись с ледяным взглядом Клауса, он почему-то решил не развивать тему.
— Ладно… Проехали… Может я был не прав, только ответь на последний вопрос — кто здесь главный?
— Главный? — Клаус вдруг поймал себя на том, что его удивляет такая трактовка. — Мы все равны Энтони. — обронил он и тут же задумался над своими словами.
Странно, но Хоук прав, наверное, кто-то должен быть главным?
* * *
Спустя час, так и найдя ответа на заданный самому себе вопрос, он осторожно постучал в дверь комнаты отдыха.
Светлов открыл сразу, но внутрь не пустил, сам вышел в коридор.
Фриенбагер вел себя странно.
— Как Дана? — Немного помолчав, спросил он.
— Уснула. — Ответил Светлов.
— Антон, нам придется уходить.
— С чего ты взял?
— Энтони был в квартале. Уверен, что СКАД отследил его.
— Придурок… — Неприятная новость заставила Антона выругаться. — Ты считаешь, реакция будет скорой?
— Не знаю, я не гадалка, Антон. Удивительно, что система до сих пор не прислала ликвидаторов.
— А может мы…
— Нет, не может. — Оборвал его Фриенбагер. — СКАД не бросает начатого. Нам придется уходить, не дожидаясь благоприятных условий.
— Когда?
— Желательно — немедленно. «Ланцет» готов.
— Ты уже сказал Миллеру?
— Нет, еще не успел.
— И куда мы направимся? Ты нашел безопасный выход из Цитадели?
— Выход есть, как ни странно, но нижние уровни по моим данным имеют серьезные бреши между отдельными рубежами обороны.
— Бреши?
— Я не имел в виду «дыры». Есть участки древних коммуникаций, не защищенные современным оборудованием.
— Странно. Почему вдруг такая оплошность? — Задумчиво переспросил Антон. — Рагды могли бы воспользоваться подобной небрежностью, не находишь?
— Рагды — всего лишь исполнительные механизмы. Они действуют предсказуемо, реагируя только на активные источники сопротивления.
— Клаус откуда такая уверенность? Ты говоришь так, словно изучал рагдов.
Фриенбагер хмуро посмотрел на своего бывшего командира и ответил:
— Не знаю. Можешь поверить, что-то подсказывает внутри: это именно так. Рагды никогда не станут искать лазейки. Они просто не способны к таким действиям.
— Ограниченность?
— В человеческом понимании — да.
— А хитвары? Их поведение давно вызывает у меня ощущение какой-то бессмысленности. Согласись, они давно могли бы сломать оборону Цитадели, если б действовали иначе.
— Антон, я не за этим пришел.
— Да, Клаус. Извини. Мысли. Не дают покоя. Что-то в нашем мире не так… — Светлов не мог передать словами ощущения, что не покидали его с того памятного дня, когда стараниями Миллера и Зарезина его память внезапно превратилась в иррациональную смесь прошлого и настоящего, казалось он теперь помнит каждый миг прожитого, без спасительной возможности забыть. От подобного состояния нервы постоянно напряжены до предела, сознание балансирует на грани срыва, а рассудок, постоянно анализирует прожитое, будто он обязан отыскать нечто важное в огромном объеме данных.
— Хорошо, Клаус. Давай договоримся — ты готовишь «Ланцет», я поговорю с Миллером. На сборы все равно потребуется несколько часов. Пусть Дана хоть немного отдохнет по-человечески.
— Добро. Что будем делать с Хоуком?
— Заберем с собой. — Не колеблясь, ответил Антон.
— Уверен? — Сощурился Фриенбагер. — Он не очень-то рвется бежать из города.
— Его убьют. Или хуже того — промоют мозги, и тогда СКАД получит исчерпывающую информацию о нас.
— Скажи Антон, тебе его жалко или ты элементарно страхуешься от утечки данных?
— Не знаю… — Светлов чувствовал, что их разговор происходит в каком-то странном ключе, словно они вдруг потеряли все человеческое, превратились в две аналитические системы, обменивающие данными и вырабатывающими наиболее рациональные решения. Конечно, это было не так, но мысль уже проскользнула и от нее не так легко избавиться.
— Все, Антон, я пошел. — Клаус ощущал внезапно возникшую натянутость в разговоре, и решил, что лучше всего заняться делом, чем сотрясать воздух. И так все ясно. Энтони будет обузой, он избалован привилегированным положением, к которому привык, но тут уж ничего не поделаешь, Антон прав, бросать его и глупо и бесчеловечно. — Буду на связи. Поговори с Миллером, если вдруг события начнут развиваться стремительнее чем мы полагаем, нужно будет особо позаботиться о Дане. Еще одного нервного срыва она не выдержит.
— А может перенести ее, спящую, в «Ланцет»?
— Хорошая идея. Давай так и поступим. Я сейчас подгоню машину к корпусу лабораторий, будь готов минут через десять.
— Хорошо. Я успею поговорить с доктором. Он поможет мне.
* * *
Энтони был зол, как никогда.
Он страшно разочаровался в Клаусе. Кому сказать — бывший телохранитель помыкает им, как каким-то бродягой!
Что же делать? — Мучительно размышлял Энтони, бесцельно бредя меж руин уровня гидропоники. — Может действительно связаться со СКАДом, и попробовать поторговаться с системой?
Мысль отдавала гнилым душком, но что ему оставалось делать? Эта полоумная компания собралась за город, в гости к рагдам и хитварам, от одного вида которых Энтони бросало в дрожь (хотя и видел он их только издали всего несколько раз). Если срочно не предпринять каких-то мер, то его насильно заберут с собой. С Клауса станется, он еще не на такое способен. Что стоит хотя бы его «Ланцет» о существовании которого Энтони даже не подозревал!
Нет, идея относительно СКАДа, не так уж плоха. Особенно после того, как Светлов доходчиво объяснил ему, почему система не трогает жителей заброшенного квартала.
О том, что колония полным ходом движется к вымиранию, о каких-то там тайнах прошлого, нереализованных целях, загадках иных цивилизаций Энтони в этот момент не думал вовсе. Вымирает город или нет, еще вопрос, а вот за стенами цитадели его не ждет ничего кроме лишений и смерти, как итога целой цепи дурацких поступков. В этом свете контакт с сетью не казался таким уж предательским. Скорее с его стороны это вынужденная мера самообороны, он защищал свой образ жизни, который откровенно пытались сломать Светлов, внезапно и необратимо изменившийся Фриенбагер, да еще этот Миллер со своими принципами и деланной озабоченностью… О сумасшедшей девчонке вообще говорить нечего. Компания подбиралась еще та, и Энтони совершенно не желал принимать участия в их сумасбродных проектах или изысканиях. Хотят сдохнуть, — пожалуйста. Но он-то тут при чем?
Занятый спором с самим собой он не заметил, как оказался на побережье. Теперь от сектора гидропоники и от родного квартала его отделяло приблизительное одинаковое расстояние.
Он повернул к кварталу.
Там в определенных местах есть датчики СКАДа, об этом знал каждый ребенок.
Приняв окончательное решение, Хоук прибавил шаг.
Он не заметил, что за ним, вот уже несколько минут следят внимательные, лишенные человеческого выражения глаза.
* * *
Группу андроидов, рассредоточившихся в руинах на полпути между «потерянным» кварталом и остатками древнего уровня гидропоники, возглавлял человек. Сейчас он был занят тем, что считывал поступающий на небольшой электронный планшет текст.
Ровные строки, появляющиеся на тонком, умещающемся на ладони экране, являлись ни чем иным, как мыслями Энтони Хоука. Технология еще проходила тестовые испытания, поэтому оборудование оставляло желать лучшего. Возможно, в будущем можно будет не пользоваться промежуточными устройствами, а непосредственно воспринимать мысли, считанные через имплант датчиками сети.
Веселая перспектива.
Командир группы андроидов, мысленно порадовался, что его имплант в данный момент блокирован: боевой шлем с антисканирующим покрытием не позволял устройствам передачи данных свободно формировать так называемую «информационную ауру» которая являлась следствием ряда недоработок имплантируемых людям устройств.
Чем не преминул воспользоваться СКАД, настроив следящее оборудование для приема таких «сопутствующих» излучений, которые при помощи несложных программ можно легко преобразовать в вполне понятные мысли, принадлежащие людям.
«Нет, Фриенбагер со Светловым, точно рехнулись. — Поступила на экран очередная расшифрованная мысль. — Ну что они найдут за городом кроме собственной смерти? Все, решено, свяжусь со СКАДом и буду торговаться. Попробую договориться, чтобы их не трогали. Пусть живут в квартале, жалко что ли? Только придется им объяснить кто на самом деле главный…»
Прочитав полученное сообщение, командир группы зачистки слегка побледнел, но за дымчатым забралом боевого шлема его бледность осталась незамеченной.
— Первый на связи. — Произнес он в коммуникатор. — Что делать с «объектом наблюдения»?
— Объект уничтожить. — Мгновенно отозвался СКАД. — Дальше действовать по плану. Ваша задача взять девушку и не повредить «Ланцет». Остальные бунтовщики, находящиеся в секторе гидропоники, интереса не представляют.
— А если они сдадутся?
— Они опасны, как асоциальные элементы. Добровольная сдача в плен не изменит их взглядов. Ликвидировать.
— Понял. Начинаю зачистку.
…
Энтони Хоук повернул за угол полуразрушенного здания и сомлел: за углом стоял андроид,
Последнее, что он почувствовал, было холодное прикосновение к его собственному лбу ствола ИПК.
Дальше сознание брызнуло будто разбитое стекло, распадаясь на миллисекундные, обрывочные воспоминания, которые поглотила бедны безвременья
* * *
Светлов с Миллером только что перенесли Дану в «Ланцет» и теперь ждали появления Фриенбагера, который пропал, отправившись на поиски Хоука.
Прошло уже четверть часа, а он не все не возвращался.
На душе у обоих было тревожно. Антон, облаченный в боевую экипировку, все больше хмурился, поднятое забрало шлема позволяло Миллеру наблюдать, как мрачнеет лицо Антона.
О чем думал в эти мгновенья Светлов, оставалось загадкой, а вот доктору было страшно. С того самого момента как в старом парке над его головой вдруг засвистели пули, Генрих находился в этом изматывающем состоянии, он понял, что ввязался в борьбу, не осознавая той жестокой бескомпромиссности, которую предполагал бунт против системы.
СКАД не ограничивался полумерами. Он преследовал свои, не совсем еще понятные интересы, играя судьбами людей, как ему вздумается. Остаться в Цитадели, имея статус «врага системы» и в полной мере вкушая связанные с этим негативные последствия — самоубийственно, но и за пределами мегаполиса их не ждало ничего хорошего. Что они станут делать, оказавшись в положении изгоев, среди сонмищ враждебных механоформ, принадлежащих таинственной цивилизации?
Миллер пытался, но не мог найти ответа на данный вопрос. И тут и там ему виделись совершенно безрадостные перспективы.
Оставалось заставить себя не думать о глобальном, жить данностью, отдаваясь во власть переживаний текущего момента, но разве становилось от этого легче?
…Светлов внезапно напрягся, изменив позу.
Миллер не успел сообразить, в чем дело, он лишь услышал резкий окрик Антона:
— Генрих, в машину!
Дальше события сорвались в бешеном темпе.
Уже в шлюзе Миллер обернулся, с обреченным ужасом заметив, как их убежищу с разных сторон бегут узнаваемые по характерным, отрывистым телодвижениям человеческие подобия.
Все, это конец…
Мысль Миллера отсекла первая автоматная очередь.
Один из андроидов, прошитый выстрелами в спину, внезапно полетел на землю: уронив оружие, он нелепо раскинул руки, и застыл, конвульсивно скребя конечностями по твердой, спрессованной, растрескавшейся от недостатка влаги почве.
Внешний люк «Ланцета» начал медленно закрываться.
…
В отличие от доктора Миллера Антон не испытывал обреченности.
Так сложилась его жизнь: с раннего детства и до сегодняшнего дня он, вольно или невольно, боролся с предопределенностью своей судьбы, никогда не задумываясь — почему на его долю постоянно выпадают испытания?
Еще мальчишкой, он познал истинную цену свободе — уйти от вечно пьяных родителей было нелегко, он украдкой плакал от жалости к себе, но все равно поступал так, как подсказывал очень рано повзрослевший рассудок.
Для него было легче искать себе еду в мусоросборниках, чем терпеть беспочвенные издевательства, и страдать от одного вида близких людей, медленно погружающихся в пучину безволия и безмыслия…
…Нет, обреченности он не ощущал, но сам факт происходящего мгновенно оценил, как удар в спину.
Андроидов к их временному убежищу мог привести только Энтони, спровоцировав атаку своим безрассудным поведением, не имеющим ничего общего ни с «храбростью», ни со здравым смыслом.
Он хотел жить, как придется, боялся ломать стереотипы и в итоге…
В итоге в душе Антона остались лишь обида и тревога.
Обида на глупое поведение Хоука и тревога за Дану, Миллера, Клауса…
Однако, резким движением опустив проекционное забрало боевого шлема, он, отпрянув в сторону от «Ланцета», внезапно понял, что сканирующий комплекс выдает в оперативное окно тактической системы не только данные по андроидам, — кроме двух десятков сервомеханизмов, в руинах окружающих комплекс гидропонических ферм скрывались еще как минимум два человека. Первого он определил сразу, по автоматной очереди, выпущенной в спину андроиду, — наверняка Клаус, только он мог оказаться поблизости и проявить выдержку, затаиться, отключив все системы боевой экипировки, ожидая, пока машины пройдут мимо, оказавшись в зоне прямой видимости.
Второй сигнал показался ему непонятным. Вроде человек, в полной боевой, но маркер, обозначивший его местоположение, выглядел слишком крупным и одновременно — размытым.
Не тратя время на размышления, что бы это могло значить, Антон достиг избранной взглядом позиции, за бетонным блоком внушительных размеров, разломившимся посередине, от падения с большой высоты. Образовавшаяся трещина, в которой виднелись фрагменты арматуры, была достаточно широкой, чтобы использовать ее как бойницу.
— Клаус? — Понимая, что уже нет смысла соблюдать радиотишину, вопросительно произнес Светлов, одновременно свалив короткой очередью показавшегося в поле зрения дройда.
— Я рядом. — Ответ Фриенбагера сопровождался отрывистым, сипящим звуком выстрелов ИПК. — Вижу твою позицию… Держи фронт, не дай им подобраться к «Ланцету».
— Что ты задумал?
— Позже. Здесь происходит что-то непонятное.
Светлов не стал спорить, тем более что забот у него прибавилось: около десятка сервомеханизмов синхронно пошли в атаку, одновременно показавшись из-за своих укрытий. Они двигались полукругом, стремительно сокращая дистанцию, и целью рискованного броска являлся вовсе не Светлов, а запаркованный подле гидропонической фермы «Ланцет».
Они понимают, что без машины мы никуда не денемся, — промелькнула в сознании Антона здравая мысль. — Или за них все понимает СКАД? — Тут же мысленно поправился он.
Разбираться в нюансах происходящего не осталось времени, — дройды уже приблизились на опасное расстояние, еще немного и они возьмут машину в плотное кольцо…
Антон чуть сместился, отвлекая на себя часть сервомеханизмов. Двоих он свалил короткими, точными очередями, благо теперь Светлов знал, куда нужно целиться, чтобы остановить человеческие подобия, и мог эффективно применить на практике свой навык стрельбы.
Уловка сработала, механизмы на миг остановились, их сканеры зафиксировали близкую, опасную цель, которую следовало уничтожить. Антон ждал ответа с их стороны, спокойно выжидая пока иссякнет шквал ответного огня, хлестнувший по расколотой бетонной плите градом пуль и лазерных разрядов. Вокруг укрытия мгновенно всклубилась белесая пыль; пользуясь ее прикрытием, Светлов, не дожидаясь окончания обстрела, быстро сменил позицию, оказавшись между атакующими машинами и «Ланцетом».
…Вынырнув из разрастающегося пылевого облака, он не рассчитал дистанцию и внезапно оказался буквально в двух шагах от группы из трех сервомеханизмов.
Доведенная до машинального автоматизма реакция много раз выручала Антона, но сейчас даже его профессиональная выучка оказалась бессильна — дройды действовали быстрее, три ствола резко взметнулись вверх, а он не успевал ни ответить им, ни уклониться…
Антон в первый миг не понял, что произошло — сзади, из тыла по андроидам отрывисто ударил ИПК, буквально швырнув один из механизмов на Светлова, два других успели разрядить оружие, но попали в своего собрата, а мгновением позже разделили его участь, получив порцию разрывных пуль в спинные кожухи.
Ритм столкновения измерялся секундами: Антон с усилием оттолкнул навалившийся на него сервомеханизм, и в горячке боя резко развернулся, отсекая очередями продвигавшихся по флангам андроидов, — лишь мгновением позже, когда оставшиеся в строю сервомеханизмы были вынуждены занять укрытия, до него, наконец, дошел смысл случившегося.
Кто-то валил дройдов сзади, в то время как маркер, обозначавший позицию Клауса, находился слева от него.
Неожиданный союзник?
Кто это мог быть? Разве что Энтони, но когда и где он успел экипироваться по полной боевой?
Ответ на вопрос должен был придти через одну или две минуты: попавшие под перекрестный огонь сервомеханизмы уже не рвались к «Ланцету», их атака захлебнулась, а значит вскоре все выясниться тем или иным образом.
Пока в голове Антона проносились эти мысли, он успел еще раз сменить позицию, теперь уже надежно перекрыв все подступы к машине, которую лишь вскользь царапнуло несколько пуль, и вызвал Клауса:
— Кто-то валит андроидов с тыла!
— Вижу! Но это не Хоук, его коммуникатор не отвечает!
— Проклятье, тогда кто?
— Не знаю. Держись, Антон, я прорываюсь к тебе! Мы либо уходим сейчас, либо нам уже не дадут вырваться из города!
Светлов коротко ответил:
— Жду.
Уцелевшие андроиды не рвались в атаку, два сервомеханизма затаились меж руин ближайшего здания, ожидая подкрепления, датчики тактической системы указывали, что по направлению гидропонических ферм движутся еще как минимум восемь андроидов.
Семь…
Антон сморгнул, не понимая, то ли напряжение боя играет со зрением, то ли…
Нет, ошибки быть не могло, вот разом погасли еще два сигнала.
Крупный, расплывчатый маркер, замеченный им несколькими минутами ранее, куда-то исчез…
— Клаус осторожно!
Фриенбагер остановился.
— Справа от тебя в здании два дройда. Не видишь?!
— Нет, не вижу. Шлем повредило.
— Не выходи на открытое пространство. Следи, даю указание на цель. — Светлов привстал из-за укрытия и двумя короткими очередями обозначил пустые глазницы оконных проемов здания, в котором скрылись человекоподобные машины.
— Понял, командир, с меня причитается… — В такие моменты Фриенбагер действовал решительно, иногда на грани оправданного риска, вот и сейчас после короткого рывка он распластался, прижимаясь к простенку между двумя окнами, вокруг которых виднелись выщерблины от пуль.
— Держи выход под прицелом! — Выдохнул он в коммуникатор, коротким замахом отправляя внутрь здания две гранаты, одну за другой.
Стены древнего строения содрогнулись, кое-где по ним, грозя обвалом, поползли трещины, из дверей и окон рванули отблески пламени, а затем толчками начало выдавливать дым и пыль.
Маркеры в тактическом окне проекционного забрала погасли.
— Есть, оба — прокомментировал Светлов показания датчиков.
— Сколько еще. Дай направление! — Клаус уже нырнул в клубы дыма: лучшей защиты от лазеров и не придумаешь, ну а от пуль предохранят потрескавшиеся, но устоявшие стены, — Не слышу тебя Антон! Дай направление на цель!
— Клаус возвращайся. — Светлов не мог ничего объяснить, в его силах сейчас была лишь констатация факта — целей нет. Вторую волну андроидов кто-то попросту вырезал кинжальным огнем с короткой дистанции, — оптика боевого шлема показывал укрупненное изображение нескольких машин, застывших в нелепых позах метрах в ста от позиции Антона.
В теснине между зданиями, периодически скрываясь в дыму, стелящемся вдоль самой земли, шел человек, облаченный в боевую броню; усилители мускулатуры позволяли ему двигаться быстрым размеренным шагом, не смотря на дополнительный груз, который незнакомец нес на плечах.
— Антон осторожнее. У него Хоук в заложниках. — Прокомментировал ситуацию Фриенбагер.
— Вижу. — Коротко отозвался Светлов. — Клаус, оставайся на позиции. Держи его под прицелом. Я выйду навстречу.
— Рискуешь.
— Нет. Это он вырезал вторую группу андроидов.
— Уверен?
— На все сто.
— Что-то подозрительно, командир. Очередная выходка СКАДа. Ему угробить десяток дройдов — раз плюнуть.
— Вот с этим я и хочу разобраться.
* * *
Выходя навстречу незнакомцу, который молча шагал в направлении заброшенных гидропонических ферм, Светлов понимал, встречу ему навязывают.
Одного Антон не мог взять в толк, если козырем противника являлся Энтони Хоук, то зачем загадочному человеку, явно выступавшему от имени сети, понадобилось уничтожать андроидов?
Глупая, ничем не оправданная трата ресурсов, — так оценил бы подобные действия СКАД. Понятно, что достаточно продемонстрировать пленного Хоука, чтобы вынудить беглецов вступить в переговоры, затягивая время.
Неизвестность хуже беды.
Они остановились в нескольких метрах друг от друга. Энтони, которого незнакомец нес на плечах, находился в бессознательном состоянии. Крови Антон не заметил.
— Ну, что скажешь? — Светлов включил коммуникатор на стандартную частоту связи, понимая, что СКАДу и без того известно их местоположение. — Только не тяни время.
— А говорят, люди с годами меняются. — Внезапно раздался в коммуникаторе совершенно неожиданный ответ. — Впрочем, ты всегда был не таким как все. — С этими словами незнакомец поднял забрало боевого шлема.
В первый момент Антон опешил, затем, когда сгинул мгновенный морок воспоминаний, снова пришло саднящее чувство тревоги, смешанное со злой обидой — почему именно ты?
Перед ним стоял повзрослевший, но все же узнаваемый с первого взгляда Курт Фогель.
— Не рад? Думаешь это выходка СКАДа?
— Ты работаешь на систему?
— Работал. — Уточнил Курт. На его лицо набежала тень. — Да, командир, работал, причем не за страх, а за совесть, пока не прочитал мысли вот этого… не знаю, как его назвать. — Глаза Фогеля источали грустную решимость. Очевидно, он только что сделал какой-то трудный выбор, и Антон вдруг устыдился своих подозрений, но чувство промелькнуло и исчезло, растворившись во всеобъемлющей тревоге, которая единственная была способна послужить фоном к возникшей ситуации.
Таких совпадений не бывает. СКАД осведомлен, что нас было трое… вырвавшихся из того пекла, и вот мы вдруг стечением обстоятельств собираемся вместе. Нереально. Это подстава.
Курт видимо подумал о том же, потому что спросил, мрачнея буквально на глазах:
— Клаус тут? С тобой?
— Страхует из соседнего здания, — Ответил Антон.
— СКАД… сука! — Фогель внезапно сбросил с плеч мешковатое тело.
Датчики боевой экипировки Антона четко зафиксировали смену несущей частоты связи. Курт обращался к системе, он даже голову приподнял, словно пытался отыскать среди конструкций перекрытия замаскированные датчики:
— Ты ошибся сволочь!.. — Фогель с трудом взял себя в руки и добавил, обращаясь к Антону: — Извини командир… Эта кибернетическая дрянь посчитала, что нас можно стравить друг с другом… Я не ожидал такого.
В этот момент под ногами Фогеля слабо пошевелился Энтони. Из его горла вырвался сдавленный стон.
Ситуация, которая казалась Антону патовой, все имела выход.
— Курт, ответь мне, что означает твоя фраза «прочитал мысли»?
— Последняя разработка СКАДа. Устройство воспринимающие спорадические излучения передатчиков импланта. Мы постоянно мыслим, а в конструкции имплантированных устройств есть какой-то изъян. В общем, наши мысли, не относящиеся к осознанно сформулированным командам, предназначенным для киберсистем, находят свое отражение в работе передатчиков импланта. Что-то вроде постоянного фона.
— СКАД разработал устройство «прослушки»?
— Да. Оно интегрировано в мою экипировку.
— Ну, допустим, я тебе верю. Что произошло, конкретно?
— Меня отправили на зачистку, во главе отряда андроидов. Формулировка задачи предельно проста, — найти и нейтрализовать группу из пяти человек, обосновавшихся на законсервированном уровне гидропоники. По дороге сюда навстречу мне попался он. — Фогель зло указал на стонущего Хоука. — Процитировать его мысли?
— Давай. — Мрачно согласился Антон, пытаясь найти хоть какую-то логику в создавшейся ситуации.
— Он думал о тебе и Клаусе. О том, что если сдаст вас СКАДу, то, наверное, выторгует себе свободу.
— Это все?
— Да. Дальше его взял в оборот механические бойцы. От пули его спасло только мое вмешательство. Антон, у меня в голове все помутилось, когда понял, что речь идет о тебе и Клаусе. Ну что ты так смотришь на меня?! Неужели ты думаешь, что я…
— Курт, извини. — Антон с трудом подбирал слова. — Я помню как мы погибали вместе, как спасали друг друга, я понимаю все… Но СКАД специально послал на задание именно тебя. Он гораздо изворотливее, чем мы думали. Играет нами как марионетками, а мы слепо дергаемся на его ниточках…
— Да пошел он!.. Делай что хочешь, командир, но я остаюсь с тобой.
— Даже не спросишь, чем мы тут занимаемся? Почему система открыла на нас охоту?
— Сочтешь нужным — расскажешь.
* * *
Разговор шел при включенном коммуникационном канале, поэтому Клаус слышал каждое слово.
Покинув укрытие, он поспешил к месту неожиданной встречи. Надо разрядить ситуацию, — лихорадочно думал он. — Хотя Светлов прав. Тысячу раз прав. Одно совпадение можно допустить, но два и более — это уже не случайность.
Что они могли противопоставить очередной выходке системы?
— Антон, Курт не при чем. — Клаус пожал Фогелю руку. — Я присоединяюсь к мнению: пусть СКАД идет, куда подальше со своими провокациями. Он видимо плохо изучил людей, если посчитал, что мы вцепимся друг другу в глотку.
— Осторожнее, он все слышит. — Предупредил Фогель.
— Пусть слушает. Нам сейчас не это важно.
— А что?
— Нужно решить как поступить с Хоуком и дальше действовать по плану.
— Энтони слишком много знает о наших намерениях.
— Вот и прекрасно. Забираем его с собой. Мне будет о чем потолковать с ним в свободное время. Курт, ты с нами?
— Я уже сказал.
— Тогда отключаем всю электронику и в машину. Обсудим дела позже, когда избавимся от «прослушки».
